Исполнитель

Квест первый: «Вы теперь мои…» - 2

Боль растворила Матвея в себе, лишила возможности мыслить, шевелиться, дышать. Окунула в собственную бесконечность, из которой, казалось, нет выхода. Но так именно казалось, и когда она стала затихать… Ни разу прежде Климов не испытывал подобного блаженства. Оказывается, чувствовать, как боль уходит, гораздо приятнее, чем не чувствовать ее вовсе. Удивительно…

Боль сменилась ломотой, как при простуде. Чувства постепенно возвращались, и Матвей обнаружил, что лежит.

Под ним было что-то пружинящее, сверху – нечто плотное, теплое и тяжелое. Оживающая память подсказала, что обычно подобные вещи называются одеялами.

Шевелиться было страшно: вдруг боль накинется с новой силой? Но и оставаться неподвижным вечно не получится, поэтому Матвей рискнул. Осторожно пошевелил руками, затем ногами. Вроде бы неплохо, без неприятных последствий. Теперь голова, влево-вправо. А вот это тяжеловато и больно, словно кто-то доверху наполнил черепную коробку острыми камнями. Климов поморщился. Ощущения были такими, как если бы он переживал пик простуды.

Только вот Матвей совсем не помнил, когда успел простудиться. Мысли путались, но Климов со всей уверенностью мог сказать, что прежде чем оказаться в таком разбитом состоянии, он сражался со странными врагами, будучи в роли графа Мэттеуса. И закончилась битва… темнотой и болью.

«Как так? Что происходит? – вопросы возникали в мозгу один за другим. – Где я?»

Последний, пожалуй, был самым простым – чтобы получить ответ, нужно всего лишь открыть глаза.

Климов с усилием разлепил веки. И понял, что ошибся: этого оказалось недостаточно, чтобы понять, где он. Ни в одном из его знакомых мест не было такого грязного и облезлого потолка. Штукатурка отходила целыми пластами, обнажая холодную серость бетона. Помещение было полутемным, что делало картину еще более унылой.

Полный изумления, позабыв о боли в голове, Матвей приподнялся на локте и огляделся. Однако это вроде бы разумное действие лишь усилило непонимание происходящего.

Как он попал в это довольно просторное, но явно много лет как заброшенное место? Почему лежит в углу, на ржавеющей кровати с панцирной сеткой, укрытый толстым клетчатым одеялом? Изумленный взгляд Климова перескакивал с облезлых стен, некогда бело-зеленых, на расшатанные, кое-где провалившиеся половицы, оттуда на большое окно с вывороченным подоконником, частично перекрытое жестяными листами, под которым грела воздух печь-«буржуйка» – и так по кругу.

Сзади послышалось шарканье, затем скрип.

Климов вздрогнул, повернулся и увидел открытую дверь. На пороге стоял настоящий уродец – карлик с лобастой, едва покрытой длинным волосом головой, вздернутым, свороченным набок носом и впалым слюнявым ртом, вокруг которого темнела щетина. Подбородок представлял собой скошенную влево шишку величиной с кулак. Пришелец был очень худ и, что напрягало Матвея больше всего, абсолютно гол.

– А ты быстро очухался, молодец, – сипло произнес карлик и, подавшись вперед, прошел в комнату.

Климов сглотнул, глядя на спину карлика – ее почти полностью скрывало… что-то, которое больше всего напоминало мешок, покрытый темно-серой длинной шерстью. Матвей знал, что есть такая болезнь – волосяной невус, даже видел людей с большими родимыми пятнами, заросшими волосом, но те не шли ни в какое сравнение с наростом, украшавшим и без того жуткого типа.

– Чего уставился, паря? – карлик зло прищурился, чуть расставив руки, будто поддатый уличный задира. Затем, судя по ухмылке, он придумал кое-что получше, чем выяснять отношения. – А хочешь фокус покажу? Такого ты точно еще не видел.

Матвей, по-прежнему изумленный сверх всякой меры, не ответил, и уродец счел молчание знаком согласия.

Лицо его внезапно обессмыслилось, сам он еще больше ссутулился. Присел. Затем упал на корточки. В горле у него забулькало, и Матвей напрягся, готовясь к тому, что фокусника сейчас вырвет. Однако этого не произошло. Зато шерстяной мешок на спине зашевелился, задрожал и стал обволакивать тощее тело. Карлик зарычал, послышался жуткий хряск ломающихся костей.

Климов окоченел, глядя на жуткую сцену. Гигантский нарост продолжал поглощать своего хозяина, чьи кости хрустели все громче. Сам уродец рычал и хрипел.

Сколько длилась трансформация – Матвей сказать не мог, он потерял всякий счет времени. Но когда кошмар закончился, на месте карлика сидел, вывалив длинный розовый язык, лохматый дворовый пес средних размеров.

Минуты две зверь просто глядел на Климова, будто давал возможность осмыслить только что произошедшее – только вот время это пропало впустую, в голове у парня был вакуум. Потом пес опустил голову, заворчал…

Обратное превращение было таким же мерзким. Вернув себе прежний облик, карлик тяжело дышал, от него разило потом и псиной.

Переведя дух, он вновь ухмыльнулся, подмигнул и спросил:

– Ну как, понравился фокус?

Матвей не ответил. Он глядел на уродца и не шевелился. В мозгу метались лишь обрывки мыслей, калеки, от которых не было никакого проку.

Карлик видел, в каком состоянии находится Климов. Он сердито дернул щекой и проворчал:

– Совсем шутки понимать разучились. Что ты, что остальные. В играх-то своих еще, небось, и не такого навидались. Но там-то вы все герои, мама, не горюй… А вот если взаправду, если настоящего перевертыша увидите, то сидите истуканами и глазами лупаете…

Взаправду. Слово отпечаталось в сознании Матвея. То есть все, что с ним сейчас происходит – не сон, не жуть виртуальной реальности, не сопровождающий болезнь бред…

Как в это поверить? Как это осознать и принять?

Климов не чувствовал, что боится. Он попросту ощущал себя отупевшим, овощем, имбецилом. Невольно он подумал, что для пущего эффекта не хватает только нагадить под себя.

– Ладно, ­– карлик хмуро зыркнул на Матвея. – Хватит задницу в постели мять. Пора к хозяйке, она расскажет, что к чему. Подымайся – и за мной.

Тот послушно встал. Пошатнулся и заскрипел зубами от вспышки головной боли. Уродец не собирался ждать, пока Климову полегчает, – он развернулся и вышел.

Матвею не оставалось ничего, кроме как отправиться следом. Попутно он обнаружил, что его игровая одежда сменилась джинсами и толстовкой – теми самыми, в каких он ложился в вирт-капсулу. Странно, но это можно обдумать и позже…

За дверью оказался длинный коридор, заполненный холодным октябрьским ветром, что проникал сквозь пустые оконные проемы. Теперь под ногами был цветастый линолеум, стертый местами до дыр, кое-где вздувшийся пузырями, покрытый мусором: старыми газетами, обломками кирпичей и досок, битым стеклом… Справа и слева были двери – вероятнее всего, в такие же помещения, как то, в котором очнулся Климов.

По всей видимости, раньше это была больница. Или…

– Что, знакомое местечко? Узнаешь? Хозяйка говорила, что должен, – карлик изучал его темными недобрыми глазками. – Так ты лучше к окну подойди. Удивишься.

Матвей сделал несколько шагов к ближайшему проему и замер, не в силах поверить в то, что видит.

Внизу, метрах в пяти, под холодной осенней моросью мокла асфальтированная площадка. Сквозь многочисленные трещины пробивалась растительность, уже отжившая свое. Дальше, за забором из стальных прутьев, на пару километров тянулось заросшее и заваленное мусором поле. Оно заканчивалось рекой, на другом берегу которой сливались с серостью неба отвалы шлака – излишков доменного и сталеплавильного производства. Кое-где на теле этого неподвижного монстра копошились экскаваторы, грохотали конвейеры, ездили самосвалы и погрузчики. Рядом дымил многочисленными трубами сам металлургический комбинат.

Сколько раз он любовался этим пейзажем, стоя здесь же? Сотни – и в самом разном исполнении: под снегом, в грозу, в солнечный день… Картина наводила на грустные мысли, но в то же время притягивала. Она осталась в прошлом больше десяти лет назад, когда Климова вместе с братьями и сестрами по несчастью переселили из этой аварийной двухэтажки в новый и современный детский дом на другом конце города. Тогда он, тринадцатилетний подросток, был уверен, что больше не увидит серой громады отвалов и дымных лап, тянущихся от комбината. Там, на новом месте, его ждала иная, более интересная жизнь. Переехав, он познакомился с миром цифровых технологий и компьютерных игр. Последние особенно захватили Матвея, и по счастливому стечению обстоятельств он связал с ними жизнь. Благодаря играм он распрощался с нищетой и грязным промышленным городом, в котором родился. Виртуал помог ему стать известным, пустить корни в столице, найти любимого человека.

Вот именно… Климов сейчас должен находиться в «Киберполигоне», в Мираклинне. А этот дом, как и этот город, очень далеко. Тогда почему?.. Что происходит?..

Матвей по-прежнему глядел на картину из прошлого и понимал, что если не отыщет хотя бы предположения о том, почему оказался здесь, то попросту свихнется.

«Я не могу быть здесь, это факт, – начал он рассуждать. – Значит, меня здесь и нет. Я в полигоне, и его, скорее всего, атаковали. Но уже не гейм-хакеры, а взломщики посерьезнее. Получили доступ к вирт-капсулам, а значит и к мозгу игроков, к нервной системе, сознанию, памяти и так далее. Отсюда и все глюки, сначала в игре, потом… Наверное, игра выключилась, а эти умельцы начали компилировать воспоминания, причем не самые приятные, с ими же придуманной жутью, – Климов посмотрел на карлика. Тот топтался рядом и, вывернув руку, тер шерстяной нарост тыльной стороной кисти. – И если все так, то это довольно опасно. Неизвестные играют с разумом людей…»

Продолжить размышления не позволил уродец – он подошел к Матвею, несильно лягнул в голень и просипел:

– Хорош уже мозгами скрипеть, даже здесь слышно. Все равно без хозяйки ни до чего не докумекаешь. Пошли, ждет она тебя. И все объяснит.

Договорив, он двинулся по коридору.

Матвей с трудом оторвал взгляд от окна. Размышления наполнили его сознание страхом. Если они верны, то Климов беззащитен. Что самое странное, он на сто процентов ощущал себя в реальности: чувствовал холод, ломоту в костях, тяжесть в голове. Перед глазами не было никаких игровых показателей, не имелось возможности связаться с админами – Матвей надеялся, что те сейчас всеми силами стараются отбить натиск неизвестного врага.

– Чего ты там застыл? – в голосе обернувшегося карлика чувствовалась злость. Он кривил харю и сверкал глазами. – Сказано тебе: шевелись, хозяйка ждет.

Что делать? Подчиняться или действовать самостоятельно. И если действовать, то каким образом? Бежать? Драться? Матвей не видел в этом смысла, по крайней мере, пока. Уродец сказал, что его ждет какая-то хозяйка. Значит, в любом случае надо с ней увидеться. Возможно, тогда все станет хоть немного яснее.

Климов пошел к карлику. Тот удовлетворенно кивнул и сказал:

­– Нам сейчас на чердак. Хозяйка сказала, ты знаешь дорогу.

Матвей знал. А потому, поравнявшись с карликом, не остановился, а направился дальше. Слушая шаркающие шаги за спиной, он миновал коридор. Толкнул дверь на лестничную клетку – та поддалась с протяжным стоном.

Сама лестничная клетка больше напоминала помойку, и запах на ней стоял соответствующий. Поэтому Матвей решил не задерживаться и взялся за прутья чердачной лестницы. Посмотрев наверх, он изумился: люк на чердак был открыт, но за ним царила непроглядная темнота.

­– Лезь уже, – подал голос карлик. – Только посреди дороги столбом не вставай и не удивляйся ничему.

«Чему тут еще можно удивиться?..» – мысленно ответил Матвей.

Оказалось, что можно. Как только Климов добрался до люка, выяснилось, что за ним лестница не заканчивается. Он в нерешительности замер, на что уродец отреагировал мгновенно и злобно:

– Сказано тебе: лезь! Тем более что недалеко осталось.

Вопреки словам карлика, карабкаться пришлось еще не меньше десяти минут, и под конец Матвей начал выдыхаться. Но как только он вынырнул из моря черноты, то забыл об усталости.

Лестница привела Климова в просторный зал. Пол, стены и низкий потолок были выложены гладким черным камнем, по которому вились светящиеся зеленым линии – вместе они образовывали сплошной причудливый узор. Матвей видел несколько колонн, также источающих зеленое свечение, причем некоторые вращались и чуть слышно гудели. Под потолком летали белые шары – время от времени они трещали и разбрасывали искры. Вдоль стен выстроились столы и шкафы, где соседствовали книги, свитки, пучки трав, конечности, туловища, головы и даже целые чучела всяких тварей, посудины разных форм и размеров…

– Что, не ожидал? – просипел карлик, хрипло дыша: ему подъем тоже дался нелегко.

«Не ожидал» – еще мягко сказано. И не только потому, что это место не имело ничего общего с чердаком отслужившего свое детдома. Оно служило магической лабораторией в Цитадели безумных некросов, локации в одной «темной» фэнтезийной игре. Та была не особо популярна, но все изменилось пару месяцев назад, когда в СМИ появилась инфа об исчезновении этой самой лаборатории. На ее месте оказалась просто белая дыра, падая в которую игроки откатывались к биндпоинту. Кто-то считал, что это дело рук «КиберВендженсов», по мнению других сами разработчики, захотев попиариться, не придумали ничего лучше. Как бы там ни было, популярнее игра не стала. Наоборот: ее аудитория заметно сократилась, поскольку многие игроки оказались возмущены тем, что, с потом и кровью прорвавшись в святая святых Цитадели, не получили ровным счетом ничего.

Но каким образом в потерянной локации оказался Матвей? Он никогда не играл в ту игру, да и слышал о ней всего несколько раз. Возможно, за исчезновением лаборатории и странностями в Мираклинне стоят одни и те же люди. Но что тогда? Климов понял, что гадать бесполезно. Оставалось одно – позволить событиям развиваться дальше.

– Ты как, налюбовался? – осведомился карлик все так же зло. – Идти пора, хозяйка ждет.

Как только Матвей вслед за ним приблизился к тяжелым железным дверям, они открылись. Вышедшие навстречу твари заставили Климова отшатнуться.

Чуть впереди стучало копытами нечто человекоподобное, но заросшее бурой шерстью и рогатое, с серым скуластым лицом и выкаченными красными глазами. Увидев Матвея, существо оскалило мелкие острые зубы и хрюкнуло, отчего крючковатый нос чуть шевельнулся.

За ним, раскачиваясь на тонких ногах, следовало трое гораздо более странных созданий: бледные, влажно блестящие туловища-бочонки с ребристыми боками и множеством рук, сложенных как лапки у насекомых. Ни голов, ни глаз, ни ртов у них не было, и Климов очень не хотел, чтобы одна из тварей случайно натолкнулась на него, а потому переместился за спину карлика.

Рогатый, тем временем, приблизился к провожатому Матвея и остановился. Кивнув на парня, он издал несколько рычащих звуков с явно вопросительной интонацией. Уродец ответил тем же манером, вызвав у красноглазого еще одну усмешку-оскал.

– Ты… уж… поосторожнее… парень… – рыкающим голосом, с трудом выталкивая слова, произнес тот, глядя на Климова. – А то… замучился… вас… героев… латать…

Договорив, рогатый довольно хрюкнул и прошел мимо. Многорукие пошлепали за ним, а изумленный Матвей повернул голову, провожая странную четверку взглядом.

– Это наш целитель, если вдруг тебе интересно, – процедил карлик. – И на твоем месте я бы его послушался. Все, кто до тебя был, вечно израненные да отравленные возвращались. Снадобья литрами уходили. А результат один – рано или поздно все утилем становятся. И что-то я сомневаюсь, что с тобой будет иначе, – он злорадно зыркнул на Матвея. – И поздоровее видали…

Тот не ответил. Уродец хмыкнул, толкнул успевшие закрыться двери и прошел в следующее помещение.

Оно оказалось гораздо меньше и мрачнее. Тепло и свет здесь давал огонь, полыхающий в камине. Вдоль одной стены тянулись столы, на которых стояли погасшие мониторы и несколько ноутбуков. У другой ютилась старенькая модель вирт-капсулы – над ней летали радужные сгустки величиной с теннисный мяч. Из-под кресла торчали провода, соединенные с… уже знакомой Матвею многоротой тварью с щупальцами, только уменьшенной в сотни раз. Штекеры входили прямо в зубастые пасти.

Рядом с капсулой в стене была ниша, занятая маленьким диваном и винтовой лестницей из серого камня, ведущей наверх, в узкий прямоугольный проход.

– Жди здесь, – велел карлик, направился к лестнице и стал подниматься.

Вскоре он скрылся из виду, но почти тут же вернулся. За ним, неловко переставляя негнущуюся левую ногу, морщась от боли, спускалась женщина в джинсовом сарафане и длинной вязаной кофте. В полумраке ее седеющие волосы до плеч казались облепленными паутиной. Судя по лицу, женщине было не больше сорока, однако мука старила ее. В темных глазах время от времени мелькал огонек безумия.

Как только она оставила позади последнюю ступень и облегченно выдохнула, Матвей попятился.

– Зря, – глядя на него, произнесла женщина.

Подняв лицо к потолку, она что-то прошептала. Глаза на мгновение сверкнули красным. Наверху заскрежетало, и Матвей, задрав голову, увидел, что пара плит расходится, образуя люк. Из него, лязгая цепью, стала спускаться большая клетка. Остановилась она метрах в полутора от пола.

В клетке, уперев подбородок в колени, сидела Алена. Как только она увидела Матвея, схватилась за прутья и прижалась к ним лицом.

– Мэт! – воскликнула девушка. – Что происходит? Где мы?

Климов открыл рот, но понял, что не может ответить ни на один вопрос.

– Все будет хорошо, – пробормотал он, бросаясь к Алене и накрывая ее руки своими. – Не бойся. Я нас вытащу.

Женщина хрипло хохотнула.

– Какой самоуверенный молодой человек… Мне нравится. Только ты, Матвей Климов, не учитываешь одного – вы оба теперь мои. И будете делать то, что говорю я.

Матвей непонимающе уставился на нее. Женщина помрачнела, с трудом развернулась и дохромала до дивана. Тяжело дыша, села. Устроила негнущуюся ногу поудобнее, и Климов увидел, что это протез – металлический штырь со ступней, скрытой стоптанным ботинком. Судя по всему, ноги у женщины не было выше колена. Подробности, к счастью, скрывал сарафан.

– Мирон уже показывал фокус? – женщина кивнула на карлика. Матвей промолчал, вспоминая отвратительную сцену. – Да, он это дело любит. Впрочем, все перевертыши такие. Злобно-веселые…

Она замолчала, глядя на Климова.

«Видимо, это и есть хозяйка, – понял тот. – Но кто она на самом деле?»

– На самом деле, «она» – ведьма, – женщина одарила Матвея злой ухмылкой. – И далеко не слабая. Во всяком случае, способная вытянуть двух голубков из их виртуального гнездышка, – она уставилась на Климова испытующим взглядом, в котором читался вопрос: «понимаешь, что это значит?»

Матвей понимал, но не мог поверить, хоть и чувствовал, что на сто процентов находится в реале. А такого просто не могло случиться, поскольку его тело находилось в двух тысячах километров отсюда, защищенное вирт-капсулой.

– Ты рассуждаешь слишком логично. Пытаешься найти разумное объяснение, что очень по-человечески, но совершенно неправильно, – женщина с сожалением – Матвей не мог понять, искренним или надуманным, – покачала головой. – Хорошо. Я объясню все от и до, иначе ты так и будешь бродить в потемках рационализма, – она помедлила, видимо, собираясь с мыслями, решая, с чего начать.

Прошло около полуминуты, прежде чем назвавшаяся ведьмой заговорила:

– Ты ведь уже видел подобное существо? – кивок на многоротую тварь, обсасывающую компьютерные провода. – Это Форамен Спатиум, что в переводе с латыни означает «открывающий пространство». Имя отражает саму суть создания – оно способно создавать порталы между мирами. Но учти: речь идет о настоящей реальности, а не виртуальной. И «открывающий» живет и здравствует тысячи лет, позволяя тем, кто знает, как с ним обращаться, переходить из одного мира в другой. Но в последние годы Форамен Спатиуму нашлось еще одно, неожиданное применение. Оказывается, эти существа могут открыть дорогу не только в настоящий мир, но и в компьютерный. И мы, владеющие магией, не могли этим не воспользоваться. Вы, люди, жадные до чудес, создали невероятную силу. Для вас игры – всего лишь красочная история, приключения, приятное времяпровождение. В лучшем случае, профессия, как произошло с тобой. Однако ты даже не представляешь, какой потенциал кроется за тем, что ты, Матвей Климов, называешь «фантазией разрабов». Оружие, артефакты, существа, локации – все это обладает силой, потому что вы, люди, придумывали их, представляли, рисовали. Одним словом, вкладывали в них силы и душу, а это ценнейший ресурс. И мы можем использовать его, вытягивая предметы из игры, превращая этот упорядоченный набор нулей и единиц во что-то вещественное, обладающее поразительными свойствами.

Женщина прервалась, обвела рукой помещение.

– Это, – продолжила она, – логово отшельника Ксандра, могущественного ведуна-людоеда из мира Баумарры. Посредственная игра, ты в ней никогда не бывал. Но я перенесла эту локацию в реальный мир, как и лабораторию Цитадели безумных некросов. Оба этих места наделены силой, и я приумножила ее, получив прекрасное убежище, которое, к тому же, служит катализатором для моей магии. Это чародейство совершенно нового порядка. Цифромагия… Я получила возможность проводить ритуалы, о которых раньше и не думала. Создавать артефакты, обладающие новыми свойствами. Существ, – она кивнула на карлика, и тот злобно сверкнул глазами, – не описанных ни в одном бестиарии. И все это благодаря людской фантазии и жажде чуда. Конечно, далеко не все, что ты видишь в играх, способно стать магическим сокровищем в реальности. Доля, так сказать, контента с потенциалом, составляет всего пять-шесть процентов, и это делает его еще более лакомым куском.

– Но… – Матвей решился открыть рот. В горле пересохло, и первые слова дались очень трудно. – Зачем вам я и Алена?

Услышав свое имя, девушка тихо всхлипнула. Климов обернулся и увидел, что она из последних сил сдерживает слезы.

Он сам не знал, для чего заговорил, поскольку все еще был уверен, что происходящее – следствие хакерской атаки или чего-то подобного. Ведьмы, другие миры, игровые вещи, обладающие силой в реальности… Больше всего услышанное походило на сюжет новой игрушки.

– Терпение, – ответила женщина. – Со временем дойдем и до этого. Сейчас я хочу сказать о другом. Я – отнюдь не единственная ведьма и далеко не самая могущественная. У меня есть как союзники, так и противники. Более того, со множеством ведьм и колдунов я никогда не сталкивалась. Нас много. Мы объединяемся и воюем, убиваем и спасаем друг друга. И с появлением виртуальной реальности наша жизнь стала гораздо насыщеннее. Мы действуем в играх наравне с вами. Извлекаем в наш мир сокровища из игрового и наоборот: переносим в виртуал что-то реальное, способное помочь в достижении очередной цели. А целей множество, как и в жизни, – она блекло улыбнулась. – И у каждого они свои. Здесь, в настоящем, мы столетиями вынуждены были существовать скрытно. Но наполненные магией компьютерные миры освободили нас от этой необходимости. Хотя и там нужно быть аккуратными, потому как случается всякое. Только игроки и разработчики склонны считать результаты наших ошибок багами. И мы, если видим, что наследили, сами подчищаем за собой, но так, чтобы администраторы видели в исчезновении очередного бага свою заслугу.

Двери за спиной открылись, впустив рогатого в сопровождении безголовых бочонков. В руках целителя был черный сосуд с длинным горлышком, из которого поднимался светящийся оранжевым пар. Существо подошло к ведьме и с поклоном вручило сосуд. Та ответила легким кивком, и как только рогатый со свитой удалился, продолжила:

– Да, нам приходится быть очень осторожными даже там. Ты ведь наверняка слышал о силе, испокон веков противостоящей ведьмам и колдунам? Инквизиторская ложа дожила до наших дней. И вслед за предметом своей охоты отправилась в новые угодья. Недавно мне очень не повезло – пришлось противостоять сразу и этим псам, и одному своему заклятому другу. Сражение я проиграла, но смогла скрыться. И теперь вынуждена прятаться. Мне пришлось покинуть дом, в котором я жила уже очень давно, и устроиться здесь, в заброшенном приюте, где ты провел несколько далеко не самых счастливых лет. Я знаю, ты ненавидишь это место и вовсе не рад возвращению сюда, особенно сейчас, зная вкус богатства и славы. Поэтому оно и стало моим новым обиталищем. Ты сможешь вернуться к жизни, которую полюбил, только если окажешься полезен. И пребывание здесь лучше любого заклинания заставит тебя захотеть быть полезным…

Она прервалась и некоторое время собиралась с силами. Затем поднесла сосуд ко рту, немного отпила. Матвей даже не представлял, что за зелье принес рогатый, но действовало оно жутко: ведьма запрокинула голову, затряслась, словно в эпилептическом припадке. Ботинок, надетый на ногу-протез, стучал по каменным плитам пола. Климов рефлекторно попятился.

– Не боись, паря, сейчас лучше станет, – напряженно пробормотал карлик Мирон.

И оказался прав: приступ проходил. Вскоре ведьма смогла сесть и отдышалась.

– Неприятное зрелище, правда? – с горечью спросила она. – Но выбора не остается. Если бы не дрянь, которую готовит Брутус, я бы уже была пожрана проклятьем. Увы, не только инквизиции пришелся не по душе мой замысел, но и тем, кого я считала союзниками. И вот результат. Однако проклятье – еще не самое плохое. Хуже всего то, что мне закрыта дорога в игровые миры. Меня ищут везде, и стоит мне оцифроваться, к примеру, в той же Мираклинне, как сработает кое-какое заклинание. Благодаря ему о моем появлении узнают все, кто заинтересован в том, чтобы обо мне осталась только недобрая память.

Ведьма усмехнулась и вновь отпила из сосуда. На сей раз приступ длился дольше. Алена, которая тоже все видела и слышала, вновь начала всхлипывать. Матвей сильнее сжал ее пальцы. Они были теплыми, живыми, очень знакомыми, однако Климов не слишком обрадовался этому. Лучше бы он ощутил прикосновение как-то иначе: тогда у него появилось бы доказательство, что все происходит не наяву.

– Как трогательно, – отдышавшись, произнесла женщина. – Боюсь только, что побыть наедине вам удастся нескоро. Если вообще удастся. Во многом, Матвей, это зависит исключительно от тебя.

Она замолчала и посмотрела на Климова, ожидая вопросов, но тот промолчал.

– Поскольку дорога в виртуальные миры мне заказана, а работы предстоит немало, нужно было найти тех, кто станет там моими руками и ногами. Исполнителей, добытчиков из числа умелых игроков. Ты не первый, кто оказался здесь. Твои предшественники в определенной мере оправдали ожидания, хотя я рассчитывала на большее. Надеюсь, ты меня не разочаруешь, поскольку с одним, весьма серьезным испытанием ты и твоя любимая уже справились. Вас я вытянула из игрового мира, тогда как остальных просто похитила. Признаюсь, это было непросто и рискованно, ты и Алена вполне могли погибнуть или сойти с ума. Именно ваше сознание сыграло основополагающую роль. Оно было крючком, который, словно рыбу, извлек ваши тела из капсул и перенес сюда. Тут стоит отдать должное моему давнему другу, похитителю разума Фурментису. Он первый раз оказался в компьютерной игре, соответственно, и дело для него было новое. Но демон справился с задачей превосходно. Кстати, ты вызвал у него уважение. То, как ты сражался, весьма впечатлило его.

«Она имеет в виду арлекина», – понял Матвей, вспоминая, как шестирукое чудовище хлопало ему и показывало большие пальцы.

– Да, Фурментис именно тот, о ком ты сейчас думаешь, – с улыбкой кивнула ведьма. – Извини, что приходится залезать в твои мысли, но это облегчает мне задачу. У тебя много вопросов, и будет проще, если я сама решу, на какие стоит дать ответ. Сейчас, например, уместно объяснить, что за создания были в безымянном замке. Все они существуют в действительности. Я оцифровала их и отправила вместе с Фурментисом в Мираклинну, чтобы испытать тебя. Конечно, ты известен – и известность эта заслуженна, – но мне нужно было удостовериться, что я выбрала человека, способного справиться с работой. И ты не подвел. Принял вызов, несмотря на всю странность ситуации, и действовал с холодной головой. Но имей в виду: то, что ждет тебя дальше, гораздо сложнее… – она замолчала, с трудом поднялась и подошла к Матвею. Заглянула ему в глаза. – Вот мы и добрались до главного: для чего ты здесь. Наверное, у тебя уже есть догадки, – на несколько секунд ведьма прервалась, и Климов понял, что она вновь читала его мысли. – И они, в общем-то, верные. Тебе предстоит делать то же, что и всегда. Путешествовать по игровым мирам и выполнять задания. Только давать их будет не искусственный интеллект или другие игроки, а я. Тем ребятам, что были здесь до тебя, не повезло, и в этом моя вина. Я не хотела ждать, пока они создадут персонажей и разовьются до нужного уровня. А потому отправляла в виртуал их самих, наделяла определенными способностями, чтобы избежать долгой прокачки. Увы, это не сработало. Двое погибли, трое… – ведьма не стала договаривать.

Собравшись с духом, она вновь отпила зелья.

– Собственно, вот и все, что тебе пока что нужно знать, – сказала ведьма, когда припадок закончился. – Сейчас ты вернешься в палату, где очнулся. Она станет твоим домом на… – она помедлила, и Матвей не сомневался, что намеренно, – на неопределенный срок. Я должна завершить начатое, и ты, как уже было сказано, поможешь мне в этом от и до. А твоя без пяти минут невеста останется здесь. У меня найдется работа и для ее нежных рук. Захочешь забрать ее отсюда и вернуть туда, где вы оба счастливы, – старайся, шанс есть. Но тебе придется очень потрудиться.

Алена, услышав это, заплакала, и ведьма усмехнулась со злобным довольством.

Наверху что-то лязгнуло. Клетка с девушкой вздрогнула и стала подниматься, под рокот невидимых механизмов. Матвей был настолько растерян, что лишь молча проводил плачущую Алену взглядом. И только когда каменные плиты на потолке встали на место, оцепенение оставило его.

Ведьма собиралась с духом перед очередным глотком зелья.

– Сейчас ты свободен, – сказала она, так и не отпив. – Мирон проводит тебя назад.