Исполнитель

Квест второй: Обрубленные крылья - 10

– Ну, ты очухался, наконец?.. – злобно пробурчал Мирон, глядя на Климова, сидящего на бетонном коробе возле канализационного люка и пытающегося отдышаться.

– Пошел ты, – огрызнулся тот, удивившись сам себе: обычно Климов испытывал к карлику отвращение и страх, но сейчас уродец вызывал лишь раздражение.

Возможно, это из-за ужаса произошедшего. Матвей прекрасно понимал, что сделал – пусть и не по своей воле. Где-то очень далеко – а, возможно, и невероятно близко – сейчас умирали люди. Жители очень красивого города, о котором Климов не знал совершенно ничего, даже названия. Страх за собственную жизнь постепенно отступал перед тяжелейшим чувством вины, и это была очень мучительная перемена.

– Ты сейчас сам у меня в такое место пойдешь, скот… – тихо и грозно прорычал Мирон. – Не забывай, ты всего лишь шавка.

«Шавка – это ты», – мысленно ответил Матвей, помня о втором облике перевертыша.

Меньше всего ему сейчас хотелось находиться рядом с уродцем. Душа стремилась к единственному человеку, который бы понял все, что Климов чувствовал после пережитого, – к Алене. Возможно, ведьма, довольная его успехом, позволит увидеться с девушкой…

Соскочив с короба, Матвей, не дожидаясь, пока Мирон превратится в пса, направился к выходу из парка.

Дорога к заброшенному детдому не заняла много времени. Однако, добравшись, Матвей понял, что встречу с Аленой придется, по меньшей мере, отложить. На площадке перед приютом кипела работа.

Ведьма, кутаясь в бурую шубу, стояла возле крыльца в обществе десятка гномов-зомби и глядела на закатное небо с серыми мазками облаков. Неподалеку двое в черных кожаных плащах, цилиндрах и масках, напоминающих морды скалящихся демонов, пытались остановить кровотечение у горгульи, водя над развороченным плечом ладонями и скороговоркой произнося заклинания на неизвестном языке. Крылатая тварь хрипела, из зубастой пасти капала слюна и вылетали облака пара. Верхние конечности вздрагивали, словно их сводило судорогой. Покрытый пятнами темно-зеленой крови сейф валялся на боку чуть в стороне.

Неожиданно в воздухе расползлось черное пятно портала, откуда спустя пару мгновений вылетела еще одна горгулья. Описав круг, она приземлилась возле крыльца, открыла дверцу сейфа и села на собственный хвост, свернутый толстым кольцом.

Гномы тут же заковыляли к прибывшей, выстроились в очередь, и каждый достал что-то из металлического нутра и понес внутрь детдома.

– Это то, что ты обычно называешь добыванием лута, – сказала ведьма, по-прежнему глядя вверх. – Сегодня, благодаря тебе, я, можно сказать, добралась до золотой жилы. Ценнейшие эликсиры, зелья, порошки, артефакты… Несмотря на то, что ты заставил меня поволноваться… – она помедлила и посмотрела на Матвея, явно намекая на раздавленный шприц, – я очень довольна.

Матвей молчал. Он хотел или увидеть Алену, или не видеть вообще никого.

– То место, которое ты так успешно уничтожил, – ведьма прекрасно понимала, что он сейчас чувствовал, а потому решила растревожить рану еще больше, – являлось одним из самых крупных хранилищ-лабораторий в десяти ближайших к нам измерениях. Его обитатели – маги, живущие и работающие там. У меня давние счеты с большинством из них, и, не без твоей помощи, я, наконец, сумела отомстить.

«Отомстить… – эхом отдалось в мозгу Матвея. – Значит, убить…»

– Увы, – ведьма виновато развела руками, явно забавляясь. – Ты неглуп, но все равно не сможешь представить масштабы и серьезность всего, с чем мне приходится иметь дело. Здесь в отношении врагов нельзя обойтись полумерами.

Пока ведьма говорила, открылось еще два портала, выпуская горгулий. Те, по примеру предшественницы, передали добычу низкорослым мертвецам и вновь отбыли в то место, из которого Матвею чудом удалось спастись.

– Ты наверняка заметил круглые башни без окон и дверей, пока гулял по Аерариуму – так называется этот город… – продолжала ведьма. – Именно их сейчас и потрошат мои любимцы. Ты открыл им дорогу к хранилищам, лишив Аерариум самого главного защитного слоя. Через него почти невозможно прорваться. Но когда одно невероятно усталое и измученное создание лишилось крыльев, – она многозначительно посмотрела на Климова, – охранные чары рассеялись. А тот, кто против собственной воли был их источником, обрел долгожданный покой. Это существо использовали много десятилетий, оно тратило и тратило свои силы. Под конец оно лишилось рассудка, потому и просило тебя повернуть назад, потому как непрекращающееся мучение стало смыслом его жизни. Сегодня твои действия стали причиной многих смертей. Но одна была избавлением.

Матвей молча отвернулся. Ему было мерзко слушать эти красивые речевые обороты, служившие оберткой для лжи.

– А ты остаешься верен себе, – продолжала ведьма, неожиданно зло. – И это внушало бы уважение, если бы твоя верность не имела столько общего с глупостью. Однако… Признаюсь, ты меня разочаровал и даже разозлил. В «Брокен Ворлд» тебе удалось сработать идеально – ровно до самого последнего момента. Если бы ты, приняв меч, просто нырнул в портал, то вышел бы из игры стопроцентным победителем.

– Я открыл своему другу правду! – выкрикнул Матвей, глядя на сугробы и сжимая кулаки. Ненависть к ведьме, подогретая страхами, которые он унес из города магов, усилилась во сто крат. – Я не трус!

– Ты не трус. Ты дурак, – ответ был очень тихим. – И открыл ты не правду, а свои домыслы. Как бы там ни было, ты меня разозлил. А злить ведьму – опасное занятие, которое не остается без последствий. Сейчас отправляйся к себе, но не надейся увидеть Алену. У твоей любимой есть более важные занятия, чем утешать глупцов.

Окинув ведьму яростным взглядом, Матвей взбежал на крыльцо и скрылся в темном нутре заброшенной двухэтажки. Напоминание о Егоре причинило новую боль.

«У него тоже обрублены крылья, – глаза жгло от слез, ноги с тихим стуком считали ступени. – Как у того существа…»

Безумно хотелось увидеть Алену, и мысль, что ни Матвей, ни его девушка не были вольны распоряжаться собой, терзала сердце зубьями ржавой пилы.