Исход

XXI ШАРАНТ-НА-САФАТЕ

Шарант — вотчина графа Эгмонта фон Калькройта, верного вассала и союзника Карла Вильгельма фон Краузе, располагался на небольшом острове, у слияния двух рек — Рубона Великого и Сафата. Темные, почти черные воды Рубона, берущего исток у седых северных гор и зеленоватые, сафатские, питаемые талыми снегами Берегового хребта смешивались у подножия замка, создавая причудливый пейзаж, достойный кисти самого маэстру Ровеньяка — лучшего художника современности.

Торговцы из вольных городов Юго-Запада, таких как Смарагда, Каднос или Яспис, стоящих на Сафате или его притоках, желая провезти свои товары на многолюдные земли Центральных провинций, не могли миновать эту крепость, не заплатив пошлину. Многолюдная Кесария, богатые оптиматские феодалы — они охотно покупали специи, виски и сахар с Юга, ткани и ремесленную продукцию вольных городов, экзотические безделушки и диковинки из-за Наковальни Солнца или Последнего моря.

Для контроля за торговым путем, взимания пошлины с купцов и защиты их от преступных посягательств обычно здесь дежурила эскадра из боевых галер графа. Кроме того, на массивных квадрантных башнях стояли стационарные камнеметы, которые держали под прицелом оба рукава Сафата. Водный путь — гораздо более экономичный и доступный, чем пришедшие в негодность за последние три десятка лет имперские тракты, оставался таковым даже при условии откровенного вымогательства со стороны Калькройтов. Тем более — на своем участке реки графы о безопасности заботились, лихие речные людишки, нет-нет да и пытавшиеся пощупать купцов за мошну, обычно заканчивали свою жизнь на железных крючьях, вбитых в стены Шаранта. Тела кое-кого из них даже теперь клевали вороны.

— Негигиенично, зато наглядно, — сказал Ёррин, который смотрел на замок сквозь прицел аркбаллисты. — Давай!

— ДАЦ! — бородатый кхазад из артиллерийской обслуги дернул за рычаг и металлический трос со страшной силой разогнал свинцовый шар, который, с гулом рассекая воздух, устремился к одному из камнеметов на угловой башне Шаранта.

Остров Шарант представлял собой скалистый клочок земли, около трех верст — если мерять протяженностью береговой линии, подобный груше по очертаниям. Замок располагался на возвышенности, в узкой части острова, широкая же была занята хозяйственными постройками, складами, домами рыбаков и лодочников, мастерскими и амбарами. Зеленая поросль — редкие деревья и кустарники, покрывали безлюдные склоны и необжитые участки берега. Гарнизон держал оборону в замке, население же сбежало, едва завидев флот ортодоксов: благо, транспортных средств у них хватало, и препятствий им не чинили. Целью людей Аркана был замок!

— Барук кхазад!!! — радостно заревели гномы, когда метательная машина с хрустом и грохотом, который было слышно даже с такой приличной дистанции, начала разрушаться.

Свинцовый шар подрубил одну из опор катапульты, конструкция подломилась, хороня под собой людей фон Калькройта. До этого они беспомощно пялились на флот ортодоксов, который и не думал пересекать границу сектора обстрела крепостных орудий, теперь же артиллеристы нашли свою гибель, убедившись самым наглядным образом в критическом превосходстве аркбаллист над башенными камнеметами в дальности и убойной силе.

— Заряжай! — скомандовал Ёррин, и гномы закрутили вороты, натягивая стальные тетивы гигантских арбалетов.

Эти чудовищные орудия, конструктивно сходные с гигантскими арбалетами, были установлены на вертлюгах, по два на каждой из каракк. Плавучий госпиталь на «Милосердии» расформировали, распределив выживший персонал и раненых по нескольким менее заметным судам, чтобы избежать страшной ситуации, подобной нападению нагов. Да, общий уровень медицинской помощи несколько снизился, но операционная бригада во главе с Патриком и Цудечкисом курсировала от корабля к корбалю регулярно, да и доставка медикаментов нуждающимся пациентам была организована неплохо, что позволяло несколько нивелировать негативный эффект от децентрализации. Так что три самых крупных корабля теперь служили плавучими артиллерийскими батареями — смертельно эффективными.

— Давай! — махнул рукой легендарный вождь, и свинцовые шары из всех шести аркбаллист, имеющихся в распоряжении Аркана, полетели к следующему камнемету, чтобы уже через несколько мгновений разнести его в хлам, убить и покалечить обслугу.

Оптиматы со стен могли только бессильно грозить своим врагам: дальность гномьих орудий позволяла кораблям оставаться безнаказанными. Был ли в Шаранте свой маг — неизвестно, но, по крайней мере, пока возможное зловредное чародейство никак себя не проявляло: возможно, защищали боевые псалмы, а возможно, придворный волшебник графа Калькройта убыл вместе с ним на одном из кораблей эскадры.

— Почему мы не ломаем ворота? — спросил Эрнест Чертополох.

— Потому что я не приказывал, — поднял бровь Аркан. — Нет никакой нужды ломать ворота.

Он снова отметил про себя это «мы». Маг вообще в последнее время проявлял бешеную активность: катался на разведку с Черными Птицами, здорово облегчая им жизнь своим чародейством, обнаружил пару магических тайников с ценностями во взятых на копье поместьях оптиматских феодалов, и не стеснялся этого абсолютно. Он не прятал лицо под стенами Райнеке, лично допрашивал пленных, которых потом предполагалось отпустить… В общем — маэстру Чертополох окончательно выбрал свою сторону, и при этом — оказался очень полезным соратником.

— Мы что же, не будем брать замок штурмом? Не будем разрушать его? — удивился этот самый полезный соратник. — Как вы собираетесь дальше двигать флот по Рубону, имея в тылу Шарант и эскадру графа? Он ведь увел ее вверх по Сафату, и ринется или за нами в погоню, или — на соединение с Краузе, который отстает от нас не более чем на два дня!

— И вы не понимаете? — Буревестник даже потер руки. — Что ж, значит и они не поймут.

Несколько быстроходных галер и других маневренных парусно-гребных судов под общим руководством Разора и Скавра Цирюльника уже ушли вниз по течению Великого Рубона, продолжая политику выжженой земли. По расчетам Аркана — они должны были успеть впритык, предать мечам и пожарам побережье на день пути вперед и вернуться, прошмыгнув под носом у армии Краузе со всей осторожностью. Если же недоимператор успеет быстрее — что ж, ортодоксам придется сжечь корабли и идти по правому берегу Сафата пешком, налегке, туда, где…

Раздался треск и грохот, обломки и щепки от последнего камнемета полетели во все стороны, калеча и убивая солдат графа. Стоны раненых и досадливые возгласы гарнизонны солдат стали аккомпанементом для этого знакового события.

— Ай-ой!!! — заорали гномы. — Теперь они без зубов!

— Настало время испытать Агисово зелье! — скомандовал герцог, отвлекшись от мыслей о недалеком будущем. — Командуй, Ёррин, дистанция тебе хорошо известна.

— Полный вперед! — завопил Ёррин как оглашенный.

Люди прятали улыбку в уголках губ: бородатый кхазад, командующий огромным кораблем — это выглядело максимально странно. Примерно так же, как Аркан, распивающий спиртные напитки с волшебницей… После того, как шкипер «Доброй Надежды» продублировал команду Сверкера, матросы забегали, засуетились. Загремела якорная цепь зашелестели паруса, набирая ветер.

Зажигательные снаряды, которые планировал использовать Рем, летели на гораздо меньшее расстояние, их прицельная дальность была невелика. Требовалось приблизиться шагов на двести, максимум — триста. До того, как камнеметы пришли в негодность, такой маневр являлся самоубийством. Теперь же — расстреливать замок можно было опасаясь лишь случайного попадания стрел, которые защитники Шаранта выпускали, в надежде поразить хоть кого-то.

— Как думаешь, сколько времени понадобиться плотникам, чтобы восстановить перекрытия и подготовить замок к обороне? — спросил у Эрнеста Буревестник.

— Но позвольте, вы же не хотите… — вытаращился на герцога волшебник.

— Я хочу, чтобы он выгорел изнутри. Мне нравится Шарант, очень живописное место… Я бы оставил его себе, — по-хозяйски поджал нижнюю губу Аркан. — Хотите — он будет ваш?

— Что-о-о-о? — маг даже рот открыл от удивления.

— Ваши подвиги в Кесарии вполне достойны того, чтобы я предложил людям провозгласить вас баннеретом, а это — автоматическое личное дворянство. Будете владетелем Шаранта-на-Сафате, правда для этого придется принять ортодоксальную веру и принести мне оммаж, — как нечто само собой разумеющееся проговорил аскеорнский герцог.

— Но, ваше высочество… — голос Эрнеста внезапно стал сиплым. — Вы шутите?

— Ни на йоту! Вы проявили себя, вы встали на нашу сторону, вы можете вести за собой людей — что еще нужно для того, чтобы вы стали баннеретом? Разве что — знамя, но я так и представляю себе, скажем, фиолетовое полотнище и вот эти вот иероглифы с ваших перстней — золотого цвета. Неплохо будет смотрется!

— Но отсюда до Деспотии — тысяча верст! — маг еще никак не мог осознать происходящее.

— Надолго ли? — ухмыльнулся Аркан. — Вы давно видели нашего милейшего дю Валье?

— Э-э-э…

— И наверняка обратили внимание на некоего настырного пеликана, любителя рыбки, что каждые два дня ошивается на гальюнной фигуре «Доброй Надежды»?

— В каком… А-а-а-а, черт, ваше высочество, если для того, чтобы стать баннеретом, мне не обязательно принимать Клеймо и отказываться от магии, я — согласен! — выпалил Эрнест. — В остальном же — основные принципы ортодоксального вероучения и ваш образ жизни кажутся мне привлекательными и даже — близкими!

— Вот! Вот, маэстру, — Аркан повернулся к штабным офицерам за своей спиной. — Прецедент создан. Гавор, друг мой, составь послание Флавиану — ему нравятся юридические и богословские казусы. У нас есть маг, который готов принять ортодоксальную веру и присягнуть мне, каково? Видали вы когда-нибудь подобное? Благодарю вас, маэстру Чертополох, вы только что оказали мне невероятную услугу и я этого не забуду.

— Готовы для стрельбы зельем! — выкрикнул легендарный вождь Сверкеров.

— Так стреляте! Мне нужен ад за стенами Шаранта уже через час!

— Давай!!! — сосуды с зажигательной смесью полетели к замку на острове, искря и разбрасывая огненные брызги.

Белый флаг выбросили после того, как провалилась внутрь крыша центрального донжона. Это произошло на закате, аркбаллисты сделали к тому времени залпов двадцать, десант и не думал высаживаться, поджидая в лодках на безопасном расстоянии и перекусывая на виду и жарящегося заживо гарнизона.

Их стойкость вызывала даже некое уважение: дружинники графа несколько часов тушили пожар за своими спинами, стоя на стенах, опускали на веревках ведра в воды Рубона и Сафата, смешивающиеся тут меж собой. И — умирали от стрел Черных Птиц, и дротиков, которые выпускали гномы из своих орудий, когда зажигательные снаряды, подготовленные Агисом, закончились.

Так что увидев белые флаги, ортодоксы разразились радостными возгласами: они одинаково радовались и тому, что взяли Шарант без потерь со своей стороны, и тому, что такие мужественные люди все-таки сохранят жизни. Аркан лично прибыл на берег, чтобы принять капитуляцию гарнизона. Он спрыгнул прямо в воду, и пошел навстречу толпе изможденных, израненных воинов с закопченными лицами, которые выходили из ворот Шаранта. Эти мужчины поддерживали один одного, настороженно глядели на ортодоксов, и особенно — на герцога, который приближался к ним широкими шагами, закинув за плечо длинный черный плащ с багряным подбоем. Выживших было около полутора сотен, не больше.

— Маэстру, я рад, что вы сдались! Вы — достойные люди и храбрые воины. Я знаю — ваш граф не поддержал бесчинства в отношении ортодоксов, никто из вас не запятнал себя в мерзостях, и посему — я дарую каждому из вас жизнь… Лекари окажут вам помощь, мы дадим вам продовольствия и позволим уйти на любой из берегов Сафата — на ваш выбор! — проговорил он.

— Благородные слова для того, кто известен под именем Палача Кесарии… — проговори седоусый оптимат. — Да и ваши действия в отношении Шаранта не похожи на благородную войну. Вы поджарили нас, вот и всё. Никакой схватки — просто убийство.

Аркан вперился в него тяжелым взглядом:

— Я назвал вас достойными людьми, маэстру оптиматы, да… Но жизни МОИХ достойных людей для меня всегда будут в тысячу раз дороже, чем ваши. Нет ни одной причины, по которой я стал бы отправлять их на стены, если я имею возможность не делать этого и одержать победу… Мне плевать на ваши понятия о благородстве и на то, кем меня посчитают оптиматы. Я спасаю своих людей! В Кесарии, Аскероне, под стенами Шаранта — где угодно! Как думаете — ваш граф поступит так же? Придет к вам на выручку?

— Верю, что да, но надеюсь, что нет… — проговорил седоусый, сверкнув очами.

Буревестник кивнул. Наверняка Эгмонт фон Калькройт рассчитывал на долговременную осаду Шаранта. Кхазады и их аркбаллисты — этот фактор он учесть не мог. Даже Аркан, выстраивая свои планы, думал, что именно здесь ортодоксам и придется покинуть корабли, затопив их в устье Сафата, чтобы нарушить врагу логистику и не дать возможность снабжать армию преследования по воде. Но после того, как пять сотен гномов-мастеров оказались участниками великого исхода из Кесарии, он переиграл стратегию… Шарант был прекрасной промежуточной базой, взять которую было слишком заманчиво!

И теперь верные вассалы боялись, что их сеньор придет — и попадет прямо в ловушку. Размеры армии и флота ортодоксов впечатляли, такая силища была явно не по зубам одной, пусть и весьма крепкой, графской дружине.

— Вы правда отпустите нас? — спросил совсем молодой еще парнишка с опаленными огнем бровями и ресницами.

Он явно нервничал, руки солдатика дрожали, губы запеклись — ему пришлось тяжко в горящем замке.

— Это такая же правда, как то, что истинный император, которого избрали на Магна Электориа — Антуан дю Массакр, а не Карл Вильгельм фон Краузе! — провозгласил Аркан. — Эй, там! Маэстру! Возьмите этих людей, заберите у них оружие и доспехи и окажите помощь… Ёррин! Мне нужны помпы и трубы со всех кораблей — будем тушить замок!

— Выда-перда-ющаяся стратегия! — заворчал кхазад. — Сначала — жги, потом — туши… Судя по всему — потом опять будем жечь?

— Всенепременно! Но сначала — займемся восстановлением сожженного! Сигнальщик — командуйте флоту: всем причаливать к берегу… Мы не разместим здесь двадцать тысяч человек, о, нет… Но женщины и дети смогут передохнуть. Вы! — Аркан ткнул пальцем в седоусого оптимата. — Как вас зовут?

— Франц фон Маггиль, ваше высочество, — расправил плечи старый воин.

— Дворянин? Рыцарь? — Рем прищурился, увидев золотую цепь на его шее. — Что ж, фон Маггиль, если вы проведете для меня экскурсию по острову — вашим людям выдадут по комплекту новой одежды и дадут кроме сухарей и пресной воды в дорогу еще вина и сушеного мяса. Если нет — после того, как вашим людям обработают раны и выдадут пищу и питьевую воду, можете начинать вязать плоты. Через три дня у вас появится возможность убраться отсюда к чертовой матери. Мне плевать, что вы расскажете что-то нашим врагам… Более того — я буду рад, если вы сделаете это!

Оптиматы переглянулись между собой и фон Маггиль кивнул:

— Ваше высочество, мы сами сдались на вашу милость, и вы проявили к нам великодушие. Думаю, вы и без меня провели бы тут рекогносцировку, так что с моей стороны не будет уроном для чести показать вам остров. Позвольте мне только смочить горло, и я — к вашим услугам.

— Патрик… — повернулся к верному соратнику Рем.

— Ваше высочество, кошелька у меня с собой нет! — радостно откликнулся южанин, который уже накладывал шину на руку одного из графских дружинников.

— Зато есть фляжка с териаком. Дай-ка ее сюда! — щелкнул пальцами Аркан.

— Орра, это наказание Господне! — закатил глаза Доэрти. — Почему всегда я?

Но фляжку отдал. Рем с удовольствием наблюдал, как по мере употребления алхимического напитка менялось выражение лица фон Маггиля.

— О, пресвятой Феникс! — проговорил старый рыцарь, закончив хлебать из горлышка. — Я как будто заново родился! Будь у нас такое снадобье…

— … ничего бы не изменилось, — Буревестник забрал сосуд с териаком и отдал его Патрику. — Благодарю тебя, друг мой… Скажи, а какую форму благодарности ты бы предпочел, будь у тебя выбор?

— Хороший кавалерийский рейд, монсеньор! — бодро отрапортовал южанин. — А потом — виски, морское побережье, красивые женщины…

Буревестник усмехнулся, и поманил пальцем Патрика к себе. Наклонившись к самому его уху он прогворил что-то едва слышно, потом хлопнул Доэрти по плечу, глядя на его ошарашенные глаза и повернулся к Францу фон Маггилю:

— Пройдемте, маэстру, рекогносцировка не ждет. Для начала вы покажете мне место, где можно будет разместить ваших людей после того, как мы потушим пожар. Три дня — и вы свободны, вы слышали мои слова…

— Орра, монсеньор, а я… — Патрик не мог найти себе место.

— А ты — делай что должно! Можешь привлечь еще и Черных Птиц, у вас отлично получается работать вместе… Ёррин, ты — со мной. Тебе и твоим родичам предстоит восстанавливать замок и выбирать позиции для орудий.

Оптиматы впитывали разговор между Арканом и его ближним кругом так внимательно, что было видно, как шевелятся их уши. Буревестник очень надеялся, что информация о сумасшедших ортодоксах, которые почему-то решили задержаться на острове, достигнет нужных ушей… В нужный момент времени. Он был почти уверен — солдаты гарнизона двинутся вверх по Сафату, на поиски своего графа и его эскадры. Кавалеристы Патрика и Черные Птицы проследят за ними, если все будет именно так, как предполагается. А если нет — в верховьях Сафата, на тракте, который ведет от Смарагды, у людей Аркана найдутся дела поважнее…

Следом за фон Маггелем, в сопровождении дюжины зверобоев Буревестник шагал по утоптанной дороге, которая вела вокруг замка. Гномы тащили трубы и помпы, корабли, подчиняясь приказаниям своего герцога, один за другим швартовались у причалов или высаживали людей с лодок, деловитые ортодоксы занимали постройки вне стен горящего замка, оценивая возможность их использования для размещения женщин и детей…

Оптиматский рыцарь вдруг остановился, глядя на то, что делают люди Аркана, и проговорил:

— Мне жаль, что мы враги, ваше высочество. Я бы тоже постарался вытащить своих даже из пасти дьявола. И убил бы всех чертей в аду, если бы они пытались мне помешать. Скажите людям — пусть не берут зерно из амбаров у каменного пирса, оно заражено спорыньей… Граф приказал повесить за ребра торговцев, которые продали нам негодный продукт, но избавиться от порченых запасов мы не успели. У вас ведь детишки, вон — на лодках… Еще отравятся!

том близится к концу, скоро — промежуточный финал. это не конец цикла, точно. еще одна книга однозначно будет, а может быть и три. но когда — вот этого я вам точно не скажу.