Исход

XVII ФЛОТ ОРТОДОКСОВ

Десятки судов шли вниз по течению Рубона Великого. Речные галеры, галиоты, барки, когги, хульки и даже каракки под черными флагами заполнили собой реку. Между флотилией и берегами сновали юркие ялики и баркасы с воинами — ни одно прибрежное селение не оставалось без пристального внимания, цепкого взгляда и приложения хозяйской, домовитой, загребущей руки ортодоксов. Плач и ругательства, а иногда — и звон стали, и гудение огня заполнили собой долину Рубона. Как и говорил Аркан, местные жители изгонялись со своих мест, а любое их имущество, могущее послужить на благо армии оптиматов — изымалось и уничтожалось.

Однако, суровые воины в кожаных доспехах и вороненых шапелях вели себя по местным меркам более чем сдержанно: мечи и копья шли в ход только в том случае, если кто-то пытался препятствовать их действиям. Какой-нибудь хмурый бородач в черной котте и со знаком зверобоя на рукаве громко и отчетливо предупреждал поселян и рыбаков о том, что идет война, и для сохранения жизней им стоит уйти от реки не меньше чем на десять верст, и забрать с собой все, что может унести с собой человек. Обычно одного вида воинственных пришельцев хватало для того, чтобы забитые оптиматские вилланы бежали прочь. Но случались и казусы, если в деревне обнаруживались стражники местного феодала, или — другие храбрые мужчины, готовые пустить в ход оружие. Тогда новые трупы появлялись на деревьях вдоль реки — с веревками на шеях, почерневшими языками и белыми табличками на груди.

— Висельники и церковные гимны, — прокомментировал Эрнест Чертополох, услышав мелодичное, в унисон, пение, которое разносилось над водной гладью. — Как вообще можно петь что-то, что не рифмуется? Но голоса приятные…

— Женщины и дети занимаются бытом и молятся, мужчины — воюют. Все при деле, — пояснил Аркан. И прищурился: — Кстати, а почему мы опять идем под парусом? Не колдуется, маэстру волшебник?

— Ой, не ерничай, твое высочество! — поморщился маг. — Не колдуется… Я уже понял что вы, ортодоксы, кое-что знаете. Может быть, даже то, что неизвестно нам — одаренному сословию.

— Так и есть, так и есть… Имеющие Подниметесь на борт — и увидите еще больше, — Буревестник встал во весь рост, оперся о мачту, и теперь рассматривал корабли, стараясь разглядеть штандарт с Красным Дэном.

Такое знамя обозначало бы флагман, на остальных-то реяли наспех изготовленные флаги из черного полотна, реквизированного у ткачей Кесарии. Наконец, он увидел его — на одной из каракк, большом, пузатом корабле с высокими бортами и массивными надстройками на кроме и носу, на которых удобно расположить стрелков и абордажные партии.

— Нам сюда! — он махнул рукой, и Агис, который сидел у руля, повернул ялик в нужную сторону.

В это время их заметили с одной из галер, послышался топот ног, звук натягиваемых тетив и громкий голос окликнул путешественников:

— Кто там, на ялике? Табань весла, руки вверх, чтобы мы их видели!

— Ты не узнаешь меня, Луи, друг мой? Мало врагов веры и Аскерона мы покрошили с тобой, старый вояка? — Рем сорвал с головы шаперон, и помахал им своим соратникам. — Так-то ты встречаешь своего господина и командора?

— Монсеньор! — раздались обрадованные крики. — Аркан! Аркан вернулся!

Люди толпились у бортов и махали своему герцогу, и приветствовали его. Буревестнику было слегка совестно: ведь он бросил их на одном из этапов, но, с другой стороны — Агис был спасен, один из тех, кто сыграл ключевую роль успешном исходе из Кесарии со своими фумигантами и прочими снадобьями. Он заслуживал спасения, это точно. И теперь — эти доказательства… Конечно, слова Аркана было бы достаточно, но привезти в Аскерон нечто материальное, что можно предъявить экзарху и сделать достоянием общественности — это тоже было немало, это могло стать весомой гирькой, которая качнет мнение тех же аскеронских оптиматов… Поэтому Рем искренне улыбался своим людям, и отвечал на их приветствия. Он не чувствовал за собой сильной вины, он поступил правильно, вернувшись за алхимиком лично.

С кормы большой каракки спустили сначала канат, а потом, со шкафута — трап. Терять ялик — какая бесхозяйственность, очень не по-ортодоксальному! Только убедившись в сохранности лодки, Аркан и его спутники поднялись на борт.

— Добро пожаловать на «Добрую Надежду» — флагман вашего флота, мой герцог! — у трапа их встречал Разор: в начищенном, сверкающем доспехе и с боцманской дудкой на груди. — Это был кораблик Вермаллена, но, насколько мне известно, Вермаллен убит, и он был бы не против, если бы знал, что мы используем его торговый флот против оптиматов…

— «Добрая Надежда»? — поднял бровь Аркан.

— Популярское название, да, но мы оставили… — кивнул Разор. — Неплохо звучит! Ваше высочество, маэстру Агис, маэстру Чертополох… Пройдемте!

Они шли по идеально чистой палубе, мимо стеллажей с оружием и воинскими припасами, бухтами канатов и штабелями ящиков. Люди — в основном вооруженные мужчины-ортодоксы, с коротко подстриженными бородами и волосами, и вездесущие неунывающие мальчишки — все занимались делом: управлялись с корабельными снастями, чинили снаряжение, точили и правили оружие, что-то подкрашивали, подчищали, приводили в порядок. Женщин на палубе было раз-два и обчелся — в основном, молодые девушки из кесарийских ортодоксов — они обходили воинов и матросов прямо на постах, предлагая горячую еду, ча или ко, в основном девочки, семейные матроны и маленькие дети находились под защитой Изредка раздавались команды баннеретов или корабельных офицеров.

— Как тут, однако, все устроено… — поцокал языком Чертополох. — Чистый муравейник, или — пчелиный улей!

— Порядок и дисциплина, маэстру маг! Порядок, дисциплина и неукоснительное соблюдение Устава Надлежащего на каждом корабле и каждой лодчонке, для любого из участников похода! — поднял указательный палец в латной перчатке Разор. — Здесь у нас почти двадцать тысяч человек на кораблях, считая женщин, детей и кхазадов! Если мы дадим слабину и позволим себе относиться к таким вещам как гигиена, правильное питание и организованный досуг спустя рукава — уже через неделю у нас будет плавучая богадельня пополам с лепрозорием и бандой грязных завшивевших оборванцев! Привыкайте — если вы с нами, то и вам придется жить по правилам!

— Пожалуй, для начала я изучу правила… — дипломатично откликнулся волшебник.

— Вам стоит переодеться и умыться, — предложил Разор. — А после — ждем всех в кают компании. Герцог прибыл — и мы можем, наконец, обсудить детали. Вам — направо, ваше высочество, капитанская каюта ваша. Вам, маэстру — вот в ту дверцу. Не обессудьте — условия скученные, вас разместим вместе с парой баннеретов из Кесарии, это очень богобоязненные и достопочтенные люди.

Агис с Чертополохом только переглянулись скептически: никому из них не улыбалось иметь дело с кем-то, кого можно называть богобоязненным и достопочтенным. Алхимик и маг себя к таковым не относили и впредь относить не собиралисью

— Первым серьезным препятствием на пути на юг станет Зоргау, столица домена Краузе, — Аркан ткнул пальцем в точку на карте. — Двадцать тысяч населения, сильный гарнизон, город расположен на правом берегу реки. Сейчас мы должны понять, что успеем сделать за один день. На правильную осаду у нас нет времени, мы не можем позволить себе собирать осадные орудия и устраивать долгую бомбардировку города и вести апроши под стены… Или мы проходим мимо, сжигая гавань, или стараемся ударить недоимператора побольнее… Жду ваших предложений.

Военный совет, который Буревестник устроил прямо на палубе «Доброй Надежды», вокруг большого квадратного стола, включал в себя не только командиров-аскеронцев, но и несколько кесарийских баннеретов — например, старосту ортодоксальной общины Ремесленной стороны, старого Исайю Архания, мастера-краснодеревщика. Сейчас он сменил инструменты на грозного вида чекан и боклер, а фартук мастерового — на кожаные доспехи.

— У самых стен Зоргау, в предместье, располагается… Располагалась небольшая ортдоксальная слобода. Там жили… живут… — он прочистил горло, явно нервничая, оглядел всех собравшихся и, наконец, выпалил: — Мы могли бы узнать об их судьбе. Это честные и работящие люди, они держали постоялый двор, кузню, мастерскую шорника, хлебопекарню. Любой странник мог найти приют в слободке ортодоксов, не только наши единоверцы! Послушайте, мы должны узнать…

— … безумие охватило одну Кесарию или всю империю? — продолжил его мысль Аркан.

Этот вопрос беспокоил и его: немало ортодоксальных слобод и хуторов было рассеяно по Центральным провинциям. И бросать их на произвол судьбы — это было очень не по-ортодоксальному. Командиры вокруг стола возбужденно загудели. С одной стороны — это было рискованно: задерживаться здесь, отправлять отряды для рекогносцировки. С другой — оставлять за собой нетронутый крупный город, который мог стать опорным пунктом для врага — еще больший риск! И, так или иначе — взявшись спасать единоверцев, ограничиваться одной Кесарией было бы как минимум лицемерно.

— Мы можем захватить конный завод герцога Краузе! — хлопнул по столу Гавор Коробейник. — Мои ребята докладывали — там сотни три лошадей, не меньше! Деревенька Барсуки, недалеко от города, чуть выше по течению…

— Вдобавок к нашим двум сотням — это полтысячи конных, орра! — Патрик Доэрти тряхнул головой. — Я и мои люди сделаем это. У нас будет кавалерия.

Ортодоксам пришлось расстаться в Кесарии с большей частью лошадей. Жесткая правда: их закололи прямо на Ремесленной стороне, чтобы они не достались врагу. Оставили в основном тех, кто служил дружинникам Аркана с самого Аскерона, пережил путешествие и длинную Ночь Святого Фарадея.

— Решено! — кивнул Аркан. — Высаживаем корволант под командованием Патрика за две версты выше по течению, у конезавода. Помимо ортодоксальной слободы, ваша цель — саботаж и паника. Герцогские зернохранилища, управы и их казна, все, что связано с Краузе — наша законная добыча. Гоните людей прочь от реки. А мы — мы ударим по гавани. Возьмем что можем. Скавр, Оливьер — нужен отряд в тысячу человек, попытаемся пробиться к герцогскому дворцу. Если успеем до полудня, сходу возьмем стену с воротами, и уличные бои не окажутся слишком изнурительными — так тому и быть. Если нет — собираем трофеи в порту и на складах, гоним всех прочь из города и поджигаем его. Пусть семейка недоимператора подышит гарью… Ёррин, мне нужно чтобы ты и твои родичи занялись сбором материалов и инструментов. Помнишь Низац Роск и битву в бухте с кораблями гезов?

— Чертовы капитаны… — хмуро кивнул кхазад.

— Ты знаешь, что мне от вас нужно, — Аркан внимательно посмотрел в глаза гнома, и увидел в них понимание. — За работу, маэстру, за работу! Мы доберемся к Зоргау на рассвете!

Этот город должен был стать серьезным испытанием для разношерстного войска ортодоксов. Наличие на кораблях большого числа женщин и детей, конечно, накладывало свой отпечаток, но и сам состав воинов был лоскутным: ядро армии, конечно, состояло из аркановских зверобоев, но их численно превосходили эвакуированные жители Ремесленной слободы — гораздо менее опытные в военном плане и хуже вооруженные. А еще — люди Гонзака, которые привыкли скорее к агентурной и диверсионной работе, чем к сшибкам грудь в грудь. И кхазады — несколько сотен, со своими обычаями и очень важными мнениями…

— Разор, — повернулся к старому солдату аскеронский герцог. — Мне нужен четкий список, поименно, с указанием профессии, воинских навыков и имеющегося снаряжения — с каждого корабля. Мы должны знать, какими силами располагаем, и на что можем рассчитывать, и кому должны помочь имуществом.

— Работа идет, ваше высочество, — одними глазами улыбнулся Разор. — На крупных кораблях она уже проведена, имеются сводные таблицы… Прямо сейчас перепись ведут на маломерных судах — там находятся в основном те, кто не обременен семьей, с ними будет намного проще. Думаю, часа через три мы соберем все данные воедино.

— Маэстру! — Аркан развел руки в стороны, как будто от избытка чувств хотел обнять всех присутствующих. — Вы — лучшие люди в мире. Ни с какой другой командой мы и не смогли бы провернуть это безумное дело. И мы доделаем его до конца, верно? С Божьей помощью, и по своему собственному разумению…

— С нами Бог, а мы — с герцогом! — откликнулся кто-то.

— С нами Бог! — подтвердили остальные.

Военный совет закончился, командиры расходились, а Рем задержался у стола с картой. Зоргау и Райнеке — два города, и Шарант — мощный замок на острове посреди Рубона, вот основные препятствия, с которыми им предстоит столкнуться. И для каждого из них нужно было придумать способ, который позволит решить проблему быстро, с минимальными потерями и максимальной выгодой…

— Позовите ко мне Эадора! — проговорил как будто в сторону Аркан, и с удовлетворением тут же услышал топот ног — адъютанты были наготове. — И нагрейте вина.

Глинтвейн образовался на столе спустя каких-то полминуты. Все-таки Рем периодически ловил себя на мысли, что жизнь у походного костра или на гребным румом — это, конечно, хорошо, но и герцогом быть тоже иногда очень и очень неплохо.

Столица владений Краузе производила двоякое впечатление. Конечно, меряться в убогости с герцогством Лабуа, или в ухоженности с Аскероном Зоргау не мог, все-таки тут жили в основном довольно зажиточные оптиматы, имелись цеха ремесленников, купеческие гильдии, ратуша и самоуправление. Так что сам город — тот, что располагался за стеной, в целом выглядел неплохо: фахверковые двух- и трехэтажные дома, крыши из дранки, несколько церквей и каменных особняков знати.

Вне кольца стен — невысоких, примерно в три человеческих роста, но явно — крепких, ситуация была иной. Со стороны реки располагался видавший виды порт с почерневшими деревянными пирсами, громоздкими складами, второсортными кабаками, мастерскими, доками и районом трущоб с узкими улочками и грязными лачугами всех мастей. Кроме порта в окрестностях Зоргау разместились предместья — домишки бедных, но не опустившихся горожан и производства, которые не слишком-то гуманно ставить в городской черте, например — кожевенное и красильное. Их дивные ароматы ветер доносил и к реке, но Аркан и не думал морщиться: бывало и похуже!

Разложив подзорную трубу, он наблюдал с высокой кормовой надстройки — шканцев, или квартердека каракки, за ходом атаки на город. Помимо вони от дубильных и красильных чанов, в воздухе ощущался запах дыма, бил набат — это значило, что кавалерия Доэрти уже вовсю орудовала на дальних подступах к Зоргау. Восемь крупных кораблей ортодоксов стояли на рейде и обстреливали посты стражников и таможенников на набережной. Лодки, полные десанта, гребли живо приближались к берегу, пара плоскодонных барок уже пришвартовались к пирсам, и ортодоксальная пехота, выкрикивая здравицы своему герцогу, строчки из Писания и проклятья врагам выплескивалась через пирс на берег, строясь в плотные колонны и ощетиниваясь копьями и алебардами.

Толпы народу с воплями, в панике мчались по улицам к городским воротам, ломились за стены — стража просто физически не могла закрыть створки, столько людей в них скопилось… Сотня, две? Мужики и бабы орали, толкались, умоляли и проклинали солдат, которые пытались придать хотя бы видимость порядка этому паническому, хаотичному движению.

— Ну! Мы ворвемся внутрь на плечах, если… — зубы Буревестника скрипнули.

Ему дорогого стоило не пойти в первых рядах десанта, он постоянно одергивал себя: раз начал доверят своим людям — нечего путаться под ногами! Впереди много работы, именно им придется строить новую Империю — через пять, десять, двадцать лет — и на все направления Арканов просто не хватит! Пусть учаться… А он — будет нервничать и мандражировать, как перед вступительными экзаменами в Смарагдский университет.

— Хоп! Давай-давай! — раздался громовой клич, и тяжеловооруженная пехота ортодоксов набирая ход, нарочито громко топоча ногами и выкрикивая хулиганистые аркановские куплеты ломанулась по самой широкой улочке к городским воротам. — Хоп! Давай-давай! Доминируй, унижай!

Паника и давка стала просто ужасной, стражники Краузе, поняв, что не справляются, бросая оружие бросились в стороны, а ортодоксы ударили в толпу щитами, и протолкнули обезумевших от страха жителей Зоргау за периметр городских стен, и ворвались следом, расталкивая обывателей и убивая всех, кто был вооружен и пытался противостоять стремительному натиску.

— Да! — выдохнул Аркан и убрал оптику от глаз. — Город наш!