Федор Годунов. Интервенция

Глава 8

12 апреля 1609 года от рождества Христова по Юлианскому календарю.

— Ну, что там, Архип? Не видать супостатов?

— Покуда тихо всё, — молодой десятник, подъехав к обозу, спешился, зашагал рядом со стрелецким сотником, взяв под узду коня. — Вот только здесь они где-то, рядом. Со вчерашнего дня вокруг нас крутятся.

Косарь слова десятника под сомнение ставить не стал. Сразу видно, что тот своё дело знает, хоть и молодой ещё совсем. Вот и сейчас, вроде идёт рядом, разговаривает, а глазами по сторонам так и зыркает. Словно весь лес насквозь взглядом пронзить хочет.

— Трогай.

Телеги заскрипели колёсами, сдвинувшись с места, потянулись вслед друг за другом мимо нависших прямо над дорогой деревьев. Фёдор, несмотря на заверение пришлого десятника, в свою очередь поглядывал по сторонам, настороженно вслушиваясь в щебетание птиц. Правая рука, согнувшись в локте, привычно легла на пистоль, поглаживая рукоять.

Когда же этот проклятый литвин нападёт? Уже и Козельск за спиной остался, жахнув пушкой на прощание с другого берега реки, а врага всё нет. Может, ошибся Кердыба, неминуемое нападение на обоз предрекая?

На предложение старого друга Косарь согласился сразу, не раздумывая. Ну и что, что смертельно опасно и голову по дороге к Брянску можно запросто сложить? На то он и воин, чтобы завсегда к смерти готовым быть. На том же Урале безопасней не будет. Зато, если сладится всё и они Лисовского изведут, то, как твёрдо обещал калужский воевода, быть Федьке окончательно помилованным и даже чин царского сотника за ним останется.

Косарь едва не простонал, вновь вспомнив ту свою роковую ошибку, совершённую под Костромой. И ведь уверен тогда был в своей правоте! Кердыбе и Пудовке поносные слова вслед кричал. Вот же дурак! Кердыба теперь московский дворянин и калужский воевода, а Иван Пудовка в жильцы вышел да полком командует. А ему бы на дыбе висеть под плетью ката, кабы Тимофей Михайлович не признал, да под свою защиту не взял. А ведь мог и поизгаляться над бывшим сотоварищем-неудачником или просто мимо пройти. Не ровня теперь, как-никак!

— Через две версты опять к реке выйдем, — оглянулся на Косаря Архип. — Место чистое; слева поле, справа река. Далеко всё видно. Там и на ночёвку встать можно будет.

Сотник кивнул соглашаясь. Хотя во главе обоза калужский воевода поставил именно его, во всём, что касалось дороги и ночлега, Косарь к десятнику прислушивался. Тот эти места значительно лучше знает. Да и кого попало Подопригора с царским приказом в Калугу не послал бы. Явно Архин на хорошем счету у воеводы, несмотря на свою молодость.

Вот только зачем Годунов всё это затеял, Фёдор не понимал. Встречал он этого Лисовского сначала в Орле, потом в Тушино. Обычный гонористый литвин, возведённый заискивающим перед шляхтой цариком в полковники. Высокомерный гордец и никуда не годный полководец. Во всяком случае, отправившись в самостоятельный поход, Лисовский прискакал в Тушино в сопровождении всего двух всадников, похоронив где-то восточнее Москвы всё своё войско. Ну, а потом, если верить дошедшим до Фёдора слухам, похоронил своё войско во второй раз, убегая уже из-под Пскова. А Кердыба ещё и про разгром под Тихвином поведал. Неудивительно, что Лисовский в Киевщине с трудом под свою руку три сотни всякого отребья набрал. Кто к такому в отряд пойдёт?

Резкий хлопок выстрела стеганул по ушам.

— То дозор сигнал подал, — мгновенно вскочил на коня Архип. — Засада впереди сотник!

— К бою! — тут же рявкнул во всё горло Косарь и тут же схватил за узду коня, заступая Архипу дорогу. — Ты куда собрался, десятник?

Обоз всколыхнулся, мгновенно выпав из монотонного, будничного ритма. Натянули вожжи возницы, притормаживая лошадей, гренадеры, потянули из гренадьер (специальная сумка) гранаты, выкладывая их прямо на лежащие в телегах мешки, стрельцы потянули мушкеты из-за спины.

— Там мои люди сражаются.

— Нет там никого. Перебили всех, кто ускакать не успел. Что им твой десяток? Здесь биться будем. Здесь и умрём, если твой воевода запоздает.

Архип прорычал что-то невнятно, смерив Косыря ненавидящим взглядом, но с коня слез, потянув из чехла пистоль. Рядом спешились ещё два всадника, присоединились к готовящимся к бою стрельцам.

Враг сумел удивить. Обычно при нападении на обоз, нападавшие перекрывали дорогу подрубленным деревом или заранее сооружённой засекой и, в зависимости от выбранной тактики, либо сразу бросались из леса на застигнутых врасплох обозников, стремясь как можно быстрее преодолеть отделяющее их от обоза расстояние и сойтись в рукопашном бою, либо сначала осыпали оказавшуюся на открытом месте охрану градом стрел и пуль и уже затем добивали выживших в рукопашной. Здесь же лисовчики, вопреки всем правилам, ударили в лоб, стремительно обтекая с обеих сторон замершие на дороге повозки и рубя всех, кто оказался на их пути.

Впрочем, добыча в этот раз Лисовскому попалась зубастая. Навстречу всадникам защёлкали пистолетные выстрелы, посыпался под копыта чеснок, громыхнули вразнобой мушкеты. Но наибольший эффект принесли первые гранаты, брошенные под копыта лошадей. Не самые сильные в общем-то разрывы ошеломили врага, сбыв наступательный порыв. Всадники закрутились на месте, пытаясь успокоить взбесившихся коней, не привычных ни к чему подобному, сдали назад, перегруппировываясь перед новой атакой.

— Эх, не достать их никак, — заскрипел зубами Косарь. Поддержать огнём сражающийся авангард, ему мешали свои же телеги с суетящимися вокруг воинами. — Не по своим же стрелять! — Поднявшийся рёв и выстрелы заставили его оглянуться назад в хвост обоза.

— Вот и с другой стороны налетели, — зло прокомментировал увиденное Архип. — Этак они нас быстро сомнут. Как бы Яким Остапович с подмогой не опоздал.

— Телеги! Телеги поперёк дороги разворачивай! — яростно проревел сотник, — Иначе всех посекут! Все ко мне за телеги отступаем!

Возницы споро развернули телеги, перекрыв ими узкую ленту дороги в двух местах, быстро обрубили постромки, втянув лошадей в образовавшийся между телегами промежуток, стрельцы, стремясь хоть как-то обезопасить фланги, густо разбросали перед лесом чеснок и встали за телегами, положив тяжёлые мушкеты поверх мешков.

Косарь, окинув взглядом собравшихся под его командой защитников, мысленно простонал, от души матеря проклятого литвина. Шесть десятков. Всего шесть из сотни стрельцов, что за ним пошли, осталось. И три десятка гренадеров к ним впридачу. Остальных, с двух сторон зажатого в тиски обоза, лисовчики добивают. А он им даже помочь не в силах! Только и остаётся, что дожидаться, когда и до них очередь дойдёт.

Ну, ничего. У каждого из его воинов мушкет и два заряженных пистоля имеется. Кердыба, поручив ему это дело, не только не испугался с обозом сотню бывших мятежных стрельцов послать, но и новейшие колесцовые мушкеты с пистолями им выдал. Понадеялся на старого друга, дав ему шанс, царскую милость уже сейчас вернуть. Вот он теперь этими самыми мушкетами да пистолями Лисовского и порадует.

Но лисовчики, подавив сопротивление в начале и конце обоза, сразу в бой не полезли, выпустив вперёд средних лет шляхтича в тёмно-зелёном жупане.

— Бросай оружие, московиты! — проревел он, гарцуя на своём коне. — Кто сразу сдастся, отпущу. Мне добро на телегах нужно, а не ваши поганые жизни.

— Кому другому бреши, пёс! — зло крикнул в ответ Косарь. — Я тебя знаю. Ты даже младенцам глотки режешь. Никого не отпускаешь.

— Вот тебя я обязательно отпущу! — взревел Лисовский. — Только кожу с живого сначала сдеру, а потом иди, куда хочешь.

Рванувших вперёд всадников, встретили дружным залпом и отбросив став ненужными мушкеты (нет времени перезарядить), потянулись к пистолям. Дали ещё залп, окончательно обнулив видимость в клубах едкого дыма и замерли, сжимая в руках по сабле и второму пистолю и вслушиваясь в разрывы гранат. В то, что так просто не остановить, никто не сомневался. Жалобное ржание лошадей с левого фланга. Часть лисовчиков всё же попробовала обойти телеги со стороны леса, нарвавшись на чеснок. Хищно засвистели стрелы, выбивая песок из мешков-обманок. Затрубил горн, протяжным эхо разносясь над лесом.

— Наши! — зло рассмеялся Архип, с силой ткнув Фёдора локтем в бок. — Яким Остапович на выручку подоспел!

— Дай то Бог, — выдохнул сотник, устало смахивая пот со лба. В то, что ушлый воевода подоспеет вовремя, у него были сильные сомнения. — Теперь не упустить бы воров.

Беспокоился Косарь не зря. Если отряд лисовчиков в хвосте обоза уже посекли, буквально раздавив значительно превосходящей по численности конницей, то в авангарде Лисовский, успев собрать вокруг себя до полусотни всадников, прорвавшись сквозь вражеский заслон, уходил в сторону леса.

— Неужели уйдёт⁈ — с досадой простонал Косарь.

— Не уйдёт! — горячо возразил ему Архип. — Не отпустит его воевода!

Навстречу беглецам из леса вывалилось около сотни всадников во главе с самим Якимом, ринулись наперерез, задорно махая саблями.

Схлестнулись. Подопригора повернул коня навстречу Лисовскому. И сразу стало понятно; бывший казак литвину в сабельном бое не соперник. Клинки бойцов пару раз встретились, со звоном отскакивая друг от друга и, в следующий миг, воевода охнул, дёрнув коня в сторону. Лисовский дёрнулся было следом, но тут же зарычал, пропустив удар от одного из воинов, зарубил того ответным выпадом, выстрелом в упор выбил из седла ещё одного бородача и, всё же прорвавшись к лесу, скрылся среди деревьев с неполным десятком оставшихся лисовчиков.

— Ратных людишек тебе много дать не смогу. Ты уж не обессудь, Григорий Лаврентьевич, — я нащупал рукой в песке небольшой голыш, с силой швырнул в реку. — Сам же ведаешь, как дела обстоят. Тут каждый воин на счету.

— Управлюсь, государь, — Валуев проследил взглядом за камнем, явно сосчитав выбитые им лепёшки. — Кто сейчас городу может угрожать? Черкасы на Север к Сигизмунду ушли, татарва обратно в Крым утекла, Ходкевич твоё войско не минует. Да и не нужен ему Брянск. Не затем он на Русь пришёл. А новому Вору ещё силу набрать нужно. Не шибко к нему людишки тянутся. Чай, не Дмитрий!

Не, Дмитрий. Тут новый брянский воевода прав. Была у меня опаска, что практически «бессмертный» царевич после гибели в Калуге вновь возродится, но нет, в этой реальности что-то не срослось. Не знаю, что тому причиной послужило. Может активно распространяющийся слух, что с убитого Дмитрия стянули штаны и… В общем, убедились в его еврейском происхождении. А может, выдвижении войска Скопина-Шуйского к южным рубежам, показавшее, что я собираюсь защищать от татарских набегов не только подконтрольные мне территорию, а все земли Русского царства. Главное, что «спасшийся» в Калуге царь Дмитрий, объявившийся через десять дней в Орле, был в тот же день посажен местными жителями на кол. Хотя, возможно, тут всё дело в том, что новый самозванец для своего появления не тот город выбрал. Всё же ЛжеДмитрий II, там всю зиму прожил и, значит, его в Орле каждая собака в лицо знала.

В общем, о Дмитрии можно забыть. После орловской расправы желающих поверстаться в цари, заметно поубавится. Другое дело мой старый знакомец Илейко. Как раз накануне ко мне в Брянск наконец-то гонец от Скопина-Шуйского добрался. Так через него князь Михаил, кроме всего прочего, сообщил о появлении в Белгородской крепости царевича Петра, спешащего с небольшим казачьим отрядом на помощь к Дмитрию в Калугу. Хотя, теперь уже не спешащего. До него, на тот момент просто весть о гибели его «дяди» ещё не дошла.

— Ты всё же в сторону Илейки приглядывай, — решил предостеречь я Валуева. — Шибко не прост, собачий сын. И везуч. Это надо же было Джанибеку Бакаевым шляхом на Русь прийти и Белгород стороной обойти. И Михаил зря самозванца без внимания оставил. Понимаю, что на помощь ко мне спешит, вот только к моему с Ходкевичем сражению, он всё равно не успеет, а в Белгород можно было Ляпунова с его рязанцами послать. Илейко, помнится, когда из Тулы сбежал, к Нижнему Новгороду через рязанские земли прошёл. Так, Прокопий, сказывают, теперь только при одном упоминании о ЛжеПетре зубами скрипит.

— Готово, государь.

Благодарно кивнув Грязному, подсаживаюсь к исходящему паром котелку. Эх, давненько я вот так, сидя у реки, горяченькой ушицы не хлебал. Если и едешь куда, то всё по делу, всё с умыслом. А вот сегодня не выдержал. Взвалил заботы о предстоящем походе на плечи своих воевод и рванул с рындами к реке. Хотя полностью отрешиться он навалившихся на мои плечи проблем и здесь не получается.

На Юге эти проблемы я частично решил. Полный разгром ногаев в битве при Оке (учитывая, что в плен кроме бия и его мурз никого не брали, а вырваться из западни удалось немногим, думается, что Малая Ногайская Орда, где осталось не так много воинов, от этого удара уже не оправится. Врагов у них хватает; не те так другие дорежут). Победа Скопина-Шуйского над крымскими татарами южнее Курска (там, правда, до решающего сражения так и не дошло, вылившись в ряд кровопролитных стычек, а затем, Джанибек, получив весть о вторжении запорожцев в Крым, поспешно отступил, бросив то немногое, что успел к этому времени награбить).

Так что вопрос с набегами большей частью решён. Думается крупных акций со стороны татар теперь можно в течение нескольких лет не ожидать. А там я уже сам попытаюсь к ним в гости наведаться и окончательно этот вопрос закрыть.

С ЛжеДмитрием, судя по событиям в Орле, тоже вопрос закрыт. Илейко всё же, при всей его хитрожопости, фигура калибром помельче будет. Проблем доставить сможет, стать для мятежного Юга новым вождём, нет.

Но всё же, несмотря на довольно значимые успехи, я находился в очень тяжёлом положении. Победа над запорожцами досталась непросто, обернувшись довольно ощутимыми потерями, не завершившись при этом разгромом противника. Бросив на растерзание большую часть войска, Андриевич сумел вывести из боя наиболее боеспособные полки и, соединившись с не успевшим к началу сражения десятитысячным отрядом черкасов и, постоянно маневрируя, сумел почти на две недели задержать меня под Брянском. И лишь затем ушёл на север, к Смоленску.

Сам Брянск, успев ворваться в него ещё накануне сражения, черкасы, подожги и город, несмотря на старания местных жителей, почти полностью выгорел.

А тут ещё Подопригору еле живого в телеге привезли. Отряд Лисовского боярин почти полностью вырезал и до самого полковника, как мне очевидцы сообщили, сумели саблей достать, но очную схватку мой ближник всё же проиграл. Теперь лежит который день, в горячке мечется и выживет или нет, одному Богу известно. И что обидно, Лисовский потом словно в воду канул. Почти всех его людей перебили, а самого так и не нашли. Не иначе сам чёрт этому душегубу ворожит. Хотя, так ли опасен теперь литвин? Дурная слава впереди бежит. В Литве ему больше места нет, раз на Киевщину отряд набирать ушёл. А теперь и среди казаков слухи поползут. А я за его голову ещё и награду объявлю. Так что, если даже литвин и выжил, то долго не пробегает. Свои же и прирежут. Вот только Подопригору мне это не вернёт!

— Чего смотрите, садитесь, — оглянулся на рынд. — Здесь ушицы на всех хватит.

Несколько минут все молчали, работая ложками.

— Может тебе всё же на соединение со Скопином-Шуйским отойдёшь, Фёдор Борисович, — Валуев печально оглянулся в сторону Брянска. На оставшимся после пожара пепелищем спешно возводились новые стены. Но в возможность успеть закончить работы и укрыться за ними от армии Ходкевича никто не верил. — А мы тут ляхов задержим.

Ага. Как же, задержишь ты. Гетман город возьмёт и не заметит. А скорее всего просто не заметит. Зачем ему это пепелище? Он не за этим сюда так спешит. Он меня под Смоленск на цепи привезти мечтает.

Мда. Главная проблема наметилась на Севере. Если, как и ожидалось, армия Жолкевского, спасибо Сигизмунду, застряла под Смоленском, то Ходкевич смог удивить. Лишь изобразил поход на Псков, литовский гетман совершил бросок на восток, быстро овладев Ржевом и Можайском и повернув на юг, неожиданно оказался перед Калугой. И всё бы ничего, если бы не роковая ошибка Кердыбы, в разы увеличившая масштаб катастрофы.

Окружив город, Ходкевич сделал вид, что уходит к Брянску на рандеву с моей армией, а у Калуги оставил небольшой отряд, во избежание удара в спину. Выждав сутки, Кердыба решил броситься следом. И ещё через сутки встретился со всех армией литовского гетмана. Прямого таранного удара гусар неподготовленная к обороне пехота не выдержала.

Как итог, я потерял семитысячную, хорошо обученную армию копейщиков и стрелков во главе с их командиром и несколькими полевыми пушками и саму Калугу, сразу открывшую перед вражескими полками ворота, а в сторону Брянска стремительным маршем продвигается двадцтитысячная армия великого литовского гетмана во главе с самим Ходкевичем. И избежать встречи с этой армией у меня никак не получится.

— Да не успеем мы, — отмахнулся я от воеводы. — Ходкевич быстро идёт. В сторону твоего Брянска он даже не посмотрит. А артиллерию с обозом я бросать не собираюсь. Лучше уж я его сам встречу в том месте, которое для сражения выберу. Ходкевич, наверняка, знает об армии Скопина-Шуйского, — пояснил я свою мысль Валуеву. — Так что тянуть со сражением не стает. Где догонит, там в бой и вступит.

— Значит решено, — тяжело вздохнул Никифор. — Быть битве с литвинами.

— Быть, — подтвердил я, наблюдая за приближающимся к нам всадником. Стремянные даже не подумали его остановить, отвесив почтительный поклон. — Но боюсь, плохие новости на этом не заканчиваются.

— Государь, — соскочив с коня, ткнулся в землю лбом пожилой бородач.

— Встань, Тимофей Васильевич — повелел я, с трудом подавляя рвущуюся наружу тревогу. — Что такого в Москве случилось, что твой батюшка тебя как простого гонца ко мне послал?

— Мария Шуйская родила.

— Сына?

— Сына, государь.

Я устало прикрыл глаза. Господи, за что это мне?