Интересное проклятие (часть 2)

Глава 15. Гораздо трудней не свихнуться со скуки

Смешно, но утром столица империи продолжала жить своей обычной жизнью, как будто ничего не случилось, и дворец тоже не давал повода к ее изменению. А что такого? Император вот он на месте, и даже не злится, как обычно бывало, когда прерывали его сон, чего еще желать? Да, много гвардейцев пострадало от нашего штурма, но честно говоря, не смертельно, а вот от действия императорского жезла как раз наоборот, эта полу разумная железка не разбирала, кто есть друг, а кто враг и била по всем одинаково, только у нас оказалась мощнейшая защита, а у гвардейцев ее не было. Но, тем не менее, утром остальные продолжали исправно нести свою службу, ведь все участники событий просто не могли ничего рассказать связанные магической клятвой. Поэтому как обычно, утром во дворце появились остальные слуги, засновали чиновники…, и ни один не поинтересовался ночными событиями, как будто, так и должно быть. Что-то до разрушений во дворце, внешних и внутренних, то все старательно делали вид, что это в порядке вещей, уже во второй половине дня появились бригады строителей, которые взялась за ремонт здания. Такому положению дел удивились не только мы, по-моему, Плиний был обескуражен ничуть не меньше нашего, сложилось такое впечатление, если сейчас на трон императора посадить любого человека, то все будут обращаться к нему как к императору.

Однако я прекрасно осознавал, на самом деле именно наличие императора в полном здравии оказалось тем стержнем, на котором держалось спокойствие столицы, если бы сейчас его вдруг не оказалось, в столице началось бы брожение. Что ж, сам виноват, настолько запугал все свое окружение, все даже боятся поинтересоваться, отчего так, а не иначе?

Да и черт с ними, у меня сейчас другая задача. Имперская канцелярия готовила приказы в войска, чтобы они возвращались назад в империю, а навстречу нашим отрядам отправились доверенные лица императора, надо было помочь им без проблем добраться до столицы. Ну а мы с Оливией засели за изучение документов, настала пора восстанавливать королевства, которые своей властью Плиний присоединил к империи. Задача непростая, нельзя было просто взять и восстановить все в прежних границах, там настолько перемешались интересы, что голова кругом шла, кто у кого какой кусок земли оттяпал и в результате каких альянсов кому, чего перепало. Надо было отыскать наследников прежних правителей и оценить, могут они взять власть в свои руки или придется передавать власть варягам, что было нежелательно, ибо требовало потом дополнительных усилий с нашей стороны.

После предварительного изучения возникла идея разделить империю на четыре примерно равные части, это было необходимым и достаточным условием. Делить дальше было нельзя, могли поднять голову южные государства, а если делить их на три государства, то одно из них получалось сильнее остальных. В двух случаях деятельных наследников мы отыскать не сумели, уж слишком хорошо поработал Плиний, проредил семьи потенциальных противников основательно. Но не беда, раз нет, таких кого можно ставить во главе государств в данный момент времени, назначим регентов, которые будут управлять страной пока не подрастет новое поколение, а какое оно будет время покажет, ведь очень многое зависит от того как оное воспитают.

Внешне Плиний смирился со своей судьбой, по крайней мере, всячески демонстрировал это, он прекрасно понимал, что у него нет шансов остаться в живых, но вот если он не будет выполнять приказы, с ним могут поступить так же, как он хотел поступить с королем Идрума, а то и вообще лишат разума и будет он пускать слюни на троне. Впрочем, у императора оставалась надежда, ведь его родственник Растус был еще на свободе, а он, несмотря на все сложности в их взаимоотношениях, кровно заинтересован в его освобождении. Слишком многие хотели бы поквитаться бывшим первым советником, следовательно, без прикрытия с самого верха жизнь его превратится в ад. Наивный, это я об императоре, на самом деле Растус, как нам стало известно, дал задание своим доверенным лицам распродать все свое имущество и готовился сбежать через южную границу. Уж не знаю, получится ли у него это, тут слишком много переплетается интересов, и я с Оливией вовсе не намерен отпускать его с миром после того, что он сделал, и в южных странах вряд ли откажутся ограбить изгоя, и на родине его ждут с нетерпением.

Кстати, политических противников Плиния, которых он держал в тюрьме, мы без лишней помпы освободили, пусть приходят в себя и поправляют здоровье, нам они не нужны ни в качестве врагов, ни в качестве друзей. Все же надо учитывать, что психика у них сломлена и никогда не угадаешь, как они будут действовать в тот или иной момент, так что ну их, пусть живут сами по себе.

Тут нарисовалась еще одна неожиданная проблема – фаворитки императора. Их оказалось на удивление много, девятнадцать штук. Фаворитки, если кто не понял, это вовсе не гарем, некоторые из них, будучи фаворитками, оказались замужем. И их мужья были очень рады тому, что на их жен обратил внимание император, так как им за это давали высокие должности, к которым прилагался приличный доход. Нет, ну я понимаю, император мог увлечься одной фавориткой, пусть двумя, но когда остыл к ней, зачем продолжать держать ее при дворе? Или он изредка вспоминал о былых минутах счастья и снова хотел провести ночь с одной из них? Короче, Плиний зажрался, от жиру бесился.

Так вот, эти фаворитки почти мгновенно разобрались в дворцовых раскладах и, понимая, что скоро им придется вернуться домой, стали пытаться хоть как-то пристроиться при новом правителе. А кто у нас новый правитель? Никто, и кто будет неизвестно, зато ходит тут по дворцу герцогская чета и всем распоряжается. Вывод, он будет новым императором, а она императрицей. Глупые, они просто не могли понять, что столица на долгие годы потеряет свой статус став вольным городом и будет постепенно приходить в упадок. Поэтому дальше начинается цирк, фаворитки пытаются всеми способами попасть мне на глаза, и при этом умудриться избежать глаз Оливии, что никак не получается. Нас это очень забавляло, иногда мы долго не могли прийти в себя от смеха, вспоминая их проделки.

Но разве природа не одарила женщин коварством? Спустя некоторое время вдруг некоторые статные гвардейцы стали оказывать внимание Оливии и при этом пытались избежать моего внимания, что получалось еще хуже, ибо тут уже стало не до смеха. То один несостоявшийся любовник, то другой приходили ко мне, долго каялись во всех смертных грехах, а потом тихо просили меня избавить их от постыдных болезней, которыми в порыве гнева Оливия одаривала особо настырных. Зря я ей показал, как можно дистанционно привязывать конструкты, иногда даже мне становилось неуютно от ее фантазий.

Но, так или иначе, работа по развалу империи продолжалась, мы сумели определиться с кандидатами на троны королевств и готовили документы на раздел имперского имущества. Очень тонкий момент, потому, что как ни дели, всегда останутся недовольные. Спорили мы с Оливией на эту тему долго и, в конце концов, плюнув на все, я предложил ей воспользоваться принципом пиратского дележа добычи.

– Это как? – Заинтересовалась супруга.

– О! Это очень просто, один делит, другой выбирает. – Пояснил я суть пиратского дележа.

– А если добыча пополам не делится?

– Тогда тот, который делит, оценивает добычу в денежном выражении, а другой опять выбирает, либо он ее полностью выкупает, либо получает свою часть деньгами. В любом случае, тот, кто делит, старается делить справедливо, иначе он получит худший вариант.

– Хорошо, давай попробуем так, – соглашается Оливия.

Надо сказать, наша идея сработала, по крайней мере, шибко обиженных правителей потом не было. Вот только, это все касалось имперского имущества, что касается казны, то ей мы делиться ни с кем не собирались. Тут уж дружба дружбой, а табачок врозь, вся казна достается победителю и точка. Мне еще своим отрядам платить надо. Представляю, какие страсти разгорятся в Идруме после того, как эта информация станет известна герцогскому совету, наверняка будут кричать, что в казне империи была и их доля. Ну и пусть кричат, буду делать вид, что не понимаю о чем разговор, в конце концов, мне деньги для дела нужны, а им для восстановления разграбленной казны. Нет уж, все знали, что золото для казны кроме как через чрезвычайные налоги взять негде, Партус все, что можно продать продал, и во все долги, в которые можно было залезть, залез. Однако герцогские дома не пожелали расставаться со своими накоплениями, предпочли поставить в сложное положение нового короля, но с его уходом сами остались у разбитого корыта.

– Ваша светлость, дозвольте, – как-то ко мне постучался первый советник бывшего императора.

– Слушаю, – оторвался я от изучения документов.

– Все дело в том, что к нам обратилась герцогиня Винченца, – начал он объяснять суть дела, – по приказу императора банк заблокировал все ее счета. Теперь она просит, чтобы мы дали указание банку привести ее счета в прежнее состояние.

– Ой ля-ля. – Я аж подпрыгнул от такого известия. – Скажите, а что делали со счетами врагов империи?

– Припоминаю только один такой случай, – напряг память советник, – в этом случае все имущество, включая денежные средства, находящиеся в банке, были изъяты в доход государства.

– Как это, «один случай»? Их же полная тюрьма была? – Удивляюсь такому положению дел.

– Их не объявляли врагами империи, – пояснил советник, – они сидели за другие преступления, а все свое имущество передавали в казну добровольно.

– Ну да, – ворчу я, – знаем мы эту «добровольную» передачу. Насколько я понимаю, с казнокрадами поступали точно так же?

– Вы правы.

– В таком случае, – подвожу я итог, – герцогиня Винченца может получить доступ к своим деньгам только после того, как предоставит доказательства происхождения своих доходов, подтвержденные советом герцогских домов Идрума.

– То есть, она их не получит никогда. – Сделал вывод первый советник.

– Скорей всего так и будет, – киваю в ответ, – но есть варианты. Если она вернет все неправедно нажитое в королевскую казну, ее могут отпустить с миром. А если нет, то я до сих пор не пойму, почему она не оказалась на плахе.

– Наверное, потому, что она сестра бывшего короля.

Думаю, Винченца попыталась разблокировать свои счета на халяву, вдруг да пролезет в суматохе. Ну а раз не получилось, то ни за каким подтверждением она соваться к знати Идрума не будет, не вышла еще из ума, будет сидеть в своем родовом замке тихо, как мышь под веником и надеяться, что про нее забыли. Зря надеется, не забыли, уж слишком многим в свое время она сумела оттоптать мозоли, одна только история с Дзенайде чего стоит, когда она вымогала деньги, которые им задолжала казна. Да и Оливия тоже не забудет, как ее прессовали, хорошо еще, что советник ко мне приперся, если бы он умудрился с этой просьбой подкатить к супруге, пришлось бы сестре бывшего короля пожалеть о своей хитрости. Но, здесь у меня свой резон, пусть совет герцогов проявляет инициативу, а не ждет, когда кто-то сделает за них всю работу.

– Тебе не кажется, что мы что-то не то делаем? – Как-то раз задумалась супруга. – Заметь, раньше империя поставляла Идруму железо и благодаря этому имела возможность закупать у нас продовольствие для себя. А что теперь она будет нам продавать?

Вот тебе и раз, однако, Оливия зрит в корень, ведь на самом деле, если осколкам империи нечего будет нам продать, то они ничего не смогут купить у нас для себя. Нельзя сказать, что я не задумывался об этом, но решил не заморачиваться, в конце концов, жили же как-то раньше? Но тут пришлось признаться себе, что благодаря кооперации Идрума и империи уровень жизни все-таки стал выше, но из-за наших заводов королевствам будет нечего нам предложить кроме рабочей силы. А теперь подумайте, в западных королевствах начнут развиваться ремесла, ведь труд будет дешев, наши ремесленники не смогут конкурировать с ними, и в итоге Идрум превратится в сырьевой придаток. Что делать? Нужна кооперация. Во-первых: она предотвратит напряженность между странами, ведь пойти войной на кого-нибудь, это однозначно лишиться чего-то нужного; а во-вторых: хрена с два тебе дадут разрушить промышленность другой страны, если там интересы крупного капитала, в который входит знать твоего королевства. Махом голову снесут. Но это уже дело отдаленного будущего, сначала местные должны хлебнуть лиха, чтобы снизилась доходность населения и сюда пошли инвестиции. Тут главное создать для них условия, ну и дороги нормальные построить, а то без дорог никаких инвестиций не будет. Вот, кстати, и первое вложение капитала с моей стороны, и не только с моей, узнав доходность от железной дороги, многие захотят войти в долю, дадим работу населению бывшей империи.

И да, о предпринимательской жилке населения тоже не стоит забывать, что бы кто ни говорил, а именно малый и средний бизнес позволяет любому государству оставаться на плаву. Хотя должен сказать, многие правители на словах это понимают, но как доходит до дела, это понимание куда-то исчезает. Любой центр власти окружает себя силовыми структурами, которые призваны защищать и предотвращать, но проходит время и работники этих структур получают свой заслуженный отдых. Чем им заняться на «гражданке»? Тем что они хорошо умеют – предотвращать и защищать. Но предотвращать они уже начинают деятельность тех, чей бизнес им приглянулся, а защищают себя любимых и то, что отобрали у других. Будет в этих условиях развиваться малый и средний бизнес? Не думаю. Вот именно такую ситуацию и надо исключить, а значит должна быть создана отдельная над структура, которая должна будет следить за всеми этими отставниками, и не только за ними.

Ближе к зиме Оливия уехала из имперской столицы, ее ждали малыши, а я еще остался на некоторое время, надо было проконтролировать ход раздела империи и добиться того, чтобы правители в королевствах почувствовали бремя власти. Только спустя два месяца ко мне пришла уверенность, что разделение необратимо, теперь я мог твердо сказать, что империя прекратила свое существование. Кстати, суд над императором все-таки состоялся и его приговорили к смерти, приговорили не за то, что он был императором, а за конкретные преступления, остались родственники тех, кого император не объявлял врагом империи, а просто грабил, отбирая все деньги и имущество. Отрубили ему голову принародно и только после этого все убедились, что империи действительно конец.

Столицу, как и планировалось, объявили вольным городом и правителем в ней назначил триумвират, или как его еще называли совет трех. Вы бы видели, как происходили выборы в совет, такие страсти разгорелись, как и в моем мире, ведь голосовать за своего кандидата могли все семьи города, правда, вес этих голосов был совсем не равнозначен, в зависимости от размеров владения. Но, тем не менее, голоса простых горожан были востребованы, пусть вес каждого голоса был не такой уж и значимый, но зато их было много, поэтому в ход пошли и обещания, которые никто не собирался выполнять, и подкупы – кто больше платит, тот и больше имеет голосов. Кто-то может подумать, что это плохо, и я буду вынужден согласиться с этим, но такова власть денег. Неважно, в каком мире все это происходит, например, в моем родном мире кроме власти денег есть еще и административный ресурс, и он четко показывает, что власть и деньги, взаимно конвертируемые ресурсы – сколько власти, столько и денег, и, соответственно наоборот.

Ой, только не надо что-то там лепетать о демократии, ее не существует в природе, банальный афоризм, что всегда среди всех равных найдутся те, кто будет равнее других, всем уже оскомину набил, но все равно находятся те, кто надеется на чудо. А если тот, на кого пал выбор, действительно примет все близко к сердцу и сдуру пожелает поверить в демократию, всегда найдется способ от него избавиться, и все будут потом говорить, надо же, мы в него верили, а он оказался обыкновенным вором. Бывает, конечно, и настоящие воры попадают под раздачу, но то по совсем другим причинам и глас народа здесь никаким боком. Ладно, хватит рассуждать о вечном.

От минимальной экономической стабилизации образованных королевств, мы тоже решили не отворачиваться и провели акцию по созданию общества строительства железных дорог и телефонной компании, по крайней мере, в ближайшие два года населению найдется чем заняться. И та и другая компания будет вне границ одного государства, а значит, кооперация в этом деле неизбежна, ведь железные дороги это не только рельсы, это еще и инфраструктура, которую тоже должен кто-то строить. Что касается политики, образованных королевств, то посмотрим, как оно будет дальше, пока в качестве денег выступает золото, никаких проблем с кооперацией быть не должно, а вот когда в ход пойдут казначейские билеты, вот тогда могут наступить проблемы – конвертация штука сложная и не всегда справедливая.

Возвращался домой скромно, охраны по минимуму, ни к чему привлекать к себе внимание, по пути иногда на несколько дней останавливался на постоялом дворе, пережидая непогоду, все-таки зима и ехать верхом в метель желания не возникало. А раз выпадало «скучное» время, то подолгу разбирался с жезлом казненного императора. И чем больше разбирался, тем интереснее мне становилось. Оказывается, в магии существует еще одно направление, о котором я никогда не слышал, это переходная магия, от грубой силы к тонким энергетическим структурам. К жезлу была привязана именно такая тонкая структура, которая обладала зачатками разума, я пока еще не мог разобраться, но такое впечатление, что структура эта была позаимствована у живого существа. Что-то вроде духа, но не свободного, а привязанного для решения определенного круга задач. Сами духи продолжали сторониться жезла, они утверждали, что в нем находится злой мертвый дух, что это означает, я пока не разобрался. Но тут вдруг выяснилось, что магия проклятий тесно связана с подобными тонкими структурами, а значит надо продолжать исследовать это дело. Будет время, прижму шамана Цэдэнжаба, неужели откажется поделиться со мной знаниями о мире духов.

Да, забыл сказать, что в одном месте на меня было совершено покушение, сам я его не заметил и только на следующий день узнал об этом, когда начальник охраны спросил меня что делать с тем, кто решил лишить меня жизни.

– А что делают в этом случае? – Пожал я плечами. – С наемными убийцами у нас разговор короткий, повесить и все.

– Тут есть некоторые сложности, ваша светлость, – замялся охранник, – все дело в том, что это не наемник, мальчишка.

– То есть? – До меня не сразу дошла несуразность. – И как он собирался до меня добраться?

– У него отобрали атакующий амулет с двумя камнями силы.

Амулет? Глупость, моя защита десяток атакующих амулетов переживет, нет, что-то здесь не так.

– Давайте его сюда, разбираться буду, – преисполнился я решимости, – сама по себе мысль покушения не может прийти в голову подростку.

Ну и что? Вот он, стоит передо мной, глазенки сверкают ненавистью, и отвечать на мои вопросы он совсем не спешит. Очень интересно, ни капли раскаяния, а значит, что-то тут не так, либо у него есть личная неприязнь, либо он решился на размен жизни по идейным соображениям. Последнее самое неприятное, тех, кому привили идейную ненависть переубедить невозможно, даже если его сломать, в будущем он все равно станет смертельным врагом. Использовать магию разума не стал, разобраться в его мыслях сейчас далеко не просто, там каша из образов неприязни, но все же чуток просканировал на предмет вмешательства магии разума. Нет, никакого вмешательства не обнаружил, а потому отложил разбирательства до лучших времен, успокоится, приведет свои мысли в порядок, потом и поговорим. И не подумайте, что я такой всепрощенец, вовсе нет, но разобраться в этом надо, возможно уже где-нибудь кто-то готовит армию детей по лекалам красных кхмеров, а это опасно, не для меня лично, а для простых граждан, для тех, кто не может дать сдачи. Их оружием будет террор и крайняя степень жестокости, кто бы, как бы не пытался после этого оправдать их, не получится. А то, что за ним стоит кто-то более опытный, тут к бабке ходить не надо.

Так в моей команде появился странный пленник, которого сильно не притесняли, но и цацкаться с ним никто не собирался.

Не успели мы пересечь границу Идрума, как вдруг откликнулась теща, я уж успел и забыть про нее, да и про всю знать столицы, мы с Оливией специально не стали никого посвящать в свои планы по разделу Империи, а то потом от советчиков не будешь знать, куда деваться. А так дело сделано, кусай потом локти, сколько влезет. Но шила в мешке не утаишь, дошли слухи и до нашей столицы, такая буря поднялась, столько недовольных было, герцогский совет вдруг решил, что может взять ситуацию в свои руки. Ан нет, не получилось, все-таки расстояние имеет значение, попробуй, выработай четкие решения, когда ничего точно неизвестно. Ну, приехали к нам наделенные полномочиями лица, и что толку, они же не могут сами принимать каких-то решений, каждый вопрос надо выносить на совет, а туда обратно гонцов отправлять чуть меньше огна по времени. Много так нарешаешь? Вот и я о том же, так что ничего у них не получилось.

– День добрый, ваша светлость, – здороваюсь я с Тимондой, – желаю вам побольше здоровья в это непростое время.

– И тебе, здоровья, Антонадо, – воркует герцогиня, – надеюсь, теперь тебя ничто не задержит надолго в пути?

Так, понятно, Тимонда опять начнет плакаться. Оливия уже звонили по этому поводу, совет не может согласовать кандидатуры на место короля, ведь сами выборы это уже конечный, видимый результат согласований, то есть сначала герцогскими домами определяются кандидаты на место монарха, потом идет их обсуждение, и по мере обсуждения откидывают явных аутсайдеров. Вроде как: у этого нос большой, и вообще он не так на всех смотрит; а этот, извините, не от мира сего; тот жаден и скуп; а другой слишком щедр…. Короче говоря, отбор кандидатов проводится не по наличию достоинств, а по количеству недостатков. Ущербная система, она позволяет пролезть в монархи не тем, кто достоин, а тем, кто меньше всех кому-то отдавил ноги, то есть сереньким и невзрачным, именно таким и был в свое время Партус. В конечном итоге иногда получалось, что выбирать приходилось не лучшего из лучших, а лучшего из худших. Когда ситуация с кандидатами доходила до абсурда, то есть оставались те, кому власть лучше не доверять, герцогский совет объявлял выборный дефолт и начинал процедуру отбора кандидатов сначала.

Так что начинаю сразу открещиваться от чести быть представленным как кандидат на должность монарха, уж я успел всем по мозолям хорошо проехаться:

– Не думаю, что кто-то рискнет меня задерживать, ваша светлость, устал я, так что спешу забрать свою дорогую жену и всей семьей поедем в родовое гнездышко.

– И все-таки я рискну задержать тебя на время, – хмыкнула герцогиня, – у нас выборный дефолт, нужны новые кандидатуры на место Его Величества.

– Прошу прощения, но я не собираюсь принимать участия в этом деле, – сразу обрубаю все возможные уговоры, – у меня много своих забот и принимать участи в фарсе я не собираюсь. Пусть этим занимаются те, кто полон сил и энергии.

– Не торопись отказываться Антонадо, – продолжала уговаривать меня Тимонда, – совершенно неожиданно оказалось, что против твоей кандидатуры никто возражать не будет.

– С чего бы это, ведь все будут считать, что к власти рвется герцогский дом Ксорис? – Действительно, неожиданно, по моему мнению, у меня не должно быть сторонников, что-то здесь нечисто.

– В том-то и дело, что нет, – тяжело вздохнула глава герцогского дома, – все прекрасно знают, что ты отказал нам в монополии на телефонную связь. То же и с железными заводами, поэтому считают тебя полностью независимым кандидатом.

– Пусть считают, – пожимаю плечами, – мне это неинтересно, хотел бы я власти, вполне мог занять место императора.

– Ты будешь смеяться, – фыркает Тимонда, – но именно это всех и подкупило. Лично от меня потребовали, чтобы я попыталась тебя уговорить.

– Теперь можно всем объявить, что герцог Зеленой долины ответил отказом, не дорос он еще до короля.

– Ну да, не дорос, а собственную казну имеет, – хитро заметила герцогиня.

– Казна? – Делано удивляюсь в ответ. – Какая казна? Почему я ничего о ней не знаю?

– Императорская, здесь все теперь гадают, что ты будешь с ней делать?

– Так не было ничего у императора, – продолжаю отнекиваться, – а то, что было, так – слезы, только-только хватило, чтобы с баронскими отрядами расплатиться.

– А нам донесли другое, – снова перешла на воркование Тимонда, – под охраной твоих отрядов вывезли пять возов золота.

– Да не может этого быть. Целых пять возов?

Удивляюсь искренне потому, что на самом деле было вывезено шестнадцать возов, кто-то в герцогском совете слишком мелко мыслит. Неужели казна Идрума настолько отощала? Теперь все становится на свои места, герцогский совет для этого и хочет затолкать меня на трон, чтобы решить проблему наполнения казны. Ишь хитрецы, но не на того напали, наверняка сейчас будут угрозы. Что касается казны, то точных сведений у них нет, скорее всего, лишь предположение, поэтому отбрехаться будет несложно. А размер настоящей казны, бароны не выдадут, они прекрасно понимают, что все эти деньги в конечном итоге будут потрачены в восточной части страны, то есть в какой-то мере и на них. Со столицей делиться доходами никто не желает, туда сколько не дай, все одно в герцогских домах осядет.

Конечно же герцогиня попыталась на меня надавить, но я проявил себя стойким оловянным солдатиком, мол, в имперской казне было почти пусто, не сказать так, что совсем не было, но делиться со всеми я не намерен, самому мало. И вообще, кто смел, тот и съел. Так что, попытка пополнить казну за мой счет, можно сказать не увенчалась успехом. Ну, надо же хитрецы, решили увернуться от дополнительных поборов, нет, не выйдет, пусть раскошеливаются, золото из страны никуда не делось, оно на руках, просто надо сделать так, чтобы он пошло в оборот, а иначе так и будет копиться в сундуках. Кстати, не такая уж простая задача, будущему монарху действительно придется попотеть.

Вот и все, закончилось наше путешествие на край мира, мы наконец-то оказались в нашем скромном дворце. Должен сказать, что по дворцу я откровенно соскучился, не люблю я дальние поездки, а тут пришлось помотаться через всю страну и даже дальше. Кое кто скажет, что это же хорошо, будет что вспомнить на старости лет. Ерунда, как бы не вышло наоборот, встречал я таких, которые вечные странники, граждане мира, Фигаро здесь – Фигаро там, ничего хорошего в таком образе жизни, нужно всегда иметь место, которое считаешь своей тихой гаванью. Впрочем, у каждого своя жизнь, кто я такой, чтобы советовать и осуждать? Нравится так жить? Живите, только потом не нойте, что негде отдохнуть душой.

– Как здесь хорошо, – восхищалась Оливия глядя через окно на заснеженные шапки елей, – сейчас отдохну, и пойдем прогуляться.

– Не, я лучше в тепле посижу, – мотаю головой в отрицании, – на снег лучше вот так, через окно глядеть. Воочию я уже успел еще в империи наглядеться.

– А ты забыл свое обещание?

Действительно забыл, не помню, чтобы я чего-то обещал. Пытаюсь судорожно вспомнить, но ничего не получается.

– Ты еще прошлой зимой обещал мне ледяной каток сделать, – напоминает мне супруга, – и на коньках обещал научить кататься.

– Ах это, – успокаиваюсь я, – завтра же прикажу пруд от снега расчистить и сверху дополнительно лед выгладить. У нас еще огн до весны будет, успеем накататься. Главное чтобы дела не заели, а то накопилось столько, что нескоро разгрести получится. Да и давненько я своими исследованиями не занимался, в империи много интересного узнал, с этой магией проклятий, что-то надо делать, а то до сих пор никакой защиты от нее не придумано.

– Да, все забываю спросить, – встрепенулась супруга, – что за мальчишку охрана сюда с собой притащила?

– Вот, тоже надо им заняться, – морщусь в ответ, – это не состоявшийся убийца. Пытался меня жизни лишить, но не успел воспользоваться боевым амулетом, охрана его скрутила. В дороге некогда было с ним заниматься, да и раздрай у него в голове был такой, что мало чего можно было вытащить. Думаю, он уже достаточно успокоился, чтобы можно было им заняться.

Но ни в этот день, ни на следующий, допросить пацана не удалось – неотложные дела, будь они не ладны. Но на третий день выкроить время удалось.

Что ж, должен констатировать, что время не изменило отношение подростка ко мне, он по-прежнему смотрел в мою сторону с ненавистью. Ладно, не получилось мытьем, получится катанием.

– Где его боевой амулет с камнями силы? – Обращаюсь я к охраннику. – Отдайте ему, пусть делает, что должен.

– Ваша светлость, – встрепенулась охрана, – это может быть опасно.

– Вот и посмотрим насколько это опасно, – пожимаю плечами, – отдавайте не бойтесь.

Хм, я думал, что подросток хотя бы на пару вздохов задумается. Нет, не задумывался ни секунды, приложил к амулету оба камня силы и, направив на меня, произвел активацию конструкта. Да, это обыкновенный атакующий щит, пусть немного модернизированный, и напитанный дополнительной силой, но все-таки щит, с которым моя защита справилась не напрягаясь. Но это моя защита, а вот других он, вполне вероятно, смог бы достать. Так что действительно «спички детям не игрушка».

– Ну, я жду, – намерено делаю вид, что действительно жду продолжения «банкета».

В глазах подростка смесь подозрения и разочарования, видимо тот, кто его наставлял на дело праведное ради справедливости, расписывал действие амулета иначе.

– Так это все? – Играю я роль, вроде как тоже разочаровался. – Ну, это тебя братец обманули, этим ты только простого человека убить мог, такого же, как и ты сам. А будь это легионер, его даже не поцарапало бы. Обманули тебя, послали на верную смерть, хотели, чтобы ты предстал мучеником в глазах всех окружающих.

Опс, есть, промелькнул у него в голове образ «наставника» и мне удалось за него зацепиться, а дальше уже проще, по цепочке вытащил и все остальное. Нет, не знаю я того человека и целей его не знаю, но школа подготовки диверсантов из детей действительно существовала. Трудно сказать, зачем именно этому подростку поручили убить меня, скорее всего это была разведка боем, вот и пожертвовали тем, кого не жалко, да и знал он не так уж и много – даже с местом, где его учили, определиться не удалось. Так-то, через образы все разглядеть можно, а попробуй точно определиться на местности. Пришлось браться за карандаш и заняться зарисовками, а потом еще хронометражем, надо же было, как можно точнее определиться с расстояниями, возможно, так удастся вычислить это место заразы.

Так-то я не сильно беспокоился, с тем, что имеется в арсенале у этой школы убийц меня не достать, но чем черт не шутит, поэтому на всякий случай надо с этим наставником разобраться, не просто же так он взялся за это грязное дело. Должна быть причина, кто-то должен финансировать это дела, а значит, есть заказчик. Вот этот заказчик мне и нужен. Теперь вопрос, что делать с этим конкретным подростком? Проще всего было свихнуть ему мозги, поставить ментальный блок и пусть живет, приносит пользу обществу, но это же сродни лоботомии, нормально он соображать не будет никогда, в моем понимании это растительное существование. Выпороть? И что это даст, загоним ненависть глубже, придет время, повзрослеет, поумнеет и решит отомстить, не мне, так другим. Короче говоря, действительно проблема. В конечном итоге, так и не придя к окончательному решению, решил отдать его в ученики охотникам за тварями, как раз там вся его ненависть найдет свое применение, а потом посмотрим, что из этого получится.

– Зря ты принял такое решение, – покачала головой Оливия, – в баронствах не смотрят на возраст тех, кто покушался на жизнь господина. Мало того, что его ждало бы повешения после пыток, так и его семья бы ответила сполна.

– Знаю, но у меня такое впечатление, что его наставники именно на это и рассчитывали, а значит, я должен был поступить вопреки их ожиданиям.

– Ладно, давай все что сумел у него выведать, – вздыхает она, – мы, попытаемся найти то место, но, скорее всего, либо там уже никого нет, либо его к нам подослали специально, чтобы устроить там засаду.

– Ты знаешь, а я не отрицаю такого расклада, – соглашаюсь с ней, – но зачем, какова цель всего этого? Ведь мы добьёмся своего в любом случае. Не вижу смысла.

Оставив эту загадку на потом, я снова окунулся в рутину, за время моего отсутствия в долине много изменилось, за лето построили здравницу возле источника, сам источник огородили, что бы он остался в первозданном виде, а воду из него специальная бригада водовозов поставляла в здравницу, пей и умывайся ей, сколько хочешь. Даже придумали какой-то консервант для воды, конечно, она все равно теряла большую часть целебных свойств, но хоть что-то удавалось вывезти за пределы долины. Путь из самой долины до нижнего поселка переделали на рельсы, и теперь движение по тоннелям стало куда безопасней и комфортней, сейчас ждут весны, что бы продолжить строительство железной дороги. Хоть зимы здесь и относительно мягкие, но зимой отсыпку полотна делать нельзя, грунт промораживается, а по весне все это поплывет. Нам этого не надо. Изготовили рельсовый прокатный стан, и теперь идет накопление рельсов, чтобы летом продолжить строительство железных дорог. Денег на само строительство более чем достаточно, вот уж поистине это оказалось делом всенародным, ведь банк здесь в рост денег не берет, поэтому даже минимальный доход от вложения капитала оказался для всех очень привлекательным. Тем более, что я решил полностью отказаться от владения железной дорогой, пусть у нее будет свое полностью выборное управление. Единственно в чем злоупотребил властью, так это в том, что прописал незыблемые пункты в уставе акционерного общества, запрещающие владеть кому-либо больше чем пятью процентами акций. Понятно, что это требование сумеют обойти, создав союзы акционеров, но это уже не страшно, все равно это заставит всех принимать взвешенные решения. То же самое в последствие хочу провернуть и со всеми железоделательными заводами, это пока идет строительство и расширения производства, держу в руках контрольные пакеты, иначе в погоне за прибылью акционеры эти производства угробят раньше времени. Вот когда у них появится серьезный конкурент, акции придется сбросить, а что этот конкурент скоро появится, сомнений нет, ведь я уже начал создавать что-то подобное на имперских рудниках, мне монополии не нужны ни в каком виде.

Ну и набившее оскомину «Si vis pacem, para bellum» тоже не забывал, наше оружие продолжало совершенствоваться, железо уже стало дешевле меди, поэтому потихоньку стали переводить изготовление пушек и ружей на сталь, в первую очередь, заботясь об уменьшении стоимости изделий. Однако не стоит забывать, что само по себе оружие мало что может сделать без хорошо подготовленного воина, в истории было много случаев, когда хорошо экипированное воинство терпело поражение из-за того, что было плохо обучено. Но это уже не моя зона ответственности, там должны рулить другие, хотя бы тот же самый Пофирайос, хотя и полностью устраняться от этого я не собираюсь, уже намечено строительство нескольких полигонов, где легионеры будут демонстрировать свое мастерство.

Так же начала выравниваться ситуация с гиблыми землями. Потихоньку-помаленьку, количественное соотношение тварей стало приходить в норму, прежние обитатели долины замка Дзенайде стали одерживать верх над пришлыми, и избавляться от наиболее опасных для охотников особей. Так что охотничьи бригады вскоре возобновили свою работу в прежнем режиме, только в данный момент они работали сразу с двух сторон. Перегородили вход в ущелье из гиблых земель стеной, и теперь им не приходилось долго бить ноги до своих охотничьих угодий. До замка доходили уже несколько раз, появились мысли уже к следующему году почистить его от той мерзости, которая там обосновалась, и сделать из него очередной форпост, как и было раньше задумано.

За всеми этими заботами наступила весна.

– У меня для тебя две значимые новости, – заявила мне Оливия.

– Ну, одну новость я знаю, – нагло заявил я.

– Да уж, я все время забываю, кто у меня муж, – хмыкнула благоверная, – и, конечно же, пол нашего ребенка ты сможешь определить позднее?

– Но не в этот раз, – улыбаюсь я, – даже не знаю, обрадует тебя это или наоборот, но у тебя снова будет мальчик. В данном случае я уже могу определить пол ребенка.

– Жаль, – вздохнула Оливия, – мне бы хотелось девочку, мальчики уж больно беспокойные растут.

– Что беспокойные это хорошо, – пришлось не согласиться, – представь себе, что твои сыновья вырастут инфантильными и ничем в жизни не интересующимися. Разве ты этого хочешь?

– Нет, не хочу, но иногда мне кажется, что надо поубавить их энергию, – поморщилась она, – усидчивости никакой, да и капризы у них иногда проявляются.

– Капризы это да, но мне кажется, пора уже мальчишек приучать к мужскому обществу, для этого я уже выписал воспитателя из Менферо. И очень надеюсь, ты не будешь сильно вмешиваться в процесс воспитания, а то сердце матери порой перечеркивает старания наставников.

– О, за это ты можешь не беспокоиться, – хмыкнула Оливия, – порой мне так и хочется поддать шалунишкам, только твое требование не быть с ними слишком суровой меня останавливает. Надеюсь, воспитатель найдет действенный способ воздействия на них. Так тебя интересует вторая новость?

– Конечно, могла бы и не спрашивать.

– Наши агенты нашли наставника несостоявшегося убийцы.

– Это хорошая новость, – киваю я, – но судя по твоему кислому виду, это тебя не радует.

– Да радости в этом мало, – соглашается супруга, – оказывается, родственник бывшего императора основал орден и задача у этого ордена, ни много ни мало восстановление империи.

– Ерунда, – тут же нахожу нестыковку, – империю мы развалили полгода назад, а этот орден уже существовал.

– В том-то и дело, что раньше у него были другие задачи – спасти империю от развала, то есть свергнуть существовавшего тогда императора, ведущего империю к гибели.

– Ну да, а императором в этой, спасенной империи родственничек видит себя.

– Это вовсе не факт, – возражает Оливия, – последнее время некоторые пытаются брать с тебя пример. Сегодня все больше желающих уйти в тень, не хотят выставлять напоказ свою силу, но при этом желают определять политику государства.

– Подожди, но я не стремлюсь «определять политику». Мне нет до нее дела, лишь бы меня не трогали.

– А кто об этом знает? Как ты думаешь, почему совет домов не может до сих пор определиться с королем? – Спрашивает меня супруга и тут же сама отвечает. – Потому что, нет среди кандидатов на независимого правителя, человека способного противостоять тебе.

– Вот и хорошо, что нет, – пожимаю плечами, – а то опять начнется чехарда с продажей гиблых земель и обложением меня дополнительным налогом.

– Но об этом потом, – отмахнулась Оливия, – вернемся к ордену. Видимо Растус задумал расправиться с Плинием давно, и у него были для этого хорошие шансы, ведь он мог близко подобраться к императору. Но тут вмешались мы и разрушили все его планы. Что ему остается?

– Да уж, сегодня он изгой, никто не даст ему убежища.

– Вот именно, – согласилась супруга, – ему надо где-то найти деньги на свое существование, а идея реставрации империи обязательно найдет отклик в сердцах знати столицы. Наверняка он понимает, что не сможет повернуть время вспять, но будет всячески демонстрировать свою решимость, чтобы получить деньги на якобы непримиримую борьбу. Но нам от этого не легче, подготовка идейных убийц в ордене идет полным ходом, пока они еще нам не сильно опасны, но кто знает, насколько хорошо их подготовят в будущем.

– Отсюда следует вывод, – подвожу я итог, – Растуса надо прибить, и чем быстрее это произойдет, тем лучше.

– Именно так, – снова соглашается со мной Оливия, – вот только это не получится сделать с помощью наемников, придется действовать точно такими же методами, как действует орден.

– Ну, уж нет, – возмутился я, – делать из детей убийц я не позволю.

– Но другого способа нет.

– Есть. На чем основывается благополучие ордена в денежном плане? На идее возрождения империи, возник спрос, появились те, кто может его удовлетворить, но если мы вдруг дискредитируем Растуса и предложим что-то более интересное, то денежный поток иссякнет и орден перестанет существовать сам собой. Это не значит, что надо перестать преследовать нашего врага, но то, что он останется без поддержки, несомненно.

– Что ж, возможно ты прав, – кивнула супруга, – тогда за дело. С чего начнем.

– С газеты, с создания оппозиции, – улыбнулся я, идеи Ленина до сих пор не потеряли своей актуальности.