Интересное проклятие (часть 2)

Глава 12. Его пример другим наука

Посчитав, что Идрум достаточно глубоко завяз в войне со степью, Плиний отдал приказ на начало вторжения. Конечно, об этом не кричали на каждом углу, ведь легионы империи были отправлены не для того, чтобы оккупировать столицу другого государства. Нет, что вы, побойтесь богов, наоборот, все эти войска были предназначены для того, чтобы защитить жителей страны, подвергнувшейся агрессии варваров. Помощь эта предлагалась давно, но король Идрума почему-то не захотел ей воспользоваться, и это доказывает, что он совершенно не заботится о безопасности тех, кого должен защищать всеми доступными средствами.

Не верите? Напрасно, вот, пожалуйста, письма от герцогских домов королевства, в каждом из которых крик о помощи. Вот есть еще решение нового герцогского совета во главе с сестрой недавно почившего короля Винченцей. Кстати, присмотритесь к ней, уж она, в отличие от действующего короля Стракиса, не станет рисковать жизнями других ради пополнения казны, идеальная кандидатура на место скомпрометировавшего себя короля. Нельзя потому, что женщина? Ну, это полная ерунда, закон о выборе короля уже давно устарел, почему вдруг кто-то решил, что только мужчины могут управлять королевством, женщины тоже неплохо с этим справляются. Ах, не надо возражать, все делается только ради всеобщего блага. Ну, встречаются те, кто не хочет принимать помощь, но они либо заблуждаются, либо являются врагами королевства, с ними у нас разговор будет короткий. И вообще, надоело разъяснять вам прописные истины, язык смозолили, а все непонятно.

Но несознательные граждане королевства все равно возражали и отказывались пропускать имперские легионы в королевство. Естественно, с такими разговоры не вели, не хотят по-хорошему, будет по-плохому – пограничников просто сбросили с моста в реку, выплывут они в доспехах или нет никого не интересовало. Вот только перейти мост не получилось, ополченцы, будь они не ладны, помешали это сделать, дружный залп из арбалетов болтами с наложенными конструктами усиления, заставил передовой имперский отряд праздновать труса. Оказывается амулеты защиты, которыми снабдили легионеров, оказались далеко не панацеей от всех опасностей, не могли защитить более чем от трех – четырех арбалетных болтов, с наложенными на них усиливающими конструктами. Отступать пришлось настолько стремительно, что не осталось времени позаботиться о своих раненых товарищах. Зато о них позаботились ополченцы, они сбросили имперцев в реку точно так же, как те некоторое время назад сбросили пограничников. А потом…, а потом мост подожгли, это сразу дало понять другой стороне, что «дружба» закончилась.

– Что ж, этого следовало ожидать, – мрачно произнес имперский легат Куратис и приказал готовить плоты, приказ императора следует выполнить.

Попытка переправиться на плотах тоже оказалась провальной, на помощь ополченцам пришли отряды герцогских домов, и после того как несколько плотов с имперцами были мгновенно вырезаны, Куратис повел своих легионеров в обход. Выше по течению можно было найти несколько бродов через реку, как бы ни хотелось ополченцам не пустить легионы империи в королевство, вряд ли они это могли сделать. Конечно, потеря времени скажется и радости это императору не принесет, но поставленная перед войском задача будет выполнена, даже если для этого придется послать на смерть несколько легионов.

Добравшись до мест, где можно перейти реку, имперцы, сломив сопротивление герцогских отрядов, переправились на другой берег и двинулись в направлении столицы. Но передвигаться по дорогам приходилось развернутым строем, без всякой разведки и охранения, невозможно было и шагу ступить, чтобы откуда-нибудь не прилетела стрела из арбалета. Иногда устраивались засады баллист, от арбалетных стрел еще можно было закрыться щитами, а вот от дротиков баллист защиты не было, благодаря мощным усиливающим конструктам они пробивали и щит, и легионера в доспехах, иногда даже не одного. Попытка быстрым броском преодолеть расстояние и захватить смертельное оружие, ни к чему не приводило, Идрумцы устанавливали баллисты на повозки и в случае атаки на них, быстро покидали поле боя. Но как бы то ни было, легион продолжал продвигаться в нужную ему сторону.

Однако через неделю имперцы столкнулись с серьезным сопротивлением противника, они впервые почувствовали на себе действие новых скорострельных арбалетов. Это произошло как раз в том месте, где дорогу вглубь королевства пересекала небольшая, но достаточно глубокая речушка. Мост, в отличие от прежних переправ оказался цел, и командующий решил воспользоваться предоставленной возможностью. Но не тут-то было, передовой отряд, несмотря на то, что имел полностью заряженные защитные амулеты и был хорошо прикрыт щитами, полег весь, едва только добрался до моста. Со следующим усиленным отрядом произошло та же история. Только когда вперед ринулась центурия, мост удалось захватить. Однако перейти на другую сторону по-прежнему не получалось, на другом берегу напротив моста засел большой, отряд герцогского дома Ксорис, арбалеты которого с легкостью расправлялись с любыми доспехами и артефактами защиты. И имперские маги тоже ничего не смогли сделать, защита герцогского отряда несколько раз готова была рухнуть, но в последний момент ее успевали зарядить с помощью камней силы. Легион Плиния топтался на месте и в бесполезных атаках его силы таяли как снег.

– Откуда взялись эти арбалеты? – Восклицал Куратис, рассматривая сквозные раны легионеров. – Куда смотрела разведка?

Но долго это продолжаться не могло, вскоре подошло еще два имперских легиона, они не стали драться за мост, а попросту переправились через речку сразу в десятке мест. Отряд герцогского дома и ополченцы были вынуждены оставить свои позиции. Еще через сутки имперцы достигли первого замка на земле Идрума.

– Теперь перед нами стоит вопрос, – легат задумчиво рассматривал высокие стены замка, – оставить его в тылу или выделить отряд для его блокирования и двинуться дальше.

Однако рассмотрев задачу со всех сторон, командующий решил не тратить время на штурм замка, напротив ворот было построено укрепление и имперские легионы опять ступили на дорогу. Внешне замок не выглядел легкой добычей, на его стенах можно было видеть много защитников, а это могло означать, что будут и потери в живой силе и потери во времени. Кстати говоря, легат вовсе не был уверен, что принятых мер для блокирования замка будет достаточно, ведь оставшийся отряд едва превосходил по численности манипулу.

– Даниген, что происходит? – Куратис в раздражении смотрел на того, кто был обязан заниматься снабжением легионов. – Мне сказали, что у наших легионеров закончилось продовольствие, а купить его они не могут.

– Это действительно так, ваша светлость. – Отозвался тот. – Поселки вокруг пусты, люди покинули их и увезли все продовольствие с собой.

– Что значит, увезли все с собой? – Удивился легат. – Ты хочешь сказать, что у нас осталась надежда только на маркитантов?

– Маркитантов тоже не будет, – насупился Даниген, – как только мы ушли от нашей границы достаточно далеко, дороги были вновь перекрыты отрядами ополченцев.

– Но так никто не воюет. Только варвары. – Возмутился Куратис.

– Сожалею, ваша светлость. – Получил он в ответ.

В следующие дни ничего не изменилось, впереди постоянно маячил ненавистный заслон, который никак не удавалось уничтожить, можно было только обойти, посылая не менее двух центурий, что приводило к катастрофической потере времени, а позади резвились ополченцы, перехватывая делегатов связи и не пропуская обозы.

– Что ж, не я это начал, – в конце концов, не выдержал легат.

Под утро имперские легионы начали стремительно наступление по второстепенной дороге, пусть это несколько уводило их в сторону от столицы Идрума, но давало надежду добыть пропитание, вряд ли жители дальних поселков успеют вывезти все продовольствие. Сбив хлипкий заслон имперцы не дали себе отдыха, как делали это раньше, они сразу устремились вперед, и двигались быстрым маршем почти половину дня. Хитрость удалась, это стало понятно, когда увидели первый поселок и его разбегающихся жителей. Однако Куратис зря праздновал победу, не успели легионеры ворваться туда, как он запылал сразу со всех сторон.

– Что это? – Легат с удивлением смотрел на разгоравшийся пожар.

– Они подожгли поселок, чтобы нам ничего не досталось, – сообщили ему очевидное.

– Варвары, – в который раз выдохнул Куратис.

Однако варвары варварами, а кормить легионеров чем-то надо, что такое два быка, которые были брошены хозяевами при бегстве, на десять тысяч легионеров? Их, растерзали в мгновенье ока, и никто не вспоминал, что они были. Попытка повторить маневр не удалась, следующее поселение опять встретило захватчиков тишиной, на этот раз жителей заставили вывезти все заранее.

– И так, что будем делать? – Задал вопрос легат на военном совете.

– Легионы больше не смогут выдержать такой темп наступления, – заявил один из центурионов, – надо стать лагерем и попытаться добыть пропитание охотой.

– Охотой? – Скривился Куратис, – да в здешних лесах всей дичи на пару центурий не хватит. Так что лагерем вставать не стоит, будем чистить леса по пути, устроим загонную охоту. Но это не выход из положения, мы все одно не сможем прокормить всех.

– Продовольствие наверняка свезли в ближайший замок, – подал голос еще одни командир центурий, – надо захватить его и проблема будет решена.

– Если так. – Задумался легат. – По-моему дельное предложение, кто-нибудь будет возражать против него.

– Судя по тому, что идрумцы не пожалели поселки, они так же могут не пожалеть и припасы в замке. – Нашелся сомневающийся.

– Есть еще мнения? – Продолжил Куратис совет, не обращая внимания на прозвучавшее сомнение. И не получив отклика подвел итог. – Завтра выдвигаемся в сторону ближайшего замка и готовим штурм.

Тут надо отметить, что Фортуна сыграла злую шутку с имперцами, замок, на который они нацелили свое негодование, принадлежал не кому-нибудь вообще, а правой руке Винченцы герцогине Аканте. Естественно никому из тех, кто обеспечивал исход населения по пути следования имперских легионов, не пришло в голову вывозить запасы продовольствия в этот замок, поэтому амбары его были пусты. Но не только в этом был оскал богини удачи, управляющий не получив вовремя указаний от своей хозяйки подготовил замок к обороне и умудрился отбить несколько атак легионеров, а когда им все-таки удалось взобраться на стены приказал все сжечь.

Имперцы, видя, что в последний момент все их старания могут оказаться бесполезными, кинулись тушить огонь и честно боролись с ним всю ночь, и только под утро узнали, что все это было напрасно. Продовольствия в замке почти не осталось. В припадке ярости Куратис приказал повесить всех оставшихся в живых защитников на родовом дереве, которое по несчастью для всех росло именно перед этим замком, тем самым оскорбив чувства всей знати Идрума.

После этого случая даже появилось понятие «Союзники Аканты», так народ выразил свое отношение к главе рода, которая ради денег предала всех тех, кто служил ей верой и правдой. Последствия для самой Аканты оказались печальны, ее лишили титула, а дом был официально упразднен, семьи были вынуждены искать покровительство других герцогских домов.

Куратис же продолжил свое «победное» шествие по земле королевства изредка пытаясь взять с наскока тот или иной замок, но теперь это ему не удавалось. Слишком наглядный урок получился, защитники дрались отчаянно и всегда были готовы сжечь все продовольственные запасы вместе с захватчиками.

Вот ведь Плиний, подлая натура, дождался все-таки своего часа. Интересно, что он будет делать, когда до него дойдет известие, что степняки полностью разгромлены? Хотя, желание захватить столицу у него вряд ли пропадет, наоборот он должен утроить усилия, чтобы успеть это сделать до того, как освободившиеся войска Идрума будут переброшены на запад. Тут у нас есть одно большое преимущество – связь. Конечно, в столице узнали о победе Пофирайоса над степными рода́ми в тот же день, а значит, имперские гонцы уже в пути, но пройдет неделя, прежде чем это известие достигнет ушей императора. Потом будет затрачена еще неделя, пока приказ Плиния доберется до его войска. Получается, что в запасе у нас две недели, за это время мы должны успеть добраться до столицы и двинуться навстречу наступающим имперским легионам.

– Я еду с тобой! – Заявила мне Оливия по «мобильнику».

– А как же дети? – Вырвалось у меня.

– А что дети? Они тоже поедут, мама будет рада их видеть.

– Но время, – пытаюсь образумить супругу.

– Я доберусь до столицы быстрее тебя, – не сдавалась она, – давно пора опробовать вагон, который ты приказал сделать для нас.

Да, есть такое дело, раз появились грузовые сухопутные поезда на паровозной тяге, то почему бы не появиться пассажирским? И такие были сделаны. Как только дороги просохли, два пассажирских сухопутных поезда на четыре вагона отправились в путь, надо было набирать опыт их эксплуатации. На этом фоне я тоже решил позаботиться о своей семье и приказал сделать вагон со всеми наворотами, чтобы неровности дороги не мешали наслаждаться путешествием. Без магии не обошлось, так как даже самые хитрые технические ухищрения не могли полностью избавить пассажиров от тряски.

Поразмыслив на досуге, я успокоился, а чего я ждал? Ведь знал, что Оливия все время во дворце сидеть не будет, она и раньше дома не сидела, ей необходимо общение с себе подобными, следовательно, поездка в столицу все равно рано или поздно состоится. Ну а нашим отрядам предстоял долгий путь, надо было помочь герцогским отрядам и ополченцам расправиться с легионами Плиния. Да и с самим императором тоже надо было что-то делать, не очень приятно иметь под боком такого беспокойного соседа.

Самое смешное, что наши неожиданные степные союзники снова предложили помощь, и я сначала не понял, зачем им это надо, однако потом разобрался, все очень просто – кому война, а кому мать родна. И в прошлой войне, два года назад, а особенно в этой, им не дали возможности нажиться, а это составляет основу их воинственности, в степи иначе не проживешь. Но что делать, если сосед силен как никогда? Остается одно, предложить свои услуги в качестве наемников. Пусть это совсем не то, как кого-то ограбить, но хоть что-то. К тому же, кто сказал, что на поле боя не удастся пошарить по кошелькам противника?

Естественно я на это согласился, ведь в случае применения крутых мер всегда можно спрятаться за демагогией, вот мол, из-за того, что Идрум не самая богатая страна, мы были вынуждены пропустить степняков в империю. Нас они слушать не хотят, поэтому остается терпеть их присутствие. А если не нравится, как они воюют, разбирайтесь с ними сами.

Ну и проблема с пушками, если отряды сами по себе могут перемещаться быстро, то пушки перемещаются медленно и печально. Конечно для того, чтобы они попали вовремя под столицу, мы делаем все возможное. Пушки загрузят на повозки, и будут тянуть днем и ночью сменяемыми парами гронов. Потом их перегрузят на грузовой поезд и уже через пять дней они будут на будущем театре военных действий.

Путешествие с Востока на Запад выдалось достаточно беспокойным, редко когда удавалось погрузиться в свои мысли, а так «мобильник» не смолкал. Информация о том, что легионы Пофирайоса спешат на помощь столице распространилась мгновенно, и все стремились уточнить у меня как на самом деле обстоят дела.

А что я мог им ответить? Да, легионы, отдохнув пару дней после битвы, действительно должны начать выдвижение в столицу и будут идти к ней без малого полтора огна. За это время имперцы не только захватят полстраны, но и успеют подготовиться к встрече. Надежда только на отряды, которые находятся под моим чутким присмотром и скоро доберутся до западных границ. Пусть они не легионеры Пофирайоса, но тоже прошли горнило войны и достаточно хорошо обучены, так что имперцам придется не сладко.

Трудно сказать насколько мои обещания воспринимались всерьез, кто-то сразу делал вывод, что ничего у меня не получится, кто-то высказывал надежду на счастливый исход. Но сомневались все. Как это ни покажется странным, но в эти дни больше всего я был рад слышать Тимонду, герцогиня в отличие от прочих хорошо разбиралась в ситуации. К столице имперцы пробивались сразу с двух направлений. Если с юго-запада легионы Плиния забуксовали перед крупными реками, через которые сожгли все мосты, то с северо-запада реки были не настолько полноводны, чтобы остановить захватчиков, всегда можно было найти брод. Вот именно эти легионы и оказались наиболее опасны. Да и разведка сообщила, что на помощь передовым легионам спешат другие, свеженькие, которые еще не испытали всех прелестей настоящей войны.

– Твои огненные арбалеты оказались прелесть как хороши, – говорила Тимонда, – имперские амулеты защиты выдержать их усиленных болтов не в состоянии. Нам бы побольше таких.

– Скоро они будут у вас, – отвечаю ей, – но это уже не будет иметь большого значения, с нами приедут и пушки, а это уже сильно изменит соотношение сил. Кто возьмется командовать объединенными отрядами?

– А у нас кроме тебя нет иной кандидатуры, – хмыкает теща, – все ждут твоего приезда, и очень надеются на то, что ты переломишь ход войны с империей.

– Насколько мне известно, император так и не объявил войну королевству, считает, что выполняет миссию по защите жителей.

– Что из того, – возражает Тимонда, – мало ли чего он думает по этому поводу. Его войска перешли границу явно не с дружескими намерениями. Так что, это не помешало Стракису объявить Идрум в состоянии войны с империей.

– А как поживает «наша» Винченца, – интересуюсь не из простого любопытства, не хотелось бы выпускать ее из поля зрения.

– Заперлась в своем родовом замке, после заявление короля она не может публично выражать свое мнение.

– Это хорошо, – радуюсь я, – пусть сидит…, до поры, до времени.

– Антонадо, пусть с ней разбирается король, тебе нельзя вмешиваться в это дело. – Тут же спохватывается герцогиня. – Пока она в глазах людей предатель, если ты что-нибудь с ней сделаешь, то все посчитают это местью, и она превратится в жертву, ее станут жалеть.

– Да ладно? – Приходится удивляться мне. – Что ж, посмотрим, как с этим справится король. А сам он как, не готов согнуться перед императором?

– Самое смешное, что никто не удосужился сделать ему такое предложение, – засмеялась Тимонда, – а так неизвестно, как бы он поступил в этом случае.

Да так же и поступил бы, пойти под руку императора это стать изгоем в собственной стране. Всем известна участь тех, кто поддался на уговоры, их ждала либо смерть, либо пожизненное заключение в каменных подземельях тюрем. В этом император был последовательным, ему соперники были не нужны в любом качестве. Поэтому лучше погибнуть с мечом в руках, чем закончить свою жизнь на плахе.

Оливия сумела добраться до Тимонды действительно быстрее меня и уже успела отличиться. Какая-то особо рьяная герцогиня решила показать свою власть и досмотреть поезд, идущий по дороге в столицу. Если бы она просто нанесла визит вежливости герцогине Зеленой долины, а потом ее подчиненные осмотрели поезд с разрешения хозяйки, что является обязательной формальностью, то ничего страшного бы не произошло – война, проявление бдительности входит в обязанности герцогских домов. Но местная власть почему-то решила, что вправе не поинтересоваться мнением знатной дамы и поплатилась за это, Оливия сначала просто перекрыла входы щитами, а когда маги герцогини попытались атаковать тех, кто находился внутри, ответила парализующими конструктами. Причем лег не только весь отряд герцогини, включая магов со всеми наворотами защиты, но и все кто по несчастью оказался на расстоянии до ста шагов от поезда.

Когда незадачливую защитницу королевства привели в чувство, поезд уже был далеко. Все бы ничего, такие инциденты иногда случались, но все дело в том, что составе ее отряда находились два высших мага и они ничего не смогли противопоставить силе герцогини Зеленой долины. Слухи об этом мгновенно разнеслись по весям, поэтому, когда поезд прибыл в предместье столицы, никто больше не рисковал проявлять своеволие, и что удивительно, столичные чиновники вдруг вспомнили о том, что должны быть вежливы и обходительны.

– Слава бежит впереди тебя, – встретила мать свою дочь на пороге дома Ксорис.

– Не смогла вытерпеть хамства, – тяжело вздохнула Оливия.

Тут разговор был прерван благодаря появлению из кареты двух малышей. Обычные восторги бабушки, настороженные взгляды мальчиков и попытки перебраться в надежные руки мамы.

– Да, здесь в столице теперь все гадают, насколько сильна моя дочь, и сколько камней силы ей пришлось потратить, чтобы сотворить такое, – ухмыльнулась герцогиня, когда утомленных дорогой детей уложили спать, – наверное, не стоило тратить столько сил, чтобы выразить свое недовольство.

– Никаких сил мне тратить не пришлось, – отмахнулась дочь, – проблема была в том, что бы никого не убить. Да и хватит об этом, Антонадо мне еще не раз прочитает нотацию за несдержанность.

– Так получается тебе, ничего не стоило отправить в бессознательное состояние четыре десятка человек, включая двух высших магов? – Удивилась Тимонда.

– Они просто не ожидали ответной атаки, – пожала плечами Оливия, – а иначе наверняка смогли бы защититься.

– Сомнительно, я слышала, что один из них, заявил, что ты сумела с одного удара разрядить его защиту.

– А что ему оставалось? – Хмыкнула дочь. – Не скажешь же, что сам слаб, зато можно сказать, что соперник очень силен.

– И все-таки, я думала, что разговоры о твоей невероятной силе только слухи, – задумалась мать, – а оказывается, ты действительно обладаешь практически неограниченными возможностями. Почему же ты тогда так боишься Антонадо?

– Почему боюсь? – Удивилась Оливия. – У нас с ним пока, слава богам, никаких разладов нет.

– Но ты же сама сказала, что он не раз прочитает тебе нотацию.

– Ах, ты про это. – Хмыкнула дочь. – Не стоит буквально понимать то, что я говорю, просто есть темы, которые мне неприятно с ним обсуждать, несдержанность это одна из них. Тут я должна признать, что все его замечания на эту тему всегда справедливы.

– А сам он тебя не боится?

– Он? С чего бы? Если он захочет, то сможет разобраться с десятком таких как…. – Оливия замолчала и, спохватившись, пристально посмотрела на мать. – Вообще-то это большой секрет, надеюсь, он так и останется секретом?

– Не беспокойся, я ни с кем не буду делиться этой новостью. – Махнула рукой герцогиня. – Но должна признать, это сильно удивило меня, я всегда думала, что хороший артефактор не может быть сильным магом.

– Должны же быть исключения, – улыбнулась дочь, – вот он и есть то самое исключение.

– Оставишь малышей на мое попечение? – Спросила мать.

– Да, должна же я быть рядом со своим супругом, когда такие дела творятся. – Кивнула Оливия.

– И опять вся слава достанется тебе, а Антонадо как всегда останется в тени.

– Да, – пожала плечами дочь, – такой он и есть, всегда готов спрятаться за моей спиной.

– Печальна участь твоя, легат, – произнес нищий, которого на дороге прихватила разведка.

Вообще-то вести разговоры с нищими не занятие для легата, но он вдруг решил лично поучаствовать в допросе, ему было просто интересно, как это делается. И тут услышать такое.

– Почему ты так решил, порождение сточной канавы. – Скривился Куратис.

– Я родился не в сточной канаве, но достиг этого благодаря своему уму, – усмехнулся нищий, – а про твое будущее я знаю потому, что расправившись со степняками, сюда приехал герцог Антонадо со своей супругой Оливией.

– И что? – Оскалился легат. – Я бы задумался, если бы здесь появился Пофирайос со своими легионами, а ваш знаменитый артефактор со своей, недоучившейся магии супругой, мне не страшен.

– Поэтому я и говорю, что печальна участь твоя. – Снова взялся за свое допрашиваемый.

– Твоя участь будет еще печальнее, если ты не перестанешь говорить глупости. Очнись, отрыжка бездны, – стиснул зубы Куратис.

– Мне бояться нечего, – откликнулся на угрозы нищий, – я жду смерти, для меня она будет избавлением от страданий. А вот тебе от судьбы не уйти.

– Убить его, – опять вспылил легат.

Легионер не мог ослушаться приказа, он сделал шаг к нищему и ударил его копьем в живот.

– Теперь моя доля, это твоя до…, - прохрипел тот, прежде чем второй удар копья в шею заставил его замолчать.

– Мерзость, – проворчал Куратис, покидая место убийства.

Слова нищего не заставили обеспокоиться легата, мало ли кто и чего болтает. И вообще не пристало ему, имперцу, бояться какой-то там четы герцогов, сейчас у него были заботы поважнее – голод, надо было срочно достичь одного небольшого городка в Идруме. Уж оттуда точно не смогут вывезти все запасы провизии, а жители его пусть потом сами заботятся о своем пропитании.

– Все хватит отдыхать, – распорядился он, – идем дальше.

Впрочем, далеко им пройти не удалось, когда походные порядки легионеров вышли из леса впереди, в поле, показался все тот же ненавистный заслон, третий за этот день.

– Как они мне надоели, – прошипел легат, останавливая передовые центурии, чтобы подтянулись те, кто идет сзади. Сам он остановил грона и сошел с него на обочину, где уже успели поставить походный стул и начали растягивать полотнище, чтобы прикрыть своего военачальника от прямых лучей Асона.

– Что-то они долго идут, – проворчал Куратис, оборачиваясь назад и прикладываясь ко второй кружке вина, – решили передохнуть в тени леса?

Пришлось подождать еще некоторое время, прежде последние отряды подтянулся к легиону…

– Наконец-то, – выдохнул легат и махнул рукой, показывая, что пора начинать атаку. Сам он тяжело поднялся со стула и принялся разминать спину, думая, снова ему сесть на грона или немного пройти пешком.

И тут грянул гром. Прямо на глазах Куратиса центурия, которая оказалась на острие атаки полегла практически вся, да и остальным тоже сильно досталось, сомкнуть ряды не получилось, пришлось прямо на ходу менять построение на манипулы. Легионеры даже не успели завершить перестроение, как опять грянул гром и от первых отрядов легионеров остались жалкие группки воинов.

Пять раз гремел гром со стороны противника и пять раз легион терял значительную часть своей силы. Легат уже ожидал шестого грома, но его не последовало, откуда-то сбоку на остатки легиона ринулись необычные всадники на каких-то мелких животных, а у Куратиса появилось сильное головокружение, он потерял способность ориентироваться, а спустя еще один вздох потерял сознание.

Сколько легат пробыл без сознания, определить было невозможно, но очнулся он от того, что кто-то грубо ворочал его тело и сдирал доспехи.

– Ты кто? – Нашел в себе силы спросить Куратис. – Но вместо ответа раздался радостный вопль, а его руки завернули назад и стали стягивать веревкой.

– Да, как…, как вы смеете…, - попытался сопротивляться легат, однако на его возмущение не обращали внимания, наоборот, после того как его руки были стянуты за спиной, его вздернули на ноги и только тут ему удалось рассмотреть своих обидчиков.

– Степняки, – дошло до него, – но как? Неужели они успели захватить Идрум и добраться до западных границ королевства?

Впрочем, ничего ему объяснять не собирались, какой-то степняк увязал в два тюка вещи, которые снял с тех, кто еще не пришел в себя, и принялся все это нагружать на Куратиса, перекинув веревки через плечи.

– Иди в бездну, – ругнулся легат, и резко наклонился, сбрасывая с себя поклажу.

Надо было видеть как удивился такому поведению пленного степняк, придя в себя, он покачал головой, а потом выдернул из-за пояса плеть и с короткого размаха вытянул ей по животу Куратиса. Резкая боль мгновенно затопила его сознание, такого отношения к себе он еще никогда не встречал. Но стоило ему только начать приходить в себя, как тут же его ударили еще и в лицо какой-то палкой, что-то хрустнуло, и по губам заструилась кровь. Спустя несколько вздохов, пленного снова поставили на ноги и вновь нагрузили как грона. На этот раз легат не стал брыкаться, он понял, что здесь с ним никто церемониться не будет.

Дальнейшее Куратис запомнил плохо, он куда-то шел, таща на себе тяжелый груз, веревки больно впивались в плечи, через некоторое время он даже перестал чувствовать свою левую руку, то ли от боли, то ли от того что каким-то образом был передавлен ток крови. Когда с него скинули груз, снова закружилась голова, и он опять потерял сознание. Очнулся ночью, руки связаны не были, но состояние его оставляло желать лучшего, болело все, руки, плечи, лицо…. Особенно лицо, немного ощупав его бывший легат понял, что ему сломали нос, сильно хотелось пить. Терпеть пришлось до утра, под приглядом молодого степняка двое пленных принесли воду в большом котле, который поставили прямо на землю, и рядом положили несколько кружек, с помощью которых все желающие могли напиться. Как это не претило Куратису, пить из кружки после десятка человек, пришлось это делать, ибо никто его мнением на эту тему не интересовался.

В полдень к ним пришел идрумский барон, он стал обходить пленников и составлять списки, особенно его интересовало, каков социальный статус бывшего имперского легионера и смогут ли его родные заплатить выкуп. Легат его почему-то не заинтересовал.

– Я доверенный императора Куратис, – сходу заявил легат, когда увидел, что оказался никому не нужен, – мне надо срочно поговорить с твоим командиром.

– Думаете, вам от этого станет лучше? – Тут же отреагировал барон.

– Это уже не твое дело. – Гордо вскинул голову бывший военачальник.

– Как хотите, я передам вашу просьбу, но придется подождать.

Ждать пришлось долго, Куратис успел хорошо прожариться под лучами Асона, но, в конце концов, о нем все же вспомнили. На этот раз ему не стали связывать руки, и вообще сопровождающий был один, он молча мотнул головой бывшему легату, мол, следуй за мной и, не оглядываясь, пошел вперед. Пройдя где-то шагов триста, они подошли к большому шатру, легионер повернулся к пленнику и коротко приказал:

– Жди.

И пропал. Впрочем, ждать Куратису на этот раз долго не пришлось, что такое пара тэнов, не успеешь соскучиться стоять на ногах. Его больше не стали никуда вести, к нему вышли. Но это не вряд ли можно было назвать проявлением уважения, скорее так ведут разговор, когда хотят скрыть что-то постыдное.

– И так, вы хотели что-то сообщить, – заявил молодой герцог, встав напротив Куратиса.

– Я доверенный императора, и требую соответствующего ко мне отношения, – заявил пленник, пытаясь смело смотреть в глаза молодому человеку.

– Какие у вас есть доказательства, что вы являетесь доверенным лицом императора? – Поинтересовались у него.

– Это могут подтвердить все, кто находился рядом со мной, – продолжал гнуть свое Куратис.

– И все-таки, – продолжил интересоваться молодой аристократ, – если вы доверенное лицо, то при вас должна быть грамота с перечислением полномочий, без нее вы просто человек с улицы. Был у вас такой документ?

– Нет, такой грамоты у меня нет, но положение о моем статусе закреплено в имперской канцелярии.

– Хорошо, тогда я спрошу иначе, – стал терять терпение молодой человек, – может ли кто-нибудь ознакомиться с документом о вашем статусе, или подтвердить его каким либо иным способом.

Только тогда, до Куратиса стало доходить, что на самом деле, кроме слов императора он ничем не может подтвердить свой статус, то есть по существу является самозванцем, действующем от имени монарха. В случае необходимости Плиний может заявить, что никому он своих полномочий не делегировал, а тот, кто утверждает обратное, есть самый обыкновенный лгун, или сумасшедший.

– Вот видите, – подвел итог молодой аристократ, – вы творили бесчинства на территории королевства по прихоти, и никто не поручал вам это делать.

– Но все равно я дворянин империи, поэтому такое отношение ко мне недопустимо, – снова попытался Куратис вернуться к обсуждению проблем своего содержания в плену.

– Как ни странно в этом он прав, – подала голос спутница молодого человека, – мы не можем держать его в плену, либо он должен быть отпущен, либо осужден за свои преступления.

– Так мы-то тут причем? – Пожал плечами ее спутник. – В плен мы никого не брали, а значит, и пленных у нас нет. Что касается степняков, то ты сама знаешь, что мы не имеем права вмешиваться в их дела. Они обещали относиться к жителям Идрума с уважением, и свои обязательства выполняют, почему мы должны заступаться за тех, кто оказался на территории королевства вопреки нашему желанию?

– Да, действительно, – согласилась аристократка, – получается, что они вольны поступать с пленниками по своему разумению.

– Могу я узнать, с кем имею честь говорить? – Решил прояснить для себя ситуацию Куратис.

– Про честь я бы просил вас не говорить, – сразу набычился молодой человек, – сейчас в отношении вас ведется следствие, если подтвердятся некоторые факты, то по законам Идрума вас следует повесить. Но, к сожалению, пока вы находитесь в плену у степняков, наша юрисдикция на вас не распространяется. А разговаривали вы с герцогом Антнадо и Герцогиней Оливией.

– Подождите, – сразу забеспокоился пленник, – за меня заплатят выкуп.

– Пока говорить об этом рано, – возразил Антонадо, – когда будет подсчитана сумма ущерба, причиненная вами королевству, тогда можно будет вернуться к обсуждению выкупа. Но боюсь вас разочаровать, вряд ли у вас найдется столько золота, да и кто даст гарантию, что император или ваши родственники захотят расстаться с золотом в обмен на вашу свободу? Скорее всего, все попытаются быстро забыть о вашем существовании.

– Но я не хочу быть пленником этих варваров, – воскликнул Куратис.

– А управляющий замка и его семья не хотели быть повешенным на родовом дереве, – пожал плечами герцог, – вы интересовались их мнением, когда это делали?

– Они подожгли замок, чтобы уничтожить запасы еды.

– В замке герцогини Аканты, заметьте, вашей союзницы, никаких запасов не было, – снова вмешалась Оливия, – вы повесили тех, кого ранее взяли в плен, а семья управляющего вообще не должна была пострадать при всех раскладах. Вы убийца, и этим все сказано.

Куратис еще не знал, что император откажется от него, обвинив во всех грехах, и что решение напасть на королевство он принял самостоятельно. Впрочем, так же он поступил и с другими своими доверенными лицами, бросив их в трудной для них ситуации. Но трагедия конкретно этого дворянина состояла в том, что он имел довольно натянутые отношения со своими родственниками и они не стали выкупать его из плена, поэтому все годы своей жизни ему пришлось выполнять самые тяжелые работы на далекой чужбине. В конце концов, когда он уже не мог работать, степняки освободили его и даже помогли добраться до родных мест, но там его ждал более чем прохладный прием, ему позволили наслаждаться свободой всего три дня, а потом у него случился апоплексический удар табуретом по голове. Слишком неуживчивым оказался старик.

Что касается продолжения военных действий, то после этого случая началась «странная война», имперские легионы замерли на месте. Вернуться назад они не могли – приказ императора, идти вперед тоже – мага Оливию боялись все, до дрожи в коленках, так как знали, что ей ничего не стоит одним движением руки уничтожить весь легион. При такой войне, пришлось налаживать снабжение провизией вражеских легионов, иначе бы они сильно страдали от голода, как и их предшественники. И все ждали прибытия легионов Пофирайоса, так как понимали, что только его присутствие на западе страны, заставит императора изменить свой приказ.