Инженерный Парадокс 5

Глава 7

Казарма бывшей хоругви графа Мехова, военно-учебная база Де-Кастри, Приморская губерния

Алексей не слишком рвался в бой. Но во время приезда принца, бои при котором если и будут, то больше показательные, не воспользоваться возможностью урвать воинскую славу — было неправильно.

Не помешает и ему, и роду. А главное — не придётся самому рисковать и лезть в бой: традиции аристократов это вполне позволяли. Хотя когда Алексей обратился в штабную канцелярию со своим запросом, он был уверен что ничего не выйдет.

В штабе была какая-то невообразимая суета, бегали чиновники, офицеры, жандармы, представители Благочиния. Но, всё же, Алексей решил попробовать. А именно, обратится к старой традиции: «упавшего знамени», когда место командира в ополчении принимает ближайший родственник.

Традиция была давняя, чёрте сколько не применяемая, подразумевавшая скорее ситуацию в бою… Но с паршивого Марка хоть шерсти клок, рассудил барон. А не выйдет — так не выйдет. Но вышло, практически сразу: штабс-ротмистр, посмотрел на прошение, хмыкнул.

Извлёк какие-то бумаги, посмотрел в них. После чего уставился на Алексея:

— Вы уверены, что хотите этого, барон?

— Само собой, ротмистр! Поднять знамя, оставленное моим отпрыском — этого требует моя честь! — заверил Мачников.

— Хозяин — барин, — пожал плечами ротмистр, начав заполнять бумаги. — Поздравляю хорунжим, барон Мечников, — протянул он через несколько минут бумаги.

И вот теперь Алексей хозяйственно оглядывал казарму. Количество бойцов было невелико: этот щенок отпустил в увольнение, а то и подал рапорт на повышение почти всем подчинённым. Впрочем, вопрос численности, с момента появления хорунжего, решится самостоятельно и быстро.

А как можно будет значимо сообщить на приёме: «Во времена, когда я был хорунжим на войне»… Очень и очень неплохо выйдет, порадовался Алексей, направляясь в кабинет. Посидел за столом, собрался бегло посмотреть бумаги, оставшиеся от этого…

— Явился для несения службы, господин хорун… Алекс⁈ — раздалось удивленное.

— Олег? — не менее удивлённо уставился Мечников на знакомца и собутыльника.

— Алекс, я рад что ты получил повышение, но шутка с рапортом о переводе к тебе — не смешная!

— Олег, я не писал никакого рапорта! — возмутился Алексей. — Я чин-то принял меньше часа назад!

— Не сомневаюсь в твоих словах, но…

— Давай разбираться, — решительно указал Алексей на стул.

Впрочем, разобраться не получилось. Выходило, что хоругвь, где формально числился виконт Олег Синицын, была расформирована, а бойцы направлены в другие хоругви.

— И благочинцы бегали, — передёрнул плечами Олег.

— Они везде сейчас бегают: визит цесаревича, — резонно отметил Алексей.

Правда, через минуту им пришлось удивиться ещё сильнее — к ним присоединился ещё один знакомый. Правда, остаток хоругви «добрался» уже без сюрпризов. И к вечеру Алексей закончил с этой возмутительной суетой.

Устало вздохнул, открыл сейф с документами, стал бегло проглядывать их…

— Одобрено, — пробормотал он себе под нос. — А что… ЧТО?!!

Не закричать Алексей просто не мог: этот негодяй… подал прошение о проведении диверсионно-штурмовой операции! Силами ОДНОЙ хоругви! И его удовлетворили!!! А теперь…

Алексей засуетился, связался с ротмистром, непосредственным начальником. Потом — со штабс-ротмистром, знакомыми… И ничего! Многие были вообще не доступны, многие оскорбительно отвечали, ссылаясь на свои дела! А начальство отказалось отменить задание!

И теперь…

— Я тебя ненавижу, Марк!!! — прорычал Алексей, одновременно с бессильным ударом по столу.

Бывшая Автомастерская, штаб-квартира банды Гаражные, Нижний город, Новгород, Вильгельм Похлёбкин

Вильгельм приглядывал за поварами, да и сам был занят: выдерживал соус, что доверить он не мог никому, кроме себя. Подчинённые были обученными, перемешивание соуса — медитативным занятиям, так что бывший шеф-повар одного из лучших столичных ресторанов «Детинец» размышлял.

О том, как он оказался не в кухне ведущего ресторана Новгорода, куда пробился умением и талантом, а в бандитской… столовой. Хотя назвать кухню Гаражных «столовой», да и самих Гаражных «бандой» — было не совсем верно.

Началось всё для Похлёбкина с того, что веселящаяся компания аристократов, арендовавшая один из этажей Детинца, перестала веселиться: один из них скоропостижно скончался. Кто посодействовал князю… знал начальник службы безопасности, сгоревший вместе записями через считанные часы после смерти князя. А Вильгельм, будучи неглупым человеком, собрал всё, что успел, и перебрался в низкопробную гостиницу на границе с Нижнем.

Что сделал правильно: на следующий день газеты и новостные каналы пестрели заголовками «Повар-отравитель». В возможность оправдаться Вильгельм не слишком верил: доказательства сожжены, а убийца явно приложит все усилия, чтобы Похлёбкин был виновен.

Беглый обзвон знакомых из других городов и даже стран показал, что места для Вильгельма у них нет. То ли завидовали, то ли поверили наветам, гудевшим не только в Новгороде. В результате Вильгельм оказался в Нижнем, работая в невысокого уровня забегаловках и даже клубах. До тех пор, как не встретил графа. Последний зашёл в небольшую бутербродную, заказал кофе и те самые бутерброды… После чего просто прошёл на небольшую кухоньку.

— Готовил это ты, — утвердительно заявил ещё незнакомый граф Марк Вильгельму.

— Я. Но если у вас претензии, уважаемый… — зачастил Вильгельм, уже знавший, что в Нижнем могут довольно сильно побить, возможно, даже ногами, причём по вымышленному поводу.

— Нет. Я скорее приятно удивлён. Ты не желаешь сменить место работы на более спокойное, доходное и с большими возможностями реализоваться как повар? — спросил граф.

Последнее Похлёбкина и подкупило… О чём он ни разу не пожалел. Работа была, в чём-то, даже интереснее «Детинца»: рутинные блюда делали повара под приглядом, а сам Вильгем творил. В основном — для графа, который не отличался чрезмерным аппетитом, да и в целом был сторонником сбалансированного и здорового питания…

Что было дополнительным вызовом кулинарному искусству Вильгельма.

А сейчас граф возвращается с военной службы Империи, войны. И Теодор… его, пожалуй, партнёр, объявил, что к приезду графа надо расстараться. Будет празднование, к которому не повредят лучшие блюда.

В организации вечеринок Вильгельм не слишком разбирался, но прекрасно знал, как внешний вид, тонкие оттенки вкуса и аромата блюд связаны с окружением. Так что, приготовив соус и убедившись, что туша на вертеле уверенно идёт к кулинарной вершине своего существования без помех, шеф-повар направился во внутренние помещения Гаража для того, чтобы понять, как будет выглядеть эта вечеринка.

Полюбовался на гирлянды, лампочки, бегающих с загнанным видом Гаражных. На роботизированных паучков и их модификации — крабиков в… гавайских рубашках, с пальмами. Миниатюрных, подогнанных под их… конструкцию. И с цветочными ожерельями.

Прошёлся по помещениям и крепко задумался: вечеринка предстояла настолько эклектичной, что Вильгельм затруднялся подобрать стиль подачи… Хотя, наверное, буфетная подача, скандинавский стол, с элементами фуршета. Просто как-то иначе оформить блюда, с учётом сочетания пиньят, мишеней для дротиков, динамиков и дискотечных осветительных приборов выходило невозможно.

Прошёл ещё немного и стал свидетелем беседы, как один из руководителей Гаражных, Андрей, беседовал с незнакомым Вильгельму представителем банды.

— Нет, пенная вечеринка — явный перебор, — качал головой Андрей, с чем Вильгельм был категорически согласен.

— Ей, не потянешь? — хмыкнул его собеседник.

— Технически — «потяну». Но мы тут отдыхать будем. Мебель, еда, выпивка… А ты хочешь всё заляпать пеной, Тимох?

— Да-а-а… неловко получится, — подумав, почесал Тимофей затылок. — Вот вообще не знаю, что делать, Андрюх, — понизил он голос. — «Вечеринка, праздник»… Но это же Марк! Он и не пьёт вроде…

— Просил пьянку, вроде, — задумчиво протянул Андрей.

— Не, выпивки мы натаскали. И вискарь есть, и водка. Даже спирту достали!

— Спирт — совершенно лишнее! — всполошился Вильгельм.

— О, повар! Ну жратва будет, — покивал Тимофей.

— Но спирт сведёт всё ощущение вкуса на нет! Я убедительно прошу — не надо спирта! Лучше и без крепких… Хотя тут вам виднее, — оценил он недобрые взгляды. — Но спирт — не стоит!

— Ладно, уговорил, спирт вычёркиваем, — хмыкнул Тимофей.

— И тормозной жидкости не дам, — с ухмылкой заявил Андрей.

— А зачем? — недоумённо уставился на него Тимофей.

— Молодой ты ещё, — фыркнул начальник автомастерской. — Всё равно не дам.

— Ну тормозная жидкость у меня не записана, так что и вычёркивать не буду. А вот что с девками делать, Андрюх?

На лице Андрея появилась усмешка, явно с прицелом на шутку «что делать», но исчезла, и лейтенант задумался всерьёз.

— А чёрт знает, Тимох, — пожал он плечами. — Можно позвать, наверное.

— Точно позову, — вернулся к списку Тимофей. — Не проп…

Договорить он не успел — раздался негромкий, шипящий голос:

— Не надо никаких девок.

— Что значит — «не надо»? — буркнул Тимофей, вглядываясь в список. — Не пом… ой! — удивлённо уставился он на распадающийся на две части список, падающий на пол.

После чего он, как и Андрей с Вильгельмом, подняли взгляд на балкон антресольного этажа, откуда раздался голос. И увидели там ОЧЕНЬ страшно, хотя внешне и невинно улыбающуюся девушку в боевом костюме. Насколько знал Вильгельм — супруге графа, отдающей должное его блюдам и даже несколько раз лично благодарившей его.

— Э-э-э… Совсем не надо? — слегка дрогнувшим голосом уточнил Тимофей.

— Совсем, — кивнула, улыбаясь, Глория.

— Х-хорошо, значит девок… вычёркиваем, — нагнулся за кусками разрезанного как бритва списка Тимофей, а когда разогнулся — девушки на балконе уже не было.

А Вильгельм направился в кухню, несколько сочувствуя тому же Тимофею. Его дело было, как ему казалось, простым: приготовить и обеспечить приготовление пищи. А вот организовать вечеринку, в условиях Нижнего города, да ещё и угодить графу… Сам бы он за такое просто бы не взялся!

Так что, мысленно пожелав удачи Гаражным в деле обустройства вечеринки, повар окунулся в процессы готовки.

Я пытался заснуть в перелёте… И ни черта у меня не вышло. Похоже натягивание личины, с соответствующими ему действиями, распараллеливание сознания и прочие моменты «сыграли». У меня начался не то, чтобы психоз, но близко к тому. Пока — ничего страшного, но решение с пьянкой из спонтанно-желательного становилось строго-обязательным.

Если я, конечно, не хочу валить на какие-нибудь тёплые острова, медитировать в одиночестве, ну и заниматься прочей фигнёй, которая нужна, но во время которой я влёгкую заработаю ещё один психоз, уже от скуки и безделья. Конечно, решать проблему алкоголем далеко не всегда правильно… Но в моём случае, учитывая то, что я — менталист и достаточно знаю свой организм и разум (по крайней мере, на это есть вполне обоснованные надежды) — это оптимальный выход.

Да и моим соратникам пьянка не помешает: Фёдя постоянно балансирует на грани нервного срыва, Кирпич — по-моему, за гранью. Хотя в его случае это не так страшно — железобетонная психика, но всё же. Да и той же Глории расслабиться будет не лишним — вряд ли за время выполнения моих обязанностей она смогла отдохнуть.

Ну и миньонам, Семёнычу, возможно… Многим, в общем, помимо меня самого. А терапевтическое действие алкогольного расслабления в одиночку практически не действует, так что вариант безоговорочно правильный.

И раз уж я не смог поспать, то занялся расчётом различных механизмов и деталей. И золотые схемы в воображении «срывались», причём не от ошибочных вводных и невозможности работы механизмов, а именно от моего перенапряжения. Но превозмог, даже нашёл несколько интересных решений к моменту посадки на военном аэродроме Новгорода.

Контейнеры с моей добычей интендантская служба этак ненавязчиво пыталась всучить мне уже на аэродроме. Несомненно, ожидая, что небрежным движением запихаю три морских контейнера в карманы, и вприпрыжку ускачу с ними в закат, освобождая интендантов от работы. Но этим сладостным мечтам было не дано сбыться: я жестоко потыкал пальцем в накладную, на тему места доставки. И сроков — не имея возможности избавиться от работы, интенданты вполне могли «забыть», что её нужно выполнять вообще.

Хотя тут мне помогли так и болтающиеся на мундире побрякушки. Молодой парень интендантской службы явно хотел понудить побольше, но бросал взгляд на орден и медаль с перевязью, морщился, и всё же приступил к своей работе.

А я расположился в армейском бронеавтомобиле: доставка «до дома» входила в обязанности логистической армейской службы. Понятно, что аристократы этой привилегией пользовались редко, но в моём случае — почему бы и «да»?

Правда, до Гаража я на броневике с дёргающимся водителем не доехал. Полюбовался на исполняющих воинское приветствие жандармов на КПП перед Нижним, проехал на территорию Гаражных и просто отпустил водителя.

— А вы уверены, ваше сиятельство? — явно нервничая, уточнил водитель. — Место-то тут нехорошее.

— Уверен. Ты свою работу выполнил, езжай, — отмахнулся я, направившись пешком к Гаражу.

Тоже способ расслабиться и подуспокоиться. Смотрел на дома, прохожих. Потом задумался о системе дополнительной обороны. И вдруг понял, что я… заблудился! Нет, не вполне так, конечно: окружали меня знакомые дома, но дело в том, что я, похоже, прошёл мимо Гаража.

— Мнда уж, — пожал я плечами. — Ну, идём лечиться, — решительно развернулся я.

А через несколько минут я стоял на повороте к Гаражу. И понял, как я, пусть и задумчивый, пропустил знакомый поворот. Дело в том, что через улицу висели…гирлянды, изменяя привычный вид. Нет, понять, что этот поворот тот, что надо — можно без проблем. Но надо в него вглядываться, а мимоходом брошенный в задумчивости взгляд просто скользнул, не узнав и не обнаружив опасности.

Но гирлянды? Что они тут устроили? Ладно, разберемся, решил я, идя к Гаражу. По пути количество украшений улицы только росло. На Гаражной площади вообще был здоровенный… пожалуй, костёр. А сам Гараж, изукрашенный гирляндами, плакатами, да ещё и надписью «Добро пожаловать!» казался пустым и заброшенным.

Это ощущение только усилилось, когда я подошёл к КПП. Отсутствие охраны, открытые двери…

— Гараж захватила банда Клоунов, — хмыкнул я под нос. — Всех заготовила, подготовила костёр для приготовления захваченных, а сами пошли заниматься своей клоунадой… Бред какой-то! Интересно, а вообще такие банды в Нижнем есть?

Но обдумать это я толком не успел. Зашёл в темноту Гаража, еле успел прикрыть глаза от бьющего света… И жалко, что не подумал закрыть уши! Резко зажжённый свет, толпа народа, с дудками, барабанами, орёт: «Добро пожаловать, Марк!!!»…

Аккуратно приглядевшись, я немного удивился. Какие-то карнавальные шапки, яркая одежда… Про всякие гирлянды, прости логика, пиньяты в виде автомобилей, висящих под потолком можно не говорить. Банкетные столы, осветительные приборы, паучки и крабики… одетые в подобие гавайских рубашек, с цветочными ожерельями, изображающие синхронный кордебалет…

— Что тут вообще творится⁈ — рявкнул я, чувствуя некоторую опасность сойти с ума, вместо отдыха.

— Привет, Марк, — помахал рукой Федя, в пёстрой надувной рогатой шляпе на голове. — Рад тебя видеть.

— Я — тоже, — помотал головой я.

— Тебя тут не хватало, — сообщил друг. — Как-то слишком спокойно. А такое спокойствие в Нижнем начинает напрягать — думаешь, а не умер ли ты уже.

— Философ, — фыркнул я.

— А у тебя весомый такой прибыток, Марк, — вдруг появился Кирпич, с кружкой пива, указывая ей на орден и медаль, всё так же висящих на мундире. — Что такого сделал?

— Служил, — не стал я углубляться в детали.

Так-то расскажу, конечно. И, вроде бы, окружающие меня не совсем свихнулись, как и я. Но что за хрень-то вокруг творится, мне не отвечают!

— Вы-то что тут устроили⁈

— Марк, если ты не забыл — сам просил хор-р-рошую пьянку! — недоумевающе уставился на меня Федя.

А я негромко засмеялся: до меня дошло «что творится». А забавным был тот момент, насколько по-разному мы понимаем слово «пьянка». Для меня образцом, на который я и рассчитывал, были нечастые попойки дядьки Карла с сослуживцами. С одним-двумя, редко больше. Брали с собой устрашающий ящик выпивки, еду с кухни и уходили в палисадник, предупреждая им не мешать.

Проводили там несколько часов в беседах и уничтожении выпивки и провизии и расходились. Ну и понятно, что под хорошей пьянкой я подразумевал именно этот вариант, возможно — расширенный до десятка человек, никак не больше.

Но «понятно» — мне. А вот Гаражные, похоже, решили устроить… грандиозный пир. Ну… а пусть будет, с улыбкой махнул я рукой.

Тем временем несколько крабиков нарушили танцевальный строй, начав между собой поединок на… лакричных палочках. И это было как занятно, так небесполезно… Ну, в смысле, модификация паучков «крабики», с дополнительными интегрированными кусачками. Форму выбрала Икси, которой данные роботы были нужны для изучения «самообучающихся коллективных единиц».

Определённые техфункции они, конечно, выполняли, но заинтересовавшаяся искин попросила специальный тип для «отработки теорий». И я сделал. Дрались эти роботы с заслуживающей лучшего применения частотой, Икси отрабатывала на них как индивидуальное машинное развитие с самообучением, так и коллективное, роевое.

А я за всем этим наблюдал со стороны, надеясь со временем понять: как прописанные императивы «взаимовыручка и взаимопомощь», фактически «дружба», выливаются в постоянные драки.

И параллельно с этими размышлениями я расположился в кресле и был снабжён кружкой спиртного. Которую и начал потреблять, оглядывая веселящихся Гаражных — похоже, данный формат «пьянки» будет действительно нелишним.

— А со мной не хочешь поздороваться, супру-у-уг? — почти промурлыкал голос Глории, одновременно с ладонью, лёгшей мне на плечо.

— Привет, — кивнул я. — Как у тебя дела?

— Ничего, — ухмыльнулась Глория. — Местами даже весело, — с этими словами она обежала взглядом отдыхающих Гаражных, и я отметил несколько отведённых взглядов.

— А подробности? — приподнял я взгляд, смотря то на девицу, то на отвернувшихся.

— Всё отлично! — заверила меня Глория под тяжёлые вздохи.

— И всё же? — решил уточнить я, смотря непосредственно на Гаражных, игнорируя надувшуюся девицу.

— Так побьёт же, — подал голос один из миньонов.

— Не понял, — уже нахмурился я.

— Вообще, Марк, ты просил поддерживать порядок! — подбоченилась Глория. — А у тебя: пытались спереть кофе, пять раз! — выразительно помахала она растопыренной пятернёй, под потупленные взгляды. — Пьянка на рабочем месте: два раза. И в твой резак-принтер… ну который в кабинете.

— Я понял.

— Так вот, в него закинули гаечный ключ! В сам механизм!

— Жжёте, — удивлённо отметил я. — Там же инструкции везде, надписи пугательные…

— И не помогло!

— А кто такой… а-а-а… — протянул я.

Просто Рукожоп, расположившийся относительно неподалёку, очень невинно потупился и потёр бока.

— Он самый! — покивала Глория. — И заметь: педагогическое воздействие я произвела, не затрагивая голову и руки! Сама знаю, что этот… — смерила она Артемия взглядом. — … полезный работник.

— Только пиналась больно, — с несчастным видом проныл Рукожоп себе под нос.

— Как ты вообще гаечный ключ нашёл, и на кой чёрт с ним к фрезеру полез? — пытался понять я.

— Ну-у-у…. он на верстаке лежал. А мне стало интересно, что это за прибор… — страдал Рукожоп.

— Ага. И я оборачиваюсь на звук: в кожухе трещина, а оттуда звон! — грозно нахмурилась Глория, слегка подрагивая кончиками губ.

— Ну… всё правильно. Артемий…

— Да понимаю я всё, Марк. Лучше выпью, — насупился программист.

Ну и я выпил. Тем временем Глория выслушала мои заверения, что она — умница (молодец в её случае звучало как-то физиологически неверно, возможно даже — оскорбительно, хотя это не точно), и направилась к столам с закусками и выпивкой. А ко мне, с благоухающей ромом литровой кружкой, подошёл Кирпич.

— Рассказывай, за что висюльки! — ультимативно потребовал он, решительно хлебнув из кружки.

Ну и народ на этот кирпичный рявк подтянулся, насторожив уши. Ну и рассказал, в общих чертах, что и как. Скрывать особо нечего, хотя совсем уж в детали я не погружался.

— Да уж, — покачал головой Кирпич. — В моё время…

— Неужто было лучше? — усмехнулся я.

— А хер знает, Марк, — пожал он плечами. — Я в гвардии служил, а не в Ополчении. Вроде такой же бардак был, — заржал он, хлебая из кружки.

— Ты лучше скажи, — хлебнул и я, правда из своей — на хлебок из кирпичной Кружки он бы, скорее всего, как-то не так отреагировал.

Я, конечно, не проверял, но почти уверен, так что ставить эксперименты не стал.

— Как с тренировками? Как ребята Коржуна?

— Да зашибись там всё. Уровень подрос, нытья на единицу времени — в шесть раз меньше! — довольно отметил Кирпич.

— Что, понравилось? — уточнил я.

— Да не, времени у нытиков ни хера нет, вот и боятся сбить дыхание! — заржал Кирпич, под передёргивание плечами ощутимого количества Гаражных.

— А с конфликтами как?

Потому что доклады от Икси, конечно, были. Но довольно сухие и сжатые — не хотелось, чтобы военная цензура перехватывала мои каналы, а это приводило к сжатому и короткому, чисто текстовому общению.

Впрочем, особо ничего нового Кирпич не добавил: было несколько схваток, кратковременные неприятности с корпами, но в целом — спокойно и благополучно.

— Ну, значит, сейчас начнётся, — хмыкнул я.

— Задумал что? — прищурился на меня Кирпич.

— Ничего нового, — пожал я плечами. — Просто по закону подлости начнётся какая-нибудь хренотень.

— Это да, закон такой есть, — покивал Кирпич.

Народ на это также покивал, да и продолжил потреблять алкоголь и закуски. А меня позвал к себе Федя — что в общем, для атамана, нормально. И довольно своевременно — у меня начинало слегка гудеть в ушах, координация движений была не лучшей… В общем, вовремя позвал.

— Слушай, Марк, но ты же обычно не особо пьёшь, — обеспокоенно уточнил друг, после беглого разговора по делу, без которого было никак. — Ты вообще — нормально?

— Норма-а-ально, — кивнул я. — У меня была довольно напряжённая работа, нетипичная. Мозгу нужна «перезагрузка».

— Война, понимаю, — покивал Федя, на что я просто кивнул.

На самом деле причины были сложнее, но расписывать это… просто бессмысленно. Что-то Федя просто не поймёт, не по глупости, а по отсутствию знаний. А что-то ему просто не нужно знать, хотя он и друг.

Просто, помимо лицедейств была ещё одна задача, чертовски сложная, динамически меняющаяся… Эта самая хоругвь. Дело в том. что мне НАДО было таскать их с собой. Но, при этом, не надо уже лично мне угробить подчинённую дюжину. Это вообще непрофессионально, терять подчинённых. Так ещё и терять подчинённых, призванных Империей на войну, ради своих будем честны — шкурных интересов…

На такое я пойти просто не мог. Но дюжина аристократов в подчинении — это не солдаты. И помимо эмоциональной нагрузки от лицедейства, я банально перегрузил мозги, постоянно высчитывая и прогнозируя, основываясь на недостоверных переменных: поведение противника и хоругви…

Устал, в общем. И как же хорошо в Гараже: не надо притворяться, носить маски. Не ждёшь от подчинённых «подвига» или взбрыка — только выполняемой работы. Реально хорошо.

И не стоит столько пить, да и вообще лишнее… промелькнула мысль, которую я залил порцией алкоголя, уже спустившись с Федей в зал… И на некоторое время аж протрезвел: Рукожоп использовал технику. Поправка: пьяный Рукожоп использовал технику: блендер, машина для льда, всякое такое.

При этом я, уже мысленно попрощавшись с механизмами, видел… Как они нормально работают. Не сбоят, не ломаются. Обычные, бытовые механизмы, а не изготовленные с напрягом специально для Рукожопа. Так, чтобы Закон Мерфи вообще не нашёл лазейку во время их работы.

А тут — всё нормально. И даже занятно… Надо проверить. Кинул Артемию пульт от музыкального центра, с криком:

— Артемий, поставь что-нибудь потяжелее!

— Ага, Марк! — слегка заплетающимся языком ответил Рукожоп, поймав пульт.

И сменил песню, положил пульт на стол. И всё целое, однако, озадачился я, плюхаясь в кресло. Надо бы как-нибудь провести элемент… эксперимент, на тему корреляции энтропийного воздействия Рукожопа и содержания этанола в его крови. Добавить грамм десять в кофе или чай… Но это позже, если руки дойдут, хлебнул я из кружки.

Особняк Барышниковых, Верхний город, Новгород, баронесса Барышникова

Барышникова сидела, пригорюнившись, и чуть ли не плакала… Хотя почему «чуть»? Не одна злая слеза проскользила по её лицу за последние полчаса. Все планы… в очередной раз провалились! Нет, баронесса уже многое узнала про этого гадёныша Марка. И, пусть со скрежетом зубов, но поняла — Марк стал «достойным» наследником Карла.

Уже сейчас превосходящий своими вооружёнными силами Барышниковых. Да и своих бездарных родителей, Мечниковых…

Ну и «намёк» Марка баронесса прекрасно поняла. И вступать в открытое противостояние, да ещё и оставлять следы — не собиралась. Этот гадёныш убьёт её и родных, не ради титула или денег — последнее его либо не интересует, либо уже есть. А просто в силу своей подлой мстительности!

Но и оставлять всё случившееся без ответа Барышникова не могла: не из такого теста она была сделана! И для начала она скооперировалась с матерью Марка, Еленой Мечниковой. И… как будто поглупела, сама усмехнулась баронесса. Нет, на первый взгляд план поставить мальчишку вне законов Империи был неплох… Вот только прежде, чем ввязываться в это, надо было получше изучить законы и принципы работы Геральдической Палаты.

Это не было сделано, а в итоге — сложная, стоившая времени, связей и денег интрига провалилась. Торчащему в Нижнем Марку просто было плевать на мнение аристократов. А Империя… просто не обратила на то, что Мечников потенциально враждебен, НИКАКОГО внимания! Обращаясь с ним, как с графом Меховым!

Но ладно: баронесса, будучи в курсе последних новостей, нашептала, намекнула… В общем, Марк получил извещение о явке чуть ли не первый, из Новгородских дворян и аристократов. И отправился на службу. Где у Барышниковой был ОЧЕНЬ обязанный ей человек. Глава госпитальной службы базы Де-Кастри. Вряд ли он бы прямо убил Марка — но это не требовалось. Несколько ампутаций, «по медицинским причинам», комиссование по здоровью… И передача обрубка гадёныша в руки гвардейцам Барышниковым…

Так этот мальчишка как будто получил в наследство не только титул, но и умения Карла! Вернулся в орденах, медалях! Прошёл… да там любой бы умер! А он — ни царапины, близко к госпиталю не появился!

А сейчас Барышникова действительно плакала — от неотомщённой обиды, от того, что над ней посмеялся этот щенок. От того, что он неуязвим… И от призрачного смеха проклятого Карла, который послышался ей несколько раз!

— Нет, это решительно невозможно! — шмыгнув носом, вытерла слёзы баронесса, хлопнув ладонью по столу. — Разнылась, как пансионерка после первого бала и ночи с гусарским полком, — криво ухмыльнулась она. — Есть шанс… Но риск…

И женщина замерла на несколько минут, глубоко задумавшись. Наконец, решительным движением кивнула, привела себя в порядок и активировала терминал.

— Я желаю беседовать с доном Каритти, — надменно сообщила она, как только терминал показал соединение.

— Баба, — ухмыльнулась омерзительная, смуглая рожа абонента с той стороны. — Старая, но ничего. Можешь ко мне подвалить, прочищу твои дыры, — оскалилась смуглая ряха, блестя золотом в зубах.

— Я — баронесса Барышникова, требую связи с доном Каритти…

— Требуешь, гы-гы-гы! Ну недолго, скоро рот будет занят, — ржала омерзительная морда.

Отношение южан из картеля к женщинам не было секретом для Барышниковой. Как не было для неё секретом и существование этой транснациональной, полуподпольной организации, «Ла Эмэ», специализирующейся на телесной алхимии. Торговля и усиление своих членов, в большинстве своём, аристократов… но это не точно.

Главное то, что организация была сильной, опасной, в ряде случаев способной соперничать с Империями. И обращаться к ним Барышникова ОЧЕНЬ не хотела, но это был единственный выход.

— А теперь слушай, шваль, — удерживая ровным голос, отчеканила она. — Я знаю имя того, кто убил Андреа Каритти. Сам он уже мёртв, но у него есть наследник. И если я не услышу дона, а буду слушать твоё рыгание — основной наградой я попрошу твою отрубленную башку, с гениталиями, засунутыми в грязную пасть. Через минуту я разрываю связь.

— Пута Мадре! — выругался смуглый, на миг картинка пропала, а вскоре появившаяся рожа, уже без идиотской ухмылки сообщила: — Дон Каритти выслушает тебя, женщина.

Проснулся я с…. неприятными ощущениями. К счастью — исключительно физическими. Очевидная интоксикация, перевыработка желудочного сока, расширенные сосуды оболочек головного мозга, как следствие — пульсирующая головная боль.

Но это — мелочи, которые для менталиста не проблема. Утихомирить мозг и желудок заняло у меня не более полуминуты, как и подстегнуть почки и печень. Вскоре надо будет посетить туалет, но пока разберёмся с важным. А именно — с психологическим состоянием и фоном нейромедиаторов. Собственно тем, ради чего и затевалась вчерашняя пьянка.

И тут выходило, что всё более, чем неплохо. Зарождающиеся нервозы и психозы отступили, более того, похоже, общий гормональный фон выровнялся.

— Икси, — негромко произнёс я. — Насколько я понимаю — я в порядке?

— Да, Марк. Приветствую вас.

— Привет.

— Гормональный баланс тоже выровнен, — сообщил искин.

— Хм? — приоткрыл я глаза.

Закрыл. Открыл ещё раз. Посмотрел. Зрелище было… нельзя сказать, чтобы плохим. Скорее даже в чём-то привлекательным: копна волос, спина, стройные ноги и привлекательное место их произрастания. Вот только личность обладательницы этих деталей, не обременёных никакой одеждой, наводила на разные мысли… Впрочем, для начала я прикрыл покрывалом увиденное.

Зрелище, конечно, приятное, на удивление. Но несколько не своевременное. Поднялся, расположился в кресле, кивнул на поставленную крабиком кружку кофе.

— Я её затащил в койку? — негромко поинтересовался я.

— С прискорбием вынуждена констатировать, Марк, что я не знаю.

— Не понял, — удивился я.

— После некоторого количества этанола, Марк, ваше взаимодействие со мной перешло на более глубокий… интимный…

— Уже не смешно. Ты меня ещё в групповом сексе обвини.

— А в этом обвиняют?

— К делу.

— Как скажете. Я ощутила состояние опьянения. Часть кластеров памяти повреждена, как и записей. Я просто не знаю, Марк.

А я задумался, буквально выдирая воспоминания. Так, Федя бодающий своей шапкой машину… Кирпич, использующий пиньяту, как средство от сбоящего импланта, вполне успешно, во всех смыслах. Глория, тащащая меня… танцевать? И всё. То есть инициатор данного действия пока неизвестен, а последствия могут быть… разными.

— Поздравляю с консумацией брака, Марк, — присела искин-хулиганка на стол, облачённая в белое кружевное бельё.

— А она была? — поднял я бровь. — Кроме того, поздравлять стоит с тем, что стало частью жизни. И что помнишь.

— А вы не…

— Ничегошеньки, — пожал я плечами.

— Но выравнивание вашего гормонального фона… хотя да, совершенно не обязательно следствие консумации.

— Вот-вот. Скорее всего, она… Но как-то совершенно по-дурацки, даже если что-то было.

— Нетипично.

— Слабо сказано. Ладно, пока буду работать и ждать. Дальше посмотрим, что будет.

— А не желаете, для надёжности…

— Нет!

— Но может…

— Икси, не поднимай эту тему.

— Зануда вы, Марк. Она, скорее всего, была не против.

— Это достоверные данные?

— С вероятностью…

— Тогда недостоверные. Я — работать, — отрезал я, погружаясь в терминал. — И да, — на секунду отвлёкся я.

— Что, Марк?

— Второй завтрак сюда нужен. Повкуснее, наверное…

— Передам Вильгельму, Марк.

И, перед тем как погрузиться в работу, я взял со стола планшет с ежедневником. Задумался на минуту. Добавил в список дел «Супружеский долг». И задумался над тем, ставить ли напротив плюс, или минус. Но довольно быстро решил дилемму: поставил вопросительный знак и начал работать.