Инженерный Парадокс 5

Глава 14

Бывшая Автомастерская, штаб-квартира банды Гаражные, Нижний город, Новгород, Глория

Глория очнулась от дремоты, пытаясь вспомнить, что она слышала про клинику «Второй Шанс». И, бросив взгляд на ровно лежащего на верстаке Марка — вспомнила. Это была конечной точкой, куда пропадали девушки, что выяснилось в результате её расследования. Проводила она его, когда Марк был на Сахалине, собрав достаточно много информации… и голов.

По крайней мере, на территории Гаражных похитителей, недвижимости похитителей… В общем, ничего и никого не осталось. Но вот с самой клиникой, и её владельцами — бандой Креж, она не связывалась. Не столько из страха, сколько из-за отсутствия времени. И думала поговорить с Марком после его приезда… Но как-то столько всего навалилось.

Причём не только на неё или даже на них. На Марка. И рассказ о трансплантологах и рабовладельцах Глория решила отложить до момента, когда у её… супруга появится хоть сколько-то свободного времени. Но, при этом, информации она собрала достаточно. Гаражным это не слишком поможет, но вот для работы диверсанта — бесценные данные.

Особенно учитывая то, что руководство Крежа «забыло понятия», в смысле жило в особняках и пентхаусах, а не на основной базе банды. Не как Федька, живший в простой квартире, а в роскошных, прекрасно защищённых апартаментах и особняках… По крайней мере, они сами так думали, хищно усмехнулась Глория. Ну, похоже, настало время указать им на их ошибку.

Только что с Марком? Его указания сквозь дрёму она помнила, как и бешеный рык — «уничтожьте их!» Даже гордость за мужа появилась, вылившаяся в очень… приятный сон. Но вот что с ним сейчас? Надолго ли? И что за бои с Крежем?

— Икси, — обратилась она к искину, находящейся в какой-то мистической связи с Марком, по крайней мере, в Гараже и у них дома.

— Да, Гло, — ответила Икси рассеянным голосом, явно демонстрируя, что большая часть её процессорных мощностей занята.

Ну, много и не надо, да и… на последнем Глория с некоторым коварством внутренне улыбнулась.

— Икси, а что с Марком? А то я волнуюсь.

— С Марком всё в порядке, — ожидаемо оттарабанила Икси.

— ОЧЕНЬ волнуюсь и беспокоюсь.

— Материальная информационная база не наносит вреда…Ой! Гло, я этого не говорила! — всполошилась Икси, так что Глории стало немного неудобно — всё же пользоваться некоторыми особенностями… подруги было не слишком хорошо.

Но, с другой стороны, скрывать от любимой жены важные вещи — тоже нехорошо! Так что всё правильно! И Марку она не расскажет… Так что Глория стала теребить Икси, апеллируя к волнению и тайне.

— Хорошо, Гло. Но если ты проговоришься — больше ты мне не подруга! У Марка в душе есть массив данных. Огромный, освоил он только часть от него.

— Это как⁈

— Считай, что Дар.

— А как так? Откуда?

— Этого я ни скажу никогда. Только он сам, если захочет, — отрезала искин. — Этот октаэдр — тоже база. Её материальный носители. И, похоже, не загружает информацию… А учит, — задумчиво протянула Икси.

— А это не опасно? А это надолго?

— Это не опасно. За здоровьем Марка я слежу пристально, — сообщила Икси. — И не думаю, что надолго. Для нас.

— «Для нас»? А для него?

— Смотри, — вывела Икси голограмму с пиками мозговой активности. — Видишь?

— Ну ни черта себе! — настолько удивилась, что не удержалась от ругани Глория. — Десятикратное?

— Минимум — тридцатикратное ускорение восприятия. Мозг это просто не в состоянии фиксировать — он используется как простой фильтр.

— А куда идут данные?

— Не знаю.

— И это — не опасно? — поёжилась Глория.

— Нет. Марк — сильный менталист, большая часть информационного потока обрабатывается эфиром. А эфира у него хватает, так что риск минимален.

— Интересно, что он там видит? — задумчиво протянула Глория, смотря на неподвижного Марка.

— Интересно. Но не знаю: я один раз попробовала узнать… Больше не хочу, — в голосе Искина прямо чувствовалось опасение. — Меня выкинуло, да ещё, кажется, нарушило целостность нескольких логических цепочек. Не полезу! — решительно заявила Икси.

— Я и не просила. Скорее ты сама хочешь, — пожала плечами Глория, на что иксин издала неопределённый хмык. — Но сколько времени у Марка это займёт — ты не знаешь.

— Не знаю.

— Тогда пойду узнаю, что с Гаражными. А ты не отвлекайся.

— И не собиралась. Спасибо, подруга, — отстранённо ответила Икси.

Глория направилась к Фёдору, который сидел за несколькими мониторами, держа трубку перед ухом.

— … давай нормально… — размеренно произнёс Федя в трубку, послушал, сморщился. — Иди в жопу, Зельц! Через час мои люди будут отдыхать в твоей клинике! А те из твоих работорговских уродов, что выживут — позавидуют мёртвым! — рявкнул он, после чего бросил трубку. — А, Глория, — заметил он девушку.

— Хорошо сказал, — покивала Глория.

— У Марка подхватил, — криво улыбнулся Фёдор. — Наши там на крыше. Не успеваем, — недовольно буркнул он. — А этот урод: повесим головы над входом, чтобы боялись… Ладно, хотела что-то?

— Уже почти всё, — ответила Глория. — Много подмоги?

— Кирпич и шесть отрядов. Бункер…

— Это передвижной?

— Он самый. Но время…

— Распорядись, чтобы в арсенале подготовили два ящика, Федь. Кило на сто каждый. Боеприпасы и гранаты для миньонов на крыше. И взрывчатка мне, в тубах.

— Распоряжусь. Но ты думаешь, что успеешь?

— Я — знаю, — сообщила Глория, направляясь к арсеналу.

Подхватила два готовых бокса, благо Келиф позволял. И спустилась к своему байку, закрепив груз и газуя. Марк, конечно, сделал уникальное транспортное средство, думала Глория, наслаждаясь скоростью. Управляемость и мощность байка, генераторы магнитного поля… Например, чтобы не сбавлять скорость на крутых поворотах, байк спокойно заезжал на стены, не сбавляя скорость.

Первое время Глория, пользуясь байком, визжала от восторга… Хорошо, что никто не слышал. А сейчас — было нужно добраться. И три сотни километров в час — более чем подходящая скорость. И как же круто!

Впрочем, вскоре девушка обогнала колонну Гаражных, мигнув огнями. И собралась: до миньонов на крыше надо было добраться. С грузом… И строительная ферма рядом с клиникой — то, что нужно, улыбнулась она, врубая интеллектуальное управление магнитными ловушками.

Если бы кто-то посмотрел на арматуру стройки в этот момент, он бы подумал, что спит: по диагонали, на чудовищной скорости, перескакивая проёмы между байками, летел байк. Но самое удивительное было в конце маршрута: когда, казалось бы, байку до падения с края здания оставалось считанные метры, он… замер. Замер на месте, как будто перед этим не летел с умопомрачительной скоростью.

А вот фигурка, сидевшая на нём, продолжила полёт. Причём не одна — с ней летел прямоугольный контейнер, ненамного меньше фигурки. Которая вращалась, как будто танцуя в воздухе с контейнером.

Скорость полёта была таковой, что фигурка с контейнером поднялись НАД крышей клиники в высшей точке полёта. И тогда, когда казалось, что гравитация победила, и летящие рухнут вниз, фигурка исполнила пируэт, а от неё к строению на крыше клинике протянулся трос. И так, с вершины полёта, притягиваемая к крыше, она не упала, а проскользила на контейнере.

Но не остановилась: соскочив с остановившегося контейнера, она прокатилась кувырком, прокатилась мимо распахнутой двери, куда ударила ослепительная, голубовато-фиолетовая вспышка, сменившаяся раскалёнными добела брызгами металла из проёма.

— Ей, охренеть… Здравствуй… те Глория, — произнёс Хром.

— Привет, — помахала пальцами Глория, окидывая взглядом крышу.

Рукожоп, с выпученными глазами… и прикрытым ртом, уставился на неё. Растёт — рот прикрыт, отметила Глория. Какая-то девушка в больничном переднике, красивая… Но скорчившаяся, зажмурившаяся. И эманирующая ужасом и отчаяньем. И миньоны, явно сделавшие больше, чем возможно, с их обычными карабинами.

— Молодцы. Как продержались?

— Я — Хром, — не без гордости ответил миньон, на миг становясь зеленоватой, металлически отблескивающей статуей. — Но хреново, прут. Ты… вы…

— Ты, — хмыкнула Глория.

— Ты — подмога?

— Я — припасы. Гранаты, патроны, пулемёт, — указала она на контейнер.

— Зашибись, — потёр руки Хром, пока его напарник деловито побежал к контейнеру. — А…

— Через полчаса будут. Продержитесь? И что с коптером?

— С гранатами и пулемётом — с полпинка! А у коптера нахрен повышибало все предохранители… Полчаса возиться, а то и больше! И у этих, вроде, ракетомёты есть. И… ей, спасибо, Глория!

— Не за что. И у меня ещё дела, — сообщила Глория, подбегая к краю крыши.

Встала на край, раскинула руки и плашмя упала с неё. Всё же, иногда хочется покрасоваться, самокритично признала она в полёте. Но обычно не перед кем…

Активировала тормозные плоскости, несколько раз выпустила канаты с магнитными зацепами, корректируя и притормаживая полёт. И в конце — почти без удара приземлилась на сидение байка.

— Голову над дверью, — задумчиво произнесла она, оскалившись. — Ну ладно…

И с места разогналась к направлению пентхауса Зельца — атамана Крежа. Уничтожение руководства, в условиях явного конфликта — первое дело. Не говоря о том, что Зельц был откровенным уродом — организовал эту мразотную «фабрику» смерти и красоты. Ну и был ближе всего, хотя… Она справится, решительно поджала губы Глория, прибавляя скорости.

— Цель на месте, — вдруг раздался голос Икси.

— Спасибо, подруга. А ты не занята? — уточнила Глория.

— Занята. Но за тобой присматриваю. Если что — часть Стаи и сержант Бобик движется с основными силами.

— А ты записываешь?

— А то!

— А Марк… увидит?

— А ты этого хочешь, или нет? — раздался ехидный ответ.

— Ну-у-у…

— Что-то увидит. Не отвлекайся, Гло, — деловито закончила искин.

Глория и вправду собралась: двадцатиэтажка, на крыше которого стоял пентхаус Зельца, уже была видна. И очень хорошо, что она успела всё разведать — не придётся пробиваться сквозь здание, в котором боевики Крежа жили вперемешку с обычными людьми. В основном — «девочками для удовольствия», но и не только. Да и первых, если они не в борделе, в который надумал пойти Марк, не хочется… Ладно, встряхнулась Глория, просто объезжая дом, тормозя, и выстреливая магнитными захватами на канатах.

И уже через три минуты замерла этажом ниже пентхауса. Выпустила дроны в режиме маскировки, и нашла цель — Зельц, мужчина лет пятидесяти, в просторных семейниках в напряжённой позе сидел на самом верху пентхауса, в спальне. В руках у него был планшет, терминал у уха — трубка телефона. Явно реагировал на нападение… Но это ненадолго.

Посты охраны… много, тяжёлое оружие. Но явно не готовые к атаке сверху. А сам Зельц, торча наверху, явно понадеялся на алхимически укреплённое стекло, не уступающее прочностью броневой стали. Вот только клинкам Глории была по зубам и броневая сталь. Единственное, что смущало девушку, так это то, что Зельц был сильным одарённым… И непонятно каким: ни слухов, ничего подобного.

Впрочем, плазмомёт Мехова должен справиться — расстояния смешные, помещение невелико. А если нет — Глория закинет взрывчатку и отступит. Травмы Зельц получит в любом случае, а он — не единственный руководитель Крежа.

И Глория, закрепив магнитные зацепы на обоих дронах, буквально вознеслась над крышей пентхауса. Конечно, дроны не были предназначены для удержания Келифа, и полетели вниз. Но толчок достаточной силы они обеспечили, а инерцию толчка погасить успеют.

Через несколько секунд Глория упала на стекло окна-крыши, высекла двумя ударами клинков небольшое круглое отверстие и выстрелила в него из плазмамёта, прямо в удивлённо уставившуюся на неё морду Зельца.

А через секунду — её откинул удар, и Глория закувыркалась в осколках стекла. А рядом с ней летел и протягивал к ней гибкие щупальца… Зельц. Обугленный, но сквозь угольки пробивались куски плоти. А щупальца и то, что он выжил в высокотемпературном аду прямо указывали на Дар этого человека. Метаморф — редчайший и опасный… для своего носителя дар. Опаснее только Проклятый.

Потому что возможность менять Даром собственную плоть в широких пределах значило ещё одно: запредельную регенерацию. Ну и эталонное здоровье… И ощутимые прибыли для нечистых на руку трансплантологов, фармакологов, алхимиков… Этакий бесконечно-живой кусок плоти. И почему Зельц не распространялся о даре — тоже понятно.

И даже выбор деятельности его банды… Хотя «понятен» — не значит простителен. Похоже, находящийся с детства под вечной угрозой Зельц пожелал «поделиться с окружающими» своими неприятностями. Не с корпорациями, а с самыми беззащитными. Урод и есть урод, промелькнула у Глории мысль.

И вид частично обугленного, частично покрытого деформированной и сочащейся сукровицей плотью Зельца полностью это подтверждал. И эта перекорёженная туша тянула к Глории искривлённые щупальца плоти… и несколько рук, тоже искажённых. Но это не пугало девушку: боевого опыта Зельц явно имел недостаточно, а его попытка стать «больше и страшнее», чисто рефлекторная — вела его к гибели.

Закрутившись в воздухе юлой Глория перерубила клинками несколько щупалец, часть из которых отдёрнулась. И тут же в тело Зельца полетел зацеп на тросе, рывком подтянувший Глорию к атаману Крежа. А он заполошно замахал конечностями, тут же отсекаемыми. И окончательно потерял голову.

Так что дальнейший полёт искорёженная, подёргивающаяся туша продолжила без неё.

— Какая гадость, — констатировала удерживающая голову Глория.

Голова была жива и, если её оставить просто так… Впрочем, девушка не собиралась это делать. Пробив клинком оба виска, она продела в дыру трос и выпустила магнитный зацеп. Точнее, два: один, прикреплённый к её поясу, погасил энергию её падения. А второй, с прицепленный головой, закачал трофеем у самого входа в здание.

— Ну… почти, — оценила инсталляцию Глория.

Притянулась к зданию, спустилась в несколько прыжков, оседлала байк и поехала: целей на сегодня у неё было ещё немало.

Крыша клиники «Второй шанс», Нижний город, Новгород

Лета с трудом приходила в себя, после совершенно… ужасного, но наверное — прекрасного зрелища. Тонкая фигура в чёрном костюме соткалась из воздуха, упав на крышу. Лета просто зажмурилась — у её защитников, и без того находящихся в непростом положении, появился ЕЩЁ один враг.

Она бы всё-таки спрыгнула со здания… Но этот Артемий не давал, придерживал за руку. Бормотал глупости, что всё будет хорошо…

Впрочем, похоже, что это были не совсем глупости: фигура, общавшаяся молодым девичьим голосом, уничтожила часть нападавших и принесла оружие её защитникам. Как — Лета даже не представляла, но грохот тяжёлого пулемёта, перемежающийся звуками взрывов гранат подсказывали, что всё не так уж и плохо.

— Ну вот, я же говорил, — заявил Артемий, потешно задрав нос и надувшись.

Хотя человек, которому служат… или просто охраняют? Непонятно. И называют пара суровых бойцов Артемия «Рукожопом». Тоже непонятно: руки у него растут из плеч, а операция по переносу… Теоретически возможна, но зачем?

— Артемий, а кто вы? — выдавила из себя Лета.

— Я? Программист, хакер, и просто хороший человек…

— И Рукожоп! — послышалось веское от бойца, на что Артемий небрежно махнул рукой.

— Любовался тут звёздами в небе. Но никак не думал, что обнаружу ещё одну рядом с собой. И такую прекрасную…

— Ей, Рукожоп, хорош хвост распускать! Попробуй починить коптер!

— Я⁈ — с искренним изумлением повернулся к бойцу Артемий. — И вроде ракетомёты есть…

— Есть, но… Блин, тебя посылать чинить — только доламывать. Горелый, держи выход, а я пойду чинить.

— Угу, — немногословно буркнул второй боец, занимая место за пулемётом.

— А на кого вы работаете, Артемий? — продолжала допытываться Лета, пользуясь затишьем.

— На…

— Кхм!

— Это коммерческая тайна. Пока, — ответил Артемий.

А после он затараторил… какие-то глупости, но довольно уютные и смешные. И про Лету спрашивал, что вызывало не самые приятные воспоминания, но было даже… мило? В общем, Лета стала немного расслабляться. И даже немного смущаться своему больничному наряду, как вдруг с улицы раздался взрыв, а после канонада выстрелов.

— Ей, Рукожоп, посмотри, что там! — рявкнул Горелый,

— А связь?

— Только мобильники, лядь! Ну а кто мобильниками в бою пользуется⁈

— Не знаю…

— Вот и посмотри! Рация в коптере сгорела вместе со всем!

— Ладно…

Так что пока сжавшаяся Лета приходила в себя, Артемий добрался до парапета крыши, заглянул за него.

— Наши! — крикнул он. — Посмотреть не хочешь? — обратился он к Горелому.

— А ваши жопы от местных прикрывать не надо⁈

— Так не было их давно… Впрочем, предложение снимается. А ты, Лета?

— Я?

— Ты, ты. Иди сюда. Когда ещё такое увидишь, — поманил её Артемий.

Лета с опаской подошла. И не могла не согласиться с Артемием: ТАКОГО зрелища она вряд ли когда бы то ни было увидит. Основание клиники было расчерчено трассерами лучами, вспышками взрывов. Лета отчаянно боялась, но разум учёного оценивал обстановку, хотя военным или кем-то подобным она, конечно, не была. И через несколько минут она вздрогнула: ощетинившиеся пушками, ведущие огонь машины нападающих отступали.

— Перегруппировываются, — небрежным тоном, но слегка дрожащим голосом произнёс Артемий, стоявший с ней плечом к плечу и явно почувствовавший как она вздрогнула.

И вправду: на место отступающих машин выехали другие, вступая в бой. Их стрельба была не безответной, но повреждений на атакующих Лета, к своему удивлению, не заметила.

— А… — негромко прошептала она, но решила не договаривать.

Впрочем, Артемий правильно понял её невысказанный вопрос, и с довольно забавным видом, чем-то похожим на институтского профессора, ответил.

— Нападать на клинику возможно только с входа. Если её не уничтожать, конечно, чего никто не хочет. Если атакуют вместе — будут отличной мишенью, да и помешают вести огонь.

— Понятно, спасибо. И всё же — кто вы? — повторила свой вопрос Лета.

Просто на её глазах происходила баталия, достойная кино или голопостановки. И что всё это происходит ради обычного человека — не укладывалось у неё в голове.

— Говорил же, Лета — я обычный человек. правда очень талантливый и хороший, — дополнил Артемий, задумчиво, кажется даже с некоторым сомнением.

Тем временем битва внизу продолжалась, и вдруг появился огромный, явно тяжёлый, отблескивающий металлом грузовик. Он подъехал на десяток метров к зданию, не обращая внимания на обстрел, и вдруг… с грохотом упал на дно!

— Подбили⁈ — испуганно вскрикнула Лета.

— Нет, так и должно быть. Это специальный самодвижущийся бункер — задумка моего нанимателя. Я как-то думал, что глупость… Но глупостью оказались мои мысли, — хмыкнул Артемий.

А в это время огромный параллелепипед из металла претерпевал трансформации: из крыши его выехало несколько башен, открывших огонь по зданию. А борта стали расходится, формируя что-то вроде… стены. С амбразурами, поняла Лета, потому что крошечные фигурки сновали за стеной, а через металл прорывались дымные следы, направленные на клинику.

И вдруг за спиной у них раздалась длинная очередь пулемёта. Резко обернувшись Артемий и Лета увидели Горелого, безостановочно стреляющего в проём, причём судя по нескольким выпавшим телам — стрелял он не просто так. И вдруг из проёма буквально вылетело ещё одно тело, пролетев метра три по воздуху, рухнувшее на крышу. А стрельба пулемёта прекратилась.

И на крышу выбежало не меньше десяти фигур, высоченных, широченных, в тяжёлой броне.

— Свои, — дёрнул запаниковавшую было Лету Артёмий.

Тем временем три фигуры, сотрясая шагами крышу, подошли к ним. И центральная подняла забрало.

— Жжешь, Рукожоп! — произнёс человек с острым, суровым лицом. — И… а ничего, — смерил он взглядом сжавшуюся Лету. — Молодец, — иронично кивнул он Артемию, ударив того по плечу бронированной рукой.

Притом на лице его было совершенно… сумасшедшее, бешенное веселье. Лета подумала бы, что перед ней безумец, если бы не взгляд: холодный, оценивающий, внимательный и оценивающий.

— Точно молодец, — уже менее безумно улыбнулся этот человек, когда Лета постаралась поддержать и помогла не упасть Артемию.

— И Рукожоп долбаный! — раздался голос одного из двух спутников ударившего. — Мы ввязались в заварушку, чуть не… Ой, за что Кирпич⁈ — раздалось от молодого парня уже лежащего на крыше.

Потому что первый, не меняясь в лице, отвесил ему звонкий подзатыльник.

— За язык твой длинный! Ты у нас, помесь трактора и слизняка, лейтенантом банды заделался⁈

— Нет, но Кирпич, заварушка…

— Захлопни пасть. Меня попросил Марк. А ты — боец Гаражных. Ещё раз вякнешь — отдашь всё сделанное Марком и выбираться будешь на острие атаки!

— Я… молчу я, Кирпич, — отвёл глаза парень, тяжело поднимаясь.

— Горелый, птичка на крыльях?

— Вроде…

— На крыльях, Кирпич! — высунулся перепачканный маслом Хром. — Только закончил.

— Ну и зашибись. Рукожоп, хватай девку и валите!

— Но… в коптере четыре места…

— Да ты чё⁈ В жизни бы не поверил! — оскалился совершенно ужасающе Кирпич. — Ты ещё и счита-а-ать умеешь! Вали в коптер, а то помогу!

— Я иду… но как же вы? — буквально пискнул Артемий, ведя Лету за руку к коптеру.

— Вот ты… Нормально мы. Прорвались и идём на соединение, — неожиданно спокойно ответил Кирпич, и даже улыбнулся краем рта.

Впрочем тут же бешено оскалился, и матом попросил Артемия поторопиться и занять место в коптере. Последнее, что видела Лета — опускающийся шлем этого воина.

А в коптере было… прекрасно. Тесновато, забрызгано маслом… Но именно тут Лета начала надеяться, что «всё будет хорошо». Ну пусть не всё, и даже не хорошо… Но не так ужасно, как могло бы быть.

— А нас не подобьют, Хром? — вдруг спросил Артемий.

— Нет. Защита, — раздалось из рубки в открытую дверь.

— А как же граната…

— Потому что коптер стоял на крыше. Не беси Рукожоп, помолчи и полюбуйся видами! — раздалось в ответ, и из потолка опустился монитор.

На котором стало видно, как коптер набирает высоту над зданием клиники. Редкие взрывы, скрывающиеся с крыши бойцы Кирпича… И подсвеченная красным перекрестием… Ракета!

— Спасибо… — пролепетала Лета, прощаясь с жизнью.

— Всё… начал было Артемий, хватая её за руку.

И тут экран залила ослепительная вспышка. Но… жива? Лета сама себе не верила, но темнота, наплывающая на её сознание была явно не смертельной — она, похоже, теряла сознание от перенапряжения и усталости.

— Говорил же — защита, — услышала она голос Хрома перед тем, как окончательно перестать воспринимать окружающий мир.

Я нудно, отвратительно, совершенно раздражающе умирал. Раз… в сто пятьдесят шестой, отметил очередной раз я. Самое паскудное заключалось в том, что эта теневая сволочь с улыбкой в никуда не использовала… Ничего. Никакого оружия кроме клинка, похожего на шпагу с упрощённой гардой. И у меня тоже не было ничего, кроме такого же клинка.

Всё с пояса, из карманов — исчезло. Имплант не работал. И в общем — понятно почему. В этой виртуальности всё подчинялось теневому гаду, который глумился, устраивая «честный поединок» на клинках. Честный, как же! Его скорость, реакция, сила… В общем это было просто нереально! И как только меня этот гад не убивал! Бесит.

При этом слабая связь с телом не пропадала. И я знал — оно в порядке. Да и… будем честны: я учился. И опыт, получаемый мной тут… Нельзя назвать его «бесценным». И вообще — бесит. Но при этом — не лишний и ценен. Даже если это инфобаза теневых мечемашествующих психов — информация ценна. Да если бы это была база бальных танцев — я и то бы учился, учитывая ускорение времени.

Потому что я — инженер. А инженерия — практическое приложение и применение научных, экономических, социальных, теоретических и практических знаний с целью обращения имеющихся ресурсов на пользу. И, например, при работе с тяжёлыми доспехами Гаражных, да и со своими, я… Смотрел записи этих самых грешных танцев. Бальных, спортивных, даже эротических! И использовал увиденное для моделирования степеней свобод, корректировки мест сгибов…

В общем: ненужных знаний нет. Но как же, чёрт возьми, бесит! Я же ничего не могу сделать! Только любоваться отрубленными конечностями, головой, вспоротой требухой! И ни-че-го не могу сделать…

Стоп. Не психуем. Пусть я не могу впасть в полноценный транс. Пусть я физически не могу вытянуть поединок. Но…

— Ну что же ты, нападай, что ли, — остановился теневой гад, демонстративно закинув шпагу на плечо.

И я бы мог «повестись». Если бы на практике не проверил невообразимую скорость этого теневого типа. Так что я просто встал в позицию.

— Ну, как знаешь, — пожал плечами теневой, молнией бросаясь ко мне.

Но… я отпарировал. Потому что удар я не видел, «да». Но КАК он был нанесён — просчитал. И следующий. И следующий… И, наконец, после безумно долгих секунд я почувствовал шанс! Парировал удар вскользь… и сделал выпад пустой, разжавшейся рукой, напоровшись на клинок теневого!

— Вставай, ученик, — послышалось через пару секунд.

— Иди в жопу, — не вставая ответил я. — Смысла нет: ты жульничаешь.

— Хм, ты про свой последний удар?

— Про него. Я должен был…

— Приду-у-урок, — насмешливо протянул теневой. — Смотри: твоя убогая ручёнка, — на этих словах в воздухе из тени соткался полупрозрачный макет руки человека. — Клинок, — продолжил он, и названное появилось. — Удар, — озвучил он. — Видишь?

— Связки, нервы… Даже не знал, что такое…

— Потому что убогая, ограниченная форма жизни, которую разумной-то назвать невозможно! НАСТОЛЬКО не знать своего тела — это просто смешно! — рассмеялся теневой.

— Отменное чувство юмора, — покивал я, поднимаясь. — А насчёт отсталости — мы редко применяем клинки.

— Я и говорю — недоразвитые. Впрочем… снизойду. Представь привычное тебе оружие.

— И оно появится?

— Зрю разума проблеск в простейшем сём, — напевно ответил теневой.

— Любое?

— То, что ты когда бы то ни было держал в руках.

— А если создал?

— Ты⁈

— Я. И ты же читаешь мои мысли.

— Издеваешься⁈ — вскинулся теневой, не имея глаз, но ощущение их вытаращенности было почти физическим. — Лезть в помойку твоего отсутствия разума⁈

— Ну тогда готовься к сюрпризам, — хмыкнул я.

— Всегда готов, ученик, — отсалютовал шпагой со своей жуткой ухмылкой теневой.

А я на миг задумался. Проблема была в чудовищной скорости теневого. И мощное, но тяжёлое и не скорострельное оружие просто не годилось. Я в его возможности увернуться от одиночного выстрела почти не сомневаюсь. ДАЖЕ лучевого оружия — уйдёт с траектории, просто отталкиваясь от анатомии и моих движений.

Так что надо забить пространство снарядами, иначе никак. И я представил лёгкий пулемёт, с ранцевым боепитанием.

— Смотришься как идиот… Впрочем и без этой хрени ты смотришься так же, — произнёс теневой, молнией уходя от потока пуль. — Ну ка… ну совсем же хрень, — издевался он.

А я готовился. И на определённый момент он, даже с его скоростью, просто не успел бы… Он и не успел. Он ОТБИЛ минимум десять, а подозреваю — больше пуль.

— Мнд-а… Печально, кто мне достался в ученики? — задрал он голову.

А я зажал гашетку… И очнулся в начале.

— И как? — поинтересовался я.

— Я даже не стал рассеивать твою проекцию, — хмыкнул теневой.

— Но ты использовал что-то…

— Смотри.

И я увидел своё тело. Мёртвое, с дымящимся стволом пулемёта, зажатого в руках. С… мечом-шпагой, засевшем по гарду в лобной кости!

А после ещё восемьдесят шесть смертей. И я пару раз задел теневое тело… Но это «задел» было столь ничтожно, что говорить смешно. А приготовившись к восемьдесят седьмому разу, я услышал:

— На сегодня всё. Дальнейшее пребывание тебя здесь лишено смысла. Возвращайся через цикл. Или два. Или вообще не возвращайся — мне в общем-то всё равно.

— Есть вопрос.

— Задавай. Возможно — отвечу.

— Насколько я стал эффективнее в бою?

— В… чём? В… гы-гы-гы, ха-ха-ха! — схватился за бока теневой. — В… бою⁈ Каком бою, ученик?

— Зануда. Хорошо, в тренировке, — не стал беситься я.

— Хе-хе… Ну точно — недоразвитый. Не было никакой «тренировки».

— А что это было?

— Я проверял твои реакции, ученик. И «лучше» после этого… Мечтатель, ха-ха-ха!

— Рад, что тебя повеселил. До встречи.

— Погоди. У меня для тебя есть подарок.

— И какой же?

— Совет. Если тебе придётся биться на клинках — сдавайся или беги. Цени.

— Ценю. У меня для тебя тоже есть подарок.

— Хм?

А я напрягся, транслируя ментализмом… совсем не то, что я представлял. То, что он «не читает мысли» я готов принять. Но намерения… Читает, морда теневая. И транслировал я благожелательность и прочие глупости. Так что к моменту, когда я начал приходить в себя, под ноги теневому полетела взведённая граната.

— Интересно, ему понравился мой подарок? — открыл я глаза на верстаке, снимая шлем. — Ну в целом — небесполезно, — признал я, поднимаясь на ноги…

И падая от острой боли… всего! Зазвенела сирена, в мастерскую стали вбегать люди… А я понял, что со мной. Горе от ума, иначе не скажешь. Стигматы: повреждения плоти, уверенной что она… повреждена. Так я ещё и менталист… В общем, нервы — болели, капилляры — полопались, и вообще тело вело себя так, как будто меня реально убивали почти три сотни раз.

— Марк, что с тобой⁈ — раздалось от Феди.

— Всё нормально. Эскулап, нужны седативы, успокаивающие, противовоспалительные, рассасывающее внутренние гематомы.

— И всё? — прищурился на меня медик.

— И быстро, — ответил скрюченный я с пола.

И пока Эскулап колдовал над моим бренным телом, я прикидывал, как избавится от этой неприятной побочки посещения теневого. И, в принципе, нашёл варианты. Но вот тут я на десять процентов согласен с теневым — на одну десятую придурок. Сам себе нанёс неопасные, но чертовски неприятные травмы.

А через десять минут, в кресле-каталке, я выслушивал у Феди что стряслось.

— И всё это Рукожоп, — задумчиво констатировал я.

— И ты, вообще-то… Ну и я. Совсем этот Зельц псих невменяемый…

— Был, — вдруг вклинилась Икси. — Зельц ликвидирован Глорией четверть часа назад. Так же шесть из восьми лейтенантов Крежа.

— Это она молодец, — оценил я. — А сам Рукожоп, с его «очень красивой девушкой» где? — поинтересовался я, вспомнив наш с ним разговор, проходивший почти две недели субъективного времени назад.

— Летит сюда. Будут через пять минут, — ответил Федя.

— Ладно, пойду… поеду, посмотрю на этого. Рыцаря печальной рукожопости, на белом компьютерном кресле, — хмыкнул я.

— А насчёт войны что скажешь?

— Вроде — справляемся. И клинику можно попробовать прибрать к рукам… Хотя скорее — затрофеить оборудование. И ещё…

— Что?

— Займусь оружием. Точнее техникой. Нужен тяжёлый танк! И не один. А может…

— Понял. Марк, слушай, а может что-то полегче…

— Нет. Надо что-то ультимативное, — вглядывался в золото схем я. — Реально достали, Федь. Рукожоп просто любовался звёздами. А они…

— Грозили отрезать голову, и не принимали откупное.

— И таких придурков — много. Достали они меня, Федь, — покатил я из кабинета.

А вообще с теневым вышло… ГОРАЗДО эффективнее, чем мне казалось. Пока я убивался сотни раз, я неосознанно… напряжённо придумывал методы убийства этого типа. И технику. И воздействия. Часть, конечно, глупость — но часть НЕПРИМЕННО надо проверить. И танк… а то и сухопутный дредноут нужен, заключил я, поднимаясь на крышу.