Инженерный Парадокс 5

Глава 5

После размахивания копиями докладов и прочим я окончательно пришёл в себя — очень уж обвинение было бредовым. И, не деблокируя щиты, стал набирать ротмистра, благочиние и прочих ответственных морд и рож. Лиц я там как-то не замечал… хотя и не присматривался, нужно отметить.

И, хотя мне, естественно, никто ничего не докладывал, выходило что жандармский поручик пожелал повышения, наткнулся на обработку МОЕГО рапорта… Ну а дальше понятно: пожелал «проявить бдительность». Что ему напихали с верхом в спецназовскую панамку — я, к сожалению, не видел. Но точно напихали с верхом, потому что настроения я гарантированно испортил и жандармерии, и благочинцам.

Правда, ситуация с демобилизацией… подвисла. Я пару раз поднимал настроение Бабушкину своим прекрасным видом, делал тонкие намёки…

И ничего. Ротмистр клялся (а ментализм подтверждал правдивость), что направил все возможные рапорты и бумаги и даже больше… Но начальство загадочно отмалчивалось. Известные мне армейские истории показывали, что «забыть» эти бумаги могут на месяцы, а то и годы. А то и «забыть выслать демобилизационные документы», при этом официально их приняв.

Со мной такой вариант не пройдёт, как понятно, но помотать нервы, вынудить скандалить на всю Де-Кастри меня могут принудить. Чего мне делать откровенно не хочется: просить то, что твое по праву — унизительно, это раз. Сама система бюрократического аппарата такова, что повторное прошение вообще может «обнулить отсчёт» предыдущего, это два. То есть, возникнет ситуация, когда со мной нарушают закон и Устав… а конкретных виноватых нет.

Потому что каждый конкретный армейский бюрократ действует по закону и инструкции… Ну а что нет итогового результата — не их проблемы.

И, наконец, вопрос пресловутого «общественного мнения» в аристократических кругах. Если репутация отмороженного на всю голову психа и могучего менталиста имеет как свои плюсы, так и минусы, то репутация, приобретённая во время громкого служебного скандала (а не громкий — не поможет!), мне точно и однозначно навредит.

Именно как основателю корпорации, ну и самой корпорации, само собой. Что мне к чёрту не сдалось.

Так что, без униженных просьб и предварительных ласк, я направил вместе с контейнерами добычи в Новгород несколько зашифрованных инфоблоков. С недостающими данными и инструкциями. И после обнародования «достославных приключений сильномогучего графа Мехова на Сахалине, не вознаграждённых даже 'спасибо» — это самое начальство «в раздумьях» само ко мне прискачет. Возможно, даже теряя тапки.

Бывшая Автомастерская, штаб-квартира банды Гаражные, Нижний город, Новгород, Теодор

Фёдор сидел за своим рабочим столом и просматривал отчёты. Последние дни выдались… напряжёнными. После затишья корпы вдруг активизировались, избрав тактику налётов: легкобронированная техника, просто расстреливающая боезапас и скрывающаяся. Казалось бы — глупость, силам Гаражных такое не повредит…

Но на самом деле довольно тревожный звоночек, понимал Фёдор: аналитики корпоратов пришли к выводу, что Гаражные — не «просто банда». И сделали ставку на дестабилизацию ситуации на подконтрольной территории. Основная проблема тут была в том, что на снабжённые «подарочками» территории корпы не заезжали. От броневиков — драпали с приличной скоростью.

А на перекрывающие подступы патрули — просто не хватало народу. Впрочем, последние тридцать шесть часов стало НАМНОГО спокойнее. Точнее — ни одного налёта вообще. А вот совещание перед этим было нервное, из-за решения… Связываться ли с оставленным Марком или постараться решить вопрос «своими» силами?

«Своими» именно в кавычках — у Феди была мысль привлечь к охране наёмников из других банд. Но и Кирпич, и заявившаяся на совещание Глория, его… ну скажем так, уговорили. После чего, обдумав аргументы, он принял независимое и совершенно самостоятельное решение.

Оказавшееся очень эффективным, несмотря на, казалось бы, не слишком притязательный вид… Да и вообще, в то, что это сработает — Фёдор не слишком верил. Однако, двухкомпонентные… ну, наверное, ловушки — прекрасно сработали. Небольшая круглая пластина, сантиметров пяти диаметром, намертво цеплялась к технике. Докинуть её можно было хоть руками, хоть из рогатки, хоть пневматической катапультой.

Да хоть луком со стрелами. Впрочем, такого анахронизма у Гаражных не водилось. А после врубался тоже небольшой, но уже побольше, генератор… И притягивал пластину и то, к чему он прицепился, с усилием около ста тонн, как писал Марк.

В реальности же это выглядело так: автомобиль, в основном, с пулемётной турелью на крыше, нарезает круги, поливая огнём улицу и невезучих прохожих. В него летит блямба пластины, цепляется… а через секунду, невзирая на буксующие колёса и пулемётный огонь, машины притягивает к месту крепления генератора. Со всё увеличивающейся скоростью. То есть даже при ударе об дом корпораты выживали редко, а эти доставшие всех машины сбрасывали в пропасть, даже разок затащили в лужу горящего бензина!

Впрочем, там местных, устроивших эту лужу, можно было понять — довольно много жертв от налётов.

При этом, для «обслуживания» этого устройства нужен был один боец. И, потеряв два десятка машин за пару часов, корпы отступили и затаились, и таятся уже около полутора суток. А сейчас Фёдор перечитывал отчёты, просматривал записи… и с некоторым удовольствием отмечал, что с этим, кажется, справились.

Как вдруг его взгляд привлек… армейский контейнеровоз! Здоровенный, камуфляжный… какой Фёдор уже видел: на таких знакомый Марка присылал ему механизированные доспехи на починку. Но только тут мало того, что были отчётливо видимые символы Императорской Гвардии с какими-то аббревиатурами. Так ещё и эскорт этого гиганта составляло несколько армейских колёсных танков.

И всё бы ничего, вот только этот кортеж уже ехал по территории Гаражных. И куда он стремится — не вызывало вопросов…

— Икси, почему ты не подняла тревогу? — не стал дёргаться Фёдор.

— В этом нет причин, на данный момент, — чопорно ответила искин.

— А эти машины?

— Интендантская служба Его Императорского Величества Вооружённых Сил. На посланный запрос ответили, что везут имущество графа Мехова.

— Э-э-э… да уж. К нам?

— Очевидно, что так, Фёдор.

— А как нам… — задумался атаман, но решил, что раз уж тут вояки — пусть с ними разбираются вояки.

И вызвал Коржуна. Так что кортеж через четверть часа встречали не только Гаражные (а Глория выглядывала из амбразуры, отметил Фёдор знакомый отблеск визора Келифа), но и десяток одетых по форме армейцев. Несколько десятков каких-то уставных фраз, и к Фёдору, на которого указал жестом Коржун, обратился измождённо выглядящий военный:

— Вы тут старший?

— Я…

— Куда разгружать имущество графа Мехова? И примите послание, если вы Теодор.

— Я — Теодор… — начал было Фёдор, но тут же ему в руку впихнули кейс, после чего измождённый сфотографировал атамана с кейсом в руках.

— И куда разгружаться? — как ни в чём небывало, уточнил военный.

— Хм-м-м… Да можно прямо на площадь, — пожал плечами Фёдор.

Лифты — есть, миньоны Марка тоже никуда не пропали. Да и грузовые платформы имеются. А впускать армейских на территорию Гаража… как-то не очень хотелось.

Контейнеровоз встроенным краном выгрузил на площадь огромный контейнер и укатил. А перед ним озадаченно встал Фёдор, а через некоторое время к нему присоединился Коржун, Кирпич, Глория уже без доспеха и Горелый. Последний почесал голову и сообщил:

— Не пролезет.

— Молодец, муженёк, — негромко произнесла Глория. — Всё в семью, всё в дом.

— Да ясен хрен, что трофеи, — хмыкнул Кирпич. — Только такая хренотень не влезет никуда. Открывать надо.

— Пожалуй… Коржун, этот контейнер же броневой? — поинтересовался Фёдор.

— Так точно. Полимер с броневым армированием!

— Тогда давайте-ка, он так и дождётся Марка. Мне почему-то не хочется, чтобы его вскрывали.

— Марк бы не стал…

— Марк?

— Эм-м-м…

Присутствующие, кроме Коржуна, переглянулись с задумчивым видом. И пришли, судя по выражениям лиц, к тем же выводам, что и Фёдор: Марк, конечно, мог и не поставить ловушки… Но это же Марк! А то, что они там какие-нибудь шуточные, конечно, возможно… Но лучше и вправду пусть постоит, подождёт хозяина.

С момента нашего участия в обороне на побережье Сахалина прошло два дня. И реальность показывала мою правоту — никаких направлений на демобилизацию, никаких «представлений к званию», даже никаких «торжественных похвал перед строем». Руководство «изящно забыло», а немного задолбанный мной ротмистр отгавкивался, что его «этим Меховым» просто посылают, что мол начальству не до него.

То есть с материалами это я поступил правильно… вот только время. Сутки до Новгорода, притом что вряд ли интендантура сорвёт отдельный самолёт для моего контейнера. Сутки там… В общем, до публикаций может пройти ещё дня четыре, а то и побольше. А реакцию на них стоит ждать через пять-неделю…

При этом хоругвь самым наглым образом заявила, что они все усталые и нуждаются в отдыхе… Перетрудились они, блин! Нет, я сам не собирался никуда лезть, но сам факт!

Под эти мысли и работы с золотыми схемами — в реальности воплощать задумки, даже в тестовом варианте, я тут точно не собирался — ко мне заявляется посыльный, и вызывает к ротмистру. Ну, наконец-то, уже обрадовался я, прихожу… А у ротмистра несколько есаулов и капитанов, натуральное военное совещание.

И ни черта мне всё это не нравится.

— Решился мой вопрос, господин ротмистр? — широко улыбнулся я.

— Мехов… нет, не решился.

— Тогда я пойду. Поищу, у кого выражение морды наиболее отвратительное, — сообщил я.

И честно собирался это воплотить. А вообще, если подумать, надо бы папашу таки отловить, раз уж я тут. Убить-не убить, но нужники его чистить я ТОЧНО заставлю. А вызовет на дуэль… Ну мне даже его жалко будет. Немного. Гуманнее было бы убить, самокритично оценил я свои планы.

— Для тебя задание, Мехов, — сморщился ротмистр.

— Зада-а-ание, — начал немного сердиться я. — Ново-о-ое. А со старыми-то что, ротмистр? Вам Устав напомнить?

— Не надо мне напоминать! Я тоже могу напомнить, что, в условиях ведения силами Империи напряжённых боёв, исполнение ряда обязательств…

— И награждений? И оценки эффективности вольноопределяющихся? Неужто приостанавливаются? А бумажку об этом предоставьте, будьте так любезны, ротмистр, — уже шипел я, в почти неконтролируемом гневе.

Судя по золотистым отблескам — надо бы мне себе взять в руки: паразитные потери эфира. И судя по выражению физиономий присутствующих — репутацию я себе заработал нужную. Смотрели на меня с опасением, а некоторые даже с ужасом.

— Откладываются до разрешения форс мажорных обстоятельств, Мехов. И возьми себя в руки… — «пожалуйста» он не сказал, но это так и слышалось.

— Вы прекрасно знаете ротмистр, что такое «форс-мажор» по Уставу. Так что это просто оправдание нежелания исполнять свои обязанности.

— Так направляй жалобы! Я всё что мог — сделал! А теперь у меня ПРИКАЗ направить подчинённые мне хоругви на смену войскам. И на твоё имя — ТОЖЕ!

— И вообще, хорунжий, ты что-то больно дерзок… — начал было какой-то капитанишка.

— Иди на хер, — махнул я на него рукой. — Недоумок, не знающий прав благородных и устава. И да, на дуэль можешь меня вызвать хоть сейчас. Изувечу от души, — мечтательно сообщил я.

— Ротмистр, что он себе позволяет⁈

— Вы, Ковтун, и вправду Устав бы перечитали. И вызывать Мехова я вам не рекомендую. Ваш заместитель… меня не устраивает ещё больше, — хрюкнул ротмистр.

— Ладно, понял. Что за задание именно мне? — уточнил я.

Ну, потому что если «подчинённым хоругвям» — то вызывать меня, да ещё во время совещания, можно только по одной причине.

— Не самое приятное место. Замена эскадрону на передовой, на линии смыкания…

И стал ротмистр показывать на схемах. Место выходило… действительно тухлое. От побережья велись «линии обороны», с двух сторон, друг напротив друга. Задача понятна: взять Восходников «в котёл». Но Восходники, как понятно, котлиться не горели желанием и активно сопротивлялись, стараясь эти «рукава» уничтожить.

Ну и место, куда меня намылил неведомый полководец — острие одного из рукавов.

— Надолго?

— Сутки, максимум двое. В качестве усиления — пулемётная рота.

— Поможет она, как будто, — хмыкнул я. — Артиллерия есть хоть какая-то?

— Десять автоматических гранатомётов найдём. Больше ничего.

— Красотища. — оскалился я. — Ладно, хотя бы разомнусь. И трофеи не лишние. И сколько я народу перебью… Ха-ха-ха! — напоказ заржал я, отчего тяжёлый металлический стол завибрировал: пустить пыль в глаза — не лишнее, а ультразвуковой генератор никто не заметит. — И кого за этот подарок благодарить, ротмистр?

— Если ты о моём рапорте, то не путай полевых и штабных, — хмыкнул ротмистр.

Ну, в общем, да, есть такое. Как раз об этом думал, когда прикидывал о возможной «службе на годик». Штабные ни хрена не делают, а какой-то полевой просто запросил данные по роте. Посмотрел показатели эффективности и воткнул нас в самое пекло — не со зла, возможно, даже не догадываясь о том, что мы уже должны домой спешить, ещё и медальками обвешанные.

— Мне нужно полдня, — сообщил я, не став озвучивать, что если мне их не дадут — пошлю всех в жопу с их приказом.

Это трибунал… на котором можно будет обсудить правомочность данного приказа в наш адрес. Это долго, неприятно, не сказать, чтобы стопроцентно надёжно…

Совсем хреновый вариант, но место, куда нас кидают… Ну реальная жопа. И мне нужны инструменты, чтобы из неё выбраться. И хоругвь вытащить не помешает. Без чего-то реально действенного нас вместе с пулемётчиками и гранатомётами просто вкатают в землю. Я, в доспехе, немного подёргюсь, но в итоге надо будет бежать — или меня тоже прикончат.

— Через шестнадцать часов будь с хоругвью у транспортников.

— Само собой! — радовался я.

Вышел и чуть ли не бегом направился в казарму. Некоторые… потенциальные заготовки у меня были. В общем, стал буквально из говна и палок, тратя всё захваченное с собой, кропать эффективное оружие. Ну и щиты усиливать не помешает.

Тем временем хоругвь в голос страдала — не хотели воевать, бездельники… Ну да и чёрт с ними, что не хотят. Я вот тоже не хочу, между прочим. И с этого момента Империя мне КРУПНО задолжала. Раньше это было умозрительно, некие «неисполнения» и прочее. А сейчас она ТРЕБУЕТ то, что я ей уже по её же законам не должен.

И то, что это какие-то конкретные чиновники и офицеры — неважно. Они — часть Империи, и она отвечает за них. Впрочем, это позже…

А вот в процессе работы меня окончательно отпустило. Всё-таки я — инженер, а значит, передо мной просто чертовски интересная задача. Которую, при всех прочих равных, интересно решить.

И, в итоге, пару часов я провёл в милой беседе с интендантом. Выбивая из этого жадины ресурсы… Копеечные, по большому счёту. Вот точно все снабженцы — немного Либерманы. Но в итоге — подготовился. И уже на подлёте транспортника приглушил динамики и искренне рассмеялся.

Дело в том, что схемы у ротмистра… были схематичны. Удивительный факт, который я подметил, но понял, только смотря на оборонительные порядки с высоты. Мне пришло в голову, что нашу хоругвь и прикомандированных гвардейцев ставят «на острие», против всех Восточников. И «в принципе», так и было. Только на этом «острие», помимо нас, было не меньше тысячи человек, не считая технику.

Почётное место, острие атаки… Но я-то готовился, да и нервничал, будем честны, так, как будто мне и хоругви, в одиночку, предстоит сутки отбивать атаку трёх кланов…

Ну, подготовка в любом случае не лишняя. И, раз уж тут несколько более гуманные расклады, надо устроить такое представление, чтобы начальство Де-Кастри, после разбирательств… Ну как минимум, заменило подчинённых в окопах, что будет вполне справедливо. Ну и вне зависимости от того, сколько займёт реакция на материалы в столице — больше не пихала хоругвь во всякие жопы. И вообще, у меня, блин, Гараж без присмотра!

Десантировались, и стали заменять эскадрон… в котором осталось полторы хоругви. И вообще видно было, что Восходники тут «жгли»: пластобетонный окоп с башнями дотов был, мягко говоря, повреждён. Не совсем руины, но близко к тому.

Подтянулись пулемётчики — они передвигались по траншее. И оказалось, что гранатомёты — без обслуги. Но это ладно, эти бедолаги ещё и пёрли пластобетонные блоки на тележках, видимо для починки.

— Штабс-вахмистр Щепкин и отряд пулемётного вооружения прибыли в ваше распоряжение, хорунжий Мехов! — лупал на меня глазами полноватый парень, скорее всего младше меня.

Да и сами гвардейцы были… Ну скажем так, ностальгично напоминали Гаражных, возрастом уж точно.

— Так, возводите укрепление над этими контейнерами, — указал я вахмистру на добычу с интендантов.

— А-а-а… — недоумённо указал он на порушенные амбразуры.

Вдобавок, в одну из них ударил какой-то термический снаряд, отчего тугоплавкий материал пусть не потёк, но стал пузыриться, светится и деформироваться.

— Они вам не понадобятся. А прикрыть это — важнее.

— Слушаюсь! Разрешите исп…

— Бегом, — с доброй улыбкой напутствовал я ротмистра.

И стал выпускать дроны и через несколько секунд расслабился: восточники вели «огневую подготовку», высокотехнологичную, но не слишком эффективную. То ли у них вообще не осталось тяжёлого…

— Ох, ё-о-о! — совершенно по-простецки откомментировали Разины зрелище распадающегося на две половины фронтового штурмовика в небе неподалёку от нас.

— Примерно так и есть, — хмыкнул я, анализируя данные.

Ну не настолько «ох ё-о-о!», как казалось на первый взгляд, конечно. Но близко к тому: кто-то, видимо на механизированном доспехе, рассёк самолёт плазменным клинком сложной формы. Более того, это оружие совершало манёвр, явно возвращаясь к метателю.

Искренне пожелав этому типу неудачно поймать свой бумеранг, я вернулся к работе: нужно было «собрать» из заготовок эффективное оружие.

— Хорунжий, а это что? — вылупились подчинённые на грубо склёпанные полуметровые сферы.

— Подарочки, что ж ещё, — хмыкнул я, продолжая снаряжать ряды шаров.

— Мины?

— Угу. Самодвижущиеся. Стандартное ПВО и ПРО сориентировано на воздух, максимум — на цель НАД землёй, — решил пояснить я, пока вожусь. — А эти…

— Катятся, как колобок? — со смешком уточнил Скоробогатов.

— Именно. Кстати, хорошее название — будут колобками, — оценил я.

— А это взрывчатка?

— Угу.

— Её же…

— Тонн десять… я дюжину из интендантов выбил.

— А она не…

— А чёрт её знает, — ухмыльнулся я. — Ладно, хоругвь. Занимаем посты, оружие на изготовку.

Оружием, кстати, была модификация плазмомёта Мехова, в варианте «метательная граната». По деньгам выходило… лучше не думать. Реально угробил фактически все запасы. Хотя с прошлого задания добыча всё с лихвой покроет, с хор-р-рошим таким остатком… Но всё равно жалко.

Ну и жить этим гранатам не больше пары суток — через это время, даже если не взорвутся, токсичное рабочее тело приведёт в негодность тонкую машинерию. И всякие любопытные смогут только чесать в затылках, на тему как эта хрень вообще могла работать.

Но это были… массовые поделки, совсем не лишние. А были ещё несколько прототипов, один из который вообще пришёл мне в голову совсем недавно.

И тут по краю траншеи зарядила канонада, а в воздухе появилось несколько ракет. Последние, впрочем, оперативно уничтожили расчёты ПРО, занимающие центральное место в «языке».

Который, нужно отметить, состоял из трёх параллельных, связанных друг с другом перемычками траншей. Ну и центральная использовалась для снабжения, медиков, и как раз расчётов ПРО.

Но сама канонада обозначала только одно: сейчас будет атака. К счастью, маскировка и защита моих дронов-наблюдателей была вполне неплоха, так что я просто присел на шар-мину, под взглядами укрывшейся хоругви. И…

— Э-э-э ух… — сказал я, перекидывая шар на достаточной высоте над краем траншеи, — … хнем. Ещё-о-о ух!…нем!

Песенка просто пришла в голову, а бросал я шары для того, чтобы бронетранспортёры и средние танки Восходников, поливающие край траншеи сконцентрированным огнём, нам не мешали. И — успешно. Шары тяжело рухнули в землю, но тут же завибрировали и деловито, набирая скорость, покатились к технике, по пути сшибая к чертям не успевшую увернуться пехоту.

— Щепкин, готовьтесь! — бросил я, и тут раздались взрывы.

Шары сделали своё дело, а после моего жеста хоругвь начала работать по оставшейся технике.

— Щепкин, по пехоте, с рук, огонь! — распорядился я.

Технически не совсем верно, но лишившись прикрытия техники, Восходники рванули чуть ли не в рукопашную. Устраивать которую в траншее никакого желания, а пулеметами по такой плотной толпе надо ОЧЕНЬ постараться промазать.

В общем-то так и вышло, и на нашей части траншеи наступило затишье: нападающие кончились. Потерь не было, а я восполнил потраченные колобки, уже без песенок перевалив несколько из них через край траншеи.

Колобки очень деловито — вот чёрт знает, как у грубых сфер так получалось, но получалось — покатились вперёд, и замерли, замаскировавшись обломками и прочими последствиями боя.

И очень вовремя: пошла вторая волна. Потом третья… Потом к нашей позиции перебросили бойцов соседи: на нас явно «нацелились», даже откопали артиллерию, просаживая не бесконечный энергозапас генераторов.

Впрочем, артиллерии и боезапаса к ней у восходников оказалось меньше, чем энергорезерва. Да и биться в нас, да и не только в нас, они перестали. Уже в сумерках — вся эта хренотень продолжалась почти целый день!

— Уф-ф-ф, — потянулся я, отметив явное окончание как минимум на ближайшие часы этой тягомотины. — Отдыхаем пока, — под облегчённые стоны порадовал я подчинённых.

А сам занялся колобками — чертовски полезная фигня оказалась. Лишили меня ПВО, конечно… Но в текущей ситуации чертовски эффективны.

И думал мысль: запасы у меня практически иссякли. Мои мысли о сроках… Ну скажем так — высоковероятны. Но никак не гарантированы. Так что имеет смысл подумать над тем, чтобы выписать из Гаража ещё… Или всё же жестко упираться?

Такие мысли я думал около часа, как вдруг сферы зафиксировали несколько ультрафиолетовых «люстр», повисших над траншеями.

Прилетело это явно со стороны восходников, так что, похоже, сейчас опять будет веселье… Хотя… ночь, приборы ночного видения… Самое время опробовать одну из задумок. Менталист я, в конце концов, или погулять вышел?

— Вскоре будет атака, — сообщил я негромко. — Готовьтесь, но без прямой команды — не высовывайтесь, — положил я ладонь на край траншеи.

— Вы куда, хорунжий⁈

— Резать врагов, само собой, — показал я зверский оскал в открытом шлеме.

Самое смешное, что именно это я и собирался делать. Но не просто так. И встав в пафосную позу над траншеей, опираясь о Напильник, я отслеживал путь нескольких паучков, зарывающихся в землю и создающих сеть.

И к моменту когда лёгкие багги выскочили для разведки — всё было готово. Меня они обстреляли из пулемётов, но это было ерундой. Я, практически не меняя пафосной позы, ждал, когда появится «крупная дичь». И вскоре, лязгая гусеницами, ощетинившись пушками, под прикрытием бегущий пехоты она появилась.

Тяжёлые и средние танки. Много. Но…

— Вот вы и попались, — сам себе прошептал я, улыбаясь под шлемом.

Отдал приказ паучками и рваным зигзагом, на пределе возможностей фибромышц, рванул к противнику. Который открыл огонь… Неприцельный, бессмысленный, дёрганный.

И дело было в… инфразвуке. Паучки создали сеть вибраций по периметру, который воздействовал на всё внутри. И, в отличие от мифов жёлтой прессы, я, как менталист, знал, что он делает.

Недаром в музеях стояли «артефакт менталиста неизвестного назначения, предположительно — ритуальный». На самом деле инфразвук… ослаблял естественные защитные механизмы мозга. В общем-то, можно было использовать любую эмоцию, но страх — самое то в бою.

И тут даже мой неконтролируемый дар ПРЕКРАСНО сработал. Я просто транслировал страх. При этом — ночь, бой, и мечущиеся тени. Идеальная обстановка.

И стрельба во все стороны, в том числе по своим — прямое следствие этого.

Ну а я… просто работал Напильником. Не как инженер — как простой слесарь, выводя технику из строя, не особо заботясь о трофеях. Просто не до того было.

Выстрелы, крики, ругань: «Они!» — меня обзывали, слепошарые восточники. Какое «они», когда я всё сам? Впрочем, неважно.

В общем, была это довольно нудная, не приносящая удовольствия работа. Растянувшаяся на два часа — мне было откровенно скучно, да и удовольствие я получал только первые минуты — от осознания того, что мои идеи сработали, и что я — безоговорочный молодец. А так — транслируй ужас, да и уничтожай не слишком боеспособных противников…

И тут меня… притормозила мощная телекинетическая стена. Я впал транс, приготовился к бою…

— Свои-свои, хорунжий, — с оскалом, дёргая на поле боя глазами, сообщил источник воздействия.

Форма. Вольный капитан, похоже. Сильный телекинетик. ОЧЕНЬ сильный, эфирное возмущение раза в два мощнее, чем у Разина. Вроде… относительно недалеко от нас стоит.

— И что вам угодно? — оскалился я в ответ. — Я немного занят.

— Я про то же. Граф, слушай, ты тут устроил такую очаровательную мясорубку, что мы сидим без дела.

— И?

— Махнёмся территориями? — бешено блеснул глазами он.

И тут я бегло отметил, через дронов, что он… выхватывал телекинезом восточников и буквально выжимал их, как тряпки. Похоже — маньячелло. Вроде того, что я пытался отыгрывать, но реальный.

И… а мне не пофиг, вообще-то? Этих восточников сюда никто не звал. А продолжать тут резню — никакого желания. Есть доброволец — флаг ему в руки, блин.

— Это… ладно, удовольствиями надо делиться, — махнул я рукой.

— Золотые слова! — покивал этот тип. — За мной должок!

Ну а я потопал к траншее. Поднял дремлющую хоругвь, дрыхнувших пулемётчиков и сместился на позиции этого капитана. Наша «смена» в любом случае заканчивается в полдень, и тут отсутствие ротации уже не «милые шутки». Я просто отведу хоругвь, а трибунал будет ждать командование: сутки такой «рубки» требуют смены по всем и всему.

А мой отход, по Уставу — только награды. Спасение личного состава, потому что дееспособность военных после суток боя в нём прописана очень отчётливо.

Штаб командования базой Де-Кастри, пункт управления береговой артиллерией

Алексей нашёл прекрасное место, где можно укрыться от Благочиния и жандармов, вроде как ищущих его с идиотскими претензиями. А именно — штаб базы. Тут он общался со знакомыми, более того — тот, кто скажет, что он не на службе, будет откровенным лжецом.

Но вот сейчас он был несколько занят. Знакомые сообщили ему, что хоругвь Мехова находится на передовой. На САМОЙ передовой. В то, что этот гадёныш сам сдохнет — Алексей не верил. Но вот если чуть-чуть помочь…

— Уверяю тебя, Грегуар, — почти напевал Алексей, передвигая по столу к полковнику артиллерии портмоне, — Там ТОЧНО нет никого живого. Восточники!

— Алексей… я не могу. Только по приказу, — блеял полковник, строя глазки портмоне.

Содержимое этого аксессуара было ненавязчиво продемонстрированно ему Алексеем и явно впечатлило… Но ломается, сволочь такая! А ведь решить кучу проблем одним махом… От такого Алексей не мог отказаться, продолжая напевать, пододвигая деньги к полковнику.

— Просто помоги мне немного. Чуть смести прицел.

— Я не могу давать целеуказание без приказа.

— Тебе их дают каждые две минуты, Грегуар.

— Алексей… Да не буду я стрелять по своим! — почти жалобно выдал полковник.

— Если бы там были чужие — я бы понял. Но там — мой сын… — негромко пробормотал Алексей, решительно мотнул головой.

Извлёк из-за пазухи стопку купюр, положил на портмоне, и буквально силой всучил эту конструкцию полковнику.

— Там — враги. А тебе дали приказ, Грегуар.

— Враги, — зачарованно уставился на деньги полковник. — И точно враги, вражьи сыновья! — обернулся к терминалу управления он.

А Алексей молчал и удовлетворённо улыбался: похоже, эта поганая ситуация, тянущаяся уже больше десятилетия, наконец, разрешится.

Передовая обороны, Сахалин, Приморская губерния

Семён Кропоткин ликовал: внутри его жил сильный, с трудом утоляемый голод, который он не только тушил, но и ощущал довольство и сытость, чувствуя как его Дар крошит кости и раздирает плоть. Это было… прекрасно. И на войне, к его безмерному удовольствию, его маленькая прихоть не вызывала неприятностей, а приносила только радость и удовольствие.

И этот Мехов… Вот ещё один достойный и понимающий человек! А не «социопат и псих», как шепталась за спиной прислуга… Пока ей было чем шептать!

На последней мысли Семён расхохотался в голос, с натугой превращая броневик восточников в блин. И…

И вдруг, земля содрогнулась, уходя из-под ног. Дар Семёна удержал его на ногах, но глаза, не отрываясь, смотрели не на врагов. А на траншею, где Семёна ожидал отряд… Раньше ожидал. Бывший отряд. Потому что тяжёлые разрывы превратили часть траншеи в мелкодисперсную пыль. С пластобетоном, отрядом, оружием…

И сама потеря этих людишек была не слишком огорчительна. Хотя его отец, генерал Кропоткин опять начнёт нудеть. Главным было то, что: огонь вела береговая тяжёлая артиллерия, которая была только у Империи. Восходники даже тяжелой техники почти лишились, а береговых орудий на Сахалине у них и не было никогда.

И тем, что огонь вёлся ТОЧНО по тому месту, где должен был быть Семён. То есть это покушение… Да даже если раздолбайство — он это так не оставит!

С этими мыслями, мимоходом разорвав пару восходников, Семён направился в сторону берега. Надо связаться с отцом, сообщить о покушении. И потребовать этих уродов себе! Тут уж отец не откажет, и Семён сполна рассчитается за прерванный праздник!