Инженерный Парадокс 5

Глава 4

Гостиница «Империал», Владивосток, Приморская губерния

Алексей сидел в компании уже третьей бутылки коньяка и целенаправленно… надирался. Назвать иначе то состояние, в которое он себя вводил, просто не выходило. Хвалёный племянник Разина, с блеском, треском, и искрами разрядов собственного Дара направился в госпиталь.

При этом, он ведь действительно был мощнейшим электрокинетиком… И как этот щенок… Сжульничал, точно! Но вот как…

Так и не найдя ответа на этот вопрос, Алексей опрокинул в горло гранёный стакан коньяка, передёрнувшись. Проблема была не только не решена, но и усугублялась: поверивший искренним заверениям Разина, Алексей поставил почти полмиллиона родовых денег, высланных Еленой, на победу бретера. И ведь не по глупости — Алексей ЧУВСТВОВАЛ его силу!

И такой простой способ приумножить капитал обернулся потерями! Вдобавок, найти реального профессионала, способного решить проблему бешеного щенка — становится всё сложнее. И канцелярия ещё эта…

И тут пригорюнившегося Алексея отвлёк звонок. Разин, злобно оскалился Алексей. Ну сейчас я ему…

— Ты скотина, Мечников!!!

— Да ты сдурел, Разин!!! — ответно рявкнул Алексей, ожидавший жалких оправданий. — Ты навешал мне лапши на уши…

— Нет, это ТЫ обманул меня, Мечников! Мой племянник — в госпитале, и не факт, что его восстановят! «Слабый менталист», говоришь⁈ С-с-скотина!!! Ну ничего, сквитаемся ещё!

— Урод! — сообщил Алексей гудящей трубке.

Махнул рукой и опрокинул в горло ещё стакан. Положительно, сегодня стоило напиться!

Я тренировался с хоругвью на полигоне. Правда делал это не просто так: для начала, после моих «сияющих подвигов», мне пришлось чуть ли не клятвенно заверять подчинённых, что Даром я пользоваться в их адрес не буду, а они в проявлениях не ограничены. Довольно забавно… что, впрочем, понимаемо: сверхмощный упырь, которого я отыгрывал, даже у меня вызывал умозрительные опасения. Почему и выходил на диво убедительным.

И смысл тренировки был не в «повышении боевого потенциала хоругви». На него мне если было и не «наплевать» то, в рамках моих планов, эта «боеспособность» была нужна в течение трёх-четырёх дней. Демобилизация будет, как понятно, не только у меня, но и у них. Впрочем, тот, кто захочет — может остаться, с повышением в звании и уже контрактной службой.

Некоторые, кстати, скорее всего, так и сделают: жалование, точнее, денежное довольствие Дворянскому Ополчению Империя платила. И если мне эти копейки к чёрту не сдались, то многие из небольших родов и заштатных городов от такого заработка не откажутся.

Но это будет сознательным выбором, ко мне не имеющим отношения, и повышать боевые кондиции «будущих генералов» за счёт своего времени и сил я не собирался. Мне просто надо было протестировать некоторое оборудование, задумки. Да и проверить, насколько эффективно я справился с обслуживанием доспеха, не имея станкового оборудования.

И вот, уже «разогревшаяся» хоругвь с азартными криками гоняет меня по полигону, а я ограничиваюсь уходами и защитой — это я и тренировал. Время от времени делая рывки и выписывая плюхи лёгкой тяжести, чтоб совсем не расслаблялись.

И тут к полигону подходит сверкающий эполетами, аксельбантами, погонами и пуговицами на чреве офицер. Армейский, в сопровождении пары порученцев, и помахивает рукой, явно желая пообщаться. Я было стал думать о гадостях, но по мере приближения успокоился: интендантская служба. Хотя что этому капитану от меня понадобилось… он сейчас и скажет.

— Приветствую, хорунжий, — небрежно кивнул интендант мне. — Вам сколько и каких?

— Чего сколько и каких? — немного удивился я.

— Контейнеров и грузовозов, конечно! — аж возмутился интенданты.

— Контейнеров с чем⁈

— Пустых! Вы издеваетесь, Мехов⁈

— А вы не представились, — ловко отпарировал я безосновательные претензии. — И я и вправду не понимаю.

— Вы… Так, я — капитан Смирнов, интендант.

— Это — я понимаю. У вас на погонах написано, — отметил я. — Но что за пустые контейнеры, на кой они мне сдались — не понимаю.

— Вы Устав Дворянского Ополчения вообще читали, Мехов⁈ — подпрыгнул этот тип.

— Я его практически выучил!

— Тогда припомните, сделайте милость, раздел о «боевых трофеях», — буквально закапал ядом Смирнов.

А вот тут был «Упс!». Потому что в этот раздел Устава я вообще не лез, посчитав, что от стандартного армейского он не отличается… А выяснилось, уже в трансе менталиста, проглядывая Устав, что ни черта.

Итак, линейные и не очень части гвардии и в целом — армии, на часть трофеев претендовать могут. Что и получают выплатами, после боёв и операций, вдобавок к жалованию. Хотя там и просто премии могут быть, ещё что-то такое.

А вот у Дворянского Ополчение «право трофея» было аристократическим, исконным. Более того, интендантские службы, по Уставу, должны были оказать содействие. То есть, например, захватывает хоругвь банк — ну как самый простой пример. И, вместо того чтобы плюнув на всё, подставляться под пули и набивать карманы деньгами — они ставят маячок, вызывают транспорт.

Который, когда боевая обстановка позволяет, прилетает, забирает ценности в контейнеры, и через час-другой они уже ждут хоругвь в расположении. Ну, по Уставу выходит так, а судя по интенданту — это и «по Уставу», и «на самом деле».

— Это я знаю, — честно соврал я, вникший в этот занимательный момент за секунду транса. — Не понимаю, какие контейнеры, откуда я должен знать «сколько»?

— Вы и должны! — обвинительно уставился на меня Смирнов. — Говорите сколько контейнеров, каких размеров. Я зарезервирую за вашей хоругвью.

— Хм-м-м… — задумался я.

Довольно по-дурацки, как по мне. Но в целом — понимаемо.

— Три морских на хоругвь, — ответил я.

— А не многовато?

— В самый раз.

— Если за декаду не используете все три — уменьшу до двух! — пригрозил интендант и утопал.

Напугал, через декаду меня тут не будет, хмыкнул я. Но вот то, что интендант узнаёт такие моменты… Это не просто так. Скорее всего, после мощного воздушного налёта на Сахалин… И, кстати, бомбардировки Де-Кастри: после этого начальство базы, по армейской традиции, нахлобучили по полной, гарантированно.

Короче, после всех этих факторов начальство, потирая нахлобученное, стало готовиться к наступательной операции. А то могут и второй раз нахлобучить. Соответственно, интендантские службы в курсе и готовятся, распределяя свои ресурсы. И это…интересно. Судя по Уставу, можно вполне неплохо прибарахлиться, причём доставить прибрахлённое, за казёный счёт, в место своего обитания.

И просто ради того, чтобы посмотреть на физиономии армейских логистов и интендантов, прущих мою добычу в Нижний, стоит что-нибудь интересное сделать… Или забить?

— Хорунжий, а зачем нам три контейнера? Мы же их…

— Вам — один. Мне — два, — просветил я.

И окончательно решился: техника у Восходников интересная, алхимия — развитая, а на вооружении они не экономят. И затрофеиться перед демобилизацией — дело совсем не лишнее.

Внутренние покои, Дворцовый Замок, Эдо, Хонсю, Империя Восходящего Солнца, Хи-но-мико

В пустом, невысоком, скудно освещённом, но просторном зале сидели две фигуры. Мебели в зале не было, кроме нескольких подушек, две из которых фигуры и использовали, расположившись со скрещенными ногами. Одна из фигур была облачена в бледно-оранжевый балахон и явно была старше второй, как возрастом, так и положением.

Вторая же, одетая в бледно-зелёный балахон схожего кроя, чуть склонялась, как бы внимательно внимая оранжевой.

— В результате, Нихон получает от противостояния урусов и безумцев ощутимую выгоду. И твой доклад, сын мой, об обострении на Карафуто совсем меня не радует, — произнесла фигура в оранжевом.

— Но внук Солнцеликой, земли безумцев…

— Стали частью владений потомков Аматерасу в тот же час, как безумцы отправились на Карафуто. Но задача хи-но-мико, сын мой — не привести Страну Восходящего Солнца к покорности, огнём и мечом. И учти это — когда я обрету имя, настанет твой черёд. И внемли: безумцы закупают продовольствие и снаряжение, кормя верных сынов Нихона. Разработки корпораций проходят испытания не на полигонах, а на войне, что ценно.

— Да простит меня микадо, но даже у длинноносых варваров их корпорации…

— Во власти их Императоров? — усмехнулась фигура. — Это так. Вот только технический гений Сынов Нихона превосходит их многократно. И почему же?

— Вольности кланов, хи-но-мико?

— Да, сын мой. Враждуя между собой, даже посягая на устои Нихона, они находят решения лучше, чем зажатые в тисках императора корпорации гаёдзинов.

— Но…

— Не везде так. Где-то власть Императора столь слаба, что он напоминает куклу на нитках, актёра бурнако, с дёргающими его корпорациями. И это тоже дурно для Империи. У нас же, освящённых Солнцеликий, всё так, как должно быть.

— Потому войска у границ кланов…

— Состоят из чиновников, — кивнул микадо. — Когда урусы сметут безумцев в океан — а они это сделают — земли эти станут провинцией. Сами и добровольно, сын мой. Одно дурно — слишком рано. Ещё год не помешал бы…

— Так может, микадо, направить им подмогу?

— И получить войну с урусами? Они огромны, неповоротливы… как ку́ма. Сидят, едят мёд, только дёргая ногой, когда их отвлекают. Но что будет, если куму разозлить?

— Мы… не выстоим?

— Выстоим, с благословения Аматерасу. Но… зачем, сын мой? Какой смысл Сынам Солнца в бессмысленной бойне, которая не даст ничего, кроме опустошения?

— Моего скудного разума не хватает, микадо, чтобы понять: нам надлежит ждать? Помочь безумцам? Помочь урусам, атаковать кланы?

— Смотри и учись, сын мой, — сделал микадо жест в сторону еле тлеющего очага в центре комнаты.

Который буквально взорвался языками пламени… которые сплелись в сферу, стали менять свет… И вот, через несколько секунд, перед фигурами был огромный информационный голографический шар, со схемами, диаграммами, цепочками цифр и иероглифов. А микадо наставлял сына, озвучивая и поясняя появляющиеся в шаре голограммы данные.

Решение я принял, а вот осуществление в любом случае шло через кабинет ротмистра. Причём, я отдавал себе отчёт, что, возможно, генералы провтыкали вообще всё. И на данный момент потирают нахлобученное вместо того, чтобы воспользоваться последствиями бомбардировки. Но не попробуешь — не узнаешь, резонно решил я, направляясь к ротмистру.

Последний сидел с философским выражением на щекастой физиономии, даже усы его были дихотомическими — один гордо грозил небесам, второй уныло свисал вдоль рта. Впрочем, при моём появлении как сам ротмистр, так и его усы вышли из состояния философских категорий, став очень конкретными. А сам ротмистр с некоторой опаской на меня зыркнул — что замечательно, мой план работал.

— С чем пожаловал, Мехов? — уточнил он.

— Задание хочу. На Сахалине, — буквально светился я широкой улыбкой.

— Так ты только…

— Вчера, ротмистр. Ну ладно, поищу кого бы… — с этими словами я развернулся.

— СТОЯТЬ! — не подвёл мои ожидания Бабушкин, рявкнув в спину. — И за что ты такой, на мою голову?

— Поскольку ваше звание…

— Мехов, умоляю — помолчи, — так жалобно выдал ротмистр, что его даже стало немного жалко. — Дай подумать минуту.

— Подумайте, — проявил великодушие я.

— Так, сейчас линейные части занимают широкий фронт вдоль побережья. Для Ополчения задачи появятся после укрепления линии обороны… Но если ты так рвёшься в бой…

— Могу с сослуживцами пообщаться…

— … РВЁШЬСЯ В БОЙ, — выпучил глаза Бабушкин, — сопроводи караван с техникой и снабжением до передовой.

— И всё?

— Ну можешь там помочь, на своё усмотрение. Задач для ополчения пока нет.

— За боевое задание эта «помощь» зачтётся? — уточнил я.

— Зачтётся, — вздохнул Ротмистр.

— Отличненько! Будем готовы через полчаса!

На этом я трусцой направился к хоругви, обрадовал их заданием. Ну а что физиономии были кислыми и печальными — так аристократы же. Привыкли держать лицо.

И уже через сорок минут занимали место на палубе транспортно-десантного судна, забитого блоками бронированного пластобетона, строительной техникой… В общем, похоже, «закрепиться на побережье» командование решило «с размахом».

До острова добрались без приключений, и тут же началась выгрузка. По моему запросу нам выдали несколько багги — расходных машин, без бронирования, просто движок в окружении металлических труб. И мы выдвинулись вдоль вполне основательной траншеи, где располагалась полурота линейной пехоты. Но меня интересовали следы боя… которых не было. Земля перед траншеями была перекопана бомбардировками более чем на километр, хотя…

Ну впрочем справиться с подобным не проблема, не стал я снижать скорость, а за мной — и хоругвь. По-моему они вообще ничего не заметили, а о безопасности я позаботился, направляясь к слабо заметному бункеру из тех же бетонопластовых бронеплит. Нас поджидал капитан и несколько лейтенантов, причём капитан при остановке практически прокричал:

— Вы вообще — в курсе, что ехали по минному полю⁈

— Да, — ответил я, подведя багги практически к капитану и вставая на ноги. — Хорунжий Мехов, моя хоругвь, Дворянское Ополчение.

— Капитан Жилин, — коротко кивнул капитан. — И вас мины не смутили?

— Нет.

Правда, хоругвь, как оказалось, судя по негромким оханьям и переговорам, мины немножечко смутили. Впрочем, жест рукой за спиной, сулящий много весёлого, разброд и шатание прекратил. Да и при определённом воображении можно было этот жест принять как заверение «всё под контролем». Ну, пусть принимают, как хотят, главное что замолчали.

— А может, раз вы такие лихие, задержитесь до вечера? — усмехнулся он.

— Мы сопровождали снабжение… — начал было один из Разиных.

Кстати, довольно забавно, что кузены оказались дальними родственниками прожаренного мной есаула. Но скорее однофамильцами и… находящимися во вражде у части рода, «отжавшего» у остальных несколько мест золотодобычи. Так что поглядывая на них, я к некоторому своему удивлению, услышал не претензии и возмущённые зырки, а вполне искреннюю благодарность.

— Почему бы и нет, — хмыкнул я.

— Шутите⁈

— Нет. Участок траншеи для хоругви выделите и расширьте, капитан.

— Ну… если вы уверены, хорунжий, — посмотрел капитан на меня то ли как на героя, то ли как на идиота.

Впрочем, в определении двух этих категорий всегда были сложности. Даже у меня — никак не получалось ввести чёткие критерии, где идиотизм, а где героизм. Хотя в данном случае, как понятно, капитан заблуждался — я к данным категориям никак не относился.

— Уверен.

— Отдам приказ, — растерянно заверил он.

А я занялся вознёй с багги — они нам пригодятся. Перепроверкой оружия, ну и кратким инструктажем.

— Так мы будем рисковать… ради денег⁈

— И ради славы и чести Империи, — удержал я на лице значительное выражение.

— Не знаю, как вам, господа, — озвучил Скоробогатов. — А мне и роду — деньги не лишние. А графу я верю — он себя не раз и не два показал. Так что если кому-то кажется, что извозчиком быть невместно — я готов побыть за него. И получить его долю трофеев, само собой.

Свежее предложение Скоробогатова почему-то не нашло горячего отклика в хоругви. Так что дурацкие вопросы прекратились, а обсуждения схем, построений и действий в разных ситуациях — продолжились.

Потом немного «доделали» расширенную траншею под наши нужды. И капитана я честно предупредил, что если в наш закуток кто-нибудь заявится, то он будет использован в качестве метательного снаряда против Восходников.

Не слишком… по-товарищески. Но Ополчение гвардии не товарищи, по уставу. А капитан… ну скажем так, некоторые эмоции, источаемые этим типом, мне не слишком понравились.

Уже в сумерках было начался артиллерийский обстрел из глубины острова… Но несколько тяжёлых береговых орудий, с поворотными на триста шестьдесят градусов башнями, устроили канонаду. А через пару минут над нами пролетела пара фронтовых штурмовиков, расцветивших горизонт бутонами разрывов.

— Идут, — коротко сообщил Жилин.

Ну, это было и так понятно: артиллерию раздолбали пушки и самолёты, так что силы Восходников просто рассредоточились и пошли на штурм. Что стоит отметить — шли на нас гарантированные смертники, скорее всего, это понимающие: даже если они выбьют гвардию из укреплений, по траншеям отработает фронтовая авиация.

Но, судя по наблюдаемому дронами, подобный «размен» устраивал как командование Восходников, так и рвущуюся в бой с перекошенными физиономиями пехоту. И далеко не только пехоту — довольно много средней бронетехники, на которые я стал точить отвёртки. А не пускал слюнку только потому, что не солидно. Да и шлем заляпаю изнутри.

Наконец, раздались первые выстрелы.

— Идём, хорунжий? — нетерпеливо подпрыгивал один из бойцов.

— Ждём, — рассудительно ответил я. — Смысла резать пехоту — никакого. Это работа гвардии. Ждём, господа.

Полчаса Восходники накатывали, стреляя на бегу. И зловредно перегревали гвардейские пулемёты, которые, впрочем, справлялись. А вот дальше…

— По багги, за мной! — скомандовал я.

Лезть в «свалку» — смысла никакого. Помешаем гвардейцам вести огонь, а то и получим полные карманы дружественного огня. Нашей задачей была техника, к которой и рванули наши багги, в просвет между наступающей и залёгшей пехотой.

Восходники подогнали средние танки, маневрировавшие почти на горизонте, и вот это и была наша цель. И до поры на нас просто не обращали внимания. Так, несколько очередей, скорее «обозначивших внимание», не более. Но это пока, позже понадобятся системы защиты и маскировки.

— Скоробогатов, морозь, кидай отметку. Выбивайте экипажи, старайтесь не ломать технику, — отдал распоряжение я, соскакивая с багги.

— А вы, хорунжий?

— Внимание от вас отвлеку и разомнусь.

И этим и занялся: почти привычно засветился золотым светом, прекрасно видимым в ночи. Но… не просто, а маневрируя на бегу между бронемашинами, представляя из себя заманчивую, но практически недоступную мишень. Несколько Восходников не выдержали, выстрелив. И попали в свои же танки.

Но, как понятно, моей задачей было не просто бегать, как заяц. Верный Напильник прекрасно справлялся с бронёй, а активная броня даже помогала при нанесении правильного удара. Ну и рубил я, как понятно, по уму: выбивая экипаж и повреждая ходовую.

И всё это под вспышки, грохот, непрерывный пулемётный и автоматный огонь… В общем, в транс я впал довольно быстро, пока не подстрелили. И… через три минуты Восходники кончились. Не «вообще», а вокруг.

Судя по всему, военачальники решили, что отвлекать серьёзные силы на небольшой отряд нерационально. Целью атаки были укрепления, вот на них Восходники и сконцентрировались. А на нас — махнули рукой, на что я и рассчитывал.

— Короба! — скомандовал я хоругви, начав заниматься художественно-технической резкой по танкам.

Извлекая оружие, навигационное оборудование, двигатели, генераторы… Даже пара неплохих реакторов досталось.

— Хорунжий, но оружие… — начал было Скоробогатов.

— Норма-а-ально, — заверил я его. — Это моя добыча, и законы трофеев я не нарушу.

Потому что именно оружие надо было сдавать армейским. Не всё — массовое, серийное, скажем так. Или писать рапорт об «оставлении себе», обосновывая, как это будет полезно армии.

Но ни отдавать нажитое честным трудом, ни писать рапорт… Ну, в данном, конкретном случае я не собирался. Но подготовкой я займусь позже — у Восходников просто не хватит сил гробить войска сутками. И без того они, судя по данным, атаковали в слишком многих местах, далеко не только в месте расположения полуроты Жилина.

Вернулись, стали разгружаться, а я… занялся резкой уже по орудиям.

— А-а-а…?

— Я заинтересован в запчастях. Мне эти пушки, пулемёты, метатели — к чёрту не сдались, — не стал делать тайну я.

— А мы?

— А вам, в принципе, пойдёт не боевое, но довольно ценное оборудование. И тоже в разборе.

— Это да, захвати мы танки — нам бы «большое спасибо» сказали интенданты, — хмыкнули Разины чуть ли не в один голос.

— Ну, что-то бы заплатили… хотя вряд ли даже десятую часть. Так, хорош. Вторая волна, — оторвался от разделки добычи я.

Выдвинулись, и на этот раз к нашему визиту подготовились… но недостаточно. Несколько ракет просто не взорвались, а снаряды улетели чёрт знает куда.

— Работаем по той же схеме! — рявкнул я.

Но на этот раз уже не ограничивался только Напильником: Восходники, похоже, решили сконцентрировать некоторое внимание на назойливых нас, так что часть войск, как пехоты, так и бронетехники, задерживалось и вступало в бой.

И тут меня спасали щиты и маскировка с активными помехами, но «фигурная резка Напильником» была откровенно самоубийственной. Так что я стрелял, использовал плазмомёт Мехова, подрывал гранаты и даже выпустил несколько сфер… И опять — тишина. «Тишина» в кавычках — неподалёку был бой, но выделенные на нас войска кончились. А от траншеи раздавались только отдельные выстрелы — пехота тоже была не бесконечная.

И опять — разбор, транспортировка, причём в несколько заходов. Несмотря на то, что треть добычи я вынужденно привёл в полную негодность… Обидно, чёрт возьми! Но не гибнуть же за металл, в конце-то концов!

Возвращались под ошарашенными взглядами гвардейцев и их предводителя, и тут же началась сортировка и разборка. И на этот раз — даже закончилась. Вот только вдруг перед траншеей пролетела буквально молния! Поливая гвардейцев и нас крупнокалиберными пулями! И не одна!

— Совсем охренели, бронефлаеры с пулемётами, на воздушной подушке, — определил я через несколько секунд природу противника. — Но… интересное решение…

— Сидим?

— Это моя добыча, — хмыкнул я. — Сейчас подумаем…

Подумал. Паучки прихватили несколько мотков свехпрочного троса, повозились пару минут… И сделали то, что паучкам и свойственно: подняли ловчую сеть. В которую с радостными криками о комнатных растениях вписалось два… ну пусть будут флаеры, хотя методологически не вполне верно.

Не разбились, даже не упали на брюхо: замедлились, с натугой вырывая крепления…

Но я не щёлкал щёлкательными приспособлениями, а выпрыгнул и отсёк двигательные блоки у обоих. Выкинул к чёрту верещащий экипаж — пусть там сдаются или убиваются, их дело. Ну и деловито потащил добычу вместе с хоругвью на склад-разбор.

С интересом ознакомился с решением Восточников, но от греха разобрал добычу — выцарапывай её потом из интендантских лапищ…

А потом обратил внимание на окружающие нас события. И были они… не очень. В смысле, флаеры перестали сновать вдоль траншеи. А налетали по прямой, выпускали скорострельным гранатомётом (я такие снимал) кучу противопехотных гранат и улетали. Довольно эффективно, учитывая то, что с ракетомётами они довольно эффективно боролись отстреливаемыми ловушками.

Ну и полурота явно стремилась стать четвертьротой, что не очень хорошо. Но как с этими летунами воевать? Сфер осталось немного, хотя…

— Я сам. Готовность выехать как только — так сразу! — скомандовал я, выдвигая багги.

И… не сработало. Самое непонятное, что флаеры меня просто не атаковали. Но в смысле не атаковали место, где, согласно показаниям их сенсоров, был я. А даже выстроились в этакий… коридор. Да ладно, такой идиотизм только в фильмах… — начал было думать я, как настал идиотизм наяву.

Какой-то пафосный, жутко защищённый, помпезно изукрашенный драконами и золотыми нашлёпками флаер, с седоком наверху, как на мотоцикле, плюхнулся передо мной. А закованный в красную, рогатую, с рожей запойного алкоголика в десятом поколении на личине…

В общем, напротив меня плюхнулся на землю довольно идиотский… Ну, пожалуй — механизированный доспех, судя по сигнатурам. Но СЛИШКОМ лёгкий, явно не имеющий никакого оружия, кроме носимого… Такое себе решение, даже на беглый взгляд. Хотя цели для него есть, и справится он прекрасно… Но не стоять с пафосным, прости логика, видом, скрестив манипуляторы на груди!

— Ты причинил некоторое неудобство воинам Гендзи Мачасимати! И этим показал…

— А чего ты так орёшь, я же рядом? — поинтересовался я, составляя план, как бы с этого идиотизма поиметь побольше полезного.

Ну, этот придурок стоит. Флаеры эти вокруг замерли, типа наблюдают. Надо бы побольше прикарманить, факт!

— Не смей перебивать, гайдзин! И гордись честью — сам Анисава Минамото прервёт твою жизнь!

— Так чего тебя перебивать — сам прерывать…

— МАЧАСИМАТИ КОГЕТИ СЮРО!!! — заорал этот доспех, демонстрируя… необоримое вытаскивание изогнутого, огромного, двуручного даже для него… меча с плазменной… хотя и не только кромкой.

Интересное решение, оценил я в трансе. Принципом похоже на Напильник, хотя совсем не то. Но «необоримое выхватывание», как говорил, ещё уча меня фехтованию, дядька — редкостный бред, да и механика тела на это тонко намекала. Так ещё и в механизированном доспехе… Блин, я тут состарюсь, пока он «необоримо выхватит!»

Впрочем, он вообще-то предлагает мне прекрасное решение вопроса трофеев, понял я. И рванул из багги к доспеху. Конечно, многое я сломаю… Но рисковать не особо хочется. Так что на бегу я выпалил из плазмомёта. Который не «пробил» эфирный доспех, усиленный машинерией механизированного. Но раскалил часть брони… В которую, уже пробив доспех, вонзился Напильник. И застрял, что неудивительно: полевое укрепление, алхимические материалы… В общем, физику не обманешь.

Но этому Анисаве настал, как понятно, кирдык. А лапища доспеха выпустила клинок… К которому прыгнул я, ухватился за рукоять и начал раскручиваться, отталкиваясь от падающего доспеха и здорового флаера.

Ну а щёлкающие клювом «зрители»… Так не хрен клювом было щёлкать! Бежали бы там… Хотя и так хорошо: трофеев больше.

— Хоругвь, на пеленг! — отдал команду я, приступив к разделке доспеха.

И этот помпезный флаер придётся разделать, пришла печальная мысль. Но — ничего сходили на задание, всё равно, поднял я себе настроение.

Оборонительная полоса, побережье Сахалина, двадцать шестой опорный бункер

Капитан Жилин в задумчивости сидел перед терминалом и просматривал рапорты. Настроение у него неуклонно падало: он САМ вызвался сюда, потому что рассчитывал на повышение, на какой-нибудь… Подвиг под его руководством, в конце то концов! А что в итоге? Меньшие потери из всех опорных бункеров на побережье… И отсутствие сражения, как такового!

И свалился на него этот чёртов хорунжий! Чёрт светящийся! Просто скакал и… собирал трофеи, дошло до Жилина. Этот сукин сын… даже не воевал! Он набивал мошну, гадёныш такой! А ему что делать? Уже рассвет, максимум благодарности от начальства — «спасибо»!

Всё испортил! Хотя… — на этом Жилин задумался, встряхнулся, схватил рапорты. Прокрутил записи и оскалился в недоброй ухмылке. Этот Мехов притащил гору оружия, это видно. Оружия, которое этим «Ополченцам» не положено. И в то, что этот жадный хорунжий сдаст добычу интендантам, Жилин не верил.

А значит… чёрный рынок и контрабанда, причём в КАКИХ масштабах! И это не «подвиг», конечно, продолжал скалиться Жилин. Но плюсы по службе будут.

На этом он придвинулся к терминалу, став вдохновённо строчить рапорт начальству. И, заодно, донос Канцелярии Благочиния — тоже лишним не будет.

После продуктивно проведённой ночи усталые, но довольные мы… Ну я точно был усталым, но довольным. В общем, приплываем к Де-Кастри, а на причале…

Ну в общем, прямо представительная делегация. Но я присмотрелся — жандармы, даже спецназ. Какой-то чин из Благочиния золотым на чёрном посверкивает. Что-то это мне не слишком нравится, отметил я. С широченной улыбкой спрыгнув на причал, помахал рукой и громко сказал:

— Приветствую вас, господа! А что это вы тут делаете?

— На тебя рапорт, Мехов, — буркнул ротмистр. — По-моему — хрень, но…

— Присвоение не укладывающихся в «право трофеев» ценностей вольноопределяющимся квалифицируется как мародёрство! — заподпрыгивал интендант.

— Подтверждаю, — кивнул благочинник.

— Ответственно заявляю: вы, господа, охерели! — сообщил я присутствующим, а пока они лупали глазами — вздохнул: — Пойдём разбираться.

В общем, вся эта представительная делегация, с уныло телепающейся позади хоругвью, направилась к интендантской зоне. Где в наших контейнерах рылись какие-то охреневшие типы!

— И-и-итак, — уже недобро оскалился я. — Мне не важны какие-то там «рапорты». Список трофеев у меня есть, если что-то пропадёт — интендентатаура, согласно Уставу, должна возместить исчезнувшее по закупочной цене Империи, — на что интендант сморщился. — Ну а если что-то «появится» — у меня есть записи всей операции.

— Извольте предоставить! — подскочил благочинник.

— Извольте обосновать требование! — ответил я, на что черно-золотой отвалил. — Итак, интендант. У вас претензии к трофеям?

— Оружие надлежит сдавать интендантской службе!

— И где в наших контейнерах оружие? Предъявите!

— В рапорте с видеосъёмкой видно, как вы захватываете массу оружия!

— И где оно в контейнерах⁈

— А где оно?!!

— Вообще-то я отвечать не должен. Но так уж и быть, скажу. Разобрал, взяв нужное мне.

— Так это оружие в разборе!

— Ну-ну, — в голос заржал я. — Пусть любой техник, механик, хоть кто-то… ну за час… Да за сутки соберёт из МОИХ трофеев, не беря запчастей со стороны, хотя бы пугач!

Интендант заозирался, встретился взглядом с техником. Который покачал головой и пожал плечами.

— Это… уклонение от Устава!

— Это действие ПО уставу. Запрета нет, я в своём праве. Не нравится — пишите рапорты начальству, пусть меняют. Ко мне претензий нет⁈

Благочинник просто свалил, как и жандармы. А интендант, сморщившись, покачал головой.

— Свободны, Мехов.

— А вы — нет. Мои трофеи вскрыты, в нарушение Устава.

— У нас были основания…

— А у меня есть основания проверить КАЖДЫЙ винтик, который вы заляпали своими жирными руками! В вашем присутствии!

Отпустил хоругвь и говнился… в смысле, проверял трофеи до вечера. И Жилин этот… впрочем, чёрт бы с ним. Я не я буду, если с этим доносчиком «рассчитаются», причём задолбанный интендант в первых рядах.

По пути в казарму заскочил к ротмистру, вызвав буквально скорбный вой:

— Что тебе ещё, Мехов⁈

— Я вас так достал? — светски уточнил я.

— ДА!!!

— Ну и вы мне отменно омерзительны, ротмистр! — засиял я улыбкой. — Давайте расстанемся, к обоюдному удовольствию.

— Только «за»! — аж оживился толстяк.

— Рапорт от вас за участие в двух сверхважных миссиях. Отказ от повышения в звании, и…

— Демобилизация! — возликовал Бабушкин.

— Она самая. И выбор: звание или демобилизация бойцам хоругви.

— Сделаю! Сегодня же отправлю. И… оставь меня, Мехов… — жалобно попросил ротмистр.

Ну а я что? Зверь, что ли? Направился в казарму, где хоругвь отходила и ликовала богатствам: даже ОЧЕНЬ примерная оценка давала весьма внушительные деньги на каждого. Ну и я просто расслабился, развалился в кабинете. Ну и лениво черкал рапорт на папашу. По-моему, двадцать восьмой… Но точно не тридцатый!

Как вдруг — пинок в дверь. Она с петель, а в кинетический щит, с размаху, шлемами и стволами бьются… Спецназ военной жандармерии!

— Нет, вы, всё-таки, охренели, — оценил мизансцену я, доставая ствол. — Кто такие, какого хрена надо⁈

— Военная жандармерия! — копошилось за дверью. — Оружие на пол, лицом в землю!

— Точно охренели, — констатировал я, врубая ещё один генератор.

Пожмякал жандамов между двумя полями. Так, для порядка. А после, уже сам успокоившись, спросил.

— Какое обвинение?

— Потворство дезертирству и уклонению от службы…

— Чта?!! — немного удивился я. — И кого же я уклоняю⁈

— Некоего Мечникова! Есть свидетельства, что он не появлялся в казарме больше…

— Вот это видишь? — приподнял я не законченный рапорт, поднося его поближе к жандармам.