Инженерный Парадокс 5

Глава 10

Проход по залу только подтвердил отмеченное: этот «бал» устроен ради меня. И «гости» — скорее отморозки и мажоры, нежели обычные аристократы. Учитывая их количество, можно было бы начать беспокоиться… Но не нужно.

Во-первых, сама концепция «запинать одного толпой» была более свойственна корпоратам. Да и у них имела массу ограничений чисто психологического толка: всё-таки тысячелетняя традиция культивирования понятия «аристократическая честь» не могла исчезнуть. И, в большинстве своём, опасаться аристократов следовало в индивидуальном порядке — ну в смысле человеку.

Ну а во-вторых, хотя и «вояк» было большинство, на этом балу присутствовали люди и не «по нашу душу». А некоторые — СОВСЕМ не по нашу, как я почувствовал по чертовски интенсивным эмоциям, на которые и Глория мне указала жестами.

И вот, подходим в конец зала, где находятся хозяева «праздника». Жировы-Засекины, дядька в возрасте, очевидно, глава рода. И младший родственник, не менее очевидно — сын, тот самый «Евгений-Ураган», поскольку большего из древнего рода окольничих в живых никого не оказалось.

И опять — «здравствуйте, мы хамы Новгородские». В смысле меня с супругой пригласили, но все приветствия — небрежный кивок мне Ярополком. Евгений бросил косой взгляд, ну в общем, и всё. А от окружающих — внимание, потому что только что мне как бы нанесли оскорбление.

Которое, впрочем, тотчас перестало быть таковым. Если бы мы подошли к месту Жировых чуть ближе, то да. Подобное требовало бы резкого ответа. Но… мы просто совершили поворот на месте, вообще не обращая на «хозяев праздника» никакого внимания. Без задержек, остановок — с видом прогуливающихся по залу гостей.

И всё хамство окольничих обернулась против них: да, мне лишь кивнули, Глорию и вовсе проигнорировав. Но я не удостоил этих типов даже кивка. И хрен бы с ними, в общем-то. Главным были эмоции гостей. И вот они, как раз, были интересными, процентов на тридцать: семьдесят как полыхали неприязнью, презрением, ну и прочими идиотскими эмоциями, так и продолжили. Ну, разве что часть заэманировала негативом ещё сильнее, так что я даже обеспокоился их здоровьем.

Ну, в плане сдохнут от разлива желчи или инсульта какого, прямо на месте. А у меня на этот бал вообще-то планы, между прочим.

Так вот, треть посетителей испускала эмоции: удивления, веселья. Несколько точек одобрения, и одна — сильнейшего злорадства, причём в адрес Жировых-Засекиных. То есть даже этим «вот это разворотом» я уже в некоторой степени добился цели визита: показал себя перед аристократией Новгорода не в худшем свете. Впрочем, как понятно, это только начало.

Совершили с Глорией обход зала — совершенно необходимое действие на подобных мероприятиях. Пока шли, не только начувствовались всякой пакости, но и наслушались: «помойный граф», «вражеская сука» — сказать, что шушукались, нельзя, говорили довольно громко.

Вот только, опять же: мало ли, кто и что бормочет? Обратись эти придурки непосредственно к нам — тогда да, ответ бы был. А так — просто не обращали на это внимания. Кроме разве что очень уместного, громкого вопроса Глории.

— Мне почему-то казалось, супруг мой, что некоторые слова… более приличны базарным торговкам, чем аристократам. Видимо, в Новгороде принято по-другому?

— Насчёт всего Новгорода не скажу, дорогая, — так же громко ответил я. — Но многие аристократы продали свою честь за деньги, пропили в гулянках. Или с рождения им не повезло.

— И с чем же?

— С повитухой, конечно. Криворукая попалась, уронила младенчиками. Раз десять, не меньше. Так что, дорогая, собаки лают — ветер носит. Не стоит твоего внимания, — закончил я.

Полыхнуло от окружающих знатно, но раздалось несколько негромких смешков. А мы с Глорией направились к фуршетному столу, перед которым немного задержались: есть в этом доме стоило крайне осторожно. И не в древней традиции дело, тут как раз бы стоило слопать канапе или что-то такое. Наглядно продемонстрировав, что У НАС к хозяевам дома нет вражды, вынуждая, если что, выступать агрессорами их. В смысле вызова на дуэль, само собой.

Если это и будет, то от Евгения. А мне КРАЙНЕ желательно, чтобы выбор оружия и снаряжения был на мне. Потому что вариант «по старым традициям» — в «портах одних, с рубахами»… Довольно рискованный. То есть шансы у меня всё равно будут, особенно с учётом импланта. Вот только они омерзительно далеки от ста процентов, и неприятно близки к полусотне, что меня совсем не устраивает.

Хотя, учитывая то, что я — «менталист силы несметной», вариант сражаться без всего маловероятен. Но всё же возможен. Не говоря о том, что вызывать хозяев дома — моветон. Это ударит по репутации, причём не только среди идиотов, гораздо сильнее «помойного графа» и прочих больных фантазий.

Но задержка, пока минисканеры проверяли, нет ли в пропитании какой-нибудь гадости, вызвала новую вспышку слабоумия и наглости. А именно: нетрезвый, довольно сильный одарённый лет тридцати, в расстёгнутом, полувоенном мундире, чуть ли не лицо мне заорал:

— Может тебе показать, как надо есть на приёмах⁈ А то в своей помойке, небось, руками гав…кхр-р-р….

Захрипел этот деятель потому, что во время его занимательного монолога, я прихватил из стойки канапешину. Разглядывал её и выжидал. И когда пасть этого придурка раззявилась в нужной степени, тоненький жгут фибромышц из запястья придал ускорения яству в моих руках. В плоть шпажка воткнулась, да и куски пищи явно забили горло этому крикуну.

Он сипел, пучил глаза, корчился, ну и вообще ответственно продолжал начатый попыткой меня оскорбить путь на тот свет.

— Ты знаешь, дорогая, — разглядывая этого деятеля, глубокомысленно произнёс я. — Давай перекусим по-домашнему. Метод, который пытался предложить нам этот господин, видится мне небезопасным.

— Полностью согласна с тобой, дорогой, — кивнула весело поблескивающая глазами Глория.

Захватили поднос с перекусом и напитками, отошли в сторону, перекусили и продолжили движение. Среди агрессивных типов чувствовалось явное смятение: пока их попытки вызвать агрессивные ответные действия… Заканчивались блестящим успехом. Только не тем, что они ожидали: лично я не собирался проводить дуэли ни с кем, кроме разве что Евгения.

Это ЕСЛИ он вообще пойдёт на такое. А в остальных случаях — давать повод для вызова так, чтобы вызывать было некому, мысленно усмехнулся я. И вот, идём с Глорией дальше, как вдруг она склоняется к моему уху, и шепчет:

— Не агрессивен, заинтересован. Внимание на тебя, восемнадцать градусов правее маршрута, лет сорок на вид, серое с серебром.

— Вижу, чувствую. И благодарю, — не шепотом, но и негромко ответил я. — В принципе — просто поговорить тоже не помешает.

— Я так же рассудила.

В общем, направляемся мы к такому благообразному, с бакенбардами дядечке, приветливо мне кивнувшему, да и Глории отвесившему вполне пристойный поклон. Довольно странно — внешне я его вот вообще не узнаю, впрочем, сама форма приветствия предполагает, что он не против поговорить. А я не против узнать, с чего от него исходит та самая заинтересованность.

— Приветствую вас. Граф Мехов, моя супруга, графиня Мехова, — кивнул я, подходя.

— Здравствуйте графиня, граф, — поклонился он.

Довольно… уместно, что ли. Просто с развитием корпораций откуда-то, видимо, от азиатов, пришла мода, почти ставшая традицией, здороваться с начала с мужчиной в паре, а потом с женщиной. А то и вовсе игнорировать.

Я, как бы — не большой поклонник этикета, да и прочее… Но, всё-таки, древний обычай оказывать в паре уважение женщине, как будущей матери, мне нравится несколько больше. Скорее всего, тоже от дядюшки досталось. Но в данном случае — дополнительный плюс этому типу.

— Я — барон Вяткин, господин граф. Рад вас увидеть воочию.

— Аналогично, господин барон. Но я нахожусь в затруднении — ваше внимание очевидно, но вспомнить о знакомстве с вами у меня не выходит.

— А мы с вами и не знакомы, граф. Просто моя компания имела деловые связи с вашей. Гараж, насколько я понимаю?

— Правильно понимаете, барон, — кивнул я.

В общем-то, так и было: у нас, с теми же поставками металла, заключались вполне нормальные контракты. И в качестве продавца значился «Торгово-производственный Дом 'Гараж» — единственный на тот момент тип объединения, которое мы могли использовать при заключении контрактов, не нарушая законов Империи.

— Но вы сказали «имела», — заинтересовался я. — Нашли другого поставщика?

Вопрос отнюдь не праздный: в Новгороде ситуация из-за совершенно идиотской резни сложилась такая, что мы стали чуть ли не единственными поставщиками крупных партий качественного металла. Часть корпораций переориентировали производство, почуяв прибыль, но неторопливо. А мне интересно, кто такой шустрый и какие условия предлагает.

Возможно — имеет смысл снизить отпускные цены. Демпингом заниматься неохота, да и финансовые величины несопоставимы — крупная корпорация, например, сможет выкупать с посредниками или без посредников наш металл по сниженным ценам, пока уже для нас не станет нерентабельной продажа.

— Вынужденно, граф, — усмехнулся Вяткин.

— Вынужденно?

— Так вы же в довольно… жёсткой форме отказали в поставках, — он полыхнул в эмоциях неудовольствием, впрочем, без излишней агрессии.

— Погодите, — задумался я.

Просто фигня выходила: литейка не отказывала в поставках НИКОМУ. Мы, чёрт возьми, продавали металлоконструкции корпорациям в Нижнем, которые неоднократно пытались нас атаковать! То есть какие-то задержки в поставках — вполне возможны, с заказами завал. Но «отказ», да ещё «в жёсткой форме» — фигня какая-то.

Разве что кто-то из Гаражных, во время моего отсутствия, избегнув наблюдения Икси и Феди, послал в дали дальние выгодного клиента… Что ОЧЕНЬ маловероятно, но хоть как-то возможно. И надо выяснять детали, а косячника… Придумаю ещё что, но ему точно будет весело.

— А не скажете ли, господин барон, что у вас за корпорация?

— «Корпорация» — довольно громко сказано, господин граф. Скорее Торговый Дом, хотя довольно процветающий, — не без гордости сообщил Вяткин. — «Стальная вязь».

— Так, погодите ещё раз, — задумался я.

— Господа, с вашего позволения, я вас оставлю, — вдруг произнесла Глория. — У вас, как я поняла, разговоры про дела. А мне, признаться, не слишком интересно, да и пользы я вам не принесу.

— Разве что украсите своим очаровательным присутствием нашу беседу, графиня, — галантно ответил Вяткин.

— Конечно, дорогая, но…

— Буду неподалёку, дорогой.

И отошла на несколько метров в сторонку, попивая шампанское из бокала и с улыбкой и лёгким прищуром осматривая окружающих. Я бы под таким взглядом от Глории… Ну как минимум — озаботился бы собственной безопасностью.

— Так вот, барон, я вспомнил. И мой Дом не «отказывал» вашему в поставках. Особенно в жёсткой форме, — приподнял я бровь. — Вообще-то у меня была уверенность, что это ВЫ отказались иметь с вами дело.

— Погодите, граф. Мой представитель…

— Ваш представитель нанёс сотрудникам моего дома несколько оскорблений, — отрезал я. — У меня на глазах.

Вообще для Гаражных «шваль из Нижнего города» — не всегда оскорбление. Точнее, не все отреагируют на эти слова, как на оскорбление: многие просто пожмут плечами, признавая, что так и есть. Но вот требование «кланяться в пояс» и прочее подобное…

В общем данные «переговоры» я наблюдал с балкона антресольного этажа, попивая кофе и хрустя печеньками. Зрелище было вполне неплохим, а этого урода даже не покалечили. Ну и поле получения подобного «посланника» от работающего с нами не первый день покупателя, естественно, напрашивались выводы, что более работать он с нами не желает.

— За эти оскорбления сотрудники выразили ему неодобрение, — продолжил я. — Сам Гараж тоже был оскорблён вашим представителем, что я счёл как нежелание иметь с нами дело.

— Погодите на этот раз уже вы, граф, — нахмурился Вятский. — Мой контрактный управляющий рассказал, что не успел он попасть на территорию вашего предприятия, как на него, с оскорблениями, накинулись ваши люди.

— Они только этим и занимаются по отношению к клиентам, — преувеличенно серьёзно покивал я. — Видимо, поэтому у нас контрактов на поставки столько, что приходится устанавливать очередь.

— Да, вы безусловно правы… Но…

— А давайте так, барон: вы расскажите, что вам доложил ваш контрактник. А я любовался этим зрелищем своими глазами. И, кстати… Желаете посмотреть? — хмыкнул я.

— А у вас есть запись?

— У меня записывается всё, барон.

— Я не считаю необходимым её просматривать, достаточно вашего слова, граф.

— Как вам угодно, барон, — пожал я плечами. — Но ваш рассказ — первый. Мне ОЧЕНЬ интересно, что жуткие Гаражные сотворили с вашим управляющим, с его слов.

Ну и барон рассказал. Вроде как не успел этот зазнавшийся хлыщ войти в Гараж, как на него накинулись «толпы» бандитов с оскорблениями. Но этот мифический герой проигнорировал это, заботясь о благосостоянии Дома. Но злобные Гаражные не удовлетворились словесной агрессией и перешли к рукоприкладству.

Управляющий, значит, дрался, как лев, взывая к разуму распоясавшихся разбойников, сломал несколько конечностей, защищая честь торгового Дома, но был повержен превосходящими силами. Ограблен и выкинут на улицы Нижнего, откуда, претерпев множество невзгод, всё же добрался до барона с докладом о происшествии.

— Вашему управляющему приключенческие романы писать, — хмыкнул я в конце этого пересказа.

— И, видимо, события несколько отличались?

— Самую малость, — покивал я. — На моих глазах, помимо прямых оскорблений сотрудников, он неоднократно назвал Гараж «вонючей бандитской клоакой». Требовал от сотрудников отвешивать ему поясные поклоны, если они к нему обращаются. До моего управляющего, занимающегося контрактами, он просто не добрался. Насчёт «дрался, как лев» — не уверен. Не слишком хорошо знаком с поведением данных хищников, но если слёзы и сопли, сопровождаемые криками «не бейте меня, умоляю!» входит в их арсенал — то, безусловно, да. Как лев. И да, выкинули из Гаража, но не «грабили». Возможно, он попался какому-нибудь искателю лёгкой наживы в Нижнем — всё же не самое спокойное место. Но сильно сомневаюсь. А если просил с вас компенсацию — то уверен, что «ограбление» этого человека пребывает там же, где и его «героическое противостояние». И, наконец, насчёт повреждений Гаражных. Я такого не заметил, разве что…

— Что? — с подрагивающей улыбкой уточнил Вяткин.

— Ваш управляющий оставил некоторое количество… физиологических жидкостей. Слёзы, сопли… вроде бы и всё. Так вот, господин барон, не поручусь, что на этой луже не споткнулся кто-то из Гаражных. Так что момент с «нанесением ответного урона», возможно, имеет под собой некоторые обоснования, — на это собеседник рассмеялся, но вскоре посерьёзнел.

— Приношу вам свои извинения, за своего сотрудника, граф.

— Излишне, барон, — отмахнулся я. — За свои слова он рассчитался сам, а между нами не появилось вражды.

— Только упущенная выгода.

— А почём и у кого закупаетесь, если не секрет?

— Не секрет: плавильня корпорации Демидовых. Пять сотен за тонну самой простой стали, полторы цены веса за отливку.

— Отменный у них аппетит, — чудом не присвистнул я.

И да, с такими расценочками корпорации нам не конкуренты, факт.

— И наладить закупки у вас, граф?

— Конечно, возможно, — хмыкнул я. — Расценки не поменялись.

— Замечательно, — реально обрадовался Вяткин. — Послушайте, граф, а у вас ведь не только литейные, как я понимаю. Но и достаточно развитый инженерный корпус?

— Хм, а с чего вы это взяли?

— Ну полно, у вас же не один и не два места розничной продажи, — ухмыльнулся Вяткин. — Ассортимент не секретен, выводы не сложны. Не говоря о том, что ваш… Дом обладает весьма внушительным техническим парком. При этом не имеет поставок из корпораций, про Империю можно и не говорить.

Ну… в общем-то, понятно, что всё это секрет Полишинеля из средиземноморского театра. Собственно, момент со становлением корпорации, помимо некоторых планов на расширение, связан как раз с этим: определённый технически-производственный уровень ТРЕБУЕТ определённого, закреплённого в Империи статуса.

Понятно, что для Нижнего все эти законы не слишком применимы… Но юридически-то действуют! И та же толпа спецназа на пороге Гаража — вполне возможный исход. Отобьёмся, наверное, без потерь… Но это уже откровенный переход по ту сторону закона. И для меня, и для Гаражных, которые на текущий момент «все знают, что бандиты», не более.

— Вы и сами догадались, барон, так что нет смысла скрывать.

— Мне было бы интересно ознакомится с образцами вашей продукции. Ваши расценки же несколько более щадящие, чем у корпораций?

— Несколько более, вы правы, — хмыкнул я. — И присылайте вашего представителя, пусть ознакомится.

— Пожалуй я приеду сам, граф. Предыдущий инцидент мне не слишком понравился.

— Как вам угодно. Но свяжитесь со мной. Нижний — не самое спокойное место, так что предоставлю вам сопровождение.

— Я не беззащитен, да и буду не без охраны, — хмыкнул Вяткин.

— Ничуть в этом не сомневаюсь, но мне так будет спокойнее, — протянул я визитку.

— Как пожелаете, граф, — поклонился Вяткин.

В общем, раскланялись, а я подошёл к Глории. За время моих переговоров, как я видел краем глаза, к ней подошёл один тип. Напрягаться я не напрягался, но ситуацию отслеживал… И совершенно излишне. Глория прекрасно справилась сама. Уж что собирался сделать этот тип — чёрт знает. Но его рывок к Глории закончился тем, что она просто… слегка уклонилась, а тип с размаху вписался своим несимпатичным организмом в колонну, начиная с лица.

Правда, я отметил несколько небрежных движений, ОЧЕНЬ труднозаметных, а не менталисту — так и незаметных вовсе. И у типа явно будут проблемы с почками, позвоночником, печенью. Сильная головная боль… В общем, даже без удара о колонну этот тип нуждался в хорошей такой, долговременной медицинской помощи.

Но её этого было мало. Небрежными ударами Глория «приподняла» этого типа, используя рефлекторные сокращения мышц. И «посадила» у стеночки, придав вид задумчивого мыслителя. В этом виде он сейчас и находился.

— Хорошая инсталляция, — одобрил я.

— Рада, что тебе понравилось, — взяла меня под руку Глория.

— А чего он хотел?

— Травм средней и лёгкой тяжести, конечно! — захлопала ресницами девушка.

И мы продолжили наш променад, попутно зайдя в практически пустой бальный зал. Где я уже собрался серьёзно: к нам вихляющейся походкой приблизился Евгений, прозванный Ураган.

— Так вот ты какой, помоечный граф, — широко улыбнулся он. — И предательница Империи, копошащаяся в помойке.

— Дорогая, как ты смотришь на то, чтобы потанцевать? — игнорируя этого типа, который даже не представился, обратился я к Глории.

— Положительно, дорогой. Но — чуть позже. Открытие танцев будет буквально с минуты на минуту.

— И ты думаешь, что от того, что ты притворишься глухим, тебе станет проще? — изгалялся этот недоумок.

Вообще — реально ЧЕРТОВСКИ силён, просто прогибает эфир своим присутствием. И, несомненно, обвешан артефактами, как новогодняя ёлка игрушками. Эмоций от него не исходило вообще, что не чувствовал ни я, ни Глория, показавшая это движением глаз. Тут был интересный вопрос с метнализмом. Вроде как на текущий момент я именно «сильнее» Глории, в количестве подвластного эфира — уж точно. Но ментализм — больше умение, а ещё… Ощущение. То есть при всех прочих равных, она вполне могла почувствовать что-то, недоступное мне.

Ну а Евгений буквально подпрыгивал, исходя на словесный… понос. Которым пытался поливать меня, Глорию, дядюшку Карла… С последним — забавно. Он реально думал, что меня это как-то заденет? Нет, я дядюшку ценю и помню. Но слова какого-то недоразвитого клоуна не имеют к этому никакого отношения.

— Мехов!!! — буквально прогудел он, наконец.

Причём с использованием Дара: слово буквально прогудело.

— А ты кто такой? — уставился я на него, тоже усилив даром слова.

Правда в отличие от его, мои стали не гудящим порывом ветра. А просто донеслись смыслом до каждого в доме.

— Ты даже не знаешь хозяев дома, помойный невежа!

— Забавно слышать о невежестве от того, кто даже не представился. То есть ты — владелец этой задрипаной халупы, ну или какой-то родич ему? Прими соболезнования, и прошу — не завидуй. Понятно, что из твоей дыры моё жильё кажется недостижимой высотой. Но советую немного расширить словесный запас: «помойка», для тебя, конечно, вершина. Но в отличие от меня, другие достойные люди могут не столь снисходительны к твоей неотёсанностью.

Самое забавное было, когда этот петушок пытался меня «переорать» своим даром. Его кукареканье завывало порывами ветра… Но не складывалось в слова. Я доносил именно смысл, а вибрации воздуха в данном случае были вторичны для мозга слушателей.

И теперь я нанёс жестокое оскорбление этому типу и его роду. И все это знают и слышали, причём если его не адресованные высказывания хрен пойми кому можно квалифицировать как «собака лает, ветер носит», то мои слова были чёткими и конкретными, без сомнений адресованными устроителям приёма. И теперь ему остаётся только вызвать меня на дуэль… Или что, заинтересованно уставился я на Евгения.

— Думаешь, самый умный? — прошипел он, уже не используя Дар. — Но отсюда ни ты, ни твоя…

— … почтенная супруга… — заткнул ментальный посыл грязную ругань, а я ласково улыбнулся в наливающееся бешенством лицо.

— Ничего ты не сделаешь своим ментализмом, Мехов! И ты — труп! У меня лучшие защитные артефакты Мира!

— Это? — небрежно махнул я рукой на тяжёлый перстень, которым грозил мне Евгений. — Занятная поделка, — кивнул я, начав сиять золотым.

Уже не из показухи, а пользуясь Даром. И самое смешное — не делая вообще ничего, кроме как посылая эфир. Который артефакт воспринимал за атаку менталиста. А поток эфира был… Действительно мощным, так что паразитные потери были естественны.

И это колечко, сверкнув красным, треснуло и осыпалось дымом и пылью через несколько секунд.

— Силён, но тебе это не поможет.

— Ой, да понятно, что ты как коробейник на выезде, обвешан всякой фигнёй. Всё достояние рода на себя навесил?

— А вот интересно, ты обращался за лицензированием к Империи? — оскалился этот тип.

— И неуч, — тяжело вздохнул я. — Я — дво-ря-нин. Я, в отличие от родового аристократа, не должен «обращаться», если мой Дар превышает определённый уровень. Это обязанность Империи проверять и выдавать лицензию. Она пока нашла это не нужным, но свой вопрос обращай к ней.

— Хорошо же, — чуть не сплюнул этот тип. — Ты готов к смерти?

— Я бы тебя выпотрошил, из жалости, — сочувственно ответил я. — Быть тобой, очевидно, невыносимо. Но не сегодня.

— Ты не уйдёшь отсю… — начал было Евгений, но не успел закончить.

Потому что тот самый тип, от которого шли мощные, нетипичные потоки эмоций, тяжело шагая вошёл в зал. И эмоции его были так же сильны, причём он торопился. Не хотел, чтобы я вызвал этого Евгения или он вызвал меня. И почему — очевидно…

— Я, сокольничий Радомир Высецкий, объявляю окольничих Жировых-Засекиных подлыми разбойниками, татями и убийцами! — проревел этот тип. — Тайно, без объявления войны, эти недоноски напали на родичей — Высецких-Пешевых, и подлостью уничтожили спящих! Посему, тут я объявляю роду Жировых-Засекиных вражду, до последней капли крови! Почтенные. будьте тому свидетелями! А чтобы подлецы не забыли…

С этими словами он расстегнул чехол за спиной, и в руках его оказался двуручный клинок. Лезвие которого сияло почти нестерпимым светом: этот Радомир был термокинетиком, а меч, очевидно, предназначен для использования в паре с этим Даром. Тысячи четыре градусов, оценил примерно я.

Евгений неподалёку окутался завывающими потоками воздуха, но зря: Радомир просто с размаху, с шипением кипящего камня, вогнал клинок в пол.

— Заберу его, изведя этот поганый род до основания! — сообщил он, развернулся и ушёл.

Сделал он вызов архаично, конечно. Но по всем правилам. И если, например, его сейчас убить — так ВСЕ аристократы Империи, как и многие дворяне, просто уничтожат Жировых, потому что напасть на объявившего вражду в твоём доме… Ну совсем непростительно, естественно во время этого объявления.

Ну и вопрос «переговоров» в связи с формой объявления снимается: это именно вражда до смерти всех представителей рода, без вариантов.

Евгений забегал глазами, досадливо скривился, увидев мою широкую улыбку и помахивание рукой. И бегом выбежал из бального зала. И тут раздался мощный взрыв. Не в самом особняке, но явно неподалёку — аж люстры закачались.

— Знаешь, дорогая, я думаю поедем ка домой, — сообщил я Глории. — Всё интересное уже было, а торчать в этой дыре не имею никакого желания.

— Как скажешь, муж мой, — кивнула она. — И я не уже не жалею, что мы сюда пришли: отличное было представление.

— Не поспоришь, — усмехнулся я.

Бывшая Автомастерская, штаб-квартира банды Гаражные, Нижний город, Новгород, Теодор

Мрачный Фёдор сидел над стопкой бумаг и ждал. Ждал, когда соберутся офицеры Гаражных, но и не только: например, в его кабинет зашёл удивлённо оглядывающийся Семёныч и Бригадир. Фёдор было думал позвать Рукожопа… Но отказался от этого поспешного решения: вне зависимости от практически критической ситуации, она была не НАСТОЛЬКО критичной.

А с Рокожопом… да никаких кабинетов не напасёшься! Да и серьёзное совещание вполне может превратиться в клоунаду, с ломающимися под задом стульями!

— Итак, я вас собрал по делу. Первое, Кирпич: Гараж и Гаражных надо привести в полную боевую готовность, — прервал недоумённые переговоры собравшихся атаман.

— Едрить, — откомментировал это Кирпич. — Сделаю, само собой. Что случилось?

— Случилось, — хмыкнул Федя. — Пока нет, но это ненадолго. Теперь слушайте: Марк желает создать корпорацию, на основе нашей банды.

— А это вообще — возможно⁈

— По законом Империи — да, — ответил Фёдор. — Для этого приложено много сил, времени… много всего. Но именно мы не сможем стать корпорацией, — горько усмехнулся он.

— А с хера ли? — поинтересовался Кирпич, который был в курсе этих планов.

— Я… проверил кое-что по своим каналам. В общем, не знаю, кто и как это сделал. Но с позавчерашнего дня, в жандармерии Империи, на каждого… На КАЖДОГО Гаражного лежит список обвинений. Мы все — преступники, подлежащие задержанию и преправлению в суд.

— В Нижнем — похер.

— В Нижнем — похер, — не стал спорить Фёдор. — И это — липа. Вот только для того, чтобы создать корпорацию, надо избавиться от этих обвинений. Как минимум — большинству. А это — Имперский суд. И я сомневаюсь, что это закончится быстро. Да и в оправдании не уверен…

— М-да уж… А Марк?

— С Марком там тоже… Но у Марка и без того полнейший бардак, — ухмыльнулся Федя. — Обвинения есть… Имперскому графу, герою войны… В общем и его «обвиняют», но ему проще. Только с Корпорацией…

— Я ознакомлюсь с бумагами, Фёдор? — появилась голограмма Икси, на что Фёдор кивнул.

— В общем, нам надо думать, что будем делать с Марком.

— Только не говори, что он, брызжа слюной, сожжёт в гневе Нижний, — пошутил Кирпич. — Хотя эта корпорация была в его планах… и приложено много усилий.

— Вязать Марка, пока он не успокоится — это тяжко, — подал голос Тимоха. — Как-то сыкатно, атаман.

— Короче, пока его нет, надо что-то приду…

— Марк в Гараже, только что прибыл со своей супругой, — сообщила Икси.

— Ну звиздец… и что нам делать? — вздохнул атаман.