Инферно: Провозвестник

Интерлюдия

Домен Новый Кадаф.

Тяжела ноша наместницы, пусть и почётна. Раньше Стелла знала это со слов родных и наставников, видела подобное со стороны, а вот теперь пришла пора и на собственном опыте прочувствовать. Вроде и прошло совсем немного времени — меньше недели — с того момента, когда Хельги отправился на север, проверить на прочность оборону расположенных там эльфийских владений, а словно бы и давно она тут сама крутится, пытаясь держать всё под контролем.

Совсем одна она не оставалась: присутствовал пусть окопавшийся в алхимической лаборатории, но во многих делах полезный друид, да и Хельги старался постоянно её поддерживать, связываясь ежедневно как по делам, так и просто. Ей было очень приятно осознавать, что по ней скучают, тем самым разделяя и её собственное чувство. Только чувства это одно, а дела — совсем другое. Недавно трансформировавшаяся в демонессу воительница стремилась доказать как самой себе, так и окружающим, что она в полной мере достойна полученного положения и стала временной наместницей домена отнюдь не из-за того, какие отношения связывают её с князем. Хотя она их и не выставляла напоказ, но те же бесы… У крылатых горластых уродцев на подобное просто мистическое чутьё и длинные, паскудные языки. Суккубы хоть умеют облекать желаемое в красивые фразы, а эти… особенно после получения той похабной книжицы и её копий окончательно стыд потеряли. Хотя какой может быть «стыд» применительно к бесовскому племени? То-то и оно, что никакой!

Почти неделя… И она, не обманывая саму себя, могла сказать, что хоть и были некоторые огрехи, с текущими делами домена ей пока удавалось справляться. Как с хозяйственными — их она в основном перепоручала другим, а затем лишь проверяла получившееся — так и с военными. Подземелья домена, несмотря на всю свою протяжённость и населённость отнюдь не дружественными и даже не нейтральными созданиями, постепенно покорялись. Морлоки и скримеры, прятавшиеся в самых укромных уголках, вырезались, а подземелья тем самым становились чуть менее опасными. Хотя и кроме них были всякие и всякое. Взять хотя бы шаоттов — безглазых червеподобных созданий, способных просачиваться в любую щель, отращивать из своего вязкого, студенистого тела множество гибких, ядовитых, плюющихся кислотой и ядовитым дымом щупалец. Эти твари облюбовали сразу несколько отнорков, где устроили свои отвратительные гнездовья и перебить их было воистину непростой задачей.

Непростой, да. Куда более сложной, нежели разобраться с нежитью, не из числа низшей, с давних пор охранявшей обветшавшие места добычи железной руды и драгоценных камней. Те древние, рассыпающиеся от ветхости мумии и «костяные духи», изрядно ослабели за прошедшие не годы и десятилетия, а долгие века. Может даже больше, кто знает. Поставленные и привязанные заклятьями подчинения охранять старые выработки, они… просто устали, как бы ни странно это звучало по отношению к нежити. Да и выбранная Стеллой — при подсказке драука-наёмника, знающего толк в подземных делах — тактика позволила сперва измотать неживых стражей, затем раздёргать, а уж потом добить ударами именно той магии, к которой те были наиболее уязвимы.

Трофеи тоже были весомыми. Помимо собственно шахт, куда незамедлительно направлялись как работники с небольшой охраной, так и обновлялись маршруты для вывода добытого — руда не драгоценные камни, её в сумочке не поясе не утащить — имелось и уже готовое к использованию.

Начать с того, что с одной мумии удалось снять «Диадему осыпающегося пепла», повышающую силу заклятий школы Смерти носителя и являющуюся накопителем маны. К тому же артефакт являлся частью набора, уж это Стелла могла почувствовать. Диадема словно стремилась воссоединиться с тем, что ранее было единым целым, а теперь оказалось разбито на отдельные, пусть и исправно выполняющие своё назначение, части. Хороший артефакт, сильный… только не столь полезный для Хельги, неё и вообще других из-за того, что школой Смерти никто и не владел. Использовать же диадему исключительно в качестве накопителя… Можно было бы, но лишь при отсутствии других вариантов. Решать тут предстояло не ей, а князю, чьей собственностью артефакт стал являться с момента обнаружения. Хотя воительница была почти уверена — первым делом артефактное украшение будет предложено ей и Ламите, а уж потом возможны другие варианты.

Сколь-либо интересный артефакт был только один, зато на обоих рудниках обнаружилось немалое количество выработки, которую просто не успели вывезти, а к тому же удалось найти несколько захоронок. Да и морлоки с их привычками тащить в места своего обитания всё подходящее под определение «ценность» тоже пришлись кстати. Итог — пятнадцать мер железной руды, восемь мешочков драгоценных камней и… более четырнадцати тысяч монет с захоронок и морлокских «накоплений». Может и не столь много, как она хотела бы, но вполне достаточно, чтобы не считать добычу совсем уж скромной применительно к затраченным усилиям.

С шаоттами только вот придётся повозиться! Это Стелла осознавала, потому сперва хотела как можно больше узнать об этих непонятно откуда появившихся тварях, провести разведку боем — лучше всего пожертвовал призывными тварями, кого не жалко и чья гибель не ослабит оставшееся в домене войско — а уж потом решить возникшую проблему. Проблему важную хотя бы потому, что гнездовья червеобразных созданий перекрывали путь в одном из направлений, где, по некоторым косвенным признакам, имелось не по хорошо сохранившееся подземное укрепление, не то его руины. Демонесса-воительница успела понять, какое значение Хельги придаёт обороне домена от вторжения со всех возможных направлений.

Но шаотты — дело не сегодняшнего дня. Сейчас Стелле нужно было разрешить две… не проблемы, конечно, но ситуации. Во-первых, просьба гильдейского представителя зайти, дабы передать ей, за неимением в домене владельца, нечто важное. Во-вторых, окончательно подтвердить найм отряда из числа Повелителей Морей, которые вот уже не один день радостно сидели то в таверне, то в борделе, прогуливая остатки предыдущей добычи в преддверии нового найма.

Сперва — новости для Хельги. Именно так решила Стелла, отправляясь повидать представителя Торговой Гильдии, незадачливого гнома Дарина Каменного Шлема, павшего жертвой бесячьей тяги к «красоте» и связанных с этим стремлением специфических алхимических снадобий. Приглашать его в замок или в иное место… было бы можно, но тот всё равно тянул бы до последнего, стремясь как можно реже показываться за пределами торгового представительства. Видеть глумящиеся над случившимся позором хари бесов во главе с Рувиком само по себе было для гнома жесткой пыткой, так ведь и другие воины и маги, находившиеся в Новом Кадафе, время от времени с усмешкой могли намекнуть Дарину о недавних событиях. Или начать нахваливать качество обслуживания в борделе, куда «некоторые стремятся столь быстро, что приводят в удивление даже заправляющую оным заведением суккубу».

Весомые такие причины удерживали гильдейского представителя. Стеллу же не удерживало ничего, да и почему бы наместнице князя не посетить местное отделение Гильдии… наряду с иными местами, куда стоило заглянуть.

Царящая в средоточии торгового духа мрачновато-унылая атмосфера ничуть не смущала воительницу. Что она, торгашей не навидалась в детстве и отрочестве? И гномы среди оных тоже часто попадались по понятной причине повышенной склонности представителей этого бородатого народца к деньгам. Отсутствие какой-либо симпатии и даже явная неприязнь тоже не заставляли нервничать — гномы, они на то и гномы, чтобы, надувшись, как обожравшаяся виверна, «воспарять» над всеми остальными. Хорошо хоть источают лишь презрение, а не то, что могут исторгнуть из себя особо пакостные представители семейства бесячьих.

Зайдя в комнату, посреди которой за массивным столом, заваленным бумагами, восседал Дарин Каменный Шлем, Стелла, без каких-либо колебаний, подошла к наиболее прилично выглядевшему креслу. Смахнула с него несколько каких-то запечатанных пакетов и устроилась поудобнее. На бурчание «его гномейшества» обращать внимание демонесса даже не собиралась. Это он в своей Гильдии может и являлся кем-то значимым, но не тут и тем более не для князя Хельги, мнению которого Стелла полностью доверяла и во многом разделяла.

— Хотел передать или сказать что-то важное?

— Не тебе, а твоему… хозяину, — в последний момент Дарин, явно решив сдержать склонность к хамству, заменил словечко «любовнику» или другое, ещё более нелицеприятное. Видимо, понял, что за подобное могут в прямом смысле яйца оторвать или что похуже сделать, после чего оставшееся отдать бесам на поживу. — Ответ из Золотого Каганата, насчёт пленника. Вот он.

Стелла взяла запечатанный свиток, который гном брезгливо, словно дохлую крысу, бросил на стол, предварительно достав из одного из ящиков стола. Сразу же раскупорила — Хельги заранее предупредил о том, что подобные письма должна вскрыть, изучить, а уже потом думать, стоит ли сообщать ему об узнанном — и погрузилась в чтение. С первых же строк, последовавших за вступительной частью, становилось ясно — содержание послания Хельги сильно не понравится. Воительница помнила, чего хотел её князь и возлюбленный от хана Бахмут-аль-Баграма — получения выкупа за жизнь его старшего сына и наследника Бадри. Только хан не проявлял особого желания, что совершенно не скрывал, излагая это в послании.

Читая письмо по второму разу, демонесса отмечала такие фразы, которые могли бы вызвать гнев у любого аристократа, не говоря уже о князе Инферно, который изначально относился к степнякам Каганата немногим лучше, чем к одетой в халат дрессированной мартышке. «…приходилось слышать, что в вашем вечно горящем Инферно любят использовать человеческих рабов для забав разных и необычных, поэтому могу предложить в обмен на возлюбленного сына тех рабов, что не один год стерегли моих дорогих наложниц от внимания недостойных». Или другое, не менее вызывающее: «…если вам не пришлись по душе сделанные ранее предложения, то готов расстаться с одним из „драгоценных камней“ среди захваченных моими нукерами, а также купленной говорящей добычи — собранием зеленокожих затейников, чей вид заставляет восхищаться, ужасаться или и вовсе падать без чувств. Ни один из моих гостей, кому я показывал эти степные диковины, не остался равнодушным!».

И это были лишь два из чуть менее десятка предложений для «обмена». «Стерегущие наложниц рабы» — несомненно евнухи, поскольку таковы уж были давние и незыблемые традиции Каганата. Предлагать оскоплённых, несомненно сломленных созданий, которые ни на что не годны — иначе не находились бы на такой «должности» — в обмен на сына — явное оскорбление, показывающее, как мало хан заинтересован в получении своего наследника живым и здоровым. То же самое и относительно оркоподобных, которые могли понадобиться детям Инферно лишь для принесения оных в жертву на алтаре, но никак не более того. Тем более предлагаемый Бахмут-аль-Баргамом «набор» как казалось Стелле. являлся чем-то вроде цирка уродцев того или иного вида. В степях тоже любили разного рода диковинки, причём чем похабнее, тем оно и лучше.

— Необходимо передать очередное письмо? Гильдия готова оказать любую услугу, — пробурчал гном, которому хотелось узнать содержимое письма. Но нарываться он не рисковал. Не та была ситуация, ох не та.

— Возможно, позже, — приняв по возможности отстранённый вид, ответила воительница. — Благодарю гильдию и лично вас, Дарин, за услуги и временно прощаюсь. Удачных сделок и отсутствия дурных вестей.

Не самые приятные новости, но вместе с тем дающие определённые возможности. Другой бы на месте Хельги приказал в назидание даже не повесить оказавшегося бесполезным пленника, а уготовить тому нечто особое… К примеру, стать одним из опытных образцов в нелёгком деле демонификации, причём процесс мог бы стать наглядным, чтоб, значит, известия о том, что бывает в подобных случаях, разнеслись в самые разные стороны. Но зная Хельги, Стелла сомневалась, что её возлюбленный пойдёт по столь простому и предсказуемому пути. Особенно учитывая склонность выжимать золото и иные ценности даже из камня, уже не раз продемонстрированную.

Немедленно, воспользовавшись заклинанием, подать тревожный сигнал, вызывая тем самым Хельги на разговор? О, это можно было сделать, но наместница решила сперва получить как можно более полную картину, а уж потом беспокоить князя. А чтобы добавить к пока неясной картине несколько новых черт, было бы разумным шагом побеседовать с ярлом Одмуссеном, тем самым потенциальным наёмником на службе князя, с коим она и так намеревалась поговорить. Чем он мог посодействовать? Своими пусть самыми приблизительными, но знаниями той самой местности, где располагались владения хана Бахмут-аль-Баграма и иных степняков Золотого Каганата. В частности, пояснить, чем могло быть вызвано прозвучавшее в письме лишь самую малость завуалированное оскорбление и показательное пренебрежение к участи собственного сына и наследника. Ведь выкуп, который намеревался получить Хельги, был вполне разумным, пусть и не самым обычным. Показываемое же степняками Каганата нежелание говорить о чём-либо с «отрыжкой Джаханнема», как они величали детей Инферно… это так, на публику, ведь продажность ханов известна всем и каждому, вопрос тут исключительно в выгоде и ни в чём больше. Это у имперской знати могла существовать реальная идейность, а эти, с ишаков, верблюдов или пальм упавшие… смешно.

Следовало хоть немного, но разузнать, поэтому стоял вопрос: «Бордель или таверна? Таверна или бордель?» Вот такой выбор имелся у Стеллы, поскольку искать предводителя северян в других местах смысла как бы и не имело. А поскольку ей, по всё ещё не до конца преодолённой скромности — касающейся исключительно дел, связанных с отношениями мужчин и женщин… а вспоминая Ламиту. и не только — не хотелось без крайней необходимости посещать средоточие разврата, то сперва Стелла решила заглянуть в таверну. Та, к слову сказать, а последние дни стала ещё более посещаемой, да и расширилась за счёт возводимых дополнительных пристроек. Слишком уж увеличилось число жителей города, да и зачастившие торговцы с охраной и слугами тоже, хм, хотели пропустить пару-тройку или пару-тройку десятков стаканчиков. Правда по причине того, что присутствие некоторых… субъектов было бы воспринято как тёмными темпларами так и демонами — особенно демонами — весьма в отрицательном ключе, подобные гости как раз и отправлялись в те самые дополнительные пристройки.

А как иначе то? Подвыпивший, а то и просто находящийся в не самом благодушном состоянии гвардеец Инферно, не говоря уж о ком-либо вроде сокрушителя, только увидев и тем паче услышав похвальбы охранника караванщика из Каганата, вполне способен счесть своей прямой обязанностью растаптывание того в лепёшку или, проявив гуманизм, просто оторвать тому язык и заставить закусить оным очередной кубок с вином. Нехорошо могло бы получиться, учитывая пусть и не стопроцентно гарантированную, но всё ж неприкосновенность торговых караванов. Исключения тут могли возникать в таких случаях как провоз запрещённого товара или явные, однозначные агрессия или оскорбления вассалов князя Хельги.

Вот, от греха подальше, и развели возможные конфликты из числа неоднозначных. Если же кто из «дорогих гостей» начнёт уже целенаправленно искать проблем на отбитую конским седлом задницу — это исключительно его проблемы. Уж точно не её, не Стеллы.

Таверна, точнее сказать, главный зал сего шумного, многолюдного, но вовсе не почтенного заведения, встретила демонессу привычной атмосферой. Несмотря на дневное время, жизнь здесь кипела. Напитки лились, песни орались, а на специально устроенных помостах — нововведение, по словам Хельги, с недавних пор устраиваемое и во множестве других городов и замков — извивались девицы разной степени раздетости. Часть из числа бордельных работниц, показывавших особенное мастерство постепенного снятия с себя вызывающих, почти прозрачных нарядов. Часть же из числа других, которые либо готовились к подобной работе, либо решившие пока ограничиться исключительно танцами, пусть и весьма провокационными.

Возможность, к слову сказать, имелась. За попытки приставать к исполнительницам откровенных танцев против их воли сперва следовало строгое внушение от местных стражей или же «вышибал», как их любил называть сам князь. Учитывая, что таковыми были то особо дюжие братья-в-ереси, то гвардейцы Инферно — а чаще сочетание тех и других — на большую часть возмутителей спокойствия действовали даже простые слова. Ну а особо наглых или просто пьяных до изумления, считающих, что им море по колено — тех вразумляли кулаки в кольчужных/латных перчатках либо покрытые природной демонической бронёй. До использования палиц и иного ударного оружия так и вовсе ни разу пока не дошло, чему можно было лишь порадоваться.

Мимоходом отметив, что не то что дурнушек, но и «серых мышек» среди осваивающих танцевальное мастерство не наблюдалось — имелись отдельные помосты для истинных мастериц и лишь делающих первые шаги на этом пути — Стелла выцепила взглядом одного из охраняющих порядок в таверне и жестом подозвала брата-в-ереси. Долго ждать не пришлось.

— Что-то случилось, леди Стелла?

— Ничего такого. Просто ищу ярла Одмуссена, а в зале не замечаю. Может наверху, в отдельных комнатах со своими пьёт или с этими вот полуодетыми развлекается?

— Здесь только несколько его людей, — покачал головой брат-в-ереси, по привычке следящий за столь серьёзными и способными доставить немало хлопот посетителями. — Но я краем уха слышал, как он говорил одному из отрядных жрецов… эгилей вроде, что собирается в бордель прогуляться… снова. Вот ведь могуч! Уже много дней тут или там, а никак не успокоится, и деньги не переведутся.

Поняв, что тут делать особенно нечего, Стелла собралась уходить, но поневоле задержалась. Вот сложно было, даже обладая уже определённым опытом общения, не дивиться на проделки бесов. Казалось, все эти пакостники, не задействованные на настоящий момент в патрулях и ином несении службы, собирались в двух местах — таверне и, конечно, борделе. Не так давно Хельги. поняв, что это вечное недоразумение способно прожрать-пропить-пролюбить все выдаваемые раз в неделю деньги дня за два, а потом маяться, стал производить определённые вычеты. Зачем и в честь чего? Да чтоб обеспечить оглоедам хотя бы нормальную еду с выпивкой тут, в таверне. Разумно рассудил, что лучше перетерпеть бесячий гвалт единоразово, нежели потом слушать их грустно-похмельные завывания большую часть времени, когда «бедствия всея Инферно» пытаются давить на жалость, выклянчивая «мало-мало блестящек», оказавшись в большой финансовой дыре.

Начинание Хельги было внедрено и уже успешно прижилось. Более того, даже скудоумные бесы — включая ещё не приобщившихся толком к «святопорнографической книге», а значит совсем уж скромных разумом — оценили наличие путь ограниченного, но счёта в таверне, позволяющего даже после привычного загула присутствовать не на правах наглых побирушек, а на вполне законных. Хотя пытаться что-то выпросить или стащить со стола либо из карманов перебравших клиентов выпавшее они, естественно, не перестали.

Сейчас же «выступал» Рувик, чья деятельная натура, уже успевшая довести гнома Далина до нервного срыва, теперь малость заскучала, не имея столь же интересного и отвечающего порывам души поручения. Хельги был далеко отсюда, а значит его шут, пользующийся куда большими, в сравнении с иными бесами, вольностями, искал точки приложения для своего дурного энтузиазма. Воровать лифчики суккуб он считал уже не соответствующим положению — а потому отправлял на эти дела других, из числа «прикоснувшихся к красоте» — зато показать собственную значимость считал ну просто необходимым. Отличаясь же несколько большим интеллектом — в сравнении разве что с другими бесами, но паразиту и этого вполне хватало — Рувик не стеснялся этим пользоваться. Вдобавок, первое его «выступление на публике» — сама Стелла не видела изображающего жреца бесёнка, но Хельги ей рассказывал о том «впечатлении», которое было произведено — явно крепко отложилось, проникло пол толстенную лобную кость бесовского отродья.

Рувику однозначно понравилось быть в центре внимания, особенно в качестве этакого проповедника. Вот только кто будет со всем вниманием слушать… беса? Правильно, разве что другие бесы. Будучи же классическим представителем этого мелкого, алого, крылато-рогатого общества, Рувик не мог не знать интересующие их — как и его самого — темы. Отсюда и «проповеди святой порнографии» и неизменный букварь с буквами и цифрами, воплощёнными в позы, порой чрезвычайно затейливые. А поскольку «верные адепты» нуждались в том, что их удерживало бы, заставляло находиться близ Рувика и принимать его главенствующее положение — инстинкты главного шутаподсказывали бесёнку правильные решения. Такие, как это.

«Это» сегодня заключалось в исполнении донельзя похабных сценок с участием парочки бордельных работниц. Только, за ради привлечения внимания, порнография малость прикрывалась аллегориями на тему «как доблестные воины Инферно разных врагов побеждают». В роли «воинов Инферно», понятное дело, выступали бесы, а вот участь побеждаемых отводилась облачённым в узнаваемые одеяния фигуристым девицам. Плащ паладина Империи Света, шкуры и многочисленные ожерелья орочьих воинов, куски хитиновой брони инсектов Единения опять же. Ну а про методы, которыми достигалась «победа», и говорить не стоило. Стелла понятия не имела, кто именно подвёл Рувика к воплощению подобного, но возникало желание как следует его попинать. Знала лишь, что это был не сам Хельги — чувство юмора у её князя хоть и было своеобразным, но никогда не опускалось до подобного примитива или похабности.

Зато большей части присутствующих в таверне подобное нехитрое развлечение… годилось. Представляя себе длительность и откровенное непотребство, что будет твориться, воительница, воспитанная в довольно строгих правилах, предпочла покинуть главный зал таверны, дабы направиться пусть и в прибежище оплачиваемого разврата, но там, по крайней мере, всё это происходит за стенами. Бесы же, хоть и встречаются порой, но тоже вынуждены проявлять хотя бы зачатки приличного поведение, пусть и из опасения быть выпнутыми с невозвратом денег.

По дороге от таверны к борделю воительнице пришлось пусть недолго, но задержаться возле ещё одного немаловажного для домена строения — Врат Инферно. Неделя подходила к концу, а значит следовало не упустить возможность воспользоваться одной полезной особенностью — осуществить призыв наёмников прямиком из Инферно. Пока что сила зова была невелика, но с ростом числа подвластных её князю доменов будет расти, причём в каждом из них. Сперва не так заметно, но чем дальше. тем сильнее. Демоны любят присягать сильному властителю, а не тому, кто только начинает свой путь, причём с непредсказуемым результатом.

Задействовать Врата на призыв, немного подождать и… Чуть ли не лучший из возможных вариантов — дьявол и две суккубы. Вспоминая же про второй домен, пусть пока и без собственных Врат Инферно, Стелла решила не особенно удивляться. Зато с ещё большим интересом пронаблюдать за тем, кто призовётся в следующую неделю. Пока же стоило перемолвиться парой фраз с новыми вассалами Хельги, объяснить им, что к чему, а потом, передав на попечение, допустим, одной из оставшихся в Новом Кадафе суккуб, двинуться в обитель порока и разврата… по деловой надобности.

Здание борделя, пока ещё довольно простенькое — хотя в будущем обещающее стать куда более роскошным по понятным причинам прибыльности, необходимости и любви Хельги к тому, чтобы все важные части его главной цитадели выглядели подобающе — уже являлось одним из центров притяжения большей части мужского населения с достаточным количеством денег в кошельках. Проще говоря, тут побывали почти все, за исключением разве что крестьянства, над доходами которых с чувством тотального превосходства могли похохотать даже бесы. Ну так всё согласно уровню полезности и развития. В домене… теперь доменах князя охотно отправили бы на обучение любого из широких народных масс, кто проявил бы незнамо откуда возникшие таланты. К сожалению, пока таковых не наблюдалось — ни внезапно прорезавшихся магических способностей, ни необычной для крестьян тяги к знаниям, ни тяги к оружию, достаточной для того, чтобы обратить на объекты пристальное внимание. Впрочем, Стелла не удивилась бы, прорежься таковые спустя некоторое время. Периодические визиты наиболее молодых и симпатичных крестьяночек к воинам князя — порой даже к демонической части, хотя и редко — наверняка не останутся без… последствий. А уж вероятность, что у бастардов проявится наследственность по отцовской линии, куда выше, нежели появление качеств, которых нет у обоих родителей.

Не самое близкое будущее. Стелла невольно улыбнулась, понимая, что до той поры, когда Хельги, а может и ей придётся думать, что делать с возможными «молодыми дарованиями», ещё предстояло не просто дожить, но дожить в качестве влиятельных персон, а значит сохранить власть над этим доменом и иными местами. Сейчас же ждали более приземлённые проблемы… внутри борделя.

В заведении знали толк во встрече гостей и уж тем более способны были узнавать в лицо всех мало-мальски значимых персон в домене. Стелла, по понятной причине вообще узнавалась всеми и сразу. Поскольку что бордельным девицам, что поддерживающим тут порядок детинам было понятно, что наместница пришла не развлечений ради, то её сразу же проводили в комнату для особо важных гостей. Понятно дело, что не просто так. посидеть. Уже через минуту в комнату вошла «бордельная мадам» с понятной и естественной в инфернальных доменах особенностью. Нэллира была суккубой иуже в силу видовой принадлежности распространяла вокруг себя ауру страсти, вожделения и порочности. Очень сильную ауру. Той же Ламите до подобного было… далековато, несмотря на все её разносторонние таланты.

— Видеть вас в нашем пока небольшом, но перспективном заведении — большая честь, — улыбалась суккуба, совершенно естественным для себя образом распространяя действие ауры на гостью. — В работе заведения нет, не было и не будет любых вредящих нашему князю действий. Мы, суккубы, искренне преданы тому. кто нас действительно ценит и понимает! Я не исключение. А значит вам понадобилось что-то узнать об одном из гостей. Спрашивайте, я готова рассказать все и обо всех. Не знаю сама, так позову девочек, которые обслуживали интересного вам человека и не только. Красотки у меня знают правила. Ну а если вы пришли отдохнуть…

Нэллира изменила позу лишь самую малость, но и этого хватило. чтобы из просто впечатляющей та стала вызывающе порочной и провоцирующей. Удивляться подобному Стелла даже не пыталась — привыкла уже за время своего тесного общения с Ламитой, да и про особенности суккуб многое узнала. В том числе из того, что они не любят рассказывать всем и каждому. Например, тот факт, что неким особым образом чувствуют предпочтения своих партнёров вплоть до мельчайших нюансов, не в последнюю очередь поэтому считаясь самыми искушёнными и опытными любовницами. Так что опознать с недавних пор появившийся у Стеллы опыт «общения» с другими девушками — девушкой, одной и конкретной, но это уже частности — было для суккубы, к тому же управляющей аж целым борделем, делом совсем нехитрым.

— Мне нужен Ульф Одмуссен. Поговорить.

— Ах Ульф… милый большой мальчик, — расплылась в почти искренней улыбке суккуба. — Щедрый, девочки его визитам рады, хотя мастерству бы ему подучиться… Как только оно составит хотя бы третью часть от проявляемого энтузиазма, просто золото будет, а не мужчина! Тогда я и сама могу соблазниться… наверное. Не за плату. конечно.

В это Стелла как раз не сомневалась. Чтоб суккуба и за деньги — это и впрямь было немыслимо. Сильные в боевой и ментальной магии, эти демонессы никогда не опускались до того, чтобы продавать себя за деньги. Зато получение удовольствия вкупе с поимением мозгов и выкачиванием энергии — это было чуть ли не основой их бытия. Ламита и в этом успела просветить свою близкую подругу, во всех подробностях и с практическими доказательствами. Но сейчас ей было не до философии.

— Скоро Одмуссен… освободится?

— Сейчас посмотрю, — бросив взгляд сперва на сложной системы водяные часы, а потом перелистнув пару страниц лежащей на столе книги клиентов, Нэллира произнесла. — Вам повезло, не придётся ни долго ждать, ни снимать с него сразу двух моих девочек. Полчаса, а то и раньше. Он тут с ночи, но срок выходит, а из услышанного я поняла, что у него дела… в таверне. Если ничего не перепутала, должен обсудить со своими хирдманами вопросы найма.

— Тогда пошлите кого-нибудь проверить, вдруг он уже освободился. И хотелось бы поговорить с ним без свидетелей.

— Можете или здесь, или в одной из особых «гостевых комнат».

— Здесь! — отрезала Стелла, не желавшая, чтобы даже тень дурацких слухов пошла бродить по домену.

— Тогда обождите немного, я сама проверю… А пока вам доставят сюда разные мелочи, способные скрасить ожидание.

С этими словами суккуба грациозно поднялась из объятий кресла и, словно пританцовывая, проследовала к выходу. Не сказать что Стелла позавидовала, но оценила искусство показать все выгодные стороны своего тела. Суккубы, больше и сказать нечего.

«Мелочами», способными скрасить ожидание, оказались бутылка выдержанного белого вина с одного из известных виноградников Империи Света, набор сладостей ичай — то немногое, что стоило внимания в Каганате. Воительница настроилась было на относительно долгое ожидание, однако менее чем через десяток минут дверь отворилась — после символического, но всё же стука — и на пороге появился весьма существенных габаритов детина, лысый, но с татуировками, которые среди Повелителей Морей редкостью не являлись, показывая порой немалую часть достижений. Использовали подобный способ «самовыражения» далеко не все, но любителей хватало.

— Проходите, ярл, — пригласила того Стелла, рукой показав на свободное кресло. — Я хотела спросить у вас о тех землях, в которых вашему отряду довелось побывать. Но раз уж так получилось, давайте полностью решим дело с наймом.

— Пора уже, — потянувшись и хрустнув суставами, Ульф плюхнулся в кресло и, смерив взглядом несерьёзное по его меркам угощение, таки да набулькал себе в кубок около трети бутыли. — Не думал, что будупродавать клинок демонам, но лучше вам, чем этим степным ослолюбам. У эльфиков меня если что и ждёт, так «Постель из трав», а в Империи «Искупление грехов без милости»… Да, погуляли!

Навострившая ушки Стелла едва удержалась от того, чтобы присвистнуть от избытка эмоций. Такие казни абы к кому не применялись, а значит Ульф Одмуссен ухитрился сильно напакостить как тем, так и другим, раз его «удостоили» подобного внимания. Раньше он про это не говорил. Причины такой молчаливости понятны, а вот разговорчивость, внезапно прорезавшаяся, могла быть вызвана разве что ситуацией. Расслабился ярл после утех любовных, вот и брякнул, язык не придержав. Демонесса не собиралась давать ему время осознать важность сказанного, поэтому быстро перевела разговор в деловое русло, касающееся сперва собственно найма.

— Ваш отряд сейчас состоит из…

— Двадцать хирдманов, пять скальдов, восемь ульфхеднаров, четверо эрилей и гордость и краса, которую я ценю за остроту копья и умение спасать наши жизни благословением богов, валькирия.

— Цена найма?

— Та же.

— Тогда с завтрашнего дня будьте готовы… к чему угодно, ярл, — улыбнулась воительница. — Иногда придётся спускаться и под землю.

— Главное самому туда не лечь, а спуститься мы можем. Боги, смотрящие на своих детей, не терпят страха в тех, кто единожды взялся за оружие.

Это да. Насколько помнила Стелла, среди Повелителей Морей хуже страха, проявленного в битве, было только предательство. Кары за первое, а особенно второе, были очень даже внушающими, как в этой жизни. так и в посмертии. И уж точно слабых духом не встречалось в таких отрядах, давненько странствующих по миру, торгующих своими клинками.

Под вопросом найма была окончательно подведена жирная черта. Правда, завтра долженствующая отразится на состоянии казны домена. Но тут уж демонесса выполняла чётко высказанное поручение Хельги о желательности найма конкретно этого отряда. Стоил он запрашиваемых денег, чего уж там! Насчёт использования этой братии в подземельях вопрос, конечно, спорный. Но вот для патрулирования границ домена и особенно для нанесения удара по вторгшимся в пределы границ врагамхирдманы Одмуссена подходили как нельзя лучше. Особенно если не одних посылать, а в составе более крупного войска, уравновешивая слабости Повелителей Морей толикой демонов и тёмных темпларов. Был, правда, ещё вопрос об уровне слаженности, но Стелла намеревалась в первые дни большую часть времени наёмников занять как раз тренировками, помогающими тем встроить свои возможности в то, что уже имелось в домене. Найм то заключался не краткосрочный, а минимум на полгода с возможностью продления — собственно, по меркам той же Гильдии Наёмников весьма серьёзный срок с соответствующими компенсациями за разрыв контракта вне оговоренных случаев вроде предательства или попыток поставить нанятый хирд по сути на убой.

Разрыв, да. Многих перечисленное могло бы смутить, но Хельги, которому Стелла прочитала желаемый ярлом вариант договора, ничуть не уцепился за эти конкретные строки посчитав. что его всё устраивает. Единственной небольшой проблемой было отсутствие тогда в его владениях представительства Гильдии Наёмников, но сейчас и эта проблема оказалась решённой. Требовалось лишь передать подписанный договор собственно в гильдейское представительство, но теперь и с этим не должно было оказаться проблем — разве что не абы кого отправлять в соседний домен, местность между которыми пока была не полностью вычищена от разных угроз. Хотя если кого-то крылатого послать вроде одной из суккуб — тогда риск становился и вовсе минимальным.

Не договором о найме единым… Получив подпись и поставив свою, что имела право делатькак наместница князя, Стелла, по обычаю подняв кубки в честь успешного найма, перешла к иной теме, её интересующей. К тем землям, откуда прибыл отряд Ульфа, о коих он мог многое рассказать. Более того, теперь у него можно было спрашивать об этом на законных основаниях, будучи доверенным представителем нанимателя. В таких вещах ярлы хорошо разбирались… с их то давними традициями подвизаться в войсках владетелей чуть ли не по всему миру. По той его части, с которой Повелители Морей не брезговали иметь хотя бы минимум дел.

— Вы привели своих людей со стороны, где лежат владения Каганата, ярл, — забросила удочку воительница. — Моего князя очень интересует то направление. Именно оттуда на наши земли уже приходила угроза и наверняка снова появится.

— Та «угроза», — пренебрежительно отмахнулся Ульф зажатым в руке, но уже пустым кубком, — была покромсана вами в мелкие куски и брошена на корм собакам… то есть этим вашим трёхголовым церберам. Ханы степняков никогда не умели различать жертв и охотников, отчего испокон веков получают по дурным головам, прикрытым золочеными шапочками. Я внимательно смотрел оборону этой земли. Она неплоха и, насколько мне позволяет судить собственный опыт, становится сильнее день ото дня. Не хватает лишь числа из-за отправившихся на завоевание новых земель, потому вы и решили использовать нас, наёмников.

— Вы внимательны к тому, что видите вокруг, ярл.

— Это помогает мне выживать, побеждать и сохранять хирд в достаточном числе. Иначе я перестану быть тем, кто есть. Не смогу занимать своё нынешнее положение.

— И всё же вернёмся к Каганату. Больше всего мне интересны земли хана Бахмут-аль-Баграма или его родичей. Случалось ли вам быть в найме или хотя бы проходить тем путём?

Одмуссен в ответ на эти слова лишь брезгливо поморщился. Затем лишь, понимая, что гримас явно недостаточно, произнёс:

— Мы почти никогда не нанимаемся к ханам Золотого Каганата. Боги с печалью посмотрят на тех своих сыновей и дочерей, кто опустился до подобного. Хуже только орки и насекомые, но тех мы просто убиваем при любой встрече. Воевать за тех, кто считает нормальным отрезать слугам яйца и чьи юноши учатся на овцах и кобылах с девами обращаться… Лучше уж вы или святоши из Империи!

Стелла улыбалась, кивая при каждом утверждении собеседника и радуясь, что этот конкретный ярл был типичным, соответствуя тому, чему её учили касаемо Повелителей Морей. Не зря учителя в детстве заостряли внимание на абсолютной ненависти ярлов ко всему, что связано с Великой Степью. Ни один из их буйной братии ни при каком условии не возьмёт в плен зеленокожего. А если прихватит, то лишь для того, чтобы сделать смерть оркоподобного запоминающимся уроком для его собратьев-каннибалов. В этом отношении их политика была полностью схожа с практикуемой Инферно. Сожрали нескольких? Будьте любезны теперь платить кровью до скончания веков… ну или до той поры, пока не будут уничтожены все любители жрать всё, что в котле уваривается. Учитывая же, что орки и родственные им расы вряд ли откажутся от своих «культурных традиций»…

Относительно же Единения тинг — по сути совет из наиболее влиятельных ярлов — использовал принцип «Не тронь, чтоб не воняло». То есть набегов на территорию Единения не осуществлялось по причине высокой сложности и малой отдачи, но любые попытки инсектов сунуться на территорию Повелителей карались с такой силой, что это воспринималось даже высокоранговыми синапсами насекомышей. И при случайных встречах ярлы при реальной возможности уничтожить инсектов непременно так и поступали. Не любили они эту явную и однозначную чужеродность, отрицающую своим существованием родной и близкий им мир.

— Мы вообще лучше многих, — усмехнулась демонесса. — И Хранители, и дети Инферно. Я, как то и другое, имею право утверждать.

— Бывший человек, конечно. Я люблю знать о тех, на чьей стороне буду сражаться. Проклятое вино! Всегда заканчивается слишком быстро.

— Я прикажу принести ещё.

— Нет. Хватит пить, боги любят голову, способную думать. Я уже и так слишком многое себе позволил…

— Как знаешь. Тогда чай, — налив почти полную чашку крепкого, но не хмельного напитка, Стелла подвинула её к Ульфу. — Хороший сорт, попробуй. А заодно расскажи то, что мне нужно знать о том хане. О его землях.

— И о его отношениях с наследником, который сидит у вас в темнице, — радостно оскалился ярл, любящий знать как можно больше о важном для себя. — Только я мало что знаю.

— Что мало для одного, может оказаться достаточным для другого.

Это Ульф понимал. Потому, прихлёбывая с мрачноватым видом чай и закидывая в бездонную утробу проглота со стажем разные печеньки, засахаренные фрукты и прочие кондитерские изделия, стал рассказывать. Сначала общие сведение о землях каганатских ханов, а затем и про Бахмут-аль-Баграма.

— …во многом похож на себе подобных, но и отличия есть. Мелкие, но тебе, демонесса-воительница, нужны именно они, так?

— Да.

— Много жён, ещё больше наложниц и у всех есть дети. В том числе и сыновья, которые с юных лет облизываются на ханство своего папаши. И, подзуживаемые то матерями, то ещё и разными придворными, начинают загодя готовиться к тому, чтобы помочь папаше отправиться к Отцу-Небу. А он этого не хочет и тоже стремится сократить количество наследников. Это даже не змеюшник, а большая бадья с крокодилами — только они жрут своих детёнышей, а те, как подрастут, жрут родителей. В Каганате очень не любят такие сравнения.

— Правда глаза колет?

— Оно так, наместница Стелла, — хмыкнул ярл. — У хана уже третий наследник и, очень может быть, скоро появится четвёртый. Он объявляет наследником того, кого подозревает более прочих, потом изображает доверчивость или готовность частично поделиться властью из-за возникающих проблем. Затем ждёт, пока к «наследнику», как мухи на дерьмо, не слетятся недовольные или же готовые переметнуться. Затем тот погибает на охоте или его отравляет одна из наложниц. Третьему, как я понял, он уготовил смерть в завоевательном набеге.

— Войско было немалое, оно могло победить… в другой ситуации и другого хозяина домена.

— Тогда победителя прикончили бы не покорившиеся завоевателю мстители. Это уже мелочи, — небрежно поправился ярл. — Возможно, те, кто готов был помочь вашему пленнику сбросить папашу с маленького, но трона, или убиты вами или помирают от самых разных причин там, на землях ханства. Бахмут-аль-Баграм не собирается платить за того, кого уже приговорил.

— Значит так…

Вот теперь картина, возникшая перед глазами Стеллы, сложилась полностью, неясностей уже не осталось. Все действия стали логичными, никаких тайн, никаких ловушек для доверяющих первому впечатлению. С имеющимися сведениями можно и даже нужно было отправлять Хельги зов. Это просто обязано было его заинтересовать!