Империя #2

Глава 16 Долг чести

Утром я проснулся от ломоты во всём теле. Попробовал открыть глаза, но в них будто насыпали песка. Веки слиплись, тело гудело, а в голове стоял туман, как после хорошей пьянки.

Оказалось, я как работал за дедовским столом в кабинете, так и уснул, упав головой на листы ватмана, исчерченные карандашными линиями, и старый, пожелтевший от времени, генплан деревни.

Но ночь прошла не зря. Всё это, наконец, сплелось в единый, сложный, но до жути интересный проект. Я вложил в него всё то, что в прошлой жизни мне так и не удалось реализовать по причине ограниченности мышления заказчиков. Уж здесь-то, на своей земле, за свои деньги, я могу, наконец, делать что хочу!

Граф я или насрано?

Кофе, принесённый ночью Альфредом, давно остыл, превратившись в горькую бурую жижу, но я этого даже не заметил. Усталость была дикой, но всё перекрывало удовлетворение инженера, решившего почти невозможную задачу.

Восемь часов. Самое время умыться, позавтракать и собираться в деревню. Граф я или не граф, а для начала надо свою задумку «продать» мужикам. Строить-то они будут, и я бы предпочёл, чтобы они делали это с энтузиазмом.

В этот момент зазвонил телефон. Граф Ольховский.

— Доброе утро, граф! — судя по голосу, оно у него было ещё добрее моего. — Мы с вами вчера про передачу оборудования говорили. Выезжаю сейчас к вам, чтобы лично всё передать. Буду примерно через час.

А старик не тратит время зря! Поблагодарив его, я заверил, что встречу также лично, и, положив трубку, тут же набрал Шурку.

— Ваше сиятельство? — ответила она заспанным голосом. — Что-то случилось?

— Проснись и пой! — хохотнул я. — Через час в деревню приедет граф Ольховский. С техникой. Заедешь за мной? Я обещал его лично встретить.

— Техника⁈ Ты сказал техника? — в трубке послышалась какая-то возня, а потом звук падения и сдавленный стон. — Ни слова больше, Ваше Сиятельство! Уже еду!

ㅤ

Я успел позавтракать в компании сонной Кати и ёрзающей на месте от нетерпения Шурки.

Княжна осталась дома скучать, сказала устроит себе выходной, пока я решаю, что и как делать со стройкой. А мы с Шуркой поехали в деревню. Петра Александровича я предупредил, чтобы сегодня занимались монтажом в усадьбе, без меня.

Мы подъехали к деревне как раз в тот момент, когда у въезда остановилась небольшая колонна: пыльный легковой седан и мощный лесовоз-манипулятор за ним. В кузове грузовика виднелась массивная станина пилорамы, ещё какие-то детали от неё же и аккуратно закреплённые стропами ящики.

Деревня уже давно проснулась. Откуда-то доносились размеренные удары глухие о дерево — похоже, кто-то дрова колол. Но были и те, что с любопытством подтянулись поглазеть на невиданную технику. Такие машины здесь не каждый день появляются!

Из седана вышел мужчина, и я сразу понял, что передо мной — настоящий аристократ старой школы. Ему было под шестьдесят, полностью седые волосы, но прямая, несгибаемая спина и рост под два метра внушали уважение. Дорогой, но запылённый костюм сидел на нём безупречно — ни одной лишней складки. Только глаза выдавали усталость человека, которому пришлось пережить слишком много за короткое время.

— Здравствуйте, граф, — подойдя ко мне, Ольховский склонил голову в приветственном кивке.

— Здравствуйте, граф, — в тон ему ответил я. — Быстро вы, однако.

— Хочу с делами как можно быстрее разобраться, — ответил он с горечью в голосе. — Чем дольше тянешь, тем больше нервов тратишь на пустое.

— Понимаю. В последнее время много чего навалилось, — кивнул я.

Пока мы обменивались приветствиями, Шурка не стояла на месте. Я заметил, как она обошла грузовик, внимательно изучая манипулятор. Не удовлетворившись визуальным осмотром, она полезла наверх, в кузов, только что не обниматься с механизмами. Ну да, ей же нужен тактильный контакт, чтобы понять состояние железа.

— На вас, граф, навалилось не меньше, — улыбнулся Ольховский, но улыбка вышла скорее печальной, чем весёлой. — Просто я староват стал для таких потрясений. Впрочем, возраст мне пока не помеха.

Он не стал разводить церемоний, а сразу протянул мне толстую папку с документами.

— Держите, граф, — сказал он твёрдо. — Как и обещал, здесь всё, что уцелело. Лесопилка, бензопилы, инструменты. Мне это без людей ни к чему. Пользуйтесь на здоровье.

Я искренне поблагодарил его, и заглянул внутрь папки. Она оказалась битком набита дарственными и техническими паспортами.

Вокруг нас негромко переговаривались деревенские, с почтительным любопытством поглядывая на Ольховского. Парочка ольховцев, смущаясь, подошли поприветствовать графа.

— Как вам удалось так быстро всё организовать? — спросил я.

— Пришлось смотаться в ПВР, забрать водителя этого монстра и пару слесарей, — он кивнул в сторону лесовоза, где за рулём сидел плечистый мужик в рабочей одежде, ещё двое вылезли и уже с кем-то о чём-то трещали. — Всю ночь возились, но разобрали, погрузили. Условия в пункте временного размещения оказались, конечно… — граф слегка поморщился. — Надо мне было раньше всем этим заняться, да вот в отъезде был.

— Граф, раз уж вы здесь… — вспомнил я ещё одну задачу. — Вы не передумали насчёт выборочной рубки горельника? Нам бы в идеале уже сегодня начать стройку.

— И это вы мне говорите, что я быстро? — изумился он.

— Проект почти готов, — пожал я плечами. — Не только вы не спали сегодня ночью.

— Илья, — Александр Иванович внимательно посмотрел на меня, — готовые пиломатериалы все ваши, в папке опись. Горельник берите столько, сколько вам нужно, там же в папке разрешение на рубку на ваше имя, ещё вчера подписал у главы уезда.

У меня только брови на лоб поползли. Похоже, про долг чести старик не шутил, воспринял всё максимально серьёзно, и сделал всё, что мог!

Он помолчал, глядя куда-то в сторону своих сгоревших земель.

— А саму территорию, когда всё уляжется, покупать не надумали? — спросил он.

Прозвучало это как то ли вопрос, то ли шутка, и по тону я не понял, хочет ли он, чтобы покупатель поскорее нашёлся. Такое впечатление, что не особо.

— Сейчас все мысли только о стройке, — честно ответил я. — Может, проедем до усадьбы? Вы ведь наверняка не завтракали?

— Нет, граф, благодарю, — покачал он головой с достоинством человека, который не хочет быть обузой. — Я просто выполнил свой долг. А знаете… я отлично помню вашего деда. Тот тоже никогда не сдерживал себя в заботе о людях.

Развернувшись, граф Ольховский сел в свою машину и уехал, оставив лишь облачко пыли да затихающий рокот мотора.

Я обернулся к нашим и приехавшим ольховцам, которые с надеждой и любопытством смотрели на меня.

— Ну что, мужики! Теперь у нас есть всё, чтобы начать! — громко сказал я, чувствуя, как усталость отступает. Нашёл глазами Степана. — Идём на стройплощадке поговорим!

ㅤ

Через четверть часа мы собрались на краю пустыря, который служил буферной зоной между жилой частью деревни и нашей «промзоной». Место было, мягко говоря, неприглядное. С одной стороны — ржавеющий остов старого комбайна, горы металлолома, поросшие крапивой. С другой — площадка, где раньше парковали сельхозтехнику, утрамбованная до состояния камня и пропитанная соляркой. Воздух пах пылью и начинающимся летним зноем.

Всего собралось десятка два мужиков и несколько женщин, скучковавшиеся в две группы — местные жители и немногочисленные ольховцы. Неподалёку от меня, оперевшись на капот «Ласточки» разместилась и Шурка.

Я развернул свои ночные труды — несколько больших листов ватмана с эскизами — и подвесил их в воздухе телекинезом, вызвав растерянный вздох тех и других. Зато сразу тишина воцарилась.

— Мужики, — начал я, обведя их взглядом. — Задача у нас с вами простая. Нам нужно построить тёплые и надёжные дома для почти трёх сотен человек. И сделать это нужно до первых холодов.

Сделал паузу, давая осознать масштаб. Кто-то недоверчиво хмыкнул.

— Я всю ночь сидел над проектом, — продолжил я, кивнув на чертежи. — И первое, с чем мы столкнулись, это земля, — я обвёл рукой пустырь. — Вот эта полоса, шириной чуть больше двадцати метров — это всё, что у нас есть. Либо мы строим здесь десять, максимум двенадцать отдельных домов, либо, объединив усилия, возводим два дома на пятьдесят просторных трёхкомнатных квартир. По квартире для каждой семьи.

— Как это квартиры? — недоумённо спросил кто-то из толпы.

— Таунхаусы, — пояснил я. — Сблокированные дома. Каждая семья получит отдельный вход, три комнаты и все удобства.

По толпе прошёл настороженный гул. Ольховцы переглянулись — мол, что ещё за диковина.

— Это бараки что ли? — нахмурился кто-то из мужиков также, как вчера Тихон.

— Сам ты барак, дерёвня, — шикнули на него. — Граф же сказал — с удобствами. Сральник значит тёплый!

— Ну-ка хавальники захлопнули! — гаркнул Степан. — Дайте Его Сиятельству сказать, потом пи***ть будете!

— Второе — время, — благодарно кивнув ему, продолжил я. — Сейчас в это трудно поверить, но зима близко. Поэтому нужна самая быстрая технология строительства. И это — каркасный дом.

Тут уж скривились многие лица. Степан и тот поморщился, как от зубной боли.

— Знаю, о чём вы думаете, — опередил их возражения. — Форточку закрыл — душно, открыл — холодно. Печка горит — жарко, печка погасла — в чайнике вода замёрзла. Всё верно. Потому что у него нет тепловой массы. Нет инерции, как в кирпичном доме. Но кирпичный дом — это долго и дорого.

Я пробежался взглядом по лица. Мужики задумались.

— Как совместить скорость каркасника с тепловой стабильностью каменного дома? — продолжил я. — Надо внутрь дома добавить что-то массивное, что будет накапливать тепло. Первое, что приходит на ум — большая русская печь, так? Так. Вот только места у нас мало, большая печь будет сжирать значительную часть площади.

Я снова обвёл их взглядом, убеждаясь, что следят за мыслью.

— Но решение есть, — я развернул ещё один чертёж. — Мы превратим весь пол в один огромный тепловой аккумулятор, который будет накапливать тепло от дымовых газов и затем медленно, часами, отдавать его, поддерживая в доме ровную и комфортную температуру. Просто представьте, какое удовольствие ходить зимой босиком по тёплому полу! Печь будет, но компактная, в центре квартиры. От неё дым, прежде чем уйти в дымоход, будет сперва обходить по кругу всё помещение.

— А как дым-то под полом-то пойдёт? — раздался скептический голос из толпы, вызвавший одобрительные кивки. — Он же вверх всегда идёт!

— Ежели тяга хорошая будет, — авторитетно заявил один дедок, поглаживая седую бороду, — то и пойдёт, чёж ему не пойти. По борову же идёт. Всё дело в тяге. При растопке прямой ход открыл, трубу прогрел, а потом задвижку закрыл — и тяга сама дым по каналам протянет! Только широкие каналы нужны, чтоб тягу не тормозили. Мы, печники, такой фокус знаем.

Ха! Да я бы сам лучше не объяснил! У меня были приготовлены аргументы, формулы, соотношение площадей поперечного сечения, граничные условия ламинарности потока… А старый печник всё по-простому, на пальцах разъяснил.

— Теперь стены, — продолжил я, воодушевлённый поддержкой. — Чем утеплять? Минвата? Тогда придётся изнутри зашивать дом плёнкой, превращая его в полиэтиленовый мешок. Душно, сыро, нездорово. Вместо этого будем использовать то, что у нас в избытке — солому.

По толпе пробежал смешок.

— Ниф-Ниф тоже такой строил! — хохотнул кто-то из ольховцев, вызвав дружный смех. — А тут, говорят, волки не только дунуть, но и огнём плюнуть могут!

— Не торопитесь, — остановил я их, подняв руку. — Солома лишь утеплитель, а с обеих сторон — толстый слой глиняной штукатурки. Это вам не каркасник, который можно палкой насквозь проткнуть. Такую стену не из всякого ружья прострелить получится. Но самое главное — она «дышит». Глина сама регулирует влажность в доме, поддерживая её на идеальном уровне, создаёт здоровый микроклимат. Это снижает риск сезонных заболеваний, особенно для детей.

— А что с соломой, если дожди зарядят во время стройки? — спросил водитель лесовоза, нахмурившись.

— Ключевое преимущество проекта — технология «крыша — вперёд», — ответил я. — Сначала возводится каркас и кровля. Все дальнейшие работы, включая укладку соломы, будут вестись под готовым, сухим навесом.

— А вот это дело, — оживился Степан, который до этого молча слушал, хмурясь. — Это, мужики, значит, что работать можно спокойно, в любую погоду. Каркас да крышу поставил — а дальше хоть из кирпича стены клади, хоть из глины. Я так навес в пристрой к дому перестроил.

Он посмотрел на меня как-то задумчиво.

— При всём уважении, граф, — всё-таки добавил он, — но то, что вы предлагаете — так никто не строит.

— Конечно, — кивнул я, — не строят. Но и с необходимостью внезапно расселить половину деревни, согласись, мало кто сталкивался.

— А чего пеноблок не использовать? — предложил кто-то из толпы. — Привычнее как-то.

Ему тут же ответили, опережая меня:

— А ты на завод позвони? Сезон же! Очередь до сентября. Да и под хрупкий пеноблок фундамент серьёзный нужен. Мы его как раз до сентября лить будем.

— Арболит тогда! — не сдавались скептики.

— Технология хорошая, рабочая, — согласился я. — Сам о ней думал. Но солому на маты мы можем прямо здесь катать. А щепу для арболита надо ещё заготовить, привезти, с цементом смешать. И для таких объёмов бетономешалка здоровая нужна. А если блоки, то проблема та же — сейчас всё под заказ. Впрочем, если получится договориться о поставках, то мы вполне можем использовать его для кладки внутренних стен. Их, кстати, гораздо больше, чем внешних!

— А фундамент какой? — спросил Степан.

— Раз пол тёплый и по грунту, нам не нужно бороться с промерзанием, — перешёл я к последнему листу. — Значит, массивный фундамент не требуется, достаточно свайного. Винтовые сваи в наш скальник не закрутишь. Бурозаливные — это две недели ждать, пока бетон встанет. Поэтому — деревянные сваи из горельника, который граф Ольховский нам любезно благословил. Обожжённая и пропитанная лиственница в земле не гниёт, а каменеет.

— Избушка на курьих ножках! — не унимались остряки.

— Она и есть, — усмехнулся я. — Только не на «курьих», а не «курных». И это веками проверенный тип фундамента. Долговечность — столетия!

Вопросы иссякли, но насторожённость во взглядах, особенно со стороны ольховцев, оставалась. Настала пора выкладывать главный козырь.

— И последнее, — сказал я, обращаясь к погорельцам. — Земля моя. Материалы мои. Ваша задача — строить. А подъёмные от государства приберегите, они вам на обзаведение хозяйством понадобятся.

По толпе прошёл гул. Теперь уже ольховцы запереглядывались совсем по-другому — с надеждой.

— Степан, ты за главного, — повернулся я к нашему бессменному прорабу. — За сегодня нам надо расчистить и подготовить площадку. Справишься?

— Дык справлюсь, Ваше Сиятельство, чож не справиться, — почесал Степан репу. — Мне б ещё геодезиста толкового, оси вынести, а то рулеткой несподручно, да и несерьёзно.

— Ваше Сиятельство, — почтительно вышел вперёд давешний делегат от ольховцев, — я геодезист. И теодолит мой наверняка в ящике с инструментами, что граф Александр Иванович привёз!

— Степан, забирай! — хохотнул я и оглянулся на залежи металлолома. — Ну что, мужики, организуем субботник?

Усталость как рукой сняло. Мы начали.

ㅤ

Разбор завалов подходил уже к концу, да и солнце начало уже клониться к горизонту, когда к пустырю плавно подкатил чёрный, блестящий внедорожник. Эмма.

Она не вышла, лишь опустила тонированное стекло.

— Илья, не отвлекаю? — голос прозвучал мягко, но с лёгкой насмешкой. — У нас вроде была назначена встреча.

— Степан, — крикнул я, — дальше без меня. Дотемна управитесь?

— Управимся, граф! — махнул он рукой, не отрываясь от чертежей.

Я подошёл к машине, отряхнулся и осторожно сел на пассажирское сиденье. В салоне пахло дорогой кожей и тонкими духами.

Покосившись на Эмму, я едва не присвистнул. На ней был обтягивающий чёрный кожаный комбинезон. В облипочку. Выглядело это… залипательно.

— Впечатляющий наряд для прогулки по лесу, — заметил я, закрывая дверь.

— Это мой обычный костюм, — улыбнулась она, плавно трогаясь с места, — для прогулок по лесу.

Мы доехали до усадьбы молча. Только там, остановившись у крыльца, Эмма вышла из машины. Она потянулась, прогибая спину, и я невольно проследил взглядом каждый изгиб её фигуры. Комбинезон не просто подчёркивал, он кричал о каждом сантиметре её тела.

«Ильюха, держи себя в руках! — одёрнул я сам себя. — Эта сучка тебя провоцирует!»

Эмма меж тем открыла багажник, достала оттуда кожаную портупею с двумя короткими клинками. Ещё раз прогнувшись всем телом, она натянула этот моток ремней на себя так, что рукояти мечей оказались торчащими из-за спины, и застегнула пряжку под грудью.

Интересно, какой практический смысл в том, чтобы и без того призывно маячившие сиськи после этого стали ещё выше?

Я понял, что откровенно пялюсь на девушку, только когда из дома выпорхнула Лера, защебетав что-то восторженное про «крутой образ». Сказав подождать меня, я ушёл переодеваться.

На пороге я ещё раз глянул на Эмму. Да уж, образ что надо! Шеста только не хватает. И плётки.

ㅤ

Через десять минут мы углубились в лес. Я — в удобных походных штанах и куртке, с мечом на поясе. Эмма — в полной боевой готовности.

— Итак, правила, — сказал я, когда мы остановились на небольшой поляне. — Сегодня ты клиентка, я гид. Но гид вооружённый. Я иду следом, страхую. Решения принимаешь ты, но если я говорю «назад» или «стой» — выполняешь без обсуждений. Поняла?

— Поняла!

— Готова?

— Готова, капитан, — она шутливо отдала честь, но, поймав мой серьёзный взгляд, кивнула. — Да, я всё поняла. Буду паинькой.

Она преобразилась. Исчезла светская львица — появилась настоящая хищница. Она двигалась абсолютно бесшумно, каждый шаг рассчитан, каждое движение экономно. Я шёл чуть позади с мечом наготове и с каждой минутой всё отчётливее понимал, что моя роль сегодня — чисто страховка.

Ещё когда меня Катя спрашивала, как я организую сам процесс охоты, я решил, что буду просто доверять чуйке. Она меня никогда не подводила, независимо от того, что я искал — я это находил. И вот сейчас чуйка… просто вела меня за Эммой. Которая или сама обладала блестящей интуицией, или же знала, куда идти. Кажется, она читала следы, судя по движениям головы, но утверждать это со всей определённостью не могу.

Дело в том, что я столкнулся с серьёзной проблемой. Красотка шла по лесу лёгкой, летящей походкой, сочетая грацию пантеры с изяществом модели на подиуме. И сосредоточиться на задаче всерьёз мешала её отменная, упругая, затянутая в кожу… задница.

Она вдруг остановилась, подняв руку.

— Вроде как… мочой пахнет, — прошептал я, почувствовав резкий запах.

— Тссс! — она приложила палец в перчатке к губам и медленно, без единого звука, сделала шаг к соседнему дереву. — Да-а-а… Смотри.

На коре виднелись свежие, глубокие вертикальные царапины.

— А вот следы копыт, — едва слышно шепнула она, указывая на землю. — Косули. Здесь у них тропа на водопой. Там дальше ручей, чувствуешь, свежестью потянуло?

Я кивнул, и мы двинулись дальше. И тут из кустов впереди донёсся короткий, отрывистый кашель.

— Она нас услышала, — выдохнула Эмма.

Она беззвучно извлекла клинки. Её походка изменилась — стала пружинистой, танцующей. Я сжал рукоять меча.

И тут я её увидел. На толстой, почти горизонтальной ветке старой ели, метрах в пятнадцати над землёй, распласталась огромная тварь. Крупная, как леопард, с мускулистым, гибким телом. Её шерсть в сумерках отливала безумно красивым, изумрудно-зелёным цветом. Длинные кисточки на ушах подрагивали, как антенны. Это была демоническая рысь. И она смотрела прямо на нас.

В ту же секунду, без предупреждения, она прыгнула. Не просто спрыгнула — она выстрелила с ветки, как пружина, её тело вытянулось в воздухе в одну смертоносную линию.

Эмма среагировала мгновенно. Она ушла в сторону низким, скользящим перекатом. Её клинки сверкнули, встречая тварь в полёте. Рысь дико взвизгнула, приземляясь на землю уже с кровоточащей раной на боку, которая, впрочем, тут же начала затягиваться прямо на глазах.

Завязался короткий, яростный бой. Это был танец двух кошек, двух идеальных хищников. Рысь бросалась, выбрасывая вперёд лапы с когтями размером с кинжалы. Эмма уворачивалась, её тело изгибалось под немыслимыми углами, а клинки раз за разом оставляли на шкуре зверя новые порезы. Я видел, как раны затягиваются почти мгновенно, и понимал — она не пытается убить рысь сразу. Она играла, изматывала, изучала противника, наслаждаясь каждым движением.

Мне оставалось лишь стоять на месте, сжимая рукоять меча. Моя помощь явно не требовалась. Я был лишним на этом празднике смерти.

Наконец, Эмма, улучив момент, когда рысь в очередном прыжке открыла шею, сделала молниеносный выпад. Её клинок прошёл точно под челюстью зверя, перерубая горло, артерии и шейные позвонки. Движение было настолько точным и расчётливым, что шкура на загривке осталась почти нетронутой.

Голова рыси дёрнулась под неестественным углом. Тварь замерла на секунду, а затем её огромное тело медленно сползло по клинку и тяжело рухнуло к ногам Эммы.

Она стояла над поверженной добычей, её грудь тяжело вздымалась, лицо раскраснелось, глаза горели от возбуждения, даже пухлые губки стали, кажется, ярче. Молния на комбинезоне в пылу боя расстегнулась до самой пряжки портупеи, открывая чарующий вид на упругие, горячие полушария. Медленно подняв клинок и не отрывая от меня пылающего взгляда, она провела языком по лезвию, слизнув дымящуюся кровь демона.

На миг мне показалось, что она голая, и слизывает… совсем не кровь, и не совсем с клинка.

«Чёрт», — сглотнул я и встряхнул головой, отгоняя наваждение.

— Браво! — размеренно захлопал я в ладоши, стараясь не подать вида, каких усилий мне стоило напускное спокойствие.— Браво! Это было… эффектно!

Эмма рассмеялась, встряхнув головой — тёмные волосы волной легли на плечи.

— Спасибо! Но всё равно ты меня обошёл! — она слегка надула губы, и в её голосе прозвучало почти детское разочарование. — Я тут годами по лесам бегаю, а ты за месяц, говорят, уложил больше тварей, чем я за всю жизнь! А такой серьёзный трофей у меня вообще впервые!

— Так я же главный демоноборец всего Златоустовского уезда! — хмыкнул я.

— Это потому что других нет, — рассмеялась она.

— Именно! — кивнул я. — А знаешь почему?

— Почему? — в её глазах мелькнул неподдельный интерес.

— А потому что остальных демоны уже съели, — расхохотался я.

Эмма рассмеялась вслед за мной, и напряжение после боя окончательно ушло.

— Ну что, как тебе мои навыки? — вдруг спросила она, и её голос стал ниже, с томной хрипотцой.

— Клинками владеешь превосходно, — уважительно ответил я.

И это была чистая правда. Она двигалась лучше любого фехтовальщика, которого я видел. Нет, правда, она ими владела явно лучше меня. Правда, благодаря телекинезу я, все-таки, был заметно более эффективен в бою против демонов. Думаю, что против людей моё преимущество будет еще сильнее.

— Ох, поверь, ты не видел и десятой части моих истинных талантов, — промурлыкала она, подойдя вплотную.

А я же вновь почувствовал то самое влечение, которое постоянно исходило от Эммы.

— Быть может, — усмехнулся я, пытаясь сохранить самообладание.

Она медленно провела кончиком пальца по моей груди. Я сглотнул, чувствуя, как сердце пропустило удар.

— Возьмёшь меня прямо здесь и сейчас? — прошептала она, заглядывая мне в глаза.

Я замер. Мозг лихорадочно пытался обработать услышанное. Сучка наслаждалась произведённым эффектом секунду, может две, а потом её губы тронула дразнящая, победная улыбка.

— … к себе в команду, егерем?

Я выдохнул, чувствуя себя полным идиотом. Вот ведь зараза.

— Ты вроде в семейной компании работаешь, — спросил я, пытаясь вернуть разговор в деловое русло.

— Не думаю, что это помешает. К тому же, мне давно положен отпуск! — подмигнула она. — Я в нём не была уже как… да с начала работы! К тому же, для меня это долг чести, за твоё спасение наших земель от пожара.

А вот это уже был серьёзный аргумент.

— Лучший отдых — это смена вида деятельности? — усмехнулся я.

— Именно! — уверенно кивнула она.

— Что ж, добро пожаловать в команду, — улыбнулся я.

— Ой, а что с трофеем? — спохватилась она. — Как думаешь, этого меха на полушубок хватит?

Я оценил размеры твари, потом перевёл взгляд на выразительные формы Эммы, с трудом отведя глаза.

— Да ещё и с капюшоном! — кивнул я. — Донесу, не переживай. Не бросать же.

Подтянул к себе тушу телекинезом, ухватил за загривок. И в этот момент вместо ожидаемого прилива энергии почувствовал лишь пустоту.

Чёрт, опоздал. Пока болтали, сущность уже развеялась. Значит, энергию надо забирать сразу после убийства , иначе уходит. Запомню.

До самой усадьбы я просто тащил тушу за собой по воздуху, как воздушный шарик, поддерживая телекинезом. Вроде и не тяжело, а энергию расходует. Кхм! А отличная ведь тренировка, если подумать!

В усадьбе Эмма аккуратно застелила багажник плёнкой, которую явно приготовила заранее.

— Не останешься на ужин? — поинтересовался я скорее из вежливости.

— Как-нибудь в другой раз, — оглядев себя, ответила Эмма. — Не подумала о сменной одежде.

Она уехала, на прощание обняв меня и чмокнув в щёку. Я посмотрел, как её внедорожник выезжает за ворота, и повернулся к дому.

В окне кабинета, нахохлившись, стояла Катя. И если бы она могла испепелять взглядом, боюсь, ужинать моей семье пришлось бы без меня.

ㅤ

А поздним вечером позвонили Степан с Тихоном. Доложили, что площадка полностью расчищена, оси вынесены. И ещё сообщили отличную новость: на деревенском сходе жители Радости, видя реальное начало дела, решили потесниться и принять к себе всех ольховцев, не дожидаясь постройки домов.

«День определённо удался!» — успел я подумать, падая на кровать, не раздеваясь, и проваливаясь в сон.