Империя #2

Глава 13 Дуэль

Обнажённая Катя лежала предо мной, и я с большим удовольствием ласкал её грудь. Девушка прерывисто дышала, а на её приоткрытых губах играла томная улыбка.

— Ваше Сиятельство… — вымолвила она почему-то голосом Шурки…

— Чего?

Я встряхнул головой и проснулся.

И первое, что я увидел, открыв глаза, был затылок. Катин, судя по цвету волос.

Девушка спала в моих объятиях. Ну как спала…

Одной рукой я сжимал через футболку её грудь, а второй придерживал её за голое бедро, прижимая к себе. Сама же Катя весьма недвусмысленно двигала задом, в то время как её прерывистое дыхание усукабляло картину.

Не, нормально утро начинается! Вообще ни разу не с кофе, блин! Похоже, неплохо мы так вчера посидели… ой как неплохо!

И всё же Катя именно что спала. Сладкий же ей сон снился! И что вот мне с ней делать? Всё мужское во мне требовало продолжить, но обрадуется ли девушка такой инициативе с моей стороны, когда проснётся? Так, надо аккуратно вытащить…

— Ваше Сиятельство…

… из-под неё руку…

— Да ёп твою!

Голос внезапно появившейся в поле зрения Шурки подействовал, как щелчок по яйцам, когда меняешь лампочку. Я дёрнулся, резко садясь, и постанывавшая мгновение назад княжна кубарем полетела на пол.

— … я пикап перегнала… — машинально закончила возмутительница спокойствия.

Взгляд Шурки остановился где-то ниже моего пояса. Ну, я хотя бы в штанах. Но всё равно пришлось прикрыться пледом, чтобы не смущать девушку.

Стоп, откуда здесь плед?

Только теперь я понял, что проснулся на диване в гостиной. На столике остались недопитое вино и недоеденные бутерброды.

А между столиком и диваном на полу, в шоке от резкого пробуждения, сидела Катя, одетая в футболку и легкомысленные белые трусики. Её домашние брюки валялись рядом.

Шурка же стояла с абсолютно потерянным видом, явно не понимая, как ей реагировать. Она молча уставилась на нас, переводя взгляд с меня на Катю, с Кати на бокалы с вином, и обратно на меня. Несколько секунд она тупила, а потом пришла к каким-то очень «очевидным» для неё выводам и помрачнела.

— Доброе утро! — ещё пытаясь прийти в себя, ворчливо поздоровалась Катя.

Однако в этой ситуации даже её аристократической выдержки не хватило. Она посмотрела на Шурку, на меня, опустила взгляд на свои голые коленки…

И тут до неё резко дошло, она покраснела и подскочила с места.

— Илья, отвернись немедленно! — потребовала она срывающимся голосом.

Хохотнув, я подчинился требованию.

— Ты что, специально приехала, чтобы сказать про пикап? — уже взяв себя в руки, спросил я у Шурки.

— Да… нет, Петру Александровичу нужно работать дальше, и мы с ним ещё вчера договорились встретиться, — смущенным и даже немного злым голосом ответила та.

— Понятно… — вздохнул я.

Эх, вот не могла же она сегодня поспать подольше…

— Я, пожалуй, пойду что-нибудь поесть соображу, — буркнула сзади Катя, которая, видимо, успела одеться.

— А я, пожалуй, в душ, — решил я.

Хрен с ним, с кофе. Сперва остыть надо.

Поднимаясь по лестнице, я обернулся к камину. Шурка так и осталась стоять, где стояла, задумчиво глядя мне вслед. Заметив мой взгляд, она порывисто отвернулась и села в кресло.

ㅤ

К задаче «остыть» я подошёл буквально, выкрутив кран похолоднее. Несколько минут мне удавалось ни о чём не думать, лишь наслаждаться обжигающим потоком ледяной воды. Самое то, чтобы прочистить мозги.

Однако вскоре я замёрз, сделал потеплее, и мысли снова вернулись к утренней, а скорее даже ночной, ситуации.

Вопрос был простым. Было ли у нас что-то с Катей? Если нет, то, как говорится, на нет и суда нет, а вот если было… то тут уже всё сложнее.

Нет, она мне, безусловно, нравится. Красивая, боевая, умеет держать себя в руках. Но вот проблема — если между нами что-то происходило, то что это значит для неё? Для её репутации? Да и для моей тоже, если уж на то пошло. Аристократ не может позволить себе легкомысленные интрижки с гостьей под своей крышей. Особенно если эта гостья — княжна, отцу которой он только накануне пообещал заявить о намерениях, если что.

И вот как сейчас — это уже если что или ещё нет?

А ещё она фактически моя подчинённая, а служебные романы — это моветон.

Ну и конечно, нельзя забывать про её отца. Сложно не заметить, что князь мне благоволит. В конце концов, он доверил мне свою дочь! И не оправдать это доверие было бы… бесчестно. Безотносительно сказанных вчера слов.

Память на мой вопрос о том, что происходило ночью, отвечать категорически отказывалась. Так, обрывки: вино, усталость, Катины глаза в свете камина. А дальше — хоть убей, не помню!

Что ж так всё сложно-то в этом аристократическом мире?

Так или иначе, а торчать в душе весь день я не мог. Дел ещё вагон. Да и надо разобраться, было или не было! Может, Катя что-то вспомнит?

Переодевшись, я спустился на первый этаж. В гостиной никого не оказалось, зато из столовой доносился легко узнаваемый аромат яичницы.

ㅤ

Столовая встретила меня напряжённым молчанием. Катя сидела с правой стороны стола, с такой прямой спиной, будто палку проглотила. Она методично и сосредоточенно поедала яичницу, тщательнейшим образом прожёвывая каждый кусочек. Она так точно следовала этикету, словно не в домашней обстановке завтракала, а не приёме у Императора.

Пётр Александрович расположился напротив неё и ел с видом человека, получающего максимальное удовольствие от жизни. Он не жевал яичницу — он её смаковал, наслаждаясь каждым кусочком. Если вчера, после встречи с князем, он выглядел побитым псом, то сейчас он просто лучился блаженством.

— Доброе утро, — поздоровался я, усаживаясь за стол. — И приятного аппетита.

— Ваше сиятельство, — кивнул Пётр Александрович, едва заметно ухмыляясь.

Дерьмо.

Всем своим поведением он прямо-таки демонстрировал: «Да, я всё знаю!»

Похоже, Катя это тоже отлично понимала. Она лишь слегка подняла глаза от тарелки, буркнула что-то нечленораздельное и снова уткнулась в еду.

Я попробовал яичницу. Катя явно старалась, но нехватка опыта давала о себе знать. Пересол, да ещё и подгорела местами. Но с другой стороны — не каждый день тебе завтрак аж целая княжна готовит. Так что я последовал примеру Петра Александровича и принялся жевать, старательно изображая, как мне вкусно.

Появление Шурки с кофе лишь усугубило ситуацию. Она двигалась с подносом осторожно, стараясь не расплескать, и в то же время я видел, как она краем глаза косится на Катю. А та даже не подняла взгляд, когда перед ней поставили кружку.

— Благодарю, — холодно произнесла княжна, не отрываясь от созерцания своей тарелки.

Шурка застыла рядом со столом, явно не зная, уходить ей или оставаться.

— А ты что не ешь? — спросил я её.

— Благодарю, Ваше Сиятельство, — она грохнула рядом со мной кружку с кофе. — На сегодня уже… сыта. Дома позавтракала!

Пётр Александрович откинулся в кресле, посмотрел на Катю, на меня, на Шурку.

— А что это вы все такие… нервные с утра? — с самым невинным видом поинтересовался он. — Плохо спали?

Я едва не поперхнулся кофе. Шурка вздрогнула, чуть не уронив поднос. Катя же замерла с вилкой на полпути ко рту, и я увидел, как её щёки медленно заливает краска.

— Что вы имеете в виду? — осторожно спросил я.

— Так ведь вы вчера настоящий подвиг совершили. Все только об этом и говорят. Вон по телевизору показывают, в сети шумят. Я также хочу вам, молодые люди, выразить своё восхищение. Остановить стихию… это уровень архимага. Не удивительно, что вы уснули, не доев ужин… — он всё же не выдержал покерфэйса и едва заметно ухмыльнулся. — Будить не стал, пледом укрыл.

— Я вообще не помню, как уснула… — пробурчала Катя.

Фуф, не было ничего! Кхм… а вот радоваться или грустить, это мы поймем потом.

— Так вот откуда плед! — с облегчением сказал я вслух.

Катя же, закусив губу, задумчиво смотрела на меня. Похоже, её терзали схожие мысли, и она тоже не вполне понимала, как реагировать. Зато Шурка даже и не думала скрывать своей радости — поняв, что между мной и Катей ничего не было, сразу повеселела, заулыбалась. В ее взгляде даже промелькнуло что-то вроде торжества, но она быстро спрятала глаза за кружкой с кофе.

— Ну что, тогда может за работу? — по-быстрому доев яичницу, поднялся я.

От солености во рту пересохло, и кофе пришёлся как нельзя кстати — горячий, крепкий, без изысков, зато бодрящий.

— Пора бы уже, — согласился со мной Пётр Александрович. — Не возражаете, если я займу гостиную? Аппаратуры довольно много…

ㅤ

Разумеется, заставлять Петра Александровича перетаскивать все наши покупки из флигеля в гостиную, тем более руками, мы не стали. Открыли заднюю дверь и устроили цепочку, где я брал коробки телекинезом и подавал их девушкам через весь двор, прямо в руки, те относили их в гостиную, а там уже Пётр Александрович их сортировал в соответствии с ему одному понятными принципами. За каких-то четверть часа мы заставили гостиную так, будто это был склад IT-компании!

Коробки громоздились везде — сзади дивана, на журнальном столике, даже на подоконниках. Плоские упаковки с мониторами прислонились к стенам, лёгкие но объёмные коробки с пока пустыми шкафчиками выстроились в ряд у камина, а мелкие коробочки с датчиками и проводами заняли все свободные поверхности. Пётр Александрович методично вскрывал упаковки, раскладывая содержимое по какой-то своей системе.

— Впечатляет, — признал я, оглядывая это технологическое нашествие. — Похоже на командный пункт какой-нибудь спецоперации.

— Так оно и есть, — кивнул Пётр Александрович, извлекая из пенопластовой упаковки компактную купольную камеру. — Мы готовимся к осаде.

Шурка подскочила к нему, заинтригованная.

— Это для видеонаблюдения, да? — спросила она, осторожно беря камеру в руки.

— Это наш основной глаз, — начал объяснять Пётр, разворачивая устройство. — Широкий угол, ночное видение, интеллектуальное слежение. Ставим её так, чтобы охватить и входную дверь, и подходы к дому со стороны леса. А вот это… — он достал небольшой плоский датчик, — … пассивный инфракрасный. Реагирует на тепло и движение.

— А если зверь пробежит? — поинтересовалась Шурка. — Лиса или ёжик?

— Умный вопрос! — одобрительно хмыкнул Пётр. — Настроим чувствительность и зону обнаружения. Мелкую живность отсеем программно. Главное — чтобы человека или что покрупнее лисы, не пропустил.

ㅤ

Катя тем временем устроилась в углу дивана, поджав под себя ноги, и открыла ноутбук. Нежно-сиреневое худи на несколько размеров больше делало её удивительно домашней, выбивая из более привычных образов боевого мага, чопорной аристократки или деловой леди.

Она включила негромкую инструментальную музыку и погрузилась в размышления. Но уже через минуту подняла на меня задумчивый взгляд.

— Знаешь, — обратилась она ко мне. — Мне тут пришла в голову парадоксальная мысль. Что мы предлагаем на самом деле? Возможность потренироваться, быть готовым к встрече с демонической угрозой? Да, это на поверхности. Но… на чём бы объяснить?

— На пальцах, — хмыкнул я.

— Ну вот смотри, — Катя тоже улыбнулась. — Например, одноразовые подгузники. Их покупают, чтобы попка у малыша была сухой? Да, именно это написано на упаковке. Но выгода для покупателя совсем в другом! Покупают их, чтобы облегчить уход за малышом!

— Да-да, продают не дрели, а отверстия в стене, — понимающе кивнул я.

— Именно! — обрадовалась Катя. — Так вот, мы продаём не охоту, а… что? В чём боль клиента? Что он получит в результате?

— Понты, — дошло до меня. — Он получит возможность понтануться перед друзьями!

— Эксклюзивный социальный капитал, — усмехнулась княжна. — И тут у нас возникает проблема. У нас нет прямых конкурентов…

— Это же хорошо, нет? — удивился я.

— Не совсем, — покачала головой Катя. — Отсутствие конкуренции — маркер отсутствия спроса. Потенциальные клиенты не ищут, где бы поохотиться на демонов! Но это не значит, что конкурентов нет вовсе. Просто мы будем конкурировать с другими… понтами. Предметами роскоши, автомобилями, яхтами. И, заметь, они не связаны с риском для жизни!

— Если мы гарантируем полную безопасность, это обесценит всю идею, — возразил я.

— Тоже верно, — согласилась Катя. — Риск должен присутствовать. Но разумный и управляемый с нашей стороны. Нам репутационные потери не нужны. И нужно страхование ответственности…

Она уткнулась в ноутбук, бормоча про себя что-то про измеримость и достижимость, как будто и забыв про моё присутствие.

ㅤ

Я сходил в кабинет за бумагой и планшетом с зажимом. Пора заняться биофабрикой всерьёз.

Главное — вспомнить. В прошлой жизни я строил такую фабрику, и мне всё было интересно. Но я не был учёным или агротехником, который там работал и знал все детали.

Итак, самый первый этап — получить почвенный раствор. По идее — всё просто. Селим земляных червей в ящик с землёй, кормим, землю периодически проливаем водой.

Я нарисовал в изометрической проекции большой прямоугольный ящик. На фабрике использовали большие ящики, два метра длиной и метр в ширину. Дно — перфорированное, это я хорошо запомнил. Как раз, чтобы вода при проливке стекала.

Изобразил схематично перфорацию, отметил волнистой линией уровень грунта — примерно две трети объёма.

Под ящиком подрисовал поддон для сбора жидкости.

Так, а как проливать?

Я уставился на свой рисунок, хмурясь. Проблема была очевидной, но от этого не менее раздражающей. Если просто лить воду сверху из шланга, она промоет себе пару каналов и уйдёт вниз, минуя основную часть грунта. Эффективность будет очень низкой.

Как заставить воду пройти через весь объём равномерно?

— Ой, а что это вы рисуете, Ваше Сиятельство? — внезапно раздался голос Шурки у меня над ухом. — Похоже на ящик для рассады.

— Скорее для компоста, — хмыкнул я. — В нём будут жить земляные черви. И мне надо пролить его водой, чтобы получить…

Шурка заинтересованно присела на подлокотник моего кресла, склонившись над рисунком.

— Жидкий компост? — боковым зрением я увидел, как загорелись её глаза. — Ух ты! Чтобы из лейки огород поливать? Здорово!

— Можно и огород из лейки, — улыбнулся я. — Но есть проблема. Чтобы его получить, нужно пролить через всю эту землю очень большой объём воды. Равномерно. А если лить из шланга, вода просто себе дорогу промоет и всё.

Она на секунду задумалась, изучая мой рисунок.

— А если его сверху чем-нибудь накрыть? — предложила она. — Плотной тканью, например! И уже на неё лить воду. Ткань промокнет вся, равномерно, и будет отдавать воду в землю медленно-медленно, по всей площади!

Она так увлеклась, водя пальцем по бумаге, что и не заметила, как прижалась к моему плечу грудью.

— Кхм… Это хорошая идея, — признал я. — Но грунт всё равно рыхлый, вода будет собираться в лужи. И найдёт где промыть протоки. Перемешивать и трамбовать нельзя, сразу говорю.

— А если… — Шурка склонила голову набок, размышляя, — … воду не лить, а разбрызгивать? Мелкими-мелкими капельками, как туман!

— Насверлить отверстий в трубе?

— Зачем? Можно использовать стандартные форсунки, как на опрыскивателе для внесения удобрений! Вот здесь и здесь… — она забрала у меня карандаш и дорисовала трубу и парочку форсунок. — Они правда забиваются быстро… но ведь здесь будет чистая вода? Её можно через фильтр прогнать!

Я замер, уставившись на рисунок. Геотекстиль поверх почвогрунта для равномерного распределения влаги. Система форсунок для мелкодисперсного орошения. Фильтры для чистой воды… И проливать не торопясь, чтобы вода успевала распределиться.

Медленно повернувшись к Шурке, я обнаружил её лицо неожиданно близко, в каких-то сантиметрах. Так близко, что выбившаяся из её причёски прядь волос коснулась моей щеки. Она тоже чуть повернула голову, и наши взгляды встретились. Девушка порывисто вздохнула, её глаза расширились, но она не отстранилась.

— Ты гений! — сообщил я ей серьёзно. — Это же до смешного просто! И всё на деталях, которые можно просто купить в магазине!

Только теперь она немного отодвинулась, провела рукой по волосам, заправляя прядь за ухо, и смущённо улыбнулась.

— Рада помочь, Ваше Сиятельство! — она спрыгнула с подлокотника. — Обращайтесь!

И, неожиданно подмигнув мне, направилась обратно к Петру Александровичу, который как раз разбирал очередную коробку с какими-то деталями.

Я машинально коснулся щеки, в том месте, где пару секунд назад её касались Шуркины волосы. Вот ведь зараза! Похоже, решила отыграться за утренний конфуз.

Тут я поймал на себе ещё один взгляд. Катя сидела, задумчиво глядя на меня поверх экрана ноутбука, и покусывала губу.

Поняв, что я смотрю на неё, княжна уткнулась в свой ноутбук, и я решил последовать её примеру, склонившись над рисунком с уже совсем другим настроением.

Одна проблема решена.

Осталось всего-то штук десять…

ㅤ

Периодически я поглядывал на телевизор, висевший на стене. Включил его без звука, переключил на новостной канал. Внизу бежали титры. Мелькнуло что-то про «героические усилия пожарных магов» и «локализацию стихийного бедствия в Челябинской губернии». Кадры показывали ещё дымящиеся, но уже не горящие леса. А вот и наш заезд на бензовозе! Да уж… с высоты, на масштабе — малюсенький бензовоз против десятикилометрового фронта приближающегося огненного шторма — это выглядело особенно эпично. Странно было видеть это со стороны, как что-то отстранённое, новостное. Пётр Александрович прав — шуму мы наделали.

С другой стороны — это всё опять же реклама. Бесплатная причём! Лишь бы только пожар снова не разгорелся, чтобы было, что рекламировать. Впрочем, прошедший ночью ливень и присутствие пожарных внушали оптимизм.

Мой взгляд сам собой скользнул к Шурке. Она сидела на корточках рядом с Петром Александровичем, держа в руках кабель, и внимательно слушала его объяснения про подключение к источнику питания. Когда она поймала мой взгляд, то слегка опустила глаза и чуть порозовела, но уже без тени той мрачности, что была утром. Интересно, поняла ли она, что её реакция была так очевидна?

А эта её неожиданная близость? Или всё произошло случайно, как и было задумано?

Потом взгляд переметнулся на Катю. Она сидела, подперев щеку рукой и касаясь кончиком пальца виска. Уставившись в экран ноутбука, она изредка, как будто машинально, щелкала тачпадом.

В этом огромном худи, с ногами, поджатыми под себя, княжна выглядела удивительно… мило. И только легкий намёк на румянец на щеках, блуждающая по лицу улыбка и чуть затуманенный взгляд, когда она отрывалась от экрана и смотрела даже не на меня, а просто прямо перед собой, напоминали о нашем с ней моменте близости.

Но работа постепенно брала верх.

ㅤ

Я взглянул на часы. Время незаметно подбиралось к обеду. Рабочее утро, несмотря на бурное начало, задалось. Остатки смущения растворились в деловой атмосфере.

Живот предательски заурчал, напоминая, что от пересолёной яичницы в нём остались лишь воспоминания.

— Мне кажется, пора сделать перерыв на обед, — я встал и с удовольствием потянулся, чувствуя, как затекли плечи от сидения с блокнотом.

Шурка, которая как раз захлопнула крышку очередного шкафчика управления, вздрогнула и обернулась. На её лице мелькнуло что-то между смущением и решимостью.

— Да… да! — ответила она. — Никто не против, если готовкой займусь я?

— Против? Да мы только за! — мы с Петром Александровичем переглянулись.

Катя закрыла ноутбук и тоже поднялась.

— Нужна помощь? — спросила она.

— Нет-нет, Екатерина Владимировна, справлюсь! — отозвалась Шурка елейным голосом. — Сидите, отдыхайте. Скоро всё будет!

Катя остановилась, слегка приподняв бровь. Пётр тихонько фыркнул.

Мы почти сразу же всем составом переместились в столовую. Из кухни сначала донеслось лёгкое шипение — словно что-то медленно нагревалось на сковороде. Потом звуки стали активнее, добавилось потрескивание, сопровождаемое бодрым стуком ножа о разделочную доску. Шурка явно знала своё дело.

Воздух в столовой наполнился божественным ароматом. Сначала — чуть дымный, солоноватый запах поджаривающегося сала. Потом к нему присоединился глубокий, манящий дух жареной на вытопленном жире картошки.

— Ох, и пахнет же… — не удержался Пётр Александрович, поводя носом. — Прямо как в детстве у бабушки.

— Да уж, — согласился я.

Я держался минут двадцать, но любопытство всё же взяло верх.

Поднявшись, я направился к кухне и заглянул в дверной проём. Шурка стояла спиной ко входу, сосредоточенно помешивая картошку в большой чугунной сковороде. Рядом на одной тарелке горкой лежали шкварки, а на другой — зажаренный до карамельного цвета лук. Судя по аппетитной золотистой корочке, картошка была уже почти готова. Как раз в этот момент Шурка высыпала в сковороду содержимое обеих тарелок.

Я не стал мешать — девушка так увлеклась процессом, что хотелось просто любоваться. Не став её смущать, я тихонько вернулся в столовую.

Мои мысли о биофабрике и демонических угрозах испарились без следа, вытесненные навязчивой мыслью о том, что скоро я буду это есть. Живот урчал уже не намёком, а требовательно.

Катя сидела за столом на краешке стула, с прямой спиной, внешне спокойная, но я заметил, как её пальцы слегка барабанили по столешнице. Она тоже поглядывала в сторону кухни, и выражение её лица было… задумчивым. Никакой неприязни, скорее интерес, смешанный с лёгким удивлением. Она, похоже, не ожидала от помешанной на технике подруги такой сноровки в кулинарии.

Прошло ещё пара минут — долгих минут пытки ароматом, за которые Шурка успела принести с кухни тарелки, приборы и подставку под горячее. Наконец, она появилась в дверях, держа в руках большую, дымящуюся сковороду. Лицо её было раскрасневшимся от плиты, но сияло от гордости и лёгкого смущения.

— Готово! — объявила она, ставя сковороду на подставку посередине стола. — Картошечка с лучком и ошурками. Прошу любить и жаловать!

Ах да, ошурки! В прошлой жизни я родился и вырос в Подмосковье. И впервые это слово услышал уже в этой жизни, от Марфы, в детстве. Как-то даже и забылось, а поди ж ты, вот вспомнилось.

Аромат ударил в нос волной тепла и домашнего уюта.

Я не стал церемониться, первым наложил себе щедрую порцию. Пётр Александрович последовал моему примеру. Катя взяла тарелку чуть медленнее, внимательно разглядывая содержимое.

Картошка оказалась просто изумительной. Румяная и хрустящая снаружи, мягкая внутри, она обжигала язык — но её солоноватый вкус, в сочетании со сладким лучком и хрустящими, тающими во рту ошурками, сводил с ума. Я часто задышал через рот, пытаясь не обжечься.

— Саша… — я прожевал, закрыв на секунду глаза от блаженства. — Это… это нечто. Сто лет такого не ел! Честно! Пальчики оближешь!

— Да ладно вам, Ваше Сиятельство… — пробормотала она, смущённо опустив глаза. — Простая деревенская еда…

Но по её довольному лицу было видно, что похвала моя попала точно в цель.

Катя подула и осторожно попробовала. Её лицо оставалось непроницаемым, пока она медленно пережёвывала.

— Действительно очень вкусно, — сказала она ровным, спокойным голосом.

— Спасибо, Катя, — Шурка кивнула, и я заметил, как её плечи облегчённо расслабились.

А вот у Кати глазки… слегка прищурились. Взгляд стал острым, оценивающим, задумчивым. Она неторопливо ела свою порцию, но в её позе, в том, как она держала вилку, появилась какая-то собранность. Что-то задумала. Определённо что-то задумала.

Пётр Александрович, доедая свою порцию с явным удовольствием, переводил взгляд с Кати на Шурку и обратно, и в уголках его глаз затаилась ехидная искорка. Он всё видел и, судя по всему, предвкушал продолжение.

— Ну что, — сказал я, отодвигая пустую тарелку с чувством глубокого удовлетворения, — теперь я точно готов к подвигам. Или хотя бы к проверке того, что там творится за пределами усадьбы. Тихон обещал доложить обстановку. После такого обеда — самое время.

ㅤ

Честно говоря, больше всего хотелось просто развалиться в кресле и почитать новости, а то и завалиться в кровать и вздремнуть часок. Но долг есть долг. А ещё меня настораживал контраст между тревожными новостями по телевизору и умиротворяющая тишина за окном. Слишком тихо после вчерашней огненной бури.

— Съезжу проведаю Тихона, свяжусь с Михалычем, — объявил я. — Надо понять, что творится вокруг.

Прихватив меч, я вышел на крыльцо и остановился. После прошедшего ночью дождя земля под жарким солнцем вовсю парила. В доме это не особо ощущалось, спасибо толстым стенам, а на улице было жарко и душно, как в тропических джунглях.

Я достал сперва «деревенскую» рацию.

— Тихон, прием. Это Илья. Как вы там? — спросил я.

Голос в динамике ответил почти мгновенно, громкий и бодрый:

— Ваше сиятельство! Всё спокойно. Ни дыма, ни тревожных звоночков. Мы тут по деревенским нуждам разрываемся. Заявок от пожарных — ноль. Тишина, как в гробу, простите за выражение.

Ничего, простим, — усмехнулся я про себя, но тревога не ушла. Тишина после такой катастрофы… неестественна.

— Демонов не видно? — спросил я вслух.

— Ни-ни, ваше сиятельство. Ни шороха. Как сквозь землю провалились. Или как сквозь портал… — добавил Тихон многозначительно.

— Именно. Ладно, держи ухо востро. Я проедусь, осмотрюсь, попозже подъеду, обсудим кое-что.

Следующий вызов — Михалычу. Его голос был привычно хрипловатым и спокойным, как утес.

— Семён Михалыч, как у вас обстановка? У нас тут подозрительно тихо, не знаю что и думать.

— И у нас тихо, — подтвердил он. — Ни одного демона никто не видел. Ни на земле, ни в небе. Как вымели. Грех жаловаться, конечно, пусть бы и вымерли. Но ты, граф, правильно сказал — подозрительно это. Очень. Как перед бурей.

— Может, они просто достаточно умные, чтобы не мешать пожарным защищать их лес от огня? — предположил я.

— Ха, может они ещё и тушить помогут? — хохотнул Михалыч. — В общем, я на связи, чуть что — вызову.

— А я пока объеду лес, посмотрю что к чему, — пообещал я.

— Принял. Конец связи.

Для начала я решил поехать в ту сторону, где еще вчера был пожар — благо миниатюрная «Ласточка» позволяла протиснуться между деревьями и кустарниками прямо через лес. Территорию объезжал не спеша, методично. Дорога, то появляясь, то исчезая, петляла между деревьями, поднимаясь на холмы, спускаясь в распадки и пересекая вброд мелкие ручьи. И — тишина. Только мёртвые… а нет, не было там. Ни мёртвых, ни живых — демонов. Вообще никаких следов демонической активности. Ни свежих, ни старых. Как будто их дождём смыло. Это не просто подозрительно — это тревожно. Демоны так не поступают. Они цепляются, жрут, размножаются в хаосе. Полное затишье — предвестник чего-то большого и страшного.

При этом обычного зверья как раз хватало. Я видел косуль, зайцев, дорогу перебегали лисы и даже волки. Похожие на больших безрогих коров, мелькали между деревьями лоси. Меня то ли не замечали, то ли не воспринимали как угрозу.

Я проехал по дороге от усадьбы до самой ЛЭП. Там, за просекой, лес заканчивался, и начиналось кладбище. Чёрные, обгорелые стволы деревьев, полностью выгоревший подлесок. Да уж, хорошо мы вчера отожгли! По полной программе.

Возле просеки я увидел и пожарных. Мужики обедали, и я не стал им мешать. Помахал рукой и поехал в другую сторону.

Заблудиться я не боялся — чуйка, если надо будет, выведет. Другое дело, что далеко не везде я смогу проехать!

И правда, доехать напрямки через лес, параллельно просеке, удалось только до речки, через которую мы перебирались с бензовозом. Покружив по лесу, я выбрался обратно на лесную дорогу и уже по ней доехал обратно до усадьбы, а потом и до деревни.

Там меня встретила уже привычная картина — люди активно работали. Два десятка человек тащили на себе то, что обычно делала вся деревня. Увидев «Ласточку», многие махали рукой. Тихон, как всегда, был в центре событий.

— Ваше сиятельство! — он оторвался от дел и направился ко мне, широко улыбаясь. — Как проехали? Тишь да гладь?

— Тишь да гладь, — подтвердил я, вылезая из машины. — Слишком гладко, Тихон. Демоны так не уходят. Будь готов к любым сюрпризам.

— Да мы всегда готовы, даже не сомневайтесь, — он кивнул на мужиков. — Оружие всё проверено, патроны есть, спим по очереди, дежурство круглосуточное.

— Даже не сомневался, — усмехнулся я. — У меня к тебе разговор есть.

— Какой, Ваше Сиятельство? — напрягся Тихон. — Что-то Шурка?

— Не, ты что! Шурка молодец, Пётр Александрович её хвалит, всё на лету схватывает. Ещё и картошкой жареной накормила, сто лет такой вкусной не ел!

— Что есть то есть, — расплылся от гордости за дочь Тихон. — До Марфы ей конечно далеко, но в доме сами понимаете, она за хозяйку.

— Прости, если вопрос неуместный, — нахмурился я, — но где её мать?

— Это, Ваше Сиятельство, долгая история, — покачал головой Тихон. — И мне бы не хотелось её рассказывать. Надеюсь, жива, здорова и счастлива. Лучше скажите, о чём хотели поговорить.

Я посмотрел внимательно в его глаза. В них была какая-то застарелая боль, но… захочет — сам когда-нибудь расскажет. Или не расскажет, его право.

— Ольховцы тут… — сменил я тему, — в общем, к нам попросились. Обещали после пожара заехать. Мы как, сможем вообще кого-то принять?

Тихон задумался.

— Ну сколько-то расселить сможем, пожалуй. С десяток домов у нас пустует, люди в город уехали да так и с концами. Много стариков, кому уход нужен, а место в доме имеется. Но вот с продовольствием беда. Садим впритык, на себя едва хватает.

— С едой мы решим, за это не переживай, — пообещал я. — Начиная с охоты на демонов, если они вовсе нас не покинули.

— Сомневаюсь, — скривился Тихон.

— Вот и я сомневаюсь, — согласился я. — Поэтому готовлю пару проектов, один из которых с демонами напрямую связан. Так что с Ольховцами, потеснимся? Как думаешь?

— Ну… не бросать же их в беде, Ваше Сиятельство, — пожал плечами Тихон. — Кабы не вы — сами б все там были. Если вы дадите добро, то сможем, конечно, хотя и непросто это будет.

— Отлично. Тогда мне нужен от тебя детальный расклад. Прежде всего продовольственная безопасность. Нам надо понять, на что мы можем рассчитывать сами, а на что — нет.

— Расклад? — Тихон нахмурился, мысленно переключаясь с военных на хозяйственные рельсы.

— Да. Конкретно. Что мы можем вырастить здесь, на наших землях? В каких объемах? Что можем заготовить впрок — грибы, ягоды, рыбу из реки? Что можем хранить долго? А что придется покупать постоянно? И главное — сколько это все будет стоить в рублях? И сейчас, и в перспективе. Количественно и в деньгах.

Тихон задумался, почесав щетину. Видно было, как в его голове закрутились цифры, площади, урожайность.

— Задача… непростая, ваше сиятельство, — признал он. — Но ясная. Рыба в реке есть, грибы… не в тех масштабах. Но я всё подготовлю. К завтрашнему вечеру набросаю и примерные цифры прикину.

— Отлично, — я похлопал его по плечу. — Ты у нас главный стратег по тылам. Держи меня в курсе.

Мы поговорили ещё пару минут о текущих делах и мерах безопасности. Обстановка под контролем, деревня не паникует, планы по приему беженцев уточнены. Но ощущение тревожного затишья не отпускало. Эта неестественная тишина, отсутствие даже намека на демонов… Она висела в воздухе плотнее пепельного тумана.

Обратная дорога показалась короче. «Ласточка» послушно тарахтела, подпрыгивая на ухабах. Солнце уже клонилось к закату, отбрасывая длинные тени. Я посмотрел на часы. Получалось, что я проездил почти шесть часов! А казалось бы, всего лишь кружок по лесу сделал.

Нет, определённо надо квадроцикл прикупить. Или даже несколько.

В усадьбе меня встретил знакомый запах… чего-то мясного, томящегося с луком и специями, доносящийся из кухни. Обеденное спокойствие давно кончилось, и после поездки я изрядно проголодался.

В гостиной меж тем царила спокойная атмосфера. Пётр и Шурка сидели за столом, разбирая какие-то схемы подключения системы безопасности к резервному генератору. Шурка что-то увлеченно объясняла, чертя на листе бумаги. Петр кивал, его обычная ехидная усмешка сменилась деловой сосредоточенностью.

А раз Шурка в гостинной, получается, Катя решила не откладывать свой ответный кулинарный ход на завтра.

— Пахнет… многообещающе, — прокомментировал я, заходя на кухню, — Что там у нас на ужин, шеф-повар?

Катя вздрогнула, оторвавшись от созерцания духовки, и прикрыла ноутбук крышкой. На ее щеках вспыхнул легкий румянец, но голос она взяла под контроль.

— Мясо по-французски, Илья. Обещаю, будет съедобно. Минут через пятнадцать, думаю. — Она кивнула в сторону духовки. — Нужно дать ему немного «отдохнуть».

Эти пятнадцать минут тянулись мучительно долго. Аромат становился все гуще, насыщеннее, сводя с ума. Я пытался отвлечься, просматривая свои наброски биофабрики, но мысли упорно возвращались к предстоящей трапезе. На запах и остальные подтянулись в столовую. Шурка выглядела заинтригованной, а Пётр откровенно развлекался происходящим.

Наконец, Катя объявила:

— Готово. Прошу к столу.

Она вынесла на стол большую стеклянную форму. Содержимое выглядело… более чем презентабельно. Аппетитные ломтики свинины, покрытые ровным слоем румяного, пузырящегося сыра. Под сыром угадывался слой луковых колец, ставших почти прозрачными и сладкими, и аккуратные кружочки картофеля. Весь этот «пирог» был залит ароматным соком с каплями растопленного жира. Вид был что надо, да и пахло — божественно.

Катя нарезала порции и разложила по тарелкам. Руки ее двигались уверенно. Я взял свою порцию. Мясо под сырной корочкой оказалось нежным, сочным, буквально таяло во рту. Картофель пропитался мясным соком и луковой сладостью, сохранив при этом форму. Сочетание вкусов было идеальным. Съедобно? Да не то слово!

— Катя… — я прожевал, качая головой. — Это шедевр. Просто язык проглотить можно!

Она смущенно улыбнулась.

— Спасибо! Если честно, сама не ожидала!

Я посмотрел на Шурку. Она, кажется, тоже не ожидала, что у Кати вообще что-то получится, после утренней яичницы.

— Катя… — начала она, отложив вилку. — Это… это правда очень вкусно. Ты молодец!

— Спасибо, Шурка, — Катя кивнула и тепло улыбнулась в ответ. — Твой обед был прекрасен. Это был достойный вызов.

Шурка хмыкнула и кивнула. Счет явно стал 1:1.

— Девочки, — я поднял руки в знак капитуляции перед кулинарным гением. — Я сдаюсь. Я согласен на такие обеды и ужины каждый день! Вы меня окончательно и бесповоротно избаловали!

Пётр, доедая свою порцию с явным удовольствием, хмыкнул, приподнял одну бровь и многозначительно посмотрел на Катю, потом на Шурку.

И тут до обеих девушек, похоже, дошло. Их взгляды встретились, и в них мелькнуло сначала замешательство, а потом — осознание. Катя застыла с открытым ртом, Шурка закатила глаза. Они влипли. Теперь они от этого своего соревнования никуда не денутся.

Ведь уступить одна другой точно не уступит, и обе это прекрасно понимают!

— Ну… — начала Катя, откашлявшись. — Мы… как-нибудь справимся. Если будет свободное время…

— Да-да! — подхватила Шурка. — Когда… когда получится!

Но по их смущенным, но решительным лицам было видно — дуэль будет продолжена. И следующий раунд обещал быть не менее интересным.

Ужин закончился в приятной, слегка сонной атмосфере сытости. Посуду вымыли быстро, почти молча. Усталость после насыщенного дня, полного работы, тревог и кулинарных свершений, навалилась на всех. Шурка посмотрела на часы.

— Мне пора, — сказала она.

— Отлично поработали, — кивнул я. — И спасибо за «Ласточку».

— Не за что, ваше сиятельство. Спокойной ночи всем, — она улыбнулась, кивнула Кате и Петру Александровичу и вышла в прохладную ночь.

Мы с Катей переглянулись. Усталость, но и какое-то удовлетворение.

— Что ж, и мне пора на боковую, — откланялся Пётр Александрович. — Завтра с утра будем настраивать сервер. Спокойной ночи.

Он ушёл в свою комнату. Мы с Катей остались одни в опустевшей гостиной.

— День выдался… насыщенным, — проговорил я.

— Да, — просто ответила Катя. — Но продуктивным. И… вкусным.

Она улыбнулась, и в этой улыбке не было ни капли смущения, ни азарта — только теплота. Мы вместе поднялись по лестнице и разошлись каждый в свою комнату.

— Спокойной ночи, Илья.

— Спокойной ночи, Катя.

ㅤ

ㅤ

Дорога домой в деревню пролетела в тишине и полумраке. Ласточка тарахтел, отмеряя километры знакомой дороги. В голове мелькали обрывки дня: утренний шок при виде спящих Ильи и Кати, жгучее чувство неловкости и обиды, которое потом сменилось облегчением после слов Петра Александровича… И конечно, кулинарная дуэль. Сначала её собственный триумф с картошкой, потом — неожиданно мастерский ответный удар Кати. Шурка улыбнулась в темноте салона. Конкуренция? Возможно. Но скорее — вызов. Доказать, что она здесь не просто деревенская девчонка со сковородкой.

Оставив Ласточку возле мастерской, Шурка прошла в свою маленькую комнату, включила свет. Несколько минут она просто стояла посреди комнаты, глядя в пустоту. Усталость навалилась тяжелой волной. Она подошла к зеркалу. Отражение смотрело на нее усталыми, но живыми глазами. «Умница? Разумница? Красавица?» — пронеслось в голове. Рядом с Катей, с ее безупречными манерами, аристократической красотой и силой боевого мага, она чувствовала себя… простой. Очень простой. «Но ведь и я не лыком шита!» — вдруг подумалось ей с внезапной горячностью. Она умела то, чего не умела Катя. Она чинила машины. Она стреляла без промаха. Она разбиралась в технике и магических схемах. И Илья ценил это. Она была полезна. И это чувство — быть нужной, способной решать сложные задачи — согревало сильнее любой похвалы за картошку.

Шурка скинула цивильную одежду, а потом, подумав, и бельё. И откровенно залюбовалась, глядя на своё отражение в зеркале. Да! И красавица тоже! Поправила упрямую прядку, которой никак не сиделось в причёске. Вспомнила, как прижалась днём к Илье. Сама от себя не ожидала такого, но получилось… приятно.

От воспоминаний бросило в жар, и девушка поспешила одеться обратно. Надела старые, удобные рабочие штаны и толстовку. Усталость отступила перед наплывом энергии. Она выключила свет в комнате и прошла в мастерскую. Запахи машинного масла, металла и электросварки встретили её, как старые друзья. Она включила яркие люминесцентные лампы.

Взгляд её упал сначала на пикап. Она успела лишь немного поковырять двигатель, но он уже был на ходу! Он ездил! Теперь же предстояла долгая и кропотливая работа. Нужно было заменить часть проводки, множество уплотнений, почти все патрубки… В общем, начать да кончить, как говорила Марфа.

Шурка вздохнула, засучила рукава и погрузилась в работу. Мир сузился до скрежета гаечных ключей и запаха горелой резины. Руки двигались автоматически, зная своё дело. Мысли успокоились, сосредоточившись на конкретной задаче. Время текло неспешно, измеряемое выкладываемыми на бетонный пол деталями и узлами.

Глубокой ночью, когда она разобрала, сняла или отодрала от пикапа всё, что пострадало от огненной стихии, она наконец решила что всё, хватит. Вытерла руки, выключила свет. Сходила в душ и переоделась в пижаму, избегая смотреть на себя в зеркале.

А потом достала из-под кровати самую обычную коробку из-под обуви. В ней лежал бесценный гримуар и детали «Глаза души». Сейфа у неё не было, да и кто станет что-то искать в её комнате?

Она разложила компоненты артефакта на своём рабочем столе. Включила яркую настольную лампу. Мир снова изменился. Теперь он состоял из тончайших линий магических схем. Фабер бесшумно запрыгнул на стол и устроился рядом, наблюдая за ее работой янтарными немигающими глазами. Его спокойное присутствие подбадривало, и девушка погрузилась в работу. Сделано было уже много, но и оставалось не меньше.

Усталость отступила, отодвинутая мощным потоком увлеченности и азарта исследователя. Постоянно сверялась с гримуаром, Шурка принялась за дело.

Часы пролетали незаметно. За окном чернота ночи начала постепенно разбавляться первыми, едва уловимыми признаками рассвета.

Первые лучи солнца, осторожно заглянувшие в окно девичьей спальни, застали хозяйку за рабочим столом. Девушка спала, уронив голову на сложенные руки. А её кот с задумчивым видом разглядывал наполовину собранный артефакт.