Империя #2

Глава 11 Хороший понт дороже денег

Я доел свой бутерброд и спустился ещё раз к ручью, напиться. Газировки не хотелось, ледяная ключевая вода оказалась куда вкуснее.

— Кстати, а меня Катя Батурина зовут. А вас как? А то всё Михалыч да Михалыч… — Катя вдруг повернулась к пожарному, как раз когда я вернулся обратно к машинам.

Я даже запнулся, забыв, какой ногой шагать. Что за Батурина? Откуда она это взяла?

— Эээ… — Михалыч тоже откровенно завис, — а там… у бензовоза?

Катя виновато развела руками.

— Даже не знаю, что на меня нашло! Испугалась, переволновалась, вот и ляпнула первое, что пришло в голову. Главное, что водитель поверил, — она очень даже натурально смутилась, при этом кинув испытующий взгляд на Артёма.

А потом серьёзно посмотрела на меня.

И тут до меня дошло. Ну конечно! Если газетчики раздуют, что княжна Демидова так вот запросто живёт в Златоусте, проходимцы всех мастей слетятся ко мне в усадьбу, как мухи на мёд! И нам ещё предстоит как-то выкручиваться из этой весьма щекотливой ситуации. Та запись у водителя… А хотя — кто ему поверит? Да и Катя на ней сама на себя не похожа, её бы и мама родная не узнала поди — чумазую, обгоревшую и в этой вырвиглазной футболке!

Но как же она сейчас убедительно Михалычу заливала! Не знал бы, кто она, может, даже поверил… хотя… нет, вряд ли. Слишком уж уверенно и властно она говорила, когда называла себя Демидовой.

Судя по тому, как на неё посмотрел Михалыч, он ей тоже не особо поверил.

— А вы? — с лёгкой улыбкой он поводил открытой ладонью от меня к Кате и обратно. — Ну…

Мы с Катей переглянулись.

— Родственники. Дальние, — поспешил объяснить я.

— Пра-а-авда? — Артём с удивлением уставился на Катю.

— А я что, не говорил? — спокойно ответил я ему. — По материнской линии, из Питера.

— Не помню… но я мог и забыть, — растерялся Артём.

Михалыч внимательно посмотрел сначала на меня, потом на Катю. В его глазах я видел, как сменяют друг друга недоумение, подозрение, затем — осознание. До него тоже дошло.

— Кхм… понял, принял, осознал, — всё так же улыбаясь, ответил Михалыч, — Очень приятно познакомиться, дальняя родственница Каменских Катя Батурина. А я Семён Михайлович.

— И мне очень приятно, — обворожительно улыбнулась девушка.

Честно, я был готов аплодировать её находчивости! Несмотря на весь пережитый стресс, она смогла накинуть на себя маску, будто ничего страшного не произошло. Всё же аристократ — это не только титул, это ещё и умение держать лицо в любой ситуации.

ㅤ

Однако всё это хорошо, но пора было двигаться дальше. Сев за руль пикапа, я повернул ключ. Стартёр натужно взвизгнул, лампочки на панели погасли, и вдруг вместо жужжания я услышал трель сухих щелчков.

— Вырубай! — заорал сзади Михалыч.

Да я и сам уже сообразил. Похоже, кранты котёнку.

— Клин? — поделился я своей догадкой с подбежавшим пожарным.

— Ага, — кивнул тот. — Втягивающая защёлкала — или аккумулятор в ноль разряжен, или двигатель клинанул. Сейчас ключ поищу, проверим.

— Не надо ключ, — улыбнулся я. — Я телекинезом прокрутить могу.

Но прокручивание не понадобилось. Стило мне открыть капот, как всё встало на свои места. Ремня привода генератора как не бывало — а ведь когда я готовился ехать после Ольховки — он был. Значит, перегрелся, потерял прочность и порвался уже позже… И аккумулятор разрядился.

Это ещё хорошо, что движок цепной! А если б на приводе ГРМ тоже ремень стоял — мы и из огненного шторма могли бы не выехать!

— Толкнём, может, заведётся? — предложил Михалыч. — Если фары не включать, то на одно зажигание аккумулятора до города доехать поди хватит?

Мы попробовали толкнуть. Но и на третьей, и даже на пятой передаче пикап как в стену упирался. Даже под горку с места двигаться не хотел.

— Вот теперь точно клин, — понял я. — И аккумулятор, и клин, и ремень генератора, и кто знает, что ещё.

— Точно, — согласился Михалыч. — Дальше он уже никуда сегодня не поедет. Если вообще когда-то поедет.

Говоря откровенно, пикап прошел через такой ад, что уже чудо, что он сюда-то добрался!

— К сожалению, ты прав, — грустно вздохнул я, мысленно представляя, что мне скажет Шурка.

Зато я убедился, что на данный момент покупать новый и дорогой автомобиль мне явно не стоит. Слишком уж часто я умудряюсь откровенно убивать свой транспорт. Вот как стану влиятельным и богатым, вот там и куплю… а пока рановато.

— И что делать? — с интересом спросил Артём, который тоже, конечно, в стороне от реанимационных процедур не остался.

— Оставим здесь, — пожал плечами Михалыч. — В бензовозе места всем хватит, ну чуть тесно будет.

— Мы так-то ему жизнью обязаны! — с упрёком посмотрела на него Катя. — Он ведь как настоящий герой: сделал всё, что мог, и даже больше, и только после этого позволил себе заглохнуть!

— Конечно, мы его здесь не оставим! — возмутился я. — Шурка его починит… наверное. Цепляем на трос и поехали.

— А куда поедем? — спросила Катя, оглядываясь назад, на затянутую дымом просеку.

— Вариантов у нас не так много, — хмыкнул Михалыч. — Аж цельный один. Через Зюраткуль, и оттуда по трассе обратно к городу.

Буксировочный трос нашёлся в «бардачке» бензовоза. На таком не то что пикап — сам бензовоз можно было бы в горку вытянуть. И подцепить его к моей машине оказалось тем ещё квестом.

— Граф, с вами можно? — со смешком спросила Катя, уже садясь в пассажирское кресло.

— Разве можно отказать такой красотке? — в тон ей ответил я и повернулся к брату. — Артём, ты где поедешь? В бензовозе или с нами в пикапе?

Сердиться на него уже никак не получалось. Наказание за неподчинение, конечно, будет. Но, пожалуй, оно будет всё-таки формальным. Может, заставить его Имперский закон о единонаследии переписывать?.. раз этак сотню, чтобы вбить в его башку, что старшего в роду почитать как отца надлежит и во всём воли его искать. Моей то есть воли. Что-то более суровое казалось мне теперь неуместным. Всё же сегодня он не просто отличился, он совершил самый настоящий подвиг.

— Да пущай со мной едет, — отозвался Михалыч. — Мне хоть не так скучно одному будет.

И добавил, откровенно ухмыляясь:

— Думаю, вам вдвоём побыть хочется, родственнички.

ㅤ

— Как думаешь, Илья, всё будет в порядке? — спросила Катя, когда мы тронулись.

— Уверен, что да, — кивнул я, стараясь излучать максимальное спокойствие. — Мы свою работу сделали. Деревню в любом случае уже успеют эвакуировать… так что всё самое страшное уже позади.

— Спасибо, — устало улыбнулась девушка. — Значит, мы не зря рисковали, правда?

— Конечно, — кивнул я, внимательно следя за натяжением троса.

Всё же спускаться с горы на буксире в сожжённой едва ли не заживо машине — испытание не для слабаков. Держать тормоза всё время внатяг я опасался, так что пользовался больше телекинезом. Что для меня в теперешнем состоянии означало новую пытку раскалёнными гвоздями в голову.

Уже на подъезде к Зюраткулю наши телефоны вдруг взорвались сообщениями о пропущенных. И не успел я их даже все просмотреть, как мне позвонили.

— Илюша, ты жив? С тобой всё в порядке? — мать почти кричала от избытка эмоций в трубку.

— Да, мам, с нами всё хорошо, мы уже едем, — я постарался, чтобы мой голос звучал спокойно и буднично. — Тут связи не было. Вы там как?

— С нами тоже всё хорошо! — быстро ответила она, и в её голосе прозвучало явственное облегчение. — Мы едем в пункт временного размещения в Златоусте, в школу номер пять. Не переживай, я прослежу, чтобы всех наших разместили. Пётр Александрович рядом, поможет если что. Мы с Лерой сами на его машине едем, а нашим людям автобусы выделили.

Ну что же, хоть тут порядок.

— Отлично, мам. Мы скоро будем, — выдохнул я. — Нам ещё надо заехать в штаб, а потом мы сразу же к вам.

— Хорошо, сынок. Береги себя.

Не успел я положить трубку, как зазвонил телефон уже у Кати.

— Папа! — обрадовалась она, зыркнув в мою сторону.

— Катюша, ты жива!.. — князь шумно выдохнул. — Это главное. Но где ты сейчас? Что произошло?

Несмотря на то, что громкую связь девушка не включила, мне было отлично слышно, что говорил Демидов.

— Ты не представляешь! Мы тут… мы оказались в самой гуще, выводили людей из деревни, прямо через огонь! А потом… мы смогли остановить пожар! Сделали полосу отжига, представляешь⁈ — Катя только что не лучилась от восторга. — Кстати, если что, не удивляйся, я тут представилась другой фамилией… на всякий случай.

— Ну хоть на это ума хватило! Погоди… — голос князя моментально стал строгим, а на фоне очень громко послышался голос диктора, явно рассказывающий свежие новости про пожар. — Полоса отжига. Так это ваш заезд на бензовозе сейчас по всем каналам крутят? Это всё-таки были вы? И кто там ещё был⁈

— Ой… — у Кати аж лицо вытянулось. — Э-э-э… Илья, его брат и пожарный…

— Почему-то так я и думал, — припечатал князь, и из трубки послышались гудки.

Да уж, Демидов сейчас явно не в настроении… ну ничего, перебесится… наверное.

— Илья, я тут, кажется… — Катя растерянно повернулась ко мне.

— Не переживай, — усмехнулся я. — Ну узнал он и узнал. Не сказала бы сейчас, ему бы всё равно доложили, а так у него будет больше времени на то, чтобы успокоиться.

— И то верно, — кивнула девушка.

— Кстати, а что за фамилия-то? Откуда она взялась вообще? — поинтересовался я.

— А я под ней в академии училась! — Катя только рада была переключиться на другую тему. — У Демидовых руки, конечно, длинные, нас откровенно побаиваются даже в столице, но и врагов, сам понимаешь, хватает. Мне сделали второй паспорт официально, через Тайную канцелярию, чтобы скрыть мою личность.

Я на секунду подвис, переваривая услышанное. У Кати есть совершенно официально паспорт на другую фамилию, до которой никому нет дела. А-а-а…

— А зачем тогда там, в полиции, при первой нашей встрече, ты Демидовой представилась?

— Так они у меня паспорт спрашивали… а этот второй я дома забыла… — смутилась Катя.

— Хах… понятно, — улыбнулся я.

Мы ехали, болтая обо всём и ни о чём. Катя рассказывала про академию, про сокурсников, которые и не догадывались, кто она на самом деле. Хотя были, конечно, и близкие подруги, кто был в курсе. Я рассказывал про свою учёбу, про наш с другом первый бизнес-проект в Питере. Обычная дорожная болтовня, чтобы скоротать время.

Когда мы проехали Зюраткуль и дорога стала поровнее, Катя опустила козырёк и посмотрелась в зеркальце. Вздохнула.

— Сильно страшная, да? — повернулась она ко мне. — Кожа уже слезать начала…

Это она, конечно, преувеличивала. Да, выглядела она как варёный рак. Лицо красное, местами ожоги чуть не до волдырей. Но всё же нас обработали, да и Катя — маг. Так что всё не так уж и страшно.

— Твою красоту сложно испортить, — улыбнулся я. — А ожоги до свадьбы заживут!

Катя ухмыльнулась и вернулась к разглядыванию себя.

— А я всё равно рада, что поехала с тобой, — заявила она, захлопнув козырёк. — Будет что вспомнить и детям рассказать!

— Ага, просто отличнейший пример для подражания, — съязвил я. — Слабоумие и отвага!

— Эй! — возмутилась она, в шутку ткнув меня кулачком в плечо.

ㅤ

Выехав на трассу, мы сходу вернулись к страшной реальности. Чем ближе к Златоусту, тем оживлённее становилась дорога. Навстречу нам тянулся поток машин — мчались, обгоняя всех, дорогие внедорожники, плелись старые развалюхи с узлами на крыше, степенно двигались набитые людьми минивэны и микроавтобусы, попадались даже грузовики с мебелью в кузове. Гул тысяч моторов, нервные гудки, обрывки ругани и музыки из окон.

— Вот это колонна! — заметила Катя. — Половина города уезжает!

— И правильно делают, — мрачно кивнул я. — В Ольховке бы так сматывались!

В одной машине трое детей на заднем сидении базлали в голосинушку, их мать орала на них, повернувшись на переднем вполоборота, а отец этого семейства ехал с таким отрешённым выражением лица, что казалось, начнись прямо здесь извержение вулкана — и он даже бровью не поведёт.

В другой парочка выясняла отношения, да так эмоционально, того гляди подерутся.

В третьей целовались, почти не глядя на дорогу.

Наша полоса движения была практрически пустой, и движущуюся «против шерсти» странную сцепку — запылённый бензовоз с обгоревшим пикапом — провожали удивлёнными взглядами.

Мы ехали навстречу настоящему исходу из города.

ㅤ

Парковка подле Уездного пожарного управления была заставлена техникой — пожарные машины, полицейские, скорые, наглухо тонированные седаны с номерами имперских спецслужб. И десятки, если не сотни людей, спешащих по своим делам.

Стоило нам только припарковаться, как я увидел бегущего к нам водителя бензовоза. Он подлетел к своей машине и тут же залез в кабину, видимо, что-то проверяя.

— Шеф ждёт нас всех четверых вот прямо сейчас, — тем временем сообщил Михалыч, подойдя к пикапу вместе с Артёмом. — Сказал, как только приедем, сразу к нему.

В этот момент водитель выскочил из кабины и с ошалевшим видом постучал по цистерне, прислушался.

— Пустая… совсем пустая… — он схватился за голову и зло посмотрел на меня. — И что же мне делать-то теперь…

— Слушай, извини, мы там ещё и все бутерброды съели, — подошёл я к нему.

— Да и хер с ними, с бутербродами… — вздохнул водитель, но тут же осёкся. — Простите, Ваше Сиятельство! Это я сгоряча… но что мне теперь начальству сказать?

— Пошли с нами, сейчас всё решим, — успокоил я его. — Накладные-то на бензин есть?

— Есть! — водитель тут же полез за документами.

ㅤ

Внутри здания царила атмосфера пчелиного улья во время роения из-за постоянного движения людей в разной форме. В воздухе висело напряжение, запах дешёвого кофе, табачного дыма и подгоревших задниц. Люди делали каждый свою работу, кто как мог — и, несмотря на хаос, весь этот механизм, натужно скрипя несмазанными шестернями, как-то умудрялся работать.

— Эти со мной, — коротко бросил Михалыч охране и направился вглубь здания.

Все, кто встречался нам по пути, торопились освободить дорогу. Мужчины и женщины вытягивались по струнке, щёлкая каблуками, кто был при головном уборе — отдавали честь. Михалыч шёл первым, но никто не опускал руку, пока не пройдём мы все, включая Артёма.

И сердце от этого колотилось сильнее, а спина, несмотря на усталость, выпрямлялась сама собой.

Но нашлись, конечно, и зубоскалы, как без этого.

— Говорят, ты бензовоз украл? Что, идёшь явку с повинной писать? А это подельники твои? — спросил один, посмеиваясь.

— Ой… иди ты, а, — просто ответил Михалыч, и мы продолжили свой путь.

Штаб представлял собой большое помещение с огромной картой уезда, испещрённой флажками и пометками. Столы были завалены рациями, телефонами. Горы окурков красовались в пепельницах.

Местный начальник не сидел в кресле, он работал у карты вместе с другими. Заметив наше появление, он что-то сказал коллегам и подошёл к нам.

— Подполковник Медведев, — представился он. — Граф, скажу вам честно, я абсолютно не в восторге от прошлого нашего разговора…

— Так это вы отказали мне в эвакуации деревни… — дошло до меня.

Горячая кровь ударила в виски, вокруг завибрировали на столах мелкие предметы. Михалыч, и даже Катя с Артёмом сделали по шагу назад и в стороны. В штабе прекратились все разговоры, мгновенно наступила тишина, а все взгляды оказались направлены на нас с «шефом».

— Да, я, — кивнул Медведев. — И случись такая же ситуация ещё раз — я бы принял такое же решение. Даже при том, что мне потом пришлось бы с ним жить всю жизнь. Не мог я снять автобусы с эвакуации города. Будь вы на моём месте…

— Честно вам скажу, я очень надеюсь, что никогда не окажусь на вашем месте, — жёстко ответил я.

Но первый гнев схлынул. Я увидел убеждённость этого чиновника. Он не увиливал, не отнекивался и не извинялся. Говорил то, во что верил.

Недоволен ли я этим его решением? Жутко. Кажется ли оно мне неверным? Безусловно. Но… если бы он послал автобусы, я бы не полез на просеку с отжигом, и сейчас у меня уже не было бы усадьбы, а огонь, вполне вероятно, добрался бы до завода. И вот тогда могли погибнуть тысячи.

Хм…

Нет, всё равно осуждаю.

— Тем не менее. Ваш вклад в оборону города неоценим. Я буду представлять к награде вас всех четверых. Вас, вашего брата и… — тут он посмотрел на Катю. — А вас, простите, как?..

— Екатерина Владимировна Батурина, — с лёгкой улыбкой представилась девушка.

Подполковник сразу же достал маленький блокнот и записал туда имя.

— Ну а ты, Михалыч… — Медведев повернулся к своему подчинённому, — поступил, конечно, героически, но твою дивизию! Я же отдал тебе приказ!

— Да рация барахлила, — спокойно ответил тот.

— Мозги у тебя барахлят в последнее время, — пробурчал подполковник.

— А мой бензин… — робко подал голос из-за моей спины водитель.

— Вы можете подтвердить, что я действовал в рамках приказа об эвакуации? — обратился я к Медведеву.

— Безусловно, граф, ваши действия законны, но…

— Бензин я оплачу, если вы об этом.

— Тогда вообще без проблем, — облегчённо выдохнул подполковник. — Пишите бумагу, завизируем. Вон там в уголочке садитесь. И объяснительную для дела! Михалыч, подскажи графу, что и как писать.

ㅤ

В углу штаба стоял небольшой столик, за которым мы и устроились. Вокруг продолжалась напряжённая работа — кто-то перемещал флажки на карте, кто-то диктовал в рацию координаты, телефоны разрывались от звонков.

Я взял листы бумаги и начал писать расписку: 'Я, граф Каменский, во исполнение указа Штаба по борьбе с пожаром в Златоустовском уезде, реквизировал для создания полосы отжига…

— Сколько у тебя бензина было по накладной? — спросил я водителя.

— Девятнадцать тысяч восемьсот шестьдесят пять литров, массой в четырнадцать тысяч девятьсот семь килограммов, Ваше Сиятельство, — тут же ответил он и положил передо мной накладную. — Надо обязательно и объём, и массу указать, бензин же он разный бывает.

Пока я писал расписку, водитель молча стоял и ждал, но в какой-то момент он всё-таки не выдержал и очень тихо обратился к Кате.

— А вы правда княжна? — голос при этом у него был очень осторожный.

— А что, похожа? — усмехнувшись, спросила девушка.

Я глянул на её испачканное лицо. Попытавшись умыться из ручья, она не столько смыла грязь, сколько размазала. И, откровенно говоря, сейчас она напоминала кого угодно, но точно не княжну Демидову. Да и одежда… мягко говоря, не подобающая для её статуса.

— Если честно, то не сильно… — ещё осторожнее протянул водитель.

Тут я наконец закончил с распиской.

— Держи. Удали только видео, у тебя теперь аргумент получше есть.

Водитель тут же залез в телефон и действительно удалил с него видео, продемонстрировав мне свои действия.

— А Катя моя… — я задумался на долю секунды, — кузина. По забавному стечению обстоятельств её тоже зовут Катей, как и княжну Демидову. Плюс, ей частенько говорят, что они похожи. Вот она и ляпнула. На стрессе же все были.

Я увидел, как водитель аж выдохнул.

— Фух… а я-то и думаю: ладно граф, пожарные сразу подтвердили… но вот княжне-то здесь откуда взяться?

— Вот и я про что, — усмехнулся я и принялся за объяснительную для подполковника.

— Может, я эвакуатор вызову? — предложил Михалыч, наблюдая за моей писаниной.

— Давай, — усмехнулся я. — Как раз, пока закончу, и он подъедет, глядишь.

— Хорошо тебе, граф. А мне-то одной объяснительной не отделаться, — вздохнул Михалыч. — Рапорт в трёх томах писать придётся.

ㅤ

Когда бумаги были готовы, мы вернулись к подполковнику. Он быстро просмотрел документы и завизировал расписку, а потом собственноручно снял копии.

— Оригинал вам, — он протянул расписку водителю. — Копии мне и графу. Объяснительная в двух экземплярах — оригинал мне, копия вам, граф.

Водитель, получив свои бумаги, облегчённо вздохнул и поклонился.

— Спасибо, Ваше Сиятельство! Спасибо, господин подполковник! — и поспешил к выходу.

— Мне надо понимать обстановку, — обратился я к Медведеву. — Что происходит и что планируется? Мои люди в ПВР, но моя земля и деревня всё ещё под угрозой.

Тот устало потёр переносицу и подошёл к карте.

— Вот, граф, смотрите. План А. Мы остановили основной фронт благодаря вашему… маневру. Сейчас авиация и наземные группы работают по периметру. Их задача — ликвидировать все вторичные очаги и перелёты. Это займёт от суток до трёх, смотря как погода, и как демоны — у вас же там, говорят, заповедник. Хотя пока столкновений не было, наверное, в дым лезть не хотят. Пока эта работа не будет закончена, возвращение в вашу деревню запрещено. Уровень опасности — максимальный. План Б, на случае ухудшения: если огонь всё же прорвётся дальше, отступаем на рубеж трассы. План В: если не удержим и трассу — полная эвакуация города, потому что Машиностроительный завод отравит весь воздух. Благодаря вам, риск этого сценария сейчас минимален.

Из всего что он сказал, я выхватил главное: меня устраивает только первый вариант, а демоны — источник повышенной опасности для пожарных. И если тушить очаги в защитных костюмах — это их работа, то вот демоны, как не крути — моя зона ответственности!

— Господин подполковник, у меня есть предложение. Мои люди — опытные охотники на демонов, нас трое магов. Давайте займёмся патрулированием на моей территории. Гарантировать отсутствие нападений на такой большой территории не могу, конечно, но учитывая, что сохранность моих земель зависит от ваших людей — сделаю всё от меня зависящее. А мне нужен пропуск для меня и небольшой группы моих людей. В деревне остался скот, которому требуется уход.

Подполковник посмотрел на меня, потом на Михалыча, который едва заметно кивнул. Решение пришло мгновенно.

— Договорились, граф. Вы обеспечиваете безопасность моих людей, я даю вам пропуск для ваших. Сколько людей вам нужно?

— Точно не знаю, надо с ними самими обсудить, — пожал я плечами. — Но лишних не потащу в любом случае, максимум сколько можно зараз на машинах вывезти. Мало ли вдруг снова разгорится.

— Хорошо, тогда рассчитываю на вашу ответственность. Пропуск сделаем открытый, — Медведев повернулся к Михалычу и хлопнул его по плечу. — Инициатива, друг мой, наказуема. Будешь у графа куратором. Обеспечь их связью и средствами защиты.

ㅤ

Когда мы вышли на улицу, к зданию управления подъехала ещё одна машина — дорогой седан. Из неё вышел мужчина лет под шестьдесят, с проседью в волосах, высокий и в меру подтянутый.

Он быстро подошёл к водителю бензовоза, который как раз собирался уезжать. Тот что-то ему объяснил и указал на меня. После чего они вдвоём подошли к нам.

Вблизи оказалось, что мужчина носил очень дорогой костюм, баснословно дорогие часы и ботинки из крокодила.

— Граф Каменский! Рад вас приветствовать! Я — владелец этого самого бензовоза, — мужчина махнул рукой в сторону цистерны.

Видимо, очень важная шишка, раз не счёл нужным хотя бы представиться в присутствии графа.

— Да, простите за беспокойство, — хмыкнул я, — но пришлось импровизировать.

Водитель тут же протянул мужчине мою расписку.

— Вот, Его Сиятельство расписку на бензин написал…

Мужчина нахмурился, взял расписку и даже не прочитав, очень демонстративно её порвал на мелкие кусочки и выбросил в ближайшую урну, до которой ещё и не поленился дойти.

— Господа, право слово! Какая расписка? Моя машина и мой бензин участвовали в том, чтобы спасти город! Это не расходы, это — честь! Граф, с этой минуты у вас пожизненная золотая карта моей сети. И у ваших друзей тоже!

После этого мужчина мне… подмигнул.

Понятно. Я ему сделал рекламу на все экраны страны. Да сами кадры того, как брендированный бензовоз несётся наперегонки с огнём, уже стоили бы на порядок дороже бензина, а тут вон, история в СМИ прорвалась. Так что в накладе этот делец точно не останется.

— Спасибо, — улыбнулся я, принимая карты.

— И я приношу свои глубочайшие извинения, но мне нужно бежать… — владелец бензовоза попятился к своей машине. — Я очень сожалею, что не могу оказать достаточного почтения вашему подвигу…

— Да мы и сами спешим, — пожал я плечами.

Через минуту этого франта и след простыл.

А ещё минут через пять мы уже ехали в ПВР, набившись втроём в кабину эвакуатора.

ㅤ

До пункта временного размещения мы доехали довольно быстро.

По пути я позвонил маме и сообщил, что мы уже едем к ним. Так что когда мы приехали, нас встречали мама и Лерка, и стоило нам вылезти из кабины эвакуатора, они вдвоём чуть не сбили нас с Артёмом с ног. Даже всегда чопорная мама не смогла сдержать слёз, обнимая сперва Артёма, а потом и меня. Своя порция обнимашек досталась даже Кате!

— Дети мои, я так рада, что вы в порядке! — причитала она, чего за ней отродясь не водилось.

— Всё хорошо, мам, — я обнял её и прижал к себе. — Не переживай, всё было под контролем. С нами бы точно ничего не случилось.

— Ну да, конечно, — всхлипнула она, с трудом беря себя в руки.

Артём хотел что-то ляпнуть, я уже видел, как загорелись от предвкушения его глаза, но я зыркнул на него, и брат прикусил язык. А то без его рассказа, по состоянию пикапа, не видно, что контролем там даже и не пахло! Незачем мать лишний раз волновать.

Пётр Александрович тоже вышел, но подходить не стал, кивнул издалека. Я ответил ему таким же кивком. Что ж, наш маленький договор можно считать завершённым — он приглядел за моими, я за Катей. Кхм… Ну, как приглядел… Но все ведь живы? Живы! И даже здоровы.

— Ты если что, не теряй свой ноут, он у меня, — сообщила Кате Лера.

— Ой! Спасибо! — та, конечно, очень образовалась.

Вот только в её глазах так и читалось: «Какой ноут? о чём ты вообще?»

И тут на улицу выскочила Шурка.

Она вихрем пролетела разделявшее нас расстояние и с разбегу кинулась мне на шею, так что мне ничего не оставалось, как приобнять её под удивлённым взглядом матери, насмешливым Леры и прищуренным Кати.

— Живые! — выдохнула она.

— Да куда мы денемся… — я прервался, почувствовав, как напряглась Шурка.

Она отстранилась и пошла к пикапу, медленно обошла его, касаясь кончиками пальцев обгоревшего металла.

— ЧТО. ВЫ. С. НИМ. СДЕЛАЛИ⁈ — она посмотрела на меня глазами, полными боли.

— Съездили в ад и вернулись, — в наступившей тишине ответил я и подошёл ближе. — И то, что вернулись — заслуга в том числе автомобиля. Так что, Шура, ты уж позаботься о нём, пожалуйста. Мне другую машину не надо. Всё что от меня потребуется — только скажи.

— Поняла, — сглотнула она, глядя на меня снизу вверх. — Но это будет не ремонт, а воскрешение!

ㅤ

Внутри школы было тесно, суетно и душно. Пахло потом, немытыми телами и хлоркой. Несмотря на открытые повсюду настежь окна, от всего этого дурмана с непривычки у меня заслезились глаза.

Везде, куда ни глянь, прямо на полу лежали матрасы, а то и просто свёрнутые одеяла, на которых лежали и сидели наши деревенские. Кто-то спал, кто-то просто сидел, прислонившись к стене. Кто-то негромко разговаривал, кто-то играл в карты.

Завидев нас, большинство вскакивали, здоровались. И что мне больше всего понравилось — никакой суеты, никаких истеричных вопросов. Мать ли, или может Тихон с ними поговорили — но все вели себя максимально спокойно.

Мать понемногу вводила меня в курс дел.

— Семьи с маленькими детьми разместили в спортзале. Их не так много, зато ребятне есть где побегать, никого не напрягая.

— Отличная идея, — одобрил я.

— Стариков собрали вместе и разместили в рекреации напротив школьного медпункта, — продолжила мама. — Здесь и до столовой недалеко.

Мы как раз заглянули в эту часть школы. Дряхлых стариков, за кем требовался уход и присмотр, в деревне было не так чтобы много, и видел я их впервые, как и они меня. Но здесь хотя бы не на полу люди лежали.

— Раскладушек очень мало, — пояснила Лера. — Распределили их между стариками и семьями с маленькими детьми.

— Правильно, — согласился я.

Из приоткрытой двери медкабинета доносились возмущённые возгласы.

— Это не антисептик, а профанация! — вещал знакомый голос. — Спиртосодержание должно быть не менее семидесяти процентов!

Заглянув внутрь, я увидел ожидаемую картину. За столом сидела молоденькая испуганная медсестра в белом халате, а над ней нависал Антон Косой. Он где-то раздобыл стерильные перчатки и теперь отчитывал девушку.

— Нам такие присылают… — лепетала она. — Я всё по инструкции…

— В печь вашу инструкцию! — не унимался Косой. — Есть медицинские протоколы!

Я тихо прикрыл дверь. По крайней мере, за здоровье наших я мог быть спокоен.

Мы заглянули в спортзал — я хотел лично оценить условия размещения.

Гул десятков голосов, плач младенца, которого никак не могли успокоить, скрип раскладушек. Дети уже отошли от шока и носились по всему спортзалу, ползали по шведским лесенкам и качались на турниках. Бедные родители только успевали их оттуда стаскивать.

— Большинство просто в коридорах и рекреациях, на одеялах и матрасах, — продолжила мама рассказ, когда я закрыл дверь спортзала. — Оказывается, школа рассчитана на размещение в случае ЧП всего двухсот человек. Но я настояла, чтобы наших разместили всех вместе.

— Видел бы ты глаза директрисы, когда она поняла, что все вопросы будут решаться только через нас! — хихикнула Лера. — Они-то думали, что к ним каждый из размещённых по десять раз лично подойдёт!

— Я тут, можно сказать, за коменданта,— улыбнулась мама. — Мы с Лерой записались в волонтёры, так что всё официально. О, а вон ещё один волонтёр!

Она показала взглядом в сторону открытой двери кабинета. Оттуда как раз вышел Альфред, в сопровождении бледной женщины лет пятидесяти с высокой причёской и затравленным взглядом.

— учёт должен быть строгим, — чеканил Альфред. — У вас в инвентарной книге числится сорок раскладушек, а по факту двух не хватает!

— Да эти раскладушки старше меня! — закатила глаза женщина. — Они на этом складе лежали, когда ещё вас на свете не было!

— Альфред! — окликнула его мать.

Старик обернулся, вытянулся в струнку.

— Графиня. Граф.

— Альфред, дай Анне Петровне вздохнуть! Она и так с ног сбивается, — мягко упрекнула его мать и повернулась ко мне. — Сын, позволь представить, Анна Петровна, директор этой чудесной гостеприимной школы!

— Очень приятно, — кивнул я. — И спасибо вам за вашу работу.

— Делаем всё что в наших силах, граф, — улыбнулась она. — Должна сказать, вы и ваши люди сами очень сильно облегчаете нам жизнь! Я с коллегами из других школ общалась, чего только не наслушалась! Там и драки, и пьянки, и полицию уже вызывали. А у нас здесь тишина и спокойствие! Ученики бы так себя вели, как ваши люди!

— Благодарю, я обязательно прослежу, чтобы мы и впредь не создавали вам проблем. Если что-то будет нужно — только скажите!

— Право слово, не переживайте, — рассмеялась она и ушла дальше по своим делам.

— Ну всё, ты произвёл на неё впечатление, — улыбнулась мама. — Вы, наверное, голодные? Пойдёмте в столовую, там Марфа сегодня мастер-класс проводила, кажется, что-то ещё осталось несъеденным.

— А душ здесь есть? — спросила Катя.

— Да, в спортзале, — ответила ей Лера. — Идите, я принесу чистую одежду.

— А я организую поесть, — решила мама. — Только не задерживайтесь!

— И Тихона найдите, — попросил я.

ㅤ

Душевые оказались тесными, невзрачными бетонными «карманами», облицованными кафельной плиткой. Девочки направо, мальчики налево. Впрочем, после всего мы любым условиям были бы рады. Душ есть — и то хорошо.

Через четверть часа мы собрались в школьной столовой. Там было чуть спокойнее. Мы устроились за одним из столов вместе с семьёй, Катей, Петром Александровичем и Тихоном.

Кормили неплохо, пускай и просто. Ну или мы были смертельно голодными. На обед был суп, сосиски и пюре, ну и, конечно же, компот, куда без него!

Ели молча и быстро, жадно. Сказалась и физическая усталость, и магическое опустошение. Мама всё это время внимательно смотрела на нас.

— У вас ведь лица красные не от жары, да? — спросила она у нас с Катей тихо. — Это ожоги?

— Да чуток подрумянились, подумаешь, — хмыкнул я.

— Я по пикапу вижу это ваше чуть-чуть, — покачала она головой.

— Мама, представляешь, тот пожарный сказал нам даже медаль дадут! — не выдержал Артём.

— Ага, догонят и ещё раз дадут, — я легонько толкнул его телекинезом головой к тарелке. — Ешь давай молча. В общем, ситуация такая…

Доев быстрее брата, я принялся рассказывать о своих договорённостях с подполковником Медведевым.

— Они берегут нас от пожара, а наша задача — беречь их от демонов, — закончил я.

— Ваше Сиятельство, — тут же заговорил Тихон, — мы там это… коров оставили… вести их с собой было уже невозможно…

— Да я догадался, не переживай, — кивнул я. — У меня допуск открытый, под мою ответственность. Так что поедем патрулировать и с коровами разберёмся. Что у нас по транспорту? Два пикапа, «Ласточка» и грузовик?

— Так и есть, — быстро ответил он. — Человек двадцать спокойно доедет.

— Да, условие допуска — чтобы в случае чего все разом могли уехать, — напомнил я. — Готовь людей. Ещё пожарные должны рации и противогазы подвезти. Как привезут — так сразу выезжаем.

— Понял, Ваше Сиятельство, — Тихон поднялся из-за стола и отправился собираться команду.

Тут я заметил одного мохнатого паршивца, про которого совсем забыл. Шуркин котяра сидел на подоконнике и сыто облизывался.

— О, представляешь, что тут было! — воскликнула Лера, заметив мой взгляд. — Фабер сегодня помог ребёнка найти во время эвакуации! Все деревенские построились в колонну и двинулись по дороге. И тут одного маленького мальчика недосчитались. Пока мама отвлеклась, он куда-то отошёл и всё, никто не видел! Все бегали, искали, не могли найти. А потом пришёл Фабер, и просто за шкирку притащил мальчишку! Тот куда-то за поленницу спрятался, думал, все играют! Представляешь? Как котёнка, в зубах принёс, за лямки комбинезона!

— Ого…

Я внимательно посмотрел на Фабера. Тот даже облизываться перестал — явно уши грел, о чём мы тут говорим. Поняв, что я на него смотрю, он спохватился и принялся умываться.

Встав из-за стола, я подошёл к нему, намереваясь похвалить и погладить. Даже руку протянул. Да так и замерли оба. И я замер, и кот. В его глазах я прямо-таки прочитал: «не надо фамильярности».

Опустив руку, я повернул её ладонью вверх.

— Фабер, ты молодец, — сказал я вслух. — Я ценю то, что ты сделал.

Фыркнув, котяра шлёпнул лапой по моей протянутой ладони, предусмотрительно убрав когти. Но даже так удар получился ощутимым.

И невозмутимо вернулся к умыванию.

Ну надо же! Он ведь явно всё понял! И за что хвалят, и что за жест — рукопожатие. Отбил мне пятюню!

Усмехнувшись, я развернулся обратно, да так и застыл.

Потому что, посмотрев на Катю, я увидел, как меняется её лицо. Она смотрела в экран своего телефона — и улыбка сползала у неё с лица, и даже кровь отхлынула. Она подняла на меня глаза, и в них я увидел растерянность, неверие, даже испуг.

Да что же там такого случилось? Неужели пожар прорвался?

Я подсел к ней поближе.

— Катя? Что случилось? — спросил я шёпотом.

Княжна молча, дрожащей рукой протянула мне телефон, на котором были открыты сообщения от контакта «Папа».

И одно короткое сообщение:

ㅤㅤ «Я в Челябинске. Скажи адрес, куда приехать».