И зовите меня Гудвин

Глава 12

Двенадцать

Условившись о завтрашнем визите, я покинул отделение нетрадиционной медицины и поплёлся куда глаза глядят. На душе царил раздрай, так что решил отложить поиски новой подработки на будущее и отправился в спортивное общество «Динамо». Думал для начала позаниматься на гребном тренажёре, но сегодня распогодилось, и солнце взялось жарить с самого утра — пока дошёл до озера, упрел.

Жарко, душно. Душно, жарко.

Того и гляди тепловой удар схлопочу, а ещё свет так глаза и режет, и блеск волны ярче обычного в сто раз…

Я начал стягивать через голову майку, тогда-то меня и накрыло.

Кто я? Где я? Зачем я здесь?

И самое главное: что со мной такое творится⁈

Раздевшись до трусов, я наплевал на риск остаться без паспорта и денег, с разбега забежал в озеро и нырнул. Вода обожгла поразительно острым ощущением холода, дыхание перехватило, и я завис у дна, не в силах пошевелиться. Но тело тотчас опомнилось и вновь вспомнило, каково это — жить. А вот как плавать, оно не вспомнило, потому как плавать не умело.

Вот же чёрт!

Я бестолково замахал руками, потом опомнился и оттолкнулся ногами ото дна. Гребок, и сразу ещё один! Поверхность воды плеснулась солнечными бликами и — воздух!

Успев хватануть его распахнутым ртом, я вновь погрузился с головой, но в этот раз на глубину не ушёл и почти сразу всплыл снова. Всплыл и поплыл!

Для тела это оказалось в новинку, сначала буквально заставлял его совершать правильные движения, но даже так, один чёрт, при малейшей заминке шёл топором на дно — расслабиться и лечь на воду получилось, лишь когда невероятная острота ощущений подсказала задействовать переполнявшую меня жизненную силу: взял и разогнал её по телу.

Сам не знаю, что и как сделал, но каменная тяжесть сгинула без следа, и я поплыл легко и непринуждённо, стремительной торпедой рассекая волны.

До буйка и обратно! До буйка и обратно! До буйка и снова, снова, снова…

Отпускать меня начало на десятом круге. Навалилась невыносимая тяжесть, мышцы налились свинцом, и я даже до брошенной на песок одежды не дошёл — уселся в воду у берега, откинулся на спину, уставился в безоблачное небо.

Вдоволь полюбоваться безграничной синевой помешала клыкастая физиономия склонившегося надо мной спасателя.

— Ты в порядке? — спросил островной орк в шортах, панаме и при свистке.

— Ага, — подтвердил я, пытаясь отдышаться.

Спасатель протянул руку, пришлось принимать её и вставать из воды.

— Сначала думал, тебя откачивать придётся, — рассмеялся спортивного сложения орк с кожей непередаваемого оттенка морской волны. — А слез с вышки и глазам не поверил: плывёт! Да ещё как! Какой разряд?

— Никакой, — покачал я головой и начал разминаться, чем мой заплыв, по уму, следовало предварить.

— Но ты же наш — динамовский? — уточнил спасатель.

В общество я вступил, так что кивнул.

— Хожу на гребных тренажёрах заниматься.

— Всё чудесатей и чудесатей! — восхитился островной орк. — Ваши воду особо не жалуют, на пляж ходят на волейболисток поглазеть.

— Ох уж эта мода на эльфиек! — усмехнулся я.

— А ты сейчас как — в отпуске? — спросил вдруг мой новый знакомый.

— Нет, в скорой работаю. У нас посменно.

— Сутки через двое?

— Сутки через сутки.

— Тоже неплохо! — кивнул спасатель, оглядел пляж, затем сказал: — Я к чему интересуюсь: халтурка не интересует? У нас рабочих пляжа недобор, приходится без выходных пахать. Устал — просто сил никаких нет.

— Рабочим пляжа? — не понял я. — Уборщиком, что ли?

— Спасателем. Смена с десяти до шести, выходить через день. Оклад восемьдесят рублей, плохо разве?

Я рассмеялся.

— Так сентябрь уже!

— Именно что сентябрь! — кивнул он и протянул руку. — Эд!

— Гудвин, — представился я.

— А по тебе и не скажешь! — хохотнул спасатель.

— Ошибки молодости.

— Бывает! — кивнул Эд, позвал меня за собой и направился к невысокой вышке. — Так вот: работа у нас сезонная, обычно студенты на лето устраиваются. По осени они учиться начинают и отваливаются, а сентябрь — бархатный сезон, народу на пляже ещё как бы не больше обычного. А работать некому. Давай к нам, а?

Я ненадолго задумался, после покачал головой.

— Мороки, поди, шибко много. Дети, опять же. Не уследишь за кем — ещё и крайним останешься.

— На городском — всё так. А у нас динамовские в основном загорают и купаются. Работа не бей лежачего, ещё и обедами кормят. Но без мяса.

Эд развёл руками, я вздохнул и спросил:

— Куда идти оформляться? Сейчас обсохну только…

Кадровик спортобщества — подтянутый мужчина лет сорока моему появлению откровенно удивился, поглядел скептически и покачал головой.

— Там плавать надо уметь, а вы тяжеловаты, плохо на воде держитесь. Вот будь ты островным…

— Так меня Эд послал. Сказал шибко хорошо плаваю,

— Да? — задумался кадровик. — Ещё и санитар в скорой? Первую помощь оказывать умеешь?

— Не без этого.

Мужчина выдвинул ящик стола, порылся в нём и достал спортивный секундомер.

— Ладно, пошли нормативы сдавать!

Мы покинули кабинет и уже в коридоре я спросил:

— Восемьдесят рэ оклад и график с десяти до шести через день?

— Так, — подтвердил кадровик.

— А аванс мне уже не обломится?

Мужчина поглядел с сомнением и пожал плечами.

— Так-то не положен, но сегодня ещё только четвёртое, ты лишь одну смену пропустил, поэтому если очень надо…

— Очень надо, — подтвердил я.

— А в запой не уйдёшь?

— Хотел бы в запой уйти, прямо завтра бы с получки и ушёл.

— А, ну да! Ты ж не из студентов!

Мы покинули спорткомплекс и пошли на пляж мимо площадок для большого тенниса. Девчонки на них махали ракетками что надо, даже захотелось задержаться.

На берегу к нам тут же присоединился Эд, а кадровик вынул из кармана секундомер, после чего указал на буёк:

— Туда и обратно! — А стоило только мне избавиться от кроссовок, майки и штанов, скомандовал: — Пошёл!

Подняв тучу брызг, я вбежал в воду, нырнул и поплыл прямиком к буйку, оттолкнулся от него и вернулся обратно ничуть не уставшим, но до крайности запыхавшимся. В очередной раз убедился, что с дыхалкой у меня всё не слишком хорошо.

— Ну ты бы хоть немного постарался! — укорил меня Эд.

— Нормально! — махнул рукой кадровик. — В норматив уложился, давай на лодку!

Как оказалось, спасателю требовалось не только быстро плавать, но и грести, при этом лодка оказалась не обычной деревянной плоскодонкой, а лёгкой, из какого-то синтетического материала. Подо мной она так и закачалась, а после первого же гребка едва ли не ракетой выстрелила вперёд.

Раз! Раз! Раз!

— Давай! — от избытка чувств заорал Эд. — Табань!

Но он мог бы так глотку и не драть и внимания отдыхающих ко мне не привлекать. Развернулся я у буйка чище некуда, погнал лодку обратно.

— В команду нашу не думал записаться? — поинтересовался кадровик, убирая секундомер в карман штанов.

— На гребных тренажёрах пока занимаюсь.

— Оно и видно. Пошли оформляться. Прямо сейчас сможешь выйти?

Я пожал плечами.

— Смогу, если надо.

— Надо!

— Выйду!

— Вот и чудненько! — обрадовался кадровик. — Эд, с тебя инструктаж по спасению утопающих и оказанию первой помощи!

— Сделаю!

Много времени на формальности не ушло, подписал заявление о приёме на работу, получил ключик от шкафчика, оливкового цвета шорты и панаму, а вдобавок к ним динамовскую олимпийку.

— Одежда выделяется на сезон, но ты главное сентябрь отработай без прогулов и можешь оставлять.

Шорты и панама оказались откровенно так себе, а вот возможность заполучить олимпийку откровенно порадовала.

— Свисток не полагается мне? — уточнил я, вернувшись из раздевалки.

— Нет, ты сегодня стажёр. И кормить тебя сегодня тоже не будут. Дуй на пляж!

Ну я и пошёл. Забрался на вышку к Эду, и тот указал границы нашей зоны ответственности: слева пляж ограничивала каменная насыпь, по которой сновали вездесущие пацаны, справа он упирался в понтонное заграждение с плоскодонками. Те сдавались в прокат.

Примерно час новый знакомый втолковывал мне что тут и как, а затем указал на чёрную точку головы, маячившую далеко за буйками.

— Не уследили мы! — усмехнулся он. — Свистеть бесполезно — сплавай, вразуми.

Я дошёл до лодки, стянул её в воду и погрёб к нарушителю. Тем оказался безмерно уверенный в себе поморский эльф. Требование вернуться за буйки он не просто проигнорировал, но ещё и расхохотался мне прямо в лицо.

— Да что со мной может случиться?

— Утонешь, а нам отвечать.

— Я⁈ Утону⁈ Да ты шутишь!

— Ты. Утонешь, — подтвердил я и ласково улыбнулся. — Ну сам посуди: как же ты не утонешь после того, как веслом по башке получишь, а?

Эльф почему-то шуткой мои слова не воспринял и поплыл к берегу. Я погрёб следом, а этот поганец не нашёл ничего лучше, чем нажаловаться Эду.

— Он веслом по башке долбануть обещал! — возмущённо ткнул эльф в меня пальцем. — Это что за дела ещё⁈

Я вытянул лодку на песок и указал за буйки.

— Байдарочников видишь? Вот! А они тебя могут вовремя и не заметить. Ну а дальше всё как я говорил: веслом по башке и на дно! Буль-буль!

Эльф ругнулся и потопал прочь, Эд хохотнул и хлопнул меня по плечу. Мы дошли до игравших в волейбол девчонок и чуток на них полюбовались.

— Если кто к ним приставать станет — шугай смело. Тут наши мигом со спорткомплекса подтянутся.

— Понял, — кивнул я.

— И вообще ушки на макушке держи. В том смысле, что внимание на крики обращай.

Мы направились к понтонам, но там за порядком следил кассир-лодочник, поэтому задерживаться не стали и двинулись обратно. Каменная насыпь к нашей зоне ответственности тоже не относилась, поглядели на рыбаков и вернулись к вышке. Увы, немноголюдно на пляже было только до обеда, а потом начали понемногу подтягиваться компании молодёжи. К спортивному обществу явно относились далеко не все, но пляж был открыт для посещения, давать от ворот поворот следовало только пьяным и совсем уж откровенным хулиганам.

Дальше Эд оставил меня за старшего и ушёл обедать. Я напрягся было, но за всё время только пару раз пришлось резким свистом привлекать внимание заплывших за буйки отдыхающих. И ещё призвал к порядку эльфийскую мелюзгу, начавшую кидаться у кромки воды мокрым песком. Повёл себя крайне корректно, никто даже не описался.

К слову, расовый состав разлёгшихся на покрывалах отдыхающих оказался весьма разношёрстным. Попались на глаза даже восточной наружности краснокожие крепыши, а столько людей в одном месте я последний раз видел ещё там, где кроме людей никого и не было вовсе.

Чуть поодаль высились матерчатые зонтики, под ними стояли круглые столики и торговали всякой вкуснятиной, я пожалел даже, что оставил деньги в шкафчике, но пост не покинул и дождался Эда. Тот в ответ на просьбу ссудить до вечера десять копеек вручил бутерброд с сыром.

— На, перекуси! — А после спросил: — Готов?

Я прожевал и уточнил:

— К чему?

— Зачёт по спасению утопающих сдавать.

— Всегда готов! — отозвался я, а после мы немного попетляли меж отдыхающих и вышли к шумной компании темноволосых девиц с кожей цвета морской волны. Все как одна соплеменницы Эда оказались подтянутыми, с короткими стрижками и в спортивных купальниках. Вероятно, были пловчихами или синхронистками.

— Привет, девчонки! — заулыбался мой спутник. — Как прыгается?

— Да как всегда! — с ленцой произнесла одна из спортсменок. — Чего тебе опять?

Остальные и вовсе ограничились оценивающими взглядами, Эд понимающе ухмыльнулся.

— Знакомьтесь — Гудвин! — представил он меня. — Спасателем у нас работать будет.

Девчонки рассмеялись.

— А самого его кто спасать станет?

— Зря ты так, Майя! Тебя он с форой в двадцать шагов догонит!

— Меня? — округлила глаза фигуристая брюнеточка. — Эд, ты на солнышке перегрелся?

— Давай так: если догонит тебя до буйка, то отработает спасение утопающего. А не догонит, с него мороженое.

— Всем?

— Всем! И мне тоже!

Лично я такое пари в гробу видал и в белых тапочках, но скрестил на груди руки и беспечно пожал плечами.

— Легко!

Тут пловчиха не смогла бы отказаться, даже если б захотела. Её подружки разом возжелали мороженого, ну или, как вариант, утереть Эду нос, так что Майя двинулась к воде, а мой напарник взялся вести отсчёт шагов. Занялся он этим сразу, и половину форы девчонка потратила просто на то, чтобы добраться до кромки воды, да и в озеро она забрела не так уж сильно: углубилась всего-то по середину бедра.

Там развернулась и развела руками:

— Ну ты не разделся ещё?

Шорты я и в самом деле до сих пор так и не снял, но не стал этого делать вовсе.

Как был, так и рванул к озеру! Ещё и коротко рыкнул на бегу:

— Э-э!

Майя сначала удивилась, потом взвизгнула и развернулась, но вместо того, чтобы сразу нырнуть, попыталась забежать в озеро поглубже — не иначе сработали инстинкты. Ты — жертва, а жертва должна убегать!

Нет, она быстро опомнилась и поплыла, но к этому времени я уже нырнул и заработал руками и ногами, как на сдаче норматива не работал. Хрен ты на коротком рывке от орка удерёшь, если он первым с места сорвался!

И даже так Майя от меня едва не ускользнула. Ещё б мгновение и пара гребков, и она набрала бы скорость, а так я успел схватить ногу и потянуть обратно. Девчонка забилась, не желая признавать поражение, и крикнула:

— Отпусти!

Пришлось обнять её и прижать руки к туловищу.

— Тебя притопить сначала, а потом уже спасать? — поинтересовался я.

— Козёл! — зло выругалась Майя, но отбрыкиваться перестала.

Я откинулся на спину и потянул её за собой так, чтобы лицо оставалось над водой, но в отместку за обзывательство весь недолгий путь до берега держал не под мышки, а исключительно за грудь. Девчонка не вырывалась, но, когда отпустил её, шибанула ладонью по воде, обдав меня брызгами.

Прям в лицо, зараза!

Пока проморгался, её уже и след простыл, только и оставалось, что фыркнуть:

— Не очень-то и хотелось!

Но — нет, хотелось и ещё как! В трусах бы из воды выходить повременил, а в шортах обошлось без утомительных перемножений двузначных чисел.

Когда подошёл к Эду, разочарованные проигрышем пловчихи уже топали к спорткомплексу. Я глянул им вслед и буркнул:

— Вот же козы!

— Расслабься! — рассмеялся напарник. — С ними тебе ничего не обломится. — Он вздохнул и признал: — Мне тоже. Им эльфов подавай! И не абы каких, а поморских!

Мы вернулись к вышке и, честно говоря, я как-то даже утомился дожидаться окончания рабочего дня. И не в солнцепёке дело было — после пяти так и вовсе с озера прохладным ветерком подуло, и пляж начал быстро пустеть, просто устал. Слишком уж насыщенным выдался день.

— Мы тут не до последнего клиента, надеюсь?

— Не-а! — рассмеялся Эд и ровно в шесть спустил треугольный флажок. — Избушку на клюшку минута в минуту закрываем. Но приходи пораньше, иногда водоросли волнами приносит или с вечера мусор остаётся.

— Постараюсь, — кивнул я и хотел уже было отправиться восвояси, но не вышло.

— Спешишь? — уточнил напарник. — Или по кружке пропустим за знакомство?

— Да я день не евши, — засомневался я и прищёлкнул пальцами. — Слушай, а имеется у нас бендешка какая-нибудь? Чтоб с плиткой?

— Само собой! — подтвердил Эд.

— Деньги есть? Копеек тридцать?

— Двадцать.

— Давай. Я сейчас!

Я поспешил к каменной насыпи и перехватил уже начавших расходиться мальчишек, чтобы после недолгого, но яростного торга получить взамен двух серебристых десятикопеечных монеток пятерых здоровенных раков длиной чуть ли не в мою ладонь.

Удивительное дело, но Эд этому приобретению нисколько не обрадовался.

— В детстве столько их съел, что больше смотреть не могу, — пояснил он, ещё и поднёс указательный палец к кадыку. — Во, они у меня где!

Я пожал плечами.

— Делов-то! Дойдём до раздевалки, отдам двадцать копеек.

— Да брось! — отмахнулся напарник. — Не надо ничего.

— Ну тогда с меня пиво, — пожал я плечами, а когда мы двинулись с пляжа, попросил: — Только, чур, давай на будущее без таких пари.

Эд рассмеялся.

— Да я бы сам за мороженое заплатил! Хотел там к одной клинья подбить, а то вся из себя такая — на хромой козе не подъедешь!

— Принца на белом коне ждёт?

— Эльфа поморского. Я ж говорил.

— А люди вообще не котируются?

— Почему не котируются? На танцах потискаться — милое дело, но серьёзные отношения не заводят, чтобы полукровок не плодить.

Я озадаченно глянул на него.

— Так это ж только в одну сторону работает? Девчонкам-то чего беспокоиться?

— У людей сильное семя. Запросто может через несколько поколений проявиться.

Развивать эту тему я не стал, только хмыкнул удивлённо, и всё.

В раздевалке мы не задержались и сразу перешли из неё в одну из тренерских, расположенных по соседству с каморкой электриков и медицинским кабинетом. Сейчас она пустовала, но Эд предупредил, что заявляться сюда можно решительно в любое время.

— Сейчас только с нашими познакомлю, — сказал он, наполняя водой из-под крана небольшую кастрюльку. — Наверняка они в буфете все.

На столе стояла небольшая двухконфорочная электрическая плитка, нашлась и соль, так что уже минут через пятнадцать мы двинулись в буфет с тарелкой красных раков.

— Двадцать копеек — это ещё нормально, — уверил меня Эд. — В барах они по пятьдесят копеек за штуку идут. А за кило варёных креветок полтора рубля просят, вот и считай.

— Так креветки-то мороженные!

— Да какая разница?

В баре из «наших» за стоячим круглым столиком обнаружились поморский эльф и таёжный орк. Первый оказался помощником тренера в динамовской команде водного поло, второго мне отрекомендовали играющим тренером регбистов. Имён, отсчитывая монеты на пару кружек пива, я не запомнил, но по случаю знакомства выделил каждому по раку.

— Царская закуска! — пробасил орк.

— К пиву самое то, — кивнул эльф. — Мы раньше частенько ловили, а сейчас всё как-то недосуг.

Вернувшийся с парой запотевших кружек Эд расслышал последнюю фразу и фыркнул:

— Ага, теперь тебе всё больше до сук!

Эльф закатил глаза.

— Да сколько тебе можно говорить: ничего у меня с Тоськой не было!

— А голыми ночью на пляже вы баттерфляй отрабатывали!

— Именно, — покаянно кивнул эльф, смуглый и темноволосый. — Выпили чуток лишнего и решили проверить, насколько купальник в воде замедляет.

— Верю-верю! — скривился Эд.

— Вот ведь странное дело, — задумчиво пробормотал громила-орк. — У всех с Тоськой было, а у тебя не было. Подозрительно! Что с тобой не так, Ян?

— Ой, да идите вы!

Парни ещё немного позубоскалили, а потом мы чокнулись и выпили. Глоток холодного пива провалился в живот ледяной волной, и после дня, проведённого на жаре, меня аж испарина пробила. Легонько-легонько зашумело в голове, и я принялся спешно чистить клешню, благо опытом обладал немалым. Может, в детстве и поменьше Эда раков съел, но едва ли так уж сильно ему в этом уступал. Всё же в ста метрах от озера вырос — до него только через дорогу перейти было.

Особо к трёпу собутыльников я не прислушивался, сосредоточился на раках и пиве. И то, и другое пошло на ура: всё ж и не позавтракал толком, и за весь день разве что лишь пару раз к фонтанчику с питьевой водой прикладывался. Сам не заметил, как с пустой кружкой оказался.

— Отменно раки сварены! — похвалил мою готовку поморский эльф. — Эд, ты делал?

— Не, — мотнул тот головой. — Гудвин.

Регбист-орк усмехнулся.

— Вот тоже странно! Гудвин, а на стилягу не похож!

— Ой, кто бы говорил, Борис Августович! — рассмеялся Ян. — Можно подумать, родитель твой из стиляг был! Или наш Эд из стиляг?

— То другое, — упрямо мотнул лобастой головой Борис. — Тебе паспорт показать?

— Да я тоже по паспорту, — признался я. — Думал, так к эльфийкам проще подкатывать будет.

— Да сдались они тебе! — махнул рукой Эд. — Сходи за пивом лучше.

— Ага, — сказал я. — Сейчас.

Но от столика не отлип. Сообразил вдруг, что если утрачу эту дополнительную точку опоры, то немедленно грохнусь на пол по причине катастрофической потери равновесия. Такое впечатление — не пол-литра светлого лёгкого пива употребил, а бутылку водки залпом осушил.

Мне шутки ради ерша налили?

Но — нет. Я был трезв, как бывает трезв человек в полтора центнера весом после одной-единственной кружки пива, при этом тело опьянело просто катастрофически — до того дошло, что начал заплетаться язык. Отлипну от стола и точно на полу растянусь.

— Эй, ты чего, Гудвин? — забеспокоился Эд. — Ты пиво-то пил раньше?

— Не-а, — неразборчиво выдавил я из себя.

— У-у-у! — протянул Борис. — Теперь к утру только отпустит. Я после первой кружки ночь пластом лежал.

— Мне нельзя пластом. У меня ещё курсы сегодня!

— Да какие тебе теперь курсы, — вздохнул эльф. — Сейчас отнесём тебя в тренерскую, до утра проспишься.

Я сразу сообразил, что если лягу, то и впрямь раньше утра не очухаюсь, поэтому мотнул головой и едва не упал, навалился на столик пуще прежнего.

— Не! Я стою, а значит, существую!

— Ну, стой, мы ещё никуда не уходим.

И я остался стоять, попытался зажмуриться, но тут же мир закружился безумной каруселью, пришлось уставиться в пустую кружку. Итак, дважды два…

Удивительное дело, но помогло. Сначала окончательно прояснилось сознание, затем кое-как удалось совладать и с воздействием алкоголя на тело. К тому времени, когда мои собутыльники осушили по второй кружке пива, я окончательно очухался, пусть и ощущал себя при этом наипоганейшим образом. Такое впечатление — с утра крепенько набрался и теперь страдал от жутчайшего похмелья.

— Силён! — присвистнул Борис, когда я отлип от стола и направился к буфету. — Но больше пива не бери! Тебе точно хватит!

У меня и в мыслях не было на хмельной напиток налегать, вернулся с двумя стаканами чая, порцией жареного минтая и сложным гарниром.

— Фу! — скривился эльф. — Терпеть минтай не могу! От одного его запаха выворачивать начинает!

— Момент! — попросил я и в первую очередь расправился с рыбой, а потом уже приступил к макаронам и картофельному пюре. После выдул чай и вновь ощутил себя действительно живым.

Ну его это пиво! Квасом пробавляться буду!

На курсах еле высидел — так голова разболелась. Хотел даже плюнуть на всё и пойти спать, но в итоге слабины всё же не дал и заявился в спортзал. Со штангой работать не решился, а поколотил боксёрский мешок и полегчало. Молодой здоровый организм — большое дело!

Утром проснулся бодрым и полным сил, поработал в молочном магазине и с немалым воодушевлением поспешил в больницу.

С немалым воодушевлением — это не из-за того, что успел соскучиться по коллегам или так уж горел желанием поскорее отправиться на очередной выезд, просто сегодня был день получки.

Пятое число! Дождался!

Несколько дней кряду прикидывал так и эдак, сколько именно капнет за отработанные в августе смены, но проверить правильность расчётов никакой возможности не было, поэтому не утерпел и заскочил в кассу перед сменой, уже переодевшись и пройдя медосмотр. Очередь передо мной успели занять несколько медсестричек, и пришлось включить всё своё обаяние, чтобы пролезть перед ними под предлогом того, что иначе получить сегодня деньги совершенно точно не сумею. Вошли в положение — пропустили.

Когда заветное окошечко наконец-то распахнулось, очередь изрядно подросла, а я был буквально как на иголках. И опаздывать не хотелось, и неизвестность раздражала несусветно.

Вот сколько получу, а? И доплату за пси-разряд в полной мере насчитают или только за фактически отработанное время? Вопрос!

В табели против моего имени значилась сумма «сорок шесть рублей и тридцать восемь копеек» — их мне на руки и выдали. И хоть на стене висел плакат с лозунгом «Пересчитывайте деньги, не отходя от кассы», я у окошка толкаться не стал и двинулся по коридору, на ходу перебирая красные десятки и синие пятёрки.

Когда на подходе к лестнице из-за спины вытянулась чёрно-зелёная лапища, руку с деньгами я не отдёрнул, просто смял банкноты в жмене и тем самым уберёг от посягательств неведомого таёжного орка. Так комком и сунул их в карман, развернулся и обнаружил, что заинтересовались моей получкой аж двое громил. Парочка смутно знакомых мордоворотов разом угрожающе придвинулась, и я едва удержался от того, чтобы не попятиться на лестницу.

Эти бугаи и без того меня выше, а опущусь хотя бы даже и на одну лишь ступеньку, и вовсе в невыгодном положении окажусь!

— Чего надо? — спросил я, не отступив ни на полшага.

— Ну ты ж к пси-блоку приписан! — пробасил левый.

— У нас касса взаимопомощи! — добавил правый.

И уже в голос они оба разом выдали:

— Бабло гони!

Я вынул из кармана пустую руку.

— На кой? — спросил с намеренно презрительной ухмылкой. — Вас двое, вот и помогайте друг другу сколько влезет. На вазелин, чай, и без моих копеек наскребёте!

Проходившие как раз мимо медсестрички рассмеялись, и это стало последней каплей. Левый с яростным рёвом ринулся в атаку, но чего-то подобного я и добивался, поэтому к рывку оказался готов и не просто шарахнулся в сторону, но ещё и пихнул промахнувшегося громилу в бок, чтобы он уже точно не сумел остановиться и кубарем покатился по ступенькам. И — покатился!

Продолжая движение, я развернулся к правому орку и приготовился встретить его прямым в челюсть, но противника откровенно недооценил. Незримая волна приподняла в воздух и крепенько приложила спиной и затылком о стену. Аж искры из глаз полетели!

Кто-то встревоженно закричал, а я едва на ногах после внезапного удара устоял и потому никак на рывок громилы отреагировать уже не сумел. Тот ухватил меня за шею и принялся душить — в глазах немедленно помутилось, а перекошенная от ярости харя начала расплываться чёрно-зелёным пятном, но взбешён был не один только таёжный орк. Меня и самого едва не разорвало от злости!

Вали!

Пронзительно-синий росчерк электрического разряда не просто отбросил от моей шеи руки бугая, но и заставил того отступить на шаг назад. Я метнулся следом и со всего маху боднул лбом в лицо — правда, непонятно кому сделал больнее: ему или самому себе.

От удара аж мозги в черепной коробке встряхнулись, а громиле хоть бы хны! Толчком в грудь он отшвырнул меня обратно к стене, а вот сблизиться уже не сумел, поскольку сзади на него навалились сразу двое санитаров ничуть не менее мощного телосложения. У меня появилась прекрасная возможность подскочить и вколотить кулак в его разинутый в яростном крике рот, но вместо этого, с трудом отлипнув от стены, я шагнул к лестнице и пинком в грудь сбросил обратно вниз второго орка.

На этом веселье и закончилось. Кто-то весьма профессионально и жёстко, но вместе с тем предельно аккуратно заломил мне руку за спину и провёл болевой приём, после этого только и осталось, что согнуться в попытке ослабить давление на плечевой сустав и сказать:

— Я спокоен!

Как ни странно, мне поверили на слово и сразу отпустили. И что удивило ничуть не меньше — скрутил меня отнюдь не какой-нибудь громила-санитар, а крепко сбитый гном в белом халате.

Едва не удавивший меня орк в крепких объятиях сородичей мигом угомонился, а его вновь взбежавшего на этаж приятеля никому даже вразумлять не пришлось — поглядел на злые рожи старших товарищей и вмиг шёлковым стал.

— Из-за чего сыр-бор? — потребовал объяснений гном. — Кто кашу заварил?

На моё счастье видевшие начало драки медсестрички оказались из лесостепных орков, поэтому крайними они выставили моих оппонентов, рассказав о рывке одного из них и при этом не приведя слов о вазелине. Парочка чёрно-зелёных громил только зло насупилась, отнекиваться они не стали.

— Мы к нему о кассе взаимопомощи рассказать подошли, — обиженно произнёс один из них, — а он обзываться начал! Докажи, Лёха!

— Нахамил, ля! — подтвердил другой. — В душу плюнул! Сёма всё верно говорит!

— Ясно-понятно, — вздохнул гном. — Пострадал кто? Докладную писать?

— Да дело молодое, — пробасил разнимавший драку санитар. — Можно и без докладной обойтись.

— Но тогда чтоб без продолжения! — предупредил рыжебородый коротышка, а мне сказал: — Дуй на медосмотр!

— Был уже, — буркнул я в ответ.

— И ещё раз сходи, бровь покажи!

Я поднёс руку к лицу и обнаружил, что вновь начал кровить старый рубец.

— Это не они, — сказал на всякий случай. — Было уже.

— Честный, ля! — усмехнулся кто-то из санитаров.

А гном постучал двумя пальцами по запястью.

— Цигель-цигель! На смену опоздаешь!

Пришлось пошевеливаться. Медосмотр к этому времени уже подошёл к концу, и врач с медсестрой сворачивались, но Вадим Иванович задержался осмотреть рубец, сделал отметку и велел Эле заклеить бровь лейкопластырем.

— Поздно зашивать уже! — заявил он и покинул кабинет, а мне пришлось задержаться.

— Это кто тебе так? — полюбопытствовала тогда медсестра.

— Косяк, — усмехнулся я.

Эля возмущённо фыркнула и отстала, но только продезинфицировала рассечение и взялась отрезать лейкопластырь, как в кабинет заглянула ещё одна зеленокожая медсестра, только несказанно более плотного телосложения. При виде меня у неё округлились глаза, она подозвала Элю, и девчонки зашушукались, пришлось даже в итоге их поторопить.

— Красавицы! — страдальчески поморщился я. — У меня уже смена началась!

Медсестра вышла, кинув напоследок долгий оценивающий взгляд, а Эля залепила рассечение полоской лейкопластыря, полюбовалась на дело своих рук и вдруг спросила:

— А не хочешь меня куда-нибудь вечером пригласить?

Я так этому неожиданному заходу удивился, что коротко выдал в ответ:

— Нет!

Эля обиженно поджала губы и отвернулась, отошла к мусорному ведру, выкинула туда окровавленную ватку. Я сообразил, что со своим ответом дал маху, и вздохнул.

— Да не принимай на свой счёт.

— А на чей счёт мне это принимать? Люськи из бухгалтерии?

Никакой Люськи я не знал, поэтому поднялся с табурета, пробежался взглядом по спортивной фигуре медсестры и развёл руками.

— Да ладно тебе! Я бы вдул!

— Чего⁈ — изумилась Эля и, судя по чуть изменившемуся цвету щёк, от моих слов к её лицу прилила кровь.

— Ты — красотка! — ответил я прямее некуда и душой при этом нисколько не покривил, поскольку медсестра со своей обесцвеченной косой и чёрной помадой выглядела ничуть не хуже какой-нибудь подкачавшейся тёмной эльфийки. Просто, просто…

— Но? — вопросительно произнесла Эля. — Говори уже! Всегда есть какое-то «но»!

— Я в городе без году неделя. Лимита на испытательном сроке с койко-местом в общаге! Какие отношения тут могут быть? А если дети пойдут, а?

Эля расхохоталась.

— Да какие ещё дети⁈ Чего, думаешь, я со стилягами тусуюсь? Кого-нибудь с городской пропиской и нормальной работой ищу! Такого, кто не станет через день да каждый день поколачивать просто для порядка, чтобы место знала! И вот с таким уже — семья и дети. Не с тобой!

Я скрестил на груди руки.

— А вот сейчас не понял!

— Да меня все достали уже! Санитары и охранники руки распускают, медсёстры на путь истинный наставляют! Не так одеваюсь, не так подстригаюсь, не с теми дружу! А будет у меня мужик, никто и рта больше не раскроет! Думаешь, приятно шлепки по заднице на проходной каждое утро получать? А с тобой побоятся связываться! Ты же двух таёжных побил!

— Счёт ничейный был, — хмыкнул я в ответ и уточнил: — Так дружить ты предлагаешь просто для виду?

— Ну да! — подтвердила Эля. — У тебя ведь нет никого?

— Нет, — подтвердил я. — А ещё у меня нет времени. Ты сегодня на аэробику идёшь? Всё, в зале поговорим! Побежал!

И да — я самым постыдным образом сбежал, решив для начала полученное предложение хорошенько обдумать, поскольку плюсы для меня в нём пока что, откровенно говоря, не просматривались. Ни каменной стеной, ни громоотводом служить почему-то нисколько не хотелось. Тучи разводить руками — тоже. У самого проблем как у дурака фантиков. Ещё и с коллегами по поводу опоздания объясняться…

Когда дошёл до машины, все наши уже были в сборе, стояли один другого мрачней. Дядя Вова и вовсе волком глянул.

— Опаздываешь! — хмуро бросил он и выкинул окурок в урну.

— Несчастный случай на производстве, — попробовал я перевести всё в шутку, но с ответом не угадал.

Из кабины высунулся какой-то молодой человек в костюмчике и при галстуке — по виду сущий студент.

— Что за несчастный случай?

Я так удивился присутствию постороннего, что рыкнул:

— Ты кто?

Молодой человек испуганно подался назад, на помощь ему пришла Дарья.

— Ревизор, — пояснила она. — Хронометраж проводить будет.

— А-а! — понимающе протянул я, хоть ответ эльфийки никакой ясности в происходящее и не привнёс. — Меня на медосмотре задержали, но допуск получил. С этим порядок.

— Начинаем тогда! — объявил дядя Вова. — Жора, связь!

Усатый коротышка забрался за руль и снял трубку радиотелефона, ну а мы полезли в салон. Я вопросительно указал глазами на ревизора, но интерн и фельдшер сделали вид, будто моей пантомимы не поняли.

— Ходил вчера? — спросил упырь.

— Ага, — кивнул я.

— И как?

— Пока нормально.

Дарья с облегчением перевела дух, а вот дядя Вова ухватился за слово «пока» и нахмурился, но при ревизоре с расспросами приставать не стал, только буркнул:

— Потом поговорим.

Ехать оказалось недалеко, а уже на месте, только Дарья вознамерилась выбраться из салона, упырь её придержал, глазами указал на металлический кейс с препаратами строгой отчётности.

— Зачем… — начала было эльфийка, но осеклась, ухватила чемоданчик и поспешила к проходной какой-то мастерской.

Дядя Вова двинулся следом, а перед тем обернулся и коротко мне бросил:

— Гудвин, носилки!

Ревизор с блокнотом в одной руке и карандашом в другой побежал за ними, я вытащил через заднюю дверь носилки и обратился к Жоре:

— Кейс-то ей на кой?

— По инструкции нельзя без присмотра оставлять, — пояснил шофёр, чиркая спичкой о боковину коробка. — На днях случай был: из салона умыкнули, так всей бригаде строгача влепили! — Он пыхнул дымом и поторопил меня: — Шевелись давай! Хронометраж же!

Только нет — необходимости в носилках на сей раз не возникло, ну а дальше пошло-поехало. Будто по случаю хронометража вызовы нам поступали один за другим, и явно по той же самой причине ни на какие серьёзные случаи нас не отправляли, да и крутиться приходилось по одному району. Заявки мы закрывали одну за другой, ревизор только успевал в своём блокноте пометки делать. Жар, почечные колики, аллергия, пищевое отравление, подозрение на аппендицит…

И всё бы ничего, но в таком темпе работать я откровенно не привык и, пусть особо напрягаться не приходилось, к двум часам дня превратился в выжатый лимон. Нарушать распорядок из-за присутствия ревизора мы не стали и от обеденного перерыва не отказались. Молодой человек в столовую с нами не пошёл и утопал куда-то, сославшись на неотложные дела — даже обворожительную улыбку Дарьи словно бы не заметил.

— Сейчас начнётся! — вздохнул Жора, достал пачку сигарет и закурил.

— Оно с самого утра началось, — покачал я головой.

— Не! Это всё показуха чистой воды была, — возразил дядя Вова. — Скажи лучше, ты как в ментовку сходил?

— Идёмте обедать! — поторопила нас эльфийка. — Хронометраж же!

Мы двинулись в столовую, и по пути я поведал о результатах визита в горотдел.

— Плохо! — поморщился упырь. — Неважно, во сколько в следующий раз придёшь: либо тот тип из пси-контроля список интересующих его вопросов оставит, либо тебя до его прихода промаринуют.

Я не сдержался и выругался.

— Надо адвоката найти! Если вызывают в качестве свидетеля по конкретному уголовному делу, не хрен посторонние вопросы задавать! Не имеют права!

— Адвокат тебе как свидетелю по закону не положен, — заявил дядя Вова. — Не прокатит.

— Представителя от профсоюза можно привлечь! — предложил вдруг Жора. — Гудвин, ты в профсоюз вступил?

Я попытался припомнить, попадалось ли мне в личном деле соответствующее заявление, не смог и неуверенно протянул:

— Не знаю даже.

— Так узнай!

— Да профсоюз-то тут каким боком? — удивилась Дарья. — Уголовное же дело!

Усатый коротышка помотал головой.

— Не-не-не! По уголовному делу он свидетелем проходит и скрывать ничего не собирается, на все вопросы ответит. Но его ж по должностному проступку сверх этого крутить собираются! И кому защищать права трудящихся, как не профсоюзу?

— Займись этим прямо сегодня, — посоветовал дядя Вова и задумчиво протянул: — Хотя… По уму надо дать ментам то, что они хотят от тебя услышать, и не доводить дело до опроса под препаратами.

Я возмущённо фыркнул.

— Так я не помню ни хрена!

— И терапия не помогает?

— Пока — нет.

— Ну, — развёл руками упырь. — Тогда страдай!

В столовую вместе с нами он проходить не стал, а мы выстояли небольшую очередь к раздаче и расположились за одним столиком.

— Может, вместе с Гудвином в профком сходишь? — предложил Жора эльфийке.

— Сегодня не могу, — пошла в отказ Дарья. — На девять билеты в кино куплены.

— Фильм интересный или лейтенант отказа не поймёт? — беззлобно усмехнулся я.

— И то, и другое, — заявила в ответ эльфийка, закатила глаза и сказала: — Давай сегодня сам всё узнаешь, а если что — послезавтра вместе сходим? Время терпит ведь?

Я кивнул.

— Терпит. Но ты не бери в голову, сам справлюсь.

— Вот и чудненько!

Только нет, чудесного не наблюдалось ни в моей конкретной ситуации, ни в целом по нашей бригаде. Крысёныш-ревизор явно накляузничал своему руководству, а то пропесочило кого-то в больнице, и после обеденного перерыва диспетчер начал поручать нам самые обычные выезды, не фильтруя их на подходящие и не очень.

Ох и пришлось покрутиться!

Потасовка в женском общежитии, обвалившиеся под весом маляров леса, пьяный дебош на овощной базе, куда на драку грузчиков пришлось вызывать сразу три экипажа скорой помощи, открытый перелом и закрытая черепно-мозговая травма, а вишенкой на торте — грохнувшееся в обморок от жары умертвие.

Вроде бы — ерунда, да только стабилизировать состояние условно живой тётки удалось только с помощью инъекции пси-концентрата, а это был уже третий случай расходования дефицитного препарата за неполные две недели работы Дарьи врачом скорой помощи.

— А разве не стоило запросить санкцию через диспетчера? — уточнил ревизор, когда мы доставили умертвие в реанимацию.

С учётом того, что по инженеру-упырю с диспетчером мы не связывались, в то время как в случае с ракшасом руководство о грядущей инъекции оказалось поставлено в известность заблаговременно, вопрос определённо был с подвохом и верного ответа на него лично я не знал. Но то я, а вот Дарью сбить с толка у ревизора не вышло.

— Запросить санкцию? — скривилась эльфийка. — Он не ясновидящий, чтобы такие вопросы по телефону решать!

— Боюсь, я неправильно выразился…

— Согласно должностной инструкции в очевидных случаях, когда требуется неотложное вмешательство, врач бригады скорой помощи не должен ни с кем согласовывать расход препаратов строгой отчётности! — отрезала Дарья, и на этом вопрос вроде как оказался закрыт.

Но именно что — вроде как. В справке сей эпизод вполне могли преподнести расточительством, и с учётом крупной недостачи едва ли руководство больницы станет так уж сильно нас защищать. Мне плюнуть и растереть, но, один чёрт, неприятно.

Вымотался я в итоге за смену так, что хотелось лишь одного — лечь и закрыть глаза. Не особо отпустило даже после душа, и невольно засомневался, сумею ли отработать этот месяц без выходных или укатают Сивку крутые горки. Но пересчитал деньги и решил поднапрячься, поскольку набралось у меня всего-то пятьдесят рублей, а этого не хватало даже на одну только правку клыков.

А ещё ведь и жить на что-то надо! Питаться, одежду покупать, мелочёвку всякую…

Без динамовской подработки было никак не обойтись. Восемьдесят рублей и обеды точно лишними не будут. Как и олимпийка. В одной майке всю осень проходить не получится!

Из раздевалки поспешил на капельницу, в коридоре повстречался с врачом.

— Подожди у кабинета! — сказал Максим Игоревич и куда-то убежал, ну а я двинулся дальше и ещё только метров пять прошёл, как с грохотом распахнулась одна из дверей и в коридор вылетел санитар, а следом из палаты, пригнувшись, вывалился затянутый в смирительную рубашку тролль. На спине чернокожего гиганта болтался пытавшийся провести удушающий приём таёжный орк, но, когда беспокойный пациент резко подался назад, санитару пришлось соскакивать и шарахаться в сторону, дабы не оказаться раздавленным о косяк.

Стянутые за спиной лапищи не помешали троллю пнуть сбитого с ног орка под дых, и того аж отбросило. У меня мелькнула мысль задействовать пси-способности, но я сразу понял, что чернокожему гиганту они будут что слону дробина, поэтому сорвался с места и метнулся вперёд. На короткой дистанции проворства оркам было не занимать, успел взять хороший разбег и, когда тролль попытался пнуть второго санитара, я в стремительном подкате подбил его опорную ногу. Врезался в толстенную лапищу словно в фонарный столб, но и сам пушинкой отнюдь не был — не только заставил гиганта грохнуться на пол, а ещё и прокатился дальше, не угодил под весившую четверть тонны тушу.

— Пакуем! — заорал санитар напарнику и уже мне: — Зелёный, помогай!

Орки ухватили ошеломлённого падением тролля за ноги и потянули его в палату, а я замешкался было, но стоило только пациенту заворочаться, навалился на его плечи и пропихнул в дверь.

В дальнейшем содействии не возникло нужды, поскольку санитары приковали яростно взревевшего тролля к стене и спешно подались назад.

— Это чего с ним? — спросил я, отступая к двери.

— Алкоголик херов! — ругнулся один из орков.

Другой спросил:

— Сам откуда?

— Из скорой.

— Спасибо, что помог!

На крики примчался Максим Игоревич, заскочил в палату и утробные вопли как отрезало. Санитары разом расслабились.

— Всё, пошёл процесс. Теперь как шёлковый будет.

— С белочкой привезли? — предположил я.

— Не, кодироваться. Принудительно из ЛТП.

— Гипноз? — догадался я.

— Ага.

Мы ещё немного потрепались, а потом Максим Игоревич освободился и позвал меня за собой. В итоге всё прошло столь же беспроблемно, как и вчера. Полежал десять минут на кушетке и отправился восвояси. Ну — не совсем. В том плане, что не совсем восвояси. Двинулся я в главный корпус.

Пусть уже и была половина девятого, но я нисколько не сомневался, что в разгар ревизии отдел кадров днюет на работе и ночует, и разумеется, так оно и оказалось. Застал Людмилу в её кабинете.

— А я вам справочку принёс! — заявил я, шагнув через порог.

Брюнетка недоумённо заморгала.

— Какую? Откуда?

— Из милиции. О смене имени.

Я протянул Людмиле бумажный прямоугольник в четверть листа, та наскоро его просмотрела и уставилась на меня.

— Но как⁈

— Секрет фирмы! — рассмеялся я. — Но справка настоящая, в горотделе подтвердят.

— Поверить не могу! — пробормотала Людмила. — Ну-ка наклонись, я тебя расцелую!

И она действительно чмокнула меня в щёку; самую малость даже неловко стало.

— Обращайтесь! — улыбнулся я, отступая обратно к двери. — Решение проблем — это по моей части!

Душой нисколько не покривил, ибо так оно на самом деле и было. Этим я в прежней жизни и занимался. Не убивал людей ни за деньги, ни в силу политических убеждений, даже банки не грабил, а просто разбирался с проблемами нужных и важных людей. И неплохо разбирался, пока одна из чужих проблем не стала моей собственной, в силу чего я вскорости быть перестал.

— Кстати! — встрепенулся я, едва не забыв о самом главном. — А я в профсоюз вступил?

— Должен был, — сказала Людмила, нахмурилась и кивнула. — Да, помню заявление.

— А отчисления?

— Из зарплаты должны один процент удерживать, но это лучше в бухгалтерии уточнить. А что? Материальную помощь получить хочешь?

— Да вроде пока не бедствую, — усмехнулся я. — Нет, у меня к профоргу вопрос. Не подскажите, где его можно найти?

— Арсена Игнатовича? Он на первом этаже сидит. Тебя проводить или у вахтёра спросишь?

— Найду!

Я попрощался с кадровичкой и спустился на первый этаж, прошёлся по нему и очень скоро наткнулся на кабинет профорга. И всё бы ничего, да только расположился внутри тот самый гном, что так ловко взял утром на болевой приём.

Профорг, ля!

Арсен Игнатович меня тоже узнал и улыбнулся:

— За реваншем пришёл?

Я покрутил правым плечом, поморщился и без спросу сел на стул для посетителей.

— Не-а. По делу.

— Излагай, — разрешил профорг и откинулся на спинку кресла. — Слушаю тебя внимательно.

— Профсоюз же защищает интересы работников, так? — уточнил я. — И раз уж я в нём состою и плачу взносы, нельзя ли выделить мне представителя для сопровождения на допрос по делу, непосредственно связанному с осуществлением мной профессиональной деятельности.

— Чего-то ты юлишь! — прищурился гном и огладил короткую бардовского вида бородку. — Говори прямо, чего надо!

— Напарника у меня в прошлом месяце на выезде убили, в милицию вызывают показания под гипнозом давать. Мне по тому делу скрывать нечего, но не уверен, что они лишь им ограничатся, а это не только неправильно, но и нарушает мои гражданские права.

— То есть, скрывать всё же есть что?

— Всем есть что скрывать.

Арсен Игнатович ухмыльнулся.

— И о чём тебе особенно не хотелось бы говорить?

Запираться было попросту глупо, сознался как на духу:

— Об инциденте с упырём, если в курсе о чём я. А то ходит тут один инспектор пси-контроля, шьёт дело…

— Но-но! — предостерегающе поднял указательный палец профорг. — Что за лексикон? Не дело он тебе шьёт, а служебную проверку проводит!

Я подался вперёд.

— Служебную проверку провели, меня оправдали. А если кто-то с этим не согласен, пусть получает санкцию на допрос, а не пытается действовать окольными путями.

Гном поморщился.

— Вот что, Гудвин… — произнёс он и не удержался от неприязненной гримасы. — Гудвин, ля… Ну да ладно! Скажу прямо: работник ты так себе и тратить время на защиту твоих интересов у меня никакого желания нет.

— Чего это? — возмутился я. — Нормальный я работник! По работе ко мне никаких нареканий не было!

— А кто упырю в нарушение должностной инструкции клык вышиб?

Я развёл руками.

— Умысла на причинение вреда не было. Не виновен!

— Ладно! — хмыкнул профорг. — А парочку орков кто с крыльца центра повышения квалификации пси-выбросом скинул? А драку сегодня кто с другими санитарами затеял? Не ты разве? Да и в остальном руководство не в восторге, шансов дотянуть до конца испытательного срока у тебя не слишком много! Опять же — налицо пассивная гражданская позиция. Пришёл ты к нам, спросил, чем можешь профсоюзу полезен быть? Нет, не пришёл. Прибежал за помощью, лишь когда припекло!

Я поскрёб подбородок.

— И это я, значит, юлю? Поговорку о бревне в глазу напомнить?

— Я не юлю, — спокойно выдержал мой взгляд Арсен Игнатович. — Я обосновываю свою позицию. И пытаюсь донести, что и работник ты не ахти, и член профсоюза из тебя не лучше.

— Короче! — потребовал я. — Я прямо сказал, чего мне от вас надо, так чего в ответ мозги канифолить? Взрослые же люди!

— Ну да, ну да, — усмехнулся профорг и вдруг спросил: — В дружину запишешься?

— Обсуждаемо.

— Уже лучше.

— Но я подработку нашёл, поэтому в сентябре без выходных.

— Так деньги любишь?

— Любил бы деньги — за материальной помощью бы пришёл. А меня товарищи по динамовскому спортобществу помочь попросили. Спасателем месяц на пляже отработаю там, и амба.

— А почему ты в «Динамо», а не в «Медике»?

— Греблей заняться хочу.

— Допустим, — кивнул профорг. — Но дружины на патрулирование выходят по вечерам.

— С девяти до десяти у меня курсы по оказанию первой помощи.

— А и нормально, — кивнул Арсен Игнатович. — Штаб дружины у нас как раз в центре повышения квалификации и размещается. Пятница и суббота самые горячие дни — подежуришь с десяти до одиннадцати?

Тратить время на общественную деятельность нисколько не хотелось, но пожал плечами.

— Чего нет? Подежурю. — И сразу уточнил: — Представителя выделите?

— Ты торговаться сюда пришёл?

— Нет, ля! Вату катать! — не сдержавшись, рыкнул я. — А чем мы тут занимались, если не торговались? Ты — мне, я — тебе! Нет разве?

Профорг покачал головой.

— Ну если ставить вопрос таким образом… — Он недобро усмехнулся. — Давай так: в милицию я сам с тобой схожу и прослежу, чтобы всё по закону было. Ты только повестку возьми, чтобы понимать, по какому делу тебя опрашивать собираются.

— А что взамен?

— Тут неподалёку от больницы кафе есть — «Сугроб» называется. Доводилось бывать?

— Нет.

— Вообще хорошо! Завтра вечером сразу после курсов зайдёшь туда и устроишь дебош, — заявил гном столь спокойно, словно речь шла о сборе металлолома или макулатуры. — Сделаешь — я не только с тобой на допрос схожу, но и перед руководством словечко замолвлю.

У меня аж мурашки по спине побежали, до того прошлым повеяло, но с ходу отказываться я не стал, лишь скривился.

— Так себе размен. За выбитый клык меня самое большее с работы уволят, статью с пола поднимать резона нет.

— Да какую ещё статью? — вроде как удивился Арсен Игнатович.

— Хулиганство. Впаяют пару лет, ещё и ущерб пострадавшим возмещать придётся.

Гном расплылся в улыбке во все тридцать два зуба.

— Ты не понял. Не ты будешь бить. Бить в «Сугробе» будут тебя.

— Да прям!

— Ты, конечно, малый не промах, но там за порядком три бомбардира присматривают. Тебе с ними даже при большой удаче не справиться. Да и не нужно. Нужно отвлечь. А если после на них побои повесить получится, так и вовсе замечательно будет.

Я нахмурился.

— Бомбардиры? Чего-то не хочется с горными орками связываться.

— Ну, у нас не центр — труба пониже, дым пожиже. Бомбардиры в «Сугробе» из таёжных.

— Хрен редьки не слаще, — проворчал я. — К чему это всё вообще?

— В «Сугробе» по вечерам приторговывают из-под прилавка алкоголем. И не пивом, а коктейлями и водкой. Если б туда люди, эльфы и гномы наведывались — так и чёрт бы с ними, но там орков привечают, а вам крепкий алкоголь категорически противопоказан. В курсе?

— В курсе, — кивнул я.

— Вот! — многозначительно произнёс профорг. — От «Сугроба» до наших общежитий рукой подать, орки потихоньку спиваются, отсюда нарушения трудовой дисциплины, прогулы и прочие безобразия вплоть до драк и грабежей. Понятно, что свинья везде грязь найдёт, но заведение-то с виду приличное, вот и затягивают туда молодёжь.

— Текучесть кадров растёт?

— Судьбы ломаются! И ладно бы только судьбы! Чего, думаешь, тебя сразу на скорую поставили? Да просто твой предшественник по пьяному делу из окна вывалился и насмерть расшибся! И пусть это самый вопиющий случай, но он лишь один в ряду многих!

— Допустим, — вздохнул я. — И как дебош прикрыть эту лавочку поможет? Почему заявление в милицию не написать?

Профорг фыркнул.

— Куда мы только не писали! Кафе это на контроле у отдела по хищениям общественной собственности и на предмет незаконного оборота алкоголя его не раз проверяли. И — ничего. Даже не получилось выяснить, скупают они талоны на водку, льют в коктейли самогон или достают с заводов левак.

В прошлой жизни я бы предложил провести разъяснительную беседу, ну а тут повторил свой вопрос:

— Как прикрыть эту лавочку поможет дебош? Милиция бомбардиров в оборот возьмёт? Ну так если они не совсем дураки, бить будут сильно, но аккуратно, чтоб следов не оставлять.

— Тебе надо отвлечь их от бара хотя бы на пару минут. Этого нам хватит, чтобы сделать контрольную закупку.

Я вздохнул.

— А потом эти ребята повстречаются со мной в темной подворотне, ну и пика в печень, никто не вечен!

— Поразительное знание блатного фольклора.

— А нет разве?

— Хочешь — задержат дружинники, а после товарищеского суда мы тебя на поруки возьмём? — предложил гном. — Тогда точно никто ничего не заподозрит.

— Не хочу, — отказался я. — Ладно, могу и пошуметь! У меня один только вопрос: почему просто не зайти с опергруппой и не провести выемку излишков алкоголя и неучтённой налички?

— Потому что нечего изымать, — развёл руками профорг. — Думаешь, мы этот чирей на жопе первый раз сковырнуть пытаемся?

— Хрен с вами, — вздохнул я. — Где и когда?

— Завтра после десяти вечера. Улица Строителей, дом десять. Прежде чем зайти, убедись, что я на месте. Только не показывай вида, что мы знакомы, а то в кафе не пустят. Моим друзьям там не рады.

Я взвесил все за и против, решил положиться на честное слово профорга и кивнул.

— Хорошо. Сделаю.

В центр повышения квалификации приехал до невозможности взвинченным. И не самый приятный разговор свою роль сыграл, и воздействие пси-концентрата сказалось. Времени до начала занятий оставалось не слишком много, и всё же я переоделся в старые майку и штаны, пошёл в зал и взялся бить по боксёрскому мешку. Увы, при каждом ударе внутри словно ртутный шарик сотрясался — так и казалось, что вот-вот расплескается и как бы ещё не вместе с мозгами.

Пришлось заняться растяжкой, и с ней я неожиданно для самого себя добился немалых успехов. Поначалу удивился, а потом сообразил, что всё дело в растворённой в крови пси-энергии. Ровно как и с плаванием я разогнал её по телу и результат не заставил себя долго ждать. Ещё б только завтра из-за потянутых мышц не скрутило.

И — мозги. Из-за всех этих пертурбаций я не только забросил решение шахматных этюдов, но и газеты читать перестал, поэтому сполоснувшись под душем и переодевшись, поднялся в библиотеку. Получил на руки шахматный учебник, а ещё задачник по математике для поступающих в вечерние школы. Завтра весь день на пляже куковать — хоть будет чем заняться.

Курсы по оказанию первой помощи никаких неприятных сюрпризов не преподнесли, а после я заглянул в зал и перехватил упревшую после занятия аэробикой Элю. Нет — мог бы и забить на обещание переговорить, только так и трепачом прослыть недолго. А то сначала медсестрички шептаться начнут, а потом и в глазах остального персонала подмоченную репутацию иметь стану.

Как говорится, пацан сказал — пацан сделал. Ну или «не дал слова — крепись, а дал — держись», если в более ранние времена копнуть.

— В буфет подходи, — сказал я зеленокожей девице и караулить её у женской раздевалки не стал, купил творожную ватрушку и стакан чая, чем и решил ограничить свой ужин. Экономия же! Похудение!

Уже заморил червячка, когда пожаловала Эля.

— Ну? — вопросительно посмотрела она на меня. — И что ты решил?

— А что я мог решить? — буркнул я. — Зачем это тебе — ясно и понятно. А мне-то оно на кой?

Медсестра поджала губы и фыркнула.

— Я тебе совсем не нравлюсь?

— Опять за рыбу деньги, — вздохнул я. — Нравишься — не нравишься, какое это значение имеет, если отношения только для виду? Мне ж за тебя, случись что, вписываться придётся! А зачем?

— Не дам! — отрезала Эля. — Знаю я вас!

Я развёл руками.

— Ну вот видишь! Найди себе стилягу, и пусть он тебя на работу провожает.

— Было бы просто, давно бы уже нашла! — разозлилась медсестра. — Так ты поможешь?

— Не-а, — покачал я головой. — Это ж игра в одну калитку получается!

Эля надулась.

— В общаге живёшь? — спросила она вдруг. — А у меня своя комната, могу пустить пожить на раскладушке.

Я озадаченно хмыкнул. Пусть и приходил в общежитие только ночевать, но невозможность хоть иногда посидеть в тишине и спокойствии уже начинала действовать на нервы.

— Собственный санузел! — выложила на стол Эля, как ей представлялось, козырного туза. — И дом в пяти минутах от больницы!

Нельзя сказать, будто меня это предложение так уж заинтересовало, но указал на выход.

— Идём, провожу.

— Так ты согласен? — оживилась медсестра.

— Видно будет.

— Видно будет — что?

— Ой, да пошли уже!

Как оказалось, снимала комнату Эля в двухэтажном особняке ещё дореволюционной постройки, который как впоследствии разделили на коммуналки, так коммуналками на баланс горздрава и передали. В гости я по причине позднего времени заходить не стал, распрощался с Элей у ворот и потопал в общагу, так и не дав никакого конкретного ответа.

Обрести иллюзию собственного угла было бы чрезвычайно заманчиво, но довеском к этой самой иллюзии шла вполне себе реальная Эля, а я нисколько не сомневался, что рано или поздно такое соседство закончится сексом по дружбе, а то и чем-то более серьёзным.

Вроде бы — что тут такого, если симпатичная и есть за что подержаться, но как пелось в одной песенке «могут случиться дети». И пусть мы оба орки, но…

Брр! К такому я покуда был ещё не готов!

А к чему я ещё оказался совершенно не готов, так это к тому, что следующим утром обо мне вдруг ни с того ни с сего вспомнит Костяй. Предводитель местных оболтусов перехватил у своей комнаты и коротко бросил:

— Гу, зайди!

Ну вот какого хрена⁈