И зовите меня Гудвин

Глава 11

Одиннадцать

Вышел на крыльцо, стрельнул у куривших там медиков папиросу, сбежал по ступеням, затянулся, распаляя уголёк.

Прожечь первую страницу, уничтожив приписку к имени, оказалось секундным делом, а дальше я выкинул окурок в урну, сунул паспорт в карман и отправился в горотдел.

Ну не расстреляют же меня за порчу документа, в самом-то деле!

И нет — не расстреляли. Ударили по кошельку.

— За порчу паспорта полагается штраф! — заявила средних лет гномиха, милицейская форма которой шла примерно как корове седло.

— Так не я же его прожёг! Из соседей кто-то спросонья учудил!

— Не уследил за документами — отвечай!

— А если б у меня его украли?

— Но ведь не украли же? — парировала тётка. — Если б украли, заменили бы бесплатно. А так — вот тебе квитанция, вноси в кассу три рубля пятнадцать копеек.

— Сколько? — охнул я. — Грабёж средь бела дня!

— Нет денег — сообщим на работу.

Я тяжко вздохнул и сказал:

— Давайте квитанцию. — И сразу уточнил: — Имя-то хоть могу поменять?

Тётка глянула с прищуром, но приставать с расспросами не стала и протянула ещё один бланк.

— Заполняй!

— А можно тогда ещё и сразу справку о смене имени заказать, чтобы на работу предоставить?

— Внизу припиши, — посоветовала гномиха.

Ручка оказалась шариковой, так что я хоть и помучился с составлением заявлений, но клякс не наделал и документы приняли, предложив приходить за паспортом уже послезавтра.

Покинул я в итоге горотдел хоть и отчасти удовлетворённым, но ровно в той же степени раздосадованным неожиданными и ненужными тратами. Короче говоря — настроение было ни к чёрту. Заниматься поисками подработки в таком состоянии совершенно точно не стоило, я заметил жёлтую бочку на углу и дошёл до неё, купил кружку кваса, но разве что освежился, а вот раздражение так никуда и не делось.

В итоге плюнул на всё и отправился в спортобщество «Динамо». Там примерно с час занимался с гребным тренажёром, а после в душ не пошёл, добежал до озера и с разбега занырнул в тёплую воду. Окунувшись, с ничуть не меньшим удовольствием понаблюдал за стройными волейболистками, и к тому времени, когда обсох, пришёл к выводу, что если в самые кратчайшие сроки не найду себе подругу, то стану социально опасен.

Увы, от мысли подкатить к одной из девиц пришлось с несказанным сожалением отказаться. Почему-то показалось, что эльфийки ухаживаний орка не оценят, оказывать же знаки внимания человеческим женщинам я после вчерашней лекции и вовсе откровенно побаивался. Резинотехнические изделия, случается, рвутся, ещё не хватало себя героем сказки ощутить. Той, где «родила царица в ночь», ага.

Полежал, позагорал и отправился на поиски кафе, а по пути наткнулся в сквере на столы, за которыми играли в шахматы пенсионеры. Наверное, в каникулы и выходные захаживали сюда и школьники со студентами, но сейчас пытались загнать друг друга в угол или решали этюды сплошь одни старики. Вот к такому представителю старшего поколения шахматистов-любителей я и подсел.

— Сыграем? — предложил с самой обаятельной из своих улыбок.

— Не думаю, — настороженно покачал тот седой головой.

— Что-то имеете против орков? — нахмурился я.

— Просто слишком стар, чтобы получать по голове шахматной доской, — чистосердечно сознался старичок. — Уж больно вы вспыльчивы.

— Мы ещё и отказы адекватно воспринимать не способны, — хмыкнул я, начиная расставлять фигуры. — Лучше четвертью часа позже по голове получить, а не прямо сейчас, так ведь?

— Так, — признал мой вынужденный партнёр.

— Логика! — усмехнулся я.

— А что мешает мне просто встать и уйти?

— Во-первых, это неспортивно. Во-вторых, мне придётся искать новую жертву.

— А если позову на помощь? — уточнил пожилой шахматист, попутно выстраивая фигуры в два ряда на своей стороне доски.

— Нет таких законов, по которым оркам нельзя в шахматы играть, — ухмыльнулся я, вздохнул и сказал: — Да не стану я никого доской бить. В самом крайнем случае погрызу её немножко.

— Как берсерки щит? — пошутил разом успокоившийся пенсионер.

— Вроде того, — кивнул я. — Ходи!

— Уверен?

— Давай, давай! Мне что чёрными, что белыми — разницы никакой.

Старик хмыкнул озадаченно, после чего передвинул вперёд пешку.

Е2-Е4 — всё по классике. Я ответил столь же традиционно, и следующие минут десять дела шли весьма неплохо — ровно до тех самых пор, пока не прозвучало:

— Мат в два хода!

Никаких предпосылок к столь скорому проигрышу я попросту не видел, да к тому же за нашей партией наблюдало уже человек пять, вот и не сдержался, раздражённо поморщился и выдал в ответ:

— Ерунда!

Ход и другой. Шах и мат.

Старикан явственно напрягся и, между прочим, правильно сделал: нестерпимо захотелось схватить шахматную доску и долбануть ею наглому выскочке по голове или хотя бы просто разнести о лавочку — аж в глазах от наваждения покраснело. От наваждения и бешенства!

Да как этот сморчок вообще посмел взять надо мной верх⁈

Я вцепился пальцами в край столешницы, зажмурился и сделал глубокий вдох — раз и другой. Спокойствие! Только спокойствие! Не корову проиграл!

Совладать с приступом ярости удалось не сразу, но зато, когда моя воля её переборола, испытал такое воодушевление и моральный подъём, словно в финале турнира одолел чемпиона мира. Как его там сейчас?

Впрочем — без разницы! Кто этих нынешних чемпионов вообще знает?

Главное, что справился! Справился с подсознанием и рефлексами. Оказался сильней!

Я с шумом выдохнул и улыбнулся.

— Благодарю за игру! — поднялся с лавочки и обнаружил за той трёх спортивного сложения парней: человека и парочку тёмных эльфов.

— Не сегодня, мальчики! — подмигнул им и отправился на поиски кафе.

Аппетит разыгрался не на шутку. Быка бы сейчас сожрал! Ну или сома.

Вот да — скорее уж сома или белугу. Где б ещё только денег на все эти кулинарные излишества взять…

В итоге решил не мудрить и покатил в центр повышения квалификации. Пообедал там в буфете и засел в библиотеке. Просмотрел газеты, почитал о критериях присвоения третьего пси-разряда, но сконцентрировать в одной точке энергию даже не попытался, вместо этого взялся листать шахматный учебник. Когда от умных мыслей начала пухнуть голова, отправился в спортзал. Там всё прошло как обычно, разве что вновь поиграл со Львом в настольный теннис. Ну и чуток больше внимания разминке уделил, попутно наблюдая за белокурой красоткой, которая сегодня вела занятие аэробики для лесных эльфиек, казавшихся на её фоне плоскими и деревянными.

На курсах ничего нового для себя не почерпнул: какие-то правила оказания первой помощи помнил по службе в не самом гостеприимном на тот момент месте на планете, а какие-то и вовсе узнал ещё на уроках начальной военной подготовки, так что преимущественно зевал в ожидании окончания лекции. Сосредоточиться не заставило даже предупреждение о завтрашнем практическом занятии, на котором с нас спросят всё, сказанное сегодня. Уверен был, что отбрешусь. Правда, решил купить тетрадь на будущее. Да и чего не купить? Траты копеечные, а пользы — море.

Утром зарядил мелкий и противный, но при этом необычайно тёплый для осени дождь. Пока дошёл до больницы, промок до нитки, а вот продрогнуть — не продрог. Переоделся, на медосмотре традиционно уже перебросился парой двусмысленных шуток с Элей и отправился в гараж. Жора курил в компании знакомых шоферов, и я задумался, как так получилось, что сам до сих пор не сошёлся ни с кем из санитаров, но огляделся и сообразил, что санитарами в обслуживающие пси-блок бригады брали исключительно таёжных орков, а эти громилы с чёрно-зелёными мордами за ровню меня определённо не считали. Ну а лесостепные орки с обычных машин полагали выскочкой и общаться желанием не горели или, самое меньшее, ждали первого шага со стороны новичка.

В будущем это могло стать проблемой, но сейчас было попросту не до того. Пока что я не собирался искать подходы ни к кому из своих коллег. Нет, с Дашкой бы сошёлся, но там мне, увы и ах, ничего не светило.

В машине уже сидел хмурый и насупившийся дядя Вова, в ответ на мой вопрос о причинах дурного настроения он коротко выдохнул:

— Дождь!

— Так осень же! — развёл я руками.

— Мне от этого легче должно стать? — скривился упырь, а когда незадолго до восьми появилась расточавшая улыбки и лёгкий аромат духов Дарья, его прямо-таки перекорёжило. — Ну и чего мы цветём и пахнем? — поинтересовался дядя Вова каким-то совсем уж скрипучим голосом.

Эльфийка рассмеялась.

— Жизнь хороша и жить хорошо!

— Хахаля завела! — догадался упырь. — Но он же у тебя не первый и даже не пятый, так чего счастья тогда полные штаны?

— А какой смысл ухажёров заводить, если не для счастья? — парировала Дарья.

— Этого не заводили, этот сам завёлся, — поведал нам Жора, который забрался на водительское сиденье, стряхнул воду с кепки и лишь после этого захлопнул дверцу. — Сейчас видел, как нашу кралю давешний ментёныш до проходной провожал.

— Не город, а большая деревня! — закатила глаза интерн. — И вообще — вам больше, что ли, обсудить нечего, кроме моей личной жизни?

Я демонстративно расправил позаимствованную в туалете общежития газетку, а вот дядю Вову разобрало любопытство.

— Это который? — поинтересовался он. — С грабежа на Садовой? Который ещё потерпевшую в больницу сопровождал?

— Тот самый, — подтвердил шофёр.

— И как ты поморского эльфа родителям представлять собираешься? — с нескрываемой насмешкой поинтересовался упырь. — Ох, сделают они тебе а-та-та!

Но испортить настроение Дарье у него не получилось.

— Так я замуж за него выходить не собираюсь — какие ещё знакомства с родителями? Сказано же: для счастья завела! Чего непонятного?

— Маме это своей объяснять будешь.

— А что мама? Не с орком же сошлась!

Я не удержался и фыркнул.

— А вот это обидно было!

— Да брось! — отмахнулась эльфийка. — Просто интрижка с орком — это последний писк моды у девочек из хороших семей.

— Хм… — Я убрал газету. — Познакомишь с кем-нибудь?

— Ну… — задумалась Дарья и покачала головой. — Нет, пожалуй. Их городские интересуют, самое большее — стиляги. Ты для них слишком… брутален.

Жора заржал.

— Ты ж его голым не видела, откуда тебе знать, слишком он брутален для эльфиек или в самый раз?

— Угомонись! — потребовал дядя Вова и наставил указательный палец на уже собиравшуюся возмутиться из-за скабрезной шутки Дарью. — А ты не вздумай его ни с кем знакомить. Оторвут голову, без санитара останемся!

— Жаль! — вздохнул я и вновь развернул газету, но дочитать позавчерашние новости помешал переданный диспетчером вызов.

Дорожное покрытие на окраине оставляло желать лучшего, набравший приличную скорость автомобиль то и дело ощутимо потряхивало, так что пришлось сворачивать газету и хвататься за ручку над головой.

Ну и закрутила рабочая суета. Вызовы следовали один за другим, толком перевести дух не получалось часа два, пока нас не отправили чуть ли не на другой конец города. Вроде бы следовало порадоваться неожиданной передышке, но стряслось что-то по линии пси-блока, так что все как-то разом подобрались.

— Подробности будут? — уточнила Дарья у диспетчера. — Орк? Лежит и не встаёт? Понятно.

Она положил трубку, и дядя Вова поморщился:

— Ну и что тебе понятно?

— Мне понятно, что ничего не понятно! — не полезла эльфийка за словом в карман. — В ноль-три звонили родители. Говорят, ни на что не жалуется, кроме как на полнейший упадок сил.

— Один вот так уже лежал и не вставал… — проворчал я, припомнив случай с инженером.

— Не, — мотнул головой упырь. — Тут что-то другое.

И — да, другим это и оказалось. Орк лежал и не вставал, и экстрасенсорная ерунда к его плачевному состоянию никакого отношения не имела. Просто исхудал до такой степени, что кожа да кости остались.

— Вы его голодом морили, что ли? — брякнул с порога комнаты дядя Вова.

Да у меня и самого на языке вертелся тот же вопрос, но сдержался, поскольку в квартиру нас запустила мать больного — средних лет орчиха, крайне плотного сложения.

Та промокнула платочком глаза и сказала:

— Джон сам разработал себе программу питания.

— Джон? — хмыкнул упырь. — А по паспорту Иван, получается?

— Джону не нравится, когда его так называют! — объявил выглянувший из соседней комнаты орк — не сказать, будто субтильный, но и отнюдь не мускулистый.

Кожа его была лишь самую малость зеленоватая, и я сообразил, что лицезрю городского орка.

— Документики! — потребовал дядя Вова и, уже чуть смягчившись, произнёс: — Да не ваши, а больного!

Я поглядывал то на проводившую осмотр пациента Дарью, то на его родителей, но моё вмешательство не потребовалось ни там, ни тут. Даже когда эльфийка озвучила диагноз, всё ограничилось возмущёнными возгласами, и не более того.

— Крайняя степень истощения! — объявила Дарья. — Требуется госпитализация.

— Это острое переутомление! — возразил отец юноши, исхудавшего едва ли не до состояния мумии. — Просто упадок жизненных сил! Капельница с пси-концентратом легко поставит его на ноги!

Судя по быстрому обмену взглядами дяди Вовы и Дарьи, именно такое воздействие оный препарат и произвел бы, но по нему же я сообразил, что никто дефицитный состав сейчас расходовать не станет. Только не после чокнутого инженера и хитровыдуманного ракшаса, служебной проверки и серьёзной недостачи препаратов строгой отчётности.

— Налицо крайняя степень истощения! — повторила Дарья, — И подозрение на анорексию. В больнице ему обеспечат внутривенное питание и проведут все необходимые обследования.

О возможном отказе от госпитализации она даже не заикнулась, и орк схватился за голову.

— Это возмутительно! Я буду жаловаться!

Слушать его мы не стали, и на пару с дядей Вовой я переложил лёгкого как пёрышко больного с диван-кровати на носилки. Но только понесли его на выход, как прибежал хозяин квартиры.

— Вот! — закричал он, размахивая каким-то листком. — Отказ от приёма мяса! Вы не имеете права насильно кормить Джона мясом, курицей и рыбой!

Дарья приняла написанное от руки заявление, и мы спешно покинули квартиру.

— Я буду жаловаться! — нагнал крик, когда уже начали спускаться по лестнице.

— Непременно будет, — вздохнул упырь.

Дарья опередила нас и придержала дверь подъезда открытой. Мы погрузили орка в машину, я заскочил следом и передёрнул плечами.

— Тоже, поди, на эльфийку залезть хотел, вот и худел.

Дарья достала бутыль с раствором глюкозы и начала готовить капельницу, а дядя Вова покачал головой.

— Все хотят, но тут другое. Папаша у него из городских, а мамаша нормальная, вот и сел на диету, чтобы в весовую категорию отца перейти.

— А это вообще реально? — удивился я.

— Иногда получается, — кивнул упырь. — Но в этом конкретном случае даже пси-концентрата может не хватить, чтобы внутренние органы снова в штатном режиме заработали. Ну и с психикой серьёзные проблемы, раз себя до такого состояния довёл. Теперь без гипноза точно не выкарабкается.

Я на фельдшера так и вылупился.

— А гипнотизёр-то тут как поможет⁈

— Обычный не поможет, а дипломированный экстрасенс за один-два сеанса голову в порядок приведёт, и станет он как миленький кушать всё, что положено кушать орку.

— У него отказ от мяса! — напомнила Дарья, которая как раз закончила возиться с капельницей. — Не выкидывать же его!

— Выкидывать нельзя, — согласился с эльфийкой упырь. — Но ты положи бумажку в карман — один чёрт, никто личные вещи до выписки смотреть не станет. Поверь моему опыту: без мяса он не жилец.

Отощавшего орка мы в итоге отвезли в психиатрическую клинику, и там я на сей раз не считал ворон, а держал ушки на макушке, поэтому и обратил внимание на дверь с надписью «Отделение нетрадиционной медицины». Улучив минутку, прогулялся по коридору, но разве что увидел, как в одном из кабинетов темноволосый эльф обхватил обеими ладонями трёхлитровую банку со слегка светящейся водой.

Заряжает? Во дела!

Когда вернулись к машине, неожиданным известием огорошил Жора:

— Диспетчер велел на станцию возвращаться.

— Чего это? — удивился дядя Вова.

Усатый коротышка снял кепку, утёр вспотевший лоб и указал на меня:

— Гудвина заведующий отделением к себе затребовал.

Упырь и эльфийка враз уставились будто на врага народа.

— Ну и что ты отчебучил? — поинтересовался дядя Вова.

— Нового-то? — уточнил я с кривой ухмылкой. — Нового — ничего.

— Нам и старого за глаза хватит! — буркнул упырь и потребовал: — Язык за зубами держи!

— Да уж понятно! — фыркнул я и забрался в салон.

— Понятно ему! — нахмурился шофёр. — Связался же с вами на свою голову!

— Тебя, Жора, это тоже касается! — предупредил дядя Вова. — И не паникуй раньше времени. Может, и не по нашу душу копают.

Но никакого действия эти уверения на моих коллег не произвели, по территории ехали в напряжённом молчании. Против обыкновения Жора даже радио включать не стал. Ну и сам я невозмутимость лишь демонстрировал, а на деле всего так и распирало от вопросов.

Ну вот что опять стрястись-то могло, а?

В кабинете заведующего отделением скорой помощи помимо него самого и уже сидевшего в печёнках старшего инспектора пси-контроля меня встретил ещё и заместитель главврача по режиму.

— Что на выезде двадцать второго числа стряслось? — в лоб спросил он.

Я лишь руками в ответ развёл.

— Не могу знать!

— Не помнишь?

— Не помню.

— А ты напрягись!

— Пробовал, всё равно не помню. Говорят, амнезия из-за травматического воздействия случилась.

Такой ответ заместителя главврача определённо не удовлетворил, он раскрыл скоросшиватель с моим личным делом и постучал пальцем по вложенному в него акту о присвоении второго пси-разряда.

— Ты же экстрасенс! — вроде как даже укорил он меня. — Ты своему разуму полный хозяин! Просто сосредоточься на случившемся!

Наверное, я бы мог попытаться, но не стал. До ужаса пугала одна только мысль о том, что получится дотянуться до чужих воспоминаний, ведь это будет означать, что бывший владелец тела никуда не делся и попросту заперт в глубинах моего подсознания.

Подумал об этом — и аж передёрнуло всего.

Брр!..

Перекосившая лицо гримаса отвращения от собравшихся не укрылась, но расценили они её по-своему. Заместитель главного врача выдернул из стоявшей на столе печатной машинки чистый лист, скомкал его и потребовал:

— Отбей! — И сразу предупредил: — Да не рукой! Пси-выбросом!

Я таких штук прежде никогда ещё не делал, но всё же кивнул, благо внутри уже сама собой разгорелась ярость. И без того был зол на весь белый свет, а тут ещё этот хмырь бумажкой в лицо запулить вознамерился!

Пошёл он!

Брошенный в меня бумажный комок дёрнулся и отлетел в угол кабинета, после чего старший инспектор пси-надзора лишь руками развёл.

— Чистый второй разряд!

— Что и требовалось доказать, — с мрачным видом произнёс заместитель главного врача и уставился на плешивого очкарика. — Лев Мартынович, с вас согласование процедуры ментального зондирования!

— Чего это ещё? — насторожился я.

— Того, дорогой мой! — неприятно улыбнулся сотрудник пси-контроля. — Того!

Заведующий отделением скорой помощи тяжко вздохнул.

— Да не мотайте вы парню нервы! — попросил он. — И вообще эта ваша идея мне совершенно не нравится!

— Это почему ещё? — уставился на него заместитель главврача. — Ты вообще в курсе, какую недостачу на нас повесить хотят?

— И всё равно не нравится! — продолжил стоять на своём здоровяк. — У меня и так работать некому, а он после глубокого зондирования точно пару дней на смену выйти не сможет!

Я замотал головой.

— Нет, нет, нет! Никакой зонд себе в башку вставить не дам!

— Да какой ещё зонд? — брезгливо поморщился старший инспектор пси-контроля. — Речь о медикаментозном гипнозе!

Этот ушлый тип явно вознамерился заодно пролить свет ещё и на историю с упырём-инженером, а мне вешать на себя статью нисколько не хотелось.

— Хрена! — резко выдал я. — Прав не имеете!

— Мы — не имеем, — подтвердил заместитель главврача. — А вот Лев Мартынович таким правом обладает.

— На самом деле и он тоже не обладает, — с обречённым вздохом произнёс заведующий отделением и устало помассировал лицо ладонями.

— Но могу рекомендовать провести данную процедуру в рамках открытого уголовного дела, — самодовольно улыбнулся Лев Мартынович. — А с учётом второго пси-разряда свидетеля медотвод ему не получить даже через суд. Поэтому просто выпишу повестку…

— Только не сегодня! — возмутился заведующий отделением. — У него смена в самом разгаре!

Лев Мартынович достал из портфеля бланк и принялся его заполнять.

— Сегодня и не получится, — с нескрываемым сожалением признал он.

— А завтра я никуда не пойду! — отрезал я. — У меня выходной! Если проверку по служебной необходимости назначаете, то назначайте в рабочее время. А если в рамках расследования, то пусть её из милиции присылают!

Заместитель главного врача воззрился на меня крайне неодобрительно.

— Тебе есть что скрывать?

— А я в выходные баклуши не бью, я себе подработку нашёл и коллектив подводить не собираюсь!

Пусть и приврал чуток, зато сразу все вопросы отпали.

— Хорошо! — покладисто кивнул старший инспектор пси-контроля. — Тогда повестку выпишу на пятое.

— На вторую половину дня, — попросил заведующий отделением скорой помощи. — Пусть с утра отработает сколько сможет.

Лев Мартынович этой просьбе внял, и в итоге я расписался за повестку, взяв на себя обязательство явиться в горотдел пятого сентября в половине шестого вечера. В итоге кабинет заведующего покинул как оплёванный. Сбежал с лестницы, нервно сжимая и разжимая кулаки, двинулся на выход, но присмотрелся к доске почёта и замедлил шаг.

Просто среди лучших врачей отделения скорой помощи углядел некоего Михаила Михайловича Окуня с физиономией типичного поморского эльфа, вот и замешкался. Задумчиво хмыкнув, я под мелким моросящим дождём добежал до нашей машины и, заскочив в распахнутую боковую дверцу, спросил:

— Жора, а тот Михалыч, который двадцать второго пропал, часом, не из поморских эльфов?

Все уставились на меня в полнейшем изумлении.

— А сам не помнишь разве? — округлил глаза усатый коротышка. — Ты ж с ним почти всю смену проездил!

— Вообще тот день в памяти не отложился, — сказал я. — Так из поморских он или нет?

— Из них, — подтвердил Жора. — А что?

— И при чём тут вообще Михалыч? — потребовал объяснений дядя Вова.

— Тебя зачем вызывали вообще? — вторила ему Дарья. — Ну говори уже, не томи!

Я махнул рукой.

— Да он, похоже, какое-то отношение к недостаче имеет. Заместителю главврача шлея под хвост попала, решил узнать, что тогда на вызове случилось. А раз я не помню ни черта, обязали глубокое ментальное зондирование пройти.

— Во-первых, обязать они тебя не могут, могут только попросить, — рассудительно заметил дядя Вова. — Во-вторых, с учётом твоего второго разряда, никакой опасности глубокое зондирование не представляет.

— А в-третьих, повестку выписал старший инспектор пси-контроля, — скривился я. — И в-четвёртых, это именно он шил мне дело с нанесением телесных повреждений инженеру! Как пить дать, при зондировании ещё по этому поводу опросят!

Жора в сердцах долбанул ладонью по баранке, Дарья выругалась не в пример крепче обычного, и лишь дядя Вова сохранил полнейшую невозмутимость.

— Кто зондирование проводить будет? — поинтересовался он.

— Не знаю, но явиться нужно в горотдел. Вроде как в рамках возбуждённого уголовного дела обследовать будут.

— Завтра?

— Послезавтра. Завтра у меня выходной, вот и отбрыкался.

— Это хорошо, — кивнул упырь. — Но пойдёшь обследоваться ты завтра.

Жора аж дар речи потерял, Дарья пискнула:

— Зачем⁈

— За тем, — по-волчьи усмехнулся дядя Вова. — что в милиции до покалеченного упыря никому дела нет и спрашивать о нём там не станут. Интересуют побои пси-контроль, поэтому крайне важно, чтобы при зондировании в горотделе никого оттуда не оказалось. Усёк, Гудвин? Делай что хочешь, но обследование пройди завтра.

Я шумно выдохнул и кивнул.

— Пройду!

В итоге остаток смены только и думал о том, как бы столковаться с операми, в центр повышения квалификации пришёл взвинченным и долго-долго колотил боксёрский мешок, будто это он был во всём виноват. Самую малость успокоившись, занялся силовыми упражнениями, затем начал тянуться. Едва плечо из сустава не вывернул, но зато сумел, заведя руки за спину — одну сверху, а другую снизу, соприкоснуться кончиками пальцев.

Впервые получилось!

И этот мой, пусть и весьма скромный, успех незамеченным окружающими не остался. Как раз шло занятие ритмической гимнастикой, и одна из двух красоток с кожей оттенка морской волны помахала рукой.

— Идём к нам, сладенький! С такой растяжкой тебе прямая дорога в аэробику!

— Будешь нашим королём! — рассмеялась её подружка.

Беловолосая тренерша резко хлопнула в ладоши.

— Ну-ка цыц! — прикрикнула она на вертихвосток. — После тренировки мужиков снимать будете!

— Дождись нас, сладенький!

И я бы этих оторв непременно дождался, но подошло время идти на курсы.

График, так его разэдак!

Нет, на лекцию мог бы и опоздать, но сегодня по расписанию стояло практическое занятие, вот и пришлось отчитываться по вчерашнему материалу. Никакой тебе личной жизни!

Что стремление хоть как-то наладить оную личную жизнь способно обернуться заездом в челюстно-лицевую хирургию или сроком за причинение тяжких телесных повреждений, я сообразил уже после семинара, на котором легко ответил на все вопросы ассистента лектора, пусть даже ничего вчера в тетрадь и не записывал. Только вышел на крыльцо, как подвалила парочка островных орков — в спортивных костюмах и под хмельком.

— Ты балерун, да?

Провокационный вопрос прозвучал не слишком-то уверенно, поскольку парочка обалдуев точно не ожидала, что орк со столь замечательной растяжкой окажется не только выше их, но ещё и как бы не на полсотни килограмм тяжелей. По идее, мы вполне могли разойтись краями, вот только вместе со мной на улицу вывалили и другие слушатели курсов, а такого оскорбления не снёс бы ни один правильный пацан, что уж там говорить об орках!

Мне в этом коллективе ещё месяц вариться, промолчу — не поймут!

И потому, когда внутри колыхнулось бешенство, давить его я не стал, позволил вырваться наружу.

— Балерун, ля⁈

Островных было двое, и врукопашную я не полез, врезал по ним выплеском пси-энергии — ровно как отбил сегодня скомканный листок.

Валите!

Парней качнуло, они не устояли на ногах и скатились со ступенек, но развить успех помешал куривший тут же вахтёр.

— Это вы мне бросьте! — возмутился он. — Сейчас дружинников кликну!

Мы сделали вид, будто испугались угрозы, и островные орки свалили в одну сторону, а я благоразумно двинулся в противоположном направлении, пусть даже туда мне и было не нужно. Не важно!

А прошёл полквартала, и нагнал обморок. Загудело в ушах, закружилась голова, замелькали перед глазами серые точки, я разве что успел на оградку газона сесть. Сколько проторчал так — даже не знаю, из беспамятства вырвал направленный в лицо луч фонаря.

— Перегаром вроде не пахнет… — неуверенно произнёс спортивного сложения темноволосый эльф.

— Да какой ещё перегар? — возмутился я. — После силовых сахар в крови упал, вот и поплохело!

— Ни фига ты умный! — восхитился таёжный орк. — Складно лепишь!

Была эта парочка в штатском, но я приметил красные нарукавные повязки и в бутылку не полез. Поднялся, покачнулся, мотнул головой.

— Конфетка есть?

Эльф протянул ириску «Золотой ключик» и попросил:

— Документики!

Я выудил из кармана служебное удостоверение, но давать его в руки не стал, вместо этого раскрыл и показал.

— А! — протянул громила-орк. — Нашенский получается!

— Не пил? — уточнил эльф.

— Не употребляю, — сказал я, развернул конфету и сунул её в рот — сладкого хотелось просто неимоверно.

Больше вопросов у дружинников ко мне не нашлось, разошлись в разные стороны, не имея претензий друг к другу.

Утром от слабости не осталось и следа, встал бодрым и полным сил. Самую малость действовала на нервы необходимость тащиться в милицию, но решил советом дяди Вовы не пренебрегать и, отработав своё в молочном магазине, отправился прямиком в горотдел. К гастроному по соседству выстроилась длиннющая разномастная очередь — туда завезли бананы.

Давали одну гроздь в руки, и мелькнула мысль — нет, не пристроиться в хвост вереницы людей и нелюдей, а справиться у здешнего руководства, не требуются ли им непьющие грузчики, но решил наведаться сюда как-нибудь в другой раз. И правильно сделал, поскольку без очереди не обошлось и в отделении милиции. Ладно хоть ещё пришёл я туда за полчаса до открытия, только поэтому и получил новый паспорт и справку о смене имени одним из первых, не толкаясь в коридоре и не переругиваясь с понаехавшей в Нелюдинск лимитой.

Ну а после на выход я не пошёл и вместо этого поднялся на четвёртый этаж в отдел по контролю экстрасенсорных проявлений. Там меня не ждали и там мне не обрадовались.

— Чего пришёл? — удивился Семён, который на сей раз стучал по клавишам пишущей машинки под мелодию радиоприёмника в полнейшем одиночестве.

Я выложил на стол повестку.

— Вот!

Крепыш взял листок и обречённо вздохнул.

— Читать не умеешь? Чёрным же по белому написано: «Пятое сентября, семнадцать тридцать»!

— Да мне по барабану, что там написано! — возмутился я. — Я сегодня выходной, а завтра работаю! На меня и так начальство уже из-за этих повесток косо смотрит, того и гляди уволят!

Семён фыркнул.

— Мне проблемы орков до одного места!

— А это не проблемы орков! — отрезал я. — Есть у вас жалобная книга? Нет, ну так я прокурору напишу, что никакого житья от вас не стало! А как приходишь добровольно содействие оказать, так ещё и отфутболивают!

— Ну-ка осади! — потребовал плечистый брюнет. — Ты только из-за этого сюда пришёл?

— Нет, ля! Справку получить нужно было!

Семён обречённо ругнулся, снял телефонную трубку и кому-то позвонил, попросил зайти. А мне указал на давешнее кресло:

— Садись!

Пару минут спустя в кабинет заглянул интеллигентного вида молодой человек в костюме-тройке.

— Свидетель! — указал на меня Семён. — С амнезией и аномальной ментальной устойчивостью. Надо опросить под препаратами.

— На кой? — удивился молодой человек. — Что я от него с таким диагнозом узнаю?

Брюнет развёл руками.

— Ты же Льва Мартыновича знаешь — если ему что втемяшится, то вцепится как клещ, а послать его куда подальше никакой возможности нет.

— Хочешь, я сам его пошлю?

— Не надо. Дело резонансное, лучше бы все варианты отработать. — Семён покачал головой и вдруг прищёлкнул пальцами: — Да, совсем забыл сказать! У него второй пси-разряд!

Молодой человек снял очки в тонкой оправе и принялся протирать стёкла тряпочкой.

— С этим можно работать, — решил он некоторое время спустя и спросил: — Сколько твой свидетель весит?

Семён хмуро глянул на меня.

— Ну?

Мне отнюдь не хотелось, чтобы со мной работали, но артачиться смысла не было никакого, так что нехотя сказал:

— Сто сорок пять.

— Во лосяра! — восхитился молодой человек, сел за свободный стол и принялся заполнять какой-то бланк. — Фотографии с места преступления покажи ему пока, — попросил он Семёна.

— Зачем? — удивился тот.

— Пусть посидит, атмосферой проникнется.

Брюнет в ответ пожал плечами и достал из ящика стола пачку фотокарточек.

— Смотри!

И вроде бы какое мне до всего этого дело, но заинтересовался, начал присматриваться к упущенным ранее по причине шокового состояния деталям. Мебель, брызги крови, расположение тела, следы на полу…

— Подпиши, — попросил молодой человек, а заполучив автограф Семёна, направился на выход, но перед тем предупредил меня: — Попытайся сконцентрироваться на последнем воспоминании и начать отматывать события обратно.

На последнем воспоминании? Последним был удар электрическим током. Скорее уж следовало сосредоточиться на воспоминании первом, но делать этого я не стал и продолжил просматривать фотографии.

— Чья квартира? — спросил, начав перебирать снимки по второму кругу.

— Тебе какая разница? — фыркнул Семён.

— Атмосферой проникнуться! — ухмыльнулся я. — Глядишь, вызов припомню. Или кто дверь открыл.

— Хозяин на работе был, вызов поступил из телефонной будки на углу. Сильно тебе это помогло?

Я покачал головой.

— Нет.

— Что и требовалось доказать.

Вернулся давешний молодой человек, выложил на стол три таблетки и налил стакан воды, а Семён взялся навьючивать на меня датчики.

— Это что? — уточнил я, не спеша глотать таблетки.

— Препарат для обострения ощущений и придания большей пластичности сознанию, — не шибко-то понятно пояснил молодой человек. — Только потом три часа никаких половых сношений, а то сердце не выдержит!

Я фыркнул, одну за другой выпил все три таблетки и напрягся в ожидании эффекта.

Вот и посмотрим — полноправный я хозяин этого тела или всего лишь временный квартирант!

Начала колотить нервная дрожь, я с благодарностью принял сунутую в руки пачку фотоснимков, продолжил перебирать их, постепенно откладывая какие-то на стол.

— Там человек был, — сказал неожиданно даже для себя самого.

Не вспомнил — вовсе нет. Точнее, вспомнил, только свои ощущения сразу после пробуждения в этом мире, а не случившееся до того. В комнате пахло кровью. Кровь была на полу, стенах и даже потолке. Как стоял Бу — всё кругом запачкать он попросту не мог. Пусть и взорвалась голова, но по направлению брызг было ясно, что досталось кому-то ещё. И — следы! Отпечатки подошв! Был кто-то ещё!

Почему именно человек? Тогда не обратил внимания, а сейчас вдруг сообразил, что кровь пахла не совсем обычно. Точнее — к обычному её запаху примешивался ещё какой-то другой. Надо понимать — орочий. Но ведь был и обычный! Значит, досталось и человеку, а Михалыч — эльф!

Это моё заявление никакого впечатления на Семёна не произвело — наверняка, криминалисты установили наличие на месте преступления крови неизвестного человека, — и всё же он хмыкнул:

— Может, и выгорит…

Только хрена! Не выгорело!

Нет — после того, как на голову мне нацепили наушники, я почти сразу провалился в вязкое беспамятство транса, но вытянуть из меня операм так ничего и не удалось.

— Чёрная дыра! — объявил закончивший опрос молодой человек. — Через ментальную сопротивляемость мы пробились, но он и вправду ни черта не помнит! Либо воздействие шло непосредственно на память, либо я даже не знаю!

— Не шло оно на память, — буркнул раздосадованный Семён. — Его по касательной зацепило, просто как-то неправильно…

Его коллега пожал плечами.

— Тогда надо увеличить дозировку, но перед этим имеет смысл неделю прокапать пси-концентрат. — Он начал выписывать что-то вроде рецепта, предупредил: — Только прямо сегодня этим займись.

Мне захотелось послать его куда подальше, и Семён предупредил:

— Я сейчас вашему заведующему позвоню, попрошу проконтролировать. Хоть раз пропустишь — погонят с работы поганой метлой. Усёк?

Я подвигал в стороны невесть с чего занемевшей челюстью и предупредил:

— Только давайте на будущее без повесток. Как прокапаюсь, сам приеду в свободное время. Тянуть не буду, вы ж заведующему позвоните!

Семён нахмурился и даже хрустнул костяшками пальцев, но на меня его пантомима никакого впечатления не произвела.

— Хорошо, — кивнул в итоге крепыш. — Только не тяни, приезжай в тот же день.

Эксперт вручил мне направление в отделение нетрадиционной медицины, а там даже говорить ничего не пришлось: дежурная сестра сразу провела к поморскому эльфу — тому самому, который на днях заряжал воду в трёхлитровых банках.

— Это по нему руководство звонило, Максим Игоревич, — предупредила она. — По направлению из органов.

В иной ситуации меня бы могли и промариновать полдня или даже и вовсе куда-нибудь отфутболить, а тут мигом амбулаторная карта отыскалась — глазом моргнуть не успел, как велели на кушетку ложиться.

— Так-так-так! — пробормотал эльф, листая медкарту. — А позволь поинтересоваться, какая необходимость в такой терапии? Достижения нормативов третьего разряда она не ускорит, а на втором и сам со временем освоишься.

— Им там виднее, в органах-то, — пожал я плечами.

— Ну это не ответ!

Я вздохнул и пояснил:

— Решили, что это поможет память восстановить. А то у меня частичная амнезия приключилась…

— А! — встрепенулся врач. — Так это тебя вырубили, когда Окунь пропал? И что — неужто столь серьёзное пси-воздействие было?

— У моего напарника голова взорвалась так-то, — проворчал я.

— Бывает, — вздохнул Максим Игоревич и кивнул. — Да, в этом случае шансы на восстановление памяти и в самом деле изрядно возрастут. — Он отложил мою медкарту, отпер сейф с препаратами строгой отчётности и сказал медсестре: — Полмиллилитра пси-концентрата на триста миллилитров физраствора. Скорость отрегулируй, чтобы хватило на десять минут.

Молоденькая таёжная орчиха кивнула и воткнула иглу в вену так ловко, что я ничего и не заметил вовсе. Впрочем, не ощутил и эффекта от капельницы. Лишь почувствовал, встав, необычайную лёгкость в теле, а ожидали от меня чего-то совсем иного.

— Ну и как ты? — уточнил Максим Игоревич, озадачено нахмурясь. — Головокружение, нарушение координации движений, спутанность мыслей?

— Да нет… — неуверенно промямлил я, не до конца понимая, что именно от меня хотят услышать.

— Подъём жизненных сил? Необходимость избавиться от внутреннего давления? — Эльф взял мою амбулаторную карту и начал её листать. — Любочка, тебя ничего не смущает?

— Не искрит он! — заявила медсестра. — Все по первой искрят, а он даже током меня не ударил!

— Именно, — кивнул Максим Игоревич. — Такое бывает при адаптации организма к пси-веществам… — Он хмыкнул и спросил: — Когда последний раз пси-концентрат принимал?

— Никогда, — был вынужден соврать я.

— Вот именно что никогда!

— Но я под пси-выброс попадал! И даже дважды!

Эльф покачал головой. Мои слова его ни в чём не убедили, и он внёс в медкарту запись о нетипично слабой реакции пациента на пси-препарат, чем меня нисколько не порадовал.

Как бы и впрямь история с ракшасом не аукнулась!