И королевство в придачу 2

Глава 8

Глава восьмая

Что-то я слишком часто стал просыпаться в незнакомых местах. Оно ж только кажется, что потолок — он и в Африке потолок, а на самом деле свой, родной, пусть и не заплеванный узнаешь с первого взгляда, даже с закрытыми глазами. Лежишь и понимаешь: нет — это не Рио-де-Жанейро, это я опять во что-то вляпался. Причем обеими ногами. Поскольку боль именно оттуда поднимается. Неприятная такая, дергающая…

— Ну и зачем понадобился весь этот балаган? — ворчал рядом старческий голос.

— Меня спрашиваете? — это Мэтью Прудик. — Или уже забыли, что я сам чуть не погиб?

— Одним неучем меньше, не велика потеря для Академии. Обязательно отпишу Корнелии, чтобы взгрела по первое число. Только последний дурень при столь скудном запасе энергии додумается защитную сферу ставить.

— А что мне еще оставалось делать? — неуверенно огрызнулся молодой маг. — Ждать, пока леопард сожрет?

— «Колпак» надеть, юноша. Элементарный «Колпак». И не делайте такие большие глаза. Это заклинание каждый адепт Академии знает лучше собственного имени. Причем с первого семестра, иначе в город не выбраться. И не будет никакого пива, никаких девочек… Забыл с перепугу?

— Ой…

— Вот вам и «ой»! А все почему? — продолжал ворчать старик. — Потому что привыкли считать, будто чем заклинание сложнее тем эффективнее. Эх, учить вас еще и учить… И в первую очередь самообладанию.

— Спасибо, мастер Клэопетрус, — в голосе Прудика звучала искренняя благодарность. — Я запомню.

— Ладно, — подобрел городской маг. — Жизнь покажет. А теперь давай займемся здоровьем его высочества. Помнишь, как я показывал?

— Да, мэтр.

— Тогда на счет «три». Раз… два…

Маг произнес «три», и я ощутил, как по телу разлилось тепло. Вернее, не тепло, а как бы… Черт. Никакое сравнение не подходит. Просто всего секунду назад я был немощен, разбит и ощущал себя, как после марафона. Добежать до финиша сил хватило, а сделать еще хоть пару шагов выше моих возможностей. Ноги будто свинцом налиты. И сердце из груди выпрыгивает. Прям, как в том мифе о первом гонце. Прибежал, весть принес и умер.

Зато теперь я был так наполнен энергией, что смог бы воспарить над кроватью, а между ладоней свободно перебрасывать средних размеров шаровую молнию. Собственноручно созданную.

— Добрый день, ваше высочество! — голос старика звучал прямо над головой. — Как себя чувствуете?

— Главное, что чувствую. Остальное приложится, — ответил я и открыл глаза.

Как и предполагал, лежу в незнакомом помещении. Классом повыше цирковой гостиницы. Намного выше. Рядом с кроватью Мэтью. Смотрит куда-то ниже пояса, но беспокойства в глазах нет. Сосредоточился и не более.

С другой стороны моего ложа пристроился… м-да, сперва я решил, что мэтр Игнациус не смог оставаться в стороне и тоже примчался, в очередной раз спасать мое недокоролевское величество. Но, присмотревшись, понял, что это другой маг. Видимо, все чародеи после определенного возраста принимают обличие седобородых старцев. Вроде защитного костюма. Чтобы особи противоположного пола с разными глупостями не приставали. Ну, а чего? Самая изысканная сладость поперек горла встанет, если вкусить ее несколько тысяч раз. А если возраст чародея намного превышает среднестатистический? Это ж какую оскомину можно набить?

Вполне логично. Если б не одно «но». Почему волшебницы стараются казаться юными и прекрасными? М-да… Нет, умом женщин не понять. Даже пытаться не стоит. Тем более, обладающих магией. Ну не любят же они секс больше мужчин, в самом-то деле? Или все дело в том, что очарование — их излюбленное оружие? А уж отточенное веками опыта… Жуть.

Углубиться в размышления не давала какая-то заноза. Что-то было не так… И тут я сообразил.

— Как вы меня назвали?

— Тоже мне секрет Магрибского двора, — фыркнул мэтр Клэопетрус. — Сами, небось, себе инкогнито придумали? Никогда не поверю, что Игнациус мог быть столь небрежен.

— Отчего же? — я хоть и с некоторым усилием, но сел. Голова больше не кружилась. Ноги не болели. — Разве умный человек не прячет лист на дереве, а дерево в лесу?

— Так то ж лист, — махнул рукой маг. — А ваше высочество все равно что Новогодняя елка, усеянная огнями и хлопушками. На вас столько магических слоев, что от одного лишь перечисления язык устанет. Я уж не говорю о том, что единственного в мире синего орлана уж точно не стоило брать с собой в путешествие.

— Где?! — чуть не подпрыгнул Мэтью. — Я ничего не вижу.

Я тоже оглянулся, но Синильги в комнате не обнаружил. Оказалось, молодого мага интересовало другое.

— Угу! А еще не слышу, не могу унюхать и молчать тоже. Юноша, вам сколько годков отроду?

— Эээ… Скоро девятнадцать.

— И вы уже хотите чужие ауры рассматривать? — хмыкнул Клэопетрус. — Приходите лет через пятьдесят, может, я вам и покажу, как это делается.

Слова городского мага напомнили мне старый анекдот об отце, который пообещал сыну дошкольнику за пять минут объяснить, что такое звезды, если тот напомнит ему об этом, когда будет учиться классе в десятом.

Мэтр заметил мелькнувшую в глазах улыбку и недовольно нахмурился.

— Я сказал что-то смешное, ваше высочество?

— Нет-нет… — поспешил я успокоить чародея. На всякий случай. Мало ли, вдруг он капризный, как девушка, и такой же непредсказуемый в гневе? — Просто, вспомнилось из прошлой жизни.

Маг кивнул.

— Ну, что ж. Будем надеяться, что и вчерашний поединок, когда-нибудь вы тоже вспомните с улыбкой. И не забудете, кто выпустил вас на арену с вашим мечом. Кстати, не скажете, чья работа? Руку Игнациуса видел, но это уже самый верхний слой. А вглубь заглянуть не могу.

— Прошу прощения. Понятия не имею. Таким унаследовал.

— Угу… — мэтр задумчиво почесал подбородок. — А как назвали?

— Разящий.

— Разящий… — повторил старый чародей. — Да, откликается. Поразительно, как же вы угадали?

Я в очередной раз пожал плечами и развел руками. А сам подумал, что без помощи Улыбки Удачи точно не обошлось. Или иного подарка Фортуны.

Обсуждение моих уникальных способностей понимать сущность вещей пришлось отложить, поскольку снаружи послышался нарастающий шум. Не прямо за дверью. А я бы сказал, перед домом.

— Синильга? — я быстро подошел к окну и выглянул наружу. Но вместо орлана увидел небольшую толпу. Человек сто. Возможно, потому что больше на пятачке перед домом не помещалось, а был ли кто-то еще на улице из-за соседних зданий не разглядеть.

А недовольный ропот в толпе вызывали некие личности, пытающиеся пройти сквозь нее к дверям.

— Быстро они сообразили, — мэтр Клэопетрус встал рядом и тоже посмотрел наружу.

— Кто?

— Магистрат. Впрочем, чему удивляться. Мэтр Игнациус был так счастлив и озадачен, что о появлении в мире синего орлана, а также, историю о том, как и кем птенец был обнаружен, не знает только глухой. А у наших советников слух почище чем у филина, — маг указал взглядом на пышно разодетую троицу мужчин, словно отлитых по одной, шарообразной форме. — Ваше высочество готовы принять делегацию? Или прикажете им обождать?

— Вообще-то я только что очнулся. И, если честно, не готов.

— Понятно, — кивнул маг и посмотрел на Мэтью. — Юноша, соблаговолите выйти к народу и объявить, что их высочество еще не пришли в себя.

— Эээ… погодите, — остановил я Прудика. — Неудобно как-то… Все же, отцы города. А я их на улице, под дверью…

— Зачем же под дверью? — усмехнулся маг. — В светлице подождут. Впрочем, если ваше высочество позволит… — он поднял руки ладонями ко мне, как это обычно проделывал мэтр Игнациус, когда собирался наложить заклинание.

— Что именно? Собираетесь меня умыть какой-нибудь «Волной» А после высушить, а заодно и побрить «Огненным дыханием»?

— О, я вижу, вы и в заклинаниях разбираетесь, — вздел бровь маг. — Нет, к столь радикальным мерам прибегать не станем. Всего лишь личина. Если уж вы, ваше высочество, так великодушны и не желаете заставлять себя ждать... Самая простенькая. Часа два продержится, не больше. Потом приводите себя в порядок с помощью прислуги и цирюльника.

— Ну, если простенькая…

Мэтр Клэопетрус ничего не ответил, просто толкнул в мою сторону воздух. Во всяком случае мне так показалось. Ветерок взъерошил волосы, обдул лицо, мягкой щеткой прошелся по одежде и все.

— Отлично, — оценил свою работу маг. — Хоть на коронацию.

Я оглянулся, но зеркал в комнате не обнаружил, так что пришлось поверить на слово. Хватило даже того что я видел, а именно: совершенно чистый и новый атласный костюм, украшенный золотым шитьем, богатую перевязь с каким-то большим, ярко сверкающим драгоценными камнями орденом. Даже меч в ножнах выглядел каким-то новоделом. Быстро прикоснулся к рукояти и успокоился. Действительно, личина. Таким радостным теплом ладонь мог встретить только «Разящий».

— Да… Спасибо, мэтр. Пойдемте. Послушаем, что понадобилось от нас магистрату города так срочно, что они поспешили явится без предупреждения.

* * *

Три толстяка, олицетворяющие собой власть в Семипалатинске, были, что называется, не в своей тарелке. Словно огромные бильярдные шары они хаотически перекатывались по светлице, и только благодаря ее просторности и скудости меблировки, не сталкивались друг с другом.

— Здравствуйте, господа. Чему обязан?

— Добрый день, ваше высочество! — рявкнула троица, синхронно поворачиваясь в мою сторону. А дальше пошла отсебятина. Говорили быстро и перебивая один одного:

— Рады видеть вас живым и невредимым, ваше высочество…

— Вы уж простите, что не разобрались сразу…

— Поверьте, все виновные понесут заслуженное наказание…

— Самое суровое…

— Да-да… ваше высочество, самое суровое…

— И компенсацию…

— Конечно. Всенепременно…

— Какую назначите…

— В разумных пределах… ваше высочество…

— В том смысле, что город сейчас переживает не самые лучшие времена, поэтому мы осмелились…

— Минуточку, господа! — я поднял руку, призывая советников магистрата к тишине. — О чем вы толкуете? Какие виновные? Какая компенсация? В чем вы не разобрались?

— Ну, как же… — толстяки переглянулись и продолжил один, тот что стоял на левом фланге. — Венценосная особа на Арене. Позор. Скандал. Нет, нет… Мы понимаем, ваше высочество… Такое унижение можно смыть только кровью…

— Или золотом? — прибавил секундой позже и гораздо тише. Словно размышлял вслух, ни к кому не обращаясь.

Гм, если перевести весь этот трехголосый лепет на нормальный язык, получается… Получается, что они знают, кто я и считают достаточно… ммм… способным поквитаться за причиненные обиды. То есть более сильным, чем все их стражники и гладиаторы, с ополчением вместе взятые. Причем, настолько «более», что готовы капитулировать без боя и заплатить контрибуцию. В разумных, разумеется, пределах. Интересно… Откуда такая высокая оценка возможностей скромного наследника престола, который еще пару дней назад был должен, благодаря покойному папаше-королю, чуть ли не всей Империи? А из имущества владел только дворцом и тем, что не унесли слуги. Слухами земля полнится, или пиарит кто-то? Надо проверить.

— Полноте, господа. Вы меня с кем-то путаете. И титулуете не по чину.

— Прощения просим, ваше высочество… Если желаете сохранить инкогнито, то мы конечно же… Но синего орлана весь город видел.

— Город — это ерунда, — махнул рукой второй толстяк. — Жителям головы задурить, как два пальца… эээ… — вспомнил с кем разговаривает и быстро пробормотал: — К примеру, скажем, что мэтр Клэопетрус иллюзию создал. Но, на трибунах было много людей из других мест. И большинство уже разъехалось. Этим рты не закроешь. До вечера на сто миль вокруг о вашем эффектном визите в Семипалатинск будут судачить в каждом доме и в каждом кабаке. Так что… — советник изобразил нечто среднее между реверансом и тем жестом, которым приказчик сопровождает искреннее сожаление невозможности обслужить клиента.

«Отлично. Спасибо за подсказку. Не зря в совете штаны протираешь».

— А кто отрицает? — я пожал в ответ плечами. — Иллюзия и была. Вот только не городской маг ее произвел, а Пломень. Тот самый боец, чью жизнь я спас.

Тишина, воцарившаяся в комнате, показала, что мой ход застал советников врасплох. Толстяки неуверенно переглянулись, потом дружно посмотрели на чародея. Но по лицу мэтра Клэопетруса ответа не прочли. Снова уставились на меня. Аж жалко стало хитрецов, самих угодивших в приготовленные другим сети. Так что сделал лицо попроще и с улыбкой закончил:

— Вот так всем и говорите.

— Ф-фу, ты… — разом выдохнули толстяки. — А мы уж было…

— Гениально, ваше высочество, — подхватил средний, неодобрительно косясь на того, кто первым изложил идею с иллюзией.

— Конечно же, все именно так и было, мастер Дулу. И не на надо подставлять городского мага под судебную тяжбу по обвинении в нарушении правил Игр. А ведь среди проигравших найдутся хитрецы, желающие поправить свои дела за счет магистрата. А к юноше какие претензии? Он лицо материально не заинтересованное, и потом… Кто сможет порицать его за желание ответить добром за добро?

— А найдутся черствые души, — потер ладошки третий. — Мы сумеем повернуть в суде дело так, что они еще и сами раскошелятся. Да! Клянусь Девой, чаши держащей, это отличная мысль. Надо будет пустить слушок… И надоумить кого-нибудь из тех, кто желал осенью выставлять свои кандидатуры в совет. Во-первых, — будет чем казну пополнить. Во-вторых, — мы их так опозорим, что даже дети о магистрате забудут. Ну и самое главное, это как нельзя лучше подтвердит версию его высочества и позволит сохранить инкогнито в дальнейшем.

— Приятно иметь дело с умными людьми, — изобразил я очередную улыбку. — А раз уж в этом вопросе мы так быстро и легко достигли понимания, то думаю и насчет компенсации тоже договоримся.

При слове «компенсация» ответные улыбки увяли. А вместе с ними растаяло и радушие.

Три толстяка смотрели угрюмо и взглядами старались лишний раз не встречаться. Но и возражать не смели. Что лишь подтверждало мое изначальное предположение, что совет Семипалатинска с уважением относится к вооруженным силам Солнечного Пика.

Ладно, проверять насколько уважительно не будем. Пусть сами решают.

— Я никого не собираюсь обвинять в собственных… ммм, опрометчивых поступках. Поэтому, предлагаю решить вопрос к обоюдному удовольствию.

— Мы вас внимательно слушаем, ваше высочество, — ответил один, кивнула вся троица. Иногда они напоминали мне трехголовую гидру. Видимо, давно вместе правят.

— Как вы наверняка осведомлены, моя казна сейчас закупает провиант и прочие припасы.

Опять дружный кивок. Еще бы они не знали.

— Последние годы в королевстве был недород.

— Со всяким случается, ваше высочество, — влет подхватил мысль левый. — Засухи, наводнения, пожары… Не убережешься.

— А еще град, бывает такой, что даже магу щит не удержать, — фыркнул мэтр Клэопетрус.

И остальные тут же с ним согласились. Мол, да уж, судьба-злодейка и не такие фортели выкидывает. Ничего постыдного для правителя.

— Но посвящать в такие подробности каждого…

— Еще бы! — воскликнул тот из троицы, который готовился к встречным судебным искам. — Мошенники так цены взвинтят, не обрадуешься. Впятеро против обычной цены запросят.

— Само собой, крестьянам палец в рот не клади, по локоть откусят. Дай им волю — каждое зернышко или яйцо на вес золота продавали бы, — дуэтом поддержали его остальные советники.

Мелькнула было мысль уточнить, кто же все-таки устанавливает цены на рынке, крестьяне или купцы, но промолчал. Эти жирдяи намека не поймут, а читать им основы экономики нет времени и желания.

— Да… Так вот… Исходя из всего сказанного и общего понимания, предлагаю следующее. Вы отпустите купцам, прибывшим со мной, столько товаров, сколько они смогут увезти. И по цене… Скажем, в половину ниже...

— Побойтесь Богов, ваше высочество! — всплеснула руками средняя голова магистрата. — Это граб… я хотел сказать… разорение для города. Мы же не в праве приказывать торговцам. Значит, разницу придется из казны покрывать. Может, сойдемся на десятой доле?

Морду кирпичом, взгляд самый пространный… Словно нет никого в комнате. Один я здесь стою. О жизни будущего веку рассуждая. Совсем один. Без ансамбля…

— Пятнадцать, — пролепетала левая голова.

В носу что ли поковыряться? Черт, не знаю, как насчет этого у венценосных особ. Ладно, не будем позорить должность и звание перед простолюдинами. Хватит и надменного покашливания.

— Смилуйтесь, ваше высочество. По миру пустите. Сами осенью не сможем запасы сделать. Зимой люди голодать будут. Двадцать…

— Тридцать, — отрезал я, как можно строже. — Или…

— Мы согласны, — выдохнули те, раньше чем я закончил угрозу. И по тому, как они быстро обменялись заметно повеселевшими взглядами, понял, что меня развели. Прояви я еще немного твердости — смог бы и сорок процентов выторговать. Вот только цель у меня была совсем другая.

— Отлично. Как я уже говорил раньше, приятно иметь дело с разумными людьми. Поэтому, сделаем так — сорок процентов… Не перебивать! — прикрикнул на толстяков, дружно открывших рты. — Повторяю, ваши торговцы отпустят моим купцам товары со скидкой в сорок процентов. А компенсируете разницу вы не из казны, а вот из этих денег…

Я снял пояс и высыпал на стол вместимость потайных кармашков. На глаз там было не меньше сотни полторы новеньких империалов.

— Все, что останется, примите в дар Семипалатинску. В знак моего расположения и благодарность за приятно проведенное время.

И пока советники таращились на кучку золота, продолжил:

— Вы же понимаете, мужчине, воину, хочется иной раз развлечься… Так, чтобы сотня стражников не гоняла все что шевелится, а десяток телохранителей не старался даже от солнечных лучей прикрыть. А уж заикнись я о желании принять участие в гладиаторских боях…

Толстяки синхронно закивали. Это они понимали. Сами не раз прятались от жен. Правда, для иного времяпровождения, более приятного и вкусного, но суть от этого не меняется. Особенно когда слова подкрепляют такими аргументами. Готов спорить, они уже высчитывают, сколько империалов останется после выплаты компенсации, и какую часть из этого следует внести в казну, как дар неизвестного мецената, а сколько перепадет им лично.

Сумма советников явно впечатлила. А вслед за этим пониманием в их мозги пришла очередная, лежащая буквально на поверхности, мысль: «За что?» В том миропорядке в котором они жили до сих пор, просто так деньги никто и никому не платит. Тогда в чем подвох или мой интерес?

* * *

Режиссеры утверждают, что пауза — царица интриги и тянуть ее следует как можно дольше. Причем для этого совсем не обязательно тупо молчать с загадочным или наглым выражением лица. Можно просто отвлечь людей на другие действия, отложив обсуждение и оставив вопрос открытым.

— Господа, не кажется ли вам, что серьезный разговор и отношения к себе соответствующего требует?

Ход первый — озадачить. Ход второй — отвлечь.

— В наших краях говорят, что в ногах правды нет. Не знаю, как вы, а я бы с удовольствием присел.

Троица смущенно переглянулась, вспомнив, что я не так давно сражался не на жизнь, а на смерть, и мое физическое состояние должно быть еще не самым лучшим. Вот только откланяться с извинениями я им не дал.

— Не подскажете, где в вашем городе можно хорошо отобедать? Так чтоб и вкусно, и от посторонних глаз подальше. Ну, и не слишком дорого… — кивнул на кучку монет. — А то я поиздержался чуток.

Господа советники какое-то время растерянно моргали, усваивая услышанное, а после зафыркали как коты, с трудом сдерживая смех.

Не понял? А в чем юмор? Я тоже хочу посмеяться, вот только не пойму, что смешного?

— Отличная шутка, ваше высочество, — мэтр Клэопетрус тоже довольно хихикнул. — А сейчас, будьте так любезны, сделайте пару шагов назад. Спасибо. Достаточно, — и, прежде чем я спросил: «зачем», маг взмахнул руками и посредине комнаты возник обеденный стол. Достаточно большой, чтобы за ним могло свободно разместиться не меньше дюжины едоков.

Стол недолго матово о поблескивал полированной поверхностью. И минуты не прошло, как столешницу накрыла соответствующих размеров льняная скатерть, расшитая по канту васильками и маками. А еще минуту спустя стол оказался сервирован согласно здешних норм и традиций. То есть так, что из-за обилия тарелок, мисок, полумисков, кувшинов, ваз, горшков и прочей посуды, даже цвет скатерти нельзя было разглядеть. Хотя, кого это могло заинтересовать, если глаза разбегались от изобилия блюд, источающих такие ароматы, что никакому Лукуллу не снилось. Проще говоря, маг метнул на стол все, что лишь могла предоставить сила волшебства.

— Прошу к столу, ваше высочество. Так сказать, чем хата богата… Ой…

Он сконфуженно прервал самого себя и сделал еще один пасс. После чего вокруг стола возникло шесть великолепных стульев с высокими резными спинками, а-ля чиппендейл, и мягкими сидениями.

— Вот теперь порядок. Не откажите в любезности, Ваше высочество. Господа советники…

Отцов города дважды приглашать не приходилось. При виде обильной и дармовой трапезы глаза у троицы засверкали так, словно толстяки чудом вырвались на волю из реалити-шоу о рекордном похудении. И если б не присутствие венценосной особы, пусть даже инкогнито, готов спорить, что они с рычанием и повизгиванием бросились бы к столу, отпихивая друг дружку локтями.

Я не стал испытывать их терпение, в конце концов, никто не без греха, а чревоугодие далеко не самый страшный из них. Любители пожрать в основном наносят вред себе самим, тогда как прочие соблазны…

— Возблагодарим хозяина за щедрый прием и отдадим дань угощениям, — я шагнул к торцу стола, на «хозяйское» место, и сел в кресло. — Господа, прошу без церемоний. Разговор не синица, не улетит, а… — и, слегка перевирая народную мудрость, закончил: — …голодное брюхо к разумным речам глухо.

Возражений не последовало. Советники рысью заняли места с ближайшей к ним стороны и, едва сдерживаясь, чтобы не ерзать от нетерпения, уставились на мэтра Клэопетруса.

— Мэтью. А ты чего как не родной у порога жмешься? Отдельного приглашения ждешь? — поманил я Прудика.

— Здоровье его высочества, принца Николаиса! — не стал томить длинной речью маг, как только молодой коллега присоединился к остальным.

Наполненные кубки дружно взлетели над столом и опрокинулись в глотки.

Говорят, что если женщине нравится смотреть, как ест ее мужчина, это самое верное подтверждение любви. Ибо именно в момент поглощения пищи наиболее явно видна истинная сущность человека.

Не знаю, как там насчет силы злой любви, но глядя как жрут господа советники, я искренне посочувствовал их половинкам.

«Эх, не голодали вы, барин…» — со смешком промелькнула мысль, и я опустил голову, чтобы не рассмеяться.

В конце концов, мне с ними детей не крестить. Зато с такими представителями рода человеческого намного проще вести дела. Подвесить перед носом морковку поаппетитнее, и все… Как там кот Базилио пел? «На жадину не нужен нож, ему покажешь медный грош и делай с ним, что хош!»

Этих за грош не купить, золотишком придется побряцать, но в конечном итоге все вернется сторицей.

Чтобы не мешать советникам насыщаться, я тоже отдал должное угощению. К слову, весьма недурственному.

— Скажите, мэтр, а долго надо учиться, чтобы вот так… одним движением… Я к чему спрашиваю… — указал взглядом на увлеченно грызущего гусиную ногу Прудика. — Нам с Мэтью много путешествовать приходится. И такое умение весьма пригодилось бы.

Маг добродушно рассмеялся.

— Такое, наш юный друг, наверняка уже сумеет. Может, не так ловко и эффектно, но…

Мэтью непонимающе посмотрел на городского чародея. Я тоже.

— Эти яства не созданы магическим путем. Они плод усилий поваров из лучшей в Семипалатинске гостиницы. Я всего лишь поспособствовал перемещению блюд.

— То есть, вы их … оттуда… сюда… это… — трудно сформулировать мысль, особенно с полным ртом.

— Только чтоб не остыло, — кивнул мэтр Клэопетрус. — Многие блюда в холодном или разогретом виде теряют вкус. А переносить людей… Пришлось бы плести более сложный аркан. Да и к чему? Разве здесь хуже?

— Ну что вы, мэтр. У вас замечательный дом. Очень мило и уютно.

Какое-то время мы продолжали перебрасываться малозначительными фразами, пока интенсивность звуков, издаваемых советниками, не пошла на убыль. Первый, так сказать, голод толстяки утолили и продолжали есть уже почти культурно. Что означало: созрели для дальнейшей беседы. И надо было ловить момент, пока от сытости их не повело в сон.

— Господа, я хотел бы поднять кубок в честь славного города Семипалатинска и его мудрых управителей.

Троица свои кубки подхватила, но глядела на меня с некоторым недоверием. Не насмехаюсь ли?

— Только слепой может не заметить, как расцвел город под вашим управлением, господа советники. Куда не глянь — сразу чувствуется умелая рука опытного и рачительного хозяина. Ваше здоровье…

— Спасибо, ваше высочество…

— Благодарствуем…

— Вы слишком снисходительны к нашим скромным деяниям.

В общем, любезностями обменялись, можно и вернутся к главной теме разговора.

— Даже странно, что до сих пор не нашлось лорда пожелавшего подчинить себе столь богатый и процветающий город.

Жующие челюсти замерли, а три пары глаз впились в меня острыми буравчиками. Еще бы, наверняка на самую больную мозоль наступил.

— Эээ… — после продолжительной паузы отозвался средний. — Вообще-то, ваше высочество, не совсем так. Пытались. И не один раз… Но, у нас хорошая дружина. А главное — у Семипалатинска имеется императорский указ, дарующий городу право защищать свои вольности. А значит у лордов нет повода, чтобы объявить нас бунтовщиками и напасть объединенными силами.

— Дружина это отлично, — согласился я. — Но, лишь до тех пор, пока кто-то из нынешних властителей не решит, что империи Ковыр давно нет, а стало быть и все ее документы тоже утратили силу. И не убедит в этом других.

— То есть как? — похоже, столь простая мысль советников не посещала. — Привилегии вечны. У них нет срока давности.

— Ну положим, такой срок есть у всего, — пожал я плечами. — Но в данном случае меня другое интересует… Скажите, а кому вы будете жаловаться на самодурство лордов, если те все же соберутся и нападут на город?

Отлично. Судя по растерянности на лицах, и над этим господа советники не задумывались, считая нынешнее положение вещей незыблемым.

— Так это… Магам… — неуверенно ответил левый.

— Мэтр Клэопетрус? — окликнул я городского чародея, усиленно делавшего вид, что разговор его не касается. — Что вы нам ответите? Какова будет реакция Высшего Круга, если Семипалатинск подвергнется нападению объединенных сил лордов? Поможете защитникам города?

— Зачем спрашиваете? — недовольно проворчал чародей. — Вы же все знаете, что вот уже тысячу лет волшебницам и чародеям, достигшим вершин искусства владения силой, запрещено принимать участие в сражениях. Исключение — защита своей жизни или замка сюзерена. И за этой конвенцией архимаги следят очень строго. Вплоть до развоплощения нарушителя. Иначе что стоило бы одному или нескольким Высшим завладеть всем миром? А город не является чьей-то личной собственностью и не подпадает ни под одно из перечисленных категорий.

— Но как же так?! — хором вскричали толстяки. — Это же несправедливо! Это… это подло…

— Успокойтесь, господа! — я слегка повысил голос, пока советники не наговорили лишнего и не оскорбили мага. — Думаю, причина в том, что когда Высшим Кругом чародеев принимался ограничивающий закон, никому и в голову не пришло, что город может быть вольным, то есть — ничьим. Вот и не предусмотрели. А внести изменения или поправки в Законы, скрепленные печатями Круга, не под силу даже самому Корнелиусу Малькуту.

Тишина… Какая бывает лишь на кладбище в тот миг, когда в могилу летят первые комья земли…