И королевство в придачу 2

Глава 13

Глава тринадцатая

Давид Наумович встретил Олесю, как родную дочь. Даже моему возвращению был не так рад, как узнав, что я вернулся не с пустыми руками, а привел с собой травницу. Он тут же подхватил девушку под руку и, пробормотав что-то о густеющей крови и плохой желчи, потащил за собой, громко приговаривая, что как чувствовал и не зря оставил, в самом тихом уголке фактории просторную и светлую клеть. А еще велел соорудить в ней большой очаг и печь. На которых будет удобно и зелья варить и травы сушить…

Я, правда, помнил, что то помещение изначально предназначалось для банно-прачечных нужд личного состава, но, как говорится, кто здесь дворецкий? Наумычу виднее. А баню можно и новую срубить. Места, что ли мало?

Вернулся Давид Наумович быстро, чуть не подпрыгивая от удовольствия, сообщил, что Олесе необходимо побыть одной, прийти в себя и поздравил с изумительно полезным приобретением в хозяйстве. Как будто я не человека привел, а племенную кобылу или корову-рекордсменку. Что-то такое прочел на моем лице и с ходу принялся вводить в курс событий и новостей, случившихся в городе за время моего отсутствия.

Три толстяка оказались отличными управленцами. Пока я развлекался традиционным для героев способом: спасая юных девиц от злодеев — они так организовали процесс, что Семипалатинск бурлил, словно потревоженный муравейник. Для каждого нашлось дело по силам и способностям. Даже ребятишкам, которым раньше, максимум доверяли гусиный выводок к реке гонять.

Именно эта сопливая армия сейчас была наиважнейшей частью для бесперебойной работы огромного конвейера, в который превратился город. Поскольку являлись своеобразной беспроводной связью между координаторами и исполнителями.

Идея о рулетке для торговцев, как только я покинул пределы Семипалатинска, была беспощадно отвергнута, а взамен нее советник, отвечающий за перевозки, предложил другой вариант расчетов. Утвержденная магистратом цена плюс премия за скорость. Привез товар раньше указанного в контракте строка — получи премию. Задержался в пути — плати неустойку. Доставил груз в целости и сохранности — небольшая, но тоже премия. Испортил или растерял — выводы соответствующие. А чтобы негоцианты не бузили и не начинали угрожать санкциями, каждому было предложено выбирать — контракт с магистратом на новых условиях, или потеря гражданства, с последующей после этого конфискацией имущества.

Это официально. А неофициально намекнули, что после массового ухода гладиаторов в охрану Фактории, городской цирк остро нуждается в бойцах. И если раньше на Арену не выставляли ни детей, ни женщин, то это не значит, что традиции нельзя изменить. К слову, для казны прямая выгода. Реже придется диких зверей закупать для боев.

Купцы оказались понятливыми, и ни один не отказался подписать бессрочный договор. Под гарантию неприкосновенности семьи, жилья и имущества.

Заполучив таким нехитрым образом в монопольное владение весь транспорт, совет приступил к следующему шагу — сбору в цехах и гильдиях данных по минимально-достаточному количеству и перечню сырья, необходимому для бесперебойной работы всех мастеров в течении шести дней. Одновременно с этим специальная комиссия из старейших и уважаемых горожан производила на цеховых и личных складах учет имеющихся запасов. Которые тут же выкупались магистратом. По очень достойным ценам.

Именно выкупались, а не изымались. Так что хозяева с охотой показывали где, чего и сколько у них припасено.

И к концу дня, по результатам ревизии желающие уже могли ознакомиться с перечнем необходимых городу товаров, чтобы выбрать контракт с наиболее подходящим каждому маршрутом, сроками и объемом поставок.

Магистрат и в этом случае оказался на высоте. Выданное мною золото не зажулил, и закупочные цены оказались настолько интересными, что до вечера Семипалатинск покинули почти все торговцы. А если какой обоз и задержался, то лишь потому, что недавно вернулся и людям и животным еще требовалось время отдохнуть с дороги.

К общему списку новшества прибавилось еще одно. Весьма положительно воспринятое негоциантами. Теперь охрана перевозок осуществлялась силами городского ополчения и за счет казны. Купцы были довольны, что существенно экономили на содержании воинов. А совет — потому что ратники, во-первых, — не бездельничали, в ожидании, когда на город кто-то нападет и жителям наконец-то понадобится их услуги. Во-вторых, — гарантировали лояльность купеческого сословия в соблюдении договора.

В свою очередь, имея гарантию, что вся их продукция, прошедшая комиссию качества, будет выкуплена по твердой цене, цеха заработали, как никогда раньше. По всему городу мастера искали способную ребятню и зазывали в ученичество. А учеников массово переводили в подмастерья. Чем, соответственно, существенно увеличили выпуск всех товаров. Магистрату даже пришлось пересмотреть многие позиции в закупке сырья. В сторону увеличения объемов. Да и ассортимент предлагаемой продукции неожиданно расширился.

Одним словом, город бурлил, работа кипела и на склады Фактории начали поступать первые партии готовой продукции. В связи с чем, у Давида Наумовича имеется ко мне парочка пустячных вопросов. Например, когда из Солнечного Пика подвезут деньги? Дней пять он, конечно же, знает что говорить и обещать, но если…

В общем, я понял, что вернулся вовремя и что сражаться с десятком чужих дружинников далеко не самая трудная задача.

Осталось решить, что быстрее — пара сменных коней и галопом вскачь, или отправится на ужин к толстякам, а потом лечь спать и чинно телепортироваться из одной опочивальни в другую. Первый вариант был привычнее. Как любой нормальный человек опасается того, что не в состоянии понять, я тоже полностью не доверял магии. Имелся опыт… Те же телепорты… Где их собирают? А если какой-то адепт, после приятной, но бессонной ночки, замечтается и, рисуя руны, выведет завитушку с округлостями больше требуемых?

И что за бред, насчет исключительного ночного времени работы? Может, не во времени суток дело, а к примеру, в бессознательном состоянии клиента? Так это состояние легко обеспечить и другими способами, помимо сна. Например, хорошим ударом по голове. Или, более приятным — кувшином старого вина.

Второй вариант оказался таким заманчивым, что я решил немедленно провести испытания нового метода телепортирования венценосных особей.

Давид Наумович, громко и неодобрительно посопел, когда я сообщил ему о своем намерении, но отговаривать не стал. Скорее всего решил, что ничего страшного не случится, если мое высочество чуток оттянется, после всех приключений и забот. А потом наступит ночь и я благополучно окажусь в Солнечном Пике самым традиционным способом. И самое худшее, что может со мной случится — похмелье. Но это будет не его головная боль. В прямом и переносном смысле.

Более того, дворецкий, пряча взгляд, даже предложил позвать Олесю. Чтобы испытание нового метода прошло под присмотром целительницы. Но я вовремя просек подвох и сообразил, что Лия, конечно же, многое может простить… например, мальчишник перед выходом на Арену, когда я и сам не был уверен, что все закончится благополучно… но вряд ли поймет правильно, если найдет меня в королевской опочивальне, в обнимку с малолеткой. Тут уж никакие объяснения не помогут. Тем более, в стиле «ты все не так поняла».

Излишне мудрому дворецкому был продемонстрирован кулак самодержца и дано устное разъяснение, что приказы надлежит выполнять, а не обсуждать.

Давид Наумович внушением проникся, и мне был предоставлен большой, пузатый кувшин, — одним своим видом намекающий, что если они с содержимым одногодки, то я буду вкушать сок виноградной лозы, выросшей еще в позапрошлом веке.

Зная по слухам, что старые вина очень коварны, особенно на голодный живот, — я не стал рисковать и решил распить кувшин прямо в кровати.

Разделся до исподнего, забрался под шелковое покрывало, велел до полуночи не беспокоить в любом случае и сломал глиняную печать…

* * *

«Вспомнил детский детектив — «Старика Хоттабыча» —

И спросил: «Товарищ ибн, как тебя зовут?»

Ага, счаз… Товарищ. У товарищей не бывает такой… таких… такого… в общем, бездонных глаз. Что называется, с умом и образованием. И как коварно пряталась. На самом донышке кувшина. Явно не торопилась на свободу, и вывалилась наружу только после того, как я перевернул сосуд вверх дном и встряхнул, чтобы убедится, что нектар закончился.

Выпорхнула, в чем мать родила и, буквально с ходу, кинулась доказывать свою благодарность за досрочное освобождение из трехсотлетнего заточения, к которому ее приговорил сам царь Соломон.

Жуть… Это ж получается, она там, в кувшине, столетие или два томилась? Ё-мое! Девочка, конечно, нерядовая, но… Блин! Что же я выпил?

Рвотный позыв скрутил так жестко, что стало не до политеса. И свесив голову с кровати, я с невероятным удовольствием избавился от содержимого желудка… Прямо на сафьяновые сапоги Леонидии.

— С добрым утром, мой принц… — с холодом всех арктических льдов в голосе поздоровалась будущая королева. — Жаль, что не предупредили. Аристарх! Будь любезен!

Одновременно с уменьшением количества вина в организме, голова начала светлеть и проникаться мыслями. Увы, совсем не радостными.

Похоже, как не остерегался, а все-таки заимел неприятности. При чем, по полной программе, весь букет. Начиная от возвращения домой в самом непотребном виде, — до наличия обнаженной красотки под одеялом.

Причем, если бы это была Олеся, я хотя бы имел шанс более-менее достоверно обосновать случившийся конфуз. Но никакая логика, даже женская, не поверит в существование джинны, выпавшей из кувшина с вином и пожелавшей немедля отблагодарить спасителя. А если и поверит, то как объяснить, почему я не выбрал что-то другое в награду? Джинны ж, по преданиям, многое предлагают. Груды алмазов, замки, ну и всякое другое… Не менее нужное в хозяйстве.

Впрочем, это объяснять как раз и не придется. Наглядное подтверждение того, что даже от самого лучшего мужчины ничего путевого ждать не приходится. У нас же на все случаи жизни одно единственное желание имеется.

М-да… Пивка бы холодного сейчас. Враз соображение улучшится. А там и слова нужные найдутся.

— Аристарх!

— Пожалуйста. Не надо так громко… Я все объясню. Это не то, что ты думаешь…

Тьфу, все-таки брякнул. Хоть методичку издавай «Голливудские штампы в жизни народной».

— Я и не думаю ничего… — Странно, но льда заметно поубавилось. — Видимо, очередную победу отпраздновали, ваше высочество. И не рассчитали чуток… Бывает.

Гм… Сарказм присутствует. Это и глухой услышит. Но не более. Даже сочувствие имеется. Как у матери, которой приходится ругать нашкодившего ребенка. Надо… чтобы помнил и не зарывался, но при этом так хочется обнять, прижать к груди и пожалеть бедняжку.

Ничего не понимаю. Неужели амазонкам неизвестна ревность? Типа, результат отношения к мужчине, как существу второго сорта? Мы же не ревнуем своего питомца, сбегавшего разок на сторону… по весеннему призыву. Вот и они…

— Доброе утро, ваше высочество… Не желаете кваску?

Молоток, старик. Знает службу. Квас не пиво, но тоже весьма способствует. А потом можно и мяска жаренного, да с кислой капустой и рассольчиком. Если все пройдет гладко и меня самого сейчас не начнут, жарить и квасить.

— Спасибо. С удовольствием… А гостье что не предлагаешь? Думаю, после сотни лет в вине…

Я еще говорил, но видя как вытягиваются лица и распахиваются от удивления глаза Аристарха и Леонидии, понял, что-то не так. Бросил взгляд за спину, где должна была находиться моя нечаянно освобожденная пленница, но никого не увидел. То есть, вообще никого. Даже под покрывало заглянул, хотя понимал глупость поступка. Фигура у джинны была совсем не плоской, а под тонким шелком даже камбала не спряталась бы.

— Потеряли кого-то, ваше высочество? — убийственно вежливо поинтересовалась Леонидия.

— Э-э-э… ну да… — мой мозг, обгоняя все на свете компьютеры, мгновенно перебрал миллионы вариантов и выдал оптимальный. — Синильгу не видели? Опять улетела, что ли? Вот негодница. Никакого сладу с девчонкой!

Бинго! Глаза Леонидии потеплели, и она сама протянула мне кружку с квасом.

— Пей… горе луковое. Отмечали хоть что-то важное?

— А то… — я жадно припал к емкости и не отрывался, пока не вылакал до дна. Несмотря на щиплющий в носу газ.

Мяч оказался на моей половине поля и разыграть его надо было с толком. Заодно и сообразить — джинна мне померещилась с устатку или они умеют быть невидимыми? Эротическое сновидение было бы оптимальным вариантом, поскольку не усложняет дальнейшую жизнь, но если вспомнить подробности… немножечко жалко, что все лучшее достается нам в мечтах.

— Аристарх, можете меня и… — я уже мог сидеть вполне самостоятельно, что и немедля продемонстрировав, обняв Лию за талию и притянув к себе… — будущую королеву поздравить с еще одной башней в короне.

Странно, но радости в глазах обоих не прибавилось. Насчет дворецкого ладно, ему от этого ни холодно ни жарко, все равно к одному замку привязан, а вот почему Леонидия не улыбнулась, а в смущении отвела глаза?

— Эй, да что такое? — возмутился я. — Люди, ау? Им такую важную весть сообщают, а они — как на похоронах. Надеюсь, никто не умер, пока меня не было?

— Нет, нет… ваше высочество, — поторопился успокоить дворецкий. — Просто дел навалилось много. И без вас никак не управиться.

— Ну, так тем более, надо радоваться. Я вернулся. Сейчас умоюсь и буду готов вершить и свершать. Улыбнись, любимая. А то у меня смутные сомнения одолевать начинают. В наших отношениях что-то изменилось?

Леонидия, явно сделав усилие, усмехнулась и присела рядом. Более того, протянула руку и ласково потрепала меня по волосам.

— Не волнуйся, милый. Я люблю тебя, как и прежде. Все прочее — мелочи жизни. Уверена, мы преодолеем их с честью.

Точно. Что-то произошло. И очень плохое. К гадалке не ходить, без проклятия не обошлось. Но, раньше чем я открыл рот, желая немедленно расставить все точки над «ё», Леонидия закрыла его поцелуем. Долгим и приятным. Я и не вырывался. Подождут дела и проблемы. Для них время всегда найдется, и никогда не хватает для личного счастья.

Аристарх деликатно исчез, но продолжения не последовало. Когда губы наши разомкнулись, Леонидия аккуратно высвободилась из объятий и снова стала серьёзной.

— Хорошо, что ты не задержался надолго. Деянира прислала обещанный отряд. И девушкам пора увидеть своего нового сюзерена. Ветер свободы чересчур заманчив и силен, чтобы позволять сестрам слишком долго ждать. Пока слова клятвы не произнесены, они никому и ничего не обязаны. А ты уже и сам понимаешь, что такое отряд воительниц, которые не подчиняются никому, кроме собственной прихоти?

Не скажу, что да. Но догадаться не сложно…

— Ладно… С них и начнем. Еще что-то?

— На призыв Лавра Тулия откликнулся небольшой отряд наемников. Дюжина легкой конницы. Все опытные и хорошо вооружены. Капитан Роджер Залита, по прозвищу Серебробородый. Условия найма их, вроде, устраивают, но хотят говорить с тобой. И контракт тоже требуют за твоей подписью…

Лия говорила ровно и даже безучастно, но как-то уж слишком ровно, для такой новости. Что-то в этой ситуации ее цепляло.

— Личной аудиенции требуют, значит? Ну, что ж…

И тут меня, как током шибануло. А это случайно не те самые лесные братья, в плену у которых довелось побывать моей любимой? От одной лишь мысли о том, что во дворе замка свободно разгуливает отряд насильников, я аж зарычал.

— Не надо… — придержала меня Леонидия, увидев, что я догадался. — Не сейчас… Думаешь, я не убила бы их всех, если бы захотела? Тем более, когда у меня под рукой не просто сотня сестер, а весь мой род? Ты — лорд! Король, а не фермер, у которого солдаты ссильничали жену. Грабеж и насилие обычное дело для наемников. Да и вообще, для войны. Думаешь, ветераны Тулия поступали иначе? Или амазонки более милосердны к своим врагам? И если подумаешь, то найдешь для них гораздо лучшее применение, чем украшение стены.

— Но…

— Коля, родной… — девушка взяла меня за руку и прижала к груди. — Я очень благодарна, что ты не рассуждая готов вступиться за мою честь, невзирая ни на что… Только не забывай, пожалуйста — я не беззащитная девица, а сестра Меча! Трое из тех уродов давно уже кормят червей, а чуть позже к ним присоединятся и их приятели. Используй их с умом и держи рядом. Не лишай меня удовольствия.

Ах, вот в чем дело?! А я уж забеспокоился, что моя воительница в христианское всепрощение ударилась. Тогда как все гораздо проще. Амазонки тоже считают, что месть из тех блюд, которые подают холодными.

— Они твои...

— Спасибо… — на этот раз поцелуй был гораздо жарче. И разрывать объятия уже пришлось мне.

— Это все новости? Или еще что припрятали...

— Не «что», а «кого», ваше высочество… — дворецкий словно и не отлучался. Стоял в своем обычном углу, в привычной, чуть согнутой, почтительной позе. — Вас со вчерашнего утра дожидается посол короля Эдуарда XII.

* * *

Посол — это всегда серьезно. От кого бы то ни было. И ни на пороге, ни в садовой беседке за завтраком его принимать не полагается. Нарушишь дипломатический протокол — и получи вместо друга недруга. А у моего молодого королевства этих самых недругов, пусть и латентных, пруд пруди. Тогда как с друзьями и союзниками конкретный напряг. В том смысле, что ни одного. Даже свободный город Семипалатинск и тот в их число не запишешь. Протекторат с углубленным интересом. Но лишь до тех пор, пока предложенные условия устраивают горожан вообще и совет магистрата в частности.

Так что прием на высшем уровне я решил провести ближе к обеду. Совместив так сказать приятное с необходимым. Начав в тронном зале со всеми регалиями, а потом — если результат встречи будет обоюдно интересным — переместиться в трапезную. Где и продолжить общение в неформальной обстановке.

А пока имело смысл явить себя народу. Принять клятвы и присяги. Заодно, окинуть грозным оком. Чтобы не расслаблялись и помнили — государь на месте и бдит.

Первым делом, чтобы сделать приятное Леонидии и выказать уважение царице Деянире, я велел собрать во дворе амазонок.

Учитывая, что это не боевая тревога, а всего лишь общее построение, выкроил и для себя десяток минут. Оправится и сменить одежду. Аристарх, для такого случая, подобрал мне весьма солидный костюм. Без излишеств, но каждой деталью подчеркивающий, что его владелец не абы кто, а настоящее величество. Хоть и, запросто, без мантии… Этот плащ из сотен горностаев я отверг категорически. С золотым венцом провернуть такое же не удалось. Тут дворецкий был неумолим.

Во-первых, — я шел принимать присягу у иностранных подданных, а эта процедура предусматривает наличие, пусть и облегченного, но королевского наряда. Поскольку клятву дают королевству вообще, а не моей персоне лично. Короче говоря, трону присягают. Независимо от того, кто на нем после сидеть будет.

Такой подход меня не сильно обрадовал, но Аристарх поспешил разъяснить, что общая присяга всего лишь формальность, окончательно освобождающая вассала от обязанностей в отношении предыдущего лорда. А уже потом, я вправе требовать личного обета. От тех, уже своих подданных, чью верность сочту особо важной. Например — телохранителей, командиров отрядов, советников…

Что ж. Резон в этом был. Не приводить же к присяге каждого смерда. Да, от их трудолюбия и старания тоже зависит мощь державы, но не настолько, чтобы учитывать личный вклад отдельно взятого крестьянина.

Широкая площадка, которой заканчивалась каменная лестница ведущая в донжон, вполне заменяла трибуну. Я и возвышался над всеми, как полагается помазаннику и монарху, но, в то же время, вполне демократично открыт. Позволяя народу лицезреть мою персону. А что лучники на стенах держат площадь под прицелом, так это у них служба такая. Бдительная…

В общем, подняв голову,«шаркающей кавалерийской походкой» эдаким павлином я вышел из дверей замка и… завис, глупо улыбаясь. Хорошо, расстояние не позволяло разглядеть выражение лица, а улыбка и за оскал сойдет.

На торжественной линейке, хоть раз в жизни но присутствовали все. Например, «первый звонок» в школе или институте. Когда все чрезвычайно красиво и торжественно. С разноцветными лентами и букетами…

Передо мной же сейчас — не слишком ровно, скорее шахматным порядком — красовалась сотня живых цветов.

Военная подготовка и прочие изгибы в воспитании амазонок не уничтожили в девушках ни природной женственности, ни тяги к прекрасному. И на встречу со мной каждая нарядилась в свои лучшие одежды. Яркостью и цветистостью с легкостью посрамив любой восточный рынок. Предоставив наглядную иллюстрацию развития женской одежды в отдельно взятом царстве амазонок. От полного ню, не украшенного даже небольшой татуировкой, — до наглухо завернутого, как в саван, тела.

Аналогично и с прическами. От посверкивающих на солнце медным загаром гладковыбритых черепов, до невероятной пышности плюмажей из всевозможных перьев и конских хвостов. Впрочем, вполне возможно, что обошлись и собственными волосами. Опять-таки, всевозможных расцветок. И только одна из воительниц не украсила собранные в пучок русые волосы ничем, кроме единственного синего пера. Безымянная…

И это значит, что степные воительницы смотрят сейчас не на одного из обычных мужчин, пусть и короля, а — на Летающего с орланами! То есть, ожившую легенду из их собственных преданий! Ну, а если так, то чего мне робеть?

— Приветствую вас, дочери степи!

Леонидия, стоящая на одну ступеньку ниже, подала знак, и все девицы дружно поклонились. Не ноги в коленках согнули, придерживая подол и демонстрируя глубину выреза, а именно поклонились. С уважением ко мне, но и сохраняя чувство собственного достоинства.

— Рад в вашем лице приветствовать славнейшую из цариц и достойнейшую из воительниц царицу Деяниру.

— Слава!

Непривычно слушать хор сотни женских голосов, но приятно.

— Я не знаю, чем руководствовалась Деянира, отбирая именно вас. Но, прежде чем будут произнесены слова присяги на верность трону Солнечного Пика, я хочу, чтобы каждая из вас сама решила: будет ли она с этого дня служить мне по собственной охоте или всего лишь подчиняясь приказу царицы?

Видимо, я сказал не то, что от меня ожидали амазонки, поскольку нестройными рядами прокатился гул. Спасать ситуацию бросилась Леонидия.

— Летающий с орланами хотел лишь подчеркнуть, что превыше повиновения ценит личную преданность! — прокричала она громко. — Как мужчина и чужестранец, он не обязан знать наши обычаи. Да и разве противоречит одно другому? Особенно сейчас, когда приказ не расходится с желанием? Разве кто-нибудь из вас не готов принести клятву верности его величеству королю Николаису?

Мгновенно восстановившаяся тишина подтвердила, что таких здесь нет.

— Тогда не будем отвлекать его величество от более важных дел! — продолжала командовать Леонидия. — Обнажите оружие и приклоните колено.

Сотня амазонок, как единое целое выполнила приказ.

— А теперь, повторяйте за мной… Клянусь честью, жизнью, достоинством и уважением рода…

Ничего оригинального. Некоторые обороты, с учетом поголовной женственности контингента, непривычны для слуха, а в целом, все сводится к обычному: «…будь я проклята, если нарушу данное слово». Ну, и с обязательным перечнем более-менее длинного списка наказаний, полагающихся за клятвопреступление.

— Клянемся! Клянемся! Клянемся!

— Клятва принята! — торжественно поднял я руку, с зажатым в нем скипетром. — Верность будет вознаграждена, предательство — наказано.

Наверно надо было еще что-то эдакое, воодушевляющее произнести, но Леонидия и в этот раз перехватила инициативу. Очевидно, опасалась, как бы я снова не брякнул чего лишнего.

— Спасибо! До особого распоряжения, замок не покидать. Лучницам заступить на дежурство, согласно расписания! Сестры первой руки, подойдите к нам.

Из строя к ступеням бегом бросилось около дюжины амазонок. В их числе и Безымянная.

— Ваше высочество, — церемониально обратилась ко мне Леонидия. — Позвольте представить вам сестер, отобранных мной в вашу личную охрану. Поверьте, девушки будут преданы вам душой и телом. Они станут вашей тенью, и если понадобится, каждая с радостью и не задумываясь отдаст за вас свою жизнь.

Телохранительницы? Интересно. Вот только, как утверждает история, слишком многие патроны «принимали смерть от коня своего». То есть, от тех, кого меньше всего опасаешься.

— Тень — это отлично. Но мне не нужна еще одна… — улыбнулся я, и как бы в шутку указал на темный силуэт на ступенях. — Зато мне очень нужны люди, которым я мог бы доверять как себе самому. Которые могли бы представлять меня там, куда я не успеваю физически. Рискуя жизнью передать мои слова или вовремя известить о грозящей беде.

— Приказывайте, ваше высочество… — прижала руку к груди Безымянная. — И мы станем тем, кто вам нужен. Глазами, ушами, руками… Наградой или гневом. Клянемся.

— Хорошо… — царственным жестом я отпустил амазонок и повернулся к дворецкому. —Аристарх! Чтоб дважды не ходить… Зови наемников. И покончим на этом…

Странное ощущение. Ничегошеньки ж не делал. Просто стоял и слушал. А устал, будто мешки с цементом ворочал.