Хуррит 3

Глава 23

К обеду следующего дня упёрлись в реку: догадка Этаби оказалась верной лишь отчасти. Перед нами был водный поток, но назвать его большим язык не поворачивался. Ширина достигала не больше пятидесяти метров. Спрыгнув с коня, вошёл в воду по пояс: течение было чувствительным. Но приятным бонусом являлось то, что глубина не увеличивалась. Я прошёл треть ширины реки, с практически неизменной глубиной.

— Мы не сможем перевести повозки и животных, течение достаточно сильное, — пояснил Этаби и Шулиму, ждавших меня на берегу. По берегам реки росли кустарники и деревья, образуя местами настоящую чащу.

— Надо искать брод, — послал всадников вверх и вниз по течению.

— Это Терек? — высунулась из повозки Ада. Вслед за ней вытащили головы близнецы, радостно гогоча и продолжая дёргать мать за одежду.

— Не думаю, река узкая, да и не сильно похожа на ревущий поток. Как мальчики?

— Достали, дерутся всё время и меня искусали, — Ада скрылась в повозке, затягивая малышей вслед за собой.

— Дадим людям отдохнуть? — Шулим спрыгнул с коня, давая тому напиться. Вода в реке была чиста, можно было видеть дно на глубине метра.

— Потеряем день, лучше перейти реку и там устроиться на ночлег, чтобы с утра продолжить путь. Первым вернулся воин, посланный вверх по течению не найдя брода. Второй задерживался, уже думал послать за ним группу всадников, когда хуррит показался ниже по течению на другом берегу. Поравнявшись с нами, воин закричал:

— Арт, ниже можно перейти, мне там было по колено.

— Зачем ты перешёл, — прокричал Этаби, недовольный действиями воина.

— Увидел оленей, хотел подстрелить, ранил одного, но они ушли, — неудачливый охотник спешился:

— Надо пройти вниз немного, я буду идти по этой стороне.

— Вперёд, — развернув жеребца, начал движение на восток. Повозки со скрипом разворачивались на небольшом пятачке между зарослями, встраиваясь вслед.

Брод оказался недалеко, река в этом месте разливалась широко, образуя отмель на нашем берегу и галечный островок посреди течения.

— Найдём самое мелкое место, чтобы можно было перегнать овец и коз, — предложил Шулим, первым входя в воду. Пока я шутил и играл с близнецами, которых покормила Ада, воины нашли идеальное место для переправы. Если пересекать реку по диагонали, можно было не переносить мелкий скот на руках.

Первыми реку пересекли повозки с авангардом конного отряда. Верблюды и ослы уверенно шли в воду, волы также не проявили испуга. А вот с козами и овцами мы намучились — зайдя в воду, они начинали блеять и упирались. Лишь напирая сзади, удавалось заставить их идти. Воины выстроились цепочкой чуть ниже, подхватывая животных, которых сносила вода, и передавая их по цепочке. Но всё равно, несколько молодых овец вода унесла. Ягнят мы перенесли на руках, за время путешествия много овец и коз принесли приплод.

Закончив переправу, распорядился разбить лагерь, хотя до заката оставалось много времени. Шулим предложил организовать охоту, на этом берегу нашлось множество следов копыт животных. Взяв с собой десяток лучников, командир скрылся в чаще, перепоручив организацию дозоров Берди.

— Арт, отойдём, надо поговорить, — позвала меня Ада. За время путешествия жена исхудала несмотря на запасы еды, я продолжал экономить, не зная, с чем столкнёмся в дальнейшем.

— Многие жалуются на голод, — начала разговор Ада, — мне ничего не говорили, но Ирима и Тахарис от других женщин слышали такое не раз. Есть случаи, что у женщин пропало молоко от недоедания, может пора открыть бочки с солониной или резать больше животных?

— Шулим пошёл на охоту, мы в местах, где много животных. А солонина — это НЗ, как и наши домашние животные. Они нужны нам для разведения. Первый год будет самый трудный, нам придётся строиться, времени на охоту практически не будет. Ты же не забыла, что такое зима?

— Не забыла, но…

— Я распоряжусь, чтобы увеличили порции еды, перебил жену, — но и ты пойми, примыкая к нам, эти люди должны были сами позаботиться о пропитании. А мы уже месяц кормим их. Конечно, я понимаю, что досыта всех не накормим, но для меня приоритет — наши люди.

Ада промолчала, хотя на лице был виден внутренний протест. Я её понимал, будучи женщиной и матерью, она переживала за всех. После выхода из Вешикоане, в маленьких деревушках к нам присоединялись ещё люди. Присоединилась и группа хеттов, прослышав о нашем походе. Последние примкнувшие практически не имели запасов еды, а если и имели, то минимальный. У меня тоже было к ним сочувствие, но ставить под угрозу караван из-за них было бы глупо. Их кормили по моему распоряжению, может, чуть хуже, чем всех, но кормили. По крайней мере, они дошли до этого места живыми, не потеряв членов своих семей.

— Арт, — я не заметил, как рядом оказался Саленко со своим туземцем. — Гарр говорит, что после реки нет племён легов. Он даже не знает, живут здесь люди или нет, так далеко их народ не заходил.

— Ясно, как думаешь, далеко до Терека? После него до самого Дона вроде нет крупных рек?

— Насколько я помню, кроме Кубани нет, — археолог наморщил лоб и повторил уже уверенно:

— Крупных нет, хотя мелкие есть.

Солнце уже клонилось к закату, когда охотники вернулись: добыча оказалась знатной. Шулим с воинами добыл трёх крупных оленей и четырёх косуль.

— Шкуры и внутренности пришлось оставить, иначе не смогли бы все привезти, — весь перепачканный кровью хуррит улыбался, радуясь удачной охоте.

Подозвав Ахбухча, распорядился, чтобы одну косулю отдали примкнувшим, между собой мы называли изгоями.

— И скажи, чтобы им давали равные порции со всеми, — крикнул воину вслед, вспомнив слова Ады.

— Очень богатая земля, — поделился своими наблюдениями Шулим, — мы не встретили людей, даже следов не видели или костров.

— Тем лучше для нас, — мне совсем не хотелось устраивать битвы с местным населением, хватит крови на мой век. Отсутствие последних связал с реками: многие племена не переходили реку, пока не научились строить плавсредства. То, что их не встретил Шулим, не означает их отсутствия.

По всему лагерю поплыл запах варёного и жареного мяса: добычи охотники принесли достаточно, чтобы досыта накормить весь караван. Отсутствие людей не означало отсутствия ночных хищников: всю ночь нас донимал волчий вой и визги шакалов. Дозорные видели тени, но нападения не последовало: нас было слишком много и горели костры. Но вот на наших животных этот вой и визги действовал плохо: жалобно блеяли овцы, мычали волы и ревели верблюды. Только ослы не присоединились к этой ночной какофонии.

Два дня мы шли на северо-запад: горная гряда слева появлялась и пропадала с поля зрения. Навстречу начали попадаться леса с преобладанием кустарников и деревьев с колючками. Приходилось обходить эти непролазные чащи, подыскивая маршрут для повозок. Сунувшись в одну из таких чащ, вынужден был отступить: низкорослые деревья и кустарники создавали густую стену. Чтобы идти по такому лесу, придётся ползти на карачках большую часть пути. Но косули там прекрасно себя чувствовали: завидев наш караван, животные бросались в эти заросли из кустарников и пародий на деревья.

То ли дело наш русский лес, где красавицы берёзки, мощные дубы и вечнозелёные хвойные. Продвижение замедлилось из-за необходимости обходить участки такого «леса». За два дня после переправы мы прошли не больше двадцати километров. Трава выросла местами по грудь, скрывая сусличьи норы. Двум повозкам пришлось сменить оси, попав в такие ямы, они не выдержали нагрузки. Вдобавок ко всему начали встречаться болота, поросшие камышом и высокой травой, резавшей руки.

По вечерам одолевала мошкара, налетавшая целыми тучами. Начали болеть животные, видимо сказалась смена климата и насекомые. Ещё два дня мы пробирались по такой болотистой местности, Этаби исходил проклятиями по этим землям.

— Я знаю, почему мы здесь не встретили людей, — поделился гигант своими догадками во время ночного отдыха. — Ни один нормальный человек это долго не выдержит. Среди наших людей есть такие, что спрашивают, почему мы не остались у той реки, где охотились на оленей.

Я оставил без ответа слова хуррита: меня тоже донимали слепни и мошкара, но до конечной цели становилось всё ближе. Вместе с археологом мы пришли к выводу, что до побережья Чёрного моря не больше десяти дней пути всем караваном. Конный отряд добрался бы вдвое быстрее, но мы не могли позволить себе такую роскошь.

К обеду следующего дня местность стала меняться: исчезли болота, появились небольшие пологие холмы с деревьями. А уже перед самым закатом мы вышли к реке, шум которой услышали, ещё не видя её. Широкая река несла бурные серые потоки воды, переворачивая камни на стремнине.

— Это точно Терек, — произнёс Саленко, придержав лошадь рядом со мной.

— По описанию похоже, — я смотрел на реку, понимая, что такую мощь вброд не перейти. О том, чтобы строить временный мост, тоже не могло идти речи: ширина реки доходила до ста метров.

Разбив лагерь на берегу, собрались для обсуждения планов по переправе.

— Надо искать брод? — Первым высказался Саленко, помня наши действия при предыдущей переправе.

— Вода слишком быстрая, даже лошадь не сможет перейти, — поделился сомнениями Этаби.

— Вот именно надо искать брод, —настаивал археолог. По сути, он был прав — мы не умели строить мосты, да и заняло бы такое действие многие недели, если не месяцы.

— Что думаешь, Арт? — Вопрос Ады заставил всех повернуться ко мне.

— Пока не знаю, утром обследуем нашу сторону на пару километров вверх и вниз по течению. Если не найдём брода, будем думать, но сейчас ничего не могу сказать.

Ночью так и не смог нормально выспаться: шум реки мешал спать, пугал животных. Пастухи с ног сбились, пытаясь не дать им разбежаться.

Брода мы не нашли, даже уйдя вверх и вниз на пять километров. Мы с Этаби обследовали реку на запад, поднимаясь по течению, не удовлетворившись ответами хурритов, посланных в разведку.

— Какая мощная река, — восхищённо произнёс гигант, наблюдая, как течение несёт огромный ствол дерева. Дерево рухнуло в воду перед нашими глазами выше по течению в двухстах метрах.

— Подмывает берег, — ответил хурриту и замолк, вглядываясь в место, где рухнуло дерево.

— Этаби, за мной, — тронул поводья: жеребец послушно пошёл вверх по берегу реки. В месте, где река подмыла дерево, русло делало крутой поворот. Воды Терека бились о наш берег, вымыв там солидный участок земли.

— Смотри, — я соскочил с лошади, — если мы снаружи сроем этот участок земли, течение разрушит остальное, и основная масса воды устремится сюда, — показал рукой на юг. От берега здесь начинался уклон, вода уйдёт направо, не доходя до нашего лагеря внизу. Возможно, что спустя много километров оба русла вновь соединятся: старое и новое, проложенное нами. В данный момент этот вариант мне показался наиболее удачным.

— Ты предлагаешь срыть весь этот участок земли? — в голосе Этаби звучало сомнение. Словно подчёркивая мою правоту, в воду обрушился солидный пласт земли недалеко от нас.

— Ты видишь из-за этого изгиба, вся вода бьёт в берег. Если мы сроем этот участок, вода разрушит оставшееся и уйдёт туда, — показал рукой на юг. — Уйдёт не вся вода, но сильно уменьшится глубина и скорость течения, возможно, мы сможем найти мелководье.

— Как срыть такой участок? — хуррит смотрел на меня как на больного. Площадь земляной насыпи, которую я предполагал срыть, действительно была большой. Изгиб реки протяжённостью доходил почти до ста метров, а ширина насыпи до начала уклона примерно в сорок — пятьдесят метров.

— Нам не надо всё убирать, достаточно, если ширина будет в три повозки, остальное вода сделает сама, просто придётся подождать несколько дней.

— Ты лучше знаешь, — уклонился Этаби от дальнейшего разговора. Чем больше я осматривал место, тем яснее становилось: это выход из положения. Берег реки полого спускался к югу, самая большая высота у самой воды. Эту часть разрушит течение, когда мы сроем слои, подпирающие берег.

— Пошли обратно, будем готовиться.

Пришло время поработать всем: остаток дня провели, подготавливая инвентарь. Лопаты и мотыги из моих повозок обрели временных хозяев. Часть лагеря решил перенести к месту предстоящей работы, чтобы не гонять людей по пять километров на работы. В основном лагере остались женщины, дети, пастухи и двадцать воинов для охраны. Всех остальных вместе с двумя повозками с едой и водой, перебросил к месту работы.

За работу решили приняться с восходом солнца. Второй лагерь разбили в двухстах метрах ниже изгиба русла, выбрав широкую и высокую площадку.

— У нас не получится, — Этаби сплюнул на землю, сомневаясь в моей затее.

— Ты не знаешь, что делали фараоны и китайские императоры, имея рабочую силу, — возразил Саленко, но хуррит не удостоил его ответом.

Всё оказалось не так просто, как я думал: земля с трудом поддавалась, за целый день мы смогли срыть в глубину всего два штыка. Я решил оставить полтора метра до самого берега, чтобы разрушить такую земляную плотину в последний момент. Практически все работающие не видели смысла в этой работе, недовольство нарастало. На самом пологом участке работы необходимой глубины достигли на третий день. С этого момента работа пошла быстрее: то ли люди приноровились, то ли грунт стал более мягким.

На шестой день работы я решил, что достаточно: мы вырыли огромный котлован, доходивший до трёх метров в глубину. Плотина из земли толщиной в полтора метра ещё держалась.

— Что дальше? — Уставший Этаби смахнул пот с грязного лица.

— Надо обвалить этот участок земли, и вода пойдёт, — огромный пласт земли осел в реку при моих словах, а минуту спустя, бурные воды Терека прорвали оставшийся заслон из земли, вырываясь на свободу.

— Ура, — закричал Саленко, подбрасывая вверх мотыгу. Но мы не рассчитали силу реки: проём расширялся с каждой секундой. На противоположной стороне остались двое рабочих. Один соскользнул вниз вместе с куском земли и исчез в бурном потоке, уносящемся на юг.

Ширина пролома достигала двадцати метров и ширилась.

Этаби схватил моток верёвки, обвязал один конец камнем и метнул через новое русло:

— Обвяжи вокруг пояса! — Пришлось повторить дважды, воды Терека с шумом уходили через новое русло. Мужчина понял, торопливо обвязавшись верёвкой, поднял руку, давая понять, что он готов.

— Тащим!

Течение было столь стремительным, что несчастного вырывало из наших рук. Но мы втащили его к себе полу ослепшего и задыхающегося.

— Ты смог! — Этаби крепко обнял меня. Старое русло мелело на глазах, кое-где обнажая отмели. Даже потеря рабочего, которого унесло потоком, не могла омрачить настроение.

Хурриты были готовы искать брод, несмотря на приближающиеся сумерки, но я знал, что надо ещё подождать. Каждый день пролом на изгибе русла будет расширяться под давлением воды, уменьшая сброс воды по старому руслу. После такого тяжкого труда стоило дать всем отдохнуть, организовать охоту. Да и овец и коз пока достаточно, можно пожертвовать десятком, чтобы люди нормально поели и отдохнули. Никто не мог вспомнить имя погибшего, мужчина оказался из «изгоев». Эта группа людей в три десятка всегда держалась особняком, но с этого дня их можно было считать полноправными членами каравана.

Основной лагерь сразу заметил уменьшение течения и глубины реки. Брод образовался практически напротив лагеря: обмелевшее русло обнажило несколько отмелей, образуя цепочку поперёк реки.

— Отдохнём один день, а послезавтра продолжим путь, — эту ночь я спал спокойно, уверенный, что мы сможем завершить начатое.