Хуррит 3

Глава 18

До дворца правителя дошли за несколько минут. Ещё на подходе заметил множество вооружённых людей. Знакомых лиц практически не было, но лица воинов выражали злость и печаль.

«Шутарна мёртв, что это могло значить»? В случайности я не верил, при нашей последней встрече покойный выглядел более чем живым, радовался жизни и чувствовал себя отлично.

Во дворце было необычайно многолюдно, до сих пор не видел такого скопления людей. Когда они все успели собраться или Шутарна мёртв продолжительное время и только сейчас решили обнародовать этот факт.

Правитель хурритов лежал на ковре, уткнувшись лицом в ворс. Недалеко валялась тыквенная бутыль, от которой несло резким противным запахом. Кроме царицы здесь находился сын правителя, Гиссам, и около десятка вооружённых людей, среди которых заметил двоих эсоров, братьев жены Шутарны.

— Убийца, — Эрби рванулся ко мне, на ходу обнажая кинжал, но воины перехватили руки парня, остановив его буквально в метре от меня.

— Гиссам, что случилось, когда это произошло? — После моего вопроса воцарилась тишина, нарушаемая всхлипами вдовы.

— Мы хотим это узнать от тебя, — тучный помощник Шутарны с трудом поднялся с кресла. Его объёмный живот колыхался при каждом шаге, а тройной подбородок выдавал мелкую дрожь.

— Бутыль твоя? — заплывшие жиром пальцы указывали на бутыль.

— Это снадобье, привезённое моим караванщиком из земель фуралов, — не стал отпираться, — но при чём здесь это?

— Это яд, — торжествующим голосом произнёс Гиссам, — всё ясно, убийца сознался, можете увести его.

— Отрубить ему голову и насадить на копьё, выставить на рынке, чтобы все видели, что бывает с подлыми убийцами! — истерично выкрикнул Эрби, пытаясь вырваться из рук воинов.

— Гиссам, — я перекрыл шум голосов в зале, — это снадобье не яд, оно лечило руки нашего правителя.

— Он попробовал нанести его на руки и умер, смотри сам, — воины подтащили меня к трупу. На руках хуррита виднелись следы мази, но я отчётливо сознавал, что не мазь стала причиной смерти. Из уголка рта Шутарны на ворс стекала пенистая жидкость. Судя по тому, что она не успела впитаться, смерть произошла совсем недавно.

— Он сегодня нанёс это снадобье на руки? — Мой вопрос заставил Гиссама сверкнуть глазами.

— Да, и сразу после этого он умер.

В зале снова поднялся шум, вдова присоединилась к требованию сына о моей немедленной казни.

— Стойте, дайте сказать, — упираясь ногами, я тормозил воинов, тащивших меня к выходу.

— Пусть он скажет, — громкий голос пожилого хуррита в богатой одежде перекрыл шум в комнате. Этого пожилого воина я видел несколько раз в шатре Шутарны и даже вспомнил имя: Амитани. Это был третий по значимости хурритский род, также имевший право стать наследниками трона.

— Я передал это снадобье правителю две недели назад, два раз по семь дней, — я специально акцентировал внимание на цифре «семь», являвшейся для хурритов священной. Он наносил её на руки каждый день, ему стало лучше. Почему он не умер тогда, если снадобье яд? Ты говоришь, — Гиссам попятился от моего взгляда, — что он сегодня в первый раз нанёс её на руки. Но это неправда, клянусь Тешубом и его верными спутниками Уйре и Сейре.

Клятва Тешубом и быками по имени Уйре и Сейре для хурритов являлась самой главной. После моих слов воины, державшие меня за плечи, несколько ослабили хватку. На минуту в комнате воцарилась тишина, но один из эсоров что-то прошептал на ухо вдове.

— Он врёт, я это снадобье увидела только вчера вечером, когда чужеземец Арт принёс его моему мужу, — не моргнув глазом, жена правителя выдала откровенную ложь. Амитани взглянул на меня с сочувствием, понимая, что против свидетельства жены покойного трудно возразить. Я знал, что мне не поверят, вердикт был вынесен, но я тянул время.

— Отрубите ему голову, — Эрби успокоился. Пройдя мимо трупа отца, он сел в его кресло и повторил приказ.

— Вы слышали приказ правителя? — Гиссам рыкнул на воинов, державших меня. Меня поволокли к двери, но в это время послышался шум и двустворчатые двери распахнулись настежь, пропуская Этаби с десятком моих воинов спецназа.

— Что здесь происходит? — рявкнул хуррит, обнажая меч. — Кто посмел связать моего брата Арта?

Воины из моего отряда обнажили мечи, занимая боевую стойку.

— Племянник, твой дядя мёртв, это он убил его, — кинулась на грудь к Этаби безутешная вдова, заливаясь слезами. Эрби несколько съёжился в кресле отца под гневным взглядом разгневанного хуррита.

— Это ложь, — Этаби стряхнул с себя женщину и грозно обведя всех взглядом, спросил:

— Кто хочет обвинить Арта, обвиняет меня. Говорите!

— Этаби, — тучная туша Гиссама, поплыла в сторону моего друга, — Арт сам признался, что дал снадобье, убившее нашего правителя.

— Это снадобье для лечения рук, Шутарна применял его две недели, и ему стало лучше. Они утверждают, что правитель сегодня впервые его попробовал и сразу умер, — мои слова прозвучали в наступившей тишине.

— Он убийца, брат, — завопил Эрби, всё ещё находясь в кресле правителя.

— Не слишком ли рано туда сел, мы даже не отнесли твоего отца в склеп? — Слова Этаби падали как огромные валуны, придавливая претендента на престол в кресле.

— Его надо судить, надо во всём разобраться, — зашумели хурриты в зале, образовывая защитный круг возле Эрби.

Привлечённые шумом в дверях показались ещё воины: перевес сил явно не в нашу сторону.

— Я требую суда «пхегата» для своего друга, а до тех пор, он будет на свободе, как любой хурре в этом городе. — Этаби перерезал верёвки, освобождая мои руки.

— Пхегат собрать за один день не получится, — Гиссам обнажил кривые зубы, — хурре будут требовать жизни человека, виновного в смерти их правителя.

— Почему они не требовали этого, когда вы, — Этаби обвёл мечом находившихся в зале, — допустили отравление моего деда и лишили меня законной власти. Любой, кто попытается нам помешать и станет на моём пути, станет моим врагом и будет убит.

Вытащив из-за пояса кинжал, Этаби передал мне оружие.

— Мы будем ждать, пока не соберётся «пхегат» и никуда не уйдём из города. А сейчас с дороги, — отодвинув корпусом воинов у двери, Этаби пошёл вперёд, прокладывая мне путь. Среди собравшихся на лестнице по пути вниз, было немало знакомых лиц. Несколько хурритов встрченных на лестнице, обнажив оружие, присоединились к моему эскорту, окруживших меня двойным кольцом. Уже на самом выходе из дворца, один молодой воин метнулся ко мне с мечом наперевес. Не останавливаясь, Этаби рубанул его мечом, заставив отлететь назад и упасть, обливаясь кровью.

— Этаби убийца, — прокричал кто-то сверху, и хурриты в нижней зале обнажили оружие, но помощь пришла оттуда, откуда мы не ждали.

— Стоять, их делом будет заниматься «пхегат», — громогласно объявил Амитани, протискиваясь сквозь толпу с мечом в руках. Обернувшись лицом к толпе, хуррит объявил:

— Кто тронет Этаби или Арта, станет кровным врагом рода Амитани! — Вместе с ним позицию заняли ещё шестеро хурритов, один из которых, несомненно, являлся сыном вождя.

Амитани со своими людьми проводил нас до моего дома: вызванные со всех концов города там уже находились около пары десятков моих воинов, среди которых заметил Шулима.

— Этаби велел взять твоих под охрану и ждать здесь, — попытался оправдаться мой командир.

— Ты правильно сделал, уважаемые, могу вас пригласить разделить с нами трапезу? — спросил у Амитани и его спутников. Но хурриты оказались, сославшись на неотложные дела.

— Это происки эсоров и Гиссама, — успел шепнуть Амитани, внезапно ставший моим союзником, — до «пхегата» не выходи в город, они могут подослать убийц. Крепко пожав протянутую руку хуррита, поблагодарил его за помощь.

— Ворота закрыть, везде усиленная стража, — в минуты опасности Этаби преображался. Пока я говорил с Амитани, он успел послать троих гонцов в разные места: в Харран, где находилась основная часть воинов моего спецназа и в близлежащие села.

— Этаби — это снадобье не виновато, ты же знаешь, что я не стал бы убивать твоего дядю?

— Конечно, знаю, — кроме него в комнате находился Шулим и Ада, не проронившая звука. — Но положение плохое, они постараются убить нас до «пхегата».

— Что такое пхегат? — Ада впервые заговорила с нашего возвращения.

— Народное разбирательство, — только сейчас Этаби вложил меч в ножны, — каждый род присылает своего «окисага» и решение выносится после общего обсуждения. Решение пхегата не может отрицать даже правитель. Бывали случаи, когда пхегат лишал власти правителей.

— Многие бедные рода будут за Арта, — вставил Шулим, — все помнят, что благодаря ему хатты не смогли напасть.

— Род Амитани, Шиноа, Сатуранни поддержат нас, — уверенно заявил Этаби, — но Рамуссан и род Шишхани будут против. Они не могут терпеть меня. Да и Арта тоже, — улыбнулся хуррит.

— Ада, пусть принесут еды, — попросил жену, чтобы выяснить, какая судьба уготована моей семье, если меня признаю́т виновным.

— Тебе отрубят голову, мне тоже, — буднично ответил Этаби, — наши семьи будут изгнаны.

— А семьи за что? — Понятие коллективной ответственности меня удивило.

— Так принято, — не стал углубляться Этаби, заметив, что Ада вернулась.

Через два часа в моём дворе уже собралось пять десятков воинов, с каждым часом подтягивались остальные. Но и враги не дремали: подогреваемая ими толпа горожан дважды предприняла попытку прорваться внутрь, но были отбиты. Пока обошлось без жертв, но, если штурмы продолжатся, жертв не избежать.

— Жаль, Харран не готов, там мы могли бы выдержать оборону любого количества воинов, — Шулим высказал то, что вертелось в моей голове.

— Я переговорю с Эрби, — Этаби закончил есть и откинулся на подушки.

— Это опасно, ты и так рискуешь своей жизнью, — но хуррит проигнорировал мои слова.

— Открыто не посмеют, возьму с собой несколько человек. Если мы просто будем сидеть, атаки продолжатся. Я знаю то, что успокоит Эрби и даст нам возможность дождаться пхегата.

— Этаби, о чём ты говоришь? — Опередила меня Ада.

— Он боится, что я могу заявить права на место правителя, зная о поддержке со стороны воинов. Откажусь от своего права, но потребую, чтобы до пхегата он успокоил своих ручных собак.

— Этаби, ты понимаешь, что Эрби станет плохим правителем и находится под влиянием родственников матери? — Хуррит знал содержание моего разговора с Шутарной незадолго до его убийства.

— Другого выбора нет, слишком глубоко проникли эсоры в наш город и наши земли. Даже если я стану правителем, они меня отравят, как отравили моего деда и дядю. Я не хочу умирать так, воин должен умирать на поле битвы.

Хуррит поднялся:

— После разговора с Эрби, заберу Тахарис и мальчика сюда, нам лучше быть всем вместе.

После ухода друга подозвал к себе Шулима и вручил ему четыре сикля:

— Возьми с собой несколько воинов, одну повозку. Нужно купить еды побольше, и про воду не забудь.

Неизвестно, сколько времени придётся провести в такой вынужденной осаде. Горожане частично разошлись, осталась группа из двух десятков, устроившаяся под тенью пальмы рядом с моими воротами. Шулим с воинами на повозке беспрепятственно проехал мимо митингующих. Мне очень не хватало Берди и Ахбухча, они вместе с Самумом отправились по новому маршруту в земли Элам в город Сузы.

После приведения сангаров к покорности Самум решил первым застолбить новый маршрут. Эламиты слыли хорошими торговцами, именно через них в Месопотамию попадал шёлк и большинство специй. Мой караванщик вознамерился стать монополистом в этом новом восточном направлении.

— Арт, что будет дальше? — Ада обняла меня сзади, сцепив руки на животе.

— Нормально всё будет. Этаби договорится, чтобы нас не прессовали разъярённые горожане и марионетки Эрби. На пхегате я изложу своё видение, есть у меня кое-какие догадки. Многие хурритские рода и так за нас, оставшихся я смогу переубедить. Но одно теперь ясно — Эрби, скорее всего, займёт место отца. Это значит, что долго мы здесь не уживёмся.

— Переедем в Харран?

— Нет, Харран оказался утопией, зря потраченное время и средства. Эрби не позволит владеть им под носом, и как бы я не укрепил крепость, она падёт рано или поздно.

— А если правителем станет не Эрби?

— Рамуссан не лучше, если не хуже. Он терпеть не может меня и Этаби. У Амитани шансов мало, иначе он не стал бы так демонстративно помогать мне. Этаби мог бы, но боюсь, своим вмешательством и моим спасением, окончательно перечеркнул все свои шансы стать правителем. Да и не хочет он этого, всегда говорил, что это не его. С учётом того, что я видел сегодня, вопрос по правителю практически решён, осталось соблюсти формальности. А воцарение Эрби означает усиление влияние эсоров внутри Митахни. Это не просто убйство Шутарны, это тщательно спланированный заговор, цель которого посадить Эрби на престол.

— Значит, домой? — голос Ады был уставший.

— Я понимаю, что ты уже привыкла к роскоши, прислуге, к тёплому климату. Но подумай сама — на территории России, да и всего СНГ, сейчас нет цивилизованных племён. Там вообще народа мало, если верить Виктору. Кстати, а где он?

— Он с женой и дочкой с утра отправился в храм Тешуба, хотел провести обряд со жрецом, говорил, что это облегчит жизнь девочке, если его не станет.

— Так вот, — продолжил мысль, — наш археолог-всезнайка говорит, что севернее Кавказских гор и Карпат, очень малолюдно. Да и люди, населяющие эти места, скорее всего, находятся в первобытно-общинном строе развития. Это даст нам преимущество — мы сможем создать свою русскую цивилизацию с нуля. У наших потомков тысячи лет не будет серьёзных врагов, никто и ничто им не помешает жить и развиваться.

— Я не против, порой мечтаю о снеге, — повеселела Ада после моих слов.

— Ну тогда думай уже сейчас, что возьмёшь с собой. Близнецам снег понравится, они спят?

— Нет, я их заперла наверху с няней, боялась, что здесь начнётся бой.

— Можешь выпустить, у нас во дворе почти весь мой отряд спецназа. Остальные подойдут к ночи или с утра. Мало кто отважится штурмовать такие силы, зная, чего стоят наши воины.

— Арт, — Ада задержалась у выхода, — мы возьмём с собой служанок, Этаби, твоих воинов?

— Всех, кто пожелает, —ободрил жену, — думаю, к нам многие присоединятся, почувствовав, чем грозит правление Эрби. Надо переговорить с Этаби насчёт Саммарата, младшего сына Шутарны. Думаю, его жизнь в опасности, эсоры не захотят терпеть потенциального кандидата на трон.

— Мы можем его усыновить, — встрепенулась Ада, останавливаясь на лестнице.

— У него есть дядя, но мне нравится такая идея, — одобрил идею супруги.

Шулим с воинами и продовольствием вернулся ближе к вечеру, ведя с собой Саленко с семьёй. Они случайно встретились на рынке, куда археолог увёл жену и дочь, увидев митингующую толпу у дома.

— Ты молодец, правильно поступил, — похвалил украинца, — неизвестно, как бы себя повела толпа при вашем виде.

Саленко сильно отличался от местных своим видом — его волосы цвета льна, бросались в глаза издали. Проведя половину дня на рынке, археолог узнал много интересного: по городу упорно распространялся слух, что я убил Шутарны. Он там встретил провокаторов, призывавших народ собираться на штурм моего дома.

— Ты не представляешь, как я обрадовался, увидев Шулима и воинов, думал, что нам скоро крышка, — голодный Саленко уплетал за обе щеки. Ирима, испуганно жалась к плечу мужа, практически не притрагиваясь к еде.

Этаби вернулся лишь поздно вечером: Тахарис с криками радости кинулась в объятия Ады, едва не выронив своего крупного сына.

— Пока не пройдёт пхегат нас не тронут, — голодный хуррит набросился на еду. — Эрби сильно обрадовался, когда я сказал, что поддержу его и не стану претендовать. Но эта змея Гиссам, он всё время нашёптывает ему, настраивает против. Его я убью первым, пусть только попадётся мне на глаза.

До глубокой ночи мы сидели у костра во дворе в окружении воинов. Служанкам пришлось постараться, чтобы накормить шесть десятков воинов. Некоторые пришли уже ночью, подавая позывной сигнал в виде уханья совы, воины перелезали через забор и бросались в объятия товарищей.

— Совсем как в Наррише, — слова Этаби встретили гулом одобрения, — только там был открытый враг, а здесь враг более опасный, он среди наших людей, наших родственников.

Один за другим мои воины клялись в верности, убеждая меня, что умрут, но не позволят казнить их любимого командира Арта из неведомого племени Русов.