Хуррит 3

Глава 16

Прошёл год с нашего возвращения из Древнего Мемфиса, куда мы сопроводили дочь Шутарны. Аменхотеп имел уже жену, но это не помешало ему сочетаться с браком Гилухепой, получая в союзники правителя хурритов. Вопреки словам Саленко, жена которого должна была родить со дня на день, за этот год влияние Шутарны усилилось. Этому способствовало два фактора: — прочный мир с хеттами и союзные отношения с фараоном. Хурриты не преминули воспользоваться преимуществом своего положения: Шутарна направил свои войска на восток и юго-восток, повторно приводя к вассальной зависимости народы Месопотамии.

Под стремительными ударами хуриттской конницы, вооружённой длинными луками с моей подачи, одни за другим падали города и государства Двуречья. Ашшур вновь попал в зависимость к хурритам, из Аррапха были выбиты союзные силы сангаров и эсоров. Покончив с угрозой от восточных соседей, Шутарна направил свой взор на юг к побережью Средиземного моря. Халеб, Кардемиш, Кадеш и Тир являлись вольными городами, управляемые выборными градоначальниками. Один за другим вольные города склонились перед хурритами, признавая свою вассальную зависимость и обязуясь платить налоги.

Угарит, небольшое государство на побережье моря, сдалось без боя, предложив Шутарне огромный выкуп. Сильно ослабив ассирийцев и вавиловян, хурриты увеличили свои территории втрое. Только полунезависимые амореи и ханаанцы стояли между Египтом и Митахни, но Шутарна признавал эти народы как сфера влияния Аменхотепа.

Мои сыновья за семь месяцев войны, что я отсутствовал, сильно поросли и уже пробовали ходить. Им исполнилось год чуть меньше месяца назад, но сын Этаби, рождённый позже на три месяца, превосходил их габаритами. Хуррит назвал сына Берд, что переводилось как скала. Бедная Тахарис чуть не умерла, пока рожала этого невероятно крупного ребёнка. Она не смогла кормить мальчика: десять дней девушка боролась за жизнь. Берда кормила Ада, хотя двойне катастрофически не хватало молока. Помогало молоко коз: чередуя грудное кормление с козьим молоком, Ада смогла выходить сына Этаби, пока Тахарис не поправилась. Но молоко у неё пропало, и мальчика в дальнейшем кормили козьим. В моём дворе постоянно находились три дойные козы, но сын хуррита еле насыщался, пойдя в отца размерами и аппетитом.

Ирима, жена Саленко, оказалась незаменимой: ей пришлось взять на себбя большинство забот по дому. Ада целыми днями возилась с двойней, помогала Тахарис, которая до конца не оправилась после тяжёлых родов. Моё предложение нанять кормилиц жена отвергла с негодованием:

— Уж пусть лучше козы, чем неизвестно кто с инфекцией, — отрезала жена. Спорить не стал, не стоит лезть в женскую епархию со своим уставом.

Когда малышам шёл четвёртый месяц, а малышу Этаби было всего две недели от роду, и началась семимесячная война хурритов против восточных и южных соседей.

В отличие от прежних войн, где всё решалось на поле боя, эта компания изобиловала осадами городов. Мой успешный опыт обороны Нарриша стал своего рода учебным пособием: сангары и эсоры не выходили на бой, предпочитая держать оборону. Несмотря на желание Шутарны брать города приступом, я настаивал на осаде. Окружив один город, мы отправлялись к другому и брали его в осаду. Больше всех продержалась Нанави, сдавшись лишь после пятимесячной осады.

Города побережья Средиземного моря держались недолго: понимая, что помощи ждать неоткуда, после недельной осады гарнизон сдавался. Способствовало этому и лояльное отношение к сдавшимся: ни в одном из взятых городов хурриты не устроили резни, ограничившись грабежом богатой прослойки населения.

После окончания военной компании, Шутарна отблагодарил меня и Этаби, пожаловав нам во владение две маленькие деревеньки возле городка Харран. Сам городок располагался в часе езды на лошади от Вешикоане. Его то и городком трудно было назвать: две деревни у подножья холма и храм на вершине и назывались Харраном. Посетив это место вместе с хурритом, пришёл к выводу, что лучшего места для строительства крепости не найти.

Харран, вероятно, был местом развития шумерской культуры: кроме храма на горе присутствовали монументальные строения, некогда составлявшие крепость. Остатки крепостных стен опоясывали храм и всю вершину с трёх сторон.

— Если восстановить стену, можно сделать неприступную крепость, — Этаби безразлично отнёсся к моим словам. Храм на вершине был без жрецов: паломники сюда приходили редко. Получив от Шутарны разрешение на восстановление крепости, я стал набирать рабочих, умевших класть каменные стены. Прошло всего две недели, но средств было угрохано немало. Все потратил по делу: скоро должны были прийти три каравана с бетонными блоками, отправленные в земли хеттов. Только на их территории находился строительный материал необходимого качества. Даже дворец Шутарны был построен мастерами-хеттами и из хеттского камня.

Аде идея не понравилась, её вполне устраивала жизнь в Вешикоане:

— У меня здесь сад, огород, рынок под рукой.

— Мы не собираемся всё время жить в Харране, — убеждал жену, — но если сильный враг вторгнется в земли хурре и подойдёт к Вешикоане, город даже не имеет крепостных стен.

— Ты потратишь всё на свою крепость, хурриты сейчас сильны как никогда, это бессмысленная трата, — парировала жена. Мы в очередной раз собрались за общим столом. Саленко с беременной Иримой и так всегда был с нами, но Этаби съехал в свой дом после нашего возвращения с войны. Сегодня он навестил нас с Тахарис и сыном: на месте возницы Этаби выглядел смешно, но его жена категорически отказывалась от верховой езды после своей болезни.

— Ада, это всё временно, скоро ассирийцы и вавилоняне оправятся от удара. Если я не ошибаюсь, с ними вступит в союз и фараон. Хурритам придётся несладко, иначе они бы не исчезли с карты мировой истории, — Саленко обрадовался возможности блеснуть знаниями. Пока женщины накрывали стол, археолог углубился в детали, рассказывая об археологических находках в его прежней жизни.

— Кстати, — Саленко завладел нашим вниманием, — на месте Харрана в 1967 г были обнаружены остатки очень мощной крепости.

— И что с того? — Ада замерла, нависнув над украинцем.

— А то, — археолог вжал голову в плечи, — что крепость кто-то все же построил. И думается мне, в будущем были найдены остатки крепости, что собирается строить Арт.

— Ты говоришь глупости, — Слова Ады падали как чугунные гири, — то было наше будущее, и оно уже прошло, а сейчас настоящее и оно совсем другое.

— Зря ты это сказала, теперь его не остановить, — я переключился на беседу с Этаби, а археолога понесло. Войдя в раж, он перестал чувствовать страх перед Адой. До меня доносились обрывки их речей: оба украинца яростно спорили, выйдя в другую комнату. Мы с Этаби принялись за еду: Тахарис и Ирима решил подождать Аду и просто сидели за столом.

— Может, и не совсем плохая идея, — вернувшись, Ада присела за стол, задумчиво наматывая локон на палец правой руки. Торжествующий археолог чмокнул свою жену в щеку и присоединился к трапезе. Двое воинов из моего отряда, попеременно несли охрану моего дома. После пропажи Элсы, спустя год он так и не вернулся, поручил эту работу Шулиму. Берди и Ахбухч по-прежнему сопровождали мои караваны, охраняя их от разбойников. После военной кампании в прилегающих землях появились банды, сформировавшиеся из дезертиров и части вражеских воинов, не признавших власть хурритов. Шутарна, прослышав про грабёж, посылал конные отряды, но разбойники успевали раствориться в песках.

Была ещё одна причина моего желания обосноваться в Харране: Вешикоане превратился в крупнейший город Месопотамии. Беженцы сангары, касситы, эламиты, халдеи, хетты оседали в столице хурритов, превращая его в Нью-Йорк начала девятнадцатого века. Анклавы враждовали между собой, часто переходя на убийства. В городе стало настолько небезопасно, что Шутарне пришлось ввести патрулирование. Пришлых в столице наблюдалось больше, чем самих хурритов. Да и не любили хурриты жить в каменных стенах: большинство воинов жили в прилегавших деревушках, собираясь по зову правителя.

Я не отказался окончательно от своей идеи переселения на земли будущей Руси. Но к этой затее охладел Этаби и весь его род: популярность Эрби в народе была очень низкой. Мой друг, наоборот, набирал авторитет: Этаби знали и уважали все вожди хурритов. Поползли слухи, что Шутарна рассматривает Этаби как основного претендента на трон. Правитель хурритов с каждым годом становился старше, езда верхом его уже тяготила. Как только хуррит переставал самостоятельно седлать и ездить верхом, власть переходила к его сыну. Сам же постаревший, с этого момента считался «окисаг» и окружался почётом и уважением. Я видел таких «окисагов», обычно они всегда были окружены молодёжью, с уважением внимавшей каждому их слову. «Окисаги» участвовали в разрешении споров, примирении сторон, в сватовствах. Их власть оставалась номинальной, но до самой их смерти с ними советовались и их слова очень ценились.

Шутарне, на мой взгляд, было примерно за шестьдесят, но правителя мучал недуг. Утром ему требовалось около получаса, прежде чем проходила скованность. Я видел, что большие пальцы его рук искривлены и рукопожатие правителя не столь крепкое.

Все эти слухи о скорой передаче власти и влияние со стороны «окисагов» рода, охладили желание Этаби покинуть земли хурре.

Шли дни, недели, месяцы: мои караваны исправно ходили за камнем в земли хеттов, пользуясь перемирием между этими двумя народами. Каменщиков я нашёл в Танисе, куда регулярно ходил с товарами один из моих торговых караванов. Когда Шутарна узнал, что я приступил к восстановлению крепостных стен в Харране, прислал мне поистине царский подарок в виде двух сотен пленных эсоров.

— За этих шакалов никто не платит выкуп, только зря кормлю их, — правитель держал руки в тёплом молоке. Местные знахари уверяли, что это помогает, но судя по лицу Шутарны, боль не стихала. Ада распознала заболевание как ревматизм и полиартрит, удивившись, что оно прогрессирует в таком жарком и сухом климате. Накануне Шутарна прислал за мной гонца, явившись, к своему удивлению, не обнаружил там Этаби. Пленные эсоры были под надёжной охраной, начав строительство, собрал свой отряд спецназа. Большинство моих воинов происходили из семей бедняков и зарплата в сикль за месяц сочли достойной за свой труд. С появлением пленников их работа превратилась в рутину: им надо было присматривать за рабочими и предотвращать побеги.

— Ты меня вызывал, — осторожно напомнил правителю, увлёкшемуся своими молочно-водными процедурами.

— Почему ты не хурре, Арт? — скинул голову Шутарна, отряхивая руки. — Я говорю, почему ты не хурре с рождения. Чтобы у тебя здесь был род, склеп твоих отважных предков, многочисленная родня.

Я молчал, не понимая, к чему ведёт собеседник.

— Скоро я не смогу ездить верхом, поводья так и выскальзывают из рук. Придётся передавать власть, а кому? — Шутарна замолчал. Молчал и я, понимая, что правителю надо излить душу. Он вызывал меня чтобы слушать, а не говорить.

— Эрби? Он глуп и несерьёзен. Да и мать его эсорка, они и так норовят прибрать все к рукам. Назначу его, со временем весь Нанави переедет в Вешикоане. Хоть он мой сын, но боюсь потеряет все, что я завоевал и сделал.

— Может Этаби? — по затянувшейся паузе было понятно, что Шутарна ждёт моих слов.

— Великий воин, могучий и гневный, какой из него правитель? — Собеседник посмотрел мне в лицо. — Он растеряет земли хурре ещё быстрее, ввязываясь в ненужные войны. Правитель должен смотреть вперёд, вот ты посоветовал, показал, что хурре могут быть конными лучниками и я прислушался. Теперь наши конные лучники лучше, чем у хаттов или сангаров. А Этаби был против, против и сейчас, говорит, что лук-оружие труса. Разве может правитель рассуждать так глупо?

— Этаби плохо стреляет из лука, но хорошо дерётся на мечах, — заступился я за своего друга.

— Он может вообще не стрелять, но не видеть того, что конный лучник сильнее обычного— большая глупость, — в сердцах Шутарна опрокинул чашу с молоком. Я смотрел, как на пушистом ковре остаётся белёсое пятно и разводы, пытаясь понять, чего он от меня хочет.

— Ты Арт рождён быть правителем, — слова Шутарны меня оглушили, но правитель с сожалением покачал головой:

— Хурре не примут человека без своего рода. Начнутся кровопролитные войны, единство станет под угрозой, и враг этим воспользуется. У меня мало времени, но я не знаю, что делать.

На минуту воцарилось молчание: даже предложи мне Шутарна занять его пост, я бы много раз подумал. С одной стороны это честь, но с другой стороны такой геморрой, что врагу не пожелаешь. Хурриты трудный народ: гордые, заносчивые, абсолютно лишённые дисциплины и уважения к сопредельным народам. Это Шутарне, будучи царского рода, удаётся играть на их противоречиях и держать в подчинении. Даже при моём авторитете как военачальника, вряд ли моё назначение хурриты примут в большинстве своём. Конечно, мой спецназ, многие воины из бедняков меня поддержат. Но все знатные роды объединятся против меня, и будет междоусобная война. Оно мне надо?

— Есть третий вариант, — Шутарна кряхтя поднялся на ноги, — в старину созывался весь народ и люди выбирали себя правителя сами. Пожалуй, этим правом воспользуюсь, если мне не станет лучше.

Я из вежливости разделил трапезу с правителем, хотя не был голоден. За обедом Шутарна повеселел, спрашивал, как идут работы, интересовался моими дальнейшими планами. У него был ещё один сын от другой жены. Но мальчику исполнилось всего десять лет, а до шестнадцати у хурритов подросток не считается мужчиной. Парня звали Саммарат, и он отвечал всем критериям правителя кроме возраста. Очень сильный, спокойный и рассудительный Саммарат был от жены хурритки из местного знатного рода. На мой вопрос, почему Шутарна не рассматривает второго сына на наследование, собеседник горько рассмеялся:

— Шесть лет, Арт, шесть лет пока он станет мужчиной. А я в лучшем случае ещё год или два смогу самостоятельно оседлать и взобраться на лошадь. Руки совсем не слушаются.

Покинув дворец, решил заехать к своим, прежде чем отправиться в Харран где шли работы. Слова Шутарны не выходили из головы: Саммарат мне нравился, да и мальчик тоже ко мне привязался, выделяя меня из всего окружения царя. Если его посадить на престол и направлять на правильный путь, хурритов, а значит, и меня, могло ждать совершенно другое будущее. Неужели в это время нет никаких средств, облегчающих недуг Шутарны?

Ада внимательно выслушала мой рассказ: от выбора следующего правителя зависело наше будущее.

— Единственный вариант, это облегчить состояние Шутарны, чтобы он продержался пока Саммарат не станет мужчиной, —закончил повествование, устало опускаясь на пуховые подушки.

— Если и есть средство от ревматизма, то только в Египте, — Ада накрыла спящих близнецов одеялом, — я читала, что во времена фараонов была неплохая медицина.

— Ты гений, — вскочив на ноги, выскочил во двор. Сегодня Самум собирался в Танис с очередным караваном, пусть все силы бросит на поиски подходящего лекарства. Если повезёт, правитель снова окажется у меня в долгу. Если же Самум не сможет найти лекарства, придётся забросить крепость и думать о переселении. Я не собирался оставаться в Вешикоане, вручив судьбу в руки неизвестного правителя хурритов.