Хуррит 3

Глава 10

Мне показалось, что я ослышался. Супилулиум расценил моё замешательство иначе:

— Ты боишься, хурре? — В его голосе звучала нескрываемая издёвка.

— Ты предлагаешь мне поединок? И если я выиграю — твои воины уйдут?

— Да, — подтвердил хетт, не скрывая усмешки на губах.

— Я согласен, когда хочешь биться?

— Сегодня, когда солнце будет над головой, — Супилулиум тронул поводья, разворачивая колесницу. Даже когда хетты отдалились на порядочное расстояние, я продолжал сидеть в седле, силясь понять, в чём же подвох. То, что хеттский правитель не сможет противостоять мне в поединке, даже не обсуждалось. Грузный, неповоротливый и близкий к закату своих возможностей Супилулиум не продержится и десяти секунд. Но чем объяснялась его самонадеянность, его усмешка при моём согласии на бой.

— Ничего не понимаю, — пробормотал вслух, трогаясь с места. Обескураженная Ада молчала, следуя за мной в крепость. Только Шулим бурно выражал свою радость по поводу предстоящего поединка, нисколько не сомневаясь в его исходе.

— Чего он хотел? — Этаби и Супимат встретили нас у ворот. Сзади толпились воины, ловя каждое слово разговора.

— Предложил мне Кулиш, а когда я отказался, вызвал на поединок.

— Царь вызвал тебя? — изумился хуррит, — он хочет к праотцам?

— Он глуп, — вмешался в разговор Супимат, — отправь его к предкам, Арт.

— Я не верю ему, — Этаби проявлял несвойственную ему рассудительность, — здесь кроется подлость.

— Не могу понять, брат, сам удивлён, — спешившись, передал поводья воину и помог Аде. — в любом случае поединок скоро, если он что-то задумал, это быстро выяснится.

Время до обеда пролетело быстро — конные хетты периодически продолжали беспокоить стражу восточных ворот. Они расположили свой лагерь достаточно далеко на холме, исключив возможность быстрой атаки из крепости.

В полдень с западной стены прибежал гонец со словами, что от лагеря хеттов к нам движется небольшая группа.

— Человек десять, — уточнил воин на мой вопрос о численности.

— Шулим, Супимат вы со мной, возьмите пятерых лучников и троих конных.

Встреча с Супилулиумом и его свитой снова произошла на расстоянии ста пятидесяти метров от крепостной стены.

— Ты готов сражаться Арт с царём хеттов?

— Давай покончим с этим, не надо много говорить. — Мы стояли друг против друга, сопровождающие с обеих сторон остановились в метрах десяти сзади.

— Царь хеттов Супилулиум II, —торжественно провозгласил хетт. Из его свиты выехал молодой воин в отделанных серебром доспехах.

— Мой сын, сегодня я передал ему царствование, — Супилулиум не мог скрыть усмешки. — Вы сражаетесь мечами верхом на лошадях. — При его словах хетты начали стучать рукоятями мечей о свои щиты, громко выкрикивая «хай, хай, хай».

Задумка старого интригана стал ясна: он выставил против меня своего сына, несомненно, хорошего воина. Будь это пешая схватка — я бы не переживал. Но воевать верхом на лошади в поединке, мне не приходилось. Не говоря уже о том, что как наездник я однозначно уступаю любому всаднику из своего отряда. Всадники из числа хеттов, хурритов или сангаров являли собой единое целое с лошадью. Эти народы раньше учились ездить верхом, лишь потом начинали ходить. Я имел опыт верховой езды, но всё равно не овладел им в совершенстве.

— Ты раздумываешь? — голос Супилулиума вырвал меня из размышлений.

— Нет, мне без разницы какого царя убить, отца или сына.

— Пусть подойдёт, — хетт указал на Шулима, безошибочно определив в нём командира. Пару минут они с Супилулиумом обговаривали детали поединка: если кроме мечей нам дадут луки — я проиграл. К моему счастью, конный поединок не предполагал использование луков. Мой соперник уже проявлял нетерпение, поигрывая мечом и поднимая лошадь на дыбы.

— Против солнца не атакуй, — Шулим передал мне небольшой хурритский щит, — у него шлем сверкает, будет тебя слепить.

Нас развели на метров семьдесят: Супилулиум поднял белый стяг и взмахнул им, давая сигнал к бою. Я слишком сильно пришпорил жеребца, встав на дыбы, он едва не сбросил меня. Пришлось вцепиться в шею, но щит я выронил. Противник преодолел две трети дистанции, когда мы сравнялись. Мой удар пришёлся в его щит, его широкий замах мечом пропустил, откинувшись на круп коня. Развернувшись, едва успел подставить меч и парировать удар: хетт двигался словно кентавр, слившись воедино с лошадью.

Третий заход закончился ранением моего жеребца — хетт намеренно нанёс удар по шее животного. Радуясь, что стремян нет, успел соскочить с падающей лошади. Кувыркнувшись, встал на ноги и едва успел отпрыгнуть в сторону: меч хетта просвистел в сантиметрах от моей головы.

Проскакав метров двадцать, противник остановился и поднял лошадь на дыбы. На его лице блуждала улыбка — пешего воина он не считал соперников. Хетты подняли вой, видя превосходство своего соратника. Их дикие крики «хай, хай, хай», вызывали ярость со стороны хурритов, обнаживших мечи.

— Шулим, назад! — Пришлось повторить дважды, чтобы остановить своих воинов. На лице моего командира проступала тревога, он также считал, что я нахожусь в проигрышном положении. На самом деле, никогда так не радовался, чувствуя под ногами опору. Супилулиум II, поднял на дыбу лошадь и начал приближаться, постепенно ускоряясь. Взявшись обеими руками за меч, ждал его приближения: присев, пропустил удар над головой, рубанув по ногам скакуна. Царский отпрыск вылетел из седла, подняв тучу пыли.

Теперь торжествовали хурриты: мощное «ярассу» перекрыло хеттское «хай».

— Наигрался? — тяжело дыша, хетт стоял напротив в трёх метрах. Его доспехи, украшенные серебром, не давали ему двигаться также быстро как мне. Обманный замах и я рубанул по плечу: хетт переложил меч в левую руку, правое плечо, в месте сочленения доспеха, обагрилось кровью. Вторым ударом рассёк ему сухожилия левой голени, заставив упасть на колени. Хетт приподнялся, я отдал должное его мужеству: из рассечённой голени лилась кровь, оставляя грязные следы на пыли. Но долго стоять он не смог, я не торопился добивать несмотря на оглушительное «ярассу».

Кружа вокруг противника, бросил взгляд на Супилулиума: хеттский царь уже оплакивал сына. Для себя я уже знал, что правитель не выполнит своих обещаний. Если он обманул с самим поединком, где гарантия, что он сдержит его условия.

— Мне пощадить его? — царь вздрогнул от моих слов. Пару секунд он мучительно размышлял, наконец, еле слышно вымолвил:

— Пощади его…

— Не слышу!

— Пощади его, — прокричал Супилулиум, соскакивая с колесницы. Неверно трактовав его действия, Шулим бросился навстречу хетту с обнажённым мечом.

— Стой, — успел остановить своего командира. Хетты тоже ринулись вперёд, но остановились по приказу своего царя.

Супилулиум демонстративно показав пустые руки, приблизился и остановился в паре метров.

— Пощади моего сына, Арт!

— Уведи своё войско обратно в Хаттуш, — выдвинул я встречное предложение.

— Я не могу, — гримаса отчаяния исказила лицо Супилулиума, — жрецы не простят мне этого.

— Тогда говорить не о чем, — я поднял меч, намереваясь добить царского отпрыска. Тот еле стоял на коленях, кровопотеря ослабила его, что он даже не мог поднять меч.

— Стой, — Супилулиум простёр ко мне руки, — я отзову всадников, вы сможете уйти в земли хурре. Тебе не выиграть, Арт! Мои союзники из эсоров и сангаров взяли Аррапха, окружили Вешикоане. Но ты можешь помочь Вешикоане, я полную Луну подожду, прежде чем двинусь на земли хурре.

— Твоим словам нельзя верить, — я сплюнул на землю. Ужасно хотелось пить, но следовало докончить торг. Мысленно я уже согласился, просто хотел гарантий и максимальной выгоды от выигранного поединка. Если Шутарна завяз в войне с эсорами и сангарами, нам долго не продержаться. Стрел практически нет, припасы подходят к концу, вода в колодце ужасная.

— Даю слово царя, ровно одну Луну, мои воины не перейдут дальше Нарриша. — Вытащив из-за пояса кинжал, царь надрезал руку:

— Клянусь богами Тешубом, Шарумой и самим Аном, что ни один хатт не пересечёт Нарриш в течении целой Луны.

— Хорошо, — я опустил меч, — но если ты нарушишь слово, я приду за тобой в Хаттуш, как пришёл за Инанной и вырежу всех твоих потомков, до младенцев во чреве у женщин.

— Я поклялся самим Аном, — Супилулиум выпрямился, его голос дрожал от гнева.

— Как ты отзовёшь всадников, — вложив меч в ножны, смотрел, как правитель помогает сыну подняться. Не справившись, Супилулиум махнул рукой. Несколько его всадников спешились и подбежали к правителю, принимая раненого сына.

— Отзову. Завтра их там не будет, — пройдя несколько шагов, царь остановился:

— Не ту сторону ты выбрал, Арт. Вдвоём мы покорили бы мир, дойдя до Тёплого моря.

— Не я выбрал, меня выбрали, — Шулим подвёл мне нового коня, спешенный хуррит замыкал наше шествие назад. Радостные хурриты высыпали наружу, отворив ворота: Этаби, расталкивая всех здоровой рукой, вырвался вперёд:

— Что случилось Арт, почему ты не добил его?

— Я купил нам дорогу в Вешикоане, — пришлось пересказать уговор с хеттским царём. И хотя раздавались крики, что все готовы умереть, радость на лицах хурритов я видел отчётливо. Одно дело сражаться в поле, но будучи запертыми в крепости, без достаточного запаса стрел и еды, воины чувствовали себя в ловушке.

— Они нападут, когда мы двинемся домой, — мрачно изрёк Супимат, едва я окончил рассказ.

— Нет, клятву Ану он не посмеет нарушить, — на моей памяти, Этаби впервые вступился за хеттов. Когда мы с Этаби и Адой остались втроём, мой друг снова удивил меня здравомыслием:

— Ты поступил очень мудро, что не убил его сына. У нас третья часть воинов ранена, многие погибли и нет стрел. Мы смогли бы отразить ещё один или два штурма, а потом всё равно хатты ворвались бы внутрь. И даже убивай каждый из нас троих, их всё равно осталось бы больше. Ты спас наши жизни, Арт, а от меня пока никакой пользы, — с горечью закончил монолог гигант, трогая плечо здоровой рукой.

— Не говори так, без тебя не было меня и Ады, — притянул к себе хуррита, — ты мой брат навсегда.

— И ты мой, — задохнулся от радости Этаби.

Остаток дня мы настороженно наблюдали за противником: с запада всё было тихо. Из лагеря всадников выезжали смельчаки, пытаясь достать нас стрелами. Несмотря на уверенность Этаби, что Супилулиум не нарушит клятвы, на душе было неспокойно. Если я ошибся, и хетты атакуют нас по пути домой? Очутившись на открытой местности, мы минимум вдвое уступали только коннице у восточных ворот. Всадниками даже не придётся рубиться с нами -они расстреляют нас стрелами.

Практически не заснул, ворочаясь и мешая спать Аде. С её появлением дом жреца полностью отошёл мне: Шулим и Этаби поселились по соседству в маленьком домике без дверей.

— Всадников нет, — Супимат ворвался ко мне рано утром, едва мы успели встать.

— Ушли?

— Холм пустой, — подтвердил командир лучников. — Ночью огни горели, а с утра их там нет.

Явился и Шулим, до которого тоже успели донести весть об уходе хеттов.

— Возьми с собой несколько человек, выберите лучших лошадей и проверьте, ушли хатты или приготовили ловушку.

— Неужели он сдержит клятву? — Ада обняла меня, — и мы сможем вернуться в свой дом в Вешикоане?

— Этаби уверен, что такую клятву царь не нарушит, но даже если так, сангары, касситы и эсоры ведут войну с силами Шутарны. Даже не уверен, стоит ли возвращаться в Вешикоане.

— Конечно стоит, — Ада пригласила меня за стол, — там наш дом и за него следует сражаться.

— Проблема в том, что, даже выиграв эту войну, хурриты проиграют. Они не так организованны и многочисленны, как их противники. Нет у них долгосрочной стратегии, живут одним днём.

— Научи их, — Ада присела напротив, — мы с тобой люди двадцать первого века, знаем историю человечества, свидетели прогресса. Неужели наши знания не помогут хурритам выиграть?

— Один человек, даже два не могут повлиять на ход событий глобально. Будь мы в каменном веке, наши знания смогли бы сильно повлиять на развитие местных народов. Но сейчас другая эпоха — в таком виде человечестве просуществует до эпохи пара. Империя хеттов, хурритов мало чем отличается от средневековых королевств, а порой и превосходят их. У нас нет знаний для изобретения огнестрельного оружия, а без него, я не знаю, как изменить ход истории.

— Мы можем сделать порох, мы проходили это, прекрасно помню все ингредиенты, — Ада улыбалась: — вы не проходили или ты прогулял?

— Помню я, как делать порох, — буркнул недовольный тем, что идея пришла в голову не мне. — Но даже порох мало что изменит.

— Нельзя понять вкус вина не попробовав. И нельзя знать заранее, как порох повлияет на расстановку сил, — Ада стала убирать со стола.

— Откуда в тебе такая кровожадность? — Девушка запустила в меня глиняной чашкой, которая разлетелась на мелкие кусочки.

— У тебя кровь на щеке, — кинулась жена ко мне.

— Пустяки, это от черепка царапина.

— Бомбочки, — Ада на секунду перестала вытирать мне кровь, — мы можем сделать бомбочки. Главное, чтобы осколков было много.

— Для этого нужен качественный порох. Наш самодельный будет гореть, а нужно, чтобы взрывался.

— Мы будем экспериментировать и добьёмся нужного качества. Арт, мне нравится наш дом в Вешикоане, и я не собираюсь до конца жизни бегать по горам, питаясь сырым мясом. Доставь меня домой, отведи угрозу от города, и ты получишь первоклассные бомбочки.

— Хорошо, — не стал спорить, надеясь, что это временная блажь. Построению хурритов месяц обучал, а доверить им порох — не настолько я дебил. Но спорить с Адой, когда она увлечена, опасно. Оставалось надеяться, что по возвращении домой она снова увлечётся своим садом и огородом.

Шулим вернулся через два часа: взмыленные лошади свидетельствовали о проделанном пути и скорости.

— Мы не смогли их догнать, они ушли в сторону гор, — Шулим показывал на север. — Они ушли ещё ночью, угли в кострах успели остыть.

— Позови Элсу, Этаби и Супимата, надо всё обсудить.

На Военном Совете все высказались за то, чтобы идти в земли хурре. Только Супимат хмурился и пытался напомнить, что верить хеттам нельзя.

Тех раненых, что могли сидеть в седле, поручил заботам Шулима. Элсу попросил сопровождать и охранять три повозки с тяжелоранеными, что не могли идти или скакать на лошади.

Ещё до обеда мы взяли курс на восток: вереди конный отряд Шулима, посередине обозы с ранеными и пешие лучники. Замыкал движение я с отрядом в двадцать лучших всадников. Аду, несмотря на её протесты, пристроил с ранеными, поручив Эсле не спускать с неё глаз. Этаби в этот раз не послушался, взгромоздившись на лошадь, хуррит заявил, что его место рядом со мной.

Стоя у ворот крепости, пересчитывал воинов: семьдесят два всадника и сто сорок восемь лучников. Отряд Супимата понёс самые большие потери, оставив лежать в земле больше пяти десятков воинов.

— Арт, думаешь хурре проиграют и исчезнут? — Вопрос Этаби меня удивил. Не дожидаясь ответа, хуррит продолжил:

— Мы не такие как хатты, сангары или эсоры. Каждый из нас считает себя самым лучшим, сильным. Мы не любим подчиняться, неохотно принимаем чужаков, считая, что чужие люди испортят наш образ жизни.

— Этаби, ты во многом прав. Ваша горделивость и замкнутость на своих обычаях, делает вас врагами для окружающих народов. Может вам стоит брать от соседей полезное? Те же хетты имеют профессиональную армию, а у вас каждый сам себе командир. И эти ваши бесконечные поединки, где за косой взгляд вы хватаетесь за ножи. Вы сами себе убиваете, вам даже не нужны враги.

— Я думал об этом, — Этаби наклонился ко мне и, слегка понизив голос, продолжил:

— Если всё будет плохо, хочу взять свой род и переселиться подальше. Не хочу жить рядом с хаттами и эсорами.

— И куда ты переселишься? — Такого Этаби я видел впервые, возможно рана и напоминание о смерти остудило пыл моего друга.

— Туда за горы, — махнул рукой хуррит на север, где вдалеке в лёгкой дымке возвышались остроконечные снежные пики гор, опознанные Саленко как хребты Южного Кавказа.