Хуррит 3

Глава 20

Прошло три дня после пхегата, нас никто не тревожил. На четвёртый день пришёл посыльный от Эрби: меня вызывали во дворец. Этаби на месте не оказалось, пришлось идти одному. Шулим сразу собрал эскорт, хотя Вешикоане был в курсе моей непричастности к смерти Шутарны.

— Я ему не доверяю, — заявил мой командир, отбирая воинов для моей охраны. К дворцу я подошёл в сопровождении десятка воинов во всеоружии. В отличие от времён Шутарны, система охраны изменилась: первый пост стражи встретил перед воротами, попросив охрану подождать снаружи.

— Шулим, ждите здесь, — командир моего спецназа согласился с явной неохотой. По его лицу было видно, что он с больши́м желанием разоружил бы охрану дворца. Второй пост располагался уже при входе в само жилище правителей. Здесь меня попросили сдать оружие: пришлось подчиниться. Пхегат меня оправдал, и даже правитель не мог идти против решения народного суда. И меня распирало любопытство: зачем я понадобился Эрби.

У входа в залу, где обычно Шутарна принимал своих гостей, стоял усиленный пост стражи из шести воинов. И снова я не увидел знакомых лиц: Эрби или Гиссам поменял всю дворцовую стражу.

Кроме самого сына Шутарны в комнате находился Гиссам и ещё один незнакомый тип в типичной для сангаров одежде. Тип не понравился сразу: маленькие бегающие глаза просканировали меня с головы до ног.

— Арт, хорошо, что ты пришёл, — приветствовал меня Эрби, даже не поднявшись с места. Его отец не позволял себе такого неуважения — хурриты гостей приветствовали стоя, показывая своё уважение.

— Ты зачем меня позвал? — Боковым зрением увидел, как Гиссам делает жесты.

— Мой отец пожаловал тебе и Этаби деревни у подножья Харран.

— Разве мы их не заслужили? Не мы остановили хаттов, взяв Нарриш? Не мы семь месяцев сражались с эсорами, сангарами, амореями, дошли до земель Элама?

— Конечно, вы, — вмешался в разговор Гиссам, — наш мудрый правитель, — польстил мальчишке царедворец, — предлагает вам другие деревни в обмен на пожалованные Шутарной.

— Мне нужен Харран, — встрял в разговор Эрби, — там на вершине холма старый храм, он ещё со времён народа «саг-гиг-ва». Теперь, когда мой отец привёл к покорности сангаров, эсоров и другие племена, я хочу сделать этот храм общим для всех народов.

Мальчишка врал и делал это неумело. Гиссам и Эрби не хотели допускать нашего с Этаби усиления. Стратегическое расположение Харрана делало его угрозой для Вешикоане. А мои работы по восстановлению крепостных стен, они восприняли как угрозу в будущем. Я прекратил работы, понимая, что будущего в Митахни нет.

— Мне не нужны другие деревни, Этаби тоже, — сделав паузу, заметил, как заволновался Гиссам. Эрби тоже поёрзал в своём кресле, но сдержался, давая говорить царедворцу.

— Но я готов продать деревни и недостроенную крепость за хорошую цену, — при моих словах Гиссам выдохнул, а мужчина в сангарской одежде впервые улыбнулся.

— Какую цену ты хочешь? — Гиссам приблизился ко мне и остановился в метре.

— Мне надо это обсудить с Этаби, — ушёл от прямого ответа. И нанёс свой удар:

— Вы уже узнали, кто отравил нашего правителя?

— Мы ищем, — слтшком поспешно откликнулся Гиссам.

— Пока нет, — в голосе Эрби прозвучало сожаление. Скорей всего сам Эрби непричастен к смерти отца, чего не скажешь о Гиссаме. Его мой вопрос испугал, да и поспешность с обвинениями в мой адрес прекрасно помню.

Задав пару вопросов о моей семье и здоровье детей, Эрби дал понять, что аудиенция окончена. Я поспешил покинуть дворец, боясь, что нетерпеливый Шулим сочтёт моё пребывание внутри слишком долгим. Если ещё оставались сомнения, вызов Эрби их развеял. Сегодня мне предложили отдать крепость и деревни, завтра попросят переселиться из Вешикоане. Со смертью Шутарны стало рушиться всё то, чем так гордились хурриты. Я так и не понял, кем был сангар в зале Эрби, но царский отпрыск продолжал вытеснять своих, привлекая чужеземцев.

Вспомнил старого эсора Инлала, встреченного в Хаттуше. Этот интриган ещё тогда говорил, хурриты обречены, потому что слишком замкнуты и цепляются за старые обиды.

— Шулим, пошли гонцов и найдите Этаби. Пусть срочно возвращается в дом, нужно серьёзно поговорить. Так и передайте ему, что вопрос очень важный.

В ожидании Этаби проверил свои средства — наличных было не так много. Но можно выручить деньги за продажу Харрана, судя по всему, Эрби готов его купить. Кроме этого, у меня со дня на день должны вернуться три торговых каравана: один из Хаттуша, второй из Урука и Самум, впервые повёдший караван в Сузы, земли эламитов. Если мы планируем переселяться, понадобится много средств на закупку еды, оружия, инструментов.

Этаби явился через час весь в пыли: гонец нашёл его в Вотикоа, куда хуррит поехал посмотреть нового жеребца.

Кроме меня и Этаби, на совете, где мы должны были определиться с дальнейшей жизнью, присутствовали Ада, Саленко с женой, Тахарис и Ирима.

Я вкратце изложил предложение Эрби, отметив, как вспыхнули глаза хуррита.

— Ты прав, Арт, нам здесь не рады, — первой высказалась Ада. Саленко идею переселения поддержал безоговорочно, пустившись в пространные объяснения, что цивилизации Месопотамии скоро схлестнутся в кровавых войнах.

— Это закончится тем, что на побережье Средиземного моря останется только одно царство — Иудейское. Сейчас евреи ещё в рабстве у фараона. Но вскоре будет Исход. К тому времени от Митахни, хеттов, ассирийцев, Вавилона останется лишь осколки, которые будут нещадно убивать друг друга. И всё погрузится в хаос, до появления здесь Римской империи. Но до этого времени больше тысячи лет.

— Мне трудно покинуть места, где находятся склепы моих предков, но я готов, — Этаби не стал долго рассуждать на эту тему.

— Виктор, позови Шулима, — попросил археолога. Когда командир явился, дал ему указание собрать весь отряд спецназа на завтра.

— Зачем? — удивился хуррит, когда Шулим оставил наше собрание.

— Хочу предложить им переселиться с нами, многие воины без семей, их ничего не держит в этом месте.

— Подожди, пока не вернутся караваны, ты сам говорил, что потребуется много денег, — поддержала Ада слова Этаби, что «пока им рано знать, все разболтают по городу». После короткого раздумья пришёл к выводу, что воинов можно посвятить в планы уже перед самым отъездом.

— Этаби, нам будут нужны кузнецы, кожевенники, гончары. Можешь заняться этим, подобрать надёжных людей, готовых идти с нами? И какую цену назначим за Харран, мне надо завтра ответить Эрби.

— Назначьте самую высокую, чтобы можно было торговаться, — посоветовал Саленко. Из всех нас, идее переселения больше всех радовался он. Его любопытство как археолога уже получило удовлетворение, украинец рвался в новые места.

— С этого дня начинаем готовиться: закупаем железные и бронзовые орудия труда, запасаемся оружием, готовим продукты для долгой дороги. Виктор, можешь сказать, какой путь нам предстоит преодолеть?

— А где конечная цель? —ответил вопросом на вопрос археолог.

— Меня больше всего устраивает побережье Чёрного Моря или Азовского.

Саленко думал около минуты, беззвучно шевеля губами.

— Я думаю, что от двух до двух с половиной тысяч километров, — озвучил расстояние археолог.

— Так много? — удивился озвученной цифре. Мне говорили, что горы в двух неделях пути.

— Это если по прямой, — украинец встал, — мы находимся западнее основного кавказского хребта. Напрямую его не преодолеем, слишком крутые скалы и много снега. Придётся обходить его вдоль побережья Каспийского моря, где располагались Азербайджан и Дагестан в нашем прошлом мире. А уже оттуда идти на запад, вдоль главного кавказского хребта, если хотим достигнуть побережья наших морей.

— Как там с местными племенами по пути следования? — Ада опередила меня с этим вопросом.

— Были раскопки, подтверждающие обитание людей в тех местах ещё с окончания ледникового периода. Но в это время нет крупных племенных союзов, нет многочисленных племён, что могут представлять угрозу.

— Значит, готовимся и ждём возвращения караванов. Я завтра схожу к Эрби, поторгуюсь и попробую выгодно продать Харран, прежде чем его отнимут просто так. И ещё, — привлёк внимание друзей, — там климат куда суровее, надо заранее позаботиться о тёплой одежде.

— Когда выйдем в путь? — Саленко задумчиво теребил русую бородку.

— Сейчас у нас ноябрь, ориентируемся на февраль, чтобы в апреле подойти к горам. Надо воспользоваться периодом таяния снегов, чтобы пройти к морю вдоль горного хребта. Итого мы располагаем тремя месяцами подготовки, этого более чем достаточно. Ведём себя как обычно — ходим на рынок, занимаемся своими делами, не привлекаем лишнего внимания.

Первым вернулся караван из Хаттуша, поручил караванщику распродать товары из страны хеттов на рынке Вешикоане. Вторым пришёл караван из столицы сангаров — Урука. И лишь в середине декабря вернулся Самум из Элама, привезя огромное количество специй, шелка и других товаров.

Несмотря на предупреждения молчать, кто-то проговорился. Уже в январе по Вешикоане поползли слухи, что Арт и Этаби собираются уходить в далёкие суровые северные земли за Злыми горами. Слово Кавказ так и переводилось с хурритского: Злые горы. Первыми просителями со стороны, пожелавшими присоединиться к нам, оказалась семья эламитов. Они больше года жили в Вешикоане бежав из Нанави, взятой нами в ходе семимесячной военной компании.

— Меня зовут Эмаил, это мои сыновья: Еграм, Оргул и Везул. У них есть женщины, они умеют работать с землёй и с камнями.

Эламит неплохо говорил на хурритском. Трое его сыновей — рослые парни, старшему, наверное, в районе тридцати.

— У нас есть две повозки, есть немного коз, мы не будем мешать, позволь следовать с тобой, — Эмаил напряжённо ждал ответа.

— Хорошо, только другим не надо говорить, — обрадованный эламит хотел поцеловать руку, но я успел её выдернуть. Не нужно мне таких почестей, я человек скромный.

Эмаил оказался первой ласточкой: весь остаток января и февраль шли желающие присоединиться. Если человек оказывался семейным и владеющем ремеслом, такого принимал сразу. Появлялись и одиночки, их кандидатуры рассматривал Этаби и Шулим. Последний сразу известил меня о желании идти со мной. Половина воинов из моего спецназа, в основном бедняки, тоже изъявили желание переселиться вместе со мной.

— Куда столько людей, как прокормить такую ораву, — возмущалась Ада, после очередной партии просителей.

— Половина отсеется в пути, ещё не дойдя до гор, другая часть отстанет, когда увидит снег на склонах, — Саленко ответственно подошёл к своей работе. Именно ему поручил заниматься подготовкой. Археолог обратил моё внимание, что из орудий труда больше всего понадобятся топоры.

— Там лес, вековой. Придётся строить избы из брёвен, выкорчёвывать пни, расчищая поля для засева. Топоры наше всё, топоров должно быть очень много. Неизвестно, когда мы сможем найти руду и изготавливать инструменты на месте.

Я не вмешивался, понимая, что археолог больше моего знает о первых цивилизациях и потребностях в Древнем Мире. Ада через своих служанок скупала шкуры для тёплой одежды. В Месопотамии не существовало понятия тёплая одежда.

Весь январь и февраль прошли в напряжённых трудах: мы закупились отборной пшеницей, ячменём, фасолью, чечевицей. Лучшие злаки откладывались на посевной материал. Пшеница худшего сорта перемалывалась, чтобы запасов муки хватило на путешествие и первое время.

За Харран я получил хорошие деньги, потратив почти всё на предстоящее путешествие. Часть верблюдов я продал, оставив сего десять животных для переселения. Не зная, как приживутся верблюды в суровом климате, основной тягловой силой выбрал волов. Волов мы скупили целое стадо -им предстояло тянуть повозки и позже работать тягловой силой на вырубке лесов, распашке полей. Ещё из животных закупили коз и овец, не только из-за мяса, сколько из-за шерсти и шкур.

В последних числах февраля основные дела были закончены. Рядом с сожжённой деревней Вотикоа пастухи сторожили наш скот, состоявший из ста волов и больше трёхсот голов овец и коз. Непосредственно наших повозок, включая семьи воинов спецназа, оказалось двадцать шесть. Кроме семьи эламита Эфаила, к нам присоединились ещё три семьи эламитов без повозок, но с ослами. Все три семьи состояли из молодожёнов, решивших попытать счастья на чужбине. Десять семей сангаров и пять семей эсоров тоже примкнули к нам, несмотря на недовольство Этаби. Этих подбирал я сам: гончары, кожевенники, два кузнеца с детишками и жёнами. Был даже пожилой сангар-сапожник, вместе с двумя своими дочерями и малолетним сыном. Его жена умерла совсем недавно и Катыш решил сменить место жительства. Его дочерям погодкам едва исполнилось пятнадцать и шестнадцать, но обе девушки уже блистали красотой и их внимания добивались все неженатые. Были еще несколько амореев, ханаанцев, фистов.

Эрби не препятствовал нашему отъезду, он даже преподнёс подарки мне и Этаби. Двух великолепных жеребцов привели за день нашего предполагаемого путешествия.

Из пяти наших служанок, только одна эсорка сирота решила сопровождать Аду. Для жены и детей я подготовил самую лучшую крытую повозку, умудрившись обить колёса кусками шкуры быка. Это могло немного уменьшить тряску. Внутри повозки находилось много шкур и пуховых подушек из нашего дома. Ада осталась довольной после пробного проезда.

— Итого нас четыреста двадцать два человека, включая детей, — доложил Саленко, сверившись со своими записями.

— Сорок четыре повозок, двадцать три осла, десять верблюдов, сто три лошади, сто волов и больше трёх сотен голов овец и коз.

— Есть расклад по гендерам?

— Есть, — порывшись в повозке, археолог вытащил пергамент.

— Сто девяноста один мужчина, из них девяносто девять воинов. Сто семьдесят девять женщин и пятьдесят два ребёнка разного возраста обоих полов.

— Как с продуктами и водой?

— Десять повозок загружены только семенным материалом, — Саленко собирался перечислить, но я перебил его:

— Без подробностей.

— Ещё три повозки полностью забиты мотыгами, топорами, ножами, тяпками, стременами, поводьями, сёдлами и прочими орудиями труда. Есть три примитивных плуга, выкованным по моим чертежам, — похвастался археолог.

Ещё четыре повозки заставлены дубовыми бочками, что мы купили специально для воды. В остальных наших повозках — шкуры, одежда, запасы еды на дорогу. Только три повозки выделены для женщин и детей, остальные загружены всем необходимым, — бодро отрапортовал Саленко, сворачивая пергамент.

— Что по примкнувшим? Они в курсе, что питание за свой счёт?

— Я всем сказал, всего примкнуло восемнадцать повозок. У многих ослы, нагруженные мешками с едой.

Наших повозок оказывалось двадцать шесть: я взял на себя обязательство кормить всех воинов из своего отряда. Некоторые были со своими семьями, но большинство оказалось холостыми. Меня удивило количество женщин, но Саленко объяснил, что они в основном из семей примкнувших. Было несколько таких семей, где отец с двумя или тремя дочерями решил присоединиться к переселению.

Это была последняя ночь в Вешикоане, вернее, в Вотикоа, где был назначен общий сбор. С первыми лучами солнца мы собирались в путь: всю ночь мне мешал уснуть разноголосый говор. Люди сидели у костров, обсуждая будущее путешествие. Издалека доносилось блеяние овец и коз, рёв верблюдов и мычание волов, прерываемые криками ослов. Казалось, что животные понимают, какой предстоит далёкий и опасный путь, и делились своими переживаниями.