Хроники новуса

Глава 31

Как же хотелось жрать! Голод, как обезумевшая крыса, скреб когтями среди моих кишок, еще немного, и он вгрызется в потроха, пожирая меня изнутри. Я повернулся на бок, потом на спину, потом на живот — боль не утихала. Даже когда я лежал после плетей в доме Воробья, голод казался не столь яростным, а сейчас меня будто пилили пополам.

Кое-как разлепив глаза, я увидал тусклый свет через крохотное оконце наверху. До урока брата Арноса далеко, а до обеда — еще дальше. Я столько не вытерплю.

Я встал, надел старое тряпье, проверил, всё ли спрятано в схроны: одежда, книжка, последняя свеча. На всякий случай я даже расплавившийся воск собрал в кучу и тоже убрал под камень. Фитиль скрутить и слепить новую свечу несложно, если есть из чего. А свечи мне тут еще понадобятся!

Тихонечко убрал скамью, выглянул за дверь — никого. Все еще спали. И я метнулся вниз по лестнице в трапезную.

Было так рано, что даже слуги пока не показались. И, понятное дело, в трапезной хоть шаром покати: ни единого кусочка хлеба, ни позабытой миски с недоедками. Крыс я пока в замке тоже не видел, Алый крысолов, видать, неплохо потрудился. Впрочем, я пришел сюда не за этим. В дальнем конце трапезной я давно заприметил дверь, через которую слуги носили нам еду. Они же где-то ее брали! Если я пойду туда, может, смогу отыскать хотя бы кусочек черствого хлеба, а лучше запеченного целиком борова. Сейчас бы я сожрал его целиком, вместе с копытами и костями!

За дверью я увидел длинный коридор и пошел по нему. Время от времени появлялись другие двери, за которым невесть что находилось, но так как едой оттуда не пахло, я их и не открывал. Мало ли на что нарвешься! Я прожил тут уже больше двух недель, а знал лишь кельи, путь до трапезной, мыльни, оружейной залы и комнаты со столами. А ведь это огромный замок, что змеей опоясывал широкий двор! Наверное, тут можно бродить годами и все равно не запомнить все коридоры с подвалами.

Наконец я почуял аромат печева и поспешил туда. Запах тянулся из-за полуоткрытой двери, я осторожно заглянул туда и увидел огромную кухню с печами, всяческой утварью, большим открытым очагом и вертелом, на который можно насадить целого быка. Людей вроде там не было, потому я зашел внутрь и принялся оглядываться в поисках съестного. Первое, на что я наткнулся, — огромное корыто с поднимающейся опарой. Я засунул в нее руку и жадно сожрал кисловатое тесто с пальцев. Вкусно, но мало! Из соседней печи доносился запах выпекающегося хлеба, и меня скрутило еще больше. Я готов был голыми руками полезть внутрь, чтоб вытащить из углей хотя бы самый крошечный каравай.

— Кто таков? Чего тут забыл?

Я едва не подпрыгнул от грозного мужского окрика. На другом конце этой огромной кухни показался рослый красномордый мужик лет сорока, и он явно был недоволен. На миг почудилось, что это Тарг, мой отчим. Лицом они не особо схожи, а вот фигурой, голосом и хмуростью — очень даже. Этот тоже высокий, широкоплечий и ражий, без вялого пуза и крестьянской сгорбленности.

— Э-э-э, я…

— Нешто командор взял-таки помощничка для меня? Только чего какого дохлого? Ты ж через день-другой помрешь от натуги! Ну, хоть такой завалящий, и то хлеб. Чего стоишь, рот разинул? Давай руки мой и иди репу с морковью чистить!

Я растерялся поначалу. Видать, он меня с кухонным прислужником спутал! Хотя оно и неудивительно: одет-то я кое-как, ни гамбезона, ни балахона новуса, а случайных людей в замок не пускают.

— Дяденька, только это… я кушать очень хочу! — проблеял я. Живот сводило так, что аж мутило. Еще и запахи эти!

— Пальцем о палец еще не ударил, а уже жрать просит! Понабрали лодырей, — проворчал мужик, но взял миску, шлепнул туда шматок холодной каши и сунул мне в руки. — На, ешь. Иначе впрямь помрешь тут. Пусть вчерашняя, но тебе сгодится.

Я б сейчас даже свиные отруби съел, подвывая от радости, так что каша с застывшими жировыми сгустками меня ничуть не испугала. Я смел всё, что было в миске, и уставился на дяденьку жалобными глазами.

— Не наелся? Как бы дурно не стало! Ну, возьми, всё равно выбрасывать.

Я слопал еще две таких миски и чуток угомонился. Голод примолк, задавленный тяжелыми шматками холодной каши.

Наверное, теперь я мог бы удрать из кухни, но не хотел обижать столь доброго дяденьку, потому взялся за работу: в бочке отмыл от присохшей земли мешок репы и мешок моркови, потом почистил гору лука. С непривычки я снимал с луковицы шелуху голыми руками, пока дяденька не отвесил мне подзатыльник и не показал, как это делается при помощи ножа. Впрочем, я не обиделся да толком и не почувствовал этого удара. Рука у дяденька была легкой, не чета Арносу.

— Теперь меленько его нарежь!

— Дяденька, ты покажи как, а я уж подхвачу.

— Прислали невесть кого, даже ножа в руках держать не умеет. Сколько тебя учить придется? Год? Два? А потом сбежишь, как и… Гляди в оба!

Он ловко располовинил луковицу, положил ее срезом вниз, порезал вдоль, потом поперек, и та рассыпалась на небольшие ровные кусочки. Я взял тяжелый нож и попытался повторить за ним, но даже со всей моей силой новуса это оказалось не так уж и легко. Луковица все норовила выскользнуть из пальцев, куски разлетались по всему столу, а нож был настолько острым, что порез я заметил, лишь когда искровянил полстола.

Понемногу на кухню подходили другие помощники, зевали, потягивались и под окрики дяденьки принимались за дело. Кто кипятил воду, кто вытаскивал из закромов мясные туши и начинал их разделывать, кто вынимал караваи из печи и закладывал туда новые. Кухня наполнилась голосами, всяческими запахами, треском горящих дров, перестукиванием ножей и бульканием. Дяденька, судя по всему, тут был главным. Он раздавал всем указания, метался из одного конца в другой, приглядывал за всеми сразу, то бранил кого-то, то хвалил, краем глаза следил за мной, пока я резал тот злосчастный лук.

Я изрядно взмок, не столько от трудов, сколько от печного жара, слезы текли градом от лука. Сколько я уже тут? Не пора ли бежать в оружейную?

Вскоре захлопала дальняя дверь: на кухню гурьбой входили слуги, хватали посуду, раскладывали подготовленную снедь и утаскивали ее куда-то в недры замка. Один из них вдруг уставился на меня с явным испугом. Я кое-как протер глаза рукавом и увидел знакомого паренька, кажись, он был из тех, кто приносил еду в нашу трапезную. Что ж, пожалуй, пора мне тут заканчивать. Я приложил палец ко рту, приказывая тому молчать, и поспешил убраться через ту же дверь, что пришел. Надеюсь, хмурый дяденька не очень разозлится из-за моего побега. Как-никак я ему помог — накромсал целый таз лука.

Взлетев наверх, я быстро натянул гамбезон. Его вчера принесли, пока я был на уроке истинного языка. Да, выглядел он уже не так красиво, как прежде: и цвета поблекли, и заломы появились, но если б я в нем прошелся по своей деревне, то сразил бы всех девок наповал. Только вот луком от меня разило за три мили! Аж в нос шибало! Помыться я уже не успевал, потому лишь обтер руки о старую рубаху и поспешил в оружейную.

Влетел я туда одновременно с братом Арносом. Он на меня даже не взглянул, напомнил всем новусам, что мы приходим сюда не ради похвальбы собственной удалью, а ради укрепления наших тел, потом велел взять палки и дубасить столбы, что есть мочи.

Я рьяно взялся за дело, бил по столбу и так, и эдак, а потом, когда чуток угомонился и поднял глаза повыше, увидал, как брат Арнос сам тренируется с палкой. Встал, расставил ноги и как ударит по воздуху наискось и сверху вниз. Если бы перед ним стоял человек, ему бы изрядно прилетело по плечу. Потом Арнос отшагнул обратно и снова махнул палкой на тот же манер, только медленно. Отступил и ударил так же быстро. Отступил и снова медленно. Хмм, а, может, и мне так попробовать? Чего бить наугад? Брат Арнос ведь неплохо фехтует, у него стоит поучиться.

Я перехватил палку по иному, замахнулся и стукнул по столбу тоже наискось. Только удар вышел слабым, соскользнул, а не врубился. Я попытался повторить его снова — и тоже впустую. Может, там есть какая-то хитрость? Хотя какая тут хитрость? Просто бей сверху вниз и всё, но меня чего-то царапало, будто я недоглядел и недопонял. Снова уставился на брата Арноса. Нет, ну руками-то я всё верно делаю: и замахиваюсь, и вниз опускаю, даже голову держу так же. Глядь, а тут брат Арнос остановился, как вкопанный, тоже одними лишь руками замахал, и его удар показался слабеньким, кривоватым, как и мой. А потом раз — отшагнул назад, потом раз — шагнул вперед и снова ударил. На этот раз вышло красиво!

Ноги! Вот в чем секрет!

Я поставил ступни в точности, как брат Арнос, потом шагнул и махнул палкой. Нет, не вышло, вразнобой у меня всё пошло. Еще раз! И снова не в лад. Еще! И еще. Бум!!! Столб аж затрясся от очередного удара, и палка не скользнула бессильно вниз, а будто прилепилась к нему.

Оглянулся — не видел ли кто? И обнаружил, что все новусы бьют свои столбы не просто так, а с особыми приемами, и у всякого ноги не стоят, как приклеенные, а выплясывают всякие кренделя: кто назад-вперед шагает, кто вбок отходит, кто вообще подпрыгивает! Видать, для меча не только руки нужны, но и ноги!

Посмотрел на брата Арноса, а он уже иначе бьет, на сей раз снизу наверх — удар явно целит в бедро. Я кинулся за ним повторять, глядя не только на его руки, но на всё его тело: и плечи, и живот, и ступни. Едва у меня вышло, как надо, брат Арнос взял и соединил оба приема. Сначала ударил сверху вниз, отшагнул назад, по-хитрому переставил ноги, будто перескочил как-то, и повел палку снизу вверх. Остановился и по-новой. Я и так пытался повторить и сяк, долго не мог сообразить, как же надо так подскочить, чтоб ступни встали, как положено, да и потом приноравливался, как слить удары воедино. А едва у меня вышло, так брат Арнос начал показывать третий прием…

Я уж и не думал ни об усталости, ни об укреплении тела, так старался не запутаться в собственных ногах и руках. Фехтование оказалось ничуть не легче истинного языка — ум тут надобен едва ли не больше, чем сила и ловкость.

Под конец я сумел сплести вместе аж пять приемов, но на большее меня б уже не хватило. И тогда брат Арнос сказал заниматься в парах.

— На сей раз мы не ищем победителя и побежденного. Бейтесь друг с другом, учитесь, принимайте удары!

Всего новусов было девятнадцать, и брат Арнос встал в пару со мной. Я утер лоб, выставил ногу вперед и поднял палку, готовясь к отбитым бокам и рукам. Но что сделал брат Арнос? Он встал точно в стойку первого удара, который я за ним выучил, замахнулся и ударил точно туда, куда я и думал — сверху в плечо. Потом отступил и снова вернулся в ту же стойку. Я же знаю, куда он целит! А значит, смогу и отбиться! Я расставил ноги пошире, поднял свою палку и… взвыл от боли. Поднять-то я поднял, но брат Арнос попросту скользнул вдоль нее и все равно попал, куда следует. Попробую иначе! Тресть! Надо же, удержал… брат Арнос подшагнул ко мне, надавил сильнее, и я едва не упал от его напора. Значит, я делаю что-то не так! Снова с ногами напутал? Попробую и я пойти вперед! Бац! На сей раз получилось! Я отбил вражескую палку и удержался!

Брат Арнос чуть улыбнулся, отшагнул назад и ударил снизу вверх. Я заскрипел зубами от боли. Прямо по бедру! Как отбиться от такого?

Арнос колотил меня до тех пор, пока я не сумел трижды отбиться от всех пяти ударов. После этого он кивнул мне и велел меняться парами, сам встал с кем-то другим, а я оказался напротив одного из братьев новусов.

Мне снова стало нехорошо, будто передо мной брат Фалдос, а не один из его ближников. Бока еще помнили вкус его палки, когда он вчера с легкостью избил меня и даже не вспотел. Что толку от моих стараний, от повторений за братом Арносом, если благородные взялись за меч давным-давно? Всякий победит меня, не запыхавшись!

Новус ударил. Я моргнул раз, другой. И это всё? Да, у него иные приемы, но я мог отбиться, а если и нет, так боль не столь сильна, как с братом Арносом. Он замахнулся снова, я сразу же шагнул на него, подставляя свою палку. И он отшатнулся назад, как я поначалу, а ведь ноги-то у него двигались, как надо.

Мы сшиблись заново. Я все еще опасался начинать первым, попросту отбивался от палки брата новуса, и чем дольше мы сходились, тем больше я осознавал вчерашние слова брата Арноса. Мастерство важно, но важна и сила, и крепость тела, и выносливость. К тому же я тоже мог учиться!

Спустя какое-то время я понял, что этот новус знает не так уж много приемов либо предпочитает одни и те же, потому приноровиться к нему было не так уж и сложно. Даже если я делал что-то не так или запутывался в ногах, одной лишь силы рук хватало, чтобы не пропустить очередной удар.

— Смена! — крикнул брат Арнос.

И передо мной встал другой новус.