Хозяйка Монстрвилля. Чудовищная уборка

Запись 9. Небольшой, но капитальный ремонт. Д — демонтаж

— А-а-а-а-а-а-а-а-а-а!!! Моя ванная! Моя прекрасная, моя замечательная ванная! — настиг меня рев скелета, когда я отмывала Бобку в раковине на кухне.

Притом орал он так, будто кто-то отгрызал ему ногу.

И я обнаружила, что бегу стремглав к источнику вопля прежде, чем сообразила, что с ванной, скорее всего, ничего страшного не произошло.

Просто за пять лет она пришла в плачевное состояние.

— Безмозглый костяк, — ругнулась я, переводя дух на пороге вышеупомянутой комнаты.

— Что вы сделали с моей любимой ванной комнатой?! — орал скелет, топая ногами.

Он подошел к помывочному мероприятию со всей серьезностью.

Отыскал в своем шкафу наверху еще приличный махровый халатик приятного синего цвета и облачился в него, аккуратно повязав пояс вокруг костлявой талии.

На монарших ногах были надеты мягкие тапочки с помпонами.

И мягкое полотенце-то он с собой взял.

А также где-то откопал красивую коробочку с ароматическими маслами и с разноцветной лечебной солью в хрустальных флаконах.

Интересно, что он собрался расслаблять, если кроме костей у него ничего не было?..

Кажется, этот вопрос я нечаянно задала вслух.

Потому что скелет яростно обернулся ко мне и прокричал:

— Нервы! Я хотел расслабить мои несчастные нервы!

Но окунуться в приятное терапевтическое тепло ему было не суждено.

Ванная, совмещенная с туалетом, кстати, была в чудовищном состоянии.

Примерно как санузел в общежитии на десять комнат алкашей.

Не знаю, какова она была ранее, но теперь ее почти черные стены украшали толстые, но драные полотнища дешевых обоев и пятна потеков.

Пол был, кажется, из грубой, искрошившейся бетонной плиты.

Кто-то когда-то неловко попытался закрасить ее коричневой половой краской, но та облезла. И местами пол был просто серого цвета.

Плинтуса топорщились красочными чешуями, как шишки. И посыпаны почему-то мокрыми, полуистлевшими опилками.

В углах была сырость, грязь, пыль и плесень.

Белый сколотый «трон» все время журчал ржавой водой.

Сделать в него свои дела было можно лишь зависнув над ним, как колибри над цветком.

Потому что даже от мысли, что к этому можно прикоснуться своей нежной филейной частью, становилось плохо.

Раковины для умывания не было вовсе.

Водопроводные трубы висели вдоль облезлой стены, как сыроватые белые макаронины. Немного растянутые и деформированные.

Под потолком тускло горела одна-единственная лампочка, болтающаяся на длинном куске провода.

А в старой большой и грязной ванне была налита какая-то зловонная зеленоватая густая жижа.

Она вздыхала, как живая, и иногда бурлила, испуская на поверхность стайки пузырьков.

И, кажется, там плавали лягушки. Или даже змеи.

— Да как можно было довести ванную до такого состояния?! — не унимался скелет, яростно потрясая ароматическими маслами. — Даже если б в ней мылся полк побежденных солдат, она такой не стала бы! Где моя чудесная раковина из розового мрамора?! А тончайшие зеркала? Где половая плитка из белой смальты?! Тут что, навоз хранили?! Другого места не нашли?!

— Это Анжелика пыталась покрасить ванную комнату, — встрял кот, протиснувшись между моих ног.

— Покрасить?!

Некоторое время скелет возмущенно булькал обрывками ругательных слов.

— Зачем нужно было красить, — просопел он, наконец, — розовый мрамор?!

— Красить то место, где он был, — угодливо подсказал кот. — Ну, раньше.

— Нужно слить эту… жижу, — разглядывая болото в ванне, произнес скелет. — Выдерните пробку, Маркиз!

— Но пробка вот она, — заметил кот, указав на бортик ванны. — Верно, слив чем-то забился.

— Господи, чем?! Чем можно было забить так слив?! Прочистите его немедленно!

А это уже ко мне относилось.

Я в ужасе затрясла головой. Сунуть туда руку? Да никогда!

— И не подумаю этого делать! — вскричала я. — В отличие от вас, у меня-то вся плоть на месте. И я не хочу, чтоб она с меня слезла! Вдруг там кислота налита?!

— Не говорите глупостей, — огрызнулся скелет. — Была б там кислота, засор давно б пробило. Сам, все сам… Ладно.

Скелет изящно поддернул махровый рукав своего халата и осторожно запустил костлявую руку в зеленую жижу.

Мы с Маркизом перестали дышать.

С минуту все шло хорошо.

Но потом скелет вдруг издал ужасный вопль и отпрыгнул от ванны прочь.

На его костяных пальцах висел непонятный черный клубок.

— Оно коснулось меня! — нервно верещал он, размахивая мокрой рукой и брызгаясь вонючей жижей, пытаясь стряхнуть ком спутанных длинных волос со своих пальцев. — Оно тронуло меня, скользкое и холодное! Подводное чудовище!

— Если вас это утешит, то ваше прикосновение тоже ему вряд ли понравилось, — заметила я.

Но вмешательство скелета помогло.

Вода с шумом и бульканьем ушла по трубам, и на дне очень грязной ванны были обнаружены монаршие почти истлевшие портки.

Скелет выглядел убито.

— Ради всего святого! — выкрикнул он дрожащим голосом. — Сделайте что-нибудь! Верните мне мою драгоценную ванную комнату! Почините! Отремонтируйте!

Я развела руками.

— Извините, но в моем распоряжении только Тыкводжек, — ответила я. — Могу тут все пропылеглотить. Ну, стены окатить мыльным кипятком. И только.

— Это мало поможет! — вспылил скелет. — Я сам бы занялся ремонтом, но в таком виде кому я покажусь на глаза?! Черт… да и Маркиз не в лучшей форме. Так что ремонт придется делать тебе.

— Но я не умею…

— Меня это не касается! — выкрикнул капризный скелет. И гневно топнул ногой в тапочке с помпоном. — Ты горничная? Значит, обязана выполнять приказы хозяина!

— И оплачивать ваши розовые раковины из своего кармана? — усмехнулась я. — Ага, держите карман шире, ваше высочество.

Скелет высокомерно фыркнул.

— Ну, я достаточно богат, чтобы не занимать денег на ремонт у прислуги, — произнес он.

— Ва-аше высочество, — сунулся было Маркиз, трусливо прижав уши.

Но скелет его не слушал.

Сбросив мне на руки свои банные принадлежности, он круто развернулся, и твердым шагом, бряцая костями, проследовал в холл.

— Ва-а-аше высочество! — нудно тянул кот, спеша за своим принцем.

Но тот, разумеется, не обращал на своего друга никакого внимания.

Он прошествовал до тайника, замаскированного под тумбу для мраморного вазона с цветами.

Нажал на панель и обнаружил сундучок.

— Ну, что я говорил? — победно произнес он.

Но открытый сундук поверг его в уныние.

Да что там — скелет снова разразился жалобными воплями, ибо сундук был пуст.

На дне его бултыхались несколько монет, золотых, судя по всему.

Но судя по стенаниям скелета, ранее сундук был полон до краев.

— Вот об этом я и хотел вам сказать, — убито произнес кот, ластясь к упавшему на колени и рыдающему скелету. — Денег тут нет. Ну, почти нет.

— Куда?! — голосил скелет, горько плача. — Куда все подевалось?! Кто меня ограбил?!

— Ваша любимая Анжелика, — не сдержалась я. Хотя, конечно, мне было его искренне жаль. В один день лишиться всего — и карманов, и золота. Да и штанов с задницей тоже.

— Этого не может быть! — выпалил скелет.

Но кот лишь мотнул усатой мордой, подтверждая мои догадки.

— Тогда она сделала это нам во благо! — не сдавался упрямый скелет. — Чтобы потом, когда мы воссоединимся, нам было на что жить!

Какой наивный…

Но вообще, подумала я, что не такой уж он испорченный. Если так верит и до победного конца защищает любимую девушку.

— Вообще, — вкрадчиво сказал кот, — не все сокровища потеряны.

— Да?!

— И даже, скажу больше, основная часть их все еще в доме, — признался кот.

— В самом деле?! — обрадовался скелет.

— После первой… гхм… уборки я позволил себе спрятать большую часть золота по углам, по щелям, — продолжил кот. — Много времени прошло, кое-что… гхм… горничные нашли, но не все, далеко не все. Кое-что я могу отыскать сам, а кое-что найдет эта милая девушка, если продолжит убираться. И мы все-все-все починим и приведем в порядок. Не так ли, дорогая?

Он обратился ко мне, но вместо него ответил обрадованный скелет.

— Разумеется, так! — вскричал он, поднимаясь со своих костяных коленок. — Итак, к делу!

— Но я! Не умею! Чинить! Дома! — проорала я, чтоб этот костлявый пижон меня услышал.

— Ерунда, — безапелляционным тоном ответил скелет. — Разумеется, умеешь. Иначе зачем тебя наняли.

— Его высочество хочет сказать, — вклинился кот-подлиза, — что будет достаточно нанять рабочих, тех, что умеют.

— Но для начала, — скомандовал скелет, — пойдемте в ванную. Может, ее удастся хоть немного… отмыть. И я сегодня смогу освежиться.

Ну, насчет освежиться — это, конечно, капризный принц-скелет погорячился.

Освежаться ему еще долго не придется, судя по состоянию ванной комнаты.

Планы на уборку у меня были другие, но разве кто-то меня спрашивал!

Появился хозяин — значит, и командовать теперь было кому.

Противный скелетище, он вообще не слышал, что я ему говорю!

Трещал и трещал, заставляя сию минуту заняться ванной. Он был просто уверен, что убрать весь этот ужас — дело пары минут.

— Я очень напряжен. Мне просто необходима теплая ароматная ванна! — толковал он. — Так что поторопись, милочка. Приведи здесь все в божеский вид. Пока мы будем отыскивать и считать деньги. Нужно же выкроить еще и некоторую сумму, чтобы купить стройматериалы, не так ли?

Пришлось подчиниться… Иначе он от меня не отстал бы никогда.

Привести ванную в порядок, разумеется, было делом непростым.

— Если тут все отмыть и убрать, — мурлыкал вертящийся под ногами Маркиз, — то это будет засчитано как демонтаж… Гномам меньше платить придется.

— Ага, экономите за мой счет? — вздохнула я.

— Времена непростые, — вздохнул Маркиз. — К тому же, возница тебе заплатит все равно. В накладе не останешься.

Не согласиться с его доводами я не могла.

Для начала я ободрала странные обои. Вместе с кусками штукатурки кое-где.

Они были дешевые, ужасные, толстые, как серый картон. Голубые, с выныривающими дельфинами и пятнами тропических островов.

Только Анжелика могла додуматься украсить ванную комнату такой пошлятиной!

От сырости обои отходили от стен и завивались кокетливыми завитками.

Оторвать их было легко.

Бобка приволок откуда-то старый пыльный мешок и в нем ржавый молоток.

Не бог весть какой инструмент, но сгодится!

Я сложила в мешок, скомкав, все ободранные обои и куски прилипшей к обоям и отлетевшей от стены штукатурки.

Над самой ванной, вдоль ее ботиков, шел поясок из белого кафеля в две плитки высотой.

Разумеется, это была не та смальта, о которой говорил скелет.

Самая дешевая и уродливая грязно-белая керамическая плитка, вот что это было. Приклеенная неумело на шпатлёвку, которая от влаги испортилась, раскрошилась и осыпалась.

Чтобы прикрыть огрехи шпатлевки, ее вместе с плиткой покрасили белой краской.

Но это не помогло — краска сходила слоями, и все вместе выглядело еще более ужасно.

Плитку я с удовольствием поколотила ручкой от старой облезлой метлы.

А самую непослушную посбивала молотком вместе с раствором, на который эта плитка была приклеена.

Бедная ванна! Она гудела и гремела, когда осколки туда сыпались.

Приходилось их доставать и складывать в мешок.

— Весь мусор туда! — пыхтела я.

Белая плитка лопалась от самого легкого удара и осыпалась вместе со шпатлевкой, крошащейся, как высохший песок.

Той же метлой я сметала со стены весь строительный мусор, шкрябая прутьями по обнажившимся камням.

И ужасно злилась на хитрую Анжелику.

— Это надо же, в ванной использовать шпатлевку! — ворчала я, колошматя ручкой метлы крошащиеся куски. — Кого она хотела обмануть? Что может держаться на этих соплях? Сразу видно, она и не думала ничего улучшать и чинить. Она прикрывала абы как дыры! Которые сама и создала, утащив… розовую раковину, блин!

Пыль стояла столбом.

Я все сгребала и сгребала отвалившиеся со стен серые куски песка, штукатурки, неумело разведенного цемента, битую плитку, и складывала все это в мешок.

— Нет, одной метлой тут не обойтись, — пробормотала я, когда мусор был собран, а все кругом — в строительной пыли, включая меня. — Надо бы пропылеглотить.

Пока я возилась с крупным мусором, Бобка прикатил мой Тыкводжек, дергая его за шланг.

Кое-как, руками, я выбрала из ванны крупный мусор.

Мелкий собрала раскисшими штанами принца и тоже отправила все это в мешок.

Метлой принялась подметать под ванной, и вымела… кучу битых стеклянных осколков и затвердевшую кучу сами понимаете чего.

Заглянувший на грохот и мою ругань Маркиз стыдливо прижал уши.

— Серьезно?! — вскричала я. — Вы, Маркиз, нагадили под ванну?!

— Мне нужно было уединиться в момент наивысшего волнения! — ответил кот и удрал, пока я не огрела его перепачканной черт знает в чем метлой.

Кое-как справившись с крупным мусором, я не без удовольствия завела Тыкводжек. Моющего я не пожалела; налила так много, что аромат должен был стоять невыносимо острый.

Но иначе изгнать смрад, тлен и кошачий запах не получилось бы.

Задрав щетку, я полила стену пенным кипятком, и в ванну потекла серая жижа.

Я яростно отдраивала все углы на потолке, ошпаривала стены.

Мне текло под ноги, и я тотчас же собирала воду с пола, вместе с кошачьими вонючими застарелыми лужами.

Противоположная ванне стена была покрашена в уродливый желтый цвет.

От сырости и под мощной струей Тыкводжека желтая краска сходила пластами, а под ней обнаруживалась синяя. А потом голубая.

Безобразие!

Щеткой я яростно драила плинтуса, поливая их душистым кипятком с ароматом цветущих лип.

Изничтожала грязь, застрявшую в сколах шелушащейся краски, гниющие опилки и песок.

Кажется, я ободрала весь пол до голого бетона.

По крайней мере, он стал равномерно серого цвета. Ровный и чистый.

Из углов исчезли кучи наивысшего волнения, оставленные Маркизом.

Осталось самое страшное — сантехника и ванна.

Ванну я попыталась наполнить водой.

Но из позеленевшего медного крана текла тонкая мутная струйка.

— Где-то засорились трубы, — заметила я.

— Отключили! Воду! За неуплату! — прогавкал Бобка. — Мы! Последнее! Слили! Когда мыли! Кухню!

— Думаешь? — удивилась я. Тот кивнул. — А ну, идем к скелету!

Скелет отыскался на кухне.

Он сидел на отмытой мной стуле, за отмытым мной столом, и пил купленный мной какао из фарфоровой чашечки!

Какао вливался в его костяной рот и исчезал! Я-то думала, что он испачкает синий халат или выльется снизу. Но ничего подобного не происходило!

Какао исчезал в костяных недрах скелета.

Что еще раз подтверждало, что скелет скорее жив, чем мертв. По крайней мере, внутри. А то, что снаружи — это лишь неприятная видимость.

Итак, скелет пил какао, да еще и разговоры приятные вел с котами!

По всей кухне валялась обкусанная рыба!

На чистом полу! И на отдраенной мойке!

Коты ее ели, таскали, играли ею.

Сиськасос с урчанием и фырканьем отгрызал хвост у огромной рыбины, которую ему целиком нипочем было не съесть.

А сам скелет, который, несомненно, эту рыбу и раздал бездумно и без меры, в своем синем банном халатике шушукался с Маркизом, время от времени удивленно вскрикивая и хохоча.

— Что, в самом деле, Маркиз? Даже так?! Ах, как это весело!

— Весело?! — с видом убийцы вскричала я, сжимая в руках грязную мокрую метлу и изо всех сил сдерживаясь, чтоб не садануть ею наглого скелета по спине. — Что вы тут устроили?!

Оба весельчака с удивлением глянули на меня.

— Мы завтракаем, — культурно ответил скелет. — Ужинаем, точнее. Что не так мы устроили?

— Вы испачкали всю кухню! Рыбой! — сердито выкрикнула я. — Фу, фу! Все ею провоняло!

— Ну так уберешь, — невозмутимо ответил скелет. — Для этого ты тут и находишься.

— Да что вы говорите! — саркастически расхохоталась я. — Меня наняли привести тут все в порядок, а не бегать и подтирать грязь за нахальным скелетом!

— Это кто это тут скелет! — возмутился костяной красавец.

— Это не скелет! — заступился за скелет подхалим-Маркиз, облизывая пахнущие рыбой усы. — Это принц Константин.

— Костя, значит, — выдохнула я. — Вот и познакомились.

— Какие еще кости?! — заверещал скелет, угрожающе щелкая челюстью. — Что за издевательство?! Что за неуважение?!

— Не издевательство, а сокращение имени. Константин — Костя.

— Никаких костей! — выл разъяренный скелет. — Только Константин! И никак иначе! Подумать только — такое хамское отношение к монаршей персоне! Кстати. Ты уже приготовила мне ванну?

— Вот об этом я и пришла поговорить, — едко ответила я. — Мне нужна вода, чтоб навести там порядок. А ее нет. Она из крана не течет. Не отключили ли вам ее за неуплату?

Скелет Константин и кот Маркиз переглянулись.

— То есть, Анжелика еще и за воду все это время не платила? — ужаснулся скелет.

— Получается, что нет, — развел лапами кот.

— Мой так! — рявкнул скелет. — У тебя есть Тыкводжек для этого!

— И не подумаю, — нахально ответила я. — Это неудобно.

— Я должен заботиться о твоих удобствах?! — разъярился скелет. — Не получишь ты воды!

— Значит и вы не получите ванну, — преспокойно ответила я. — Воды-то нет. Впрочем, я могу вас помыть из Тыкводжека. Так и быть, окачу кипятком сразу после того, как соберу им все кошачьи какашки и отдраю унитаз.

— Фу! — закричал скелет. — Какая мерзость!

— В самом деле, ваше высочество, — встрял кот. — Нам лучше б заплатить. Как без воды-то?

— Но тогда плакала моя розовая раковина, — жалобно всхлипнул скелет.

На столе, между ними, лежала небольшая горка золотых монет. Верно, тех, что кот напрятал по углам, а теперь отыскал.

— Бери, — брезгливо произнес скелет, косясь пустыми глазницами на мою метлу. — Ровно пять золотых! И плати.

— Куда?! — удивилась я. — В Монстрвилле есть какая-то контора, что принимает плату за воду?!

— Что, и куда за воду платить, не знаешь? — в свою очередь удивился скелет. — Где вас берут, таких темных?

— Там, где вас, просветленных, нет! — огрызнулась я.

Нет, этот скелет просто все нервы мне вытреплет!

Однако, он соизволил поднять свой костлявый зад со стула и направился к мойке.

— Ну, вот же, — недовольно протянул он.

И постучал костяным пальцем по отмытой плиточке.

На ней была аккуратная и довольно широкая прорезь.

Когда я мыла кухню, еще удивилась — зачем она тут. И даже планировала плитку заменить. Тем более, что когда отошла грязь, оказалось, что прорезь эта не закрыта затиркой.

Хороша б я была, сели б замуровала этот платежный терминал!

Принц по одной затолкал все пять монет в эту щель и решительно повернул кран.

Из него сначала раздалось шипение, а затем хлынула горячая вода.

Заклубился пар.

— Быстрее! В ванну! — прокричал Бобка, подпрыгивая.

И мы с ним со всех ног рванули обратно…

Я чувствовала себя так, будто меня разрывают на части. Уборка только началась, а я уже набегалась так, что ног под собой не чуяла.

Как хорошо было без скелета! Работаешь себе так, как хочется. Никуда не бегаешь. Никуда не торопишься.

Теперь же я еле поспела. Кран был открыт на полную, слив — засорен песком и мелкими обломками.

Ванная полна горячего пара.

Обжигая руки, я с трудом завернула трясущийся и гудящий страшными голосами кран и с отчаянием глянула в воду.

Ее налилось много.

Сунуть в кипяток руку, чтоб прочистить слив?! Бр-р-р!

— Налить! Моющего! — подсказал Бобка. — И запустить щетки!

Сказано — сделано.

Моющего в ванну я тоже не пожалела.

Теперь приятно пахло океанским бризом.

А я взбивала пену, помешивая щеткой в воде.

Подобрать моющее удалось, кстати, не сразу.

Щетки не хотели работать, не терли ни грязный зеленый кран, ни почерневшую эмаль ванны.

Так что медные кран и вентили я надраила до блеска сама, пока пробовала одно за другим средство.

И только когда в кране можно было увидеть свое отражение, а в воде было растворено уже пятое по счету моющее, щетки завелись, завибрировали.

Вырвались из моих рук и со свистом принялись драить грязные борта ванны и стыки со стеной, выметая песок и мелкий мусор.

Вода просто кипела, когда щетки ныряли в ванну и вертелись там, смывая с себя грязь.

Пена вспухала огромной белой шапкой.

Белому трону тоже досталось.

Когда щетки накинулись на бачок, я думала — они его сотрут в порошок.

Я запустила Тыкводжек и продолжила собирать с пола воду, мыльную пену, мелкие осколки битой плитки.

Тыкводжек дело свое знал.

Он выскоблил крошащиеся ямки в бетоне до идеальной чистоты, из углов собрал всю грязь, всю размокшую паутину и все до единой песчинки.

Идеально ровные каменные стены и плиты — вот что я получила. Каменный мешок с одиноко торчащими ванной и унитазом.

Щетки до блеска намыли унитаз, отскребли ржавую дорожку на белом фаянсе, и я собрала воду и пену вокруг него.

А затем они синхронно нырнули в ванну, в оседающую пену, и вода яростно забурлила.

То щетки драили и чистили стенки и дно старой посудины.

Да с таким усердием, что поднявшийся в ванне цунами протолкнул песчаный засор, и вода с шумом и грохотом унеслась вниз по трубам, счищая этим песком многолетнюю грязь, словно ершиком.

Ванна блестела, как ледовая арена. Да, кое-где эмаль за долгие годы издевательств над ванной скололась и была пористой, но все равно она была идеально чистая.

Щетки катались по ее мокрым стенкам синхронно, как фигуристы.

— Ну-у-у-у, — протянула я, рассматривая серые каменные стены пустой коробки, по которой теперь гуляло эхо, — все очень даже неплохо… Без отделки, зато идеально чисто и стерилизовано кипятком.

— Ты уже убралась? — вылез из ниоткуда приставучий наглый скелет. Его костяное лицо возникло у меня над плечом, и я нервно вздрогнула от неожиданности. — О, какое убожество. Ужас какой. Как склеп.

— Вы прекрасно впишетесь в интерьер, — ответила я, обиженная такой низкой оценкой моего труда.

— А что мне остаётся делать, если никто не позаботился о том, где и как я буду существовать после пробуждения, — едко ответил скелет. — Ладно. На первый раз сгодится и это. Давай, иди. А я пока помоюсь, расслаблюсь как следует.

— Куда идти? — недовольно спросила я.

— Как куда? В Монстрвилль, за строителями. Ах, да! И купи еще булочек с маслом к завтраку!

Булочки к завтраку — это, конечно, прекрасно.

Но, похоже, принцу придется обойтись без них.

Забили часы на башне, а это означало, что мой рабочий день подошел к концу.

Рабочая ночь, точнее.

— Надо же, как незаметно пролетело время, — пробормотала я. — Ничего не получится с булочками, вашество.

— Это еще почему? — противно, с подозрением, произнес скелет. — Бунт на корабле?!

— Рабочий день кончился, — ответила я.

— Когда это кому-то мешало работать, — вспылил скелет. — Повелеваю — работай дальше!

— О, в самом деле? — усмехнулась я. — Тогда платите.

— Да как не стыдно пользоваться тем, что человек находится в бедственном положении и заплатить не может? — воскликнул скелет, возмущенный.

— Нет денег — нет работы, — отрезала я, безразлично пожимая плечами и снимая испачканный фартук.

И удивилась.

Мне так легко далось отказать скелету! Он хоть и костлявый, но принц! Да еще и хозяин дома!

А обычно я теряюсь, мямлю и уступаю хамоватым просьбам, не в силах себя отстоять!

«Это просто меня никто так не мучил, как скелет, — подумала я. — Но любому терпению приходит конец!»

— Завтра, — объявила я. — Я схожу за вашими булками завтра. Может быть.

И тут же подумала — а не отставить ли этого наглеца с носом, не бросить ли это неблагодарное дело — уборку его разграбленного дома?..

— А что же мы будем есть сегодня?! — возмущенно вскричал принц.

— Могли бы есть эту рыбу, — мстительно заметила я. — Нажарить, напечь в духовке и есть. Но вы предпочли ее раскидать по полу и позволили котам ее попортить. Фу, Чума! — я цыкнула на молоденькую наглючую черную блестящую кошечку, которая догрызала брошенную Сиськасосом рыбину.

Она прижала уши и злобно зашипела на меня.

За рыбину она собиралась биться насмерть.

Кошка эта больше всех пакостила в доме.

Взбиралась по обоям под самый потолок.

С воплями носилась по лестнице.

Капризно орала, выпрашивая еды, ласки и кота.

В общем, та еще оторва.

Сначала я окрестила ее ласково — Котеной. Уж больно она была хороша.

Но после более близкого знакомства, после ее завываний, диких забегов, я поняла, что никакая она не Котена…

— Какая еще Чума! — закричал разгневанный принц. — Это дочь Маркиза! Побольше уважения!

— Чумой ей это быть не мешает, — беспечно ответила я. — Ну, до свидания, ваше высочество! Не поминайте лихом!

И я двинула в холл, где на одинокой вешалке висели мои вещи.

Ах, да — Тыкводжек еще стоял у лестницы.

Интересно, оставить его тут или все же забрать с собой домой?..

Возмущенный скелет остался на кухне, а Маркиз проследовал за мной — проводить.

— Надеюсь, завтра без опозданий? — проницательно произнес он, глядя на меня своими желто-оранжевыми глазами, пока я надевала ведьминский теплый плащ.

— А это как получится, — ответила я беспечно. — Но, вероятно, я больше не приду. Не нравится мне работенка у вас. Больно хозяин капризен.

— Ты не можешь вот так запросто взять и все бросить! — вспыхнул гневом кот.

— Это почему же? — удивилась я.

Кот чуть не плакал.

— А как же снять с принца проклятие? — взмолился он.

— Больно надо, — усмехнулась я мстительно. — Наследничек-то больно невоспитан и эгоистичен. Поделом ему. Это проклятье он заслужил.

— А я?! — в отчаянии проорал кот. — Я страдаю только потому, что его друг!

— Может, друзей надо лучше выбирать?

— Может быть! — выдохнул кот в запальчивости. — Только вот твой совет запоздал! Все случилось! И я с семьей обращен в котов! Тебе нас не жаль?!

— Так Сиськасоса твой сын?

Маркиз взвыл на кошачьем.

— Наследник! — обретя возможность говорить, выдохнул Маркиз.

Я вздохнула.

— Да, вас жаль, — согласилась я. — Но я правда не знаю, как нахальных принцев и их свиту избавляют от проклятий.

— Но попробовать-то можно! — выл Маркиз. — Ну, ради меня! Пожалуйста! До смерти надоело вылизывать себе зад! К тому же, — вдруг оживился он, — если все получится, дом-то точно станет твоим. Даже если ты проиграешь в битве уборщиц! Если его высочество обещал, то исполнит. Подарит дом. Он человек слова! Благородный человек. А благородным господам не пристало врать.

— Это он-то благородный человек? — расхохоталась я. — Да он самый противный, самый избалованный и эгоистичный человек из всех, кого я знала!

— Он не был таким, — удрученно поведал мне Маркиз. — Но Анжелика…

— Ну вот, и виноватые нашлись! — насмешливо фыркнула я.

Кот трагично вздохнул.

— Ах, не смейся! Он полюбил ее без памяти. И сейчас любит. А она — она ему постоянно говорила, каким хочет его видеть, чтобы он ей понравился. А когда человеку раз за разом внушают, что капризное поведение — это признак несомненной мужественности, в это начинаешь верить!

— Так надо открыть ему глаза, — сказала я. — Ты же его друг. Ты должен сделать это!

— Его высочество и слушать меня не хочет, — тяжко вздохнул кот. — Точнее, не слышит. Он живет надеждой. Иногда мне кажется, что надежда — это единственное, что отделяет его от отчаяния и безумия! И у меня нет сил, чтобы побороть его слепую любовь! Быть может, у тебя хватит? И тогда проклятье рассеется?..

Я тяжело вздохнула.

— Ты и верно хороший друг, Маркиз, — сказала я, наконец. — Да плохой и не последовал бы за своим принцем в огонь и в воду. Ну, хорошо. Хорошо! Только ради тебя, Чумы и Сиськасоса! Я продолжу убирать ваш дом, но о большем не проси!

Кот просиял.

— Я думаю, этого достаточно, — торжественно выдохнул он. — Ты делаешь это как-то особенно. Не как Анжелика. Может, это поможет.

Я собралась и обнаружила ловушку с заточенным в нем духом таракана.

Но это был какой-то странный таракан.

Он смотрел на меня сквозь толстое стекло ловушки огромными, голубыми, полными слез глазами сироты, и губы его тряслись. Вместе с усами.

— Это что такое?! — завопил кот, позабывший, что только что жалостливо хныкал. — Ты с ума сошла?! С таким трудом избавила дом от этих дохлых тварей, и своими руками притащила сюда еще одну!? Совсем с ума сошла?! Выбрось сейчас же! Уничтожь! В печку! В огонь!

Таракан словно услышал гневные вопли кота.

Он прижался мордой к стеклу и глянул на меня еще горестнее.

Разве что не заплакал.

И рука моя дрогнула.

— Смотри, какой он милый и невинный, — произнесла я, разглядывая несчастного призрака.

— Невинный?! А знаешь, как много зубов у него в пасти?! Зачем ты вообще его сюда принесла?!

— Это подарок, — неуверенно произнесла я.

— Подарок?! — кот адски расхохотался. — Ничего себе, подарочек! Зачем он?!

— Соседа напугать, — ответила я. — Он меня обижает.

— А! Если только для этого, — согласился кот. — Мерзкая тварь его до смерти замучает.

— И никакой он не мерзкий, — возразила я, вертя шар-ловушку так и этак, рассматривая плаксивого голубоглазого таракана. — По-моему, он очень милый И хочет есть. Не принесешь ли мне кусочек рыбы?

— Таракана вздумала корить? — ахнул кот.

Я пожала плечами.

— А вдруг это именно то, что избавит тебя от заклятья?

Услыхав об это, Маркиз перестал препираться, и мигом рванул на кухню.

Вернулся скоро, притащив добрый кусок рыбы.

Таракан, увидев его, даже перестал быть трогательно-милым плаксой, и хищно обнажил ужасные острые зубы.

— Ну, что я говорил! — воскликнул Маркиз, рассматривая беснующийся за стеклом страшный призрак. — Он мерзкий!

— Не красавец, — согласилась я. — Просто хочет есть.

Ловушку я установила на шланг Тыкводжека и всосала через него кусок рыбы.

Он был такой огромный, что плотно забил весь стеклянный шар.

Я даже испугалась, что таракана там задавило и спрессовало до смерти.

Но уже через миг я увидела, как рыба кромсается острыми, как перочинные лезвия, зубами.

— Жуткая тварь, — заключил кот, с содроганием наблюдая, как призрак таракана жрет.

— У всех свои недостатки, — устало ответила я, напяливая широкополую шляпу и запихивая Тыкводжек в мешок. — Ну, до завтра!

Так я и вывалилась на улицу, под октябрьский холодный дождь.

Дыхание превращалось в пар.

Возница, видимо, починил свой Экспресс.

Он становил карету прямо на площадке прямо перед моим домом.

Над головой моей по-прежнему порхал крылатый фонарик. Я привыкла к нему настолько, что сначала не поняла, чего это мои коллеги-уборщицы на меня пялятся.

Усталый Бобка влез в карету без звука.

Я только поддержала его карабкающиеся задние лапки и тяжеленькую жопку.

А потом возница отсчитал мне за работу целых пять листков — и все на глазах у конкуренток.

И я тоже влезла в экспресс.

Одетая в теплые вещи. В теплых ботинках.

Уставшая.

— Вот, значит, как! — воскликнула Анжелика, сверкая недобрыми глазами. — Говоришь, не передуваешь Тыкводжек, крыса?! А тряпки ты на какие шиши умудрилась купить? Вздумала оттяпать все сокровища?! Мерзкая подлая тварь! Да я тебе сейчас всю рожу исцарапаю!

Ее подруги, предчувствуя драку, поскучнели.

— Что ты, в самом деле, — нерешительно и несмело вякнула одна из них в мою защиту. — Девчонка хочет выиграть дом. Поэтому и старается. Имеет право, между прочим! Она не обязана отдавать тебе победу. Вы с ней никаких договоренностей не имели! Так чего ты злишься?!

— Никто не имеет права выигрывать у меня! — зашипела Анжелика. — Я лучшая, ясно?! Я главная!

За время уборки ее тщательно завитые локоны не потеряли своей упругости, розовые ноготки не сломались и макияж не потек.

Я же, под полями своей поношенной шляпы, была бледна, измучена и грязна.

— Почему же не имеет? — вступилась за меня и вторая подружка Анжелики. — Посмотри — она явно работала, старалась. Значит, заслужила и оплату, и шанс дом получить! Отстань от нее!

— А ты кто такая, чтоб мне рот закрывать?! — взвилась Анжелика. — Эта дура своими трудовыми подвигами перебивает мне все поиски драгоценностей! Думаешь, я это оставлю просто так?! Тебе что, нравится за гроши работать?!

— Я хорошо сегодня заработала! — огрызнулась девушка. — Целый лист!

— А она пять! — не унималась Анжелика. — Ей бы космы повыдергать, отнять и поделить ее заработок! Эй, держите-ка ее шавку. Я сейчас почищу ее карманы!

Я без слов вытянула из мешка шланг Тыкводжека. Качнула педалью и без лишних слов ткнула грязную щетку — ту самую, которой я собирала кучи Маркиза, — Анжелике прямо в губы.

Тыкводжек тотчас засосал половину лица блондинки, и та замычала, в панике маша руками.

— Хочешь, чтобы он из тебя душу высосал? — уточнила я угрожающе, но очень спокойно и даже устало. — Этот Тыкводжек достаточно мощен. Он может. Видишь ловушку? Там таракан. К нему в гости хочешь? Он очень прожорлив. Сожрет тебя в два счета.

Прежде я бы на то сроду не решилась.

Я бы думала о сотне глупых вещей вроде тех, что нехорошо обижать людей.

И волновалась бы о том, как все это воспримет блондинка.

И не полезет ли она в драку. Ведь тогда придется ее ударить, а для меня это было совсем уж неприемлемо.

Сейчас мне было все равно. Мне было плевать на ее нежны чувства, и я не боялась. И ощущала себя намного сильнее Анжелики — хотя б потому, что могла отлупить ее одним шлангом от пылесоса.

На красивых глазах блондинки вспухли огромные и горькие слезы.

— Все поняла?

Она замычала, тряся засосанным лицом.

И я, вырубив Тыкводжек, освободила ее физиономию от его присоски.

Под носом Анжелики оказались нарисованы усы.

Черт знает чем.

Лучше даже не думать, чем именно.

— Вот как заговорила! — обиженно выдохнула Анжелика, рукавом оттирая усатую засосанную физиономию и давясь слезами. — Ну, ничего! Ничего! Победа-то все равно за мной останется!

Она утерла мокрые глаза и обвела всех нас высокомерным победным взглядом.

Губы ее дрожали.

— Ко мне, — чуть не срываясь в рыдания, произнесла она, — приходил Теофил. И спрашивал, не нашла ли я чего. И выказал готовность помочь с драгоценным камнем. С распилом и продажей.

Подруги ее завистливо молчали, и Анжелика высокомерно глянула на меня, утверждаясь в своем превосходстве.

А у меня сердце так и ухнуло вниз.

— Теофил? — повторила я знакомое имя. — Кто это?

— Самый величайший маг всех времен и народов! — торжествуя, ответила Анжелика. — Он знает и умеет все! И именно у меня он спрашивал о бриллианте «Сердце принца»! Значит, найти его суждено именно мне!

«Да ничего не знает твой Теофил, — подумала я, вспоминая странного пугающего гостя. — Раз ко мне-то он тоже являлся. Значит, пришел наобум».

— И не жаль тебе пилить «Сердце принца»? — спросила я вдруг.

Анжелика визгливо, неприятно расхохоталась.

— Давай без сантиментов, — сказала она жестоко, отсмеявшись. — Я распилю и продам все мало-мальски ценное.

— А как же принц?

Анжелика нервно дернула плечом.

— Да где он? Давно пропал. И забыть о нем пора, давным-давно! — беспечно ответила она.