Хозяйка Монстрвилля. Чудовищная уборка

Запись 15. Свадьба

Разумеется, Анжелика лукавила.

Денежки у нее водились, и премного.

Гвардейцы к вечеру привезли еще пару полных золота сундуков, а четвертый наскребли к ночи, продав ее добро на аукционе.

И все же работать пойти ей пришлось. Слишком уж велик был долг перед принцем. А его следовало закрыть, чтоб не попасть в тюрьму.

Соседо-птицу мы честно отправили домой на Экспрессе, вместе с рыдающей осужденной Анжеликой, предварительно выдернув из многострадальной задницы соседки перо и вручив ей узелок с осиновой золой и маленький Тыкводжек-003.

Очень надеюсь, что она сумеет вывести призраков кусачих тараканов из своего дома, и что эта история послужит всей ее семье добрым уроком.

А если не послужит… что ж, в Монстрвилле можно раздобыть чудище и почище тараканов!

Кстати, Анжелика зря говорила, что принц не щедр.

К верному Маркизу он был более чем дружелюбен и благодарен.

Надо сказать, что Маркиз, обретя человеческий вид, семью и бархатные одежды, тотчас начал собираться домой.

— У вас теперь невеста, — вкрадчиво говорил он, то и дело кланяясь и вытесняя свое семейство к дверям. — Нужно больше места и покоя… Уединение, так сказать. Побыть вдвоем, многое обсудить. Я все понимаю! Так что мы пойдем!

— Пойдете куда?! — вскричала я. — В разломанный грязный дом?! Подождите! Давайте наймем гномов, чтобы они хотя бы там немного прибрались!

— Неудобно как-то, — стыдливо произнес маркиз, пряча глаза. — Да и любовь гномов к черно-белым интерьерам вселяет тоску…

— А зря. Вкус, оказывается, у них точно есть! И черно-белый интерьер оказался прямо-таки элегантен и свеж… Нет, в самом деле, — серьезно произнес принц. — Маркиз, вы что, считаете меня неблагодарным эгоистом, неспособным оценить вашу беспрецедентную верность?! И подвиг юного маркиза?!

Чуть не сказал «Сиськасоса», но вовремя спохватился.

Принц сорвался с места и притащил сундук.

Тот, первый, что отдала нам Анжелика.

— Вот! — грохнув его перед Маркизом, произнес он. — Это вам. И гномов нанять можно, и жить дальше, вполне не бедствуя.

— О, Ваше Высочество! — дрожащим голосом произнес Маркиз, глядя на золото. — Я и рассчитывать не мог…

— Теперь можете, — ответил принц весело. — Гномы уж точно приведут ваш дом в порядок за считанные дни! А пока мои гостевые спальни в вашем распоряжении!

У Маркиза прямо-таки лицо вытянулось.

Если б на его физиономии были кошачьи усы, они б задергались нервно.

Потому что гостевые спальни — это как раз те две, где я начала убираться напоследок, и где принц прищучил паука.

Но при ближайшем рассмотрении там не было больше никаких насекомых.

Спальни были в полном порядке, чисты, свежи и готовы встретить гостей.

Потому что их приводили в порядок гномы.

А гномы — они ведь любят убираться с тщанием.

И тут каждый клочок пола, стен и мебели был любовно и тщательно протерт влажной маленькой тряпочкой.

А окна сияли, отмытые до хрустальных прозрачности и блеска.

И гардероб проветрен, чист и свеж!

Рыжий толстый котище из компании Маркиза оказался королевским поваром.

Он был так рад освобождению, так рыдал от счастья, что сам не заметил, как наготовил оладий с медом на три дня вперед на всю компанию.

И мы с удовольствием подкрепились ими прямо на уютной кухне, запивая горячим напитком с апельсинами и корицей по моему рецепту.

И это было ужасно мило и уютно — сидеть вот так, пестрой компанией и вспоминать ужасную уборку, которая свела нас всех вместе.

А серая тощая полосатая кошка оказалась горничной.

Настоящей, высококлассной. И очень строгой дамой!

И она тоже рада была приступить к своей работе и к привычной жизни — сразу после чаепития, — вместо того, чтоб шляться по пыльному дому и давить пауков и мух.

Ну а принц…

Он привел меня в свою спальню в ту самую, где я нашла его в шкафу.

В судьбоносном шкафу!

И помог мне снять плащ и шляпу.

Наряд обычной девушки из Монстрвилля.

Постель его была чиста и убрана новым шелковым покрывалом. Гора подушек, аккуратно сложенная, белела в тени роскошного балдахина. Гномы постарались с химчисткой на славу.

И я ужасно смутилась, понимая, что уже ночь.

И скоро мы ляжем в эту постель спать.

И все, вероятно, случится…

— А это наши с вами апартаменты, госпожа принцесса! — произнес принц до ужаса официально. — Извольте расположится с комфортом?

— Но я еще не принцесса, — произнесла я застенчиво.

— Нет — так скоро ею будешь, — уверенно произнес принц. — И как можно скорее! Завтра поутру мы пошлем к Справуту. Закажем у него для тебя украшения. Обручальные кольца. И короны — черт, эта Анжелика и их сперла!

— А потом?

— А потом женимся при большом стечении народа, и устроим танцы! А, так бальный зал ты еще не видела?

— Не пришлось, — согласилась я. — До него я не добралась со своим Тыкводжеком.

— Хочешь посмотреть?

Как тут было отказаться?!

В ночной тишине и темноте мы, вооружившись парой канделябров и моим летающим верным фонариком, который просто прирос к моей макушке и летал над ней примерно в полуметре, двинулись по второму этажу в разведку.

— Как это Анжелика не ограбила его? — нервно хихикнула я, когда принц подвел меня к белоснежным дверям с золотой инкрустацией.

— Верно, Теофил не велел ей трогать коронационный зал, — заметил он, нажимая на гнутую красивую ручку. — Все-таки, он сам рассчитывал сесть на трон. А если зал ограбить, то и садиться не на что будет!

И верно.

В довольно просторном зале с натертыми до блеска паркетными полами золоченые колонны поддерживали потолочные арки.

Стены тоже были украшены позолотой и лепниной.

Свет наших свеч отражался в огромных зеркалах и в стеклах высоких окон.

А у дальней стены, на возвышении, куда вели три ступеньки, на алом ковре стоял трон.

Точнее, два — один побольше и помассивнее, а второй поменьше. Оба с золочеными ножками, с золочеными коронами на спинках и с алыми бархатными скамеечками для ног.

— Присядь-ка, — велел принц озорно, забирая у меня свечи.

— Зачем? — спросила я.

— Ну, как же? Примерить. Попробовать — удобно ли? А вдруг нет?

Я послушалась и присела.

Нужно сказать, было довольно удобно. Спинка сидения поддерживала мою спину в ровном состоянии, и я даже ощутила себя немного величественнее.

Фонарик над моей головой летал в совершенном восхищении.

А принц, установив подсвечники на пол, подошел к моему трону и галантно поклонился.

— Позвольте пригласить вас на танец, ваше высочество! — произнес он.

— Анжелику ты тоже так приглашал? — ревниво произнесла я.

Принц тряхнул головой:

— Ей не довелось ни разу сидеть на троне, — беспечно ответил он. — Да, к слову, и в спальню свою я ее не приглашал. Иначе мне бы пришлось на ней жениться в тот же день. Но в этом-то я был благоразумен, и не раздавал таких жирных обещаний!

— Ах, вот как!

— Так вы даете согласие на танец, ваше высочество? — настойчиво повторил он, протягивая мне руку.

И я, разумеется, вложила ладонь в его ладонь.

Его вторая рука скользнула по моей талии.

Он притянул меня к себе, обнял, и мы, словно в зале играла музыка, закружились в вальсе.

— Придет много-много гостей, — произнес он, кружа меня, в моем платье горничной, по блестящему драгоценному разноцветному паркету. — Они будут поздравлять нас. А мы будем нарядные и красивые! Нас обвенчают и наденут на наши головы короны. Мы принесем друг другу клятвы верности. И я торжественно пообещаю, что никогда больше не буду так опрометчиво и глупо спорить с опасными и коварными типами! А потом, когда поздравления стихнут, мы станцуем вальс на радость всем. Но это потом и для всех. А сегодня мы танцуем одни — друг для друга.

И мы кружились в вальсе, в темном зале, с волшебным фонариком над нашими головами, со свечами, отражающимися во всех зеркалах.

И целовались мы тоже для себя — потому что хотелось. А на свадьбе наверняка этого делать будет нельзя. Ну, или можно, в очень сдержанном варианте.

А нам сдерживаться не хотелось!

И наш танец просто распался, кончился, когда поцелуйное безумие затопило наши разумы.

Мы стояли, тесно обнявшись, и целовались так, как не целовались никогда и ни с кем, ни в одном из миров.

А фонарик с восторженным писком летал вокруг нас по спирали. Как гирлянда вокруг новогодней елки!

— Зеленые, — изумленно выдохнул принц, отстранившись от меня. — У тебя невероятно зеленые глаза! Как темный подлесок! Невероятно красиво!

И тогда он меня взял на руки и понес обратно в спальню.

А фонарик последовал за нами, прежде затушив горящие свечи взмахами своих крылышек.

Но и его мы отправили спать в шкаф, в компанию к моей ведьминской шляпе и плащу.

Потому что в тех делах, которыми мы собирались заниматься, свет был не очень нужен.

И очень скоро я ощутила обнаженной кожей прохладу чистого белья на королевской постели и жар королевского тела.

— Раздаете жирные обещания? — пискнула я стыдливо, когда его рука страстно коснулась моей груди.

— Это чтоб никто из нас не сумел отвертеться о свадьбы, — ответил он, целуя меня в обнаженное плечо более чем страстно. — Более серьезного обещания я не давал никому!

Ох, не так, совсем не так заканчиваются веселые сказки!

А наша заканчивалась именно так. Страстно, жарко и неистово!

И все то, о чем вы подумали — было.

Принц был со мной страстен, нежен и ласков. Неумолим, жаден и неутомим настолько, что порой мне приходилось умолять его о пощаде.

Но и тогда он не щадил.

Он был слишком ненасытен и темпераментен.

И я, утонувшая в его ласках, изнемогающая и покоренная, качалась на волнах безумного наслаждения, могла лишь слабо сопротивляться.

И начинать сладкую игру снова.

Угадайте, куда он потащил меня наутро в первую очередь?!

Да, да!

В ванну!

В его оплот неги, удовольствия и разврата!

О, эта отличная, модернизированная гномами мраморная белая комната!

Трехметровая ванна, наполненная горячей водой, пеной и ароматическими маслами!

Черные блестящие краны, черный тропический душ, бьющий горячей водой, и белоснежный, гладкий, как свежеснесенное яйцо, потолок с черными агатовыми фонариками и черной окантовкой по периметру!

Ванная комната с мраморными разводами на стенах, с зеркалом с подсветкой, с белоснежной тумбой под маленькой изящной раковиной, с голубым керамическим стаканчиком для зубных щеток, с голубым флаконом для мыла, с бирюзовой шторкой и с таким же мягким и пушистым ковриком для ног!

И бирюзовая шторка на карнизе!

Мечта, а не ванная!

В кипяток наслаждения принц меня усадил первую, принеся на руках, и налил в воду половину флакона с ароматной пеной!

Потом он массировал мне пятки щеткой с жёсткой щетиной, и я чуть не утонула, расслабившись от кайфа.

Все-таки, принц знал толк в наслаждениях!

— Слушай, а гномы прямо-таки художники! — оценила я, выглядывая из пышной пены, разглядывая все вокруг. — Это… очень красиво и стильно! Намного лучше какой-то розовой раковины!

— О да, — беспечно подтвердил принц, залезая ко мне в ванну и плещась в горячей воде. — Я ни минуты не пожалел о модернизации, увидев конечный результат. Новая мода мне очень даже нравится!

Потом мы пили ледяное игристое из хрустальных фужеров, которое принц притащил сам, тайком прокравшись на кухню, ели фрукты и мороженое, и под водой ласкали руки друг друга — и не только.

А потом, когда голова моя уже кружилась от ароматов и смеха, мы осмелели и приблизились друг к другу.

Крепко обнялись, прижались под водой, и не менее крепко поцеловались, обнявшись и упрятавшись в пену и горячую воду, как в одеяло.

Я готова была выпрыгнуть из кожи от стеснения, но принц мне не позволил и шевельнуться.

Он гладил и ласкал меня так, что дух у меня занялся.

И я подумала, что он теперь мужчина намного больше, чем принц и скелет.

— Мы будем жить здесь? Всегда? — шепнула я.

— Мы можем жить на два мира, — заметил вдруг он. — Здесь, у меня, и там, у тебя. Теперь-то мы найдем дорогу в обе стороны. И узнавать все, что покажется нам интересным.

Я от удивления чуть не пошла на дно.

— У меня?! А я думала, что больше не вернусь туда!

Принц хихикнул.

— Отчего же?

— Но возница за мной больше не приедет. А птицы у меня больше нет!

— Вот так раз! А я? Феникс тебе не птица?!

— Оу… — протянула я.

— И потом. Разве ты не захочешь больше сходить… как это… в кино? Я бы сходил, посмотрел. У нас-то таких развлечений нет. Я такого ни разу не видел. А твой Бобка мне много о чем рассказал.

— Но тут есть лавка Справута. И сам Справут. Это намного интереснее, чем кино!

— Кому как, кому как! — заметил принц. — Справута-то я с детства знаю. И его вытаращенные глаза мне порядком надоели. Так что впереди у нас много такого нового, что стоит изучить.

— Хорошо! — заводясь, воскликнула я. — Где обоснуемся в первую очередь?

— Бросим монетку? — предложил принц.

Монетку мы, и правда, бросили.

Нехорошая пятидесятая квартира — моя, — недели две стояла тихая и пустая.

И собака не лаяла.

И даже не горели окна по вечерам.

Соседи, вытравившие призраков тараканов посредством осиновой смолы, приободрились.

Через неделю путешественник по потолку уже обзывал меня некрасивыми словами в приватных разговорах.

Он презрительно заявлял, что я наградила его клопами и развела грязь дома.

Еще через десять дней девчонка повторила свою шутку с клеем.

Только она еще и глазок залила.

Через двенадцать дней соседо-птица высокого полета, тайком почесывая заживающий зад, уже рассказывала всем бабкам на лавке, что я сбежала со жгучим кавказцем. Бесстыжая потаскуха.

Воображаю себе их ужас, когда в ночи они увидели чересчур знакомое полыхание за окном.

Так могли полыхать только очень определенные перья!

К тому же, в подъезде знакомо залаяла собака.

Смеялись люди — явно пара, он и она.

Залитая дверь беспрепятственно открылась, потому что глупая девчонка снова залила не тот замок.

А на подушку к замершим в ужасе соседям вполз таракан на золотой цепочке и улыбнулся во весь свой зубастый ужасный рот.

После посещения Монстрвилля соседка научилась видеть призраков.

И выводя их, она здорово натерпелась страху!

— Приве-е-ет, — доброжелательно пропищал призрак таракана.

И тут же кроваво и безжалостно впился зубищами в лицо соседу.

— А-а-а-а! — проорал сосед, страдая.

— А-а-а-а! — проорала и соседка, откидывая одеяло и подскакивая на ноги. — Продаем квартиру! Срочно! Я не могу больше тут жить! Не могу и не буду!

— Хе-хе-хе, — сказал таракан. У него на этот счет были свои соображения.

А мы с принцем, двое влюбленных молодых людей с золотыми коронами набекрень, запаслись вкуснятиной, свечами и вином.

В квартире мы накидали на диван у телеэкрана подушек, всласть нацеловались и завалились в обнимку.

У нас на вечер был назначен просмотр «Титаника».

И вопли соседей нам были безразличны.