Хозяйка Монстрвилля. Чудовищная уборка

Запись 10. Неприятные встречи

Есть хотелось невероятно! С этим противным принцем

Я лихорадочно соображала, есть ли дома что-то готовое, или снова придется довольствоваться бутербродами.

Может, придется бежать в магазин за углом?

Или, если сильно повезет, окажется, что есть вчерашний суп в холодильнике?

Но все эти мысли мигов вылетели у меня из головы, когда я вошла в квартиру и обнаружила посреди зала кресло

А в нем, положив ногу на ногу, сидел тот самый неприятный тип, что в Монстрвилле предлагал мне распилить алмаз!

— Что!.. — вскричала я, выронив тяжеленный пакет с Тыкводжеком из рук.

Бобка, до того вялый и полусонный, мигом взбодрился и залаял.

— Тише! — цыкнула я на него. — Ночь на дворе! Вы кто такой, — обратилась я воинственно к наглецу. — И как сюда попали?!

Он поморщился, постукивая о ладонь кончиком тонкого стека.

— Мне кажется, мое имя вам известно, милая барышня, — протянул он. — А попал обычно. У вас форточка была приоткрыта. Опасная небрежность!

— Мало ли, что мне известно, — огрызнулась я. — Сами вы его не называла. А значит, мы с вами не знакомы. А незнакомым мужчинам не очень-то прилично влезать в дом девушки через форточку.

— Зачем же влезать? — снова поморщился страшный незнакомец. — Я не вор, не мелкий мошенник… Я влетел.

— И как вы меня отыскали… так далеко то Монстрвилля?

Незнакомец приосанился.

— Я же великий волшебник, — ответил он не без гордости.

— Великий волшебник влез на крышу Очень Чистого Экспресса? — поддразнила его я.

— Зачем было влезать, — зло процедил он, озлившись. Мои остроты выставляли его и его поступки в некрасивом и даже карикатурном свете. Он был смешон. И это его разозлило. — Дураков нет связываться с возницей. Он может завезти не туда, куда хотелось бы. Достаточно просто следовать за Экспрессом. По воздуху.

И он неприятно ухмыльнулся.

— Так чего вам надо? — выкрикнула я.

— Но я же уже озвучивал свои желания. Я хочу алмаз, — ответил он.

— Хотите? Так идите и поищите! — ответила я дерзко. — Я-то тут причем?

— Я не могу его поискать, — ответил этот странный тип. — Мне это запрещено. Да и сам алмаз мне не нужен. Я лишь хочу предложить свои услуги по его распилу. Вещица-то красивая, дорогая. Не хотелось бы, чтобы ее попортили. Мне это очень важно.

«Распилить наверняка его ты хочешь, вот что!» — сердито подумала я.

А вслух сказала:

— Вы, наверное, очень глупый, раз не понимаете все с первого раза. Я же сказала — алмаза у меня нет.

Мой собеседник буквально взбесился.

Одним толчком поднялся с кресла и навис надо мной.

Длинный, черный, тощий.

С ужасно злым лицом.

— А по всем признакам, это алмаз найден, — процедил он, наставляя на меня стек.

Словно на лошадь, которую собирался дрессировать.

Но что-то мне говорило, что это был непросто стек.

И я, не соображая, что делаю, выхватила из мешка шланг Тыкводжека и направила его на разозленного колдуна. Прямо в грудь. Как в вестернах направляют заряженный дробовик.

— Хотите, чтобы он высосал из вас душу? — зло произнесла я, нашаривая в мешке педаль кончиком ботинка. — Он может.

— Я знаю, — к моему великому изумлению, волшебник испугался и отступил. И стек свой опустил, словно тот не мог тягаться с Тыкводжеком по разрушительности. — Но лгать нехорошо, милая барышня.

— Я не вру! — взмутилась я.

— То есть, вы можете поклясться, — быстро произнес он, — что не видели алмаза?

— Не видела!

— И не трогали его?

— И пальцем не притрагивалась!

— И не знаете, где он сейчас?

— Понятия не имею! — выкрикнула я. — И могу поклясться в этом чем угодно!

— Странно, странно, — хмыкнул колдун.

— Вероятно, он у Анжелики, — продолжила я. — Вот там спросите.

— Я спрашивал.

— И что, думаете, она с вами была честна?

Колдун снова неприятно усмехнулся.

— Анжелика — обладательница многих пороков, но не лжи. Даже напротив — она настолько тщеславна, так любит хвастаться, что просто не сможет утаить такую удачу. Она бы открылась мне. Хм, хм… неужели магия дала сбой? Неужто я что-то напутал?..

— Вот тебе и великий волшебник, — съязвила я, по-прежнему целя шлангом Тыкводжека ему в грудь. — Заколдовали принца, но теперь не уверены, что сделали все верно? Так он у вас мигом расколдуется. Он, знаете, тот еще живчик.

— Что? — колдун недобро сузил глаза. — Живчик? Он же…

— Гремит костями, но не унывает, — ответила я. — Вообще, конечно, это свинство — взять, и заколдовать постороннего человека. Превратить его в… это.

— Если б вы знали его получше, — усмехнулся колдун, — вам бы не было его жаль. Такие, как он, не должны засорять собой мир.

— И вы считаете, что вам можно решать, кому засорять, а кому нет?

— Решает тот, кто может, — гневно прогрохотал колдун. — Тот, кто сильнее. Тот, кто может взять в свои руки контроль.

— Не очень-то надежно взяли, — усмехнулась я. — Да и вообще. Принц, конечно, тот еще гад, но он молодой. Взять и загубить молодую жизнь…

— Откуда ты знаешь, что он молодой?! — взвился колдун, как ошпаренный. — Там ведь один костяной остов!

— По голосу, — я пожала плечами. — Голос у него молодой.

— По голосу! — взвыл колдун, снова наставляя на меня стек. — И ты еще будешь уверять меня, что алмаза у тебя нет!

— Я поклялась в том, что не трогала его и не знаю, где он! — прокричала я, нервно нажав педаль Тыкводжека. — Колдовать надо было лучше, чтоб теперь не бегать и не искать, где что сделал неправильно!

Тыкводжек взвыл, мгновенно распухнув.

Колдун в ярости несколько раз взмахнул своим стеком, словно собирая на его кончик все зло, рассеянное в мире.

— Будешь учить меня колдовать, девчонка?!

В ужасе я снова нажала на педаль, и Тыкводжек завыл, заработал.

Но только не всосал негодяя — как жаль! — а мощным потоком воздуха отшвырнул его прочь.

И несчастный колдун с воплем вылетел в форточку.

После чего я бросилась к окну и надежно его захлопнула.

— Посторонним вход воспрещен! — проорала я в закрытое окно. — Не смей лезть в мои окна!

Пять красных купюр за одну ночь уборки — это очень много.

Впереди было еще несколько таких ночей, и я уже предвкушала, как разбогатею и накуплю себе все, о чем мечтала, но что позволить себе не могла.

— Главное — не лениться, — сказала себе я. — Ну, и на скелет не обращать внимания.

Но раз уж мне придется туда вернуться вновь, то нужно было б позаботиться о своей психике. Оградить себя от истерик принца и воплей голодных котов.

Отоспавшись, под самый вечер я направилась в супермаркет — прикупить нужное для Монстрвилля.

Да, на свои кровно заработанные.

Ну, а что поделать. Иначе эта компания сведет меня с ума.

Я насыпала в тележку целую кипу фольгированных пакетиков с кошачьим кормом.

И пару больших дешевых мисок прихватила. С пола на моей чистой кухне никто есть не будет!

Взяла корма и для Бобки, как и сахарную косточку с мясом. Он все-таки мне помогал. И заслужил!

Для себя и для капризного принца-скелета я взяла несколько штруделей с яблоком, корицей и медом в красочных упаковках.

Так же немного колбасы, сыра и свежего, еще горячего хлеба с хрустящей корочкой — на бутерброды.

Подумала еще — и решила, что принц, бедолага, наверное, здорово наголодался за пять лет спячки.

И великодушно набрала еще куриных жирных окорочков и приправ к ним. Решила, что напеку в духовке и угощу всю монстрвилльскую компанию.

В отделе бытовых вещей я внезапно, поддавшись порыву, выбрала черные джинсы для скелета. Видеть его без штанов было выше моих сил!

И уже на кассе, когда я выбирала кофе в разноцветных пакетиках и шоколадки, меня догнал мой недоброжелатель-сосед.

Огромный и грузный, он был отчаянно красномордым и довольным.

Подмышкой у него был банный веник — я разглядела осиновые высушенные листья.

В руках его была увесистая баклажка с пенным.

Ну, ясно.

Сосед решил продолжить банкет.

Не знаю, как кончилась его поездка к врачу и какой диагноз ему был поставлен, но лечение-то назначено было самое правильное. Баня с осиновым веником надежно отпугнула тараканов и чесаться сосед перестал.

Но тараканы никуда не делись.

Он мог их не видеть и не слышать, но я-то наметанным глазом сразу разглядела их призрачные тени.

Они сидели на его плечах, груди, руках, цепляясь за одежду, и на голове, в коротко остриженных волосах.

Все тараканы, как один, вопили тонкими голосами «фу-у-у!», корча рыла. Их тошнило и даже рвало. Тараканы страдали и плакали. Но отпускать свою жертву не собирались.

И ясно было, что как только выветрится с поверхности тела соседа осиновый запах, как призраки снова примутся его кусать.

Так ему и надо.

— Опять ты, засранка, — сосед противно ухмылялся и дышал перегаром. Верно, хорошенько отпраздновал свое излечение. — Какого черта твоя собака лает по ночам? Я тебя предупреждал, что зашибу псину? Я тебе сейчас голову сверну, чучело! Чо глазенками хлопаешь, обезьяна?

Тот факт, что рядом стояли люди, его ничуть не смутил.

Алкоголь освободил его дрянную натуру. Море ему было по колено. Хозяин жизни же.

— Ко мне в дверь кто-то ломился, — собрав в кулак всю храбрость, твердо ответила я.

— Да мне по барабану! — рыкнул соседушка. — Пусть хоть убивают, а в подъезде тишина должна быть! Поняла, курица?

— Нет, — внезапно для себя самой дерзко ответила я.

— Чего тебе непонятно? — тараща налитые кровью и алкоголем глаза, быканул сосед.

Сейчас я прям до глубины души поняла это выражение.

Когда он мотнул своей лобастой головой, своей сытой красной мордой.

— То есть, когда тебя и твое семейство будут убивать, — уточнила я, — вы будете молчать, потому что в подъезде должна быть тишина?

— Ты чо, охамела, корова тощая, — завелся сосед. — Я тебе велел хлеборезку захлопнуть и сидеть со своей шавкой тихо!

— А я велю сидеть тихо тебе, — резко ответила я.

Тараканы заинтересованно смотрели на меня.

И мне даже показалось, что они ожидают от меня четких указаний.

В любой другой день я бы смолчала.

Но сегодня ярость так и клокотала во мне.

Я встретилась глазами с самым крупным тараканом и вымолвила с ненавистью, ото всей души:

— А я смотрю, тебя давно не пугали как следует? Так, чтоб по потолку от страха забегал?

Таракан с пониманием осклабился, показав мне острые зубы.

— Ты чо, угрожаешь мне, кобыла?

— А ты кобыл боишься?

Тут бы я и заработала от него оплеуху, но между нами ловко вклинилась работница торгового зала, средних лет бесстрашная тетечка в пилотке, приколотой к обесцвеченным кудрям.

Могучим круглым плечом она оттерла соседа на безопасное расстояние от меня и указала на него скалкой с болтающимся ценником. Как гаишник жезлом, веля прижаться к обочине.

— Граждани-ин, — максимально противным голосом протянула она, — я сейчас полицию вызову-у-у. Руки от девушки уберите!

— Спасибо, — с чувством произнесла я.

— Да она сама, — начал было свою любимую песню сосед. — Погоди, сучка. Выйдем на улицу!.. Я тебе покажу!

— Гражани-и-ин, — снова протянула продавец, игнорируя его угрозы и внушительный вид. — Мужчина-а-а-э, рот закройте, руки по швам. Будете себя так вести — долго не проживете-е-и…

Тут я с содроганием заметила, что тараканы с интересом вслушиваются в слова угроз продавщицы. Они что, совершенно у всех плохому учатся?! Не только у меня, у касавшейся мира Монстрвилля? Но и у простых людей?! Этого только не хватало!

Люди-то их научат просто чудовищным вещам!

— Да бог с ним, — залепетала я, попытавшись увлечь за собой отважную продавщицу. — Не связывайтесь с пьяным.

Но тут сосед допустил одну стратегическую ошибку.

Кажется, ему было все равно на кого кидаться.

Точнее, на кого из женщин.

Потом что испугаться низенькую, метра полтора, кругленькую продавщицу было просто невозможно.

И сосед, с остервенением плюнув себе под ноги, разразился гневной речью, в ходе которой мой запас нецензурных грязных слов обогатился просто чрезмерно.

— Что, — сказала женщина, вздернув полненький подбородок. — Чего.

Ее голос был абсолютно спокоен.

Но им она пожелала соседу столько всего недоброго, что я за голову схватилась.

— Да чтоб тебе в кастрюлю нагадили, — пожелала она. Тараканы с громким «ы-ы-ы-ы!» конспектировали. — Да чтоб ты облез и неровно оброс! Да чтоб тебе грязную картошку облизывать! Да чтоб у тебя потоп с ремонтом чередовался! Да чтоб тебя черти драли!..

В общем, все было очень темпераментно и довольно злобно.

И я за голову схватилась, понимая, что тараканы все поняли, и теперь будут воплощать в жизнь.

— Давайте перестанем горячиться…

— Пошла вон, убогая!

Сосед ревел, как раненный зверь.

И меня ему жаль не было.

Так отчего я должна была его жалеть?

— Ах, так! Да чтоб тебе по снегу босяком бегать! — не выдержала я.

— Стыдитесь! — вдруг поддержали меня из очереди. — Девушке угрожать!

Это был еще один сосед.

С первого этажа.

Худощавый, в очках.

Я его частенько видела, в том числе и схлестываясь в поединке с нахалом.

Значит, сейчас он сумел собрать всю смелость в кулак и вступиться за меня.

— Очки на жопу натяну!

— Смотрите, чтоб вам ничего на жопу не натянули, — желчно отозвался очкарик.

В его корзинке лежало молоко и свежий хлеб.

Скромно.

— Сопляк тонконогий!

— *Продолговатый предмет потолще тебе в стратегическую перфорацию сзади*!

Тараканы восхищенно замолкли. И даже зааплодировали.

Я в ужасе ухватила очкарика под локоток и увлекла его на кассу.

— Давайте без скандала! — умоляла его я.

Впрочем, мои попытки спасти соседа от неминуемой расплаты были тщетны.

Он продолжал сраться со всеми посетителями магазина.

И я смиренно выдохнула, понимая, что все мы кузнецы своего счастья и несчастья сами.