Хозяйка Монстрвилля. Чудовищная уборка

Запись 8. Интересные знакомства

Я проснулась от грохота.

Кто-то настойчиво ломился во входную дверь. Стучал так, что дом ходил ходуном.

А я спала.

Дрыхла на отчищенном диванчике на кухне, прикрывшись плащом и подложив шляпу под голову.

В окнах темнело. Опускался холодный октябрьский вечер. А на столе стояла моя чашка с недопитым какао.

— Кого это еще принесло? — удивилась я.

— Хам! — гавкнул Бобка. Он тоже спал, только на моих ногах. И тоже был разбужен стуком. — Настырный! Не открывай!

— Ну, мало ли, — усомнилась я. — Может, это хозяин дома?

— Пойду! С тобой! — храбро решил Бобка, спрыгивая с дивана.

В кухне все еще было тепло, хотя огонь в печи давно погас.

Поэтому ведьминский плащ я надевать не стала, вышла к стучащему в платье горничной.

Пока я пересекала холл, стук усилился. Стал настойчивее и истеричнее.

— Да гонится за ним кто-то, что ли! — ругнулась я и рванула со всех ног к дверям.

Но никто ни за кем не гнался.

На крыльце дома, за дверями, стоял очень странный тип.

Спокойный и уверенный.

Одетый в черное с головы до ног. Под подбородком завязан атласный черный бант. На ногах надеты чулки и черные туфли с серебряными пряжками.

Кажется, даже на его голове был черный парик с завитыми кудрями!

«Артемон какой-то!» — невольно подумала я.

Тип этот был не молодой, не старый.

Пожалуй, он был худощав.

Темноглаз и бледен. Веки его были неприятно выпуклые, с короткими редкими ресницами. Глаза — глубоко посажены.

И рот противный — губы тонкие и какие-то неживые. Вялые.

Выбрит так, что, казалось, его бледная кожа тоньше пергамента.

И натянута туго, как на барабан.

А еще этот незваный гость на всех привык смотреть свысока…

Очень неприятное качество.

— Дорого вечера, милая девушка, — холодно процедил он своим недобрым ртом. Таким тоном, как будто видел перед собой таракана и хотел прихлопнуть его носком своего блестящего башмака.

— Что угодно? — сухо и невежливо поинтересовалась я.

— Я слышал, вы отыскали алмаз, — процедил он мерзким голосом. — Я хотел предложить свои услуги по его продаже, распилу… В этом деле нужны честные и надежные люди. Такие, как я. Я не умею лгать. В наши времена это редкое качество, не так ли?

И как-то особенно назойливо поставил свою трость между дверью и косяком.

Чтобы я не смогла захлопнуть дверь перед его носом, когда мне вздумается!

— Слышали? — воскликнула я. — От кого слышали?! Меньше надо сплетни собирать! Кто бы мог такое сказать, если я ничего не находила и ни с кем в Монстрвилле не знакома настолько, чтоб обсуждать подобные находки?!

Этот полудохлый Артемон снова смерил меня уничтожающим взглядом и стукнул своей тростью.

От треска металлического наконечника его трости об плиты пола по всему дому пошел невероятный треск.

И у меня мороз по коже…

А фонари по всему парку за его спиной испуганно мигнули. Словно в сильную грозу.

— Это очень разумно, — процедил этот высокомерный тип, откинувшись назад, чтобы его взгляд бы максимально высокомерным. — Не рассказывать никому о такой дорогой находке. Но мне вы можете довериться. Я не обману. Я дам столько денег, сколько вы пожелаете. Я могу войти?

И он двинулся вперед, к дверям.

— Не можете! — резко выдохнула я.

Он испуганно отшатнулся назад, словно налетел на невидимую стену. И палку свою отдернул, словно ожегшись.

Фонари снова моргнули за его спиной.

А мне показалось что в наступившей на миг темноте глаза его сверкнули красным.

Жуть, да и только! Кто он такой?!

Слышала, что вампирам требуется разрешение, чтоб войти в дом.

Он вампир?!

— Отчего так? — процедил он холодно. — Почему нельзя?

— Дома не убрано, — ответила я дерзко.

— К этому я привык, — настырно произнес незваный гость.

— К тому же, это не мой дом, — продолжила я не менее настойчиво. — Откуда мне знать, как отнесется хозяин к тому, что я пускаю в его жилище посторонних? Нет уж. Не хочу проблем.

Незнакомец тихо, вкрадчиво рассмеялся.

Нет, у него была совершенно обычная улыбка.

Ни клыков, ни адского громового хохота, ни капель крови.

Разве что противная, как у тихони-ябеды.

А такие тихонькие люди приносят больше всего бед.

— Вы видели тут хозяина? — он развел руками, словно хотел охватить весь Монстрвилль. — Видели тут хоть одну живую душу?

— Это не важно, — ответила я.

— Но, кажется, вы хотели выиграть этот дом и стать его хозяйкой. Значит, практически можете им распоряжаться.

— Но еще не выиграла.

— А что, если эти дома принадлежат мне? — прищурился этот неприятный тип.

— Тогда бы вы не спрашивали разрешения войти! — отрезала я. — Всего хорошего!

И я захлопнула дверь прямо перед его носом.

— Кто там приходил? — поинтересовался Маркиз.

Я осторожно выглядывала из окна, чуть отодвинув край шторы.

За окнами был мрак, холод и лил осенний хлесткий холодный дождь.

— Какой-то странный человек, — пробормотала я. — Весь в черном. Спрашивал, не нашла ли я бриллиант. Точнее — утверждал, что я его нашла, и хотел купить. Вампир, что ли?

— Ах, матушка-кошка! — воскликнул Маркиз, не на шутку испугавшись. — Почему ты решила, что он вампир?!

— Потому что без разрешения он войти не смог, — ответила я.

Кот разволновался не на шутку.

— Сию минуту! — заверещал он. — Огради меня от этого чудовища! Или я за себя не отвечаю! Ой, он попортит мне мех, мой прекрасный, блестящий мех! А я его нализыва-а-ал…

Надо ли говорить, что и я за себя не отвечала. Мне было страшно так, что поджилки тряслись.

— Да как я тебя огражу? — огрызнулась я. — Я что, похожа на изгоняющего демонов?!

— Не важно, на кого ты похожа! — орал кот, вздыбив шерсть и трясясь. — Сейчас же прими меры!..

Бобка неодобрительно посмотрел на кота, развернулся к нему задом и демонстративно сделал вид, что закапывает его задними лапами.

— Оставь себе свои грубые шуточки! — яростно выл кот. — Маму свою закопай! Солдафон! Грубиян! Сам ты гов!..

— Не ругаться! — осадила я верещащего кота. — Мне тоже, между прочим, страшно.

— Так сделай что-нибудь!..

— Да на вашей кухне даже чеснока не было! Чем я тебе его прогоню?! — возмутилась я.

— Пустая твоя голова! — просипел кот. Кажется, он сорвал голос от дикого ора. — Ну, зачем тебе чеснок, если вампир не может войти без разрешения?! Натыкай везде табличек «Посторонним вход воспрещен!». Читать-то надеюсь, он умеет?!

Сказано — сделано.

Признаться, я так напугалась, что готова была вываляться в меду и в перьях и бегать по городу, если бы это помогло отпугнуть страшного гостя.

С котом и с Бобкой мы набрали досок, из тех, что раньше заваливали диван, и которые мы еще не усели сжечь.

Молотка, чтоб скрепить импровизированные таблички гвоздями, под рукой не было.

Вероятно, где-то в доме он был, но искать времени не было.

Страх меня подгонял.

И я воспользовалась обрывками какой-то старой ткани, распустив ее на тонкие ленточки и примотав одну доску к палке, отдаленно напоминающей ножку стола.

— По-моему, неплохо вышло, — произнес кот, оценивая мой шедевр.

— Жуть! — гавкнул Бобка. Он-то, в отличие от нас, отчего-то не боялся вообще.

— Пиши! — заверещал кот.

— Чем? — оглянулась я в поисках письменных принадлежностей.

Разумеется, их не было.

— Кровью! — взвыл кот хищно и зловеще.

— Углем! — насмешливо фыркнул Бобка.

Я выгребла в печи не прогоревший уголек и наскоро, но большими буквами, написала: «Посторонним вход воспрещен! Особенно вампирам!».

— Идеально! — выдохнул кот. — Ну, чего расселась? Следующую табличку давай верти!

Итого мы смастерили шесть табличек разной степени корявости. И одна табличка осталась без поддерживающей палки. Просто досточка.

И ее кот взвалил себе на спину, кое-как прикрутив завязками. Наверное, ему так было спокойнее.

Каждая такая табличка была украшена угрожающей надписью «Вход воспрещен!». И в целом выглядела угрожающе.

— Живее-е-е-е, — ныл кот. — Шевелись! Скорее идем, расставим их! Или ты думаешь отсидеться в кладовке, обставившись ими?!

— Отсидеться? — удивилась я. — Как же отсидишься, если защитить и вытащить из кладовки некому?

— А возница? — не унимался кот.

— А что, возниц вампиры не кусают?

— Испорченную тыкву? — фыркнул кот. — Где ты видела такого небрезгливого вампира-вегетарианца? К тому же, неясно, кто из них кусается страшнее! Ох, совсем неясно!

Итак, вечерело.

Шел дождь и завывал ветер.

Время от времени громыхал гром и молнии зловеще освещали пустой тихий холл.

А я шла, выставив перед собой табличку на вытянутых руках, как защитный оберег, с сильно колотящимся сердцем и не чуя под собой дрожащих ног.

Калитка хлопала на ветру. Мысленно я ругнулась — сама виновата, забыла закрыть! Вот и приманила кровососа!

Бодрой рысью я пробежала по дорожке до хлопающей калитки! И захлопнула ее!

А затем вонзила кол — то есть табличку, — в землю!

Вонзалось плохо.

Земля была уже чуть замерзшей, и внезапно начавшийся ливень сделал ее ненамного мягче.

— Бобка, рой, миленький! — взмолилась я.

Обычно я запрещаю ему возиться в грязи и копать сомнительные ямы на прогулках.

Но не сегодня.

Так что мою просьбу он воспринял с ликованием.

И мгновенно выкопал узкую ямку сантиметров в двенадцать в глубину.

— Годится! — хрипел позади меня кот. — Ставь запрещающий знак!

Дождь ему не нравился.

Но он мужественно волочил остальные связанные друг с другом таблички, прижимая уши и морща нос.

Я воткнула табличку под яркую вспышку молнии и притоптала мокрую грязь вокруг нее. Теперь угрожающая надпись смотрела прямо на вход. Любой, кто вздумает войти, первым делом ее прочтет.

И не посмеет переступить границу дома!

— Живее, живее! — командовал нервный кот.

Мы обошли дом кругом и натыкали табличек в стратегически верных местах. Там, где предполагаемые лазутчики могли попасть в дом.

Наши запрещающие знаки должно быть хорошо было видно из окон соседних домов, и я подумала, что блондинка не упустит случая посмеяться надо мной.

Еще подумает, что я возомнила дом своими теперь командую тут.

Ну и пусть.

Посмотрю я на нее, когда к ней явится кровосос!

Предупредить ее? Надо бы…

С содроганием я поняла, что мне утром ехать с ней домой на одном Экспрессе.

И уж не знаю, чего я больше боюсь, ее ядовитых слов и болезненных подлых тычков, или укуса зловещего господинчика.

Но сказать-то о вампире надо.

Как и запретить ей раскрывать на меня рот.

Подумав о этом, я тяжко вздохнула. Эх, где ж набраться столько смелости?..

— Готово, — сказала я, управившись с последней табличкой.

Промокла и продрогла до костей!

А Бобка вывозился до ушей в грязи! Как его отмывать? Пылеглотом?

— С пылеглотом я б был поосторожнее, — язвительно мяукнул кот, сикотя лапками и бегом обгоняя меня на пути к дверям дома. — Он настолько мощен, что душу может вытянуть. Но если тебе не дорог твой шерстяной, то можешь его всосать, конечно, а-ха-ха! Повесим его чистую шелковистую ароматную шкурку на стену над камином!

Бобка яростно залаял, протестуя и подпрыгивая.

Выглядел он, конечно, как комок грязи. Злой-презлой.

— Никого мы вешать над камином не будем! — твердо ответила я. — Сейчас отмоем его в кухонной раковине. С моющим для стирки белья.

— Но сначала установим табличку на крыше, — как ни в чем не бывало, беспечно отозвался кот.

— На какой еще крыше? — опешила я.

— На крыше дома, конечно, — отозвался кот, скользнув в приоткрытую дверь в холл. — Вампиры ведь умеют летать, не так ли? А наверху, в спальнях, могут быть открытые окна… или разбитые. Я за весь дом не поручусь. Так что надо себя обезопасить от нападения с неба.

— Да ты стратег, — промямлила я, останавливаясь в нерешительности перед лестницей.

И Бобка тоже встал.

Потому что лестница была огромна, крута и темна.

Она была покрыта грязной, бывшей когда-то красной ковровой дорожкой, прибитой фиксирующими рейками к ступеням.

Но даже в полумраке было видно, что кое-где эти рейки провисли, а ступени под ними провалились.

— Но ты сам говорил, что лестница сломана, — неуверенно произнесла я.

— Да ты, главное, донеси табличку наверх, — наивно выкручивался кот, освобождаясь от таблички, которую до этого с лёгкостью таскал. — А на флюгер я привяжу ее сам.

— На флюгер? — удивилась я. — На крышу я уж точно не полезу.

— Я сам залезу! — упорствовал кот. — Говорю же! И к флюгеру прикручу!

— Но тогда зачем тебе я?

— Да страшно мне! — сознался он раздраженно. — Неужели неясно?! А что лестница сломана — так я тебе покажу, куда надо ступать, что не провалиться! Ну, идем! А то мне все время кажется, что в большой спальне не закрыто окно! И вампир карабкается через подоконник! Это не его каблук скребет по стеклу?!

И мы пошли.

Ну, как — пошли…

Для начала я отыскала свой летучий фонарик, оставленный на кухне, и велела ему лететь надо мной, что хоть немного осветить окружающее.

Табличку я повесила себе на спину, как ранец.

Ну, и после этого мы двинули наверх

Кот попрыгал по ступенькам, приговаривая: «Иди за мной, след в след!».

Грязный Бобка побежал за ним, воткнувшись носом в пыльный ковер.

А я боязливо поплелась за ними, отчаянно уцепившись в перила и осторожно ступая на отчаянно скрипящие ступени.

— Что ты там копаешься? — нудел кот. — Живее давай! След в след!

Хорошо, что Бобка был такой грязный.

Его черные следы хорошо были видны даже в полумраке.

Но и оставленные им подсказки не помогли.

Бобка-то был маленький.

А вот я не очень.

Я наступила на хлипкую ступеньку, и она с хрустом разломилась у меня под ногой.

— Ай! — заверещала я, провалившись правой ногой по самое бедро.

Хорошо, что руками я намертво вцепилась в перила.

Потому что нога моя соскользнула под ковер и очутилась где-то в пустоте.

Еще движение — и я провалюсь туда по пояс!

— Помогите! — пискнула я.

Фонарик в панике носился надо мной, трепеща крылышками, как перепуганный светлячок. Но помочь, разумеется, ничем не мог.

Из темноты вынырнул кот, сверкая яркими янтарными глазами.

И сразу начал орать:

— Караул! Пожирают! Кусают! Убивают!

На его крики мне на помощь сбежались прочие коты, страшно завывая.

И спустился Бобка.

— Да никто меня не кусает! — ругнулась я на вопящих котов. — Я провалилась!

— Держись! За меня! Я помогу! Выбраться! — гавкнул Бобка.

Кот сию минуту замолк, уселся, обернув хвостом лапы, и принялся наблюдать, как я изо всех сил стараюсь освободиться из лестнично-ступенчатой ловушки.

— А я говорил — след в след иди! — противно напомнил он.

— Я и шла! — огрызнулась я, подтягивая тело на руках, цепляясь за перила и за тянущего меня Бобку. — Лестница трухлявая, просто ужас!

— А тебе наверху еще убирать, — напомнил зловредный кот. — Значит, не раз придется подняться наверх.

— Как?! — рассердилась я. — Если я тут одна проваливаюсь?! Тыкводжека мне нипочем не втащить наверх. Лестница рухнет под нами и погребёт под своими обломками!

…Не поэтому ли в этих домах никто никогда не смог убраться до конца?

— Значит, лестницу придется починить, — поучительным тоном ответил кот.

— О, конечно! — язвительно отозвалась я, вытаскивая ногу из дыры в ступенях. — Разумеется! Только захвачу молоток, пилу и топор! Да свалю в парке пару сосен!

— И вовсе незачем валить сосны, — продолжил нудеть кот, пока я взбиралась по лестнице, как паралитик, цепляясь и подтягиваясь на руках. — Достаточно нанять гномов. Они рукастые мастера. Сделают все быстро и качественно.

— Да что ты говоришь! — съязвила я. — Неси-ка кошелек, Бобка! Сейчас сотню гномов купим!

— Достаточно будет и пятерых, — ответил кот.

— Да что ты говоришь! Пятерых! — адски захохотала я.

— Да. Один пусть отремонтирует ванную комнату, — велел кот. — Там спать невозможно. Грязно и плохо пахнет.

— О, еще и ремонтом мне заниматься?!

— Тебя наняли именно для этого, — заметил кот. — Как ты собиралась навести порядок в доме, ничего не ремонтируя? Мыть заплесневелый пол? Пылеглотить трухлявое дерево? Это бесполезные занятия.

— Да нет же денег у меня! — ответила я. — Монета, что ты дал, кончилась! Я вон сколько всего накупила.

Кот раздраженно фыркнул.

— Этого следовало ожидать. Ты слишком соришь деньгами. Никакой экономии!

— Ну, вот и спи в грязной ванной! — язвительно ответила я.

— Ну, ладно, ладно! — раздраженно проговорил кот. — Найдутся монеты и для оплаты ремонта! Идем уже скорее!

На втором этаже, вопреки моим ожиданиям, было все не так уж плохо.

Старомодно, пожалуй, но с шиком и со вкусом.

Старинная мебель, красивые шелковые обои.

Темные двери вдоль длинного коридора и красивые подсвечники на стенах.

— Если все тут убрать, — неуверенно произнесла я, оглядываясь, — то будет просто чудесно…

— Ну, давай табличку, — нетерпеливо потребовал кот. — И я пошел наверх! Прицеплю ее на флюгере, она будет крутиться на все стороны света! А ты знаешь что, — он трусливо прижал уши, хотя табличка и была уже на его спине. — Зайди-ка в большую спальню, да посмотри там. То-то у меня сердце не на месте. Уж не шастает там этот кровосос?

— Ну, спасибо! — выдохнула я. — Значит, иди и проверь? Безоружная и беспомощная?! А если он там? А если он на меня накинется?

— Тогда он будет сыт и меня трогать не станет! — бесхитростно сообщил мне кот и припустил по коридору в сторону лестницы, ведущей на чердак.

А мы с Бобкой, вздохнув, нехотя направились в сторону указанной спальни.

Ну, если честно, то я не верила в дерзкий взлом.

Не стал бы этот господин сидеть и ждать. Он бы уже разгуливал по дому, вероятно, перекусав всех обитателей. К тому же, из-под дверей этой спальни не дуло, не сквозило. Значит, окно как минимум цело.

Так что дверь в спальню я отворили почти без страха.

Большая спальня была потрясающе хороша.

На окнах двойные шторы — светлые, как утренний туман, и плотные, как ночная синева. Шелковые обои. Под потолком роскошная хрустальная люстра, чуть позванивающая изящным подвесками.

Над пышной постелью роскошный балдахин. Правда, пыльный.

Изящные кресла, рабочий письменный стол, обтянутый дорогим сукном.

И красивый шкаф из темного благородного резного дерева.

Из него-то и доносились странные звуки, которые, вероятно, и услыхал бдительный кот.

Какая-то странная возня, словно кто-то запутался в тряпках и не мог освободиться.

— Крыса! — гавкнул возмущенный Бобка, становясь наизготовку. — Придушу!

— Давай!

Я рванула за ручку шкафа, раскрывая его настежь.

Но прыгнуть Бобка не успел, потому что из шкафа раздался визг и поток брани.

— Безобразие! — голосил дрожащий юношеский голос. — Кто вас учил манерам?! Врываться просто так! Без стука! Господи, стыд-то какой! Я не одет…

Бобка, рыча и воя от страха, так и присел на окорока.

Я не упала в обморок только потому, что моя рука намертво вцепилась в ручку шкафа.

А там, в шкафу, в нелепой стай дамской шляпе стоял… скелет, стискивая костяные колени и стыдливо прикрываясь костяными ладонями.

Судя по голосу и по тому, как точечно он прикрывался, скелет был мужским.

Ах, да.

На нем еще был старый, бесформенный пиджак и бабочка под костяным подбородком.

Странный выбор наряда, если учесть, что штанов на нем не было.

— Дже… дже… джентльмены такое не носят, — пробормотала я, указывая на поля диковинной шляпы на голове скелета.

Шляпа, конечно, была грандиозная.

Она походила на торт — засиженный мухами и опутанный паутиной, но все же торт.

— Да? — удивился тот, все так же продолжая стыдливо прикрываться.

Совершенно бесполезно, если честно.

Потому что сквозь его костлявые пальцы я все равно видела его пожелтевшие тазовые кости.

И в них не было ничего такого, чем можно было б вогнать в краску девицу.

Скелет как будто б не собирался нападать, и я с трудом перевела дух.

Осторожно к нему приблизилась.

Ну, скелет как скелет… только говорящий.

Скалящийся во все свои тридцать два зуба.

И глазеющий на меня пустыми глазницами!

— А ты вообще кто такой? — спросила я, подозрительно его оглядывая.

На привидение не похож.

Привидения бестелесные, а этот цокает костями по полированной полке шкафа!

Мой вопрос скелетированному пижону понравился.

Он тотчас гордо выпрямился, словно и не смущался своей костяной наготы минуту назад.

Одним броском откинул прочь пыльную шляпу в рюшечках и выцветших розах.

Кокетливо поправил бабочку под подбородком, словно на званом вечере.

Свои костяные ноги он изящно скрестил, а одной рукой непринужденно оперся о стенку шкафа.

И как-то странно затряс костяной гладкой головой…

Господи, он что, улыбается?! Он пытается заигрывать со мной?! Серьезно?!

При жизни, наверное, был тем еще ловеласом.

Вот говорят, что горбатого могила исправит. Так вот этого не исправила.

— Я тот, кто кружит головы абсолютно всем девушкам! Я мастер обольщения! Я — твоя воплотившаяся мечта, — проворковал скелет чарующим бархатным голосом.

— Развоплотившаяся, — мрачно огрызнулась я. — Обычно мои мечты… помясистее бывают.

— А?!

Скелет глянул на свои ноги, пошевелил в задумчивости костяными пальцами и вскрикнул в ужасе:

— Кто спер мое тело?! Вместе же со штанами умыкнули!

— Может, ты немножечко умер? — ехидно спросила я. — Притом давно?

— Не болтай чепухи! — забрюзжал этот улыбчивый красавец, выпрыгивая из шкафа и звонко цокая костяными пятками по плиткам пола. — Я не мог умереть! Я тебе не какой-то неумытый крестьянин, смерть которого ничего не значит! Тут все рухнуло бы, и весь город скорбел бы в трауре сто лет, если б я умер! Скорбят они?!

Я припомнила развеселых ведьм на метлах и качнула отрицательно головой.

— Нет, ничуть.

— Вот видишь? — торжествуя, выкрикнул он. — Значит, я не умер!

— Живым тебя тоже трудно назвать.

— Это потому, что ты глупая! — твердо заявил этот противный и наглый скелет. — Просто это какая-то злая и дурацкая шутка. Ну, доберусь я до этого шутника! Он дорого мне заплатит за свою дерзость!

Скелет пометался по комнате, намотал порядком паутины на свои костяные колени и встал, как вкопанный.

— Фу! — воскликнул он, брезгливо, двумя пальчиками, снимая с себя липкую серую пыльную паутину. — А почему так грязно?! Ты же как будто бы горничная, — он оглядел меня, — так какого черта ты убираешься так плохо?! Это же спальня!

Он с бряцаньем потряс костяными руками.

— Тут же должно быть чисто, воздушно, свежо! Распоряжусь, чтобы тебя уволили! Ты явно не справляешься со своими обязанностями. Наверняка еще и подворовываешь.

— Что?! — вскричала я.

— Фу, какая грязная собака! — вскричал скелет, увидев Бобку. — Брысь, сейчас же брысь отсюда! Посмотри, во что он превратил мой ковер! Всюду грязь! Ну, это ни в какие рамки… Что ты за горничная такая, если пачкаешь, а не убираешь?!

— Хам! — гавкнул Бобка.

— Блохастый коврик! — рявкнул на него скелет.

— Да кто ты такой, чет тебя дери? — воскликнула я.

— Я хозяин того дома! — желчно ответил скелет. — И я не припомню, чтоб разрешал служанкам обращаться ко мне на «ты»!

— А можно повежливее?! — вскричала я, разозлившись. — Я не ваша служанка, не вы меня нанимали!

— Разумеется, нет! Этим занимается мой управляющий!

— Да хоть дух вашей покойной бабушки! Я тут разгребаю вашу чудовищную грязь, и не позволю, чтоб на меня кричали!

— Надо же, какое одолжение! — расхохотался язвительно противный скелет. — Можешь больше не разгребать! Ты уволена!

В этот момент я здорово пожалела, что при мне нет ни одной таблички.

Иначе я б с удовольствием огрела ею этого дохлого типа!

— Нет, определенно, — он нервно хохотнул, почесав костяную макушку. — Вечеринка удалась на славу. Ничерта не помню. Это ж сколько мы гуляли, неделю? Больше? Дом в абсолютном беспорядке… Сам не позаботишься — никто не позаботится!

Он еще раз с остервенением поскреб затылок и ринулся к дверям.

— А отчего так тихо? — спросил он, неловко ухватывая ручку непослушными костяными пальцами. — Я же велел по моему пробуждению готовить ванну!

Я вдруг поняла, какое потрясение ждет этого несуразного типа.

Пустой и запущенный дом, простоявший без уборки не один год.

Боюсь, у скелета от этих новостей голова отвалится.

— Постой, — дрогнувшим голосом попыталась остановить его я.

— А цветы привезли? — продолжал нервно допытываться он, дергая ручку двери. — Я планировал поездку в город. Вся моя коляска должна быт завалена цветами! Я же буду дарить их девушкам! Они уже доставлены? Они в холле?

— Да погоди ты!

Но он меня не слушал.

Кое-как справившись с ручкой, все еще лопоча какую-то чушь про веселье, подарки и красивых девушек, он вывалился из комнаты, и…

Застыл на пороге, пораженный темнотой, тленом и запустением.

— Сколько же… сколько же времени прошло? — хрипло произнес он, разглядывая темный пыльный коридор и мрачные тени по углам. — Больше недели?..

— Да уж определенно! — сердито гавкнул Бобка ему вслед.

Скелет осторожно прошелся по коридору до самой лестницы и замер на площадке, разглядывая изломанные мной ступени и провалившийся грязный ковер.

Я велела своему летучему фонарику лететь вперед и освещать стены.

И несчастный скелет, потрясенный и напуганный, стоял и разглядывал то, во что превратился его дом.

— Как такое случилось?! — хрипло произнес он. — Ничего не помню… Что тут произошло?!

Он вдруг бросился бежать, и успешно миновал лестницу, не провалился, потому что был легкий. Три секунды — и он оказался в пустом и мрачном холле.

— А что с Монстрвиллем?!

Он подбежал к окну и распахнул шторы.

И из его костяного рта вырвался вопль отчаяния, когда он увидел за окном плотную стену сосен и елей. И темный тихий парк, освещенный фонарями.

— Они что… они покинули меня?! — чуть не плача, произнес он. — Почему никто не ждет меня в парке?! Почему никто не радуется моему пробуждению? Почему никто не приветствует?

— Монстрвилль за парком, через дорогу, — осторожно ответила я. — Все там.

Спуститься по лестнице я не рискнула.

Просто скатилась по перилам.

— И… как они живут… там? — дрожащим голосом произнес скелет, всматриваясь во мрак.

— Неплохо, — ответила я. — И даже весело.

— Ваше высочество! Ваше высочество! Вы нашлись! — завывал кот, несясь во весь дух вниз по лестнице и заливаясь горючими слезами. — Счастье-то какое!

Скелет обернулся, звонко хрустнув всеми своими шейными позвонками.

Голова его обернулась раньше туловища и намного сильнее.

И так застряла.

Поэтому, когда к коту обернулось все туловище, голова оказалась повернутой налево.

Скелет изо всех сил косил пустые глазницы на кота.

Вид у него при этом был презагадочный.

Чтобы это исправить, скелету пришлось поправить голову руками.

— Маркиз! — закричал скелет, приведя в порядок свои кости. — Вы ли это?!

— Я, я, — заливаясь слезами и задыхаясь от счастья, ответил кот. — Я не оставил вас в беде! Но вот, приходится быть котом…

Скелет подхватил Маркиза и прижал его к своей костяной груди.

— Вы настоящий друг! — с признательностью сказал он. — Но… боже мой, что здесь произошло?!

— А вы не помните? — кот сразу погрустнел и разразился жалобным мявом.

— Возьмите себя в руки, дружище! — скелет встряхнул кота.

— Но у меня лапки, — плакал кот.

— Что, что случилось?!

— Вы изрядно выпили, — стыдливо зашептал кот, косясь на меня. — И поспорили о чем-то с Теофилом.

— Меньше пить надо, — злорадно отметила я, указывая на босые ноги скелета.

— Это он обратил меня в такое чудовище?! — взревел скелет гневно.

— По-видимому, да. Он всем предложил уйти, оставить вас одного. Но я не смог.

Маркиз снова всхлипнул.

— А как избавиться от этой его нелепой шутки? — вскричал скелет. — Фу, фу, омерзительный вид! Надо позвать его сюда, и пусть он вернет все, как было!

— Ва-аше высочество, — прошептал кот. — Увы. Это не шутка. Это злобное проклятье! Знаете, что оно заставляет меня делать? Я вылизываю свой собственный зад.

— Фу, фу, фу! — закричал скелет, в ужасе хватаясь за голову. — Я и слышать об этом не хочу!

— Так вы не помните, как это проклятие снять? — уточнил кот и снова принялся жалобно орать. — Нам конец! Нам конец!

— А… Анжелика? — голос скелета дрогнул. — Я думал, она спасет меня из любой беды.

— Самая красивая и благородная девушка Монстрвилля, — задумчиво произнес кот.

— Так она попыталась хотя бы?! — вскричал незадачливый принц.

Кот уныло кивнул.

— Кажется, чтобы вас расколдовать, надо было прибрать ваш дом, — неуверенно заметил кот. — После пирушки.

— И что же?!

— Она с готовностью надела фартук горничной, — ответил кот. — И, кажется, помыла полы.

— Но это не помогло?! — испуганно прошептал скелет.

— Нет, — убито признался кот. — Наши дома тоже пришли в упадок, и Анжелика теперь убирает и их. Но…

— Ваши дома?! — вскричал перепуганный скелет.

— Дома вашей свиты, ваше высочество, — с достоинством ответил кот. — Тех, кто не покинул вас в беде. Они тут, со мной. Обращены в кошек.

— Дома приходят в упадок? А сколько времени прошло?!

— Пять лет, ваше высочество, — скорбно ответил кот.

— Пять лет! — в отчаянии заорал скелет, хватаясь за блестящий череп.

Если б на нем росли волосы, он бы их драл пучками.

— За пять лет она не смогла спасти меня… — прошептал он.

— Анжелика уже не та, — деликатно заметил кот. — Она порядком изменилась за эти годы.

— Стала некрасивой? Старой?

— О, нет. Она все так же прекрасна, — печально произнес кот.

— Только жестока, жадна и ленива, — вклинилась я. — И совсем не благородна. Она не убирает ничего толком, только монеты по углам ищет.

— Ну, разумеется, не убирает! — горячо вступился за блондинку скелет. — Зачем это делать, если оно все равно не помогает?! А она — она благородная дама! Думаешь, ей хочется возиться в грязи? Она к этому не привыкла!

— Уже привыкла, — холодно возразила я. — Даже хвалится своими достижениями. Правда, в основном поисковыми. Она давно начхала на уборку. Только и делает, что ищет драгоценности по домам.

— Анжелика крадет?! — в ужасе завопил скелет.

— Чисто технически, — вклинился кот, — разумеется, нет. Не крадет. Это разрешено — забирать то, что понравится.

— Но, по сути, она мародер, — безжалостно сказала я. — Тырит бусики и монетки. И они ей дороже, чем вы, такой замечательный принц. Она очень довольна тем, что ей удается отыскать пару монеток по углам.

— Ты уволена! — гневно выпалил скелет.

Его скуловые кости, кажется, покраснели от злости.

— Да на здоровье! — выкрикнула в ответ я, сдирая с себя передник. — Счастливо отдраить свое жилище!

Было ужасно обидно.

Ну, надо ж так напороться…

Ни дома не выиграю, ни денег не заработаю.

Все зря.

Обман!

Но тут за меня вступился кот.

— Не-не-не-не, ва-аше высочество! — зацокал он языком. — Не кипятитесь! Ну, придержите ваш гнев! Нельзя просто так взять и уволить эту девушку!

— Очень даже можно! — вспыльчиво выкрикнул скелет. — Я принц, мне можно все!

— Но кто же вас тогда освободит от проклятья, ваше высочество? — вкрадчиво пел кот. — Я не знаю, в чем заключался спор, но у нее начинает получаться. Честное слово! Вот и вы нашлись, кстати. А до этого я пять лет обыскивал весь дом безрезультатно!

— А я и не подумаю его освобождать! — выкрикнула я в запальчивости. — Пусть так ходит! Ему очень идет! Палец о палец ради него не ударю!

— И не надо ударять! — ластился ко мне кот. — Не надо! Ударяй ради себя! Ты же хотела заработать?

— Я хотела дом выиграть! — ответила я. — Этот дом! Мне его обещали! А теперь что? Хозяин вон объявился. Значит, я в пролете, ничего не получу. Эх вы, обманщики!

С минуту скелет молча смотрел на меня своими пустыми глазницами.

— Хочешь дом? — произнес он. — Отлично. Я его хозяин. Значит, могу подарить. Обещаю отдать его тебе, только освободи меня от этого жалкого вида.

— Да не знаю я, как это сделать! — рассердилась я.

— Ну, ты просто продолжай делать то, что и делала, — наивно выкрутился кот-подпевала. — Вдруг получится? Большего от тебя никто не требует! Ты будешь заниматься своими делами, а мы — своими! И никто никому не будет мешать!

Я лишь тяжко вздохнула и огляделась кругом.

В самом деле.

Платит-то мне возница.

Немного денег мне не помешает.

— Ну, хорошо, — проворчала я. — Все равно купила Тыкводжек новый… жаль его, если он простоит всю жизнь, толком не поработав…

— Вот и чудно, — противным голосом произнес скелет. — Давай, приступай к уборке, наверху просто невероятный бардак. А я пойду и приму расслабляющую ванну.