Хан из рода Ашина

Глава 9

— Ваша поездка не имеет смысла. Я неплохо знаком с нынешним состоянием дел в Леванте, Палестине и Египте, — начал свой рассказ франк, когда проанализировал мою проблему.

На самом деле он не француз. Несмотря на имя Тибо де Линь и баронский титул, мой собеседник из Фландрии, которая сейчас независимое герцогство. Мне провезло, что франк оказался грамотным человеком, знающим несколько языков. Это позволило разобраться в титулах и землях, о которых шла речь. Говорили мы по-гречески, перескакивая на франкский. Благо с последним у меня неплохо. Ведь мой смоленский учитель застал завоевание Константинополя и основание Латинской империи, чья знать как раз общалась на северных говорах будущего французского языка. Кстати, два первых императора, захвативших Византию были герцогами Фландрии. Но к нашему разговору это не относится.

Тибо по молодости вступил в ряды госпитальеров[20]. Человеком он оказался любопытным, эдаким путешественником-натуралистом, изучающим обычаи и нравы разных земель. Заодно фламандец увлекался медициной, философией и теологией. За пятнадцать лет скитаний он пожил в Константинополе, Киликии, Леванте, Палестине, Александрии и даже Багдаде. Так что для меня рыцарь стал удачной находкой.

— Патриарх Афанасий Клермонтский, назначен Римом. Он носит гордое название Александрийский, но не пользуется популярностью даже среди собственной паствы. Да и самих греков в Египте сейчас ничтожно мало. В лучшем случае каждый двадцатый христианин является ортодоксом, остальные копты-монофизисты, — Тибо продолжил знакомить меня с религиозной обстановкой на Ближнем Востоке, — В Антиохии ещё хуже. Сирия давно отторгнута от христианского мира, а большая часть её жителей обращена в ислам. Да и мои собратья по вере не жалуют восточные церкви. Поэтому патриарх Антиохийский ныне в изгнании и живёт на подачки своего константинопольского собрата. Который, в свою очередь, опирается на милость Папы Гонория III. Это понтифик, проваливший последний Крестовый поход[21]. Говорят, что зреет новый поход, но до него ещё далеко. Но для вас данное событие ничего не меняет. Нынешний патриарх иерусалимский также зависит от мусульманских правителей, заодно посматривает в сторону Рима. Быстрого решения лучше не ждать, оно займёт более года. Да и просто попасть в нынешний Иерусалим сложная задача, ибо в том краю идёт война всех против всех. И простирается она от Египта до Багдада. Египтяне, крестоносцы, киликийцы, три или четыре султаната сельджуков, просто грабители или бедуинские племена, никак не могут договориться. Хотя сейчас все многие выступили против вашего шаха Джелала. Что ещё сильнее затруднит путешествие в святой город.

На самом деле в пылающем регионе всё гораздо сложнее. Только у меня нет времени и сил пробиваться к нужным патриархам, а затем ждать решения, когда они будут советоваться с Папой. А то и константинопольским собратом, который уже лет двадцать является номинальной фигурой, что для меня неприемлемо. Но обещание, данное Мстиславу Смоленскому, надо выполнять. Другой вопрос — как? Я не силён в религии, хоть и пытаюсь создавать новый канон веры для кочевников. Но у нас всё проще. Да и легче дать шаманам поручение, сделав умное лицо. Здесь же всё сложно и нельзя навредить русскому православию.

— Сербский архиепископ Савва получил автокефалию у ныне покойного никейского патриарха Мануила. Именно никейцы сейчас считаются настоящими наследниками константинопольского патриархата. Новый глава тамошней церкви Герман пытается объединить расколовшиеся греческие земли. Но никак не может договориться с Эпиром[22]. При этом в самой Латинской империи патриарх назначается Римом, — продолжил ликбез Тибо, — Но его власть держится на силе, и жители этого главу не уважают, считая самозванцем. Зато я знаю точно, что Никее и её императору очень нужны деньги. Сербы так и поступили, отсыпав Феодору серебра, на что тот снарядил войско. Ваши князья могут поступить также. Когда я покидал Левант, ходили слухи, что свою автокефалию хотят болгары. Тем более что они уже получали независимость собственной церкви ранее, но теряли её дважды. Есть Охридская архиепископия, которая тоже имеет статус автокефалии. Поэтому я не вижу препятствий для ваших князей добиться желаемого.

Оказывается, далёк я от подобных дел, и не очень хорошо знаю историю. Надо ещё раз поблагодарить судьбу, что она послала мне столь ценного кадра. Заодно поближе присмотреться к персоне де Линя. Пусть он и авантюрист, зато человек знающий и толковый. Чую, что мне ещё придётся столкнуться с религиозными проблемами. Потому столь грамотный советник не помешает.

А вот ехать или нет в Левант, точно под вопросом. Сейчас в тех местах творится самая настоящая анархия. Мало того что сначала между собой бились различные христианские и мусульманские страны. Так, несколько лет назад туда вломился Джелал. И ладно бы шах построил в регионе надёжную базу для противостояния монголам. Вместо этого он начал активно разорять территории, где особенно досталось грузинам и армянам. Но если верить письму Гызыла, с которым у нас установились хорошие отношения, хорезмшах сделал резкий крен на восток. По словам наместника Хорасана, шах думает о заключении мирных соглашений с конийцами, киликийцами и зангидами.

Продвинуться вглубь Армении Джелал не смог. То же самое произошло с Мосулом и Багдадом, которые отбились от орд хорезмийцев. В итоге возникла патовая ситуация, к которой надо добавить непрекращающиеся боевые действия в горах, где армяне, грузины и курды не собирались сдаваться. Тут ещё активизировались египетские айюбиды, вроде как пришедшие к согласию и разделившие державу. При этом тамошние султаны никогда не забывали про Сирию и прилегающие к ней земли, которые считали своими. Египтяне даже заключили временное перемирие с крестоносцами. В общем, на Ближнем Востоке сложно, как и в моём времени. Поэтому надо порадоваться за Джелала, ведь разум правителя возобладал над эмоциями.

С учётом наших успехов подобная позиция логична. Мы практически очистили от монголов весь Хорасан, и даже часть Мавераннахра. К этому надо добавить, что враг был разбит в двух прямых столкновениях, чем изрядно испортил своё звание непобедимых воинов.

А ещё сложившаяся ситуация выгодна булгарам, кипчакам и русским княжествам. Имея под боком весьма неспокойного врага, опирающегося на более или менее восстанавливающуюся страну и располагающего опытной армией, монголам придётся уделить ему внимание. И им будет сложно воевать на три фронта. Судя по информации, переданной мне послом киданей, сейчас потомков Чингиса более волнует переизбрание нового хана и война с чжурчжэнями. Далее у них по плану кимаки, то есть восточная ветвь кипчаков, и разведка боем против Булгарии.

А вот восставший из пепла Хорезм, в прежние расклады не вписывается. И есть ещё один попаданец, который тоже думает, как помешать продвижению врагов на запад.

Что касается автокефалии русской церкви, то лучше направить князей по пути сговора с никейцами. Врагов у греков хватает, а Русь пока не разграблена и может предложить немалый выкуп. Решено, пусть дядя и сильнейшие князья решают сами. Не вижу смысла договариваться с патриархами Александрии или Антиохии, которые давно потеряли независимость, в том числе духовную.

Следующая моя беседа неожиданно тоже коснулась религии. Но теперь речь шла не о христианстве, а об исламе.

На встречу напросился лидер мамелюков, явно недовольный. В последние несколько дней у меня просто физически не было времени на аудиенции. Тимур Малик с большей частью армии отправился в погоню за остатками войск Чормагана. На меня же возложили должность коменданта Герата и его окрестностей.

По идее подобное решение было неверным, ибо главой становился неверный. Ха-ха! Только я ещё перед штурмом объявил о нашем уходе весной и намерении перезимовать в городе. Не знаю, подозревали ли меня сардар в афере с цитаделью, но ему было не до разборок. Стремительно разлагающаяся армия требовала добычу и начала разносить Герат на части. Поэтому военачальник быстро среагировал и уже через два дня после захвата цитадели, хорезмийцы выступили в поход. Мне же было поручено починить разрушенные стены, восстановить нормальную жизнь в городе и очистить провинцию от разбойников. Ещё и дороги надо привести в порядок. Только денег и ресурсов на столь затратные мероприятия выделили по минимуму.

Первая и третья задача вполне выполнимы. Ими я сразу и занялся. А вот как наладить функционирование чуть ли не мегаполиса, недавно взятого на меч, я пока не решил. Нет, жизнь более-менее начала возвращаться в Герат, но с некоторой спецификой. О ней и пришёл говорить Санджар.

— Всё равно это неприемлемо. Наших сестёр по вере пользуют как непотребных девок, а в то время их отцы и мужья работают, будто рабы.

Мамелюк начал издалека, но оратором он не являлся, потому ограничился весьма кратким объяснением причины своего прихода. На самом деле, Санджар транслировал мысли двух весьма активных товарищей, начавших идеологическую обработку моих воинов. Вернее, пока мы временные союзники. Но большая часть некогда угнанных в Египет кипчаков, изъявила желание вернуться в степь, пусть для своих родов и семей они давно умерли. Я же такие кадры терять не намерен и буду далее привязывать парней к нашей орде.

Что касается причины негодования, то она пересекается с приказом Тимура. Частично, но тем не менее. Мне пришлось рекрутировать, а на самом деле, просто загнать в трудовые лагеря большую часть работоспособных мужчин. Из тех, кто остался в живых и не был искалечен, конечно. По мере запуска городских производств я выдёргивал с фактической каторги мастеров и их учеников. Заодно активно обрабатывал наиболее толковых ремесленников на предмет присоединиться к нашему отряду. В чём мне неплохо помогал Гуссейн с другими учёными.

Но был ещё один щекотливый вопрос — женщины. Изголодавшимся воинам, многие из которых в походе уже долгие месяцы, нужно сбрасывать пар. Иначе будет полный раздрай падение дисциплины и содомия. Я немного утрирую, но когда армия захватывает вражеский город, то у её воинов обычно два основных желания — захватить побольше добычи и трахнуть бабу. Есть, конечно, изуверы, любящие пытать и убивать несчастных, но обычно их сдерживают сами воины. Особо неадекватных просто казнят.

У нас произошла немного нестандартная ситуация. Воины были буквально распалены ожиданием огромной добычи и с остервенением лезли на стены цитадели. Мясорубка там была знатная, что ещё сильнее обозлило штурмующих. И тем сильнее было их разочарование, перешедшее в ярость, когда выяснилось, что денег и прочих ценностей в крепости нет. Естественно, всю свою злобу хорезмийцы выместили на горожанах. Людей пытали, истязали, убивали их детей, лишь бы заставить отдать накопления или просто выместить ярость.

Чуть позже, когда безумный угар прошёл, многие вспомнили, что один золотоволосый степняк предлагал неплохие деньги за мастеров и их семьи. В итоге к нам потащили всех, кого ещё не убили и не запытали. Плюс, часть жителей сбежала в наш квартал, являющийся островком стабильности, окружённый морем насилия. Я, конечно, уменьшил первоначальные цены, так как не видел смысла в толпах сгоняемых пленников. Зато подсуетились мои парни, начавшие выкупать девиц и женщин посимпатичнее. Пришлось внести одно изменение, запретив отнимать у баб детей или убивать их. Хотя кипчаки не такие дикие и кровожадные. Еды у нас хватает, поэтому пара лишних ртов не проблема. Даже, когда кочевники захватывают полон, то обычно не убивают детей и стариков, оставляя их в селениях. По крайней мере, в это время половцы поступают таким образом.

Мусульмане, в лице туркмен меня удивили. Эти не щадили никого и могли просто притащить сошедшего с ума от горя ремесленника, предварительно убив его родню. Ведь заказ был на самого мастера, а его семью, особенно баб, здесь за людей не считали. Подобное творили не все, но тенденция очевидна.

Тут ещё Тимур подкинул проблем, повесив на меня целый город, который надо восстановить к приезду наместника. Естественно, мужиков я отправил на работы. Бабы тоже обслуживали войско, ведь его нужно обшивать и кормить. Ну и в сексуальном плане жительницам Герата пришлось потрудиться. Забавно, что многие предлагали себя добровольно, так как потеряли кормильцев, а детям и самим кушать хочется. И мусульманок особо не смущало подобное поведение, ведь жизнь дороже. В итоге у нас тут получилось два трудовых лагеря. Откуда я сразу постарался вытащить всех толковых мастеров и их семьи.

А вот ошивающиеся около мамелюков провокаторы, типа знатоки исламских законов, начали мутить воду. Мол, нехорошо, что неверные держат в рабстве мусульман, ещё и пользуют их жён с дочерями. Угу. Можно подумать, что при захвате Бухары или Самарканда, хорезмийцы интересовались вероисповеданием своих жертв. Я-то неплохо изучил местные нравы. Да и гуриды особо не стеснялись, когда прошлись по Хорезму, будто торнадо. Мусульмане вполне себе спокойно воюют друг с другом и не стесняются при захвате городов. Понятно, что на людях они делают вид, что соблюдают какие-то приличия, но жертвам от этого не легче. Чаще откупается знать, верхушка купечества и мастеровых. Остальных ждёт обычная участь побеждённых.

Мы по сравнению со многими захватчиками вели себя спокойно. Ну, разобрали часть баб, я сам грешен. Только в массе своей это вдовы или женщины, чьи мужики пропали без вести или сбежали с Чормаганом. На второй-третий день к нам вообще началось форменное паломничество. Ведь кипчаки никого просто так не убивали и не пытали. Плюс, у нас можно было разжиться едой за работу. И как мне вообще запретить интимное общение воинов, которые встали на зимовку в захваченном городе? Пусть оно и не всегда добровольное.

Но провокаторы, сделавшие акцент на религиозной теме, меня взбесили. Вернее, я про них давно знал. Просто ждал развития событий. Излишне принципиальных сторонников ислама вдруг взволновала судьба местного мирняка. Вроде в одной армии воюем и враг у нас общий. Да и туркмены с частью хорезмийцев показали себя с очень неприглядной стороны. Но виноват почему-то я.

— Санджар, если ты так переживаешь за единоверцев, то можешь выкупить всех хоть сегодня. Твой отряд взял хорошую добычу и может пустить её на благое дело — решаю немного сбить собеседника с толку, — Многие пленные были выкуплены мною у хорезмийцев. Часть вообще работает вполне себе добровольно за еду и золото. То же самое касается немалого количества женщин, скажем так, решивших получить защиту и кров. Но я выделю тебе людей, и ты можешь обойти всех мусульман. Кроме тех, кто оказывал наибольшее сопротивление при штурме. Они будут работать до тех пор, пока не прибудет новый наместник. Сразу предупреждаю, что ты дополнительно выделишь одного человека взамен освобождённого работника. Думаю, это будет справедливо. Мне надо ещё чинить стены и дороги. А с разбойниками справится Тархан, здесь твои люди не нужны.

— Ты не понимаешь, Алтан. Мусульмане не должны находиться в рабстве у единоверцев.

Угу. Сам-то сразу задёргался, когда понял, о какой сумме идёт речь. Его братва такого захода не поймёт и может выбрать себе нового командира. А вот попытаться разжалобить излишне милосердного попаданца самое оно.

— Что не мешало туркменам продавать своих братьев, как скот и насиловать их женщин, не обращая внимания на возраст, — прерываю непонятный и неприятный для меня разговор, — Свои условия я обозначил. Сардар приказал восстановить не только стены и дороги, но и я должен наладить жизнь самого города. Пока люди работают из-под палки, но далее всё изменится. Я уже запустил пять мастерских, а кузня, шорники, баня и караван-сараи открылись, чуть ли не на второй день после захвата. На этом всё, но у меня есть к тебе другой разговор.

Санджар хотел возразить, но явно пока не готов привести разумные аргументы.

— Тебе надо решить одновременно простой и сложный вопрос. Ты кипчак или мусульманин, — начинаю давно актуальную тему.

Особой религиозности среди мамелюков я не заметил. Только здесь к ним прибились мутные персонажи, начавшие разлагать людей. А может, это подсылы Гызыла, если не разведки шаха. Хорошие и верные воины сейчас бесценны, поэтому подобный ход руководства хорезмийцев вполне логичен. Почему не привлечь на свою сторону сплочённый отряд? А те же мамелюки ещё и обросли полусотней воинов из разных племён, прибившихся к нам за год. Кстати, не все их них мусульмане. Особых проблем с его воинами не было. Но в нынешнем виде они мне не нужны. Либо они переходят на нашу сторону, отринув свои религиозные предрассудки, став гражданами создающегося государства, либо пусть идут своим путём.

Насмотревшись на поведение местных почитателей ислама, я сделал выводы, что подобная публика нам не нужна. Слишком специфически у них работает маячок «свой — чужой». Вернее, во время войны они об этом особо не вспоминают и единоверцев с чужих земель воспринимают как обычных врагов. А вот далее начинаются все эти заморочки, приводящие к бытовым конфликтам. При всех прочих равных у мусульман во всех грехах виновны неверные. Те же кара-китаи, исповедующий несторианство или буддизм, гораздо более толерантные. А ведь в отряде хватает и православных. Да и среди обозников появилось немало самых настоящих католиков. Всякое бывает, но религия редко становится причиной споров или конфликтов среди этой части воинов. Поэтому я для себя решил, что буду потихоньку растворять эту публику среди тенгрианцев.

Другой вопрос, что мне делать, если сложится брак с Верой Черниговской? Ведь придётся венчаться и строить церковь в пока ещё несуществующей столице Кумании. Лицемер, ты Серёжа и подлец! Но почему-то совесть меня не мучила, наверное, это помощь предков, отличавшихся гибкостью ума и отсутствием стыда. Гы.

— Реши для себя просто вопрос. Ты хочешь вернуться к своему народу или для тебя дороже обычаи, приобретённые на чужбине? Не хочу вспоминать, но ведь вас обратили в ислам насильно, — после последних слов собеседник заёрзал на курпаче, я же продолжил, — Никто не запрещает вам молиться. Но я не позволю вести религиозные разговоры с другими воинами орды и тем более обращать их в вашу веру. Большая часть знати и командование моего войска будет состоять из тенгрианцев. Нравится это кому-то или нет. Христиане, мусульмане или буддисты получат возможность себя проявить, но они должны принять такие условия. Я разрешу молиться любым богам, но запрещу склонение кипчаков в другую веру. Если тебя не устроят такие условия, то нам лучше расстаться уже сейчас без всяких обид. Думаю, тебе хватит недели, дабы принять решение. Только в расположение твоего отряда сейчас едут люди Буга. Они заберут излишне говорливых людей, надо разобраться, кто надоумил их смущать ваши души.

Санджар было вскинулся, но я более не собирался спорить. Машу ему в сторону выхода и наливаю себе кумыса. Неплохой напиток, кстати.

После ухода воина мысленно прогоняю ситуацию и понимаю, что иного выхода нет. Если мы решили делать тенгрианство государственной религией, то надо сразу расставить акценты. Если не брать откровенных фанатиков, то в это время население достаточно специфично. Не сказать, что люди меняют веру как одежду, но следующее поколение можно вполне мирными способами перетянуть на сторону Тенгри. А многие кочевники приняли христианство или буддизм для видимости. Вернуть их к вере предков не проблема. Надеюсь, что с мамелюками будет то же самое. Мусульман же мы будем принимать дозировано, если речь не идёт о столь толковых кадрах, как Гуслия или аль-Бухари.

Вздыхаю и достаю свой аналог блокнота, изготовленный из тутовой бумаги. Когда я показал эту штуку Гуссейну, тот чуть не упал в обморок от удивления. Уж больно полезная штука получилась. Проблема в том, что грамотных людей здесь несколько сотых процента от общего числа. Поэтому экономическая база для распространения девайса напрочь отсутствует.

А по плану у меня встреча с цеховыми старшинами, если их можно так назвать. В общем, за неделю мне удалось разыскать почти всех живых мастеров и купцов. Именно на них и нескольких чиновников из администрации бывшего наместника ляжет ноша по восстановлению жизни в городе. Я им не гений управления. У нас есть еда и в достатке любых товаров. Окрестные кишлаки не разрушены и весной вполне реально начать посевную. Поэтому пусть сами думают, как далее будет жить их провинция.

Передаю фыркающего и недовольного недолгой прогулкой Карабаша Бузлару. На мой молчаливый вопрос конюх незаметно мотнул головой. Значит, особых новостей нет и можно расслабиться.

Киваю парням из охраны, сидящим на террасе, и прохожу в хозяйскую часть дома. Сейчас это моё жилище, если называть вещи своими именами. Темновато здесь, но куда деваться? Даже керосиновая лампа пока недостижима. Про стёкла и ростовые окна я вообще молчу. Поэтому приходится привыкать. Главное — не посадить зрение, да и лёгкие у меня не казённые. Пришлось проводить со слугами инструктаж на предмет проветривания помещения и новой системы отопления. Мне тут смастерили аналог буржуйки, которая заменила местный агрегат более похожий на тандыр. В общем, прогрессорствую помаленьку.

А вот баня в особняке оказалась на удивление приличной. Что-то вроде хаммама, который, оказывается, придумали именно персы. Римские и далее византийские термы, доставшиеся по наследству туркам и прочим арабам, пришли именно отсюда. При мыслях о купании я улыбнулся. И дело даже не в мытье и чистоте, которую приходится насаждать среди своих людей. Есть здесь одна интересная банщица.

На ловца и зверь бежит. Лукавая улыбка и светящиеся глаза, роскошные волосы и весьма приятные формы, сразу настроили меня на игривый лад. Обнимаю податливое тело, ощупав все приятные выпуклости. Вначале девушка немного стеснялась, хотя во внутреннюю часть дома могла войти только её служанка. Но затем привыкла и вела себя более раскованно.

Её звали Нушин, что переводится как сладкая или сладостная. Хочу подтвердить, что последний вариант более правильный. Темперамента и страсти у дамочки на пятерых. Хотя лет ей всего восемнадцать, но в браке она уже года три. Я вначале не знал, как себя вести. Было стыдно. Но всё разрешилось той же ночью, когда она сама нырнула ко мне под одеяло.

Наверное, дело в средневековой и вообще женской психике. За людей их здесь не считают, а с учётом захвата города на улице творился форменный ад. Забавно, что она хотела пырнуть ножом не меня, а какого-то здешнего ухаря, решившего воспользоваться отсутствием мужа Нушин. Её благоверный осторожно свалил, прихватив часть ценностей. Но в дороге караван разграбили, а товарища отправили к Аллаху. А гонец, принёсший сию нерадостную новость, сразу решил обзавестись новой женой, вернее, немалым состоянием и отличным особняком, перешедшей по наследству вдове. По словам персиянки, жених был ещё омерзительнее её бывшего мужа. Вот она и решила, что лучше умереть, чем такая жизнь.

Может, врёт, но это неважно. Особых мук совести я не испытываю и живу вполне полноценно, не отказывая себе в мелких радостях. Купание, которое переходит в бурный секс, начало становится у нас доброй традицией. Потому красотка и улыбалась, видя, как мой организм реагирует на её прелести. Кстати, после проведения качественной депиляции и перехода мытья волос на нормальное мыло, Нушин стала похожа на симпатичную девушку из моего времени. Может, немного необычные черты лица и бронзовые кудряшки, выбивались из привычного образа. Хотя, в столице моего времени подобной внешностью никого не удивить.

— Ты будешь кушать? Или сразу в купальню? — снова эта улыбка, начинающая меня заводить.

Только желудок давно подаёт сигналы, что пора его наполнить. Весь день бегал, как олень и вёл постоянные переговоры. Оказывается, руководить хозяйством города, пусть и небольшого по меркам XXI века, та ещё морока. И на замене плитки здесь не заработаешь. Чую, что скоро мне придётся раскошелиться, так как в Герат начал возвращаться народ, ещё и какие-то беженцы из других провинций появились. Только еды у людей нет, а голодные бунты мне здесь не нужны.

— Давай сначала поедим. Накрой в общей зале, сейчас должен подойти Карча и Буга. Я пока умоюсь и затем уже купальня, — разворачиваю девицу и придаю ей ускорение, хлопнув по аппетитной попке.

В принципе не всё так плохо. Что касается горожан, то, похоже, они расслабились. Видят, что головы им не рубят, пытаются всех накормить и вообще эти степные парни — какие-то странные захватчики. Ничего, завтра соберу большой сход и выберу там правительство Герата, оставив себе полномочия военного губернатора. Пусть гражданские власти сами заботятся о согражданах. Сам же буду наблюдать и набираться опыта.