Грядущая буря

Глава 31

«Адмирал Флота Уинстон Сет Кингсфорд вдвое моложе Раджампета Кошел Раджани», — отметил про себя Иннокентий Колокольцев, встречая вошедшего в его кабинет Кингсфорда, — «но, по меньшей мере, вдвое превосходит того габаритами».

«И, в отличие от Раджани, этот пока ещё жив», — крутилась в голове у него мысль, — «что можно расценить как плюс, так и минус».

— Господин Постоянный Старший Заместитель Министра, — с уважением поприветствовал его вошедший и удостоился ответного кивка Колокольцева.

— Адмирал Флота Кингсфорд. Спасибо, что прибыли так быстро. Я, честно говоря, не ожидал Вас увидеть ещё в течение нескольких часов.

— Не буду притворяться, что ситуация в Адмиралтействе уже нормализовалась, — пояснил Кингсфорд. — Конечно, нет. И моё присутствие там не было бы лишним. Но, тем не менее, мне показалось важным как можно быстрее лично переговорить с Вами. — На мгновенье он поморщился, — После самоубийства адмирала Раджампета осталось слишком много нерешённых проблем в самый неподходящий момент.

«Кингсфорд», — решил Колоколцев, — «обладает исключительным талантом констатировать очевидное», — и тут же одёрнул себя. Больше никто не смог сделать столь короткого и столь всеобъемлющего заявления по поводу смерти Раджампета. Неуживчивый, тот, тем не менее, большую часть ста десяти лет занимал офицерские должности во Флоте Солнечной Лиги и в течение почти четырех десятилетий являлся начальником штаба ФСЛ. Его отсутствие будет ощущаться ещё очень долго.

«Но, по крайней мере, Кингсфорд — или, по правде, любой другой — обязан быть лучше!»

— Пожалуйста, присаживайтесь, Адмирал Флота, — предложил он и, лишь дождавшись когда Кингсфорд устроится в кресле, вернулся на своё место. — Вы, как я понимаю, — законный преемник адмирала Раджампета?

— Сэр, я следующий в цепочке командования и это делает меня исполняющим обязанности начальника штаба, — поправил Кингсфорд. — Назначение на должность на постоянной основе несколько более сложная процедура. Министр Обороны Такетомо должен официально выдвинуть кандидатуру. Потом, в соответствии с Конституцией, Ассамблея должна одобрить предложенного кандидата.

«Он фактически признал это», — с невозмутимым видом отметил Колоколцов. Министр Обороны Кунимичи Такетомо был полным нулём с точки зрения реального влияния. Он выдвинет ту кандидатуру, которую предложат Колоколцев и его коллеги, а «одобрение Ассамблеей» последует автоматически.

— Я знаю, — улыбнулся Постоянный Старший Заместитель Государственного Секретаря. –Учитывая тот факт, что — как давно это было? Тридцать семь стандартных лет назад? — мы не меняли начальника штаба ФСЛ — я предполагаю, что процедура несколько забылась. Так что я думаю, что мы можем рассчитывать, что Ваш действующий статус будет подтвержден и сделан постоянным в самом ближайшем времени.

— Я ценю это, Сэр, — Кингсфорд позволил себе слегка улыбнуться. — Вы понимаете, что в данной ситуации, я не уверен, что это будет очень приятной работой.

— О, поверьте мне, я понимаю. Я очень хорошо это понимаю.

В на мгновение наступившей в кабинете тишине Колоколцев откинулся на спинку своего кресла и сложил пальцы домиком перед грудью.

— Адмирала Флота, я понимаю, что Вы стали начальником штаба Флота меньше двенадцати часов назад, и я не хочу оказывать на Вас чрезмерное давление. Но Вы являлись командующим Боевого Флота, и, я предполагаю, в течение некоторого времени Вы работали в тесном сотрудничестве с Адмиралом Флота Раджампетом. Полагаю, откровенно говоря, эта преемственность — одна из причин, по которым Министр Тэкетомо рекомендует именно Вас на замену Адмирала Флота Раджампета. Я надеюсь, что это также означает, что Вы имеете возможность дать нам свою оценку текущей военной ситуации и наилучших, по Вашему мнению, путей её разрешения?

— Нетривиальный вопрос, господин Постоянный Старший Заместитель Министра, — после секундной паузы ответил Кингсфорд. — И ответ на него вызывает некоторые сложности, учитывая что мы с Адмиралом Флота Раджампетом придерживались несколько разных точек зрения на эти проблемы.

— Разных? — Колоколцев ещё дальше откинулся в кресле. — Даже так?

— У меня были некоторые замечания по поводу операции «Акт Правосудия», — пояснил Кингсфорд. — Я не возражал против самой операции. Зная то, что мы знаем сейчас — я жалею об этом. Но когда мы только готовились к ней, я всего лишь предположил, что тогдашняя спешка, возможно, не самый лучший подход к операции. Раджани, я имею в виду — Адмирал Флота Раджампет — почуяв открывшиеся возможности, хотел нанести удар как можно быстрее, до того как манти смогут оправиться после нападения на их домашнюю систему. Я понимал логичность этого решения, но чувствовал, что неизбежные задержки в планировании и реализации атаки на столь удалённую звёздную систему, скорее всего, дадут противнику достаточно времени для восстановления своего оборонного потенциала.

— Честно говоря, я должен признаться, что мои возражения никогда не были столь явными, как это может показаться из моих теперешних слов. И ещё одно, я не больше других мог предвидеть возможность того, что хевы станут фактически союзниками манти. Думаю, что этого вообще никто не ожидал. Я был просто обеспокоен, что столь серьёзная операция готовится в такой спешке.– Он пожал плечами. — Как бы то ни было, в своих худших кошмарах я никогда не предполагал ничего столь крайне неудачного как то, что произошло с Адмиралом Флота Филарета. Но, было бы чрезвычайно несправедливо по отношению к Раджани — и, собственно говоря, к Филарета — утверждать, что я предлагал план лучший, чем тот, что разработали они.

— Тогда зачем вообще поднимать этот вопрос? — поинтересовался Колоколцев.

— Потому, что основной причиной, по которой у меня возникли замечания к операции «Акт Правосудия», является то, что я, в отличии от Раджани, считал более правдивыми — или, во всяком случае, более вероятными — донесения о радиусе действия мантикорских ракет. Конечно, я не догадывался, что они практически полностью перешли на подвесочные технологии ракетного огня или что они включили компоненты сверхсветовой связи в канал управления огнём, но я действительно считал, что полученные нами данные однозначно свидетельствуют о значительно увеличенной эффективной дальности действия мантикорских ракет. В тех обстоятельствах я предпочел бы попробовать температуру воды прежде, чем бросать в дело боевую стену. Лучше в паре-тройке мелких стычек потерять несколько линейных крейсеров, чем получить триста или четыреста СД, выброшенных в пустоту.

— Понятно, — а про себя Колокольцев задался вопросом, сколько из всего этого было правдой, а сколько пиаром. С другой стороны, Кингсфорд достаточно долго вращался в высших эшелонах Флота и знал правила игры. Если бы где-нибудь не были зафиксированы его слова, которые могли быть, по крайней мере, интерпретированы в поддержку и подтверждение этого анализа, то он бы и не стал поднимать этот вопрос.

— То есть, Адмирал Флота, я должен предположить, что Вы выступаете против каких-либо дополнительных активных действий Флота в настоящий момент?

— Господин Постоянный Старший Заместитель Министра, — категорически заявил Кингсфорд, — любые «дополнительные активные действия Флота» выльются в одностороннюю резню. Даже предположив, что в полученных нами записях Харрингтон предоставила Филарете полный отчёт о своих возможностях и не оставила несколько малоприятных тактических сюрпризов в запасе, то и в этом случае нам нечего противопоставить им. Пожалуй, это самый большой дисбаланс в боевой мощи со времён стрелкового оружия — примерно как широкое использование пулемётов положило конец массированным атакам пехоты.

Глаза Колокольцева расширились от столь откровенного ответа. Это было освежающе — и крайне — отличающееся от чего-либо, что Раджампет когда-либо говорил.

— Всё действительно так плохо? — спросил он в попытке узнать, как далеко сможет зайти Кингсфорд.

— Откровенно говоря, всё ещё хуже чем кажется, особенно учитывая вмешательство Хевена в расклад, — без колебаний заявил временный начальник операций Флота. — По существу, Резерв только что превратился просто в несколько миллиардов тонн металлолома. Законсервированные СД абсолютно не годятся для этой войны, и я не вижу способов переоборудовать существующие корпуса для превращения их в эффективное оружие.

«Н-да, это называется — приплыли», — мрачно подумал Колокольцев. — «С другой стороны, если Омосап и Агата правы, то у нас всё равно не будет средств для реактивации Резерва. И уж тем более неизвестно, где найти средства для строительства новых кораблей стены, если мы даже не имеем возможности расконсервировать уже имеющиеся!»

— Так Вы предлагаете поднять руки и сдаться, — спросил он, сознательно добавив резкости в свой тон, но Кингсфорд покачал головой.

— Увы, сэр, у нас нет и такой возможности. Хотим ли мы сражаться или нет — у нас нет выбора после тех поражений, что мы потерпели. Пусть здесь мы проиграли, но, господин Постоянный Заместитель Государственного Секретаря, не обманывайтесь на счёт того, что это же самое повторится на Окраине. Мы должны побеспокоиться не только о манти и хевах. Проблемы будут с другими людьми, другими звездными системами — теми, кто захочет воспользоваться сложившейся ситуацией. В столкновениях с ними наш Флот будет эффективен, так как ни у одной из подобных систем не будет тех ракет, которыми нас уделали манти с хевами. Но вот если мы в конечном итоге не сможем выиграть там, то их примеру последуют многие, и мы будем вынуждены вести локальные войны в течение многих десятилетий.

— Ясно. Но если мы не можем выставить нашу боевую стену против манти, то что же нам делать?

— По правде говоря, Сэр, прежде чем ответить на этот вопрос, я бы хотел, чтобы один из наших аналитиков представил Вам некоторую дополнительную информацию.

— Что за аналитик, Адмирал Флота?

— Капитан Гвеон, Сэр — капитан Кэсвэлл Гвеон. Он является начальником отдела экономического анализа УРФ.

— Вот как? Всего лишь капитан? — с лёгкой улыбкой поинтересовался Колокольцев и получил в ответ такую же улыбку Кингсфорда.

— Он уже представлен к званию контр-адмирала, Сэр. Его имя в следующем списке, что будет представлен Ассамблее для одобрения.

— Ясно, — повторил Колокольцев. — Очень хорошо, Адмирал Флота. Как быстро капитан Гвеон может добраться сюда?

— Сэр, если у Вас есть время для встречи с ним, то он ожидает в Вашей приёмной.

— Ну, что ж. — Колокольцев коснулся клавиши на подлокотнике своего кресла. — Астрид?

— Да, сэр? — раздался в пространстве женский голос.

— Если рядом с Вами в приёмной находится капитан Гвеон, то не были бы Вы столь любезны направить его ко мне?

— Конечно, Сэр.

Дверь кабинета открылась, пропуская довольно высокого темноволосого кареглазого капитана ФСЛ в безукоризненно сидящем мундире. Он поразил Колокольцева тем, что выглядел ещё моложе, чем можно было предположить по его званию. И Постоянный Старший Заместитель премьер-министра, сведя брови, начал изучать досье на вошедшего, загруженное Астрид Вонг на видимый только ему голо-дисплей.

Состоящее фактически лишь из голых биографических фактов, это досье было одно из самых коротких виденных им когда-любо. Как правило, он ожидал бы намного больше, но Гвеон не был замешан ни в одной из политических комбинаций и Астрид не имела на него предварительно собранной информации.

«Не столь молод, как я подумал», заметил про себя Колокольцев. — «Пролог мог обмануть любого, а в случае Гвеона он сработал вообще выше всяких похвал. Во всяком случае, он едва выглядит на свои шестьдесят пять стандартных лет!» — Без более подробной биографии Колокольцев не мог быть уверенным, но всё выглядело так, словно Гвеон имел неплохие связи в верхних эшелонах Флота, что поднимало интересный вопрос о том, почему он пошёл в разведку. Это не было — или не являлось, всё равно — кратчайшим путём к высоким званиям. Собственно говоря, Гвеон и свою нынешнюю должность только-только унаследовал менее пяти месяцев назад после того, как вице-адмирал Юнц умудрился сломать себе шею, поскользнувшись на мокром бортике собственного бассейна.

— Господин Постоянный Старший Заместитель Министра, Адмирала Флота Кингсфорд, — уважительно поклонившись обеим, поприветствовал собеседников Гвеон.

— Капитан, я так понимаю, что Вы — один из экспертов отдела экономического анализа, — начал разговор Колокольцев. — И Адмирала Флота Кингсфорд заявил, что у Вас есть некая информация, которую вы хотите предоставить моему вниманию. Какая именно?

Даже если прямота вопроса и удивила Гвеона, то по его виду этого нельзя было сказать. Он лишь кивнул, словно именно этого и ожидал.

— Сэр, я думаю, что речь идёт об итогах моего анализа экономических последствий войны со Звездной Империей Мантикоры.

— Капитан, мы уже пришли к выводу, что последствия будут неудовлетворительными, — сухо отозвался Колокольцев. — Должен ли я предположить, что у Вас есть некоторые дополнительные замечания, позволяющие взглянуть на проблему с другой стороны?

— Господин Постоянный Старший Заместитель Министра, не имея доступа к той информации, что имелась в Вашем распоряжении, я не могу обещать, что освещу проблемы с какой-то новой стороны, — спокойно ответил Гвеон. — Однако, у меня действительно есть возможность по новому осветить перспективы участия Флота в них.

— В таком случае, не поделитесь ли Вы этим со мной?

— Конечно, Сэр.

Колокольцев не предложил капитану присесть, но это, казалось, совсем не беспокоило Гвеона. Офицер-разведчик просто заложил руки за спину и, с непринуждённым самообладанием человека привыкшего к докладам на брифингах, начал.

— Сэр, я предполагаю, что в данную минуту Вас не интересуют детальные статистические выкладки моего исследования. Если же Вы предпочтёте просмотреть его сейчас, то этот материал при мне на карте памяти. Я также уже оставил копию этой информации госпоже Вонг, чтобы Вы смогли при желании ознакомиться с ней позднее. Сейчас же я хотел бы остановиться лишь на основных выводах нашего исследования. Это приемлемо?

Колокольцев нетерпеливо кивнул.

— В таком случае, господин Постоянный Старший Заместитель Министра, основная идея том, что любой вариант продолжительного конфликта с манти предполагает не только военное, но и экономическое противостояние. В настоящее время их технологическое преимущество является подавляющим, но наша экономическая и индустриальная мощь во много раз больше, чем их, даже учитывая их новый союз с хевами. Основной вопрос состоит в том — является ли размер и мощь нашей экономики достаточно большими, чтобы противостоять совместному выступлению этого нового «Большого Союза» достаточно долго для того, чтобы мы смогли наладить выпуск собственных типов вооружения, по боевым характеристикам сравнимых с теми, которыми обладает противник? И ответ, я боюсь, будет — возможно, что и нет.

— Что Вы сказали? — Колокольцев, поражённый многословностью этого человека, удивленно задрал брови.

— Многое зависит от политической сплочённости этих двух сторон, — продолжал Гвеон. –Учитывая продолжительный период военного противостояния между Мантикорой и Республикой Хевен, вполне можно ожидать некоторых дестабилизирующих трений внутри их союза. Однако, я бы не возлагал больших надежд на то, что, в перспективе, это приведёт к развалу коалиции по нескольким причинам. Во-первых, и Мантикора и Хевен по настоящему верят в придуманную ими зловещую сказку о том, что политикой Лиги управляют с Мезы. Во-вторых, и те и другие негодуют на то, что они расценивают как «Солларианское высокомерие». И, в-третьих, если на то уж пошло, эта парочка чувствует запах поживы — возможность урвать у Лиги приличный кусочек территории.

— В случае Республики Хевен мы имеем блестящий пример звездной нации с давней традицией завоеваний. Даже если предположить, что администрация Причарт сможет удержаться от экспансионистских замашек, свойственных Законодателям и Комитету Государственной Безопасности, то остаются ещё вооруженные силы, привыкшие к решению проблем силовыми методами, и собственные граждане, воспринимающие подобную политику как само собой разумеющее.

— Звездное Королевство — извините, Звездная Империя — Мантикоры в прошлом не придерживалась империалистических традиций. Во всяком случае, не в отношении территориальных притязаний. Силой манти традиционно являлась экономическая экспансия, непрерывно растущее давление Звездной Империи на судостроительную промышленность Лиги и проталкивание собственных товаров на рынки Границы и Внешних Миров. И, конечно, сам факт существования Мантикорской тоннельной сети даёт громадное преимущество их экономическому сектору. Тем не менее, хотя всё это правда, их недавняя экспансия в Силезкую Конфедерацию, а затем и в Сектор Талбота, заставляет предположить, что в мировоззрении манти произошли фундаментальные изменения. Наше лучшее предположение при экономическом анализе — то, что они полагают, что настала пора установить политический контроль над территориями, где их экономическое влияние занимает лидирующие позиции, а также получить большую стратегическую глубину обороны. Фактически это может быть результатом их конфликта с хевами, ответом на понимание того, что моносистемная звездная нация, пусть даже и сверхбогатая, в случае военного конфликта с намного более многочисленной мультисистемной изначально находится в более невыгодном положении, потому что единственное поражение может стоить ей всего. Что самое смешное, на мой взгляд, так это то, что та самая звёздная нация, вызвавшая эти опасения, в настоящее время стала их союзником в борьбе против нас.

— Однако всё же приходится признать, что, независимо от мотивации Хевена и Мантикоры, стремление к территориальной экспансии только укрепляет их союз против нас. Так что этот союз будет гораздо стабильнее и крепче, чем это бы нам хотелось.

Гвеон сделал паузу, вежливо предоставляя Колокольцеву возможность обдумать сказанное. Постоянный Старший Заместитель Министра задумчиво кивнул — он был впечатлён. Гвеон мог быть молод, но он был также красноречив, и, казалось, будто у него была намного более ясная и более подробная оценка ситуации на Границе, чем у любого пресс-секретаря в Адмиралтействе Раджампета.

— Если я прав, — спустя пару минут продолжил Гвеон, — и мы не можем по-настоящему рассчитывать на саморазрушение «Большого Альянса», то мы должны обратить внимание на существующий баланс экономической мощи, не забывая о стабильности нашей собственной экономики.

— Экономически мы превосходим их во столько раз, сколько у нас имеется промышленно развитых, густонаселенных систем. Почти все наши Внутренние Миры технологически развиты как минимум не хуже как в целом манти и, скорее всего, заметно лучше, чем хевы в данный момент. С причинами отставания остальных предстоит ещё разобраться. Однако в целом, это несомненно склоняет весы в нашу пользу.

— Однако боюсь, что не всё так просто, — помрачнел Гвеон. — Отзыв мантикорцами своих траспортных кораблей и закрытием для нас их тоннельной сети проделали значительные бреши на наших транспортных маршрутах, что очень неблагоприятно отразилось на нашей экономике. Это пока не очевидно для большинства наших граждан, но я боюсь, что это изменится в самое ближайшее время. При сокращении текущих поставок наши звездные системы будут вынуждены полагаться на свои внутренние ресурсы. Конечно, большинство из них смогут удержаться на плаву, особенно если мы сможем увеличить численность собственного торгового флота, компенсируя хотя бы часть того, что потеряли. Конечно, этот процесс займет какое-то время и не обойдётся без болезненных сложностей, что приведёт к падению морального духа в обществе. А, что ещё хуже с точки зрения федерального правительства, это будет означать серьезную потерю в доходах в то самое время, когда военные расходы будут стремительно расти.

«Он, похоже, читал отчеты Водославской и Квотермейн», — без удовольствия отметил Колокольцев.

— В то же время, — продолжал Гвеон, — Мантикора получила очень болезненный удар по собственной экономике, особенно учитывая прямой ущерб, что их домашняя система понесла в результате недавнего «мистического» нападения на неё. Однако, на самом деле, они имеют возможность начать оправляться от этого краха намного быстрее нас по нескольким причинам. Прежде всего — у них теперь есть доступ не только к Силезкой Конфедерации, а и ко всей Республике Хевен. Последняя, помимо всего прочего, представляет из себя абсолютно новый рынок сбыта, бывший полностью недоступным для них последние двадцать-тридцать стандартных лет. Кроме того, они обладают контролем над туннельными сетями, доступа к которым они нас лишили, что означает, что у них самих остался доступ на рынки и к производителям на Границе и даже во Внешних Мирах, практически недоступных для нас. В тех районах они будут иметь возможность не только осуществлять грузоперевозки, но и начать прямой товарообмен, раньше бывший в руках солларианских и трансзвёздных корпораций. Учитывая это и тот факт, что — в отличие от граждан Лиги — и манти и хевы имеют опыт и к настоящему времени более адаптированы к нагрузкам и стрессам, свойственным состоянию межзвёздной войны, их союз, скорее всего, сумеет в течении достаточно короткого периода возместить все потери манти от закрытия нашего торгового трафика. И уж конечно, это произойдёт раньше, чем мы сами сможем оправиться от этого. Фактически, наши прогнозы при экономическом моделировании показывают, что мы достигнем критической точки (переломного момента), в которой объединенные экономические системы Мантикоры и Хевена практически сравняются с экономической мощью Лиги, примерно через десять, максимум пятнадцать стандартных лет.

— Не может быть! — В возгласе Колокольцева прозвучало неподдельное удивление. Это было значительно более мрачным прогнозом, нежели в уже представленных ему отчётах Агаты Водославской и Омосап Квотермэйн.

— Может, господин Постоянный Старший Заместитель Министра, — с уважением возразил Гвеон. — Боюсь, что я прав. Эти прогнозы, включая данные, на которые они опираются, и использованные нами модели и методики анализа представлены на чипах памяти, переданных на хранение госпоже Вонг. В случае необходимости, я буду рад прояснить все возникшие вопросы Вашим аналитикам. Собственно говоря, я лишь приветствовал бы внешнею независимую экспертизу полученных нами результатов. Однако в настоящее время, я полагаю, что эти прогнозы верны. И я очень боюсь, что даже они опираются на некоторые довольно оптимистические предположения.

— Оптимистичные предположения? — Глаза Колокольцева расширились.

— Да, Сэр, — мрачно ответил Гвеон. — Среди них критическими являются два допущения. Во-первых то, что мы будем в состоянии собирать средства на федеральном уровне, чтобы выдерживать нагрузку текущего конфликта достаточно продолжительное время. И, во-вторых, что Лига сохранит своё политическое единство достаточно долго, чтобы мы успели преодолеть технологическое преимущество противника.

— Что касается первого допущения, то, честно говоря, мы просто не знаем, какие доходы будут доступны. Относительно точный прогноз того, сколько процентов доходов мы недополучим в результате потери таможенных пошлин, уже выглядит не очень приятно. Основные же затруднения вызывает анализ того, насколько сильно пересохнет поток доходов от Протекторатов. Откровенно говоря, на месте манти я постарался бы сделать всё возможное, чтобы содействовать разрыву наших связей с Протекторатами. Для этого я всеми силами постарался бы спровоцировать беспорядки среди… «сателлитов» Управления Пограничной Безопасности.

Капитана слегка запнулся в конце фразы и Колокольцев мысленно поморщился — похоже, что Гвеон не является большим поклонником политики УПБ на Границе.

— Не имеет значения, будет ли Мантикора проводить эту политику сознательно или нет — волнения всё равно будут возникать, — между тем продолжал Гвеон. — Хуже того, в тех регионах, откуда нам придётся уйти, манти будут иметь возможность занять наше место. Таким образом, они, скорее всего, смогут получить большую часть потерянных нами доходов, что, в свою очередь, очень неблагоприятно скажется на конечном итоге. По правде говоря, это — одна из главных причин того, что ранее упомянутый мной переломный момент наступит столь быстро.

— Конечно, как показало наше моделирование, есть возможность компенсировать эти потери, но я боюсь, что единственный способ сделать это предусматривает внесение поправок в Конституцию, — Гвеон встретил взгляд Колокольцева с решительностью, которая сказала гражданскому чиновнику, что флотский офицер, так же как и он сам, принимает реальность такой, как она есть. — По существу, федеральному правительству, чтобы компенсировать потери, достаточно ввести некоторую форму прямого налогообложения. Только в одной экономике Лиги вращаются просто громадные суммы денег — даже или особенно — в экономике Внутренних Миров. Если существовал бы некий способ перехватить часть этого потока, то это полностью преобразило бы данный анализ тенденций противостояния экономик.

— Может быть и так, капитан, — с холодной улыбкой заявил Колокольцев. — Однако, я, как имеющий некоторый политический опыт, могу с определённостью заявить, что легче будет устранить угрозу манти военными средствами, нежели провести настолько существенные структурные изменения.

— Сэр, очевидно — это вне области моей компетентности, — признал Гвеон. — Тем не менее, это подводит нас к моему второму оптимистическому допущению, которое состоит в том, что Лига сохранит своё политическое единство достаточно долго для того, чтобы одержать победу над своими противниками. Честно говоря, я думаю, что это маловероятно.

На несколько секунд в кабинете Колокольцева воцарилась тишина. Затем Постоянный Старший Заместитель Государственного Секретаря откашлялся.

— Это — …поразительное утверждение, капитан, — заметил он.

— Сэр, я понимаю это и не хочу выглядеть паникером, но, тем не менее считаю, что мы должны признать, что в Протекторатах, на Границе и даже в некоторых Внешних Системах имеется достаточно много недовольных текущей политикой Лиги, чтобы сделать их лояльность к Лиге… сомнительной. Довольно много систем в тех регионах воспользуются первой же возможностью выскользнуть из под контроля Лиги. Они — может быть — да, а может быть — нет — заключат тот или иной вариант союза с манти, скорее всего по типу того, как это произошло в Талботе, но они однозначно захотят избавиться от присутствия в их мирах межзвёздных корпораций и национализировать их инвестиции и собственность. С точки зрения экономического вклада упомянутых систем в Лигу абсолютно не имеет значения решат ли они остаться независимыми или вступить в союз с манти.

— Это уже достаточно плохо, но придётся ещё предположить, что некоторые из Внешних Миров воспользуются возможностью самостоятельного выхода из Лиги. Как правило, эти системы обладают полным членством в Лиге, что означает, что они имеют конституционное право отказаться от членства в Лиге по собственному желанию. Я понимаю, что прецедентов этого ещё не было, но Лига также ещё никогда не оказывалась в состоянии войны с мультисистемной звездной нацией, превосходящей её в военном отношении. Я считаю чрезвычайно маловероятным, что свойственными этой ситуации возможностями не воспользуются властолюбивые личности и звездные системы Внешних Миров.

— И, наконец, учитывая то же самое конституционное право выхода, нет никаких гарантий, что их примеру не последуют некоторые из звездных систем Центральных Миров. Особенно когда они столкнуться с необходимостью выдерживать налоговое бремя долговременной военной кампании. И эта ситуация во Внешних и в Центральных Мирах почти наверняка будет усилена спланированными операциями манти по уничтожению нашей военной инфраструктуры, чтобы поощрить тех, кто выскажет желание выйти из Лиги или даже присоединиться к ним, и наказать тех, кто не имеет таких намерений.

Он вновь замолчал, затем слегка пожал плечами — это был жест усталости, а не окончания доклада — и встряхнул головой.

— Господин Постоянный Старший Заместитель Министра, мне самому не нравятся мои собственные выводы, — твердо заявил он, — но если они точны, то мы вероятнее всего проиграем в этой войне, нежели победим, и даже если мы всё-таки «победим», то, скорее всего, к моменту прекращения огня Лига, в том виде, в каком мы знаем её сейчас, уже прекратит своё существование.

— Понятно, — мысленно встряхнувшись, произнёс Колокольцев после почти полуминутной тишины.

— Понятно, — повторил он. — Я благодарю Вас за всесторонне проделанный анализ и за то, что Вы честно предоставили выводы, которые, очевидно, предпочли бы не делать. Тем не менее, извините нас, но сейчас я бы хотел обсудить с Адмиралом Флота Кингсфордом некоторые моменты наедине.

— Конечно, Сэр.

Капитан Гвеон, на миг приняв стойку «смирно», вежливо кивнул своим высокопоставленным собеседникам и тихо вышел.

И снова в кабинете надолго воцарилась тишина, пока, наконец, Колокольцев не нарушил её.

— Я начинаю жалеть, что Адмирал Флота Раджампет не озаботился проведением аналогичного анализа прежде чем советовать нам запустить «Акт Правосудия», — сказал он с горечью.

— Сэр, у меня нет никаких предположений, почему он это не сделал, — отозвался Кингсфорд, — и я не хочу говорить плохо о ком-то, с кем я так долго служил вместе. Но, в то же время, я вынужден согласиться с Вами.

— И всё же Вы всё равно продолжаете утверждать, что у нас нет другого выбора, кроме как продолжать войну, которую, как только что продемонстрировал капитан Гвеон, мы, скорее всего, проиграем. Я правильно Вас понимаю, Адмирал Флота?

— Сэр, капитан Гвеон очень опытный и проницательный аналитик, но, однако, он не всеведущ. И на самом деле его анализ показывает, что у нас больше шансов проиграть, нежели выиграть, а не то, что мы не имеем шансов выиграть. Если мы не будем даже пытаться победить, то я очень боюсь, что самые катастрофические последствия, возможность которых он обрисовал в своём анализе, наступят в любом случае. Если это так, то нет никакой разницы между тем — будем ли мы бороться за победу и проиграем — и тем, что мы вообще откажемся от борьбы. С другой стороны, если мы будем бороться и победим, то, в конце концов, скорее всего, мы вернём всё потерянное нами. Я уверен, что Лиге всё равно предстоит пройти через множество потрясений и перемен, но она выстоит. Так что мне кажется, что если есть хоть малейший шанс на сохранение Лиги, то стоит побороться за него. В противном случае, если решение — это политический выбор, а не военный — что цена и риск не стоит возможного результата, то мы должны немедленно отозвать наши войска на условиях манти и хевов.

По мере того, как Кингсфорд перечислял варианты, Колокольцев хмурился всё больше и больше.

— Что относительно третьей возможности? — поинтересовался он. — Что, если мы примем условия манти и хевов, чтобы остановить стрельбу, а сами тем временем вложим средства в НИОКР собственного современного вооружения? Выиграть время, чтобы вернуть военный паритет?

— И, опять-таки, Сэр — это снова политическое решение, а не военное. Но, я считаю, что та сторона будет готова ожидать от нас нечто подобного. В этом случае, я не думаю, что они примут любые условия, которые мы посчитаем терпимыми. Конечно, я могу ошибаться, но и в этом случае, даже если у нас и будет это время для дублирования их технологий, то и у них будет тоже самое время для их взаимоинтеграции. И тем временем, я уверен, они также продолжат свои собственные программы НИОКР по усовершенствованию существующих и разработке новых систем вооружений, что удлинит дистанцию, которую нам предстоит пройти, чтобы догнать их. И я точно также уверен, что они займутся консолидацией сфер своих экономических интересов, не говоря уже о дальнейшем расширении своих флотов. И результатом будет то, что, когда мы наконец сможем вновь померяться с ними силами, они будут намного более сильными в экономическом и территориальном отношении, чем в данный момент. То есть, даже если мы добьёмся технологического паритета вооружений, то столкнёмся с намного более сильным и поддерживаемым многочисленными планетарными системами противником. И тогда мы вновь возвращаемся к тем самым последствиям продолжительной войны, с которыми не так давно капитан Гвеон вкратце ознакомил нас.

— Ладно, если нас поимеют и в том случае если мы будем драться и поимеют и в том случае если мы драться не будем, то что же именно Вы предлагаете делать? — Потребовал Колокольцев. Ему самому не хотелось слышать такого раздражения в собственном тоне, но он ничего не мог с собой поделать. Видимо это понимал и Кингсфорд, судя по тому, что тот никак не отреагировал на этот выпад.

— Сэр, как я уже говорил, я считаю, что у нас другого выбора, кроме как драться. В то же самое время, как я тоже уже говорил, я не считаю, что мы можем позволить себе выставить собственную боевую стену против их стены. Так что, Сэр, это оставляет нам только войну на торговых коммуникациях. Стратегию рейдеров.

— Объясните… пожалуйста, — попросил Колокольцев.

— В настоящее время проблема манти состоит в том, что Лига очень и очень большая, а у них в наличии только конечное число межзвёздный кораблей и ограниченные мобилизационные возможности, — отозвался Кингсфорд. — Способность управлять и объединять территории зависит от отношения вашей доступной военной мощи к той, которая требуется для управления и объединения уже подчинённых территорий, и эти задачи, как правило, оттягивают на себя больше трудовых ресурсов и больше тоннажа, чем имеющие конечную продолжительность боевые действия. Я — Боевой Флот, господин Постоянный Старший Заместитель Министра, но, по правде говоря, считаю, что именно Пограничный Флот должен иметь больше корпусов — больше гиперпространственных кораблей — чем Боевой Флот именно потому, что его основная миссия и заключается в установлении и обеспечении такого контроля.

— Кроме того, даже учитывая планеты Силезии, Сектора Талбот и все хевенитские звездные системы, их союз всё равно насчитывает гораздо меньше звездных систем по сравнению с нами. Они не смогут, в отличие от нас, позволить себе войну на истощение, но всё же их количество достаточно велико для того, чтобы отвлечь для их защиты, если у нас это получится заставить их сделать это, значительную часть их ударного флота.

— Более того, как капитан Гвеон только что указал, сама возможность выдержать ими военное противостояние с нами во многом зависит от их способности воспользоваться теми экономическими ресурсами, что мы теряем. Так что было бы очень неплохо сделать так, чтобы поглощение ими этих ресурсов не пошло бы им впрок. Нападения на их коммерческие линии и средства технической поддержки в областях, торгующих с ними — и то и другое являются законными целями в соответствии с правилами ведения войны — это один из способов замедлить это поглощение. Если в процессе этого нам удасться причинить достаточно проблем людям пытающимся перебежать в их лагерь, то тем самым мы могли бы воспрепятствовать дальнейшему дезертирству. И, пожалуй, самое главное, реальный упор в стратегии надо сделать на то, чтобы заставить их атакующие силы переключиться с нападения на защиту. Если мы где только возможно будем использовать тактику рейдов типа «ударь-и-беги», то они будут вынуждены связать миллионный тоннаж военных кораблей для защиты систем и конвоев сопровождения.

Он сделал паузу, и Колокольцев медленно, с задумчивым выражением на лице, кивнул.

— Что ж, это имеет смысл, — сказал он. — Я только не понял, почему Вы считаете, что мы будем в состоянии проделать всё это, несмотря на то, что и Вы и капитан Гвеон только что рассказали о текущих тактических преимуществах манти.

— Сэр, стратегия, которую я предлагаю, зависит прежде всего от линейных крейсеров и более легких единиц, а не «кораблей стены». Это означает, что мы будем избавлены от расходов на попытки активации огромного тоннажа крупных боевых кораблей, которые только связали бы трудовые ресурсы, высосали бы средства, и фактически ничего не добавили бы к реальной боевой мощи. Мы уже имеем значительное количество линейных крейсеров в Пограничном Флоте, плюс привлечённые в Боевой Флот, разумеется. И мы можем построить больше линейных крейсеров намного быстрее, чем добавочные супердредноуты. Кроме того, я думаю, что мы должны предположить, что «преувеличенные сообщения» об увеличении эффективности инерционных компенсаторов манти, возможно, скорее всего, истинны. Если это так, то ускорения наших линейных крейсеров, вероятнее всего, приблизительно равны характеристикам ускорения их супердредноутов. Наши крупные боевые корабли, естественно, на это не способны.

— Один из пунктов, по которым у меня были разногласия с Раджани, было его убеждение в том, что, даже если манти и способны генерировать большие ракетные залпы, то противоракетная оборона достаточно большого количества супердредноутов будет в состоянии существенно ослабить эту атаку. Я чувствовал, что произошедшее с адмиралом Крэндол, не соответствует этому предположению, а то, что, по моему мнению, произошло с адмиралом Филарета подтверждает, что оно было ошибочно. Пока мы не можем спроектировать и построить крупные боевые корабли, которые смогут противостоять тем огромным залпам, что Харрингтон обрушила на Одиннадцатый Флот — и мне жаль говорить это, Сэр, но это займёт некоторое время — крупные боевые корабли по сравнению с линейными крейсерами не будут иметь преимущества выживаемости против тяжелых ракет манти или хевов. Или, другими словами, линейные крейсера столь же устойчивы к боевым повреждениям, как и супердредноуты в тех же обстоятельствах.

— Учитывая всё это и принимая во внимание то, что Технодайн сделал доступными для Одиннадцатого Флота ракетные подвески, я полагаю, что наилучший вариант для нас в данный момент состоит в том, чтобы выбрав стратегию войны на коммерческих коммуникациях и по уничтожению инфраструктуры с помощью линейных крейсеров и более легких единиц, оборудованных ракетными подвесками, одновременно со всей возможной безотлагательностью способствовать дальнейшему совершенствованию новых птичек Технодайна. Мы знаем, что манти и хевы сумели разработать ракеты, которые даже на поверхностный взгляд имеют большую дальность активного участка полёта, гораздо более тяжелые боеголовки и существенно лучшие возможности РЭБ, чем у Технодайна. Зная это, мы тем самым знаем, что есть возможность для разработки таких ракет, и, я уверен, что, дублируя ход их инженерной мысли, мы спроектируем их аналоги быстрее, чем они создавали их с нуля.

— То, что я предлагаю, то, во что я верю — это наш наилучший вариант для того, чтобы принудить их к обороне или, по меньшей мере, приостановить их собственные активные действия против нас, тем самым дав нам время, чтобы усовершенствовать существующий прототип Технодайна до, как мы надеемся, уровня примерно соответствующего их результатам. Я думаю, что, скорее всего, эффективность нашей каждой отдельно взятой ракеты всё ещё будет уступать их образцам, но при достаточном превосходстве в количестве это приемлемо.

— И Вы полагаете, что это достижимая стратегия? — поинтересовался Колокольцев.

— Сэр, я полагаю, что данный вариант является самым близким к «достижимой стратегии», доступной нам, — решительно ответил Кингсфорд. — Очевидно, что существуют политические и экономические вопросы этого решения, которые я не в состоянии решить. Например, предложение капитана Гвеона о возможном прямом налогообложении, так как нам определенно потребуются крупные суммы денег. Суммы и рядом не стоявшие с теми, что нам потребовались бы в случае расконсервации и модернизации Резерва или строительства новых крупных боевых кораблей, но всё же значительно большие, чем бюджет Флота мирного времени. Хоть я и недостаточно компетентен в этих вопросах, но я прекрасно понимаю, какую кучу совершенно новых проблем это поставит перед политическим руководством.

Колокольцев еще раз кивнул и, крепко задумавшись, откинулся на спинку кресла.

«Жаль, что Раджани не застрелился несколько месяцев назад», — подумал он кисло. — «Конечно, Кингсфорд, будучи на месте Раджани и зная то, что Раджани знал в то время, скорее всего также бросился бы в авантюру. Даже если это и так, то, тем не менее, сейчас Кингсфорд стал явно благоразумнее и предусмотрительней. Вопрос только в том, достаточно ли он компетентен?»

— Хорошо, Адмирал Флота, — сказал он наконец. — Вы дали мне много пищи для размышлений. Как Вы говорите, есть политические нюансы, лежащие вне компетенции Вооруженных Сил. Мои коллеги и я должны будем обсудить их прежде, чем решим последовать схематически изложенной Вами стратегии. Я попытаюсь решить поставленные Вами вопросы как можно быстрее. Однако, я хотел бы чтобы тем временем Вы — и возможно капитан Гвеон — разработали бы более подробный стратегический план. Такой, что покажет нам какие именно силы вы собираетесь использовать, в каком месте и как именно, требования логистики и тому подобное.

— Сэр, адмирал Дженнингс, мой начальник штаба в Боевом Флоте, работает над чем-то подобным уже несколько недель. Я вполне уверен, что мы могли представить Вам то, что Вы просите не позднее, чем через несколько дней.

— Хорошо. — Указывая на конец встречи, Колокольцев, встав, протянул Кингсфорду руку через стол, которую тот, поднявшись с кресла, крепко пожал.

— Я не буду утверждать, что мне понравилось то, что я услышал от Вас и капитана Гвеона, — продолжил Колокольцев. — Но я, однако, оценил доходчивость сказанного вами.

* * *

— Итак, как всё прошло?

Капитан Кэсвелл Гвеон, оторвав взгляд от бокала мартини, с улыбкой наблюдал как чрезвычайно привлекательная рыжеволосая женщина скользнула в высокое кресло на противоположенной стороне его маленького уединённого столика.

— Прекрасно, дорогая. А как ты провела этот день? — поприветствовал он её.

— Как обычно, скучала, — отозвалась она. — И не меняй тему.

— Вообще-то это называется светской беседой, дорогая, — указал Гвеон. — Именно это, как правило, делают парочки, которые встречаются с серьёзными намереньями или, я не знаю, помолвленные, что ли, когда приходят на свидание.

— Очко за тобой, — улыбнувшись, признала она, затем, перегнувшись через стол и нежно взяв его лицо в ладони, поцеловал его с тщательностью, которая вызвала по меньшей мере один одобрительный смешок со стороны других посетителей бара.

— Уже лучше! — он сказал ей с еще более широкой улыбкой. Он перевёл взгляд вглубь слабо освещенного бара, как будто выискивая человека, позволившего себе смешок. Никто не признался, но несколько человек улыбнулись ему, и он, покачав головой, взмахом руки подозвал одного из официантов.

— Да, капитан?

— Есть возможность получить нам одну из приватных кабин? — Гвеон достал кредитный чип словно по волшебству телепортировавшийся в руку официанта.

— О, сэр, я думаю, что мы можем, вероятно, устроить кое-что, — с лучезарной улыбкой уверил его официант. — Если бы Вы и леди последовали бы за мной, пожалуйста?

Гвеон встал и, придерживая кресло своей спутницы, помог выбраться ей из-за стола. Затем, взявшись за руки, они проследовали вслед за официантом, продемонстрировавшему им большую и удобную кабинку в задней части ресторана — единственную с оборудованием первого класса защиты частной жизни.

— Эта подойдёт, капитан?

— Выглядит прекрасно, — одобрил Гвеон. — Не будете ли Вы так любезны предоставить нам несколько минут прежде, чем принять наш заказ? Мы позовём, — он указал на панель рядом со столом, — когда будем готовы.

— Разумеется, Сэр.

Официант, ещё раз улыбнувшись, поклонился и оставил их одних.

Гвеон, проследив за ним взглядом, сопроводил свою спутницу в кабинку и, усаживаясь напротив неё, активизировал систему защиты частной жизни. Их столик был немедленно окружён пузырём, который, позволяя им самим беспрепятственно видеть ресторан вокруг них, скрывал всё происходящее внутри себя. Этот «пузырь», как предполагалось, также был непроницаем для любого известного подслушивающего оборудования, но Гвеон всё равно активизировал вынутое им из кармана и положенное на стол между ними небольшое устройство.

— И насколько это разумно? — немного резко поинтересовалась его спутница, и он пожал плечами.

— Эли, я — руководитель одного из основных отделов УРФ, а через несколько недель стану адмиралом. В ФСЛ у обладателей подобных званий есть определённые привилегии, в число которых входит и использование официально выданного оборудования против внешней прослушки для обеспечения приватности свиданий с собственной невестой. Поверь, никому и в голову не придёт посчитать это хоть как-то подозрительным — конечно, если нет каких-либо других оснований для подозрений. А в последнем случае — если мы уже попались — то и вообще нечего волноваться по этому поводу.

— Ненавижу твои логичные умозаключения, — пожаловалась она, надув губы, заслужив в ответ хихикс своего спутника.

Он расслабился в кресле, рассматривая девушку, и думал о том, как ему повезло со связным. Элизабет Пельтье была столь же умна, как и привлекательна. Обладала спортивной, приятной на ощупь в постели, фигурой. Мало того, что они хорошо ладили, но ещё он знал, что она и в правду была влюблена в него. На самом деле, эти отношения могли зайти и немного дальше, хотя они оба должны были помнить о риске слишком сильного эмоционального вживания в свои роли.

— Хорошо, — продолжала тем временем Елизабет. — Ты сказал тому вежливому молодому человеку, что мы сделаем заказ через несколько минут — так почему бы не покончить с этим и не заняться наконец делами?

— Мня это устраивает, — согласился он.

Ему было жаль, что они не могли поговорить обо всём в своей удобной квартире, но, к сожалению, та прослушивалась. Не сказать, что плотно — служащих Управления Контразведки контр-адмирала Яу нельзя было назвать асами своего дела, жучки были установлены ими скорее для проформы, так как было чрезвычайно маловероятно, что кто-то в УКР питал хоть какие-то подозрения в отношении Гвеона. К сожалению, не было никаких разумных оснований для использования выделенных ему «глушилок» дома, тогда как в публичном месте сделать это находилось множество вполне обоснованных причин. Таким образом, как это ни странно, для них обоих имело больше смысла обмениваться важной информацией в «общественном» месте встречи.

— Во-первых, — начал он, — нет никаких признаков того, что кто-то считает самоубийство Раджампета чем-то подозрительным, — пожал плечами он. — Учитывая всё что произошло и ожидающие его пристрастные разборки со стороны Колокольцева и компании, нетрудно предположить, что у Раджампета было более чем достаточно причин избрать для себя такой выход.

— Так ты считаешь, что мы сработали чисто? — поинтересовалась она.

— Разумеется. В конце концов, ведь это был его пульсер, — он внезапно усмехнулся; ему никогда не нравился Раджампет. — Было очень предусмотрительно с его стороны хранить чёртову железку в одном и том же месте в течение очень многих лет. Этот чистюля и аккуратист сделал всё для того, чтобы застрелиться из оружия, которое мы знали где найти. Бог знает, сколько шума поднялось бы, если вместо этого нам пришлось бы заставить его шагнуть из окна небоскрёба!

— Верно, — в голосе Елизабет определенно чувствовалась нотка неприязни. Она не намного больше Гвеона любила Раджампета и также была довольна тем, как аккуратно его устранение обрубило все концы, но она не разделяла ироничного отношения своего компаньона к обстоятельствам смерти теперь уже бывшего начальника штаба Флота.

Гвеон, почувствовав её неудовольствие, примиряюще улыбнулся.

— Извини, Эли. Возможно я не должен был настолько откровенно злорадствовать по поводу его смерти, но, Эли, если бы и тебе, как всем нам, кто имел удовольствие работать на него, пришлось бы сносить придирки этого высокомерного маленького болвана, то ты, скорее всего, поняла бы что я чувствую.

— Может быть ты и прав, и, предполагаю, что я должна радоваться, что мне не пришлось общаться с ним. Так или иначе, нас сейчас должно волновать совсем другое — курьер отправляется на Мезу завтра вечером, так что давай вернёмся к твоему отчёту.

— Прекрасно, — кивнул он. — Прежде всего, я вполне уверен, что начал налаживать доверительные отношения с Колокольцевым. Я представил ему хороший анализ, и он знает это. То же самое в отношении Кингсфорда, хотя я пересмотрел свою оценку его IQ в сторону увеличения. Я всегда знал, что он умнее Раджампета, но я начинаю думать, что он может быть даже более умным, чем я предполагал, а потому мне придётся удвоить осторожность.

— Я не присутствовал при том, когда Кингсфорд излагал Колокольцеву свою новую стратегическую концепцию, но, судя по задачам заказанного им после окончания встречи в кабинете Колокольцева дополнительного анализа, это, по-моему, похоже на…