Грядущая буря

Глава 20

Massimo Filareta, нахмурившись, расставив ноги и засунув руки глубоко в карманы кителя — это была одна из его любимых «поз для размышлений» — пристально рассматривал лежащую перед ним подробную схему звездной системы. Хотя та и отображала оба светила двойной системы, которая была его целью, — в настоящий момент его внимание было полностью сосредоточено на главной звезде.

«Джон несомненно прав…» — размышлял он. «Они обязаны быть готовы к любой атаке на Сфинкс или Мантикору. Особенно, после февральского фиаско. Это — к вопросу о том, где они должны сконцентрировать основной состав своего флота. Да и большая часть их запаса ракет системной обороны должна быть развернута так, чтобы прикрыть ими и Мантикору-А. Они категорически не могут позволить себе потерять ни одну из трёх планет своей домашней системы, но и в этом раскладе ценность Грифона значительно ниже, чем любой из двух оставшихся. И они должны понимать, что если они сделают щит слишком тонким…»

Он поморщился. У варианта с нападением на Грифон — самый слабый пункт манти — было одно несомненное достоинство. Это позволяло ему «попробовать воду» прежде чем бросаться в неё с головой. Едва ли это соответствует представлению о поведении военных, но, с другой стороны, профессиональные флотские офицеры были обязаны избегать, когда есть возможность, необратимых решений. «Отчаянная отвага» обычно ассоциировалась с ситуацией, когда кто-то спасал свою задницу от своих же собственных ошибок. И, учитывая, он был вынужден в конце концов это признать, существующий технологический дисбаланс противников, захват цели, которую манти будут вынуждены отбивать обратно, атакуя его флот уже на его условиях, имел много преимуществ и с точки зрения холодной военной логики. Особенно, если противник по настоящему зависел от развёрнутых подвесок ракет системной обороны, а они уже доказали свою эффективность, чтобы противостоять превосходящим силам Лиги.

К сожалению, его приказы состояли в захвате столичной планеты Звёздной Империи, а это означало атаку Мантикоры-А.

«Чёртовы приказы… И здесь не те, кто их отдал, а ты. Не притворяйся, что ты не мог бы… изменить их в мгновенье ока, если бы действительно считал, что это имеет значение».

Он мысленно фыркнул, снова и снова задаваясь вопросом — «Что если одной из причин, по которым он был выбран для данной миссии его официальными командирами — не Manpower, как на самом деле — была именно та, что его командиры понимали, что он будет рассматривать их приказы скорее как предложения?». Он надеялся, что это именно так, потому что уже принял решение.

«Я уверен, что у Manpower наверняка есть свои резоны для назначения именно меня на это место, но будь я проклят, если я стану для них второй Crandall! Если идея Раджани так хороша, как выглядит, и действительно сработает — все отлично. Если же нет… тогда, как это не печально для Manpower, но мы свалим отсюда!»

Он очень не хотел размышлять о последствиях недовольства своими действиями его «спонсоров», но размышлять о возможной смерти нескольких миллионов соллариан — включая некого Massimo Filareta — он хотел ещё меньше.

— Ну чтож, — произнёс он наконец, отворачиваясь от голопроектора, — прежде, чем мы отправимся на отдых, у кого-нибудь в последнею минуту не возникло какого-либо озарения или, может быть, кто увидел проблемы, которые нуждаются в дополнительном обсуждении? — С лёгкой улыбкой он вынул одну руку из кармана кителя и взмахнул в сторону дисплея, на котором бежали цифры обратного отсчёта времени до запланированного альфа-перехода Одиннадцатого Флота назад в нормальное пространство. — У нас всё ещё есть десять часов для модификации плана!

Ответом на его слова были, как он и рассчитывал, улыбки и приглушенный смех. Правда в смехе была нотка нервозности — но это было неизбежно. Что гораздо важнее, в нём ощущалось ещё и… если и не уверенность, но что-то близко к ней. Или, по крайней мере, намного ближе к ней, чем к страху. Симуляции с использованием новых ракет, проведённые ими во время долгого путешествия, имели самое непосредственное отношение к этому. У него все еще оставались недоумённые вопросы о том, откуда — и почему — эти ракеты появились, но он должен был признать их положительное влияние на эффективность вооружения Одиннадцатого Флота. Он был максимально осторожен в оценке их потенциала, но, по его подсчётам, одни только подвески утроили мощность бортового залпа его боевой стены. И, если он был готов мириться с длительной баллистической фазой между активациями двигателей, у новых ракет было достаточно ресурса, даже в версии для бортовых пусковых, чтобы дать ему дальность действительного огня далеко за границами того, на что он когда-нибудь мог рассчитывать. Это, несомненно, несколько выровняет технологический дисбаланс.

— А если серьёзно, — продолжил он, позволяя улыбке стечь с его лица, — инициатива наша. Если у кого-нибудь в последний момент возникла дельная мысль, то мы все еще можем скорректировать операцию, приняв её во внимание.

Он всматривался в сотрудников своего штаба и их помощников. На сей раз выражения их лиц были серьёзными и они твёрдо встречали его глаза. Тогда он перевёл взгляд на лица старших командующих подразделениями своей оперативной группы, глядящих на него со стены дисплеев комов. Один или двое из них выглядели несколько более нервозными, но также твёрдо возвратили его пристальный взгляд, и он кивнул.

— Хорошо! В таком случае, Джон, — он повернулся к Адмиралу Берроузу, — давайте ещё раз пробежимся по ключевым моментам.

— Так точно, Сэр.

Представительный начальник штаба встал и прошёл к кафедре во главе стола зала заседаний флагмана. В обычной ситуации он остался бы сидеть на своем месте, но сегодняшняя ситуация едва ли была «обычной», и каждый из присутствующих реально и виртуально в этом зале понимал это.

— Ключ к нашему плану — астрография системы, — формально начал он, вводя команду, изменившую масштаб отображения на голодисплее Мантикоры-А и её планет. — В частности расположение планеты Сфинкса. — Он подал следующую команду и сфера в 22 световые минуты вокруг звезды класса G0 окрасилась в янтарный свет. — Как вы можете видеть, положение Сфинкса означает что…

* * *

— Что ж, лучше поздно, чем никогда. — С недовольным выражением произнесла Mercedes Brigham. — Не то, чтобы я не была благодарна солли за дополнительное время на подготовку, но что бы вы не думали — даже для них отставание на несколько дней от их же собственного графика операции — это чересчур.

— Вот-вот… — мягко ответила Honor, изучая предварительный анализ разведуправления. — Мерседес, мы сами упустили несколько вариантов развития событий.

— Вы правы, Ваша Светлость, — согласился Raphael Cardones. Капитан её флагманского корабля стоял около нее, изучая проекцию карты, выведенной на флагманский мостик, но сейчас он повернулся и взглянул на начальника штаба. — И, коммодор, я вовсе не хочу Вам указывать, но это — чистой воды самодеятельность. Вы знаете, это — Battle Fleet. Frontier Fleet по крайней мере был в состоянии в случае необходимости, пусть и при помощи обеих рук, нащупать свой зад. Но эти люди? — Он покачал головой. — Они просиживали седалища, в то время как Frontier Fleet делал всю работу, отчасти о них можно судить по тем «играм в поддавки» — так называемым симуляторам — что Lady Gold Peak вытащила из их компьютеров! И если уж Вы обратили внимание на это — для кого-то с абсолютно нулевым реальным опытом и такой невразумительной подготовкой прибытие на место настолько близко к их графику — совершенно удивительно. — Он кисло улыбнулся. — На самом деле, я все еще пытаюсь справиться с удивлением, что супердредноуты солли вообще смогли проделать весь этот путь. Я не думал, хомячки в их машинном отделении способны на это!

Губы Хонор слегка дернулись в намёке на улыбку, но она послала ему умеренно строгий сердитый взгляд.

— Это может быть и «самодеятельность», Раф, но эти люди также могут быть намного ближе к высшей лиге, чем мы думаем. По крайней мере, им дали достаточно… стимулов пересмотреть их стандарты подготовки. С другой стороны, Мерседес, — она перевела взгляд на старшую женщину, — Раф в чём-то прав. Для кого-то не имеющего реального опыты они преуспели — всё-таки практически уложившись в сроки операции.

Brigham на мгновенье подняла глаза на неё и кивнула.

— Ваша Светлость, Вы, вероятно, правы, — вы оба. И, так или иначе, они всё-таки здесь.

— Причём практически в том самом месте, где мы их и ждали, Мэм, — добавил ещё один голос.

В замечании капитана Ярувальской явственно прозвучало удовлетворение. Хонор согласно кивнула — хоть и не надо было быть гением в тактике, что бы спрогнозировать самый вероятный вектор подхода солли — всё же приятно сознавать свою правоту.

Ситуация была для неё нова — ещё ни разу Хонор накануне сражения не имела перед собой полного собрания фактических инструкций своего противника — не то, чтобы она была этим недовольна, но это было непривычно. Но с самого начала она и не собиралась вслепую полагаться на такого рода преимущество, и именно поэтому она скопировала тактику Мишель Хенке при обороне системы Шпинделя и развернула подвески системной обороны и большинство своих тяжелых и линейных крейсеров так, чтобы прикрыть Грифон на тот случай если Filareta захотел бы изменить направление удара. Однако, позаботившись о страховке против маловероятных и непредвиденных вариантов, она была твёрдо убеждена в своей уверенности, что Filareta атакует непосредственно Мантикору-А, именно так, как и требовали его инструкции и фундаментальная стратегическая доктрина Солларианского Флота.

Даже в этом случае оставался без ответа вопрос — какая именно из обитаемых планет Мантикоры-А будет объектом атаки. За одиннадцать стандартных месяцев после того, как Лестер Турвиль провёл операцию Беатрис, Сфинкс вышел из зоны резонанса, конического объема пространства между узловой точкой туннельной сети и Мантикорой-А, в котором фактически был невозможен переход между гиперпространством и нормальным космосом. А это, в свою очередь, означало, что планета больше не была защищена от прямого подхода, после которого до родной планеты Хонор оставалось всего 15,3 миллионов километров внутрь гиперграницы — ничтожная по современным меркам дистанция.

Собственно, сама Хонор находила наиболее соблазнительным именно вариант с нападением на Мантикору, а не на Сфинкс, в предположении, что противник будет вынужден развернуть свои силы таким образом, чтобы прикрыть наименее защищённую цель. Учитывая текущее положение этих двух планет, хороший астрогатор имел возможность буквально «уронить» флот в нормальное пространство Мантикоры фактически «за спиной» любых мобильных единиц, прикрывающих Сфинкс. Это было до некоторой степени более опасно, учитывая, что атака на столичную планету потребует более глубокого проникновения внутрь гиперграницы. Что, в свою очередь, сделает более трудным отступление обратно в гипер, если обороняющаяся сторона готова именно к такому манёвру. Но всё же потенциальные выгоды от подлавливании защитников «со спущенными штанами» могли оказаться решающими.

Но если Filareta был настолько умней Крэндал, насколько она считала, он не собирался забираться глубже, чем необходимо. Он наверняка рассчитывал остаться настолько близко к гипергранице, чтобы, если окажется что сообщения об эффективной дальности действительного огня мантикорских ракет были точны, иметь возможность в любой момент развернуться и быстро сбежать обратно в гипер. А значит, если он заранее учитывает, что всё может пойти вопреки его планам, то он изберёт своей целью именно Сфинкс, а не Мантикору.

И именно этой возможности сбежать она собиралась его лишить.

Ее глаза заледенели при этой мысли, и она почувствовала как Нимиц на ее плече напрягся, разделив с ней холодный импульс пронзившего её жгучего желания.

Она заставила себя сделать глубокий вдох и внутренне отстранилась от края пропасти, имя которой — ярость, не позволив даже краешку этого чувства отобразиться на лице.

«Спокойно, девочка», — твердо сказала она себе. — «Цель не столько в том, чтобы уничтожить этих людей, сколько в том, чтобы заставить этих сдаться. Независимо от того, виновны они или нет в операции «Удар Явато», и ты знаешь это.»

— Тео, вы уже рассчитали наиболее вероятный вектор их подхода?

Ее мягкое сопрано было почти безмятежным, без примеси ненависти или нетерпенья, и капитан-лейтенант Теофил Kgari, астрогатор её штаба, перепроверил свои данные прежде, чем дать ответ.

— Ваша Светлость, они вышли приблизительно в двенадцати световых секундах от гиперграницы, — начал он доклад. — Будем считать — это восемнадцать точка девять миллионом километров до Сфинкса. Текущая скорость относительно планеты составляет одну тысячу триста километров в секунду, и, похоже, они не собираются наращивать ускорение. В настоящее время их ускорение составляет всего три точка три километра в секунду за секунду. С такими параметрами они выйдут на нулевую скорость относительно планеты через семьдесят три точка шесть минут. Оборот через тридцать три точка шесть минут на расстоянии девять точка пять семь миллионов километров. Скорость в точке оборота составит всего семь точка девять тысяч километров в секунду.

— Спасибо.

Honor не сводила глаз с тактической голопроекции, анализируя названные цифры, которые лишь подтвердили её грубые первоначальные оценки. Но и сквозь эти мысли пробивалось острое ощущение расположившегося рядом с ней темноволосого офицера, на чьём плече восседал ещё один древесный кот в контактном скафандре, и который столь же пристально изучал ту же позицию. Некоторые, возможно, волновались бы, что настолько высокопоставленный офицер как Томас Тейсман попытается оказать давление, или, по меньшей мере, начнёт давать непрошенные советы, невзирая на то, что находится на чужом флагмане. Но всё, что Хонор чувствовала исходящим от него — было доброжелательное спокойствие, и она задавалась вопросом, будет ли она когда-нибудь сама в состоянии, находясь на чьем-либо флагманском мостике в подобный момент, не жаждать начать раздавать приказы.

Но этот вопрос крутился где-то, на заднем плане сознания, в то время как большая часть ее внимания была поглощена приближающимся противостоянием.

Максимальная дальность действия из состояния покоя корабельных ракет флота солларианской лиги не превышает 7 576 000 километров. При скорости запуска 7 900 километров в секунду, эффективная дистанция огня увеличивалась почти до девяти миллионов километров, что как бы то ни было, не играло особой роли. То есть в течение следующих приблизительно тридцати пяти минут орбитальная инфраструктура Сфинкса попадёт в зону действительного огня ракетного вооружения Filareta… в предположение, конечно, что ничего не изменилось.

«И предположение «стандартные ракеты» состоит в том, что именно он несёт в своих погребах», — напомнила себе Honor. — «Мы все еще не знаем точно, что именно Меза использовала на Розак в Конго. Естественно, мы также не знаем, снабдили ли «Уравнители» этим оружием солли.»

На первоначальном этапе планирования операции они собирались остановить Filareta (и заставить его уйти) за гиперграницей, как можно дальше за дистанцией эффективного удара по планете. И Хонор все еще намеревалась остановить его прежде, чем он получит эту возможность, но что касается всего остального…

— Я не вижу причин изменять планы на этом этапе, — произнесла она вслух, ее сопрано было столь же холодно, сколь и спокойно. — Действуем по варианту «Канны». — Она отыскала глазами лейтенанта-коммандера Brantley. — Харпер, передайте сигнал готовности для Старшего Адмирала Янакова и «Тимберлейка».

* * *

— Мэм, сообщение с флагмана.

— Vitorino, и это сообщении о том, что… — лейтенант-коммандер Жаклин Саммергейт — капитан КЕВ «Тимберлейк» — оторвалась от изучения экрана компактного тактического ретранслятора, развернутого у основания ее кресла.

— Прошу прощения, мэм. — щёки энсина Vitorino Magalhães залил румянец, ведь энсин был необычайно молод для должности старшего офицера связи для любого межзвёздного корабля, даже если тот являлся несколько устаревшим эсминцем. Но если он и испытывал неуверенность, то не позволил ей отразиться на исполнении своих обязанностей. — Выполнять «Канны-альфа», мэм.

— Очень хорошо. — кивнула Саммергейт, именно этого она ожидала с того момента как первый супердредноут солли выполнил альфа-переход.

«Ладно-ладно, Джеки», — попеняла она себе. «Ты хотела сказать — первый неопознанный супердредноут. В конце концов, нет никаких доказательств, что они — солли, вторгающиеся в твою домашнюю звёздную систему даже без формального объявления войны. Да и вообще они могут быть из Туманности Андромеда!»

Лёгкая улыбка пробежала по её губам, затем она взглянула на лейтенанта Селену Купперман, тактического офицера «Тимберлейка».

— Тактик, Вы уже получили новые данные?

— В процессе, мэм, — последовал ответ. — Заканчивается приём последнего пакета.

— Отлично. — кивнула Саммергейт. — Астро, забирай нас отсюда. У нас есть почта и её надо доставить.

* * *

«Пока всё идёт хорошо», — Filareta, невозмутимо сидел в командирском кресле и чувствовал как его губы раздвигает довольная усмешка. Усилием воли согнав её с лица, он, изучая диспозицию сил, подумал: «Интересно, что сейчас происходит в их головах?»

— Хорошая работа, Ивонна, — сказал он уже вслух.

— Спасибо, сэр, — откликнулась адмирал Ивонна Уругвай.

Альфа-перевод Одиннадцатого Флота был столь безукоризненен, как никакой другой виденный Filareta, с минимальным разбросом его подразделений и практически на том самом векторе подхода, что был заложен в плане операции. Конечно, Уругвай немного промахнулась — он предпочёл бы выйти ещё ближе к гипергранице — но это было неизбежно после столь долгого пребывания в гипере. Гипержурнал позволял астрогатору достаточно точно вычислить текущее положение корабля, но «достаточно точно» при межзвездных переходах как правило оставляет желать лучшего, а учет разницы собственных скоростей между пунктом отправления и звездной системой прибытия вообще является нетривиальной задачей. Проводка же всего флота к расчётной точке в расчётное время, в заданном строю, да ещё и удержать этот строй при альфа-переходе, одновременно согласовав требуемую относительную скорость за гипербарьером, была столь же искусством, сколь и наукой, с какой стороны ни посмотри.

С другой стороны в большинстве флотов звание Уругвай, несмотря на всю её квалификацию, было бы слишком высоко для штабного астрогатора, даже в штате флота такой величины, какой был под командованием Filareta. Он знал это, и с тех пор как разразился скандал с манти, он думал о переаттестации, которая была такой неотъемлемой, старинной и освященной веками традицией Флота Солнечной Лиги.

«Если всё пройдёт гладко с этим маленьким делом — то что-то с этим надо решать. Вся наша структура званий и подчинения настолько чертовски раздута — неудивительно, что мы все закостенели в профессиональных навыках! Но должен признать — Ивонна действительно проделала дьявольски хорошую работу.»

— Сэр, — прервал его размышления вопрос адмирала Берроуза, — как Вы думаете, сколько времени им потребуется, чтобы отправить нам запрос?

— Не обманывайте себя, они наверняка уже нас обнаружили, — сухо отозвался Filareta. — В конце концов, мы и не скрывались.

Задумчиво покусывая губу, он ещё раз оценил вопрос Берроуз. Полученные им инструкции оставляли способ предъявления требований Лиги к манти на его собственное усмотрение, и он и Берроуз рассмотрели этот вопрос достаточно подробно. Единственно, чего Filareta был настроен избежать любой ценой — так это повторение глупых выходок Сандры Крэндал в системе Шпиндель. Он не собирался вести какие-либо диалоги с многоминутными паузами между каждой парой реплик. И ещё он определённо не собирался бродить вокруг своей цели в течение нескольких дней.

С другой стороны, чтобы заставить противника понервничать — надо о чём-то заявить. Но, в конце концов, древняя мудрость гласит — сильней всего пугает неизвестность, и он решил позволить манти самим позаботится о первом выходе на связь. Свыше четырёхсот супердредноутов явно должно быть достаточно для того, чтобы привлечь их внимание… особенно, учитывая тот момент, что упомянутые супердредноуты направлялись прямиком к гипергранице столичной звёздной системы. Сколь ни мало было психологическое преимущество в том, чтобы вынудить противную сторону первой начать контакт, но в этом пункте Massimo Filareta был готов пойти абсолютно на всё, что он мог выпросить, занять или украсть.

— Мы в одной световой минуте от Сфинкса, — продолжал он вслух, — и даже если существует этот их мифический сверхсветовой коммуникатор, у нас то его нет. Дадим им ещё четыре-пять минут на отправку первичного рапорта наверх, чуть-чуть подождать пока их босы обосрутся со страха прямо в ящики своих столов, и ещё пару минут на то, чтобы они сообразили скинуть это дерьмо гражданским властям. Три или четыре минуты для власть имущих — чтобы вздрючить военных — и минуту задержки на скорость света — и вызов у нас. — Он пожал плечами. — Честно говоря, я буду удивлен, если мы услышим что-нибудь от них раньше, чем через десять минут.

Берроуз задумчиво кивнул, а Filareta, встав с кресла, прошёл к рабочему пульту адмирала Дэниэлса. Операционный офицер, контролировавший CIC, казалось на мгновенье не сознавал приближение Filareta. Но он тут же вскочил с извиняющейся улыбкой.

— Извините, сэр. Не заметил Вас.

— Если выбор стоит между тщательным отслеживанием активности манти и отслеживанием моих перемещений, то я бы предпочёл первое, — сухо ответил Filareta, вызвав на быстротечную улыбку у Дэниэлса. — Я знаю, что ещё рано, Билл, — продолжал высокопоставленный адмирал, — но всё же, есть хоть что-то интересное?

— Не достоверно, сэр. — Пожал плечами Дэниэлс. — Разведывательные платформы направлены внутрь системы, но мы слишком мало времени находимся в нормальном пространстве, чтобы получить какие-либо данные с каналов на скорости света. Но с гравитационных сенсоров поступило довольно много импеллерных сигнатур, но они рассеяны внутри системы или перемещаются между центром системы и терминалом — всё это хорошо видно с нашего вектора подхода — и все они, кажется, гражданские суда. И ещё, мы обнаружили рассеянные гравитационные импульсы.

Filareta, поймав его взгляд, понимающе кивнул, вспоминая недавние комментарии флотского адмирала по поводу сообщения Берроуза о сверхсветовой коммуникации. Очевидная способность манти передать данные со скоростью выше, чем скорость света, на самом деле беспокоила их гораздо сильней, чем они готовы были это признать. Только одного преимущества передачи тактических данных в реальном времени или близко к нему было достаточно, чтобы заставить нервничать любого противника, таковой технологией не обладающего. И все отрывочные сведения, полученные Одиннадцатым Флотом на момент выхода его из Тасмании, указывали на то, что манти проделывали это, используя гравитационные импульсы, скорее всего каким-то образом генерируя гравитационные колебания на границе альфа-перехода в нормальное пространство. Теоретические основы гравитации не были сильной стороной Filareta, и он понятия не имел, каким образом манти могли бы проделывать это. Собственно говоря, не только он — ни один из специалистов по теории гравитации — даже из немногочисленной когорты тех, кто вообще признавал возможность этого — не имел понятия как это можно сделать. Однако, учитывая какую цену Флот Солнечной Лиги уже заплатил за своё презрительное высокомерие, Filareta и его штаб всё же решили считать, что манти это удалось.

«Забавно… Тот случай, когда наглядное подтверждение твоей правоты не несёт положительных эмоций…», пришла ему в голову мысль.

— Локализовали источники?

— Не достоверно, сэр. Точнее, мы просто не сможем засечь их все. Похоже на то, что они чертовски узконаправленные, таким образом, единственные, которые мы можем попытаться обнаружить, это те, которые ведут передачу от границ системы в нашем направлении. Они могут быть разбросаны по всей периферии системы без всякой надежды на их обнаружение мной. — Он извиняюще улыбнулся. — Мы всё ещё продолжаем рассредоточение разведплатформ. Но, честно говоря, сэр, я не уверен, насколько хороши будут полученные с них данные. Их гравитационные массивы изначально не предназначены и, естественно, не проверены для обнаружения и различения подобных сигналов.

— Сделайте всё, на что вы способны, — попросил Filareta. Его спокойный голос совсем не отражал глубину его чувств.

Дэниэлс кивнул и вновь обратил всё внимание на свои дисплеи.

Возвращаясь к своему месту, Filareta бросил незаметный взгляд на расположенный на одном из вспомогательных дисплеев индикатор статуса состояния гипергенераторов Одиннадцатого Флота. Гипергенераторы, установленные на всей линейке супердредноутов класса «Филип Оппенгеймер», были критической частью двигателей, и требовали время на перезарядку. Так, скажем, «Оппенгеймеру» потребовались бы тридцать две минуты — более получаса — с момента включения «холодных» гипергенераторов до момента перехода в гипер. Восстановление после перехода также занимало время, хотя и не столь продолжительное. Фактически, перезарядка гипергенератора «Оппенгеймера» до состояния готовности занимала всего двенадцать минут, но требовалось ещё четыре непосредственно на сам гиперпереход, в общей сложности — шестнадцать минут. К сожалению, на момент альфа-перехода они были, приблизительно, всего в девятнадцати минутах полётного времени от гиперграницы Мантикоры-А. Именно поэтому план разработанной ими операции предусматривал возвращение гипергенераторов в состояние полной готовности как можно скорее, и, сейчас, наблюдая неуклонный прогресс индикаторов, он мысленно удовлетворённо кивнул и затем перевёл взгляд на дисплей отсчёта времени операции.

«Пять минут», — отметил он, — «с тех пор как мы совершили альфа-переход».

* * *

— Сэр, похоже на то, что мы были правы, — спокойно отметил энсин Brynach Lacharn (излишне спокойно — по мнению лейтенанта Гамильтона Трюдо).

Управление транспортного контроля терминала только что заработало с неистовой скоростью — дав транспортникам и пассажирским судам, стоящим в очереди на транзит, первый намек на то, что что-то неблагоприятное происходит на расстоянии в несколько световых часов в направлении Мантикоры-А. Учитывая что произошло в звездной системе несколько месяцев назад — и вероятность того, что личности, которые проделали это, решили повторить нападение на сей раз уже на терминал транспортной сети — Трюдо едва ли стал бы осуждать неприкрытый испуг «торгашей». Это совсем не означало что он был доволен тем, насколько быстро этот испуг проявился. Это только подтверждало то, что он и остальная часть команды корабля (DB)17025 по Реестру Флота Солнечной Лиги уже поняли — манти действительно обладали технологией сверхсветовой коммуникации.

— Что сообщает Астроконтроль терминала? — задал он вопрос.

— Больше ничего, — отозвался Lacharn, пожав плечами. — Ну, естественно, не считая первоначального объявления, что «неопознанные корабли» приближаются к гипергранице Мантикоры-А. Именно после него началась вся эта катавасия! — Он указал на унтер-офицера, по уши погружённого в попытки разобраться в том, что сейчас творилось в коммуникационной сети возле терминала. — На данный момент, учитывая что творится в эфире, я вообще представления не имею как Астроконтроль будет восстанавливать хоть какой-то порядок.

— Прекрасно.

Трюдо с отвращением покачал головой. Когда он и остальная команда (DB)17025 получили это задание, он подумал, что это было, мягко говоря… опрометчивая идея. Он даже сказал об этом — более тактично, конечно — но его мнение просто проигнорировали. Что ещё раз подтвердило его мнение, что наличие ума совсем не обязательно для получения высокого звания. Какого чёрта! Они были всего лишь несчастным курьером. Даже предположив, что Астроконтроль терминала в такой ситуации продолжит отправлять суда через транспортную сеть, то какой-то задрипанный курьер явно будет далеко не первым в очереди на переход. Если конечно вообще не принимать во внимание тот факт, что (DB)17025 был солларианским кораблём. Естественно, гении, которые придумали эту комбинацию, скорее всего отдали приказы раньше, чем поняли, что манти закрыли все контролируемые ими терминалы туннельных сетей для солларианского трафика, но…

«С другой стороны, мы ведь не какой-то там простой солларианский курьер», размышлял он.

— Будьте наготове, Brynach, — распорядился он. — Рано или поздно они выйдут на связь — и вот тогда надавите на них. Напомните им о наших верительных грамотах Службы Межзвёздных Новостей.

— Да, Сэр. — Кивнув, ответил Lacharn.

Хотя у него самого было несколько больше догадок о настоящем содержании их миссии, чем у самого Трюдо. Одна из его сестер работала в Министерстве просвещения и информации, что означало то, что он точно знал, как на самом деле работала кухня «независимых репортажей» Солларианских СМИ, и, по его мнению, солларианские репортёры должны были быть самыми последними кому манти позволят воспользоваться терминалом. Собственно говоря, СМН и так никогда не была в списке уважаемых манти новостных агентств — какая-то история, связанная с «тесным» сотрудничеством СМН с Комитетом Общественной информации Народной Республики Хэвен.

«Но это может сработать», — предположил он, — «поскольку у манти — в отличие от Лиги — понятие «свободная и независимая пресса» всё же не просто громкие слова и риторика. А если и не сработает — то это не моё дело.»

* * *

— Адмирал Флота, зафиксированы сигнатуры импеллеров! — Резко сообщил Уильям Дэниэлс, и Filareta кивнул, рассматривая россыпь появившихся на схеме темно-красных кодов импеллерных клиньев. Пока ещё статичных.

— БИЦ идентифицировал две отдельные группы, — продолжал Дэниэлс. — Более многочисленная группа — присвоен код Танго-Один — на полпути между Сфинксом и Мантикорой, дистанция приблизительно два-семь-ноль-точка-девять миллионов километров — пятнадцать световых минут. Меньшая группа — код Танго-Два — намного ближе. Дистанция один-пять-точка-один миллион километров, приблизительно два миллиона километров по эту сторону Сфинкса. Все, что мы имеем прямо сейчас — только сигнатуры импеллеров — они их только подняли, но предварительный анализ даёт для Танго-Один приблизительно шестьдесят источников. Танго-Два — около сорока и…

Операционный офицер на мгновение замолк, прислушиваясь к сообщению в своём микронаушике, связанном с Боевым Информационным Центром «Опенгеймера», затем кивнул.

— Танго-Один начало движение в нашу сторону, Адмиралу Флота, — сказал он. — Ускорение всего четыреста семьдесят же — что составляет четыре-точка-шесть километров в секунду за секунду. Предполагая неизменное ускорение, они могут выйти к нам на относительной нулевой скорости через четыре-точка-два часа. Минимальное время подхода составит в пределах трёх часов, но относительная скорость составит почти пятьдесят тысяч километров в секунду.

— Понятно, — признал очевидное Filareta, прищурившись, рассматривая на главной схеме новые сигнатуры и тянущиеся от них вектора.

Одиннадцатый Флот ускорялся в сторону Сфинкса в течение почти двенадцати минут, и его оперативные группы прошли примерно 1,8 миллиона километров — половину пути к гипергранице. На данный момент они были набрали скорость 3 683 километров в секунду и были на расстоянии 17,1 миллионах километров от планеты. Но разведплатформы Дэниэлса, с их намного более высоким ускорением и успевшие набрать скорость в 36 603 километров в секунду, уже находились всего приблизительно в 5,3 миллионов километров от ближайшего формирования манти. Это означало, что они были в 9,8 миллионах километров впереди боевых подразделений Одиннадцатого Флота, что обуславливало задержку передачи телеметрических данных почти в тридцать три секунды — именно столько времени оставалось до подтверждения данных, полученных с гравитационных сенсоров, по каналам на скорости света.

— И ещё, сэр, — раздался тихий голос Берроуза, — Танго-Два точно между нами и планетой.

— Как я уже говорил — мы и не собирались скрываться, — столь же тихо ответил Filareta. — И насколько изощрённый ум потребовался, чтобы понять, что это был наиболее вероятный вектор подхода атакующих сил? — Он пожал плечами. — Но, похоже, они всё-таки лопухнулись. Посмотри, насколько далеко Танго-Один. — Он кивком указал на большую группу темно-красных значков, начавших ускоряться к надвигающейся на систему кувалде его флота. — Меня не волнует, есть ли у них чёртовы ракеты с дальностью действительного огня в сорок или даже пятьдесят миллионов километров — но, клянусь Богом, невозможно поразить ракетой цель отстоящую от тебя почти на триста миллионов километров! — Он покачал головой. — Нет, они позволили поймать себя вне дистанции взаимной поддержки. Танго-Два осталось один на один с нами, и кто бы ни командовал этой группой, он должно быть сейчас писает себе в штаны.

— Вы считаете, что это — не Харрингтон? — с лёгкой улыбкой уточнил Берроуз, зацепившись за местоимение в последней фразе Filareta.

— Если Харрингтон вообще в космосе, а не сидит на каком-нибудь комке грязи — она с Танго-Один, — категорически заявил Filareta. — Она наверняка захотела оставить наиболее сильную из своих оперативных групп под своим личным управлением.

— Да, сэр. Это имеет смысл. — Согласился Берроуз, и, усмехнувшись, добавил, — С другой стороны, похоже на то, что их потери в предыдущих инцидентах были выше, чем это оценила Разведка.

— Возможно.

Хотя тон Filareta был уклончив, но Берроуз мог быть прав. Перед последним нападением на звездную систему манти УРФ (Управление Разведки Флота) оценивала боевую стену Королевского Флота в лучшем случае приблизительно в двести супердредноутов, вдвое больше, чем они сейчас обнаружили. Конечно, УРФ могло и ошибаться, и он не собирался притворяться, что не рад тому, что силы манти оказались намного слабее тех, с какими, по аналитическим данным, он предположительно должен был столкнуться. Но разделение их сил… — озадачило его, — а ему не нравились вещи, которые озадачивали его в такие моменты как этот.

«Я говорил, что не нужно быть ясновидящим, чтобы предсказать наш вектор подхода, но если там командует Харрингтон — а учитывая, как все здесь поклоняются даже палубе, на которую она ступила, это должна быть именно она — я не ожидал от неё разделения сил таким образом. Но, я полагаю, любой может ошибиться. Может быть она и хотела бы держать все силы в едином строю, но напоролась на противодействие гражданских властей. Это — их столичная звездная система, и я с содроганием представляю как Колокольцев и остальные «мандарины» висели бы на плечах каждого несчастного сукина сына, ответственного за защиту Солнечной Системы!»

Не в первый раз он сетовал на то, что у него нет полной информации о командирах противника. Берроуз и коммодор Улисс Соболевский — начальник разведки его штаба — прилагали все усилия, так что Филарета был хорошо осведомлён о своём расстраивающем невежестве.

А учитывая временные ограничения операции, совершенно не было времени для отправки курьера на Старую Землю для обновления баз данных. Конечно, любой грамотный стратег должен был предусмотреть обязательность наличия последней информации о высокопоставленных офицерах противника наряду с собственно приказами на проведение операции, но, предположил Филарета, не слишком ли много я хочу. Или, по меньшей мере — жду.

Не имея какой-либо свежей информации, Соболовский, чьё относительно низкое звание для штаба Солларианского флота такого размера как Одиннадцатый, было, к сожалению, чрезвычайно точным отражением вторичности — или даже третичности — важности функций разведки в ФСЛ, буквально частым гребнем прошёлся по своим файлам. Он нашёл каждую крупицу информации, которую Одиннадцатый Флот имел на Харрингтон и… всё равно, её оказалось до обидного мало. Хуже того, большая часть найденного была всего лишь обычными вырезками из новостных сообщений, причём написанных полными профанами в тактике операций флота. В основном это были различные сборники слухов о «Саламандре» — чтобы тиснуть на свободное место в случае отсутствия других новостей — с практически полностью отсутствующими данными по тактике и оперативных решениях, но с большим количеством гипербол. Черт возьми, основываясь на этих источниках, эта женщина должна была быть пяти метров ростом, а зубочистками ей служили лёгкие крейсера!

Он мысленно тихонечко фыркнул, но затем встряхнулся. Да, несомненно, было много преувеличений — и очень мало достоверных фактов — в сводках новостей, но одно было совершенно ясно — у нее действительно была потрясающая биография. Ещё совсем недавно Филарета, как и остальные его коллеги, просто не придал бы этому значение. В конце концов, какая разница насколько хорош какой-то варвар, если вся его заслуга заключается в победе над другим варваром? Но, как бы то ни было, это было ещё до Битвы за Шпиндель. Начиная с того момента ему пришлось существенно пересмотреть свои оценки мантикорских офицеров.

Скорее всего, технологический уровень Республики Хевен должен, по крайней мере, соответствовать мантикорскому — в противном случае война была бы закончена давным-давно. Это было неприятным выводом, особенно учитывая, что Филарета помнил то время, когда технически отсталый Флот Народной Республики отчаянно нуждался в любых клочках технологий Солнечной Лиги, до которых мог дотянуться. Но критически важным в настоящий момент было то, что, если Харрингтон — явно лучшая у манти — имеющая непрерывную череду побед над любым противником, с которым ей приходилось сталкиваться, будет столь же эффективна как Золотой Пик у Шпинделя, она, очевидно, не та, которую легко взять. Таким образом…

— Изменение обстановки! — внезапно воскликнул Дэниэлс.

Филарета обернулся как раз вовремя, чтобы увидеть как на тактической схеме возникли ещё несколько сотен дополнительных сигнатур импеллеров. Они были намного меньше и слабее чем в группах Танго — слишком маленькие и слабые, чтобы принадлежать межзвёздным кораблям. Но они были также на, по меньшей мере, два миллиона километров ближе к Одиннадцатому Флоту и…

— ЛАКи, сэр, — горько пояснил Дэниэлс мгновение спустя. — Невероятно-совершенная стелс-технология. Мы даже не догадывались об их присутствии, пока они не подняли свои клинья, и эти ублюдки только что уничтожили абсолютно все из развёрнутых мной платформ.

— Ясно.

Филарета понимал горечь Дэниэлса, но, когда он сам проанализировал выведенные во вспомогательном окне данные об этих импеллерах, он был больше обеспокоен выбором момента их активизации. Дэниэлс был прав. Они не могли быть ничем иным кроме лёгких атакующих кораблей, но их сигнатуры были более мощными, чем импеллерный клин любого ЛАКа виденного до этого Филарето. И они сбили продвигающийся фронт разведмодулей Дэниэлса за пять миллионов километров до Танго-Два. И сделали это энергетическим оружием на дистанции слишком большой для столь легких единиц. Да, конечно, разведмодули были хрупки. Для своего выживания они гораздо больше полагались на свою малозаметность, нежели на хитроумное маневрирование, к тому же, как Дэниэлс и сказал, у них не было подсказки, что манти ждали их. Если предположить, что противник обнаружил их ещё во время запуска, то у него было полно времени, чтобы отследить их траектории и выполнить прицеливание, в то время как те — тихие и счастливые толстячки — неуклюже крались вперёд. И если ЛАКи были в состоянии произвести выстрел между плоскостями импеллерного клина разведплатформы…

Он недовольно поморщился от мысли о том, как именно это характеризует сенсоры манти и их способность отслеживать неуловимые цели, но ЛАКи есть ЛАКи. Независимо от того, насколько совершенны их системы прицеливания, они не могли нести достаточно огневой мощи, чтобы серьезно угрожать боевой стене! И, к тому же, манти, прежде чем их сбить, подпустили платформы достаточно близко, чтобы те смогли идентифицировать все СД в Танго-Два. Что означало, что теперь он точно знал, что поблизости больше не было кораблей стены. Ни один адмирал современности, за исключением Сандры Крэндал или Йозефа Бинга, не оставил бы свои суда с холодными импеллерами, зная что есть шанс что вот-вот полетят ракеты. И независимо от того насколько хороши стелс-технологии манти, на столь ничтожной дистанции импеллеры СД будут сиять словно маленькие солнца.

«Они достаточно близко, чтобы я мог добраться до них и достаточно далеко от Танго-Один, чтобы тот мог хоть как-то поддержать их.»

Предвкушение жгло его разум, еще более горячее от того, что он никогда не смел надеяться, что Харрингтон подарит ему подобную возможность, но он заставил себя успокоиться и подумать.

«Альфа или Браво, Массимо?» — Спросил он себя. — «Осторожность или риск?»

Он взглянул на таймер. Так или иначе, первоначальный план операции предусматривал принятие решения относительно завершения подхода к гиперграннице приблизительно в этот момент, но неудачная диспозиция манти придавала этому выбору дополнительную значимость. При Подходе-Альфа Одиннадцатый Флот начал бы замедляться, уменьшая свою скорость до относительного малой к моменту пересечения гиперграницы для минимизации времени потребного для возвращения в гипер — конечно, если бы это стало необходимым. При Подходе-Браво Флот должен был поддерживать ускорение на всём пути, чтобы подойти на дистанцию эффективного огня к планете — и её защитникам — как можно быстрее, но это также означало, что он должен будет забраться в систему намного глубже прежде, чем он сможет погасить свою скорость и возвратиться к к гипергранице.

Истина же была в том, что он рассматривал Вариант-Браво как рывок отчаяния, прорыв боксера в ближний бой к более крупному противнику, с большей длинной рук, где он был в состоянии нанести несколько собственных ударов. А это, надо признать, учитывая более высокие показатели ускорения кораблей манти, ему вряд ли позволили бы сделать.

Но он поймал Танго-Два как сидячую утку. Значение ускорения, которое в настоящий момент развивала группа Танго-Один, было, несмотря на все предварительные доклады, довольно шокирующим. На поверку оказалось, что манти имели преимущество в ускорении над его собственным почти в сорок процентов. Но, даже в этом случае, Танго-Один был минимум в трёх часа полёта, тогда как Одиннадцатый Флот мог достигнуть текущего положения Танго-Два через тридцать пять минут, а орбиты Сфинкса через тридцать восемь. И если бы Танго-Два сейчас же начал бы ускоряться прочь от него, то ему потребовалось бы всего сорок семь минут чтобы догнать того и уравнять с ним скорость. И ещё раньше он вышел бы на дистанцию меньше десяти миллионов километров, хотя… когда это произойдёт, он окажется внутри орбиты Сфинкса на 6,9 миллионов километров.

Танго-Два не может позволить себе уйти. Не в этом случае, когда он в состоянии взять под свой контроль орбиту Сфинкса и законно потребовать сдачу планеты. Манти могут пятиться, отступать ближе к планете, чтобы держаться на максимально возможной дистанции от него. Так или иначе, это было бы самым разумным шагом с их стороны, хотя он сомневался, что они позволят ему подойти ближе той дистанции, на которой они подняли свои клинья. Но сохранение его собственного ускорения сокращало временное окно и мешало им разорвать дистанцию настолько, насколько им хотелось бы прежде, чем они были бы вынуждены остановиться и принять бой, и это было немаловажной деталью, учитывая отвратительную точность ракетного огня на таких больших дистанциях. Всё говорило за то, что точность ракет манти будет выше, по меньшей мере на больших дистанциях, чем его собственных, так что мысль — не дать Танго-Два оторваться от себя на дистанцию большую, чем надо ему — и его дальнобойным ракетам — он посчитал за очень хорошую идею. И эта идея — разделаться с Танго-Два как можно быстрее, пока тот не может получить поддержку со стороны Танго-Один — требовала немедленной реализации!

«И, если появятся новые действующие лица, я всё ещё могу передумать и вернуться к гипергранице.»

— Ну, теперь, по крайней мере, мы точно знаем, что они знают, что мы здесь, — сказал он вслух. — Билл, пора запускать резервные платформы. Тем временем, — его ноздри слегка раздулись от принятого решения, — мы пойдем с Подходом-Браво. — Он усмехнулся. — И я жду от них сообщения в самое ближайшее время.