Грядущая буря

Глава 30

В помещении архива было очень тихо

Люди редко приходили сюда, что неудивительно. Огромная, прохладная комната, спрятанная глубоко под зданием главной штаб-квартиры Флота Солнечной Лиги была лишь одной из нескольких десятков, предназначенных для хранения резервных записей критически важных файлов. Теоретически критической, во всяком случае. Хотя эта конкретная комната — камера хранения записей номер 7–191–002–A — числилась Реестре Собственности Флота в качестве активного хранилища записей, это был на самом деле архив. Самой «молодой» записи в нём было более восьмидесяти Т-лет, что представляло чисто исторический интерес, даже чего-то подобного бюрократическому динозавру ФСЛ с тяжеловесным и придирчивым характером.

Несмотря на возраст данных, хранящихся в файлах, то, что архив числился в качестве активного хранилища записей означало, что случайный посетитель забрести сюда не мог. Для входа требовался определенный уровень допуска, которым обладали все четверо собравшихся. Ни один из их начальников не одобрил бы этой встречи, если бы знал о ней.

Следовало надеяться, что никто из них никогда не узнает.

«Черт,» мягко сказал один из злоумышленников, оглядывая ряды ящиков для хранения компьютерных чипов. Существовало даже что-то вроде картотеки для бумажных копии в задней части комнаты, и он покачал головой. «Это выглядит абсолютно бесполезной кучей флотского дерьма, Дауд. И большой, к тому же. Люди, вы когда-нибудь выбрасываете что-нибудь из дома?»

Говоривший был довольно высоким парнем в форме корпуса морской пехоты. У него были пшеничные волосы, зеленые глаза, и знаки майора на воротнике. На его правом плече поблескивала эмблема разведки морской пехоты, считавшейся подразделением Управления Разведки Флота, так как Флот был основой вооруженных сил Солнечной Лиги. На самом деле, морпеховская разведка уже давно жила своей жизнью, действуя в своём собственном специфическом мире — в котором Флот никогда не разбирался… и в котором наличие точной развединформации было критически важным.

«Очень смешно, Брюс,» сухо ответил капитан Дауд аль-Фанудахи. Он был на несколько сантиметров короче, чем морпех, и явно не доволен справедливым упреком майора. «И, да, мы действительно иногда выбрасываем вещички. Обычно, когда их хранение может вызвать затруднения для старшего офицера. Когда какой-либо несчастный не желает иметь доказательств, достаточных для военно-полевого суда, в конце концов.»

Капитан Ирен Тиг, бывшая на двадцать Т-лет моложе, чем аль-Фанудахи, одетая в форму Пограничного Флота, в отличие от его мундира Боевого Флота, заметно вздрогнула. Она покачала головой, в её больших карих глазах было заметно волнение.

«Вы специально треплете мне нервы своими шуточками, Дауд?» раздражённо спросила она.

«Извини,» сказал аль-Фанудахи со следами искреннего раскаяния на лице. «Я думал, что это смешно, но видимо не все способны воспринимать юмор, сейчас.»

«Даже если есть доля истины в Ваших подозрениях, я полагаю, никто не посчитает это смешным», сказала четвертый член группы. Она была самой миниатюрной из четверки, и лишь немного старше, чем Тиг. У неё, одетой в форму Жандармерии Солнечной Лиги со знаками различия подполковника, был сандаловый цвет лица, миндалевидные глаза и коротко подстриженные волосы, темные, как полночь.

— Откровенно говоря, я, несмотря на то, что майор Тарковский ручался за Вас, ожидала, что Вы окажитесь совершенно безбашенным, сумасшедшим психом, — ткнув рукой в майора морской пехоты, продолжала она твёрдым тоном. — К сожалению, это не так. По меньшей мере, Вы недостаточно безумны.

— Полковник Окику, я сам хотел бы ошибаться, — безрадостно произнёс аль-Фанудахи. — Но… увы. Имейте в виду, что я даже близко не подошёл к ответам на все вопросы — или хотя бы большей их части — но, как минимум я думаю, что понял какие именно вопросы мы должны задать себе.

— Всем вопросам? — Майор Тарковский распахнул глаза. — Черт возьми, Дауд! Я думал, что мы только начали!

«Боже мой», Тиг пробормотала достаточно громко, чтобы другие услышали. «Он хуже Дауда!»

«О, нет, нет!» — Тарковский энергично покачал головой. «Никто не хуже Дауда, капитан Тиг, но я стараюсь быть, по крайней мере, достаточно плохим.» Он кратко улыбнулся. «Это единственная вещь, которая держала меня нормальным в течение нескольких последних лет».

Его голос стал гораздо жестче в конце фразы, и все четверо переглянулись.

«Хорошо», сказала подполковник Окику после паузы. «Капитан аль-Фанудахи, я здесь по приглашению Брюса, но я понимаю, что это, в первую очередь, Ваше шоу. Вы готовы начать с центра поля?»

«Я готов», ответил аль-Фанудахи, прислонившись к одному из высоких стеллажей для хранения чипов. «Но сначала, как много Вы знаете об организации разведки флота?»

«Не слишком много», допустила Окику.

«Тогда мне лучше дать вам, по меньшей мере, общий обзор, прежде, чем я начну.»

«РУФ разделен на четыре сектора. Первым сектором является Оперативный Анализ, где мы все — Ирен и Брюс, и я — служим, так или иначе, под командованием адмирала Ченг. В теории, мы отвечаем за анализ оперативных данных — наших собственных и сообщений других флотов — с целью выявления тенденций и потенциальных оперативных проблем или недостатков. Мы также должны генерировать предложения в ответ на конкретные запросы и потребности, для проведения операций против конкретного противника или звездной системы, например, что означает, что мы должны были привести анализ для «Акта правосудия».»

«Второй сектор — Управление технического анализа, под командованием вице-адмирал Гувера — должен обеспечить Оперативный Анализ актуальной информацией о развитии технологий — как наших собственных, так и различных системных сил обороны и других флотов — для обеспечения наших анализов. Третий сектор — Управление экономического анализа, под командованием капитана Гвеон — хотя он практически новый, он отвечает за отслеживание экономических тенденций и информации представляющей особый интерес для Флота. И Четвертый сектор — Управление контрразведки, лавка контр-адмирала Яу.»

Он сделал паузу, чтобы дать ей время для осознания сказанного, а затем пожал плечами.

В принципе, последние несколько лет многие считали меня штатным параноиком Управления Оперативного Анализа. У меня было своеобразное представление, об успехах Манти в части развития военных технологий. Смешно, конечно. Всем известно, что технологии непобедимого Флота Солнечной Лиги являются лучшими во всей изученной галактике!»

Его тоном можно было прожигать отверстия в палубе машинного отделения, но Окику отметила, что в его глазах было больше боли, чем даже в его голосе.

«Должен сказать, что даже я не имел понятия, насколько далеко вперед от нас ушли Манти», продолжил он. «И на самом деле, когда я начинал, у меня не было каких-нибудь блестящих озарений о Мантикоре, чтобы обосновать мои подозрения. Однако, я точно знал, что ни у Оперативного Анализа, ни у Технического Анализа, ни у разведки Флота в целом не было никакого понимания, о том, что происходит на самом деле где-либо. Это не было нашей работой. Наша задача заключалась в написании отчетов с хорошими новостями, чтобы сказать нашим начальникам, что они все еще властелины вселенной.

«К сожалению, у меня была странная идея, о том, что, поскольку мы сотрудники Управления Оперативного Анализа, то можем на самом деле попытаться провести анализ реальных оперативных данных. Так что я начал совать свой нос в вопросы, от которых, по мнению многих, должен был держаться подальше, и это весьма раздражало вице-адмирала Гувер. По некоторым причинам, ей казалось, что мой интерес к этим вопросам, демонстрирует некачественную работу Технического Анализа. Представьте себе.»

Он криво улыбнулся.

«В ходе моего погружения в пучину непопулярности, я начал понимать, что сообщения о новых мантикорских и хевенитских разработках и новых тактических и стратегических доктринах, систематически скрываются. Они не соответствовали партийной линии, и нашим собственным предрассудкам — наша уверенность, в том что мы имеем лучшие технологии чем созданные где-либо еще, была подобна шорам. Это может случиться с каждым, я полагаю, но никто даже не пытался допустить наличие проблемы и посмотреть на то, что происходит на самом деле, и, по крайней мере, некоторые действия по искажению информации были преднамеренно совершены людьми, защищавшими свои собственные маленькие полянки. Такие люди, как адмирал Полидор из Управления Системных Разработок, например, где любое мое предподложение о нашем отставании предавали анафеме. Или, если на то пошло, люди вице-адмирала Гувер, которые, казалось, больше заботились о том, чтобы не заметить никаких новых значительных разработок вместо того чтобы выяснять, существуют ли какие-либо новые разработки. И никто даже не был обеспокоен последствиями. Это было неважно, пока мы имели дело с кучкой неоварваров, в конце концов. Возможно, имеется некоторое значение для Солнечной Лиги теперь, не так ли?»

Он покачал головой, с выражением отвращения на лице.

«Я признаю, мне понадобились годы, чтобы осознать, насколько плохо обстоят дела, и я, по крайней мере, пытался делать свою работу, поэтому был не слишком удивлён тем, что произошло, когда я начал предлагать посмотреть более внимательно на эти нелепые слухи. Ну а случилось то, что мои карьерные перспективы неожиданный резко ухудшились. Я уже был в черном списке Адмиралтейства, потому что я гнал волны на Оперативный Анализ; после предположения, о том, что может быть зерно истины в рассказах о новых ракетах Манти или инерционных компенсаторах, стало еще хуже. К счастью, я, по крайней мере, был достаточно умен, чтобы не предать огласке фактические собранные мною отчеты. Пока я лишь только предлагал изучить существовавшие смутные слухи, я был мелкой помехой и ненормальным, но не активной угрозой чьей-либо карьере. Они были удовлетворены тем, убрали меня с глаз долой и игнорировали меня.»

«Так было, увы, когда Ирен попала мне в лапы.»

Он вдруг улыбнулся Тиг.

«Мне потребовалось время, чтобы совратить её должным образом, но после того как я продемонстрировал ей те отравленные доклады, которые я собрал, она заразилась той же проказой что и я. Мне все же удалось убедить её держать язык за зубами. Наличие одного из нас в списке сумасшедших было достаточно плохо, и я решил, что если — и когда — всё окончательно рухнет, Разведке потребуется человек, который будет иметь ключ к разгадке. Но так как я полагал, что одним из первых дел, которые они захотят сделать, будет дать мне топором за то, что я осмелился быть правым, когда власть имущие ошибались, я надеялся, что её нахождение вне линии огня позволит ей стать хранительницей ключа. Потом вся эта ситуация с Манти взорвалась, казалось бы, из ничего, и вдруг такие люди, как адмирал Тимар на самом деле вызывают меня для участия в брифингах.»

— Не то чтобы это хоть чем-то помогло Одиннадцатому Флоту.

Его улыбка внезапно исчезла.

«Я сделал все возможное, чтобы убедить Дженнингса, Бернард, и Кингсфорда что вся идея была безумной, но они не желали слушать. Бернар, в частности, казалась особенно заинтересованной в проталкивании «Акта Правосудия» в качестве жизнеспособного стратегического варианта, и она не желала слышать ничего, что могло бы бросить тень на её предложения.»

Он сделал паузу, изогнув одну бровь, и Окику кивнула. Она была жандармом, а не военной, но знала эти имена. Адмирал флота Евангелина Бернард была старшим офицером в Управлении Стратегического Планирования. Адмирал флота Уинстон Кингсфорд был командующим Боевым Флотом, что ставило его на второе место после Командующего Флотом Раджампета в иерархии ФСЛ, а адмирал Уиллис Дженнингс был заместителем Кингсфорда по персоналу.

«Кингсфорд казался несколько сомневающимся,» продолжил аль-Фаундахи: «но он не спорил, и не настаивал на дополнительной информации. Это привело меня к выводу, что подлинным вдохновителем всего этого был лично адмирал Раджампет. Я думаю, что Бернард действительно верила своим рассуждениями о том, что мораль Манти находится на грани краха после того нападения на их ​​домашнюю систему, но она бы не протолкнула эту идею, если бы не имела покровителя свыше. И, если Кингсфорд был явно не в восторге, то, на самом деле, остается только один человек, который мог бы надавить».

«Если бы это была идея Раджампета, почему он не выдвинул её сам?» спросила Окику.

«Это работает не так, Нацуко», ответил Тарковский. «Это называется уход от ответственности. «Я надеюсь, что Дауд и Ирен не слишком рассердятся на меня за это замечание, но ФСЛ сейчас в большей степени является бюрократической, а не боевой машиной, и правильная организация документооборота важнее, чем разработка наилучшей стратегии. Если Раджампет смог заставить Бернард подтолкнуть концепцию «Акта Правосудия» снизу, то затем он мог «одобрить» её, не беря на себя ответственность. Он просто выслушал мнение своих подчиненных — подчиненных, которые должны были разрабатывать стратегические рекомендации, выдавая ему набор вариантов, как, впрочем, и полагается хорошему офицеру. И таким образом, Бернард тоже защищена. Она рекомендовала стратегию, но у нее нет полномочий для её реализации. Решение о принятии рекомендации возложено на оперативного командующего, у которого всегда есть право отказа, поэтому, как только Раджампет подписал, она не являетесь её автором. Это означает, что ответственность повисла где-то между ее столом и его, без ущерба для карьере любого из них, если что-то испортилось.»

Окику смотрела на него мгновенье, как если она подозревала, что он прикалывается над ней. Потом пожала плечами и повернулась к аль-Фанудахи.

«Я допускаю, что это работает так, как Брюс только что объяснил, капитан. Но я не думаю, что Вы пригласили нас на эту тщательно организованную тайную встреч, просто пожаловаться что Ваши советы игнорируются.»

«Нет, не для этого,» мрачно согласился аль-Фанудахи.

«Дело в том, полковник, что это часть картины. О, я постоянно напоминаю себе никогда не приписывать злобе — или действиям противника — то, что можно объяснить старой доброй некомпетентностью и бюрократической инерцией. И, когда вы раздражены флотской семейственностью, кумовством, коррупцией, взяточничеством и карьеризмом, вы можете объяснить что угодно, не привлекая враждебного внешнего влияния. Но это еще не все на этот раз.»

Он сделал паузу, явно колеблясь, и Окику слегка улыбнулась.

«Позвольте мне угадать, капитан аль-Фанудахи. Вы собираетесь внушить мне, что утверждения Манти о «враждебном внешнем влиянии» в виде этого Мезанского Выравнивания соответствуют действительности?»

«В некоторой степени, да,» сказал он и снова остановился, внимательно наблюдая за ее выражением.

«Я надеюсь, вы понимаете, насколько безумно это звучит,» сказала она немного погодя. «И, хотя обычно я не слишком доверяю сообщениям Министерства Образования и Информации о галактических событиях, утверждение о том, что Мантикора сфабриковала все это, чтобы прикрыть свои собственные действия и амбиции, на самом деле, кажется более вероятным, чем какой-то межзвездной заговор на протяжении стольких веков, который никто не раскрыл за это время. Аргумент Постоянного Старшего заместителя Абруцци о том, что претензии Манти нужны только тем, кто на самом деле ответственен, по крайней мере, за позволение Баллруму устроить взрывы в Грин Пайнс тоже хорошо согласуется с этим.»

«Я вижу», резко сказал аль-Фанудахи.

— Капитан, моя основная проблема в том, — продолжала Окику, — что я пароноидально подозрительна. Именно по этой причине я оказалась в Отделе Уголовных расследований. Ладно, ещё и потому, что меня никогда особенно не интересовало разбивание голов в Протекторатах во имя вящей славы УПБ. — Её губы искривились в горькой усмешке. — Мои мозги устроены таким образом, что мне кажутся подозрительными казалось бы очевидные, легко объяснимые вещи. Это — полезный вид мышления, когда вам приходится анализировать отдельные аспекты алиби подозреваемых. И я обнаружила, что если что-то выглядит безупречным, то, как правило, оно таковым не является. Правдой, я имею в виду. Действительность имеет тенденцию быть неряшливой и забывшей о чистоте и порядке.

«Я вижу»,повторил аль-Фанудахи несколько иным тоном, и она мимолетно улыбнулась ему.

«Не поймите меня превратно,» предостерегла она. «Я не собираюсь покупать у Вас волшебные бобы, капитан. Если вы хотите взять меня на борт, вам необходимо предложить мне нечто большее, чем некоторые необоснованные подозрения. С другой стороны, Брюс» — она кивнула головой в направлении Тарковского — «ручается за вас, а я считаю его очень хорошим свидетелем. Так вот, я собираюсь купить у Вас нечто, по крайней мере, правдоподобное».

«Я постараюсь не злоупотреблять доверием Брюса,» пообещал аль-Фанудахи.

«Хорошо. А сейчас, вы говорили?..»

«На данный момент я не имею понятия, насколько то, что продают Манти соответствует действительности,» сказал аль-Фанудахи. «Однако, я знаю, что не смог придумать какой-либо причины для Звездного Королевства — или Звездной Империи, я полагаю, теперь — сознательно затеять войну с Лигой. Я также знаю, что Йозеф Бинг был антимантикорским фанатиком, неспособным пописать в ботинок, если инструкции напечатаны на подошве, и найти свою задницу обеими руками, Сандра Крэндалл была еще хуже, предполагая, что это в человеческих силах. Я не могу представить себе более катастрофического выбора командиров для области с повышенной напряженностью, но как-то они оба оказались в квадранте Тэлботт. Я вернулся и посмотрел на план развертывания Крэндалл. Она была отправлена на «учения» перед битвой при Монике. Я не был в состоянии проверить, действительно ли Бинг тогда же был выбран для командования в этой области. Я подозреваю, что тогда же, хотя пытаюсь держать открытым сердце по этому вопросу, но это было определенно верно для нее. Итак, если верны мои подозрения, что кто-то кроме Мантикоры помешивал горшочек в Тэлботте, то очевидно, что он должен был быть кем-то с большим количеством сока.

«Потом произошло развертывание Филареты на Тасмании. Вы, наверное, не понимаете, сколь необычна такая огромная концентрация кораблей стены, подполковник. Я, с другой стороны, вернулся и проверил записи. Было ровно пять развертываний семидесяти или более кораблей стены, в том числе и Крэндалл и Филареты, за последние двести сорок три года, и оба они произошли одновременно.»

«Да, это заслуживает внимания,» задумчиво сказала Окику, «но все это еще только теория».

«Согласен.» Кивнул аль-Фанудахи. «А вот теперь появляется Брюс.»

«Брюс?» В вопрос Окику прозвучало легкое удивление и она кивнула морпеху.

«Я знаю, вы в курсе, что разведка морской пехоты находится под зонтиком РУФ, Нацуко», сказал он. «Но Вы можете не знать, так как мы точно не рекламируем этого, что мы относительно независимы. Есть много причин для этого, но, честно говоря, основным является то, что когда-то мы проваливались в гальюн слишком часто из-за разведки Флота. Мы устали получать по шее, поскольку отрыжка Флота, — не обижайтесь, Дауд и Ирен — не способна отличить свои задницы от рук, когда доходит дело до наземных операций. Многое получается лучше, когда мы ведем разведку сами и Пограничный Флот стоит за нас и поддерживает нас, потому что они те, кому обычно приходится получать пинки со стороны Флота, когда что-то пойдет не так в совместной операции.»

Пришла его очередь сделать паузу, приподняв одну бровь, и она кивнула с легким нетерпением, чтобы показать что поняла.

— И у всего этого есть ещё обратная сторона, — продолжил он значительно более спокойным тоном. — Я знаю, что вы в курсе того дерьма, в котором барахтается Жандармерия в Протекторатах. Поверьте мне, то, что достаётся Корпусу ничуть не лучше, а иногда бедный сукин сын, теоретически командующий наземной операцией, даже не догадывается в какую змеиную клоаку он собирается отправить своих Морских пехотинцев. Местные коллаборационисты, эти бедные проклятые ублюдки, стремящиеся запродаться по самой выгодной для себя цене, слишком тупы, чтобы понять, что оказавшись в одной постели с межзвездными корпорациями и УПБ, не смогут сопротивляться, когда эта любовь втроём во мгновенье ока обернётся групповым изнасилованием. Именно поэтому, одной из вещей, которыми мы занимаемся, это отслеживание стольких игроков, сколько в наших силах. Фактически, все последние пятнадцать или двадцать стандартных лет, Бригадир Остеро отслеживал практически всех участников этой игры, имеющих отношение к Флоту. Очень много старших флаг-офицеров, не брезгуя ничем, залезло в эту постель, и поэтому вовсю пользующихся возможностью, пусть и неофициально, дать нашим командующим экспедиционными войсками Морской пехоты заблаговременное предупреждение типа «у-нас-никогда-не-было-этой-беседы», если у одного из упомянутых старших офицеров Флота, вовлеченных в его операцию, есть дело требующее «особого» рассмотрения.

Он снова помолчал, ожидая, пока она кивнёт еще раз. Это был медленный кивок, на этот раз, вдумчивый, принимая во внимание сказанное.

«Я был ведущим специалистом Командующего по этим отбросам в течение нескольких лет», сказал ей Тарковский. «На самом деле, тогда я впервые встретился с Даудом. И у нас есть некоторые интересные досье с грифом сжечь-до-прочтения. Например, у нас было досье на обоих Сандру Крэндалл и адмирала Филарету». Выражение его лица скривилось от отвращения. «Ни один из них был подарком, и некоторых вещей, которые мы узнали о Филарете, достаточно, чтобы Ваш желудок вывернуло. Но важно другое — мы узнали, что они оба были тесно связаны, прежде всего финансово, в случае Крэндалл, несколько… сложнее в случае с Филаретой — с Мезанской Рабилой».

Глаза Окику расширились, и она кивнула.

«Оба они, Нацуко. И оба они, как только что произошло, приступили к командованию крупными соединениями Флота в пределах досягаемости Мантикорской территории, когда Меза начала нервничать по поводу расширения Манти в их направлении. Мы не уверены, насчет Бинга. Мы знаем, что у него были связи с некоторыми из галактических корпораций, но мы не смогли найти прямой связи между ним и Мезой. С другой стороны, учитывая его отношение к Манти, не требовалось бы очень много, чтобы убедить его начать им гадить.»

«И, говоря как человек, который потратил несколько недель изучая записи и анализируя карьеру Бинга — и его достижения на учениях», добавил аль-Фанудахи, «он был бы идеальным выбором сделать то, чего хотела Меза, даже если он не подписывался на это сознательно. Он ненавидел Манти со всей страстью, и презирал их сильнее, чем большинство офицеров Боевого Флота. Встретив их поблизости от своих сил, можно быть абсолютно уверенным, он спровоцировал бы инцидент — почти наверняка катастрофический инцидент, с нашей точки зрения, — учитывая его высокую некомпетентность. Особенно, если кто-то манипулирует ситуацией подобно Мезе.»

«И с Крэндалл, расположившейся достаточно близко, под рукой, чтобы подмести осколки после того как он сделает себе харакири», медленно произнесла Окику, и ее глаза пристально сузились.

«Или, чтобы сделать харакири себе как способ дополнительной подачи водорода в огонь», тихо предложила Ирен Тиг. Окику резко повернулась к ней, и капитан Пограничного Флота пожала плечами. «Я думала, Дауд был не в своем уме, когда он впервые предположил, эту возможность, подполковник. Но чем больше я думала об этом, тем более вероятным, это казалось. А потом эта блестящая идея отправить Одиннадцатый Флот, чтобы повторить опыт Крэндалл в другом масштабе.»

«Вы предполагаете кто-то сознательно отправил всех этих космонавтов на смерть, послав их в бой, в котором они не могли победить? Вы это имеете в виду?»

«Это то, о чём я думал, по крайней мере, сначала» признался мрачно аль-Фанудахи. «Хотя, по-моему, это не имеет никакого смысла, во-первых. Зачем Рабсиле, которая всегда ненавидела Манти — и, наоборот, — организовывать антимантикорскую операцию, которая не сработает? Тот, кто получает прибыль от чего-то, столь отвратительного, как генетическая работорговля, вероятно, не потеряет сон из-за гибели нескольких миллионов Соларианских космонавтов, но какой смысл? Мантикора, в основном, желала лишь перезагрузки наших отношений. Мы отказались, и я не могу убедить себя, что кто-нибудь способный устроить нечто подобное может иметь разведку, не способную предсказать чем все кончится.»

«Судя по Вашим словам, мы тоже не сознавали этого,» отметила Окику.

«Нет, но если мои подозрения верны, мы не собирались устраивать это», возразил он. «А потом, после Шпинделя, произошла «таинственная атака» на домашнюю систему Манти. Поверьте мне, подполковник,это были не мы. Мы не имеем понятия, кто и как расколотил их, и у нас нет ни единой возможности сделать то же самое. Единственная вещь, которая только что стала чертовски болезненно очевидной, это теория адмирала Темара о том, что тот, кто сделал это, должен был искалечить оборону Манти по дороге на обед. Но, что характерно, мне пришло в голову, что, если это были не мы, то тогда, почти наверняка, это Рабсила, если разумеется не предполагать, что существует третья сторона, желающая зла Мантикоре. Однако, если Рабсила располагает подобными ресурсами, то мы мешаем ей в первую очередь».

«Капитан, у меня от Вас болит голова» пожаловалась Окику, и он фыркнул.

«У меня тоже была головная боль, когда я в первый раз пытался продраться через все это, подполковник Окику», заверил он ее.

«Так где же все это происходит?» спросила она.

«До того как Манти и Хевы бросили свою маленькую бомбочку об этом «Мезанском Выравнивание» у меня, на самом деле, было только то, что я полагаю, вы должны были бы назвать шестым чувством», сказал он. «Единственное, что пришло мне в голову, то, что тот, кто в действительности дирижирует всем этим, хотел вовлечь в дело Лигу. И правда, мы стали настолько чертовски коррумпированными, что это всё было не трудно устроить, особенно, когда никто не желал замечать происходящего. Всего три или четыре старших флаг-офицера могли бы состряпать все это, если бы они были привилегированными старшими офицерами. Полдюжины было бы уже более чем достаточно.

«Но если бы кто-нибудь из заговорщиков осознавал, насколько Манти превзошли нас, то они не могли ожидать нашей победы над ними. Не быстро и чисто, в любом случае. Не обошлось бы и без чертовски огромных наших собственных потерь. Так почему бы бросить нас в мясорубку целиком?

«Я уже начал подозревать, — «шестое чувство» которое я уже упоминал — что Манти не были реальной целью. Или, по крайней мере, не только целью. И, как я сказал Ирен в то время, единственная другая цель в округе это мы. Казалось, смешно, но это был единственный вывод, который пришёл мне в голову.

— И затем Причарт заявила, что это был обширный межзвездный заговор, нацеленный и на Звездную Империю и на Республику Хевен. Заговор, который — предполагая, что действительно существуют какие-то реальные основания для её заявления — без сомнений, манипулирует политикой Лиги. Заговор, предусматривающий установление новой властной иерархии в галактике и, скорее всего, выводящий заговорщиков далеко не на второстепенные роли в Лиге.

— Ты и в правду считаешь, что этот заговор, о котором твердят манти и хевы, мало того, что действительно существует, но и направлен не только против манти, но и против Солнечной Лиги?

— Я не уверен, что целью является уничтожение Лиги, — ответил аль-Фанудахи, в расстроенных чувствах размахивая руками. — Но я всё же считаю, что одной из целей заговора является ослабление Лиги, возможно — распад её. Смотрите, что происходит! Флот огребает по самое небалуйся, манти закрывают терминалы туннельных сетей, что означает, что экономика Лиги окажется под таким прессом, под которым она никогда не была, и впереди маячит самый настоящий конституционный кризис. Впервые за прошедшие столетия люди по-настоящему заговорили о Конституции и том факте, что мы не обращали на неё никакого внимания в течении предыдущих шестисот или семисот лет. И, полковник Окику, ни минуты не сомневайтесь в том, что плюхи, полученные нами от манти, не слабо аукнутся нам на Границе и в Протекторатах. Это будет — поверьте мне, будет! И вот когда там разверзнется ад, а Основные Миры окажутся на пороге худшей за всё время их существования рецессии — они возложат всю ответственность за происходящее на политику кучки неизбранных бюрократов, а затем, я считаю это очень вероятным, мы начнём терять входящие в Лигу системы. Собственно говоря, я думаю, что, скорее всего, мы лично увидим полный распад федерального правительства. Я знаю, что это кажется нелепым — ведь мы говорим о Солнечной Лиге — но это действительно может произойти.

Он замолчал и в помещении долговременных архивов воцарились хрупкие секунды тишины. Потом Окику покачала головой.

— Мой Бог, — тихо произнесла она. — Неудивительно, что люди считают Вас долбанным сумасшедшим! Но Вы действительно можете быть правы. — Она вновь покачала головой, со странным выражением объединившем в себе страх и изумление. — Может быть Вы правы.

— Поверьте, нет ничего, что я не отдал бы, чтобы оказаться неправым, — столь же тихо ответил он.

— Тогда зачем вмешивать меня в это? — поинтересовалась она почти сразу. — Поверьте, я не собираюсь благодарить Вас за это. Если вообще что-то есть в этой вашей теории, то заговорщики –«Мезанские Уравнители» или кто-то там ещё — безусловно не стесняются убивать людей. И мне не хочется давать им причину для добавления меня к списку на устранение.

— Нас обоих, — пожав плечами, с чувством поправил её аль-Фанудахи. — Проблема в том, что они связаны с верхними эшелонами власти, а у меня нет никаких идей, как искать их там. Я — специалист по анализу разведданных, а не следователь по уголовным делам. Я действительно думаю — даже боюсь — что я на что-то наткнулся, но я не имею понятия, как вести расследование, а Управление Контрразведки на протяжении многих десятилетий является местом, где люди получают должности скорее благодаря семейным связям, нежели своей компетентности. Способности контр-адмирала Яу, скажем так, менее чем блестящие и остальная часть его подчинённых недалеко от него ушла. Собственно говоря, если бы в мои служебные обязанности входило тайное проникновение во флотские структуры противника, то самое первое, что я бы сделал в этом случае — это внедрение в его службу котрразведки, чтобы быть уверенным, что мои люди не попали в поле её зрения. Я не решаюсь передать эту информацию в руки УКР без какого-либо предварительного выяснения того, кто на кого работает, я также не могу, минуя УКР, просто пойти в Управление Юстиции или передать эту информацию Главному Военному Прокурору для следствия. Процедуры просто не существует, и меня просто развернули бы обратно к Яу, скорее всего с довольно резким указанием на недопустимость обращения минуя установленные инстанции. Таким образом, мне нужен ваш опыт и ваша помощь, и нужны они мне неофициально, без упоминания где-либо об этом разговоре.

— Из-за тебя нас всех убьют, — с неудольствием заявила Окику.

— На самом деле всё может быть ещё хуже, чем Вы думаете, — сказал он и снова пожал плечами в ответ на её сузившиеся глаза. — Это ещё не достигло новостных лент, но рано или поздно это случится.

— Что Вы имеете в виду? — потребовала она.

— Я считаю, что выяснил, кто был самым высокопоставленным агентом Уравнителей во Флоте, — последовал ответ. — И всё это выглядит так, словно дикие россказни манти — и хевов — о неких нанотехах, способных управлять разумом и заставлять людей выполнять некоторые действия вопреки их собственной воли, имеют под собой веские основания.

— Совсем с ума сошёл! — Вспылила Окику. — «Похоже она всё-таки сорвалась», — решил он. — Я ещё могу предположить существование Вашего обширного межзвездного заговора, но управление сознанием?

«Я думал так же,» сказал аль-Фанудахи. «Но это было, до того как я узнал, что адмирал Раджампет сунул ствол бластера себе в рот и нажал на курок прошлой ночью».