Граф в универе. Книга 1

Глава 9 Встречи

— Дедушки… водяной и домовой, помогите, — прошептал я, глядя на черную в голубых молниях тучу над нами и ближайшими постройками. Стало темно.

Увидел ее не только я, но и остальные. Даня так вообще побелел — ему, прикованному, точно не скрыться. Остальные побежали в разные стороны. Голицына поняла, что наделала, и начала чертить руны для отмены первого заклинания. Вот только из тучи уже начали бить молнии: одна в воду, другая в землю у самого сарая… Ой, все…

Вдруг из земли поднялись три деревянных шеста и притянули к себе ближайшие молнии. Из озера начали вырастать фонтаны воды и тоже ловить молнии — одну прямо над Юсуповым. Я повертел головой и увидел маленького дедушку в льняной рубахе — он выглядывал между досок забора с сосредоточенным видом.

Представление продолжалось минут пять, но ни один разряд не попал в человека или строение. Потом туча иссякла и рассеялась. Стало неестественно тихо. В этой тишине особенно громко прозвучало падение тела — Голицына вложила слишком много сил в заклинание и лишилась чувств. Еще одно подтверждение того, что в семнадцать лет люди еще далеки от совершенства в управлении собственной магией. Кто-то не может соломинку сдвинуть, другому проще спалить лес, чем зажечь свечу.

Водяной, мужик за шестьдесят, с зеленоватой бородой, носом картошкой и синеватой кожей, подплыл к берегу. Домовой вышел из укрытия и подбоченился, его белая борода грозно топорщилась.

— Што вы тут уштроили, дети⁈ — прошамкал он, но никто не посмел посмеяться. — Не ушпели нашать ушебу, уше великими колдунами себя помстили, а⁈

— Прости, дедушка, увлеклись мы, — с почтением обратился я к нему.

— Да не о тебе сказ, Темный, — отмахнулся домовой и повернулся к компании Юсупова. — А вот о вас. Не штыдно вам, а? Ведете шебя как упыри бежродные, а не благородные гошпода. Поднимите ее, ишшо проштудицца.

— Освободите меня… — в наступившей тишине голос Юсупова прозвучал жалко.

— А ты на кой землю с песком обжигал, отрок? — плеском волн послышался голос водяного. — Физику-химию не учил в школе?

— Я не ходил в школу, — гордо выпятил узкую грудь Даня.

— Оно и видно.

Вяземский с приятелем подняли Веру и теперь похлопывали по щекам в попытке привести в чувства. Остальные собрались вместе. Только Даня все еще стоял прикованный на берегу — сам виноват.

Наконец, Голицына застонала, зашевелилась и при помощи ребят села.

— Кирилл? Миша? А что… ой, что я наделала?.. — приложила Вера ко рту ладошку. Она выглядела испуганной и бледной.

— Поняла, да? — проворчал домовой. — Пойдешь к ректору вашему и скажешь обо вшем этом. И пушшай шуды прийдет.

— Нет! Я не… да что я, совсем… — кажется, она начала приходить в себя, судя по знакомым ноткам в голосе.

— А не скажешь, я приду к вам, — плесканул водяной насмешливо.

— Ой… не надо. Я сама, — поникла Голицына.

Я едва не засмеялся. Если бы водяной пришел, случился бы разлив Сходни и затопил весь универ. И все равно о об этом случае узнали бы — никому не хотелось стать виновником потопа. К тому же оставалась надежда, что о промахе Веры не узнают все.

— Может, мы сами сможем искупить вину? — предложил Кирилл.

Теперь мне пришлось прикрывать рот, чтобы сдержать смех. Еще бы. Когда ректор узнает об участии в этом своего младшенького, мало младшенькому не покажется.

— Это само собой. Но отца твоего нам видеть надобно, — невозмутимо ответил водяной. — Надоел дрыгаться тут.

Эти слова он обратил к Юсупову, что продолжал попытки высвободиться из каменных сапог. Волна подкатилась к берегу, намочив Даню до пояса, а когда ушла, камень вокруг его ног превратился в грязь. Юсупов с чавканьем высвободился и пошлепал на сушу, даже не подумав поблагодарить.

Катя подошла и встала рядом со мной. Без порезов, отметил я. И правильно, молодец.

— Кто это? — указал я подбородком на парня, которого Вера назвала Мишей.

— Меньшиков. Мы в одной группе на лечении.

— Еще один с голубой кровью, — поморщился я.

Катя хихикнула.

— Мы ждем ректора завтра, — предупредил водяной.

— Не получится, — покачал головой Кирилл. — На выходные он уехал в город. У меня нет с ним связи.

— Я скажу ему обо всем в понедельник, прямо с утра, — поспешно добавила Вера.

— Хорошо. Если он не придет до четверга, я приду сам в пятницу. Прощайте, — предупредил водяной и исчез в водах озера.

— Идем отсюда, — проворчал Даня, счищая грязь с дорогих ботинок. Было бы проще смыть в воде, но он откровенно опасался ее.

Его шайка послушно ушла за ним. Я проводил их взглядом и внимательнее посмотрел на Голицыну. Что-то тут не сходилось. Она казалась слишком расчетливой для того, чтобы вот так потерять над собой контроль. И сейчас Вера выглядела смущенной и задумчивой. Похоже на воздействие. Но кто? Кажется, Деев выбрал псионику. И Катя. Но его я остановил, кажется, а вот где была наша подруга? С другой стороны, ей точно не нужно нас убивать. Или кого-то из нас. Меня? Но зачем? И ран у нее нет. Надо будет поговорить с Кощеем.

— Как же вовремя я успела, — с облегчением улыбнулась Катерина.

— М? — повернулся к ней Роман.

— Я бегала за домовым.

Я не стал опровергать ее заслуг замечанием, что вместе с домовым появился и водяной. Кстати, домовой тоже ушел. А я протянул руку подошедшему Бестужеву.

— Егор Бестужев, — представился он тихо. — Спасибо за помощь. Но зачем?

Мы представились, но это оказалось излишним — он знал нас. Так он из тех, кто тихо сидит в углу и все замечает? Полезный навык.

— Ты хотел драться с ними один? — усмехнулся я. — А так мы щелкнули Юсупова с компанией по носу снова.

— Третий раз, — заметила Катя. — Он казался мне умнее.

— Возможно, он просто еще не адаптировался? — предположил Виктор.

— Ладно, я пойду. Спасибо еще раз. — Егор подобрал из травы толстенную книгу и пошел по берегу озера в сторону деревьев, сунув руки в карманы и слегка сгорбившись.

— Думал, ты его к нам позовешь, — усмехнулся Ушаков.

— Ему явно никто не нужен сейчас. Возможно, позже, когда и он адаптируется. А у нас пока есть кем пополнить ряды, — вернулся я к прерванной теме.

— Как будем это делать, чтобы естественно выглядело? — нахмурился Корф.

— Для начала уточнение: все согласны, что мы разбираемся с этим, причем сами, без старших? — уточнил я.

— Разбираемся, конечно. Я лично переворота не хочу, меня Романовы устраивают, — фыркнул Ушаков. — К тому же у меня в планах долгая мирная жизнь, а не гражданская война. Историю все учили — повторение семнадцатого года никому не надо.

— Именно, — кивнул Виктор.

— Тогда предлагаю ничего не изобретать. Пусть Катя просто пригласит их за наш столик, там поговорим и…

— И ничего, — перебила меня Катя. — Я уже приглашала Ольгу. Она посидела и ушла.

— Да, верно, — понял я свою ошибку. — Тогда будем подгадывать удобный случай.

— Как со мной, — ехидно вставил Роман. — И Витей.

— Я этого не подстраивал, ты же знаешь, — улыбнулся я.

— Знаю. Я даже сначала хотел уйти, но после фехтования решил, что с вами веселее.

Виктор только смущенно улыбнулся.

Так, с шутками и дружескими подколами, мы продолжили гулять и гадать, кто же настолько жаждет власти, что готов устроить переворот.

— То есть как без снохождения, — грозно нахмурился Кощей.

Это следующим утром я проснулся от его тяжелого взгляда и начал отчет о событиях первой учебной недели. Я терпеливо вздохнул и продолжил рассказ о том, как открыл ветку ограждения.

— Хорошо, с ограждением можно что-то придумать. Баюн тобой займется, — после краткого раздумья подвел он итог. — Во что еще вляпался?

— Кто мной займется⁈ — При упоминании этого жуткого котяры у меня волосы встали дыбом в самых неожиданных местах.

— Не отвлекайся, — бесстрастно вернул меня Кощей к основной теме.

И я рассказал о подслушанном разговоре, собственных выводах и уже предпринятых шагах.

— Все верно. Смена власти нам пока не нужна. Ищи заговорщиков, охраняй царских детишек. Я и мои подданные поможем.

— Пока? — зацепился я.

— Ты же хотел стать императором всея Земли, — иронично пояснил он.

— И вы не против?

— Нет. Демонов двадцать уже пытались. Хочешь стать двадцать первым, дерзай.

— И вы всем им помогали?

— Не всем.

Что с ними случилось, я спрашивать не стал, итак понятно. Остался последний эпизод.

— Кажется, меня и моих новых друзей хотели убить, — сообщил я и рассказал о вчерашней драке у озера.

Кощей поднялся, положил корону на стол. Хмыкнул, покачал головой. Прошелся от двери до окна, заложив руки за спину. Сел и снова хмыкнул.

— Княжна Куракина этого не делала — ей не выгодно рисковать жизнями тех, кто может спасти ее друзей, — наконец сказал он.

— Если только она не в сговоре.

— Нет. Они дружат с детства и не ссорились. А что ее отослали, не ее вина, — отмахнулся Кощей. — С псионикой там был еще Николай Деев, так? Уверен, что остановил его, ученик?

— Последнее заклинание точно остановил. Но если он что-то делал до него, я просто не видел, — нахмурился я.

— Но у него тоже нет мотива. Ни убивать вас, ни подставлять подругу. Тем более у них обоих не хватило бы мастерства.

— Кто-то третий? За сараями? Но мы никого не видели.

— Если только этот кто-то не ушел в Навь.

— Но незаметно так можете делать только вы, царь, — удивился я. — И проводники.

— Проводников там не было, — отмахнулся он. — Но этот кто-то мог стать невидимым. Но так могут делать только домовые в тех местах.

— Но домовые не умеют влиять на разум. Может, Лихо пробегало или мавка какая? Или полевик?

— Вот что. Этот вопрос я беру на себя, — хлопнул ладонью по столу Кощей. — А ты занимайся заговором, ученик.

— Хорошо, — кивнул я и нахмурился. — Почему вы не называете меня по имени?

— Какое ты бы предпочел? — иронично выгнул он бровь. — Арзомил или Дмитрий?

Пришла пора мне задуматься. И что я полез с вопросом, когда сам не знаю ответа?

— Арзомил остался в прошлой жизни, — вздохнул я, с неохотой признавая реальность. — Сейчас я граф Дмитрий Татищев, последний из рода.

— Не забывай про старшего брата. Он выбрал служение другой стране, но в его жилах все еще та же кровь, что и в твоих, — строго сказал царь Нави.

— Он может что-то сделать? Мне, я имею в виду.

— Кто знает, что у него на уме. Занимайся заговорщиками, Дмитрий.

И он снова исчез.

Понедельник прошел спокойно, по расписанию. Первой парой оказались танцы, национальные и зарубежные — мне понравилось. Народ в столовой обсуждал сцену того, как ректор Вяземский вылетел из университета, прыгнул в машину и умчался. Вернулся он концу последней пары мрачный и злой — это мы с Катериной сами наблюдали. Вера Голицына ходила тихая и пришибленная. Надо отдать должное Юсупову — он был рядом с ней, не насмешничал и, судя по выражению лица и жестам, всячески поддерживал.

Вторник начался с общего сбора на площади между корпусами. Ректор прочитал нудную лекцию о том, что мы тут для обучения, а не сведения счетов между родами. А еще он напомнил, а нам, первокурсникам, сообщил, что использование заклинаний с применением более трех рун, включая Алатырь, вне занятий запрещено. Кто использует, понесет дисциплинарное взыскание.

Больше ничего интересного на неделе не случилось. Разве что княжна Голицына после занятий уезжала из универа на велосипеде до вечера. Очень хотелось узнать, какое наказание ей назначили, но разве ж она скажет.

Как искать заговорщиков мы не представляли, придумали только слежку за профессором Толстым, но она пока ничего не давала. Петр Федорович вел занятия и никуда не ходил по вечерам, только в корпус преподавателей и столовую. Случая сблизиться с царскими детьми тоже не подворачивалось. Мои друзья приуныли — что поделать, юность жаждет быстрых результатов, а тут их быть не может.

В субботу снова явился Кощей, благо, дал выспаться. Сказал, что в голову Веры забралась мавка, но допросить ее царь Нави не успел — она развоплотилась.

— Сама? — не поверил я.

— Не думаю. Скорее на ней заклятие лежало, которое убивает, если определенные вопросы задавать.

— Получается, что кто-то в Нави все же хочет моей смерти. — Эта новость скорее удивила, чем расстроила. Даже некое подобие облегчения пришло — я ведь ждал этого столько лет. — Интересно, кто. Вы ведь там главный.

— Я царь. А есть боги. Не забывай о Моране, — строго сказал Кощей.

— Это она?

— Она или кто-то еще, кто заглядывается на мой трон. Я выясню. С заговором пока глухо?

— Как в танке, — поморщился я.

— Быстро такие дела не делаются. Терпение, Дмитрий. Сейчас я тебя оставлю. Со следующей недели начнем заниматься иллюзиями. Отдыхай.

И Кощей исчез. В этот раз хоть с каким-то намеком на прощание. Но я все равно не успел спросить, как они будут синхронизироваться с официальными. С другой стороны, если Петра Федоровича поймают с заговорщиками, нам понадобится препод, а пока я не просяду. Жаль, нельзя будет поделиться знаниями с Витей и Ромой — не объяснить, откуда столько знаю.

Кощей начал прямо с понедельника — появился с утра, показал иллюзией место занятия и исчез.

Я отправился туда после последней пары. Друзьям даже не пришлось врать — всем задали кучу всего учить, особенно по истории. Вот теперь мы в полной мере ощутили себя первокурсниками. А я порадовался, что хоть историю учить не надо — помню с детства.

— С тебя ответ на вопрос, ученик, — заявил царь Нави, стоило мне появиться на поляне.

— Ответ? — не понял я.

— Почему одни Подмиры проигрывают и исчезают, а другие выдерживают все испытания и становятся сильнее? Почему молодые Подмиры возвышаются и захватывают земли старых? Почему одни из них уничтожают соперников, а другие присоединяют и встраивают в свою систему?

И тут я понял, что совсем забыл об этих вопросах. Еще времени не попросишь, ответ надо давать здесь и сейчас. Придется импровизировать. Хорошо, что примерно об этом говорили на последних парах по истории.

— Первым исчез Подмир Шумеров, — решил я зайти издалека в надежде разогнаться и самому себе дать подсказку. Благо, Кощей как обычно не подталкивал. — Он был юн, не окреп, люди не могли договориться. Потому что вначале люди влияют на Подмир, формируют основу. И только потом Подмир становится равноценным, а иногда сам влияет на людей. Аиду пришлось отступить под силой Ада и Рая — христианство неожиданно быстро захватило умы людей и потому стало достаточно сильным, чтобы оттеснить его, а некоторые небольшие Подмиры уничтожить. Но под влиянием Мартина Лютера в шестнадцатом веке оно ослабло. Раскол не произошел, но это позволило Хельхейму укрепить норманов и не пустить христианство на Скандинавский полуостров, а кельтам к себе на северо-запад. Навь, следом за славянами, избрала путь присоединения. Как люди присоединяли и встраивали новые народы в Российскую Империю, так и Навь позволяла верованиям шаманов и прочих стать частью себя и не исчезнуть.

Я перевел дыхание, понимая, что Кощей ждет продолжения. Или просто вывода. Да, я сам уже его увидел. Какой я молодец!

— Таким образом получается, что Подмир следует за своими людьми. А если люди становятся слабы, Подмир помогает им выстоять против врагов. И не только в плане веры, но и в войне.

— Очень хорошо, Дима, — сухо кивнул царь Нави, но в его глазах я прочитал одобрение. — Но в России православие.

— Верно, — легко согласился я. — Но наши патриархи взяли столько из старой веры, что православие вполне уживается с Навью и Правью. Да, появились черти и еще по мелочи, но это и все.

И неожиданно ощутил гордость за страну, где по воле бывшей жены появился. Другие Подмиры стремились уничтожить конкурента — Навь присоединяла их и становилась больше, богаче и сильнее.

— Хорошо. Теперь приступим к иллюзиям. Покажи, чему ты научился за две недели. Сможешь изобразить мне, скажем, пруд здесь?

— Нет, — тут же ответил я. — Я не чародей воды и сейчас день. Я могу сделать, но он будет словно ночной и выглядеть не естественно здесь и сейчас. Я могу… например, избушку тут поставить, она будет старой, из почерневших от времени и воды бревен, с черной гнилой соломой.

— Хорошая идея. Действуй.

— Вернее, мог бы, — остановился я, когда начертил Алатырь. — Вне занятий нам запрещено составлять заклинания больше, чем из трех символов, включая руну начала.

— Вот что это заклинание отслеживает, — недовольно сморщил орлиный нос Кощей.

— Какое заклинание? — не понял я.

— Появилось после вашего приключения в деревне. В таком случае меняем план занятий. Будешь учиться составлять эффективные заклинания из трех рун. Итак…

— То есть как это вас подслушали⁈ Кто⁈ — Мужчина немного за пятьдесят вскочил с кресла и уперся руками в стол. Темные с проседью волосы упали на лицо, но он, казалось, не замечал.

— Я не знаю, дядя, — молодая женщина неуверенно переступила с ноги на ногу и болезненно поморщилась, обхватила себя руками. — Шли занятия, там никого не должно было быть, но…

— Думай в следующий раз, когда решаешь поговорить тайно в коридоре! — громыхнул он, но дальше продолжил уже спокойнее. — Петьке скажи, чтобы нашел тех, кто вас подслушал. А сама готовься к ночи — в Навь пойдешь.

— Да, дядя, — поклонилась женщина. И тут ее затрясло. Она с трудом вытащила из сумки шприц и вколола себе в ногу. Через пару секунд он вздохнула с облегчением.

— Прошло? Тогда иди. И больше не допускай ошибок. Стой. С Сергеем смогли связаться?

— Нет, дядя, он не выходил на связь с тех пор, как прибыл на Байкал.

Мужчина кивнул и жестом отпустил племянницу.

Уставший, голодный, с головой тяжелой от новых знаний и комбинаций рун я возвращался из леса в предвкушении вкусного ужина. Я уже видел здания универа сквозь редкие деревья опушки. И вдруг оказался в круге огня.