Граф в универе. Книга 1

Глава 2 Детство и отрочество

Шесть лет спустя.

Лето. Полдень. Птички поют, цветочки пахнут, Пахра плещется. Крыло военных самолетов на несколько секунд разрезало тишину реактивными двигателями. Красота.

Шестилетним карапузом я сидел на берегу и наблюдал за течением речки. Вернее, делал вид. Где-то сзади Светка и Ванька играли в бадминтон, баба Аня, моя нянька, сидела неподалеку с вязанием. Она уже дважды крикнула мне, чтобы не сидел на голой траве, но каждый раз я делал вид, что не слышу.

Те двое, кого я увидел по прибытию в этот мир, оказались служащим Чудного Надзора и экономкой семьи Татищевых, благополучно загибающегося рода. Почему загибающегося? Да потому что мой батюшка изволил жениться по великой любви на аморфе, женщине с неоформленной магией. Вероятно он надеялся, что его гены окажутся сильнее и дети пойдут в него. Или просто не думал, а пошел на поводу у чувств. Их первенец, Сергей, действительно родился с нормальной магией, свет, как говорили. Но вот двое следующих оказались аморфами и по законам Российской Империи не имели права на титул. И если бы я тоже оказался таким, род Татищевых вычеркнули бы из Бархатной книги и лишили поместья. И все потому, что Сергей переметнулся и ушел на службу Альбиону. Предатель.

Тетка не захотела брать меня к себе, как ни уговаривал ее муж, граф Апраксин. Хороший мужик — нашел мне Аню, обещал потом и толковых учителей нанять. Приезжал иногда, хотя по крови мне никто. Так что рос я сам по себе, почти без взрослых. Это они так думали.

Я пробуждал свое сознание постепенно, чтобы не выделяться среди других детей. Рос самым обычным ребенком — в меру шалил, крылья насекомым не обрывал, птиц из рогатки не бил. Слушался тоже в меру — странно расти покладистым, если из взрослых только нянька да старшие брат с сестрой. Мать умерла сразу после родов, даже не узнала, что родила сына с нормальной магией. Отец же, граф Михаил Татищев, пропал в Альпах за месяц до моего рождения и сейчас уже официально считался погибшим. Так что я теперь наследник рода Татищевых, минуя аморфных старших и перебежчика первенца. Впрочем, наследовать было особо нечего, мы почти разорены. Сергей снял со счета все, что мог, перед побегом. Света и Иван только готовились поступать в институты и уже понимали, что придется работать ради куска хлеба. Мне же судьба уготовила университет и шанс поднять род с колен. Хах. Поднять род. Уж я подниму. А потом стану императором всея Земли, дайте только вырасти!

— Хорошо здесь, да? — заговорил дед Игнат. Он уже какое-то время сидел рядом, а я и не замечал.

— Хорошо, — согласился я и покосился на бабу Аню. Она не видела Игната, брат и сестра тоже. Так что приходилось говорить тихо.

Игнат — наш домовой, это он выглядывал тогда из-за двери. Хороший дедушка, добрый, он меня и воспитывал, о чем никто не догадывался.

— Привык ужо, али все о власти грезишь? — спросил он.

— Я не грежу, я планирую, — тихо ответил я.

— Не ты первый, много вас было, кто все планировал. А потом…

— Что потом? — подтолкнул я, когда дед хитро замолчал.

— А вот придет твое «потом» и узнаешь, Темный наш, — все же ответил он, посмеиваясь.

Да, он знал, кто я такой и зачем явился. Многие жители Нави приходили, а сколько еще придут. Их будто тянуло ко мне — одни заговаривали, другие смотрели издалека и уходили. Сначала я злился, не экспонат музейный же, но потом привык.

— Что узнавать? Я стану властелином мира. Все просто, я уже говорил. А потом найду способ вернуться домой и отомстить.

Игнат все посмеивался. Наверно, забавно слышать такое из уст шестилетнего мальчишки. Однако ж он знал, что мне много веков. И все равно не воспринимал меня всерьез. Посмотрим, кто будет смеяться последним.

Впрочем, Игнат и над моими «много веков» посмеялся. Это он прожил на свете пятьсот лет и мои триста для него оказались смешными. Да и прожил я их среди таких же вечных, потому и жизненный опыт мой можно было переложить максимум на тридцать, да и то с натяжкой, скорее на двадцать два или три. И все равно, даже для двадцати трех тело ребенка оставалось неудобным, почти ущербным. Скорее бы вырасти.

И еще четыре года спустя.

Желтый лист тополя влетел в открытое окно и опустился рядом со мной. Бабье лето выдалось жарким в этом году. Я полулежал на кровати и читал энциклопедию всемирной истории. Правда, ее пришлось прикрыть книгой «О приключениях Елисея в Нави», чтобы не шокировать тех, кто мог заглянуть ко мне — рано десятилетке читать такое. «Лучше бы телевизор посмотрел», сказал бы братец. А заглянуть мог и Федор Петрович, мой воспитатель, и брат с сестрой.

Но с легким пшиком из камина выкатился домовой Игнат. За десять лет я все же сумел приучить его к гигиене и теперь он ходил умытый и в чистой одежде. Я отложил книги и спустил ноги с кровати. А он подпрыгнул и сел на стул у письменного стола.

— У тебя же математика сейчас, а ты историю читаешь, — проскрипел он с хитрым прищуром.

— С цифрами я уже разобрался. Как раз тебя ждал, ты же сейчас пытать будешь кто когда женился, кто родился, — вздохнул я.

Да, историю я должен буду изучать года через два-три, но взялся за нее сейчас — не интересны мне детские игры. Зато в будущем останется время на более взрослые развлечения, пока сверстники будут зубрить уроки. Впрочем, иногда приходилось выбираться и изображать веселье, чтобы не выделяться.

— Тогда сказывай, Темный. О первых цивилизациях.

— Шумеро-Аккадская цивилизация существовала в Междуречье в период с шестого по третье тысячелетие до нашей эры, — со вздохом начал я. — Сначала они были одним народом. Именно среди них зафиксированы первые маги. Ко второму тысячелетию они разделились на два, потом на три народа. Из-за этого общий Подмир не сформировался полностью и народы разбежались. Каждый взял часть того слабого Подмира и оформил на его основе свой, сильный и полноценный. Из них предположительно получились…

Договорить я не успел — в дверь постучали и сразу вошли. Так поступал только Федор Петрович.

— Что-то он рано, — недовольно сморщился домовой и проскочил у учителя между ног обратно к камину.

Федор его не увидел и грузно расползся по тому же стулу всеми своими необъятными телесами. Как же я не любил этого жирдяя. Я неохотно поднялся и пристроился на соседний стул.

— Добрый день, ваше сиятельство. Я пораньше сегодня, с вашего позволения.

Прошло еще два года.

Тяжелым взглядом я провожал один грузовик за другим, что вывозил вещи из поместья на арендованный склад. Таким же взглядом следил за передачей ключей от поместья новым владельцам. Я знал, что это произойдет, знал даже когда, но легче не становилось. Кем бы и откуда я ни был, но привык считать это поместье домом. И вот его продали, чтобы оплатить обучение Ивана и Светы, а через пять лет и мое. Раньше это не так трогало, но теперь захотелось найти старшего братца и «поблагодарить» за то, что оставил без дома. Без родного дома — тетка не смогла допустить огласки, что ее родной племянник и наследник дворянского рода живет в интернате с детьми из народа. Так что я отправлялся в поместье к Апраксиным, а брат с сестрой в общежития институтов. Ваня выбрал дирижаблестроение, а Света станет модельером.

— Жалеешь, Темный? — проскрипел от пояса Игнат.

— Угу. Тут я был хозяином, у тетки стану приживалой. Не сомневаюсь, что меня ждут не самые приятные пять лет.

— Только это? — хитро улыбнулся он.

— Знаешь, что нет, — неохотно ответил я.

— То-то же. Давай прощаться?

— А поехали со мной, — пришла мне идея. Не хотелось расставаться с домовым, прикипел я к нему.

— Там свой домовик есть, — с сожалением вздохнул Игнат.

— Так эти тоже со своим приедут.

— Вот и обучу его, покажу все, познакомлю. А ты лучше новое добудь — туда меня и возьмешь. Нужно же с чего-то начинать мир захватывать. — Сказал и хитро так на меня посмотрел.

— Ага, — согласился я, игнорируя подкол. — Теперь самому учиться придется.

— Не беспокойся, там тебя подхватят, — улыбнулся Игнат.

— Кто?

— Тебе понравится.

— Темнишь.

— Не хочу, чтоб ты обрадовался раньше времени.

— Интриган старый, — тепло посмеялся я.

Неделю спустя.

Мое домашнее обучение продолжилось в имении Апраксиных под Архангельском. Только тут я учился не один, а с кузеном Алексеем, чему он не особо обрадовался. Павел Андреевич перевез и Федора, так что мои надежды на занимательные точные науки рассыпались карточным домиком. Зато на занятиях по языкам и литературе я оживал. Об истории вообще молчу — Игнат хорошо меня натаскал. Впрочем, может я просто гуманитарий? Никогда о себе не думал в этом ключе.

— Что ты выпендриваешься, — с кислой физиономией протянул Алеша, а после двух дней знакомства я его иначе про себя и не называл. У него даже веснушки от возмущения побледнели. — Тебе больше всех надо?

Мы вышли с урока по хинди, где я ответил на все вопросы на изучаемом языке. А вот кузен плавал и заикался. Еще и произношение хромало на обе ноги.

— Меня спрашивают — я отвечаю, — равнодушно пожал я плечами. — Не все тебе одному блистать. У тебя геометрия с физикой, у меня языки и тексты лучше идут. Равновесие.

Он схватил меня за руку и развернул к себе лицом. Карие глаза смотрели зло, и без того тонкие губы превратились в щель.

— Я сказал: не высовывайся. Это мой дом и мои правила. Ты тут никто. Бездомный приживала, — выплюнул Алеша. Хорошо, что только слова, без слюней.

— Это дом твоего отца. Твоим он станет, когда получишь его в наследство, — небрежно поправил я.

У него аж шея пятнами пошла.

— У меня в любом случае прав находиться тут больше.

— Понимаю. Я тоже не в восторге, но что поделать. Ладно, пойду повторю задание перед следующим уроком.

Я развернулся и ушел. Лопатками чувствовал его злобный взгляд и желание унизить и оскорбить меня. Да воспитание не позволяло опуститься до выкриков в спину. А я довольно улыбнулся и ушел к себе в комнату. Через двадцать минут нас ждала магия, а мне все еще не давалась главная руна.

Местная магия раздражала. Это дома я по щелчку пальцев вызывал огонь и молнии, стоило сжать руку и в ней появлялось темное копье. А тут… тут медленная магия с условностями. Еще и всего одна школа магии на нос! Правда, специализаций до трех, но все равно мало. Надо знать и уметь правильно, а главное быстро выводить руны и уметь их верно и эффективно комбинировать. И самое неприятное — нужен предмет фокусировки. Без него магия требует каких-то нездоровых ресурсов даже на что-то простое. Гадство.

И вот я стоял и пытался вывести злополучную руну.

— Слишком сильный нажим. — Услышал я сзади властный глубокий голос и резко обернулся.

Передо мной стоял мужчина лет пятидесяти, высокий, с абсолютно прямой спиной. Его худую фигуру облегал черный доспех из кожи с металлическими вставками и черный шелковый плащ. Рука в когтистой перчатке лежала на рукояти меча, украшенной большим рубином. Голову с темными с проседью прямыми волосами венчала корона о трех зубцах. Орлиный нос на узком лице добавлял властности виду. Черные глаза смотрели с насмешкой и интересом.

Кощей, понял я, царь Нави. В моей комнате. И никакой Чудный Надзор, что регулирует переходы между Явью и Навью, ему не указ — он ходит когда хочет и куда хочет. И что же он хочет тут?

Я сделал вдох-выдох и последовал его совету: провел пальцами по воздуху заученным движением, но немного расслабил кисть. И на уровне глаз появилась руна начала черного цвета.

— Спасибо, ваше величество, — сдержанно поблагодарил я его.

— И не спросишь, зачем я здесь?

— Уверен, вы сами скажете.

— Учить тебя, — с насмешкой сказал он.

Это о нем говорил Игнат⁈ Хорошо, что не сказал сразу, я бы весь извелся в ожидании встречи.

— Чем обязан такой чести? — выдавил я хрипло.

— Не каждый день к нам приходят высшие демоны. С такими как ты надо обращаться с осторожностью.

— Угу, — нахмурился я, приходя в себя. Спасибо, что напомнил, кто я. — Будете переманивать на свою сторону.

— Буду знакомить с миром. С людьми и нелюдью. Потом ты сам решишь, на чьей ты стороне.

— Ага, так это и есть переманивание, — фыркнул я.

— Это знакомство с вопросом под другим углом, мальчик. Или ты считаешь умным однобокую точку зрения? — выгнул он бровь. Как эффектно — я тоже так хочу научиться.

— Мне триста лет, — проворчал я.

— Полторы тысячи. Еще чем-то хочешь померяться? — с насмешкой уточнил Кощей.

Я лишь поморщился и покачал головой.

— Почту за честь стать вашим учеником, ваше величество, — склонил я голову.

— В таком случае, первый урок: забудь «ого, ага, угу» и прочие междометия. Ты граф, а не крестьянин.

И он исчез. А я едва не опоздал на урок.

Прошло два месяца.

Очень странная зима выдалась — то снег, то оттепель, потом заморозки и, как естественный итог, гололед. Дворники с ним, конечно, боролись, но с переменным успехом. Ну и никакие лыжи такую корку льда не выдержат, потому и занятия спортом перенесли в зал к неудовольствию Алеши — была б его воля, он бы вообще забыл дорогу к тренажерам. А мне нравилось заниматься больше, чем видеть и ощущать пласты жира на себе. Вот и сейчас шел заниматься.

Кощей появился рядом с привычной неожиданностью. Я уже и не вздрагивал.

— Здравствуй, ученик. Пока идем, расскажи про Древний Рим, — как всегда перешел он сразу к делу.

За два месяца я уяснил, что именно царь Нави хочет услышать — «что считаешь нужным», был стабильный ответ. Но я знал, что ему важно до меня донести связь мира людей и Подмира.

— У них не было своих богов и мифов, зато была сильная армия, — начал я и пошел медленнее. — Потом они завоевали Грецию и попытались присвоить их Подмир себе: переименовали богов и других существ, немного поменяли мифы. Но ничего у них не вышло и греческий Подмир просто не отзывался на новые имена. Римлянам пришлось смириться. В дальнейших завоеваниях они уже действовали вместе. Но если египтян они смогли покорить, то Дуат не сдался, даже побил олимпийцев и им пришлось слиться с Аидом. Зато Рим смог распространить Аид на Запад Европы. Но только до тех пор, пока с севера не пришли скандинавы с одной стороны, славяне с другой и кельты с третьей. Потом еще и арабы с юга подтянулись. Рим в это время погряз в интригах и разврате и проиграл. От него откололась Византия. И от Аида тоже — они стали христианами. А Рим на время рассосался, но Аид сейчас распространяется на Грецию и острова Средиземного моря. И мы пришли.

— Очень хорошо, — сдержанно похвалил Кощей. — Теперь ты будешь заниматься и слушать.

Я кивнул и подпрыгнул на штангу — заниматься спортом под его лекции мне нравилось.

Минут через пять зашел Алеша, кисло посмотрел на меня, не увидел Кощея и отправился ходить на беговую дорожку. Я не стал говорить, что так он не избавится от спасательного круга на животе. Тем более тетушка постоянно подкладывает ему добавку и сладости. Что ж с ним будет к университету? А ведь магия тут только боевая, так что и маги должны быть в форме. Ну да не мое это дело.

И еще четыре года прошло.

Какое жаркое лето. Сейчас бы загорать да купаться, но Павел Андреевич собрал нас с Лехой во дворе.

Кузен перестал быть «Алешей» год назад. За два года до этого графу надоело видеть студень вместо родного сына. Они знатно поссорились с тетей на тему «ребенок же будет голодным», но все же последнее слово осталось за Павлом Андреевичем.

Два года ему понадобилось, чтобы превратить сына в человека морально, без матушкиных закидонов про белую кость. Друзьями мы не стали, но слова про приживалу и прочие оскорбления Алексей забыл. А вот над его физической формой работа продолжалась и поныне. Все из-за склонности к полноте и привычке постоянно жевать.

— Итак, вам по шестнадцать лет, — сообщил очевидное граф. Как раз вчера отпраздновали мой день рождения. — Это значит, что вам пора обзаводиться фокусировками. Уверен, вы над ними думали. Так что я вас слушаю.

— Я думал о фляге с водой, — признался Алексей.

— Просто фляга? — уточнил его отец.

— А что еще?

— Правда. Что еще, Дмитрий? — повернулся Павел Андреевич ко мне.

— Поставить на нее руну воды и зачаровать на большую вместимость? — предположил я. Не стал говорить, что сам бы выбрал кусок садового шланга для большей эффективности — так проще использовать внешние источники.

— Именно. Иначе вода закончится слишком рано, если поблизости нет источника. Хорошо. А ты, Дима?

— Черные перчатки с рунами тьмы и чарами на прочность. Шелковые. Такие, чтобы можно было бы использовать только одну.

— Хороший выбор. Магам света и тьмы приходится быть изобретательными. В таком случае, сами предметы мы приобретем, а чары и руны вы будете наносить сами. Отправляемся в город или… — тут его взгляд переместился нам за спины, брови тревожно сошлись на переносице, в руке появился брелок с кроличьей лапкой, фокусировка. — Что вы тут делаете⁈

Я тоже обернулся. Вот черт…