Граф в универе. Книга 1

Глава 17 Куда же их спрятали?

— Как поговорил? Есть новости? — встретили меня вопросами Святослав и Роман.

С коротким кивком я присел на край стола и провел рукой по волосам, собираясь с мыслями. После общения с Кощеем голова гудела. И это я оставил разговор об участи моих предшественников до более удобного момента, иначе он мог бы затянуться до утра.

— Кощей узнал, кто отдавал приказы трупам, — сказал я. — Анна Шереметева, троюродная племянница нынешнего патриарха рода, Виталия Сергеевича.

— Анна! Точно, как я сразу не догадался, — воскликнул Святослав.

— Ты ее знаешь? — удивились мы с Ромой.

— Ну как знаю… — замялся цесаревич. — Я сидел на слушании ее дела. Как бы учился.

— Как бы? — выгнул Ушаков бровь.

— Мне было пятнадцать, — закатил Слава глаза. — А отец решил, что самое время начать знакомить меня с делами и учить принимать решения. Вот и потащил на слушание. А у меня мысли немного другим были заняты. Так что физически я там сидел, но адекватно внимать происходящему был не в состоянии.

Я быстро сопоставил факты и кивнул. Наверняка император Константин хотел не только преподать сыну урок, но и отвлечь от разлуки с Катериной Куракиной. Однако при Роме озвучивать эту мысль не стал — он итак бросал на княжну щенячьи взгляды. Я только удивлялся, как это Ушаков при всей своей наблюдательности не замечает горячих взглядов Кати на Святослава. А его на нее. Но сейчас не о том.

— Ты помнишь, что за слушание? — уточнил я.

— Да, теперь вспомнил, — потер цесаревич лоб. — Она служила в Тайной канцелярии и получила серьезное ранение на задании. При таком отправляют на пенсию, но Анна еще молода и хотела остаться на службе хотя бы инструктором. Ее же брали только интендантом.

— Считай, завхозом, — фыркнул Роман. — Разумеется она ушла на пенсию, но затаила обиду. И сейчас сама рада во всем участвовать. Наверняка считает, что действует во благо родины — придет новый царь и такие как она смогут продолжать заниматься любимым делом и приносить пользу.

— Скорее всего, — кивнул я.

— Тогда дело раскрыто, — обрадованно подскочил с кровати Святослав. — Ее надо брать и колоть. Вряд ли все это затеяла она. Скорее всего ее используют. Но она знает тех, кто отдает приказы.

— Все так, но есть небольшой нюанс, мой царственный друг, — с сожалением сказал я. — Эти сведения Кощей добыл при помощи некромантии. А они, как ты понимаешь, не котируются.

— Что⁈ Но ведь некромантия запрещена, — возмутился он.

— В Яви. На Навь, тем более на их царя, наши законы не распространяются.

— Черт, — сник Слава. — И что нам делать с этим?

— Рассказать его императорскому величеству, конечно, — удивился Роман. — Арестовать ее не смогут, но зато будут знать, в каком направлении копать.

— Начнут следить за ее дядей, установят круг подозреваемых, — поддержал я.

— Да ясно, какой там круг, — поморщился цесаревич так, словно у него резко заболели все зубы разом. — Головкин, Остерман, Толстой — вся та же братия, что и всегда мутила воду.

— Князья Гагарин и Трубецкой там же могут быть, да? — предположил я.

— И Салтыков. И еще с десяток фамилий. Черт! — Святослав вдарил по столу и затряс ушибленной рукой. — И как раньше не заметили⁈

— Тогда иди звонить отцу, — с сочувствием сказал я.

Но тут в дверь постучали. На пороге стояла графиня Хвостова, администратор главного корпуса. Она попросила цесаревича пройти с ней в кабинет ректора. Разумеется, мы с Ромой пошли с ними.

Как же хорошо было днем и как мерзко теперь — поднялся ветер и начал задувать за ворот куртки. А я ни шарф не надел, ни свитер, так накинул верхнюю одежду, чтобы только добежать до главного корпуса. А нас к тому же повели дальше, в корпус преподавателей. Но хоть страдал не я один, а вместе с друзьями. И почему Галина Алексеевна не предупредила? И ведь идет с невозмутимым видом, словно так и надо. А тогда, в первый раз выглядела приветливой. Или у меня началась паранойя, или это что-то значит. Впрочем, она могла просто не обрадоваться прогулке в такую погоду поздним вечером.

Профессорский корпус, пусть тоже в десять этажей, но больше походил на элитный дом в центре Москвы. Лифт поднял нас на десятый этаж, где располагались всего две квартиры. Одна ректора, а кому принадлежала другая, оставалось только гадать. Как и ожидалось, князь Вяземский жил в квартире из четырех комнат с большой гостиной. Из-за одной из дверей высунулась голова Кирилла и через секунду исчезла. Его отец, Антон Владимирович, встречал нас в костюме, только галстук повязать не успел.

— Вы с эскортом, Святослав? — изобразил ректор удивление, но глаза светились пониманием. Он знает, кто перед ним, конечно. — Благодарю вас, Галина Алексеевна, можете идти.

— Доброй ночи, ваша светлость, — проворчала она и удалилась.

— Вас ждет на телефоне ваш отец, — обратился Вяземский к Славе, когда они остались вчетвером.

— Как раз собирался ему звонить, — кивнул цесаревич и прошел в кабинет ректора.

— Вы, значит, добровольные телохранители? — прервал неловкое молчание Антон Владимирович.

— Да, ваша светлость, — ответил Роман.

— И это вы обнаружили заговор, — задумчиво продолжил ректор. — И никому ничего не сказали.

— Кто бы нам поверил? — улыбнулся я.

— Ну да, ну да, — покивал он. — И как же вы планировали справиться сами?

— Мы и не собирались. Только отбить первое нападение, а дальше как пойдет, — пожал я плечами.

— И вот как пошло. Мда-а, — покачал головой князь. — А вы молодцы, не растерялись и дали достойный отпор.

— Готовимся к практике, — сыронизировал Роман.

Ничего больше сказать ректор не успел — из его кабинета вышел довольный Святослав.

— Мы с сестрой остаемся в университете, — сказал он. — Дыры можно свалить на проделки домовых, они предупреждены и возмущаться не будут. Отец позвонит вам на днях, ваша светлость.

— Хорошо, ваше высочество. Проводить вас?

— У меня надежная охрана, спасибо, — без тени иронии ответил цесаревич.

Мы распрощались и ушли. Снова прошли через ветер и заряды снега в лицо и вздохнули спокойно в родном корпусе.

— Нам нужно что-то знать? — тактично спросил я.

— Все остается как было. Мы учимся и соблюдаем осторожность. На новый год мы с Олей остаемся здесь. По периметру выставят охрану, но если пройдут через Навь, она не поможет.

— Мы придумаем, как обезопасить вас, — серьезно сказал Роман.

— А если у Кощея получится найти домовят, то и их родители будут на нашей стороне, — добавил я.

Мы еще поговорили и легли спать. С Ромой договорились спать по очереди. Но ночь прошла тихо.

А утром в своей комнате я обнаружил на столе чертенка. Маленького, сантиметров пятнадцать высотой, с короткой черной шерсткой, рожками, копытцами и гибким хвостом с милой кисточкой.

— Здравствуй, Темный, — почтительно поклонился он, но говорил торопливо — то ли спешил, то ли волновался. — Меня царь мой послал. Сказал, что домовят прячут в Яви, потому искать их тебе придется. Вот. Ну, я пошел.

— Стоять! — приказал я и чертенок замер в нелепой позе с поднятой ногой. — Он ждет тебя обратно?

— Нет, но…

— Тогда со мной побудешь. Если мне срочно понадобится передать сообщение Кощею, будешь связным.

— Но… но… ладно, — вздохнул он.

— Вот и хорошо. Чем тебя кормить?

— Я найду себе еду, — проворчал чертенок недовольно и уселся на краю стола, скрестив ноги и руки.

— Тогда будь здесь, отлучаться только за едой. Людям на глаза не показываться.

— Как скажешь, Темный, — продолжил он ворчать.

— Царь что-то еще говорил, например, в каком направлении искать?

— Говорил, что в России.

— Очень сузило поиск, — рассмеялся я и отправился в душ.

Конечно, я сообщил о послании Кощея друзьям, так что теперь мы дружно думали в двух направлениях: как обезопасить Ольгу и Славу на новогоднем балу и как найти домовят. Ждан сказал, что это мальчик и девочка лет десяти по человеческим меркам, только ниже колена.

— Вообще, они хоть у нас под носом могу быть, — рассуждала Ольга в середине недели за обедом. Все эти дни она снова вела себя так, словно ничего в моей комнате эдакого не произошло — вот это выдержка. — Тот же Петр Федорович может положить их в карманы и накинуть иллюзию.

— Я говорил о подобном со Жданом. Они бы с Любавой почувствовали их в этом случае, — покачал я головой. — По их словам дети за пределами универа.

— Но в пределах Империи. В таком случае они и в Калифорнийской губернии могут быть — Россия велика, — фыркнул Роман.

— Он сказал именно «Россия»? — уточнил Егор Бестужев. Я кивнул. — Тогда где-то недалеко. Калифорния все же на другом континенте, хоть и в составе Империи уже сколько веков.

— Но как искать? — удрученно задал вопрос в пустоту Виктор. — У нас ни одной зацепки. Может, их убили уже.

— Тогда родители почувствовали бы, — напомнил Святослав. — Мы же проходили это недавно на истории — они чувствуют смерть себе подобных. Как тогда Яга узнала, что ее сестра погибла.

— Да, точно, — кивнул Корф. — Но зацепок все равно нет.

— Они не могут быть далеко, — сказала Катерина. — Домовые чахнут вдали от дома.

— Поговорить бы с родителями. Как это произошло? — включил сыщика Виктор.

— Я уже с ними говорил. Дети играли в парке. Потом Любава услышала крики, прибежала и увидела, что их уводят мавки, — передал я рассказ домовых. — Но в Нави их нашел бы Кощей. А тут, будете смеяться, Ждану дали поговорить с детьми по телефону.

— Ты не догадался спросить, может, был какой-то фон? — с надеждой спросил Корф.

Я не догадался — до следователя мне еще расти и расти. Будучи демоном, я занимался интригами и битвами — битвами даже больше. И тут собирался теми же методами получить власть. Впрочем, сыскные навыки лишними не будут.

— Нужно найти Ждана и спросить. Это может навести на след, — сказал Виктор с надеждой.

— Тогда после занятий собираемся у меня в комнате, — кивнул я.

— Кстати, ты выяснил, почему они тебя слушаются? — вспомнила Ольга.

Врать не хотелось, но хоть что-то ответить надо. Придется пожертвовать маленькой тайной.

— Меня воспитывал домовой, — признался я тихо. — В большей мере, чем всякие няньки. Потому я хорошо к ним отношусь и нахожу общий язык без всяких призывов. Они это чувствуют и отвечают взаимностью. А Ждан не хотел выполнять их приказы, потому послушался.

— Понятно, — кивнула Ольга, но по прищуру синих глаз я заподозрил, что она не слишком поверила. Увы, правда слишком невероятна, в нее поверить еще сложнее. — Когда домовой пришел ко мне в детстве, я испугалась и он больше не приходил.

— А я ему обрадовался, — улыбнулся я воспоминанию.

— Тот разговор, — тяжело вздохнул Ждан. — Я покажу его вам.

Мы собрались в моей комнате вечером. Я позвал Ждана. Чертенок сидел на шкафу, видимый только мне и домовому. Я предупредил его, так что сначала Ждан старался не смотреть наверх, а после собственное горе увлекло настолько, что стало не до мелкого наблюдателя.

Он совершил пассы руками, прошептал какие-то слова и мы оказались в небольшом домике, как с картинки Васнецова: светлая горница с большим столом, скамьями, сундуками и русской печкой, тут и там лежат вышитые цветами салфетки. Только две вещи говорят, что это не прошлые века — телевизор на тумбочке и телефон на стене. Телефон как раз позвонил. Ждан оставил плачущую жену на скамье и снял трубку.

— Да? Кто это… Вы! Верните малышей, они же… что? Что вы хотите⁈ — слышали мы голос домового.

— Нам нужно услышать то, что слышал ты, — тихо сказал я настоящему Ждану.

Он кивнул и щелкнул пальцами. В очередной раз я позавидовал навьей магии — никаких рун, только пассы и наговоры.

— Ваши дети у нас. Если не выполните наши требования, они станут обедом Серого Волка, — раздался приглушенный женский голос из трубки и мы обратились в слух.

Голос я узнал — это Анна. Но вот что на фоне? Какие-то до боли знакомые звуки, вроде топота копыт по грязи.

— Что вы хотите? — Полный отчаяния голос Ждана.

— В нужный момент… му-у-у… вы сделаете так, как я скажу. Му! А сейчас в университет едут цесаревич Святослав… му-у… и великая княжна Ольга. Следите за ними с женой. В любой момент, когда мы позвоним, вы должны знать, где они и что делают.

Мычание и гул на фоне стихли. Анна говорила что-то еще, но это уже не имело значения.

— Они в деревне, — констатировал я.

— Да, но эта деревня может быть и здесь, и в Сибири, — сказал Виктор.

— Подождите. Можешь еще раз повторить этот момент, где она говорит и коровы на фоне, — попросил Егор.

Слова в трубке зазвучали снова. Бестужев прислушался. Попросил повторить еще. Потом еще. Рома начал терять терпение, но я остановил его строгим взглядом.

— В котором часу она звонила? — наконец спросил Егор.

— Утром, в шесть, — ответил Ждан. Его глаза блестели надеждой.

— Коровы шли на пастбище — голодное мычание. Значит, это в нашем часовом поясе, — с облегчением заявил Бестужев.

— В Нижнем Новгороде тоже наш часовой пояс, а до него триста пятьдесят километров, — продолжил спорить Виктор.

— Сколько прошло времени между похищением и звонком? — спросила Катерина.

— Часов десять.

— Они бы не уехали далеко. Да и зачем им? Я согласен с Егором: они рядом, — вставил Роман. — Да и какой смысл таскать детей по всей стране?

— Значит, надо искать в Крюково? — удивился Святослав. — Но как?

— У меня есть идея, — сказал я. — Оставьте этот вопрос мне.

— Что ты задумал, Дим? — прищурилась Ольга.

— Прогуляюсь до деревни и поговорю кое с кем.

— С тем домовым? — догадалась Катя.

Я кивнул.

— Кстати, как ты по мычанию узнал, куда идут коровы? — спросил Роман Егора.

— Я это лето провел в нашем имении, наслушался.

— Коров гоняли рядом с усадьбой? — выгнул бровь я.

— Нет, просто… лето, кто ж дома будет сидеть, — Бестужев залился краской.

— Понятно, — рассмеялся Рома, а за ним и все остальные.

На следующий день непогода снова разыгралась. Ветер кружил и бросал в лица и за шиворот хлопья снега. Но я все равно отправился в деревню — от благополучия домовят зависели жизни Ольги и Святослава. Демон из Преисподней спасает тех, кого в обычных обстоятельствах смел бы сам. И все ради того, чтобы разыграть их в будущей партии. Я продолжал посмеиваться над ситуацией, но замечал, что с каждым разом смех становится все более добрым, что ли, или человечным. И дернуло меня выбрать именно эту реальность. Впрочем нет, не о чем не жалеть — в последние месяцы я чувствую себя более живым, чем за последние лет двести.

— Дмитрий? — мои размышления прервал свет фар и оклик профессора Ягужинской. — Ты куда в такую погоду?

— В деревню, — остановился я у окна водительского места манакара.

— Другое время не мог выбрать? — усмехнулась она.

Тот же вопрос мог и я ей задать. Куда это препод рванула посреди недели в такую погоду?

— Увы, срочное дело, — развел я руками.

— Садись, подвезу.

— Спасибо.

Отказываться я не стал, все же ветер продувал даже теплую куртку.

— У меня вот тоже срочное дело, — вздохнула Мария Викторовна и тронулась с места.

— Может, имеет смысл оставить машину и доехать на поезде? — предположил я.

— Возможно.

Больше мы не говорили. Если бы она хотела, сама бы сказала, зачем едет в Москву, а спрашивать невежливо.

На станции я поблагодарил профессора и вышел из машины. Она немного посидела и тоже вышла.

— Ты прав, на поезде безопаснее и быстрее, — сказала графиня.

— Хорошей поездки, ваше сиятельство, — улыбнулся я.

— И тебе хорошего дня. Ваше сиятельство, — усмехнулась она.

Я отвесил шутливый поклон и отправился к переходу через пути.

Разговор с домовыми деревни прошел хорошо. Меня завели в сарай, выслушали и пообещали понаблюдать за жителями деревень — вдруг приехал кто-то новый, у кого-то неожиданно появились дети.

С чувством выполненного долга я вернулся в универ и на следующий день вернулся к учебе. А на ближайшем занятии по ограждению заметил некоторую нервозность в поведении обычно уверенной в себе Ягужинской. Что-то случилось в Москве? Надо ли мне влезать в это? Слишком много других проблем, чтобы совать нос в еще одну. Только если она не связана с основной. А я бы не удивился. Но пока имеет смысл понаблюдать.

А через неделю Ждан попросил отправить чертенка в деревню.

— Они нашли детей домовых, Темный, — протараторил маленький посыльный по возвращении и сообщил подробности.

— Отлично. Спасибо тебе. Да, все забываю спросить: кто из Проводников остался на стороне Кощея?

— Если ты о том, что кто-то перешел всем составом, то нет, — замотал рогатой головой чертенок. — Скорее большинство осталось с нами. Ушли две стаи Серых, несколько Горбунков и по табуну голов в десять Златогривых и Буланых. Но из-за них теперь не понять, кто их них кто.

— Понятно. Спасибо. Теперь иди к царю Кощею и сообщи ему о домовятах. Если он скажет возвращаться ко мне, вернешься.

Чертенок кивнул и исчез, а я лег спать с примерным планом спасения домовят.

— Я знаю, как мы проведем новогоднюю ночь, друзья мои, — заявил я утром за завтраком.

— Видимо, костюм можно не забирать? — ехидно уточнил Роман.

— Возможно придется.

— Здесь слишком много ушей, — остановил меня осторожный Егор. — Лучше соберемся у кого-то.

— Давайте у меня ради разнообразия, — вызвалась Ольга.

Сегодня все мы присутствовали на занятиях лишь физически в предвкушении вечернего обсуждения.