Город сестёр

Утром команда расслабленно сидела в гостиной.

Ждали завтрака. Ванесса ушла на кухню, помогать кашеварить Танечке.

Пашка собрал всё оружие и рассматривал на свет стволы. Решил проверить, на всякий случай состояние внутренней поверхности. Особенно кропотливо проверил Ака пятнадцатый, который купил для Ванессы. Новенький, почти не пользованный. Надо было проверить бой, но руки как–то всё не доходили. Некогда.

И тут в ворота затарабанили. Грохотали, как кувалдой.

Пашка взял свои апээсы, снял с предохранителей. Остальные тоже наскоро вооружились и вышли на улицу.

Скорый пожалел, что не отработал тактику защиты общежития. Да и вообще учений не проводили никаких, действовали только по обстоятельствам. Он, молча, тыкая пальцем, распределил места засидок бойцов.

Машка присела за крыльцом и контролировала тыл, Ванесса с апээсом отбежала за садовую лавочку и держала на прицеле и ворота и калитку на усадьбу Фукса, Бабка загнала Таню в комнату, а сама присела со своим АК в гостиной у приоткрытого окна, Шило привычно встал на колено за углом забора.

Скорый с Коротким пошли открывать.

— Кто?

— Я Вексель, открывай!

Скорый повернулся к Бабке. Та показала три пальца и отрицательно помотала головой.

— Чего надо?

— Мне надо поговорить с Бабкой!

— Она сегодня не принимает.

— Вы что там — совсем охренели?! Я Вексель!!

Пашка молчал.

За воротами заматерились, заворчали:

— Суки, что они там о себе воображают. Бекас — давай через забор.

Ворота закачались, за верхний край ухватились когтистые лапы. Показалась ящероподобная морда кваза.

Пашка освободил место и приглашающее помахал ладошкой.

Бекас грузно спрыгнул в ограду.

Пашка приложил палец к губам, протянул руку к оружию кваза. Потом указал ему на землю. Тот лёг, как и положено, лицом вниз. Комедия продолжалась.

— Эй, Бекас! Ты чего там тянешь?!

Ответил Скорый:

— Бекас арестован.

— Твою мать! Вы, уроды, открывайте быстро! Кот, ломай ворота!

— Кот, я Скорый. Ты наверняка слышал. Может, хочешь пулю в глаз получить?

— Не слушай Кот, он блефует!

«Кот» просипел в ответ:

— Я нанялся тебя охранять, а не заборы крушить.

Тут калиточка в ограду Фукса открылась и вошел сам Фукс, начальник полиции.

— Что тут за шум?

Беда, занявшая позицию за крыльцом, объяснила:

— Кто–то ворота ломает. Говорит, что Вексель какой–то.

Фукс подошел к воротам, посмотрел на кваза, лежащего на травке мордой вниз, руки за голову.

— А это кто?

— Это Бекас. Какой–то. — подмигнул Скорый.

— Ясно. А там кто?

С той стороны ворот заорали:

— Это ты Фукс?! Открой! Мне надо поговорить с Бабкой!

Фукс отодвинул запорный брус, открыл створку и сразу перешёл в наступление.

— Ты это чего ломишься в мою ограду?

— Фукс, ты меня не пугай. Понял? Мне не нужна твоя ограда. Я хочу поговорить с Бабкой. Понял?

Начальник полиции спокойно спросил:

— Значит, правила частной собственности тебя не касаются? Законы Полиса тебя не касаются? — Фукс постепенно заводился. — А если я сейчас вызову наряд и оприходую тебя в КПЗ? А?

— Ты не сделаешь этого!

Фукс искренне удивился:

— А кто мне помешает? Ты, что ли?

Он достал рацию.

Вексель пошёл на попятную.

— Ну, ладно, Фукс, погоди, не горячись. Просто, дай мне переговорить с Бабкой.

— О чём, интересно?

— Это конфиденциально…

Фукс крикнул в сторону общаги:

— Бабка, может поговоришь с ним?

Бабка вышла на крыльцо без оружия.

— Мне вообще–то некогда. Но если именно ты просишь, я не могу отказать.

Фукс повернулся к Векселю, уже протиснувшемуся в ограду.

— Видишь? Я её уговорил. Ты мне должен.

И вопросительно уставился на гостя.

— Что? — спросил тот.

— Благодарности что — не будет?

Вексель заворчал:

— Вымогатели, бля… Коррупционеры проклятые… На!

Протянул Фуксу споран.

— Ты что!… — задохнулся от возмущения Фукс. — Ты за кого меня принимаешь?! А ну, пошёл отсюда!

Вексель помялся, потоптался обиженно. Протянул Фуксу весь мешочек со споранами.

— На, кровосос!

Фукс взвесил на ладони взятку.

— Ну вот. Теперь вижу, что ты с уважением относишься к представителю власти. А это кто?

Фукс увидел Кота.

— Кот! А ты что тут делаешь?

— Вексель заказал в гильдии охрану. Отправили меня.

— Это–то ясно, что ты не по своей инициативе. А почему ты шастаешь по Полису с длинноствольным оружием?

— Так я же в гильдии.

— А для гильдии законы не писаны? Кто это тебе такое сказал? Сам Квадр тебе это сказал? Мне, что — привлечь его к ответственности за нарушение закона?

Кот явно перепугался.

— Не-е, начальник, не надо. Это я виноват. Ты же знаешь, начальник, я недавно в Полисе. Я не все законы знаю.

— А незнание, не того… Не освобождает.

— Начальник, я понял. Я понял. Я сейчас.

Кот мгновенно разобрал бельгийку и засунул все детали по отдельности в рюкзачок.

— Начальник, так пойдёт?

— Да. Так пойдёт. Ну, ладно… Бабка, поговори с этим… А мне на работу пора.

И пошёл к калиточке, бурча:

— Ходят тут,… Стучат… Скандалят…

У самого выхода повернулся к воротам.

— Вексель, вот только попробуй мне тут нахулиганить… А вы, в случае чего — не стесняйтесь, стреляйте.

И ушёл.

Вексель зашипел.

— Ну, Бабка, ты мне и за это заплатишь. Ты мне за всё заплатишь.

Бабка подошла. Скорый у пояса приподнял стволы, направил их на Векселя.

— Ну? — спросила строго Бабка.

— Ты мне не нукай, — зашипел Вексель, — ты знаешь, кто я?…

— Ты пришёл, чтобы я тебя узнала?… Ты, что — мой поклонник? Ну, ладно, хрен с тобой. Давай я тебе дам автограф и проваливай.

Гость захлебнулся негодованием.

— Я!… Я!… Я — Вексель!

Бабка осмотрела его с ног до головы.

— Странно… А похож на ваучер.

Все ждали, когда пришелец поймёт, что пора перестать гнуть пальцы и переходить к делу. Но тот не унимался.

— Ты!… Ты поплатишься за это! Ты поплатишься за всё! Поняла?

— Теперь поняла. Ты пытаешься потешить своё вонючее самолюбие. Я права? Извини, — у тебя не получилось. Мужики, выставите его.

Повернулась и спокойно пошла домой.

Когда Короткий, слегка приподнимая за шиворот, вытолкнул незваного гостя за ворота, Скорый сказал тому вслед.

— Вексель, если ты хочешь с кем–то поговорить, то не жди, когда перед тобой упадут на колени. Просто — говори.

И скомандовал Бекасу.

— Подъём, кваз. На выход.

Бекас, подобрав свой Хеклер Кох, невозмутимо вышел на улицу и присоединился к Векселю.

Тот выговаривал охранникам.

— Я всё сообщу в гильдию. Вас, остолопов, исключат. Понятно? Вы не смогли меня защитить.

Кот что–то забормотал в ответ, но Бекас положил ему руку на плечо, и Кот понятливо замолчал.

Заурчал двигатель. Утренние посетители уехали, так и не сумев нагадить в душу бригаде.

Все снова собрались в гостиной.

— Таня!… Тьфу ты… Тьма! Всё, можешь выйти!

Танечка вышла из купе, спросила.

— А что было–то?

— Один идиот припёрся права качать.

Таня понятливо хмыкнула и пошла на кухню.

— Ванесса Витольдовна, вы со мной?

Ванесса присоединилась к поварихе.

Бабка продолжила планёрку.

— Так. Ладно. Случай показательный и его надо будет обсудить.

Крикнула на кухню:

— Девчонки, ну что у вас там с завтраком?! Может просто — бутеров нарубим?

— Нет, нет. Всё уже готово.

И поварихи внесли здоровенный противень с каким–то то ли тортом, то ли пирогом.

Все удивились.

— А это что?

— А это Ванесса Витольдовна шарлотку с урюком сделала.

Шило потёр руки.

— Это не шарлотка! Это шарлотища!

— А я к ней компот сварила, — добавила Таня.

И все принялись за завтрак.

— Давайте, у кого какие планы. Кстати, Короткий, ты сегодня сходи с Иглой в город. Подстрахуй.

Ванесса покивала.

— Да. Спасибо.

— Шило и Скорый — на разгрузку добычи. Беда — продолжаешь заниматься картой. Тебе помощь нужна?

— Да, не помешает.

— Тьма, помоги Беде.

— Хорошо.

— Я сама себе занятие найду. Теперь у кого что, выкладывайте. Давай Короткий.

Короткий пожал плечами.

— Сегодня со Скорым и Шилом будем рисовать новый Пепелац. Ну, после того как всё разгрузим. Там, в связи с нашим квазом, новые идеи появились. И Шило тут мысль подбросил, которую надо серьёзно обдумать.

Шило многозначительно покивал.

Бабка перевела взгляд на Марию. Та приняла эстафету от Короткого.

— Мне скотч нужен прозрачный. Карты клеить.

— Хорошо, я за ним сбегаю. Ты не отвлекайся. Всё?

Мария подумала маленько, пожала плечиками.

— Вроде всё… А! Нет! Не всё! Я поняла, что значат цифры… Те, которые назвал Восемнадцатый.

Все заинтересовались. Мария сказала:

— Я сейчас.

Через несколько секунд вернулась с картой и разложила её на столе изнанкой вверх. На обратной стороне плана Улья была начерчена таблица. Мария ткнула в строку.

— Вот. Смотрите — кластер, номер шестьсот тридцать два. Период перезагрузки — сто девяносто один день и три часа.

Беда перевернула карту.

— Вот, шестьсот тридцать второй кластер. Узбекистан. Город Пахтаабад.

Все задумались. Бабка сказала:

— Никогда там не была. Это примерно сто пятьдесят километров. Часов пять езды… Это, если без стрельбы. Интересно, что там такое, что кваз готов заплатить две белых.

Шило спросил:

— Может, таво… Сгоняем — посмотрим.

— Нет. Не будем торопить события. Придёт время, Бекас всё расскажет. Если конечно Беда не ошиблась. Ладно, давайте дальше.

Бабка повернулась к Мазур.

— Ванесса?… Тьфу ты… Я скоро тебя тоже Ванессой Витольдовной начну называть.

— А я не против.

— Смотрите при посторонних не брякните!… «Витольдовна», блин! Так. Ладно. Игла, я тебя слушаю.

— Я схожу с Аркадием Викторовичем по своим делам. Извините, но озвучивать не буду. Сами понимаете. А вечером, мне желательно бы поэкспериментировать с Коротким и со Скорым.

— Понятно. Никаких проблем. Шило, у тебя что?

— У меня пока только это… Мысли… Технические, бля. Буду с Коротким думать.

— Замётано. Скорый?

— Ну я, естественно, на конструирование сяду. Но тут ещё одна идея. С пансионатом.

— А-а. Вон ты про что. Ну что же. Давайте помозгуем.

Скорый встал. И на него никто не зашикал. Все поняли, что сейчас будет происходить что–то серьёзное.

— Идея такая. Взять в Полисе кусок земли. Купить. И построить большое общежитие. Комнат на сорок. А лучше на восемьдесят. Вот такие же, как тут. Можно, чуть побольше, а то уж совсем… Вот. Огородить всё это капитальной стеной. Организовать все удобства. И свозить туда имунных после перезагрузок кластеров. Помогать им устроиться в этой жизни. Учить стрелять, добывать шарики, разбодяживать спораны. Определять у кого какой дар. Я, в конце концов, научусь это делать. Так ведь?

— Да, — закивали все. А Бабка добавила:

— Это все знахари умеют.

— Вот, к примеру, когда мы вчера заехали в Полис со стороны церкви, что там за пустырь слева?

— Справа, — поправил Шило.

— Да, если смотреть отсюда, то справа.

Бабка пояснила:

— Это… Ну… Это и есть пустырь. Там никто не строит. Там пятно тьмы.

— Большое?

— Не знаю. Но метров пять в диаметре есть.

Скорый многозначительно посмотрел на Короткого. Тот сразу уловил идею с дармовым электричеством. Заулыбался.

— А сам пустырь большой? — интересовался дальше Скорый.

— Да, — влез Шило. — Примерно… Примерно, как футбольное поле. Там же никто не хочет строить. Все боятся пятна.

— Вот этот участок и купить у города. Он за бесценок пойдёт. Вернее всего.

Бабка задумчиво поинтересовалась.

— А стена зачем? Зачем крепость в крепости?

— А что в этом плохого? — удивился Скорый. — И, кроме того, раз там есть пятно, надо отгородиться от любопытных. Вроде как бережём окружающих от неприятностей, а на самом деле сохраняем секретность.

— А какие, Павел Дмитриевич, вы предполагаете выгоды? Или это чистый альтруизм? — спросила Ванесса.

— Выгоды двойные. Во–первых, те, кого мы спасём и приютим, станут нашими должниками. И вернут, пусть не споранами, но работой, полезными знакомствами, идеями… А, во–вторых, можно из бюджета города выкачать определённые суммы на развитие этой благотворительности.

Ванесса дёрнула бровью.

— Умно. Согласна — умно. И по–человечески.

— Вот такая идея… Думаю, шеф, тебе её неплохо бы обсудить с Алмазом. Но так… Без подробностей, и не показывая нашей материальной заинтересованности. И ещё я подумал, что к этому делу можно привлечь и церковь. Как тут у вас попы — нормальные?

Все усмехнулись.

— У нас тут один поп на весь Улей. Отец Ефрем. Настоящий дипломированный священник. Вот он один в церкви и бьётся. Я с ним поговорю. Одно дело, если я в одиночку припрусь к Алмазу с такой идеей. Совершенно другое, если благотворительную идею поддержит церковь. А вот ещё вопрос — а горожанам от этого какая польза?

— О-о! — усмехнулся Пашка. — Представляешь, сколько мы женщин начнём привозить. Я в городе что–то женщин совсем не вижу.

— Ну, так они — трусихи и паникёрши. Первыми и гибнут. Впрочем — нет. Первыми гибнут дети, потом женщины. Из мужиков почти половина имунных выживает. Но многие попадают к мурам…. Да, Скорый… Это сильный аргумент. Сильный… Это и всё у тебя?

— Да. На сегодня — всё.

— Тьма, у тебя какие соображения?

— А можно я буду управлять новым общежитием?

— Управлять общежитием, которого ещё нет? Конечно, можно.

Все заулыбались.

— А вот, к примеру, на сегодня у тебя что намечено.

— Пойду к Анечке, проверю — как у неё с математикой. Посижу пару часиков. Ребёнок начал развиваться не по годам. Нельзя упускать этот период. И, потом, необходимо объяснить ребёнку, что свой дар надо скрывать. Сказку какую–то придумать. Легенду. Можно?

Все согласились, загалдели.

— Да!

— Конечно!

— Я Татьяну Викторовну поддерживаю!

— Да, какой базар, Анька — дело святое!

Татьяна продолжила:

— Ну вот… А потом Машеньке помогу.

— Так. Ладно. Тогда я, Короткий и Игла — в город. Шило и Скорый — на разгрузку. Беда и Тьма — на этот… Блин, немчура клятая! Назовут же аппарат, хрен запомнишь!

Беда поправила:

— Ризограф, он китайский.

— Тем более, — отрезала Бабка и закончила планёрку.

Когда Скорый с Шилом вошёл в полутьму гаража, Шило прямо набросился на него:

— Ну, что?! Ну, Как?! Что ты узнал?!

— Шило, да успокойся ты.

Шило прямо забегал перед Пашкой потрясая над собой руками.

— Да не могу я успокоиться!

— Садись. Слушай.

Уселись.

— Я, своим знахарством, только слегка к ней прикоснулся. Но всё равно почувствовал.

Шило напрягся, подался вперёд, уставился, не мигая, на Пашку.

— Огромное удовольствие. Она вся просто лучится счастьем. И она даже слегка возбуждена. Вот, что я понял. Ей нравится. Так что успокойся, и продолжай.

Шило облегчённо выдохнул:

— Значит я ещё сегодня буду её… ну… по всему телу. А потом…

— Подожди, Рома. Ты проходишься только по телу, что ли? А лицо?

Шило возмутился:

— Но ты же не сказал!

— Шило, ты зачем мои советы воспринимаешь как инструкции? Ты давай учись импровизировать. Лицо — это обязательно. Ушки, носик, щёчки, губки… Это очень важно. И нашёптывай ей. Нашёптывай. Какая она красивая, восхитительная, лучшая… Ну, ты понял.

Шило усмехнулся:

— А я и нашёптываю. Ох и нашёптываю…

— Ну, вот и молодец. Давай прицепы разгружать.

* * *

Бабка с Коротким и Ванессой блукали по городу почти весь день. Часов до четырёх.

Скорый с Шилом успели разгрузить оба прицепа. С одним, пустым, сгоняли в город, прикупили европоддоны и рулон полиэтилена. Разложили поддоны вдоль свободной стены, накрыли их полиэтиленом и расставили запчасти для нового лунохода, как в музее.

Потом Шило пошел в общагу, выклянчил у Беды пачку бумаги и захватил настольную лампу. И весь день, забыв про обед, Пашка в гараже чертил схему новой багги. А Шило сидел напротив за столом и сопел, наблюдая за рождением конструкции.

Заглянула вернувшаяся из похода Бабка. Заворчала:

— Всё чертят и чертят, чертят и чертят. Бумаги на вас, оглоедов, не напасёшься.

Посмотрела на вытянутые рожи мужиков. Хохотнула:

— Да шучу я. Шучу. Пошли. Надо маленькое собрание устроить.

Сели за поздний обед. Бабка начала:

— Ладно. Так. Короче, ситуация такая. Участок у церкви нам отдают бесплатно. Вот свидетельство о собственности. Восемьдесят две сотки. Благотворительность — святое дело. И отец Ефрем загорелся идеей. У него тут, конечно, свой интерес. Но это нам только на руку. Какие будут соображения?

Все долго молчали. Бабка обратилась к Павлу.

— Ну, чего ты молчишь? Выкладывай соображения.

— Да я как–то… Ошарашен скорость, с которой ты решаешь вопросы.

— А чего тянуть–то. Дело хорошее, нужное, выгодное. Давай, управляй. Блин, я как подумаю о куче проблем впереди, у меня аж руки холодеют.

Пашка собрался, сосредоточился.

— Первым делом проект. По проекту определим сметную стоимость. Всё остальное — потом. Нам нужен профессиональный архитектор–проектировщик и профессиональный инженер–сметчик. Нужно найти таких людей. Как это тут сделать я не в курсе.

— Я, пожалуй, найду. Только, Беда, будь добра, напиши объявление, размером в половинку стандартного листа. Оплата… А сколько это будет стоить? А, Скорый?

— А то я знаю! Есть тут служащие с твердым окладом?

— Да. Стриж, к примеру, получает шестьдесят два спорана за пятьдесят дней. А Женька Стенин… Ну, Савва, вы помните… он — сто восемьдесят.

— А… Вот сколько стоит поесть в столовке?

— Пять горошин.

— А в споранах?

— Один споран, это двенадцать горошин. И вообще тут как–то сложилось… Всё по двенадцать.

— В смысле.

— Ну, смотри. Белая, это двенадцать зелёных. Зелёная — двенадцать красных. Давай я тебе нарисую.

И Бабка уселась рисовать схему финансовых пропорций.

А Мария спросила:

— А вот у нас сколько споранов?

— Если перевести весь чёрный жемчуг в спораны то примерно… Так.

Бабка достала записную книжку.

— На острове осталось четыре тысячи пятьсот сорок две. С собой у нас три тысячи в НЗ. И… Так… Пятьсот три на мелкие расходы. Так. Восемь тысяч сорок пять штук. Самих споранов очень много. Так… это плюс это… двенадцать тысяч пятьсот семьдесят девять. Горох, красный жемчуг, зелёнку я считать не буду. Мы их сами трескаем — будь здоров. Янтарь пока трогать не будем. Итого — на сумму… Твою мать! Нихрена себе! Миллион сто семьдесят одна тысяча пятьдесят девять споранов. Или… Больше четырнадцати миллионов гороха. Просто питаться в столовке можно всей бригаде… Нихрена себе! Сто семнадцать тысяч дней… Или… триста двадцать лет!

— Офигеть, — прошептала Машка. — Так мы, что — миллионеры?

— Есть такое дело, — согласилась Бабка. И протянула бумажку Скорому — Вот, держи.

Пашка подчитал.

— При найме, начинай с двух сотен споранов. Максимум — двадцать пять чёрных. Не в месяц, а за всю работу…

Бабка села, подпёрла кулачками голову.

— Да. Что–то мы грандиозное замыслили. Прямо страшно. Ну ладно, занимаемся делами дальше.

И все занялись.

Скорый показал свои чертежи Короткому.

— То есть — две несущие фермы? А мне кажется надо сделать три. Одна между сиденьями будет проходить. Там всё равно не функциональное пространство.

— Разумно. Согласен. Лишняя прочность не помешает.

— Ты про прицеп ещё не думал?

— Пока нет.

— Днище у тебя тоже по принципу жесткого треугольника?

— Да.

— Труб хватит?

— Ну, если не хватит, сгоняем в Челны.

На том и остановились. И начали расчеты линейных размеров.

Пашка спохватился.

— А гидродвигатели–то есть?

— Вон, два лежит и на острове штук восемь. Есть, есть.

А вечером на них насела Мазур.

Она сначала долго расспрашивала Скорого о том, как он видит при помощи своего дара, и что он конкретно видит. А потом рассказывала о своём видении человеческого организма. Сравнивали, пытались найти общие моменты.

Потом потребовала Короткого делать отвод глаз. При этом, если не отводить взгляд, то эффекта исчезновения не возникало. И Мазур, сначала сама наблюдала за изменениями в организме Короткого, потом требовала отчетности по изменениям от Скорого.

Потом притащила Шило и заставила входить в ускорение, выходить из ускорения, ставить кокон, снимать кокон.

Ничерта не поняли.

Изменения в работе мозга наблюдались, но закономерность найти не удавалось. Что–то «не то» они пытались найти. Или «не так».

Уже ближе к ночи, Короткий попробовал резюмировать.

— Мне кажется, Ванесса Витольдовна, что всё это явления одного порядка.

— Хорошо. А в каком смысле. Уточните.

Короткий встал и заходил по гостиной.

— Это ничего, что я хожу. Я так лучше мыслю.

— Продолжайте, продолжайте.

— Так вот. Грибница, проникает в нервную систему и каким–то образом с ней взаимодействует.

— Она, — подсказала Ванесса, — дублирует нервную систему. У имунных, каждый аксон, нейрон и дендрит дублируется гифами спороноса. Вплоть до сенсоров. При этом, скорость проводимости гифа примерно в двести раз выше чем у нормального аксона. Со всеми вытекающими последствиями.

— Вон оно как. Тогда многое становится ясно. Так вот что я думаю. Нервная система взаимодействует с грибницей. Грибница задействована на какое–то неизвестное поле Улья. На какое–то его свойство. И если Скорый лечит другого человека, то сначала он воздействует на свою грибницу. Та контактирует с Ульем. Передавая информацию о месте и объекте воздействия. Улей, каким–то образом, воздействует на грибницу реципиента. А уже стимулированная грибница воздействует на нервную систему иммунного…. Как вам такая теория?

— Вполне жизнеспособна. Это объясняет дары и ментатов, и сенсов, и рентгенов. Просто разные особенности организмов, проявляют свои способности к контакту с Ульем в разных формах. Это объясняет и высокую способность к регенерации имунных, и постоянное усовершенствование организма. Нервная система, даже в обычном состоянии способна на удивительные вещи. Как пример — стигматы религиозных фанатов. А уж подхлёстнутая гифами…

Короткий слегка прищурился, и приподнял взглядом над столом карандаш.

— Но, вот это как объяснить?

— Ну, Аркадий Викторович, ваша теория объясняет и это. Нервная система, через грибницу, воздействует на Улей, а тот воздействует на предметы. Через некое, неизвестное нам поле. Или известное. Например — гравитационное.

— Понятно… — задумался Короткий. — А способность Шила делать непробиваемый кокон, это, вернее всего, воздействие Улья на воздух… Или, опять же, на некое неизвестное нам, землянам, поле. А в самих организмах людей мало чего изменилось.

И тут Ванесса подскочила и тоже забегала по гостиной, ещё быстрее чем Короткий. Скорый и Короткий не мешали, замерли, напряжённо ждали результата.

Мазур остановилась перед ними, сложив руки на груди.

— Мы все… Все, без исключения… Пытаемся воздействовать на других имунных или на предметы. Понимаете? На находящиеся в Улье объекты.

— А на что ещё? — спросил Пашка.

А Короткий поддержал вопрос:

— Да!

Игла обличающее ткнула пальцем в слушателей.

— Почему никто не попытался воздействовать прямо на Улей?

Скорый и Короткий разинули рты. Молчание явно затянулось.

Короткий встал и, взяв руку Ванессы, поцеловал её.

— Госпожа Мазур, вы гениальная женщина. Нам надо поэкспериментировать с вашей идеей.

— Да. Только соблюдая все возможные меры предосторожности. Неизвестно как Улей ответит на наши попытки вмешаться в его работу.

Причём, уверения в своей гениальности, Ванесса восприняла абсолютно как должное.

— Есть и ещё один вариант объяснения происходящего… — добавил Короткий.

— Изложите, — потребовала Мазур.

— Компьютерная программа… Например, мы — всего лишь виртуальные проекции. Результат работы мощнейшего процессора.

— А как же внешники, которые приходят из другого мира, или миров? — задала вопрос Ванесса.

— Возможно, все эти порталы тоже часть программы. За ними ничего нет. А воспоминания внешников сгенерированы программой. Впрочем, наши воспоминания о родных мирах, тоже могут оказаться результатом работы программы.

И Скорый и Мазур, то есть, Игла, загрустили от подобных возможностей и перспектив.

— Хорошо, — резюмировала Ванесса, — нам придётся проверить и этот вариант. Надо написать программу исследований, на предмет выяснения сущности Улья и методики воздействия на него.

На том и закончили.

Когда все расползлись по своим каютам, Скорый остановил Короткого.

— Аркаша, нам надо для каждого бойца бригады сделать стойку под имущество. Чтобы, в случае тревоги, все могли максимум за минуту облачиться и взять оружие. А то сегодня, с Векселем, как–то не оперативно вышло.

— А ты нарисуй. Сварить–то стандартные стоечки — нет никаких проблем.

На том и разбежались.

Только–только Пашка задремал, как в комнату кто–то вошёл. Он приоткрыл глаза.

— О! Танечка, ты чего? Всё нормально?

— Павел Дмитриевич, я боюсь. Беда ушла к Шиле… К Шилу.. Тьфу. К Ромке, короче… А я там одна. А Машка рассказывала, что поначалу с тобой спала. Чтобы не страшно было. Можно я к тебе?

Пашка вздохнул.

— Ну, залазь.

Татьяна перелезла через мужика и улеглась у стенки.

Да… Танечка была крупнее Марии. Места для Пашки осталось совсем немного.