Гололед

Глава 15 Французский Иностранный легион

Я из «пиджаков» — с военной кафедры, лейтенантом, попал в спецназ. Служил в кадрированных частях или в офицерских подразделениях, где сверхсрочники (потом прапорщики), ни чем не отличались от офицеров, только погонами. И вот мне пришлось пройти путь путь новобранца, в 41 год, будучи в звании полковника. «Картина маслом». Кстати прием в легион ограничивался сорока годами, пришлось врать.

Раздели до трусов, шмонали, как зека. Выдали предметы первой необходимости, шорты, футболку, полукеды, простыни. Отвели в комнату, где выделили койку и заперли ожидать вызова.

С первым тестом, психо-техническим управился за час. Капрал, проводивший испытания был удивлен, а ведь я еще старался не спешить.

А вот медицинский тест доставил много неприятностей. Увидев мое последние ранение, меня тут же хотели завернуть на выход, но я их уговорил (поведав часть своей биографии) довести медкомиссию до конца. В конце концов решили, что прошел условно, до физического теста. Физический тест это бег, как и везде в спецназе.

Бежали по круговой дорожке стадиона, тест Купера, где я показал лучший результат. А отжиматься я мог долго, скорее проверяющий бы устал считать.

Осталось самое сложное — «гестапо» или, как говорили у бы у нас — мандатная комиссия. Допытывались до всего, но я умел отвечать, учили. Как я понял, к определенному мнению они не пришли.

На следующее утро, меня опрашивал уже коммандант — майор. В конце концов он спросил меня прямо:

— Вы, несомненно, старший офицер. В Легионе вы никогда не будете, даже младшим офицером. Вы не преступник, не предатель… не идиот. Какая причина вашего желания стать легионером.

— В СССР наступают новые времена и я не желаю быть ни защитником старого, ни апологетом нового. Появилась возможность начать все сначала, для СССР это невероятное событие. Я готов к переменам, для себя, как личности. И только.

— Если у вас будет возможность принять гражданство Франции, вы примете его?

— Я сейчас не готов ответить на ваш вопрос.

— То есть скорее — нет, чем — да.

— Так точно месье коммандант!

Что же, майор предоставил мне возможность пройди весь путь в Легион. Но боюсь, что весь этот путь я был «под колпаком» у эсбистов. Руж, отдельная комната и через неделю учебный лагерь возле г. Кастельнодари в районе Тулузы, предгорье Пиренейских горах. Сержант, командир нашего отделения, уже через неделю спихнул на меня половину своих обязанностей. Но его тут же заложили свои коллеги (особенность менталитета населения цивилизованных европейских стран) и меня вызвали к капитану, командиру учебной роты.

— Легионер, мне доложили, что ты отлично знаешь оружие. Наши мастера не успевают ремонтировать клероны (труба, горн, Штурмовая винтовка FAMAS F1), за этими бананами. Пойдешь помогать оружейникам. Но тесты будешь сдавать со всеми легионерами.

Конечно, обычно, не стоит отрываться от коллектива. Но мне было плевать, слишком большая разница в возрасте и менталитете. Тем не менее, делать вид, что ничего не происходит и все образуется само собой, было нельзя. Когда я пришел сдавать зачет на полосу препятствий, парни из моего отделения смотрели на меня с насмешкой ожидания. Мол сейчас этот технарик-косила поваляется в грязи, однако не дождались, я прошел полосу с высокими зачетными баллами. Тоже было и на марш-броске, где я, буквально, притащил на себе подвернувшего ногу бельгийского парня. Про оружие и стрельбу упоминать нет смысла.

В зачет по рукопашному бою, провел семь схваток, за два часа, две последние с инструкторами. Очень серьезные ребята, но после школы Сэнсея мой уровень был не хуже. Единственное возраст и в последнем бою я «сдох» в середине схватки, однако инструктор не стал меня размазывать по матам, а перевел бой в демонстрацию сложных и редких приемов савата. Даже вернее шоссона.

После зачета, попросил ребят уделить мне пару минут внимания:

— Парни, я не напрашивался на работу в мастерской и поверьте, свободного времени у меня остается меньше, чем у вас. Даю слово, если я подведу отделение — уйду на гражданку (в легионе — цивиль). И главное, посмотрите на меня, среди вас я, как прыщ на голом заде, вы мне в дети годитесь.

— Ладно, папаша, проехали. Ты все всем доказал, — сказал неформальный лидер отделения, итальянец Энцо Паоли.

Друзьями мы не стали, но и общего отчуждения я больше не испытывал. Причем всегда был готов помочь сослуживцам и они это ценили.

Так я и провел всю учебку, четыре с половиной месяца, за ремонтом и поверочными стрельбами. А стрелять я любил, так что быстро перенес свои старые навыки на новое оружие.

А после того, как выиграл несколько пари у инструкторов по стрельбе, они меня угостили выпивкой. Корпоративная солидарность в действии.

Я не отказывался от приглашений французов на аперитив, сам часто приглашал коллег не жалея трат. Нужно было осознать менталитет французов, изучить правила поведения, привычки, этикет… Адаптировать свой французский к реальному разговорному языку Франции и военных, в частности. Не быть белой вороной в обществе. Стоит ли говорить, что поначалу я больше слушал, чем говорил. Но «процесс пошел» и я стал вживаться в среду обитания.

Я даже был приглашен на обед (в 19.00?) к командиру учебной роты, что вообще было немыслимо. Не стал, раздумывать с чем придти гости, взял обычный набор: шоколад Бонна Ивуар, семь белых роз, бутылку Дом Периньон (учитывая любовь французов к кислятине). То же самое взял бы и дома, конечно не такого качества и цены.

Симпатичная супруга командира, светленькая пышечка, со всем нужным на своих местах, цветам была рада и я понял, что все сделал правильно.

Капиан посмотрел на полутора литровую бутылку шампанского, шоколад и сказал:

— Сразу видно, что ты, Алекс, пришел в Легион не за деньгами.

— Ну, деньги никогда не бывают лишними, месье капитан.

— Так думаешь не только ты, моя жена тоже, — засмеялся он.

Обед прошел «в теплой дружеской обстановке», как любили выражаться журналисты СССР или «без галстуков», как штамповали их капиталистические коллеги. После стола мы отправились в кабинет капитана, выпить по чашечке кофе с коньяком.

— Алекс, я бы мог тебя оставить в учебке, но ведь ты этого не желаешь?

— Вы правы, здесь я буду, как на витрине супермаркета.

— То что ты офицер, видно за тысячу лье, а судя по возрасту — старший офицер. Ты в любом подразделении Легиона принесешь не малую пользу, но офицером тебе не быть никогда.

— Я просто хочу спокойно переждать смуту, ожидающуюся в СССР. Я никого не переходил к врагам и не был в плену.

Тяжело раненный, приказал оставить себя с гранатой, однако рана оказалась не смертельной. А контрабандист подобравший меня, был мне обязан спасением сына. Домой возвращаться было нельзя, там меня ожидало суровое несправедливое наказание, для острастки других, то же воевавших в Афганистане.

— Такие ситуации мне хорошо известны от отца, воевавшего в Алжире. Я тебя понимаю. Алекс, ты ведь снайпер?

— Как и вы месье капитан, был.

— Кроме того ты очень хороший технарь, такие люди в любой армии на вес золота, а в Легионе более того. Я могу тебе составить протекцию в 13-ю полубригада Иностранного легиона (13e DBLE), расположенную в Джибути. Настоящая дыра, с отвратительным климатом, правда город Джибути свободный порт и нравы там близки к европейским. Скукота, одно спасение служба и хобби. Так, что настреляешься до глухоты. Есть одно, но, им нужен еще и помощник инструктора по воздушно-десантной подготовке, местных бананов с самолета выпинывать.

— А в чем проблема, я прыгал достаточно.

— Ты то прыгал, но не у нас. Завтра я пойду прыгать для надбавки: затяжным с большой высоты, на точность приземления и ночью на подсветку. Прыгнешь со мной, оформим специальность парашютиста.

— Согласен.

Некоторая проблема, была с прыжком на точность приземления. Дома, с парашютом типа «Крыло», я прыгал всего пять раз. Должных навыков не было, о чем и сказал капитану… напросился. До зачета прыгнул семь раз, со всеми группами. Что то знакомым повеяло, но приноровился.

Зачеты отпрыгали без осложнений и я получил отметку в личном деле — парашютист и какой сложности прыжки выполнил.

В конце ноября был в Джибути. Поначалу, как и все осваивал театр военных действий — пустыню. Хорошо, что попал на осень-зиму, не такая ужасная жара, хотя и совсем не прохладно.

По истечению трех месяцев, в начале марта!990 года, я уже обосновался в оружейной мастерской занимаясь своим привычным, в легионе, делом. И примерно раз в неделю, помогал инструктору ВДП то выпускающим, то пристрелкой, то изображал мясо.

В свободное время ремонтировал, выкупленный за сантимы, «убитый», Пежо Р4, а так же пошел учиться на коммерческого пилота (Commercial Pilot License). Пилотировал Cessna 208 Caravan I. Мне было это не сложно, я мог пилотировать и Ан-2, и вертолет Ми-8. Была мечта, приобрести в личное пользование малыша — Cessna 172.

Дни летели, как осенние листья… И в июле, в самое пекло, я отправился в отпуск. Свои 45 дней отпуска, я решил начать с Марселя, денег у меня было в достатке (я получал более 4000$ в месяц, со всеми надбавками).

Навестил Мишеля (я не сообщал ему, что я в Легионе), хотя он оставался на старом месте, но было заметно, что дела у него шли в гору. Надстроил себе третий этаж и мансарду, перестроил ограждения. Вообщем, теперь дом вполне соответствовал своему району, району среднего буржуа. Встретил он меня… если не с радостью, так с удовольствием. Очевидно ему очень хотелось похвастаться своими успехами, а было некому. Болтун находка для… мафиози.

Внучка училась в университете Пантеон Сорбонна (Париж I) на факультете права, специализируясь в коммерческом праве. И я представлял сколько денег это Мишелю стоило, но уже это обнадеживало, что с криминальным бизнесом Мишель покончил. Это радовало, хотя… ну будем поглядеть.

Он недавно побывал в Крыму согласно моего поручения и передал родне деньги. Отдал мне письма… Семеныч решил переехать на родину… в Японию. В древнюю тысячелетнюю столицу Японии Киото и конечно вместе с Евгенией Николаевной, как он ее сумел уговорить, не знаю. Так, что деньги им были в самый раз. Иван демобилизовался по ранению, думаю не только по этой причине, и был очень рад весточке от меня. Подтверждающей, мое сообщение переданное через Муджида. Сам Иван, поступил учиться в МИСИ, пошел по моим стопам. Думаю там он будет под хорошим надзором у командира Борельской, которая еще преподавала в институте. Железная женщина, хоть и не леди.

Петруччио с Аннушкой устроились во Владивостоке. Он окончил Фрунзенское высшее военно морское училище в Ленинграде, Аннушка — Плехановку в Москве. Каждое увольнение он ездил к ней в Москву, поездом, самолетом, но каждое. На последнем курсе они расписались и по окончанию убыли к месту службы, во Владивосток на остров Русский. Сейчас, капитан второго ранга Петр Лопарев командовал БДК и часто ходил в Индийский океан на боевое дежурство. Прожив пять лет в малосемейке общежития для офицеров флота, Петр ухитрился построить в селе Трудовом дом, с помощью всей своей совместной родни. Где они и нянчили двух лопаренков, настоящих бестий и всеобщих любимцев.

Аннушка, защитила диссертацию и преподавала в университете, на своей машине добиралась до работы за тридцать — сорок минут. А Петр, что, он или на корабле или дома, так, что и на электричке доберется, не намного дольше.

Отец еще работал, мама ушла на пенсию и абсолютно этим не тяготилась. Им хватало, поэтому деньги отдали-заняли Семенычу, им было нужней.

Наш совместный бизнес процветал и у меня на счете была приличная сумма. Я решил, что это будет стабилизационный резерв семьи, да и на что мне их тратить. Сессну я куплю и за свой заработок легионера.

Отдых начал автопробегом по Французской Ривьере — дикарем, на взятом на прокат Пежо 205. Пляжи и подводный мир Ниццы, Антиба, Сен-Рафаэль завораживали. А француженки, это — нечто, уму непостижимое и всему остальному, так же.

Вот в Сан-Рафаэль меня и застала телеграмма из Марселя, всего через две недели праздника жизни. «Нашел Сессну 172Р 85 года в Реймсе», — телеграфировал Мишель.

Позвонил в Марсель, да недорого, даже очень недорого. Мишель дал координаты, для связи с продавцом.

В Реймсе мой пыл подостыл и я прямо заявил продавцу:

— Знаете уважаемый месье, не знаю как вас звать и знать не хочу, ищите себе другого Жана-придурка.

— Я не понимаю вашего возмущения, эта модель стоила 42 000$.

— Стоила новая и из-за накруток страховых компаний. Может вы возьметесь вот эту… застраховать? Приобрели вы ее… Да мне и не интересно, это ваш бизнес. А сейчас вы хотите взять с меня 17 тысяч за развалюху, которой никогда не видать сертификата. За ремонт уйдет минимум 10 тысяч.

— Вы же меня не дослушали. Мы с вами сейчас в ангаре опытного участка завода. Рабочие завода и произведут ремонт, и найдут запчасти. В нерабочее время. Руководство не будет им препятствовать.

— Руководство, это кто?

— Руководство это я! А сертификат на машину, вам оформят на испытательном участке завода.

— Как убедительно, а на выходе меня встретят ажаны.

— Пусть встречают, все документы у вас в порядке и мы их всегда подтвердим.

— Выходит я не первый?

— Это лишний вопрос.

— Насколько я понимаю, стоимость машины уже поделена.

— Вы близки к истине, но это вам зачем?

— А поторговаться?

Инженер захохотал:

— Будете торговаться с рабочими механиками.

На том и порешили.

Я фактически поселился в ангаре, кормил механиков, поил… только не во время работы. Я рабочий класс знаю и поэтому относился к ним с уважением, но без этакой лживости рубахи-парня, своего в доску. Я плачу — вы работаете, плачу честно. Машину сделали мне добротно, что нужно посоветовали, а за что и сверх договоренного взяли, но все по делу. Расстались довольные друг-другом и я полетел в Марсель полноправным владельцем прекрасного маленького чуда. Моего чуда. В Марселе нанял инструктора, мастер-пилота, летавшего в свое время на «Миражах». И он «гонял» меня и на земле, и в воздухе, вдалбливая в мои солдафонские мозги, строгое ремесло пилота, пусть и легкомоторного самолета.

В конце августа я подал заявку на пересечение границы Франции и транзитных государств в своем воздушном вояже на место службы, Джибути. Маршрут выбрал: Марсель — Тунис — Триполи — Бенгази — Порт-Судан — Джибути примерно по 6 часов лета между аэропортами, за пять суток добрался.

До операции «Буря в пустыне» оставалось 4 месяца и 14 дней.