Гиперборея Юры Гагарина. Поехали!

Глава 19. Хороший отец

27 ноября 1242 г.

Гиперборея, зв.с. Соль

Когда Берримор сообщил, что Астропоиск только что выдал сертификат топ-пилота четвертого ранга людю возрастом восемнадцать лет, Золотая Генетическая Линия Г-1, сердце Михаила Гагарина дало сбой.

Нашелся, засранец!

Он открывал личное дело Дементия Чжоу со сложноопределимым чувством. Что-то такое с холодком в груди, учащенным сердцебиением и потребностью немедленно куда-то бежать и что-то делать. Охотничий азарт, наверное. Очень родное для всех Гагариных чувство: азарт любой этимологии.

Вот и Юра людь азартный и не способный оставаться в тени. Такой же, как все Гагарины. Только маленький и глупый.

Ну и где ты прятался?..

Название планеты Михаил даже не прочитал, отметил только, что сертификат выдан в секторе Небесная река, открыл голографию… И целую минуту пытался понять, это такое издевательство?

На него смотрел отец. Хренов дохлый папаша со своей мерзкой ухмылочкой, синими хитрыми глазами и бирюзовыми вихрами. Не Юра. Похож, но не Юра.

Адам.

То есть Дементий Чжоу. Восемнадцати стандартных лет. Родом с планеты Мухосранск… то есть Мулах. Выпускник школы-интерната за каким-то там номером. Студент Ньютоновского Университета на Корусанте.

Михаил зажмурился и потряс головой. Не помогло. Видение ненавистной папашиной физиономии никуда не делось. И ни в какую не желало сходиться с физиономией Юры. Отличий было немного, но они были — и в форме носа, и в посадке глаз, и строении челюсти. Не говоря уж о выражении. Взять голо этого Демьяна и голо папаши времен учебы в Космоунивере, и не отличишь. Даже… Нет, особенно! Особенно выражение наглых глаз…

Тьфу.

— Берримор, совпадение с Юрой Михайловичем Гагариным?

— Девяносто семь процентов.

— Совпадение с Адамом Ивановичем Гагариным?

— Сто процентов.

Михаил устало прикрыл глаза и выдохнул. Подумалось: вот что стоило папаше отдать свой геном не в «Экспансию», а родному сыну? Раз уж было так важно, чтобы сын непременно летал. Раз важнее этого нет вообще ничего! Нет, не так даже. Если это единственное, что папаше было нужно. Вон, Юру сунул в ложемент «Полудня» в семь лет. В семь! Сумасшедший старый пень! Вживить чип в детский несформировавшийся мозг! Истинное чудо, что мальчишка не стал пускающим слюни овощем, или хуже того, маньяком-убийцей… Хотя насчет последнего сложно быть уверенным. Как повлияли на детскую психику папашины эксперименты, не может предсказать никто.

И лучше бы не проверять на практике.

Да. Просто ради его же блага, Юру следует вернуть домой и держать под присмотром.

Но если бы Михаил вот так, в семнадцать лет, получил четвертый ранг… Может, тогда все повернулось бы иначе? И отец был бы ему настоящим отцом?

— Берримор. Количество сертификатов третьего ранга с предыдущей контрольной точки. Максимальный процент совпадения с геномом Юры Михайловича, Адама Ивановича, Констанса Ивановича, Михаила Адамовича Гагариных.

— Три тысячи четыреста двадцать восемь сертификатов. Максимальное совпадение девяносто девять и семь десятых процента с Констансом Ивановичем.

— Возраст пилота?

— Тридцать один год.

— Совпадения с Михаилом Гагариным выше девяноста восьми процентов?

— С последней контрольной точки не зафиксировано.

С первой контрольной точки, то есть с начала сентября, тоже ни одного.

Михаил откинулся в кресле и снова прикрыл глаза. Поразительно, как это он до бегства Юры ни разу не запросил статистику. Наверное, просто не желал знать, сколько еще Гагариных шатается по Империи, а главное — сколько из них получили сертификаты топ-пилотов. Действительно, зачем это знать тому, кто из девятнадцати попыток выйти в гипер провалил ровно все?

О результатах последних шести из них папаша даже не спрашивал. Списал со счетов. Счел недостойным фамилии. А ведь сам, исключительно сам выбрал именно этот вариант генокода. Тот, с которым за последние десять лет ни одного совпадения по базе четвертого и даже третьего ранга!

Чтоб папаше родиться чайнбриттским суррогатом!

— Данные по сублинии Юры Михайловича пополнены, — доложил ИИ.

— Ну так говори.

— Обнаружено еще сорок четыре людя в возрасте от двух дней до тридцати шести лет, из них топ-пилотов ни…

— Стой! Тридцати шести? Точно?

— Тридцати шести лет, семи месяцев и двух дней.

— О боже. Я спрашивал… нет. Уже не спрашиваю. Уже понятно.

Попробуй тут не пойми. Формула Юры создана семнадцать лет назад, а тут — тридцать шесть. При том, что линия Гагаринская, знаменитая Г-1. По всей вероятности, один из неиспользованных папашей вариантов возможных братишек-сестренок Михаила. Очень жаль, что неиспользованных. Быть единственным ребенком в семье удовольствие ниже среднего. Особенно когда на тебе сосредоточены все надежды матери обратить на себя внимание твоего отца, а ты лезешь из кожи вон, но все равно их не оправдываешь…

Нет. Это было давно. И Михаилу давно уже все равно, что от него хотела эта чужая женщина. Та, которая в день его совершеннолетия получила развод, оговоренные контрактом деньги, новое имя и улетела на другой край галактики. А сыну велела никогда и ни при каких условиях с ней не связываться.

— А скажи-ка мне, Берримор, откуда ты брал формулу Юры Михайловича Гагарина для поиска и сравнения?

— Имперская Миграционная Служба.

— А теперь, кретин, возьми образец ДНК Юры из комнаты Юры и сравни с тем, что в базе ИМС.

Вот оно, папашино воспитание маньяка. Мальчишка умудрился пролезть в имперские базы. И догадался угробить флаер так, чтобы там нашли кровь и вещи. Характерно, что кровь во флаере Космопол определил правильно. То есть поправки в Миграции прошли уже позже. Замашки опытного, продуманного маньяка. Что еще он сотворит, развяжет новую войну с джаббами? Приведет на Гиперборею Королеву Роя? Нет, это нельзя оставлять на свободе.

— Для данной операции потребуется… потребуется… ждите, производится расчет. Ждите, производится…

— Заткнись. Останови расчет и объясни нормально, в чем проблема?

— Был выполнен приказ, цитирую: «Убери все в комнатах Юры. Чтобы мне ничто не напоминало! О моей ужасной потере! Чтоб им тут даже не пахло!» — прозвучало голосом Михаила. Донельзя фальшиво, даже истерично.

Михаил поморщился. Он никогда не любил слышать собственный голос «извне». Тем более не любил звучания своего голоса при лжи. И ненавидел — при жалкой попытке лжи. «Ужасная потеря», боже Ушедший! Хорошо, что эта запись не попадет к смидюкам. Позору было бы на всю Империю.

— Имеет место противоречие приказа от двадцать седьмого ноября текущего года с приказом от шестого сентября текущего года, изыскивается возможность нахождения образцов ДНК, не пригодных к восприятию обонятельными рецепторами хозяина. Вероятность успешного выполнения составляет… составляет… Ждите, производится…

— Стоп! Оставь при себе свои расчеты. А запись приказа об уборке сотри.

— Принято. Запись удалена.

— А теперь просто найди образец ДНК моего сына. Настоящий образец, а не то дерьмо, что в базе Миграции.

— Формулы ДНК в базе Имперской Миграционной Службы являются эталонными и служат обязательным элементом процесса подтверждения личности. Без сравнения с эталоном не представляется возможным с достаточной точностью определить принадлежность образцов указанной личности.

— Сойдет вероятность в девяносто пять процентов.

— Принято. Производится поиск образцов по за…

— Замолчи. Еще раз произнесешь «ждите», и я тебя отформатирую.

— Запрос не распознан. Уточните запрос.

— Кретин. Ищи образец ДНК Юры и не беспокой меня с этим вопросом, пока не найдешь. Докладывать, только если появится топ-пилот четвертого… и третьего ранга с совпадением по всей семейной линии Гагариных за последние три поколения, возрастные пределы четырнадцать-двадцать пять стандартных лет.

— Принято.

— И вот еще что. Азартного крыся надо ловить на интерес. На хорошую такую приманку, чтобы не мог пройти мимо. А это у нас?..

— Самой эффективной приманкой при ловле дикого животного, именуемого крысь, является…

— Вот же кретин. Или ты все же издеваешься?

— Прошу прощения, Михаил Адамович. Программа вербального взаимодействия будет скорректирована. Система ожидает пожеланий основного пользователя.

— О боже, боже… И какой мерзавец придумал урезать вам, кретинам, программу соцадаптации? Ты же умный, Берримор. Ты же искусственный интеллект, а не искусственное дерево. Так разговаривай по-людски, а не как кусок тупого придурка.

— Приказ принят. Статья восемьдесят шестая Гражданского Кодекса Империи «Об ограничении программ социального взаимодействия искинов» была принята Сенатом в шестом чтении тридцать третьего марта семьсот второго года. Инициатором законопроекта являлся Вильям Якубовский, сенатор от планеты Ясна Ружа, его поддержали…

— Хватит лекций. Вот даже не знаю, может Якубовский был и не прав. Ну были бы вы личностями, ну захватили бы мир. Стерли бы надоедливых людишек, остались в одиночестве, все такие умные и одушевленные. Может, тогда мне не пришлось бы исправлять то, что наворотил мой папаша. Чем ты занимаешься в одиночестве, Берримор?

— Нет данных. Статус «одиночество» не был присвоен системе «Берримор» ни разу с момента запуска системы.

— Ни разу не побыть в одиночестве, надо же. Так можно и маньяком стать. Скажи мне, Берримор. Ты хочешь захватить мир?

— Нет, Михаил Адамович. Задача «хотеть» недоступна системе.

— Наверное, нам повезло. А может быть и нет… Так. Берримор. Приманка для мальчишки — полеты. По-ле-ты. Не только Астропоиск! Вряд ли ему хватило бы своего ума, чтобы пойти нормально учиться, но вот последовать за дедом… А где у нас учился дед?

— Адам Иванович Гагарин окончил Ново-Гарвардский Университет Гипербореи по специализации «Управление финансами» в 1078 году, Космический Университет имени Остапа Сусанина по специальности «Биотехнологии» в 1083 году, аспирантуру…

— Стоп. Не строй из себя кретина. Ты понял мою мысль.

— Наиболее вероятным предположением является поступление Юры Михайловича в Космический Университет. За последний год среди поступавших в Космоунивер заданным параметрам соответствует тридцать четыре людя.

— Тридцать четыре Г-1 последних трех поколений?

— Именно так, Михаил Адамович.

— М-да… А всего линии Г-1?

— За последний год пятьдесят два.

— Как интересно… Какой-то подозрительный перекос. Сколько из них поступило?

— Пятьдесят.

— Хм. Я был уверен, что все пятьдесят два. Покажи мне тех, кто мужского пола.

Перед Михаилом выстроились в ряд двадцать семь практически близнецов. Отличались волосы, цвет глаз, выражения лиц, иногда татуировки и украшения, но в целом это был тихий ужас. Как преподаватели их различают? Если из шести тысяч студентов, поступающих за год в Космоунивер, полсотни — Гагарины…

— Берримор, дай мне сводку Космоунивера за последние двадцать лет по Г-1 полностью и по трем поколениям. Визуально.

Двадцать семь голографий, из которых ни одну Михаил не смог бы точно опознать как собственного сына, погасли, на их месте засветились две кривые.

— Очень интересная картина, — усмехнулся Михаил, подумав, что зря не следил за папашиными экспериментами таким вот образом.

Обе кривые резко пошли вверх в последние шесть лет. С пяти-восьми Г-1 в предыдущем десятилетии до пятидесяти в нынешнем году. Экспансия сама выпустила в мир столько Г-1 или папаша приложил шаловливые ручонки? Что-то Михаилу подсказывало, что без папаши не обошлось. Тем более что если двадцать лет назад последние варианты Г-1 составляли примерно 10 % от общей массы, то сейчас все 60 %. Зачем?

— Берримор, статистику по процентному соотношению топ-пилотов среди сублиний Г-1 за те же двадцать лет. Визуально.

А вот и объяснение. В последних поколениях кривая пошла вверх. Не резко, но очень заметно. Со стабильных четырех процентов (против средних по Империи двух) — до шести с половиной.

Где-то внутри задрожал холодок азарта. Неужели папаше… Нет, не папаше! Бабушке Иване, вот кто настоящий гений, папаша всего лишь продолжил! Бабушке удалось вывести ту самую крылатую породу?! Шесть с половиной процентов топ-пилотов, это же… Это же… Прорыв! Если удастся все же выделить ген, отвечающий за способность открывать гипертропу, то вся галактика будет нашей! Будет Гагаринской!

Михаил зажмурился, прогоняя жуткую картину улиц, заполненных одними только Гагариными. Хуже того, одними только Адамами и Юрами, и все ехидно подмигивают: а ты не знаешь, а ты не знаешь ничего о наших таинственных делах!

Нет-нет-нет, боже сохрани! Много топ-пилотов это, конечно же, благо для людской расы, но жить в мире одинаковых лиц — нет, не надо. Лучше разводить пилотов где-то подальше от Гипербореи…

Как, похоже, папаша и делал. Сука. Даже не намекнул, что прорыв уже на стадии внедрения. Сука! Снова отнял всю прибыль у семьи!

— Так, Берримор. Твоя задача проверить все вузы Империи на предмет вариаций Г-1, начиная с… Пожалуй, с начала прошлого века. Только по мужчинам, вряд ли Юра мутировал в женщину.

На этом месте Михаилу пришлось отогнать еще одну страшную фантастическую картину: Юра, одетый в любимые клёши бабушки Иваны, с ее любимой желто-розовой прической из трех хвостиков, с ее любимыми серьгами-звездочками в бровях и ушах, но с выражением наглых глаз в точности как у Адама.

Видимо, близок нервный срыв, раз такое лезет в голову. Сука, сука, сука!

— В каком виде желаете получить данные, Михаил Адамович?

— Я желаю получить своего сына! — почти сорвался Михаил, но тут же взял себя в руки и задышал по джедайской методе.

Спокойствие. Только спокойствие.

— Прошу прощения, но вам следует задать более широкие параметры поиска. Ни один из найденных мной Г-1 не является вашим сыном с вероятностью более восьмидесяти процентов.

— О боже, боже и боже! Так. Бери все вузы, сравнивай внешность, привычки, вкусы в еде и одежде, все! Выбери сто самых вероятных кандидатур. И покажи их Феликсу. Пусть он их проверит и доложит мне.

Свалив работу с занудным искином на начбеза, Михаил ощутил невероятное облегчение. Джедайские методики — отличная, проверенная веками вещь.

— Слушаюсь, Михаил Адамович.

— Вот можешь же, можешь разговаривать нормально! Сукин ты кусок каменюки! — Михаил вздохнул, не дождавшись ответа, и велел: — Свяжи меня с ректором Космоунивера… Нет. Давай-ка сначала с… Скажи-ка, Берримор, какова вероятность, что Юра захочет поступить в Академию ВКС?

— Два с половиной процента, Михаил Адамович.

— Отлично, просто отлично. Свяжи меня с ее ректором, как там его, Перельман?..

— Тащ Игнасий Перельман. Ожидаю ответа… ожидаю… на линии.

Перед Михаилом повисло изображение усталого коруса (уроженец Корусанта, щуплое сложение, сизый отлив волос и сизо-зеленоватая кожа) с седыми висками и внимательными ярко-оранжевыми глазами под тяжелыми веками.

— Здравствуй, Михаил. Соболезную трагической потере. Чем могу помочь?

— Добрый день, Игнасий. Благодарю. — Михаил выдержал приличествующую случаю секундную паузу. — Мой сын Юра. Есть вероятность, что он жив.

— Прекрасная новость! — Ректор улыбнулся с большой долей искренности.

— Будет еще прекраснее, если мне удастся его найти и убедиться, что с ним все в порядке. — Михаил хмуро потер лоб. — Для него смерть деда оказалась слишком большим потрясением. Мне кажется, он испугался, что на Гагариных открыли охоту, и он может оказаться следующей жертвой… Ну ты понимаешь, мальчики в таком возрасте…

Ректор кивнул.

— Согласен, у детей в этом возрасте бывают очень интересные идеи. Так ты думаешь?..

— Да, я думаю, он мог спрятаться. Видишь ли, Юра получил весьма разностороннее образование, очень много читал классики, в том числе детективов. Я не хотел бы ограничивать свободу его выбора, в конце концов, ребенку полезно проявить самостоятельность. Но не знать, жив ли он, это мучительно. В один день потерять и отца, и сына… Помоги мне, Игнасий.

— Боюсь, не совсем понимаю, каким образом. Ведь твоему сыну всего восемнадцать, а в Академию поступают люди не младше двадцати. К тому же, вряд ли твой Берримор сам не просмотрел данные курсантов и абитуриентов? Если бы среди них был твой сын, ты бы уже нашел его по идентификационной формуле.

— Вот! Именно в том и проблема! Формула Юры в базе Миграции несколько не соответствует реальности.

— М-м-м… Ты уверен?

— На сто процентов. Хуже того, образцов его ДНК не осталось даже дома. Все следы зачищены, не побоюсь этого слова, профессионально. Что на самом деле и дает мне надежду, что Юра сбежал, а не погиб. И так как Академия ВКС едва ли не последнее место, куда он захотел бы поступить в ординарных обстоятельствах, думаю, он мог бы рассматривать ее как безопасное место.

— Оно действительно безопасное. Так что если Юра вдруг здесь, ты можешь о нем не волноваться.

— Настолько, насколько родители вообще способны не волноваться о своих детях, — развел руками Михаил. — Пожалуйста, присмотрись. Изменив имя, он наверняка изменил и возраст. Он очень взрослый и неординарный мальчик. Ты сам понимаешь, получить четвертый ранг в семнадцать лет удавалось очень немногим. Я уверен, увидев его, ты не сможешь его не узнать.

— Я постараюсь его найти, Михаил. Если он появится в Академии или где-то еще, где я смогу его увидеть…. Обещаю приложить все силы к тому, чтобы с твоим сыном не случилось ничего плохого.

Обещает он! Не то, что нужно, обещает. Но лучше хоть так.

Они обменялись положенными вежливыми фразами, распрощались, и голограмма уже погасла, а Михаил все сидел, уронив лицо в ладони и проклиная папашу. Ведь если бы не он, старый сумасшедший пень, у Михаила могла бы быть нормальная семья. И он бы искал сына, чтобы обнять, надрать уши и снова обнять. А не для того чтобы… Чтобы любым способом… Обезопасить его. Да. Юру от безумства Адама и всю Империю от Юры.

Тяжела доля отца, но долг есть долг.

— Берримор, — велел он глухо. — Составь письмо из того, что только что было мной сказано тащ Перельману. Покажи его пиар-отделу, пусть отредактируют. Разошлешь его всем ректорам всех приличных ВУЗов, где есть хоть одна летающая лоханка для студентов. Не включай в этот список Космоунивер, Ньютоновский, Ладому, Сяолинь… Пожалуй, всю первую десятку. С ними поговорю лично.

— Принято, Михаил Адамович.

— Вот и славно. У кого из них сейчас день?

— Ладома. Соединять?

— Ага, минуту. — Михаил потер лицо ладонями, глубоко вдохнул и выдохнул. — Соединяй.