Жнец. Книга девятая

Глава 2

От моего громкого тона находившиеся неподалеку аристократы заинтересованно начали на нас поглядывать. Некоторые из них были представителями Российской империи и отчего-то с какой-то жалостью поглядывали на итальянцев, стоявших напротив меня.

Сами же господа-макаронники вылупились на меня как бараны на новые ворота. Такого отношения к себе они явно не ожидали, потому как являлись, во-первых, иностранными послами и, во-вторых, аристократами с явно высоким происхождением. Меня же отсутствие ответа категорически не устраивало, поэтому я решил добавить:

— Вы что, родную речь забыли? – сделал шаг ближе, отчего двое мужчин непроизвольно отстранились. — Чего молчим? Может, мне стоит сделать выбор самому?

Похоже, представители Римской империи явно не привыкли к тому, что на них кто-то может настолько откровенно наезжать. Однако один из мужчин, который выглядел немногим старше своего товарища, все же набрался сил, чтобы ответить мне:

— Сомневаюсь, что вы стоите того, чтобы из-за вас начинать международный конфликт. Особенно тогда, когда главы наших государств наконец-то нашли общие точки соприкосновения, — его слова были разумны, но меня они не удовлетворили.

— Тогда во избежание этого самого конфликта предлагаю вам простой способ решения, — улыбнулся я. — Извинитесь перед моей спутницей.

— Возможно, мы в самом деле позволили себе лишнего и были не правы, но исполнять требования какого-то деревенщины, который не чтит своего императора — увольте! — громко произнес мужчина на русском языке, чтобы все окружающие нас аристократы понимали, о чем вообще идет речь.

— Дело в том, что наши отношения с Михаилом слегка особенные, поэтому я могу позволить себе, в отличие от вас, говорить то, что думаю. В ином случае меня бы здесь просто не было, — слегка наклонив голову на бок, произнес я, затем, скрестив руки на груди, требовательно добавил: — Ну, я жду.

— Всего хорошего, — спокойно ответил мужчина, после чего он и его товарищ попытались удалиться, однако я встал на их пути.

— Вы что-то говорили по поводу моих манер, однако вам самим недостает мужества принять свою ошибку и извиниться, — моя веселость сменилась холодным тоном. — Поэтому я все же советую вам сделать выбор, кто из вас будет первым. Уверен, что на территории императорского дворца найдется свободное ристалище.

— Подумайте еще раз, прежде чем бросаться такими словами, — огрызнулся молчавший до этого момента времени итальянец, снимая перчатки со своих рук.

Второй представитель Римской империи повторил вслед за своим товарищем. Все было сделано для того, чтобы я мог лицезреть кольца Стражей, надетые на средние пальцы правой руки каждого из мужчин. Синего цвета свечение, исходящее из артефактов, определяло Порядок итальянцев как Второй. Матерые, однако, ребята мне попались, но заднюю давать уже поздно.

Тем временем я прокрутил на пальце кольцо Стража, которое принадлежало уже мне, и с трудом удержался от тяжкого вздоха. Хоть я и не проверял его длительное время даже после того, как очнулся, надежда все же оставалась. Но кольцо ясно показывало, что я Вольный Рифтер Пятого Порядка.

Белый свет, исходящий из камня, встроенного в артефакт, говорил о том, что во время моего перехода за грань ограниченных рангов вся энергия из него утекла. А после своего возвращения в реальный мир энергию из монстров я либо отправлял в источники, чтобы стать сильнее, либо вовсе ее не получал, потому как не убивал Рифтовых тварей, а пленил их Тенью для возможности последующего Призыва. Того же Грозового Левиафана хватило бы на несколько Порядков, я уверен.

Тем не менее скрывать своего настоящего Порядка я не собирался и, усмехнувшись, вернул свою руку в исходное положение, выставляя на обозрение всем окружающим белый свет, исходящий от кольца.

— Быть не может! — донесся до моего чуткого слуха приглушенный восклик одного из аристократов, стоящих в сторонке и наблюдающих за представлением, участниками в котором оказались я с Оксаной и пара послов Римской империи.

«Ага, донесся до него восклик, как же, — возмущенно высказалась Кей мыслеречью. — Это ведь совершенно не я, великая и ужасная кицунэ, отслеживаю реакцию окружающих, да-да…»

Хоть негодованию девятихвостой не было предела, я тем не менее ее проигнорировал. Потом вознагражу ее шоколадным молоком, или же его отсутствием — еще не придумал.

— Юноша, вам бы по Рифтам походить да опыта поднабраться, — заметив мое кольцо Стража, самоуверенно заявил более взрослый из моих собеседников. — Стражем стали, а пороха не нюхали совсем. Готов поспорить, что вы ни одной Рифтовой твари на своем веку не упокоили.

— Боюсь, речь в данный момент идет не о моем опыте в аномалиях, а о задетой вами чести дамы. А вы всячески пытаетесь избежать ответственности, — все тем же холодным тоном резюмировал я.

— Ты же понимаешь, что я тебя уничтожу⁈ — резко сократив дистанцию между нами, явно рассчитывая на мой испуг, пророкотал итальянец.

— Значит ты будешь первым? — оскалился я в лицо мужчине. — Что ж, попробуй!

Всполохи в душе иностранца пришли в движение, сбрасывая маскировку и открывая мне ступень его Дара. Уверенный Магистр, близкий к переходу за грань ограниченных рангов.

Я, в свою очередь, никаких действий покамест не принимал, разве что подготовил Теневой Щит для того, чтобы защитить Оксану в том случае, если в ее сторону каким-либо образом будет направлена техника моего, судя по всему, уже противника.

Тем временем итальянец колебался, ведь, в отличие от него, я вызвал его на поединок на арене, а он сейчас хотел ударить меня прямо в толпе гостей на мероприятии международного уровня. Даже разбираться не станут в том, кто виноват, сразу войну друг другу объявят, и все на этом.

Подставлять Анастасию Сергеевну, честно сказать, желания у меня не было, но дело случая, что в разборки между нами оказалась замешана Оксана. Как говорилось ранее, если бы дело касалось лишь меня, то я бы даже не обратил внимания на этих мудаков. Но имеем, что имеем.

Представитель Римской империи тем временем так и стоял, замерев с активированным Даром и подготовленной техникой. Душа его металась в сомнениях, и я был уверен, что он отступит. Но этому не суждено было случиться, потому как сбоку раздался властный, но тем не менее весьма молодой голос:

— Что здесь происходит⁈

Это послужило триггером для того, чтобы мой визави погасил свой Дар и отступил на несколько шагов. После чего мужчина повернулся на голос и, поклонившись, произнес:

— Прошу прощения, Ваше Высочество! — той доле уважения, которые вкладывал итальянец в свои слова, можно было лишь позавидовать. — Между нами возник ряд разногласий, которые чуть было не перетекли в потасовку. Благо с вашим появлением мне удалось сдержать себя в руках, поэтому я вместе с извинениями нижайше вас благодарю, — представитель Рима так и продолжил стоять в глубоком поклоне, явно дожидаясь разрешения выпрямиться.

— Просить прощения, Маркус, ты должен не у меня, а у моей спутницы, мать которой организовала сие мероприятие. Ведь ты его чуть было не испортил своей знаменитой вспыльчивостью, — произнес парень на русском, показывая пример своему человеку, чтобы тот поступил также.

— Да, Ваше Высочество, — покорно согласился Маркус и продублировал поток искренних извинений в сторону спутницы пришедшего молодого человека, которой оказалась лучшая подруга моей сестры, Екатерина.

Девушка была мне знакома не понаслышке, а вот ее спутник — совсем другое дело. Голубоглазый блондин под два метра ростом. Рядом с ним Катя выглядела настоящей дюймовочкой. Статная фигура с широкими плечами. Парадный мундир с множеством регалий, а вишенкой на торте послужило кольцо Стража с ало-красным камнем в середине. Первый Порядок, солидно.

Я уже догадывался, кто это может быть, но решения самого конфликта, из-за которого все и началось, достигнуто не было, поэтому возмутился:

— Кажется, Маркус, ты забыл извиниться еще перед кем-то, — невзначай напомнил я, вызвав возмущение в душе итальянца.

Спутник Екатерины, которая не знала, как поступить, взглянул на нее с недоумением и требующим пояснений голосом произнес:

— Катя, не представите нас друг другу? — и заглянул в мои глаза. Так пронзительно, прям ух. Еще немного и растаю. Нет.

— Да, конечно, — внезапно охотно согласилась девушка, найдя в этом простом, казалось бы, действии выход из сложившейся ситуации. — Люций, это мой близкий друг, граф Новиков Александр Петрович, и его невеста, молодая графиня Грошева Оксана Владимировна, — после чего девушка обратилась уже к нам, покамест я продолжал бодаться взглядом с наследником, как я понял, Римского престола. — Александр, Оксана, это Люций Юлий Цезарь Феликс. Старший сын императора Римской империи, Люция Юлия Цезаря Виктрикса, — не имена, а попадос!

Казалось, что все гости, находившееся на мероприятии затихли. Им же вторили и музыканты. Благодаря этому было слышно, как один из наблюдавших за нашим представлением аристократов поперхнулся, делая очередной глоток шампанского.

Нарушить тишину решил сам сын Римского кесаря:

— Весьма рад столь скорому нашему знакомству, Александр, — черты его лица разгладились, словно мы были давними знакомыми.

Парень подошел ко мне ближе, не отпуская руки Екатерины, отчего она невольно последовала вслед за ним. Подойдя практически вплотную, он протянул мне руку и добавил:

— Надеюсь, вы не против того, что я не использую отчества, и я никоим образом вас не обидел?

Было видно, что мой ответ искренне заботил второго человека Римской империи, поэтому я с ответом решил не спешить. Пристально вглядываясь в лицо и душу, скрытую за личиной, парня я перевел взгляд на его руку и, уверенно схватив ее, твердо заявил:

— Не против, Люций, — отвечая на рукопожатие, произнес я. — Отвечаю взаимностью на радость нашей встречи.

Вновь очередная немая сцена, пока мы вновь играем в гляделки. Все же Люций был выше положением, нежели я, и мог себе позволить некоторые обмолвки в общении со мной. Однако я чувствовал нас оскорбленной стороной, а в такие моменты нормы приличия для меня слегка стираются, поэтому я последовал примеру принцессы и назвал сына кесаря первым именем. Помнится, при первой встрече с братом Екатерины, Алексеем, наговорил ему такого, что хватило бы на несколько смертных казней. А был я тогда всего лишь обычным простолюдином.

— Ваша слава бежит впереди вас, Александр, — наконец произнес Люций. — Иногда всплывают такие факты, что страшно думать о том, правда ли это, — отпустив мою руку, улыбнулся сын кесаря, после чего он взял руку Оксаны, чтобы сразу же поцеловать ее тыльную часть. Закончив с приветствиями, он вновь обратился ко мне: — Не соизволите ли вы пояснить, по какой причине разгорелся конфликт между вами и моими людьми, которые даже не осознавали, что были на волосок от скоропостижной смерти?

— Думаю, будет лучше, если это сделает, например… — я сделал небольшую паузу, словно находился в раздумьях, кого бы назвать, но решение было принято еще до начала моей фразы: — Маркус, — второго мужчину спасло то, что я просто-напросто не знал его имени.

Люций бросил взгляд на своего человека, который все еще был с согнутой спиной, и приказал ему выпрямится, после чего требовательно дублировал свой вопрос. В разговоре со своими людьми его тон не был столь мягким, как это было со мной или же с Екатериной.

Следствием этих действий стал подробный рассказ со стороны Маркуса, в течение которого он никаким образом не пытался исказить сути произошедшего. Видать, врать члену императорской семьи было не в почете среди аристократов Римской империи.

В течение этого рассказа, Маркус не забыл упомянуть того, как мне довелось обозначить речь Самодержца Всероссийского, на что я просто улыбнулся, а Екатерина закатила глаза. Однако после того, как Люций с интересом посмотрел на нее, мол, с чего это мне такое позволяется, Романова кратко пояснила, что отношения между мной и императором, мягко говоря, натянутые.

Сыну Римского императора захотелось узнать подробности, на что девушка согласилась рассказать ему в разговоре тет-а-тет, но при условии, если я не буду против.

Против я не был, поэтому пусть рассказывает. Уверен, что врать Катя не станет, особенно после того, как подвергла репутацию своего старшего брата угрозе, подтвердив мои слова на несостоявшейся свадьбе Оксаны и Джона Миссурийского.

В это же время закончить свой рассказ Маркус решил с искренних извинений, направленных в сторону Оксаны. Вслед за ним повторил и его товарищ. Оба итальянца свои извинения сопровождали поклоном, но не таким глубоким, как это было с Люцием.

— Надеюсь, на этом конфликт улажен? — с надеждой спросил наследник Римского престола. — Оксана, вам достаточно искренних извинений со стороны моих людей?

— Достаточно, — несмело буркнула моя невеста, за что сразу получила нагоняй через мыслеречь от Кей, которая была недовольна тем, как Оксана, цитирую, блеет как овечка.

— А вам, Александр? — не зная о потоке брани в мыслеречи, перевел на меня свое внимание Люций.

— А вот мне недостаточно, и я поясню почему, — холодно заявил я. — Это было бы достойным поступком, если бы ваши люди, Люций, извинились сразу, как их надменное и весьма грубое отношение к моей невесте было замечено. Тем не менее они воспротивились моему требованию, а принесли свои извинения, которые хоть и были вполне искренними, только после того, как узнали о том, кем я являюсь, а также тогда, когда вы приняли непосредственное участие в самом конфликте. Поэтому, да, меня такой исход событий не устраивает.

— Что ж, весьма разумное замечание, — внезапно быстро согласился Люций.

Сразу же после своих слов парень высвободил свою руку от хватки Екатерины и подошел ко мне вплотную. Какой-либо угрозы я от сына кесаря не ощущал, поэтому на его дальнейшие действия не отреагировал, хоть они и были весьма необычными. Наследник Римского престола склонился к моему уху и прошептал мне такую баснословную сумму, от которой обалдела даже Кей, следившая за всем и сразу.

После названия определенной суммы, на что я никак внешне не отреагировал, Люций отстранился и вернулся к Екатерине. Сразу за этим парень произнес:

— Надеюсь, этой суммы, которую выплатят оба Дома, к которым принадлежат мои люди, будет вполне достаточной для того, чтобы не доводить до смертей одних из лучших Рифтеров Римской империи? — немного заискивающе спросил Люций.

«Бабки, бабки, сука, бабки!» — весьма красноречиво отреагировала Кей на осознание того, что сумма будет по факту удвоена, а я тем временем вслух произнес:

— Вполне.

— В таком случае сразу после окончания сего мероприятия дополнительные извинения будут переведены на счет Рода вашей невесты, Александр, — продолжал улыбаться Люций. — Все же уязвленной стороной была именно она, а не вы, верно?

«Гад! Подонок! — взвыла Кей. — Саша, давай его прямо здесь закопаем! Как так можно вообще? Сначала поманил, а затем отобрал! Говнюк!»

«Спокойно, Кей, — успокаивал я демоницу. — Эти деньги станут отличным приданым невесты», — а голосом добавил: — Вы правы, Люций. Оксана действительно являлась уязвленной стороной в конфликте.

— Что ж, в таком случае я рад, что удалось избежать лишнего кровопролития, — произнес Люций и, схватив фужер с подноса у столь своевременно оказавшегося рядом с ним слуги, добавил: — Предлагаю выпить за это, а также за наше знакомство!

— Поддерживаю, — согласился я, схватив фужер с подноса того же слуги.

Мы выпили, после чего Люций что-то шепнул на ухо Кате, а та, в свою очередь, решила украсть у меня мою спутницу, сославшись на то, что у нее есть к ней разговор, так сказать, только между ними, девочками. Сын Римского императора в это же время подошел ко мне и предложил немного прогуляться, на что я согласился. Все же он мне, в отличие от Романовых, покамест особо ничего и не сделал, кроме того, что нагрел с деньгами. Но это дело такое, политическое. Я проиграл — он победил. По крайней мере он так думает.

Уже в тот момент, когда мы отошли на некоторое расстояние от фуршетных столов, а вся аристократия, которая завороженно наблюдала за конфликтом между мной и послами Рима, потеряла к нам всяческий интерес, Люций произнес:

— Александр, я знаю, что вы делаете весьма выдающиеся успехи на поприще Вольного Рифтера, — я кивнул. — Честно признаться, мне, кто сам является частым ходком в аномалии, сложно подобрать эпитеты, чтобы описать те эмоции, которые испытали я, мои братья и отец, когда узнали о том, что легендарный Рифт, находящийся на территории вашей империи, был закрыт. Шок, страх, трепет — все это было одновременно, что весьма несвойственно представителям моего Дома.

— Такая похвала от малознакомого человека мне, конечно, льстит, но одновременно с этим напрягает, — сказал я. — Ближе к делу, Люций.

— Александр, у меня есть к вам предложение, от которого очень сложно отказаться!