Герой Империи 2

Глава 3

— Оу-у-у-у! — взвыл Фридрих, хватаясь за ногу, но Хрума уже на руках живодёра не было.

Боевой ёж спрыгнул на пол, затем иголки его встопорщились, по ним пробежал сноп молний. И в этот раз я питомца не собирался останавливать.

— Толя, быстро ко мне! — заревел Фридрих в телефон, дотягиваясь до ящика стола.

Я мрачно и очень внимательно наблюдал за его манипуляциями, на всякий случай нацепив на Хрума антимагический щит.

Эта сволочь вызвала охрану, но вряд ли та как-то способна повлиять на ситуацию.

— Твой ёж пытался меня убить! — закричал побледневший Фридрих, шлёпая на рану, оставленную моим питомцем, магический пластырь. — Его нужно усмирить! Прикажи ему остановиться!

— Даже не собираюсь, — оскалился я. — Тебе ведь нужно кое-что объяснить.

— Что⁈ Я не понимаю! — вытаращился на меня Фридрих. — Что объяснить⁈

Хрум загрохотал так, что заложило уши. Стёкла в шкафчиках, в окнах и на табло магических установок разнесло на мелкие осколки.

— Объяснить простую вещь, — продолжил я. — За всё, что ты делал с питомцами, придётся заплатить.

Фридрих, продолжая таращиться и хватать ртом воздух, не успел даже слова сказать. Одна из молний, которые проскакивали между иголок питомца, выскочила в сторону живодёра. Его жахнуло разрядом так, что кресло под ним треснуло и рассыпалось. Фридрих рухнул на пол, увлекая за собой несколько ванночек с медицинскими инструментами.

— Не-е-ет! — живодёр выставил ладони вперёд в защитном жесте, но Хрум был неумолим.

Пришлось остановить ежа, чтобы он вовсе Фридриха не убил. Пусть этот живодёр отвечает за содеянное по закону. Одним мощным ударом я вырубил его, оставляя лежать без сознания. Сфотографировав документы, из-за которых этого морального урода однозначно упекут за решётку, причём надолго, я отправил их на номер полицейского участка.

А затем услышал топот в коридоре. К нам спешили очередные цели для Хрума, но их тоже надо было лишь вырубить. Что я и передал питомцу.

Когда я проходил мимо столика, на глаза попалось портмоне. Достал из него пятитысячную купюру, спрятал её в карман. Настроение повысилось, ведь я вернул свои деньги.

Чёрную жемчужину я достал из-под стола. Когда Фридрих падал с кресла, он выронил ценный предмет из рук.

На входе пришлось немного повозиться. Охранники задействовали затормаживающие артефакты. Притом они пытались заглушить мой антимагический фон. Но Хрум вошёл в раж, не давая им ни единого шанса. Раскидал всех молниями в разные стороны. Благо сильных увечий не нанёс, контролируя мощность зарядов.

Прямо не ёж, а живой электрошокер!

Мы покинули здание, когда я заметил двух магов, появившихся со стороны беседок. Затем ещё трое выскочили сбоку. Я зевнул, накидывая на себя и Хрума антимагические куполы, а затем мы направились неспешной походкой к выходу с территории.

Фаерболы, ледяные стрелы, шаровые молнии растворялись, стоило им коснуться нейтрализующей защиты. Хрум радостно пыхтел и словно в тире расстреливал молниями тех, кто посмел встать у нас на пути.

Разумеется, уже никто не попыхивал кальяном в зонах отдыха. Все разбежались ещё до того, как мы вышли из здания. И это меня искренне порадовало. Так случайно не пострадают те, кто ни в чём не виновен.

Мы благополучно покинули это сволочное место, и я вспомнил о жемчужине, решив посетить оценщика. По пути ещё раз напомнил полиции, что отправил им документы о злодеяниях Фридриха, ведь ответа я так и не дождался. И наконец-то стало понятно, что отреагировали они сразу же, как только получили от меня послание. Участковый прислал сообщение, что уже выехали на место. Ещё бы не выехали. Содержимое тех папок красноречиво указывало на злостное преступление.

Маги не успеют очнуться и спасти своего нанимателя от кары. Живодерство запрещено по законам Российской Империи.

Захарченко я застал за подписанием документов. Увидев меня с Хрумом, который выглянул из-за пазухи, оценщик отвлёкся, прищурился и изучающе вгляделся в боевого ежа. Затем изменился в лице, замирая в кресле.

— Сюда с питомцами нельзя, Александр, — заявил он, хлопая глазами. — Вы, наверное, не видели предупредительный знак на входе. Хотя его сложно не заметить.

— Геннадий Алексеевич, я его не могу оставить. Притом посмотрите на этого милаху. Он вполне безобидный, — ответил я.

Захарченко обдумывал свои слова несколько секунд, нервно постукивая пальцами по столу. Затем кивнул.

— Хорошо. Надеюсь, что он будет сидеть тихо, — произнёс он, скрывая волнение. — Вы что-то хотите продать? Или пришли проконсультироваться?

— Продать, — ответил я, подкрепив свои слова действием. Выложил перед ним крупную жемчужину. И следом — мелкую, красного цвета.

— О-о-о, — протянул Захарченко, изучая под своим биноклем более крупный предмет. — Это интересный экземпляр. Сразу говорю, за него вы получите сто тысяч.

Понятно, что этот предмет стоил дороже, тем более оценщик опасался, что я уйду к другому специалисту. Поэтому торга не было. Почти.

— Сто двадцать, — ответил я.

— Молодой человек, — криво усмехнулся Захарченко. — Я знаю, что говорю… Сто десять.

— По рукам, — слегка улыбнулся я.

— А вот это будет стоить сорок, не больше, — ответил оценщик.

Я не стал торговаться. Пусть будет сорок. Для мелкой жемчужины это даже много.

Расплатившись, Захарченко с довольным видом положил ценные предметы в красную шкатулочку.

— Вы меня очень радуете, Александр, приходите почаще, — оскалился он. — Буду честен. На ваши товары уже собралась очередь из клиентов. Так что, надеюсь, что это не последняя наша встреча.

— Это не от меня зависит, — туманно объяснил я. И покинул душную комнату, оставляя Захарченко в глубокой задумчивости.

Что ж, внезапно я стал богаче на сто пятьдесят тысяч. И уверен, что это всего лишь начало. Что же касается клыка, который не хотел остывать и даже через коробочку издавал пульсирующие волны тепла, я решил поискать тех, кто мог мне подсказать по поводу него в профессорской среде. В академиях преподаёт много светлых голов. И Лиза, которая училась в одном из таких учреждений, может подсказать мне нужного человека.

Мы пешком прошлись два квартала, заворачивая в замеченный в стороне парк. И я выпустил питомца на травку. Хрум настолько развеселился, что даже начал подфыркивать знакомую мелодию. Что-то похожее я слышал в прошлой жизни, вроде песни Винни-Пуха.

Макс всё-таки накаркал. Стоило нам дойти до центрального фонтана, как встретили двух подростков.

— Смотри, страйт-блэк, тот самый! — воскликнул один из них, с рыжей копной на голове.

— Точно! — улыбнулся второй, длинноносый. — Дядь, а можно сфоткаться с питомцем?

Я взглянул на Хрума, который тоже замер, подозрительно посматривая на парней.

— Можно. Но на руки брать его нельзя, может уколоть иголками, — предупредил я.

Разумеется, они услышали только, что можно, и рыжий схватил боевого ежа на руки. Хорошо, что Хрум вовремя спрятал иглы, иначе бы точно поранил его.

Они сделали серию фото, и ёжик, к моему удивлению, выдержал эту внезапную фотосессию. Даже более того, Хруму понравилось позировать. Я принял Хрума из рук рыжего парня, и эта парочка пошла своей дорогой.

Затем к нам пристала няня с двумя детьми. И мы застряли ещё минут на двадцать. Следом ещё компания студентов и молодая пара, и ещё бабуля с пуделем.

Довольно, пора валить отсюда. Я на своей шкуре прочувствовал, что такое популярность. Хватит с меня.

Покинув парк, я рано расслабился. Уже практически возле дома нас увидела очередная компания парней, но уже более взрослых, нежели те рыжий с длинноносым. Вроде студенты. Притом у одного из них был фотоаппарат с длинным объективом, намекающим на то, что нам не избежать очередной фотосессии.

— Ля, стрит блэк! — воскликнула одна из девушек, блондинка в белом платьице. Ещё две запищали от умиления.

— Пожалуйста, Егор, нам надо с ним сфоткаться! — умоляюще взглянула на фотографа блондинка, и тот кивнул, подходя ко мне.

— Добрый вечер, разрешите сфотографировать вашего питомца? — уважительно обратился он ко мне.

Я посмотрел на Хрума, который заскрежетал в ответ зубами. Отказать никогда не поздно. Тем более ёжик уже устал от избыточного внимания.

— Потерпишь? — тихо спросил я у него, и ёж тяжело вздохнул, вроде даже кивнул.

— Только недолго, мой питомец устал, пять минут, — ответил я, и передал Хрума в руки блондинки.

Эта компания была очень шумной, а шум Хрум не переваривал. Он периодически стучал зубами, когда его тискали в руках девушки, а затем громко начал фыркать.

— Пожалуй, достаточно, — сказал я, подумывая заскочить в магазин и прикупить ему моркови. Он точно съест кило пять, не меньше, а запасы истощились.

— Ещё один кадр, — бесцеремонно попросил фотограф, и я нахмурился.

— Егор! Я ещё с ним не фотографировалась! — капризно воскликнула девушка с забавными завитушками на голове.

— Катюха, подожди, — резко ответил ей фотограф, повернувшись ко мне. — Скоро отдадим.

Это «скоро» меня совсем не устраивало. Мне ещё условия будут ставить? Но я не успел ничего сделать, чувствуя, как агрессия Хрума по экспоненте, резко и бесповоротно, поползла вверх.

— А ну, улыбнись, колючка, — обратился к ежу фотограф, приближая к нему объектив. — Сейчас вылетит птичка.

Птичка, увы, так и не успел вылететь, потому что вылетели челюсти моего питомца. Хрум прыгнул вперёд, клацая зубами. Раздался громкий хруст, и объектив фотоаппарата разлетелся на части.

— Ах ты, зараза! — фотограф от неожиданности выпустил из рук то, что осталось от прибора. — Он напал на меня!

— Нечего было его драконить, — забрал я злобно сопящего питомца.

— Я требую возмещения ущерба! — воскликнул фотограф, когда все остальные спрятались за его спину. — Вы знаете, сколько этот фотоаппарат сто́ит⁈

— И за моральный ущерб тоже придётся доплатить! — прошипела блондинка.

— Ваш питомец опасен для общества! — добавил ещё один из студентов из толпы.

— Да бешеный, точно говорю! — пропищал женский голосок.

— Слышал, Хрум, они нам ещё угрожают, — посмотрел я на питомца и опустил его на асфальт. — Действуй.

Хрум защёлкал челюстями, громко запищал. От крохотного ёжика это слышать было очень необычно. Но толпу он этим напугал изрядно. Они бросились в сторону арки, выхода из двора.

Хрум не стремился их догонять. Ему достаточно было, что они бежали, визжали, кричали и матерились. Это он считал достаточно забавным.

К тому же к компании присоединился и патрульный, который оказался неподалёку. Он даже свою дубинку потерял, пока улепётывал от моего питомца, который даже принялся выстреливать молниями, чтобы подбодрить компанию.

Ёжик вернулся обратно, когда толпа растворилась в арке. Хрум подбежал ко мне, счастливый и бодрый. Свесив язык набок, как собака, он заблестел глазками и попрыгал на месте. Я взял его на руки.

— Ты красавец, слов просто нет, но немного переборщил, — пригладил я его иголки, чувствуя остаточный заряд. Ладонь слегка пощипывало. — Пойдём домой.

Я заметил патрульного, который озадаченно посматривал в нашу сторону. В форме, низенького роста, взгляд как у филина и очень растерянный. Он поднял дубинку, а я решил объяснить ему, что произошло.

Патрульный замер, встречая нас. Такое ощущение, что он снова побежит. Но нет, полицейский всё-таки вспомнил, что он страж порядка, и остался на месте.

— А вы куда побежали? — спросил я у него.

— Так это… — растерянно покосился он на Хрума. — Все побежали, и я побежал. Увидел странное существо, вот и растерялся.

— Хрум — магический питомец, и вполне покладистый, — объяснил я. — Вот только его вывели из себя, решив потискать. Хотя я их предупреждал, что он совсем не плюшевый.

— Я, кажется, видел видео с ним в сетке, — напряжённо улыбнулся патрульный. — Забавный зверёк. Но я не думал, что он может ещё молниями стрелять.

— Они не причинили бы никому вреда, это он так сделал, чтобы напугать ту компанию, — ответил я. — Разозлили его сильно.

— Есть такие беспардонные, это верно, — ответил патрульный. — А у вас документы есть на вашего зверька?

— Вот, собираюсь в ближайшее время сделать, — ответил я.

— Сделайте, и чем быстрее, тем лучше, — произнёс участковый, посматривая на разбитый фотоаппарат на асфальте, точнее — на то, что от него осталось. — А если будут проблемы из-за этого — обращайтесь. Я поговорю с ними.

Я распрощался с патрульным, затем решил сходить в магазин неподалёку.

Пока набрал моркови и прикупил продуктов на неделю вперёд, на кассе уже образовалась очередь. Всё прямо как в моём прошлом мире. Недовольные пытались пролезть вперёд, а на них обрушивался гнев толпы, и те затихали, возвращаясь обратно.

Я был двадцатым, и мне это очень не нравилось. Во-первых, продавец ясно давал понять, что мы здесь надолго. Копошился как сонная муха, пробивая товары и сверяя номера на экране монитора. Во-вторых, коробочка с клыком внутри плотно прикасалась к рубашке. И даже через ткань начинала припекать. Вот уж не думал, что артефакт вновь проявит себя в такой неподходящий момент.

Надо было взглянуть, что же происходит с этим клыком. Раз очередь пока никуда не движется, у меня есть время изучить его.

Я нащупал коробку, дотронулся до артефакта, подаренного Вяземским. Он был ледяным. Выходит, что на меня влияла его энергия на ментальном уровне.

Продвинувшись в очереди к кассе, я покрутил в руке клык, удивлённо уставившись на него. Он выглядел сейчас не так, как в прошлый раз. Несколько сколов исчезло, их будто и не было. Хотя я их точно запомнил. Притом эмаль клыка была не тусклой, а слегка поблёскивала.

— Ну ты пропускаешь или идешь? — услышал я раздражённый мужской голос позади.

— Разумеется, — я сделал ещё шаг вперёд.

— А то я думал, что пропускаешь меня… — продолжил мужчина. — А может, пропустишь? А то меня дома семья ждёт, послали купить томатную пасту, и я вот застрял.

— Как и я, — ответил я ему, ясно давая понять, что со мной такой фокус не пройдёт. И лишь услышал в ответ тяжкий вздох.

Я спрятал клык, задумавшись. Совместил все факты, которых было не так уж и много. Раз этот артефакт делится теплом, причём это тепло не физическое, значит некая связь между нами есть, она появилась недавно, когда он проявил себя в том супермаркете.

И с тех пор… ожил? Но что это мне даёт? Как его применять? Этого я не знал. К тому же он восстанавливался, это факт. Что будет, когда восстановление завершится? Тоже интересный вопрос.

Сонную муху на кассе сменила бойкая женщина, и хватило пяти минут, чтобы очередь быстро дошла до меня. Я покинул магазин и услышал, как облегчённо вздохнул Хрум, который залез в продуктовый пакет.

— Да подожди ты, нетерпеливый, домой скоро придём, — обратился я к Хруму, слыша громкий хруст. Он принялся за первую морковь.

Поднявшись на свой этаж, я понял, что вечер обещает быть долгим.

— Сашенька! Привет! — воскликнула Раиса Захаровна с пакетом в руках. Из него пахло свежей выпечкой. — А я тут тебя дожидаюсь! Думаю, на работе, что ли, задержали. Срочный вызов?

— Он самый, — кивнул я, доставая ключи. — Добрый вечер. Вы ко мне в гости по каком-то вопросу?

— Да что ты, — отмахнулась бабуля. — Посидеть, чайку попить, да поболтать о питомцах. Кстати, где твой… — Раиса Захаровна затихла, вспоминая прозвище питомца, — Хрумочка.

Хрум злобно заклацал в пакете. Ему не понравилось, как бабуля исковеркала его имя. Раиса Захаровна услышала шорох и обратила внимание на боевого ежа.

— Вот ты где, мой хороший, — залепетала бабуля. Мы в это время заходили в квартиру.

— Проходите, я сейчас переоденусь в домашнее, — обратился я к ней. — Можете взять пока его на руки.

Пакет заметно полегчал, а это значило только одно. Хрум уже поужинал, поглотив более пяти килограммов моркови. Значит, и настроение у него улучшилось.

— А он не уколет? — нерешительно замерла Раиса Захаровна над пакетом.

— Не должен, — ответил я. — Своих он точно не тронет.

— Вот и славно… иди сюда, — бабуля взяла Хрума на руки, и питомец притих, поблёскивая на неё глазками. Вроде и не против, но видно, уже хотел отправиться спать.

Я вернулся на кухню, наблюдая, как ёж возмущённо фырчит в ответ на поглаживания Раисы Захаровны. Затем он спрыгнул и почесал к лотку в ванной.

— Удивительная порода. Кот просто шикарный, — печально улыбнулась бабуля. Она лукавила, когда сказала, что зашла просто чай попить. Что-то у неё всё-таки произошло.

Я разлил чай по кружкам, затем взял из разложенного пакета на столе пирожок и откусил. Он оказался с картошкой. И вкус был как всегда на высоте.

— Рассказывайте, что у вас стряслось, — решил я не тянуть резину и спросить прямо.

— Ох, Сашенька, я уж и не знаю, к кому обратиться, — запричитала бабуля. — Все вокруг какие-то злые на моих котиков. А когда пропала Муся, кажется, что они даже рады этому.

— Пропала? — удивился я, запивая пирожок чаем.

— Обычно она приходит через час. Погуляет и приходит, — объяснила Раиса Захаровна. — А тут — час нет, два нет…

— Три нет, — продолжил я.

— Именно, — кивнула бабуля. — И четыре нет. Я уж подумываю страшное. Как бы кто её не прибил.

— С Романом разговаривали? — спросил я, имея в виду её агрессивного соседа.

— Да с кем только не разговаривала, — охнула бабуля. — Все говорят одно и то же. Не видели, не знаем.

Я подумал, затем взглянул на Хрума. У него идеальный нюх. А раз так, значит нужно использовать его способность на полную катушку. Заодно и я пойму, может ли он брать след.

— У вас есть какая-то вещь вашей Муси? — поинтересовался я.

— А как же, я взяла с собой, — Раиса Захаровна вытащила из кармана платья ошейник. — Только вот утром сняла с неё, натирает он ей шею сильно.

— Разберёмся, оставьте его на столе, — показал я ей в сторону.

Затем мы минут десять поговорили о новых соседях бабули. Семейная пара заехала в ранее пустующую квартиру рядом с бабушкиной. Раиса Захаровна высказала все гипотезы и слухи о супруге и её муже. Муж — алкаш, его супруга — скандалистка. Успели уже наехать на бабулю за то, что крики котов слышны через стенку.

— А мне что, заткнуть их, что ли? Просто играют они так, что я могу сделать? — возмутилась Раиса Захаровна.

В общем, передала бабуля мне кучу сплетен и, оставив пирожки на столе, покинула квартиру.

Я не стал её напоследок обнадёживать. Попробуем найти. Взял в руки ошейник пропавшей Муси, затем направился в спальню, где Хрум уже прикрыл глаза и приготовился ко сну.

— Дружок, надо выручить, — присел я возле него. — Бабушка хорошая. Поможем найти её кошку?

Ёжик открыл глаза, попыхтел, затем обнюхал протянутый мной ошейник и… ожил, побежав к двери. Неужели и правда получилось?

Мы с Хрумом вышли из подъезда. Ёж шёл впереди, пыхтя как паровоз и опустив нос к земле. Я — за ежом, внимательно всматриваясь в направлении, куда он меня вёл.

В итоге мы подошли к дому напротив, и я заметил окошко цокольного этажа, который служил подвалом. В стекле что-то мелькнуло.

Я приблизился, присел на корточки, всматриваясь в окно.

Вдруг у стекла появилось испуганное лицо девушки. Она резко оглянулась, затем вновь с мольбой посмотрела на меня.

— По-мо-ги-те, — прочитал я по её губам.