Героика. Сага о не очень хороших людях

Глава 1.7

Теплые солнечные лучи заползали под опущенные веки. Нехотя приоткрыв глаза, Хиггинс тотчас же зажмурился снова. Утренний свет лился из отверстия в потолке, падая ему на лицо через просветы в серебряной кроне. Подвигав из стороны в сторону плечами, он едва не застонал от боли. Все тело затекло и ныло после ночи, проведенной на ветке дерева.

Крохотный белый шарик, размером с грецкий орех, облетел вокруг его головы и завис в воздухе перед самыми глазами.

— С добрым утром, — сказал Хиггинс и щелкнул по магической сфере пальцем. Та лопнула, словно мыльный пузырь.

В сиянии утра сумеречная груша утратила свое ночное очарование. Распущенные цветы увяли, усеяв пол под кроной контуром из белых лепестков. Серебро листвы при свете дня выглядело как дешевая подделка.

Усыпальница была пустой. Разъяренная баронесса куда-то исчезла. Высокая девица изящно похрапывала на ветке снизу, по-прежнему держась за ствол обеими руками.

— Просыпайся, Твоя Светлость! — вволю размявшись, гаркнул Хиггинс. — Враг отступил! Победа за нами!

— А?! Что?! — открыв глаза, Дана на мгновение выпустила из рук грушу. Мгновенно вспомнив, где находится, она тотчас же вцепилась в нее снова. — Ты сдурел?! Зачем будить так резко?!

Хиггинс отвязал удерживающий его ремень, и перелез на нижнюю ветку. Игнорируя гневные протесты Даны, коротышка повис на руках и спрыгнул на пол.

Затянутый полумраком саркофаг мрачнел перед его глазами темной глыбой. Мраморная крышка пребывала на том же месте, что и ночью.

— Замечательно! — довольно потер ладошки Хиггинс. — Кажется, работодатель все еще способен выплатить нам гонорар!

За его спиной раздались шелест ткани, женский вопль и звук чего-то мягкого, ударяющегося об пол. Коротышка обернулся.

— Уй! Ай! — простонала Дана, потирая отбитый зад. Девушка поднялась на ноги и с кислой миной оглядела окружающую обстановку.

— Ты уверен, что он все еще жив? — спросила она.

— Не факт. Есть лишь один способ проверить.

Подойдя к каменному гробу, они навалились вдвоем на край крышки. Тяжелая плита начала со скрежетом отползать в сторону. Наконец, сдвинутая более чем наполовину, она с грохотом обрушилась на пол.

— Уф-ф! — с облегчением выдохнул Хиггинс.

— О, нет! — в ужасе закричала Дана, прижимая к щекам ладони. — Только не это!

— Могло быть и хуже, — снисходительно хмыкнул коротышка.

— Куда уж хуже?! О, Боже! Да он лишился половины своей прежней красоты!

— Что здесь происходит? — открыв глаза, лорд Генри принял сидячее положение в своем «ночном ложе». Его длинная и некогда золотистая шевелюра за ночь стала полностью седой.

— Ровным счетом ничего, Ваша Светлость, — выдавив из себя фальшивую улыбочку, девушка показала ему два больших пальца. — Главное, не смотритесь в зеркало.

Виконт сонно огляделся по сторонам:

— Я что — в гробу?!

Внезапно глаза его округлились. Стуча зубами от ужаса, рыцарь вскинул руку, указывая куда-то за спину Даны и Хиггинса.

Оглянувшись назад, они увидели леди Элизабет Таттон, спускающуюся по лестнице вглубь склепа. Ковыляя вперед на задних лапах, чудовище с недовольным ворчанием держало передние у морды. Когтистые ладони прикрывали глазницы от солнечного света. Время от времени баронессу штормило. Ноги путались одна в другой, заставляя хозяйку шататься, будто после тяжелого загула.

— Утро не сняло проклятие ее, а просто ослабило Элизабет! — крикнула Дана. Лорд Генри вновь потерял сознание и рухнул обратно в гроб.

— Ты мне ответишь за Бульдога! — в гневе зарычал коротышка. Рванувшись вперед, он обежал баронессу по дуге, оказавшись рядом с развалом старого оружия и доспехов. Бросая на монстра стремительные взгляды, он принялся рыться в куче, откидывая в стороны ненужные предметы.

— Хиггинс?! Хиггинс! — в панике воскликнула Дана. — Она идет сюда!

Раскачиваясь из стороны в сторону, Элизабет медленно, но неуклонно приближалась к саркофагу. Услышав голос девушки, она скорректировала по нему свой курс.

— Не то... не то... — бормотал себе под нос Хиггинс, яростно перебирая топоры, мечи и кольчуги...

— Ага! — наконец воскликнул он и победоносно распрямился. Вскинутая над головой рука сжимала старую булаву. Тяжелый железный шар был утыкан острыми шипами.

— Иди сюда, тварь! — Хиггинс помчался вперед, удерживая оружие обеими руками. — У меня для тебя сюрприз!

Подбежав к баронессе, коротышка замахнулся над головой для удара. Сгнившая рукоять булавы с треском переломилась. Шипастый шар сорвался вниз и с глухим стуком приземлился на пол за спиной у Хиггинса. Элизабет обернулась на звук. Разглядев напавшего на нее врага, она злорадно улыбнулась ему огромными крокодильими зубами.

— Чтоб тебя... — обескураженно пробормотал Хиггинс.

Подняв когтистую ладонь, баронесса занесла ее для удара...

Нечто змеистое и длинное со свистом рассекло воздух и звонко ударило чудовищу в затылок. Взвизгнув от боли, Элизабет завертелась на месте, сжимая лапами пострадавшую макушку.

Опустив глаза, Хиггинс увидел железную цепь, некогда валявшуюся рядом с саркофагом. Попав своим концом в череп баронессе, цепь вилась теперь по полу склепа, оканчиваясь в руках дрожащей как осиновый лист Даны.

В голове коротышки вспыхнула идея.

— Свяжем ее! — крикнул он, хватаясь за свободный конец цепи. Поняв его с полуслова, девушка бросилась вперед.

Удерживая цепь с разных сторон, они принялись оббегать Элизабет по кругу. Дана мчалась по часовой стрелке, а Хиггинс — против. Чудовище взвизгнуло от ярости, ощутив, как кованые звенья кольцами обвивают ее тело. Используя разницу в росте, коротышка пригибался каждый раз, проскальзывая под цепью в руках Даны. Баронесса яростно дергалась из стороны в сторону, пытаясь разорвать железные путы, но обессиленная солнечным светом, в конечном счете рухнула на пол.

— Кажется, все, — сказал Хиггинс. Тяжело дыша, он стоял, опираясь обеими руками о колени.

Рыча и поскуливая, связанная Элизабет валялась под их ногами.

— Нет! Еще не все, — притащив из угла мешковину, Дана укрыла ею чудовище. — Вот теперь все!

Яркое утреннее солнце заливало середину склепа, разгоняя по углам пепельные тени. Откуда-то с улицы доносился стук рубящего дрова топора. Ему вторили пением лесные птицы.

— Ну и зачем ты ее накрыла? — спросил низкий мужской голос.

— Не хочу больше видеть эту отвратительную морду, — объяснила Дана.

Магиня утерла со лба пот.

— Кстати? — спросила она, — Почему проклятие так и не спало?

— Хороший вопрос!

— В задницу проклятие, — ответил Хиггинс. — Эти старые козлы велели нам провести ночь в склепе. Мы провели ночь в склепе. А сбылась или не сбылась теория Кригеля — это уже не наши проблемы.

— У-ху-ху! Я бы не спешил так с выводами!

— Да, но все же... — не унималась девушка. — Если Элизабет осталась монстром, то, может быть, дело тут вовсе и не в проклятии?

— Наконец-то дошло! Какая умная волшебница!

— Спасибо... — смущенно поблагодарила Дана. — Минуточку! Кто это сейчас сказал?!

— Лорд Генри?! — встрепенулся Хиггинс. — Это вы, Ваша Светлость!

— Не он! — девушка испуганно озиралась по сторонам. — Совсем не его голос!

— ЭТО СКАЗАЛ Я!!!

Торжествующий вопль разорвал воздух, словно артиллерийский залп. Стены усыпальницы содрогнулись. Пол под ногами пришел в движение. Некоторые плиты покрылись трещинами.

— Дерево! — крикнул Хиггинс, указывая пальцем.

Сумеречная груша ожила. На белой коре прорезались глаза — огромные и пышущие злобой. Открылся красный искривленный рот, полный острых как иглы зубов. Толстые нижние ветви изогнулись, превратившись в скрюченный руки. Плиты у подножия дерева раскололись: каменные обломки с грохотом разлетелись во все стороны. Высвободив корни, груша выбралась из дыры в полу и угрожающе нависла над Даной и Хиггинсом.

— Вижу, пока я спал, моя протеже так и не совладала с вами! — прорычал метаморф, переводя налитые кровью глаза с девушки на коротышку. — Могу вас поздравить: это случилось впервые за долгие годы!

Лицо Даны позеленело. Зажав обеими ладонями рот, она попятилась назад.

— Стало быть, придется доделывать все самому! — дерево яростно тряхнуло кроной, осыпав окружающее пространство серебряным дождем из листьев. — НАСТАЛ ЧАС ВАШЕЙ СМЕРТИ!

— Выкуси, коряга! — крикнул Хиггинс. — Сейчас сам отправишься на дрова!

Выхватив из-за голенища сапога нож, он метнул его в демона. Острие ударилось о белую кору и со звоном отскочило, словно попало в металлическую поверхность.

— А-ХА-ХА-ХА! — отклонившись назад, груша монументально захохотала. — Кретин! Ты не сможешь причинить мне вред ни серебром, ни сталью! Меня в силах убить лишь тот, кто отведал мое се...

Внезапно дерево смолкло. Скосив глаза вверх и в сторону, оно будто пыталось разглядеть нечто в собственных ветвях.

— Эй! А куда подевались мои груши?!

Взгляд красных глаз скользнул по физиономии Хиггинса и замер как вкопанный на Дане.

— ТВОЮ МАТЬ!!!

***

Вскинув над головой топор, Дана обрушила его лезвие на толстую ветку. Валяющийся на полу ствол отозвался нецензурной бранью.

Небольшой костер был разведен в яме, где некогда росла сумеречная груша. Вонючий темный дым уходил вверх, исчезая в потолочном проеме. Бросив срубленную ветку в огонь, Дана вытерла с лица пот тыльной стороной ладони и тотчас же обнаружила, что вся ее рука — в саже. Достав из кармана зеркальце, девушка убедилась, что ее щеки и лоб стали чумазыми от разводов.

Довольный, как кот, Хиггинс возлежал на закрытом саркофаге. Голову его украшал стальной шлем с поднятым вверх забралом. Поймав испепеляющий взгляд Даны, коротышка отсалютовал ей флягой, к которой уже успел основательно присосаться.

— Может быть, нам следует помочь? — подал голос лорд Генри. До сих пор не отошедший от увиденного, виконт сидел на полу, на половинке ржавеющей кирасы.

— Ни в коем случае, — подняв вверх указательный палец, назидательно изрек Хиггинс. — Ведь как мы знаем, из нас троих только леди Лодж способна причинить вред этому монстру. Лишь ей одной так не терпелось испробовать его семя.

— Это были просто груши! — взорвалась Дана.

— Много груш! — захихикал Хиггинс. — Минимум полдюжины! И все такие сочные! Даже огрызков не осталось!

— Я была голодна!

— Я бы сказал «ненасытна»!

— Ах ты маленький гнусный... жупер! — выпалила девушка, в ярости сжав кулаки.

— Ха-ха-ха! Какие грязные словечки знает наша благородная дама!

Злобно фыркнув, Дана снова принялась за рубку. Успев лишиться почти всех корней и веток, метаморф больше не подавал признаков жизни. Лорд Генри сидел, уставившись в стену, и явно не слышал ни слова из их перепалки.

***

Вертясь у настенной ниши, Хиггинс примеривался к крышке стоящего в ней гроба.

— Решил обворовать покойника? — спросила подошедшая Дана.

Бросив в ее сторону недовольный взгляд, коротышка удалился как можно дальше.

— Как вы считаете, теперь проклятие спало? — сказал лорд Генри.

Более-менее придя в себя, виконт стоял рядом с лежащей на полу мешковиной. Грубая ткань вздымалась вверх и опускалась вниз в такт размеренному дыханию. Из-под нее доносился приглушенный храп.

— Заколдовавший ее метаморф убит... — пожал плечами Хиггинс. — Стало быть, да.

— Элизабет была такой красивой на том портрете... — мечтательноотозвался лорд Генри, не отводя от мешковины вожделеющего взгляда. Нагнувшись, он взялся за край покрывала, но тут же в нерешительности замер.

Сгорая от ревности, Дана отвернулась.

— Аткинс говорил тебе, когда на баронессу наложили проклятие? — спросила она стоявшего сбоку коротышку.

— Ага. В год Лошадиной Тыквы. Я запомнил, потому что тогда же открылся Золотоносный Хоббит-банк.

— Минуточку, — развернувшись к собеседнику лицом, девушка уставилась на него пытливым взглядом, — но ведь Золотоносному Хоббит-банку уже почти тридцать шесть лет. Стало быть, если метаморф заколдовал Элизабет, когда ей было семнадцать...

Зажмурив один глаз, Хиггинс заглянул вторым в горлышко фляги. К его величайшему сожалению, на донышке не осталось ни капли сидра.

Темные стены усыпальницы сотряс пронзительный мужской вопль.

— Кажется, наш борец с нечистью передумал становиться зятем барона Таттона, — с усмешкой констатировал коротышка.

***

За обитой серебряными листами дверью раздавались приглушенные голоса. Зазвенела убираемая цепь, прогрохотал засов-балка, затем с хрустом провернулся ключ в замочной скважине.

— Чур я забираю себе медальон этого мамкиного геро... — весело сказал дворецкий, толкая вперед дубовые створки.

— Аткинс! — рявкнул Хиггинс ему прямо в лицо.

Оставив позади рыдающего лорда Генри, они с Даной уже как десять минут терлись близ выхода из восточного крыла.

— Чего вылупился, старый пес! Вели готовить завтрак: яичницу, бобы, сосиски, гренки, сыр... И самое главное — кофе! Крепкий свежезаваренный кофе! Я, Хиггинс Отважный, только что собственноручно избавил этот дом от проклятия!

Отодвинув дворецкого в сторону, он переступил через порог. Одарив старуху-повариху лучезарной улыбкой, коротышка зашагал вперед по коридору. Ошеломленный Аткинс остался стоять на месте, в растерянности почесывая затылок.

— Прошу прощения, — спросила его Дана, — откуда взялось это дерево в склепе?

— Теща барона прислала саженец после смерти Беллы, — ответил дворецкий. — Просила вырастить его рядом с могилой дочери, в память о последней. А почему вы спрашиваете?

— Исключительно из садоводческого энтузиазма.

Ступив через порог, девушка направилась вслед за Хиггинсом.

— В следующий раз посадите там яблоню, — бросила она через плечо.

***

На подъезде к городу хлынул проливной дождь. Колеса телеги вязли в раскисшей дороге. Парочка золотых монет приятно звякали, ударяясь друг о друга у Хиггинса в кармане.

— Вот скажи мне, Твоя Светлость, только честно. Ради чего такая фифа, как ты, удумала соваться во все это дерьмо?

Ежась от холода, Дана куталась в куртку лорда Генри. Со стороны она казалась похожей на мокрого попугая. Немного поколебавшись, девушка ответила:

— Дело в том, что моя тетушка Агата приобрела у Сиятельного Кадмуса акции одного предприятия...

— А-ха-ха! Позволь угадаю! Дупа-дю-Драген?

— Именно так, — ответила удивленная Дана.

— Спешу тебя разочаровать, Твоя Светлость. Никакого заброшенного царства гномов нет и в помине. Гусь просто обвел тебя и твою тетку вокруг пальца.

Девушка замолчала. Натянув куртку на голову, она спряталась в ней, как в капюшоне. Несколько секунд спустя Хиггинс услышал сдавленные всхлипы.

— Ты что, плачешь там, Твоя Светлость?

— Отвали! — голос Даны прозвучал глухо из-под куртки. — Тебе-то какое дело?

— На самом деле — никакого. Но может, расскажешь, почему. Вдруг полегчает.

— Тетушка Агата… — Дана яростно сбросила «капюшон» с лица. Слезы на ее щеках смешивались со каплями дождя. — …не только вложила в эти акции все свои сбережения, но еще и взяла кредит в Золотоносном Хоббит-Банке под залог нашего фамильного дома! Если я не смогу вернуть эти деньги, то и она, и мои сестры окажутся на улице!

— Сколько же вы должны?

— Сто тридцать шесть рублей золотом.

— О-хо-хо! Вот это тебя угораздило, Твоя Светлость! Даже если тебя саму продать, не наберется и сотая доля этой суммы!

— Спасибо за поддержку! И как мне теперь быть?! В Таунице таких денег за сто лет не заработать!

— Ты можешь попробовать выбить их из Кадмуса. Разумеется, после того, как я стрясу с него мои долги. Хотя не удивлюсь, если Гусь уже давным-давно спустил все на выпивку и шлюх.

Закрыв лицо ладонями, Дана отвернулась. Дождь неприятно заливался за воротник куртки. Ее любимое бело-синее платье выглядело теперь грязной тряпкой. Кобыла лорда Генри вяло плелась вслед за телегой. Сидящий верхом виконт ехал, понуро опустив свою голову.