Героика. Сага о не очень хороших людях

Глава 2.16

Тиканье метронома становилось невыносимым. Громкое и неотступное, оно вырывало его из объятий сна, сводя с ума монотонным звучанием.

Он поднял веки и зажал уши руками. Это не помогло. Уставившись в окружающий его мрак, он распахнул рот в немом крике.

Его внимание привлек тусклый свет, сиявший справа от его лица. Поднеся к глазам руку, он увидел, что к запястью привязана призрачная лента. Бесплотная и полупрозрачная, она трепетала и колыхалась, словно находилась в другом мире. Ее очертания слагались из мерцающих голубых линии. Посередине тянулась огненная надпись.

«Феофан Шмыгл».

***

— Такими темпами, — проворчала Дана, — я точно подхвачу воспаление легких!

Слова вылетали из ее рта вместе с облачками пара. Дрожа как осиновый лист, девушка сновала туда-сюда, лишь бы хоть чуточку согреться.

Длинный коридор окончился просторной комнатой, омытой приглушенным белым светом. Низкое зимнее солнце заглядывало в высокие окна, занимающие всю западную стену. Подойдя ближе, Хиггинс выглянул наружу. За расписанным морозными узорами стеклом виднелись мутные очертания заснеженных гор. Между ними и зданием, в котором находился коротышка, зияла черная пропасть.

— Мы словно перенеслись далеко на Север, — задумчиво произнес он.

Светлые кирпичные стены украшали масляные картины. Вставленные в позолоченные рамы, они изображали сцены баталий, или же зарисовки рыцарских турниров, где ломали копья закованные в доспехи всадники.

В дальнем конце комнаты темнело жерло камина. Дрова внутри него не горели. В углу журчал декоративный фонтанчик и высился роскошный сервант, заполненный бутылками и кубками.

— Живут же люди, — оглядывая обстановку, философски заметил Хиггинс.

Центр помещения занимал круглый стол. Изготовленный из дорогой древесины, он мог вместить на себе обед для целой роты. На покрытой лаком столешнице была изображена карта мира. Кривые темные линии пересекали материки и острова, обозначая границы между странами. Столицы и значимые города были отмечены рисунками крепостей, кораблей или караванов. К каждому государству, к каждой столице, к каждой реке, морю или океану прилагалась каллиграфическая подпись с его именем.

— Похоже на язык северян, — заинтересованно сказала Дана. Приблизившись к столу, она осторожно водила пальцами по ветвистым торговым путям, руслам рек и очертаниям королевств, одними губами читая их названия. — Но не совсем. Выглядит как устаревшее наречие.

— Октавия? — произнесла она чуть позже. — Впервые слышу о таком месте. Жаль, что в Академии нам преподавали историю всего в одном семестре. Оно изображено там, где сейчас Разруха.

Немного помедлив, магиняпродолжила удивляться:

— Сколько лет этой карте? Империя на ней больше в два раза. И столица вовсе не Вальгрен, а Серебряные холмы...

— Да к черту твою географию, — не вытерпел заскучавший Хиггинс.

Со смачным шлепком сазан плюхнулся прямо на карту. Дану передернуло от такого вопиющего кощунства. Сбросивший с себя рыбу коротышка уселся на стоящий рядом стул и закинул обе ноги на столешницу.

— Благодать! — промурлыкал он, раскачиваясь на задних ножках.

Вокруг стола были расставлены и другие стулья. Почти все они пустовали, за исключением одного.

Во главе карты расположилось массивное и богато отделанное кресло. Напоминающее трон, оно был воистину огромным — под стать сидевшему на нем мертвому телу.

Закованный в сталь гигант полулежал, откинувшись на высокую спинку. Вороненые латы с золотой каймой облекали его от шеи и до пят, делая похожим на холм из черного металла. Безмолвный и неподвижный, человек выглядел давным-давно умершим. На его голову была надета кованая маска с изображением бородатого мужского лица. Поверх нее вздымалась черная корона, утыканная высокими колючими шипами.

— Занятный экземпляр, — пробормотал Хиггинс, убирая со стола свои ноги.

Его взгляд остановился на мече, что висел на поясе гиганта. Длинный и тяжелый клинок был упрятан в обвитые золотым орнаментом ножны. Хиггинс обошел стол и алчно потянулся к лакомой добыче.

— Стой! — воскликнула Дана, но было поздно.

Уже мысленно относивший меч в ломбард коротышка не заметил движение рядом со своим ухом. Бесшумно подняв ладонь в стальной перчатке, мертвец отвесил незадачливому вору затрещину.

— АЙ! — отлетев в сторону, Хиггинс шлепнулся на пол. Распластавшись «звездочкой», он по инерции проехал несколько футов на брюхе, как пингвин.

— Боже! — в ужасе воскликнула Дана. — Ты только посмотри, что наделал!

Закованный в броню мертвец на ее глазах возвращался к жизни. Упершись о подлокотники руками, он медленно поднялся со стула. Издавая скрежет металлических пластин, великан горделиво распрямил спину, оказавшись не менее семи футов ростом. Шипастая корона возделась к потолку. Железная личина повернулась в сторону непрошеных гостей.

— Я — ГАЛЬДЕР СКИТАЛЕЦ! — пророкотал гигант, словно буря. — ВЕЛИКИЙ КОРОЛЬ ОКТАВИИ!

Прорези для глаз в его маске вспыхнули кроваво-красным светом. Ударившая Хиггинса ладонь легла на рукоять меча-бастарда.

— Ай-яй-яй-яй-яй!!! — в ужасе попятилась Дана.

Избитый коротышка стонал, схватившись за голову.

Неожиданно вокруг стало темнее, будто за окнами наступил вечер. Непонятно откуда налетел дикий, неистовый ветер. Гуляя по комнате и раскачивая картины, он пронизывал до мозга костей и собирался в маленькие вихри. Скиталец возвышался впереди изваянием из золота и ночи. Дыры на месте его глаз пылали, словно две багряные звезды. Потянув за рукоять меча, он медленно извлек его из ножен. Лезвие клинка было угольного оттенка — выкованное из того же металла, что и корона. Оба они мерцали черным светом — гораздо чернее, чем сгустившийся вокруг гиганта полумрак.

— КТО ОСМЕЛИЛСЯ ПОТРЕВОЖИТЬ МОЙ ПОКОЙ?! — вновь загрохотал голос. — ОТВЕЧАЙТЕ, ИЛИ УМРЕТЕ СТРАШНОЙ СМЕРТЬЮ! СЧИТАЮ ДО ТРЕХ! ОДИН! ДВА! ТР... Ого! Вот это сазан!

Ветер стих так же стремительно, как и начался. Померкнувший было день зажегся вновь, разгоняя по углам вечерние тени. Мгновенно позабыв о своих угрозах, король с восхищением разглядывал лежавшую на столе рыбу. Та глазела на него в ответ обреченным взором.

— Ты только погляди, какой красавчик! — с уважением покачал головой великан. — У нас в Октавии мы называем таких «речной хряк».

— В Империи примерно так же, — поморщившись, ответил Хиггинс. Встав на ноги, он до сих пор корчил рожи от боли. — Мы говорим «водяной боров».

Меч и корона Скитальца перестали мерцать. Спрятав оружие, гигант вышел из-за стола и встал, опираясь на клинок в ножнах, как на трость. Красные огни потухли, и железная личина смотрелась теперь старой и печальной.

— Надело таскать на себе это барахло! — взявшись рукой за край маски Гальдер стащил ее с головы и швырнул как можно дальше в угол комнаты.

— Ого! — дружно протянули Дана и Хиггинс.

За личиной скрывался голый человеческий череп. Украшенный сверху короной, он улыбался гостям щербатыми челюстями, в которых не хватало нескольких зубов.

— Привет! — сказал мертвец дружелюбно. Голос его смягчился и больше не звучал, как удары кузнечного молота в медный таз.

— Доброго дня и вам, Ваше Величество, — сделала реверанс благовоспитанная Дана.

— Можете не приседать, — снисходительно махнул рукой гигант. — Как уже говорилось, меня зовут Гальдер Скиталец. Я — король Октавии. Точнее, им был, пока не повстречал этого засранца Шмыгла.

— Могу заметить, что для иноземца вы прекрасно владеете языком Империи, — сказала магиня.

— Еще бы, — фыркнул скелет, — в свое время я завоевал ее половину. Жаль, что потом все сожгло Катаклизмом.

Он тяжело вздохнул, будто вспомнив о чем-то печальном. Подойдя к окну, король взглянул на дымчатые горы, украшенные шапками белого снега.

— Я пролетал над Октавией сразу после его удара, — с тоской произнес Гальдер. — Катаклизм сжег мою родину дотла. Даже небо в тот день было огненно-красным, словно на нем отпечаталось его пламя.

Он обернулся и вновь подошел к столу:

— Встреть я вас лет двести назад, вы были бы уже мертвы. Но за прошедшие годы я как-то смирился и больше не испытываю ненависти к имперцам. В конце-концов, это ведь мы на вас напали первыми, а не наоборот...

— Как так вышло, что ты вроде бы король и в то же время — нет? — быстро перевел разговор с опасной темы Хиггинс.

— Долгая история... — скривился Скиталец. — Но если вкратце, то однажды мне вздумалось стать бессмертным. Тотчас же нашелся колдун, который пообещал мне исполнить мое желание, если в обмен я подарю ему одного раба на его выбор и забуду имя одного человека из тех, кого я тогда знал...

Устав стоять, он снова бухнулся в свое кресло. Позолоченный стул жалобно заскрипел под его весом. Не обращая внимания, Скиталец отклонился назад и забросил обе ноги на столешницу точно так же, как это делал коротышка.

— В тот день я изрядно напился, — продолжил он как ни в чем не бывало, — и, недолго думая, ударил с колдуном по рукам. И ведь эта скотина не соврала. Просто умолчала о некоторых деталях.

Гальдер злобно клацнул челюстями, явно вспомнив о чем-то неприятном. Дана и Хиггинс с опаскою внимали.

— Он действительно сделал меня бессмертным! — прорычал скелет и обвел самого себя ладонью. — Сперва отравил ядом, а затем воскресил вот в этом обличье! То есть, ты ведь не можешь умереть, если уже мертвый?!

Оба невольных слушателякак по команде кивнули.

— Но что хуже всего, — продолжал в негодовании Скиталец, — это тот, кого чертов некромант выбрал себе в рабство. Знаете, кто им был?!

— Кажется, я догадываюсь... — ответила девушка.

— Верно! Это оказался Я САМ! Он наложил на меня заклятие, подчинившее мой разум его воле. Я стал его рабом и начал носить эту маску, дабы мои подданные не выяснили, в чем дело. Затем колдун назначил самого себя на должность «тайного советника» и начал негласно править от моего имени.

— Так вот в чем дело. Ты остался королем, но лишь формально.

— Ага. Поначалу все было даже неплохо. Шмыгл понаоткрывал кучу шахт. Руда ведь лежит под землей, и мертвые тоже лежат под землей. Следовательно талантливый некромант может выведать у вторых, где находится месторождение первой. Денежки потекли рекой: в жизни не видел столько золота… Но затем он показал свою истинную натуру и начал убивать людей. Сжигал их заживо на кострах за косой взгляд, за нечаянно брошенное слово… Мой бедный октавийский народ, — с сожалением опустил голову Гальдер. — За то зло, что этот мерзавец им причинил, они прозвали его Чернокнижником...

— Прошу прощения, — тактично подала голос Дана, — хотелось бы уточнить, речь о том самом Чернокнижнике из детской сказки?!

— Ага. Его настоящее имя было Феофан Шмыгл. Когда-то он состоял в вашем Потустороннем университете. Только цыц — это большая тайна!

— Шмыгл? Но ведь это же?..

— Да, — загоготал Скиталец, — это фамилия, которую носят хоббиты. «Великий Чернокнижник» был три фута ростом.

Он мечтательно уставился в потолок, застигнутый нахлынувшей ностальгией.

— А ведь я хотел пристукнуть его при первой нашей встрече... Что же я тогда передумал?

— Какая ужасная история! — воскликнула тронутая до глубины души магиня. — Ваше Величество! Неужели нет способа снять это жестокое заклятие?!

— Вообще-то есть, — вернулся в реальный мир мертвый король. — Шмыгл решил поиздеваться надо мной после нашей сделки. В соответствии с договором он при помощи черной магии заставил меня забыть имя одного человека. Затем он сказал, что если я его вспомню, то тотчас же снова стану свободным.

— И в чем же заключается проблема?

— В том, что я понятия не имею, кем был этот человек. Шмыгл постарался на славу. Он удалил из моей жизни не только его имя, но и вообще все, что было с ним связано.

— Я надеялся, что заклятие выветрится после смерти Шмыгла, — добавил король понуро, — но оказалось — хрена с два! Даже теперь, когда кости Чернокнижника пылятся в соседнем зале, наложенная им магия все равно принуждает меня торчать здесь и охранять его покой.

Угрюмый, как туча, Скиталец опустил голову, бормоча себе под отсутствующий нос. Наконец, как следует поостыв, он вновь обрел благостное расположение духа.

— Ладно, — сказал Гальдер, вновь посмотрев на гостей, — вернемся к вам двоим. Раз вы оказались здесь, то значит, догадались уничтожить вонючую книгу. Разгадали одну из «величайших» загадок Шмыгла. Поздравляю! За двести лет вы — вторые, кто это сделал!

— Не то, чтобы догадались, — скромно потупилась Дана. — Скорее это вышло случайно.

— Что это за остров? — спросил Хиггинс. — Как он оказался на озере Ферн?

— Это резиденция Чернокнижника, — охотно пояснил король. — Когда-то она находилась у восточного побережья Октавии в Холодном море. Еще будучи живым, Шмыгл завещал мне в случае его гибели спрятать здесь его тело, а затем встать на его страже.

— Но зачем? — задумчиво поскреб бороду коротышка.

— Ему хотелось обезопасить свои останки после смерти. Будучи опытным некромантом, Шмыгл понимал, что его можно будет воскресить из его скелета. Поэтому он окружил свое логово особым магическим барьером. Как только я доставил сюда его труп, барьер автоматически телепортировал весь остров из Холодного моря в новое безопасное место. Таким образом убившие Шмыгла лишались возможности стереть его кости в порошок и развеять над ближайшим болотом.

Скелет ткнул в Хиггинса пальцем.

— Не знаю, о каком озере Ферн ты сейчас толкуешь, но, скорее всего, оно и было этим «безопасным местом».

— Но для чего понадобились все эти чудовища и ловушки? — не унимался коротышка.

— Они охраняют могилу Чернокнижника. Сейчас мы находимся в подземном лабиринте, вырытом под местной горой. Лабиринт делится на отдельные секции, в каждой из которых находятся свои монстры и загадки. Шмыгл называл их «Залами Испытаний».

— Прошу прощения, Ваше Величество, — изумилась Дана, — но вы действительно только что сказали «подземном»?!

— Вам не послышалось, миледи. Не удивляйтесь, если некоторые из увиденных вами Залов выглядели, как красивые комнаты, сады под открытым небом или что-то в этом роде. Это иллюзии, созданные магией. На самом деле все это время вы блуждали в подгорных пещерах.

Раскинув в стороны обе руки, король обвел ими окружающую комнату:

— Даже это помещение — всего лишь иллюзия. Взгляните на эти окна. Они не настоящие, как и пейзаж за ними. Я сам уже не помню, что здесь истинное, а что фальшивка.

— И сколько же здесь таких Залов? — спросила девушка.

— Несколько десятков. Перемещаться из одного в другой позволяет летающая книга.

— «Уморительные загадки для бездельников всех стран, возрастов и сословий»?

— Она самая, — с нескрываемым отвращением ответил Гальдер. — Мерзкая разумная вещица, созданная Чернокнижником еще при жизни. В ней-то и заключается главная подстава этого места.

— Подстава? — насторожился Хиггинс.

— Дело в том, — пояснил Скиталец, — что книга объединяет Залы Испытаний в бесконечный цикл. Как только вы прошли бы последний из них, она снова отправила бы вас в самый первый. И так до бесконечности. При этом каждые двенадцать часов Залы откатываются в свое первоначальное состояние. Разгаданные загадки и сработавшие ловушки перезаряжаются, а убитые монстры воскресают. Из нового остаются только трупы сгинувших неудачников. Так что вам пришлось бы возиться со всеми этими прелестями заново.

— Так вот почему на обложке была нарисована змея, кусающая свой собственный хвост, — осенило Дану.

— Ага, — ухмыльнулся скелет. — Кольцо — это символ бесконечности. Задумка Шмыгла заключалась в том, чтобы угодивший в лабиринт человек блуждал здесь по кругу, пока не умер от голода или ран.

— Но раз мы беседуем сейчас с вами, то значит, избежали этой участи?

— Именно! — кивнул Гальдер. — Единственная значимая вещь на этот острове — это могила самого Чернокнижника. Она спрятана за пределами кольца из Залов. Попасть к ней можно только уничтожив летающую книгу. Которая, кстати говоря, через двенадцать часов тоже возродится. Но уничтожить ее можно лишь при помощи черной магии.

— Че-черной магии?! — оцепенела Дана.

Взгляд девушки невольно опустился на корзинку, висевшую на сгибе ее локтя. Из-под приоткрытой крышки выглядывал сборник кулинарных рецептов профессора Омальдо. По щеке магини сбежала холодная, как лед, капля пота. Утерев ее ладонью, она усилием воли заставила себя опять вслушаться в речь короля.

— ...таким образом Шмыгл отсеивал случайных людей, забредших на его остров, — не заметив случившееся, продолжал гигант. — К его останкам может пробраться только другой черный маг. Впрочем, раз уж вы здесь, то не мне вам об этом рассказывать.

Нехотя встав, Гальдер обернулся. Позади его кресла в стене высилась закрытая дверь. Сбоку от нее стояла мраморная подставка-колонна, вроде тех, на которых хранят дорогостоящие вазы. Она была пуста, не считая внушительного слоя пыли.

— Этот проход ведет к могиле Феофана Шмыгла, — недобрым голосом пояснил мертвец, — но дверь не откроется, пока вы не поставите на пьедестал вот эту корону.

Подняв к голове указательный палец, он постучал по одному из вытянутых шипов.

— Это последняя преграда к телу «великого» Чернокнижника, — Скиталец обернулся к своим собеседникам. — А я, стало быть, финальное испытание на вашем пути.

— В смысле, испытание? — ощущая неладное, насторожился Хиггинс. — Что нам нужно сделать, чтобы ты отдал свою корону?

Пустые глазницы короля снова хищно вспыхнули багряным светом. Как будто ожидавший этого вопроса Гальдер надвинулся на гостей. Его и без того внушительная тень внезапно резко выросла в размерах. Как сеть накрывает пойманную рыбу, она накрыла с головой Дану и Хиггинса.

— Так... Сущие пустяки, — беззаботным голосом произнес закованный в латы мертвец. — Вам всего лишь нужно одолеть меня в сражении.