Гений Медицины. Том 3

Глава 9

Ситуация сложная. Самое главное, сделано всё это точно не случайно. Ольга Петровна влюблена в Соколова, и хотя уже каждому ежу понятно, что он её использует — она всё равно верно исполняет все его приказы.

Костылев, хоть и был напуган штрафными санкциями от клиники, наверняка сообщил Соколову, что их план раскрылся. И Роман понял, что я передам это Зубову.

А по его плану мы с наставником должны были опозориться на конференции. И он продумал новый план.

Подговорил Ольгу Петровну закрыть меня в палате, чтобы я не успел ничего сообщить Михаилу Анатольевичу. Хитро. И даже не подумал о том, что рискует в таком случае жизнью пациента…

Стоп. А ведь гипогликемическую кому в условиях стационара и тщательном контроле за пациентами получить не так-то просто. А это означает, что она, скорее всего, вызвана искусственно. Тоже действиями главной медсестры. Пациенту ввели инсулин, причём в довольно большом количестве. А это уже уголовное преступление, умышленное причинение вреда!

Жесть… Ради устранения меня они были готовы пожертвовать другим человеком! Идиоты!

Но с ними я потом разберусь. Для начала надо выбраться из палаты.

Есть несколько вариантов. Взять телефон у самого пациента, или у его соседей. Палата на четырёх человек, заняты три койки. Но есть одно но. Это простолюдины. Вспоминая Николая, телефонов у них, скорее всего, нет. К тому же они спят. Будить их ради вопроса: «есть ли телефон?» не хочется.

Второе решение. Дождаться, пока в палату не придёт санитарка. Тоже не вариант, Ольга Петровна могла предупредить, чтобы здесь сегодня пол не мыли. А если сегодня смена Ирины с утра, то и предупреждать не надо. И так не помоет.

Я решил выйти из ситуации менее изящно. Вскрою дверь, потом починю. Это удалось сделать быстро, и практически бесшумно.

После чего я разыскал Свету, велел поставить пациенту капельницу с глюкозой, а сам направился в ординаторскую. Пациента направлю в реанимацию, но это дело может чуть подождать. Ведь я уже стабилизировал его состояние.

— Константин, где вы ходите! — воскликнул Михаил Анатольевич. — Вроде вещи ваши здесь, а вас не мог найти. И никто не знает, где искать. Мы же хотели обсудить доклад до телеконференции. Я специально пришёл пораньше…

— Плану придётся претерпеть изменения, — отозвался я. — Вам надо кое-что знать.

В следующие десять минут я рассказывал наставнику про всё, произошедшее за этот вечер и утро. Чем больше я рассказывал, тем сильнее Зубов выпучивал глаза от шока.

— Вы уверены? — протянул он, когда я закончил. — Ну… во всём этом?

Кажется, в таком состоянии я наставника ещё никогда не видел.

— К сожалению да, — кивнул я. — Поэтому никакого медицинского прорыва не было. И рассказывать этот случай на телеконференции точно не стоит.

— Так мало того, ещё и пациента чуть на тот свет не отправили, — наставник никак не мог прийти в себя. — А я даже ничего не замечал…

Зубов выглядел потрясённым, и никак не мог сообразить, что же ему делать дальше. Телеконференция уже через полтора часа. Через полчаса придут остальные интерны.

Интересно, на что вообще рассчитывала Ольга Петровна, когда соглашалась участвовать во всём этом? Неужели она действительно не поняла, что является расходным материалом, и что после совершённого преступления ей несдобровать?

Это ведь действительно было умышленное нанесение вреда пациенту.

— Я позвоню майору Громову, и ещё раз проверю пациента, — ответил я. — А вы приведите сюда Ольгу Петровну. Костылева пришлось выписать вчера, в ответ на информацию. Но он был всего лишь исполнителем. А заказчик — Соколов, выход на которого есть у медсестры.

— С тех пор, как у меня появились интерны, голова идёт кругом от этих интриг, — вздохнул наставник. — А до этого так спокойно работали. Понял, так и сделаем.

Последнее время наставник и шутить меньше стал. Надеюсь, с решением этих проблем все наладится, и он вернется в привычное русло.

Мы разошлись по отделению. Я позвонил Громову и вызвал его в клинику. Майор уже лишних вопросов не задавал.

Затем я вернулся к пациенту с сахарным диабетом и заполнил направление в реанимацию. Строго говоря, это было уже необязательно, чувствовал себя он значительно лучше, и даже пришёл в сознание.

Магия и правильные действия творят чудеса. Но по правилам его всё равно нужно было перевести.

Закончив с больным, я снова вернулся в ординаторскую, где уже сидела Ольга Петровна. Помимо неё там были Шуклин, как ни в чём не бывало зевающий на диване, Лена и Никита. Полный набор.

— Так, времени мало, — засуетился Зубов. — Никита, бери Тарасову, и идите на другой этаж. Там сами разберётесь. Шуклин…

— Пусть пока останется, — произнёс я. — К нему тоже есть пара вопросов.

Павел напрягся. А он думал, что его исчезновение с дежурства пройдёт бесследно?

Наставник кивнул, и мы молча подождали, пока растерянные Лена и Никита не выйдут из ординаторской. Затем перешли к разборкам.

— Майору Громову я уже позвонил, — сообщил я. — Скоро будет.

— А зачем полиция? — напряжённо уточнил Шуклин. — Я ничего такого не сделал!

Я проигнорировал его вопрос, собирая воедино все детали пазла в голове. Майору Громову передадим медсестру. Я уже один раз закрывал глаза на её серьёзную выходку. На интригу с Морфином. После этого серьёзно с ней говорил и дал ей ещё один шанс.

Мало того, что она им не воспользовалась, так ещё и умышленно нанесла вред пациенту. Такое уже спускать с рук нельзя.

— Константин, уже через сорок минут телеконференция, — отводя меня чуть в сторону, сообщил Зубов. — И я не представляю, что делать.

— Я подготовил вам доклад, — ответил я. — Метод лечения гематологический заболеваний путём воздействия магии на кроветворные органы. Вот, держите.

Достал из сумки подготовленный доклад. Клочок что-то интенсивно искал в телефоне, так что даже не обратил на меня внимания.

— Вы просто спаситель, — выдохнул Михаил Анатольевич. — И я считаю, что читать его должны вы лично.

А вот это было очень неожиданно. Зубов несколько раз настойчиво делал акцент на том, что позволить мне выступить на конференции он не может. А теперь вдруг сам это предлагает.

— Вы же говорили, что это невозможно, — напомнил я.

— Говорил, — согласился Зубов. — Но после всего произошедшего моё мнение изменилось. Я сам не подумал, что нужно сделать запасной доклад. И тему эту плохо знаю, даже если ознакомлюсь — на вопросы ответить не смогу. Поэтому пойдёте со мной, представлю вас, как перспективного будущего терапевта.

Это было очень хорошей новостью. Телеконференция меня интересовала давно, и попасть на неё я хотел довольно сильно. Уже строил планы, как осуществить это в будущем, но наставник приготовил такой вот сюрприз.

— Тогда до начала конференции нужно успеть всё разобрать тут, — заявил я. — Итак, Павел, почему вы отсутствовали в ординаторской на дежурстве?

Шуклин, который надеялся, что про него все забыли, вжал голову в плечи.

— Я просто в туалете был, — ответил он. — И задержался там…

Я проверил его несколькими аспектами. Он испугался, но на удивление не врёт. Я был уверен, что его тоже подговорила или медсестра, или связался Соколов. Но нет, эта безалаберность была чисто Шуклинской. В туалете засел. Гениально!

— Подобные заседания впредь прошу проводить дома! — заявил Зубов. — А не на дежурствах. Сколько у вас ещё осталось?

— Два, — Павел опустил взгляд. Уже понял, что количество снова увеличится.

Наставник всеми силами пытается сделать из непутёвого интерна врача. А Шуклин всеми силами сопротивляется.

— Пять, — отозвался Зубов. — Всё, идите к Никите, он даст вам работу на сегодня. И постарайтесь сегодня больше меня не бесить! Хотел бы птенцом шелудивым назвать, но и этого звания вы сегодня не достойны!

— Если б это от меня зависело, — буркнул Шуклин, и скрылся за дверью.

Осталась Ольга Петровна. Она гордо держала голову, хоть и пыталась спрятать от меня взгляд.

— Вы понимаете, что из-за ваших действий мог пострадать человек? — обратился я к ней.

— Ну не пострадал же, — отозвалась она. — Вы его спасли, вы герой. Что вам ещё от меня надо?

— Ольга Петровна, вы же пятнадцать лет на нашем отделении, — удивлённо проговорил Зубов. — Что с вами приключилось? Почему вы вдруг стали… совершать такие необдуманные поступки?

Соколов с ней приключился. Ловелас и редкий манипулятор.

— Я сделала это ради любви, — подтверждая мои слова, ответила медсестра. — И ни о чём не жалею. Роман заслуживает быть здесь заведующим отделением, ясно вам! Ради этого я готова что угодно выполнить!

Ух ты, так вот какие амбиции у Соколова, оказывается. Да, Соколов, губа не дура!

— Собственно, в своих делах она признаётся, дальше с ней разберётся майор Громов и полиция, — подытожил я. — А отделению потребуется новая главная медсестра.

— А что делать с Соколовым? — спросил наставник. — Придушить собственными руками?

Он до сих пор был слегка растерян, поэтому спрашивал мой совет.

— Оставим это как запасной вариант, — усмехнулся я. — А так я знаю, что надо сделать.

Я перевёл взгляд на медсестру. Хотя у неё нескоро теперь появится возможность связаться с Романом, лучше, чтобы она была не в курсе наших планов.

Зубов поймал мой взгляд, и торопливо кивнул.

Вскоре приехала полиция, и мы объяснили ситуацию. Ольгу Петровну забрали. Скорее всего, сидеть ей теперь долго.

Михаил Анатольевич изнывал от нетерпения, что же я придумал с Соколовым, но уже пора было идти на конференцию, поэтому разговор пришлось отложить.

Истерику Ирины Антон слушал уже второй день. Сколько раз уже пожалел, что решил вообще попросить помощи у сестры! Но план, чтобы отомстить Боткину за все унижения, был настолько притягателен.

Когда Антон учился на пятом курсе академии, про него внезапно разошёлся слух, что он болеет венерическим заболеванием. Причём не одним, а целым букетом.

Из-за этого с девушками до конца академии не везло. Да и друзья начали его сторониться. Путём сложных манипуляций он выяснил, что источник слухов — это Боткин. Которого он вообще лично не знал!

За что он так поступил — Антон не знал. Но спустя несколько лет, уже работая в лучшей клинике города, внезапно снова встретил Константина. И самоё обидное, тот вёл себя так, словно вообще не помнил Антона!

Сначала Антон решил ему подыграть. Они словно впервые познакомились, и Боткину почти удалось навязать дружбу. Антон собирался заставить его сломать ему ногу, а потом, разумеется, обвинить в этом. Это бы принесло Косте немало проблем.

Но план не удался. А азарт наказать гнусного Боткина за все страдания в академии, только разыгрался. И поэтому в ход пошли новые планы. И остановиться было уже невозможно.

— Ты меня слышишь вообще! — капризно выдернула его из размышлений Ирина. — Я жалуюсь, вообще-то! Он на меня даже толком не посмотрел. А выглядела я шикарно!

— Не сомневаюсь, — растерянно ответил Антон.

— Братик, всё, с меня хватит, — Ирина затрясла его за руку. — Ты слышишь? Я ухожу. Я больше не буду этим заниматься. Хватит с меня. Всё.

— Ты пойдёшь к заведующему отделением терапии, и заявишь, что к тебе приставали в грязной форме, — решение пришло в голову само собой.

Это не изначальный план, нет. И в этом плане даже Шуклин не нужен. Зато Боткину проблем всё равно доставит.

— Чего? — сестра посмотрела на него шокированным взглядом. — Ты в своём уме, брат? Ты понимаешь, что ты предлагаешь мне сделать?

— Пойдёшь и скажешь, — повторил Антон. — А Шуклин будет свидетелем. В высшем обществе подобное поведение — это клеймо на всю жизнь. Его не только уволят. У меня появится причина вызвать его на дуэль.

— Братик, а можно без этого обойтись? — напряжённо спросила Ирина. — Не хочется мне…

Но он её уже не слушал. Этот план даже лучше первоначального! Он не только унизит Боткина в ответ, но и вызовет его на дуэль. И как минимум покалечит.

На конференцию были приглашены несколько заведующих от нашей клиники. Из знакомых я сразу же увидел Михаила Тарасова — отца Лены.

— Доброе утро, — коротко кивнул я ему.

Тот перевёл на меня взгляд, и его глаза округлились от удивления.

— Боткин? — он чуть не взвизгнул. — А вы что тут делаете?

— Будет читать доклад, — ответил за меня Зубов. — Он подготовил интересную тему, поэтому я взял его на выступление.

— Интерн имеет право читать здесь доклад? — поджав губы, уточнил невролог.

— Имеет, если разрешает организатор, — за нашими спинами раздался властный голос Марии Михайловны. — А она разрешает. Ведь этот интерн является помощником организатора. Раз уж вы здесь, Константин, помогите с организационными моментами пожалуйста.

Я кивнул и принялся помогать Марии Михайловне.

Женщина выглядела сегодня великолепно. Она надела чёрное классическое и очень изящное платье, чуть подраспутила волосы и накрасила губы ярко-красной помадой.

Интересно, связан ли её облик с вчерашним предложением? Сегодня в таком случае я соглашусь на чай.

Безмолвный Матвей подключил мониторы, раздал всем наушники с микрофонами. Я положил перед каждым участником папку со списком докладов. И телеконференция началась.

Разумеется, в телеконференции я участвовал впервые в жизни. Но всё оказалось очень просто. Перед нами в конференц-зале был натянут большой экран, куда выведены по несколько врачей из зарубежных клиник. Речь их автоматически переводилась нам на русский язык. А наша речь, в свою очередь, на их языки.

Под телеконференцию выделили два часа, за это время надо было прослушать шесть докладов. От нашей клиники два, от других по одному. Десять минут на доклад, десять минут на обсуждение. Всё строго.

Первым как раз был доклад от нашей клиники, от отделения неврологии. Михаил Тарасов рассказывал про случай инсульта, с редким синдромом иностранного языка. Какой знакомый случай…

— Теперь понятно, почему он совершенно не обрадовался вашему появлению, — шепнул мне Зубов. — Это же ваш случай. Вы распознали инсульт, и вы спасли пациентку.

— Мне не жалко, — пожал я плечами. — Это и правда интересный случай, так что пусть рассказывает, если хочет.

Доклады других стран были тоже весьма интересными. Особенно мне запомнился случай из австралийской клиники. Там был пациент, который на спор съел геккона. Из-за чего заразился сальмонеллёзом, и едва не умер. Коллеги с трудом смогли его вытащить.

Когда наступил мой черёд, я рассказал подготовленный доклад про будущее в гематологии, и про лечение несколькими аспектами сразу. И доклад произвёл фурор.

Меня просто завалили вопросами и уточнениями, потратив на это не десять минут, а почти полчаса. Коллеги из нашей клиники тоже не отставали.

— Если то, что вы сообщили в своём докладе, правда — тогда вы измените ход современной медицины, — заявил коллега из Франции. — Я предлагаю оформить вам эту идею в виде научной статьи. Это должны знать все лекари.

— Я непременно этим займусь, — кивнул я.

— Запомните мои слова, перед нами будущий гений медицины, — добавил другой коллега, из Германии.

Я и сам собирался знаться статьёй, но не думал, что выступление произведёт такой ажиотаж. Конференция в итоге задержалась, но это стоило того. Мне было приятно такое внимание.

— Во второй половине дня жду вас у себя, — как бы невзначай напомнила Мария Семёновна, когда все уже начали расходиться.

— Я помню, — улыбнулся я.

Зубов выглядел очень возбуждённым.

— Константин, это правда был фурор, я даже не ожидал! — торопливо произнёс он. — Если заболевания крови и правда можно будет лечить магией… Да вы хоть понимаете, как это перевернёт весь мир!

Я-то как раз понимаю. И это так не только с болезнями крови. С помощью магии можно разобраться со многими заболеваниями.

Мы вернулись в отделение и сразу же увидели возле поста медсестры двух человек, одетых в белые костюмы химической защиты.

— Это ещё кто? — нахмурился Зубов.

— Михаил Анатольевич, это я вызвала, — к нам подбежала медсестра Анна. — В отделении видели крысу!

Вот чёрт. Клочок. Что ты опять устроил?

— Михаил Анатольевич, — этого всего словно было мало, и к нам подбежала ещё и Ирина. — Простите, я не могу больше молчать. Константин ко мне приставал!