Гений Медицины. Том 3

Глава 6

Вот так прочитал лекцию! Даже названия произнести не успел.

— Что случилось? — спокойно спросил я у Костылева. — За что вы собрались меня увольнять?

У пациента таких полномочий не было в любом случае.

— Да потому что вы садист! — он был просто в бешенстве. Но за этим бешенством я легко разглядел обычный страх. — Вы мне собрались кость иглой тыкать! Да себе эту пункцию сделайте!

Так, стало понятно, что такая реакция у Костылева из-за назначенной мною стернальной пункции. Это была обязательная диагностическая манипуляция, чтобы подтвердить острый лейкоз, и определить его разновидность.

— Так, прежде всего, пациентам нельзя заходить в ординаторскую, — пришёл в себя Зубов.

Каждый раз он повторяет это правило, и каждый раз пациентам всё равно на это его высказывание. Вот и Костылев даже ухом не повёл.

— Разберитесь с вашим ненормальным врачом, — заявил он. — Или я жалобу напишу в министерство здравоохранения. Да что там, напишу самому императору! О том, что в вашей клинике пытают людей!

Вот это он разошёлся, конечно. Стернальная пункция — не самая приятная процедура, но всё-таки не пытка. Она выполняется под местной анестезией. Сначала пациенту проводится разрез кожи, а затем вводят иглу для извлечения образца костного мозга. Процедура длится всего несколько минут.

— Так, отправляйтесь назад в палату, я подойду к вам вместе с заведующим отделением, — строго ответил я.

Не хватало ещё, чтобы он тут собственные условия всем диктовал.

— Только пока не разберётесь — я ни на какие анализы не пойду! — решил поставить точку совершенно ненужной фразой пациент, и наконец, покинул ординаторскую.

— Теперь рассказывайте, — обратился ко мне Зубов.

Я коротко объяснил ситуацию, про очень плохой анализ крови при отсутствии жалоб. Наставник выслушал меня очень внимательно, задумчиво кивая.

— Вы всё сделали правильно, — заключил он. — Ошибка лаборатории, конечно, может быть, но такого раньше не случалось. Всё-таки у нас установлено самое лучшее оборудование. Если только человеческий фактор… Но тоже вряд ли, такого ни разу не было.

— Я выдал направления на повторный общий анализ крови, — ответил я. — По цито взяли с утра.

Как раз в этот момент в ординаторскую заглянула Ольга Петровна и передала мне нужный анализ. Я сразу же принялся его изучать. Показатели стали ещё хуже по сравнению со вчерашним днём.

Очень странно, такая быстрая отрицательная динамика… Совершенно не похоже на стандартную клиническую картину.

— Вот, повторный анализ, — продемонстрировал я результат Зубову. — Как видите, без стернальной пункции не обойтись.

— Вы уверены, что пациент не предъявляет никаких жалоб? — нахмурившись, уточнил Зубов. — Судя по его крови, у него их должно быть довольно много.

— Вчера вечером сказал, что неважно себя чувствует, но никаких подробностей не сказал, — ответил я. — Я тщательно осмотрел его диагностическим аспектом, но не нашёл даже малейшего подозрительного свечения.

А если точнее, я осмотрел его несколькими аспектами магии. И ни один аспект не стал мне сигнализировать о каких-то нарушениях.

— А с чем он в принципе лёг в нашу клинику? — спросил Никита.

— С давлением, — ответил я. — Поликлиника направила. Я и начал обследование, ориентируясь на этот факт. ЭКГ, УЗИ сердца, сердечные маркеры…

— И всё в норме? — спросил Зубов.

— Ну, небольшие отклонения есть, всё-таки артериальная гипертензия присутствует, — ответил я. — Но ничего критичного я не нашёл.

Да, на ЭКГ признаки гипертрофии левого желудочка, на УЗИ сердца небольшое уменьшение фракции выброса. Совсем незначительные изменения. Тем более, что давление повышается не особо сильно, и я уже подобрал комбинацию препаратов, которая должна с этим разобраться.

— Тогда это странно, — покачал головой наставник. — Тем более нужна стернальная пункция. А уже после этого гематолога вызывать.

Гематологическим аспектом я Костылева тоже осматривал. И тоже ничего. Он прямо-таки медицинская загадка!

— Так, тогда после лекции вместе отправимся к этому пациенту, и я лично объясню ему необходимость обследования, — решил Зубов. — А то жаловаться он тут собрался, тоже мне.

— Хорошо, — кивнул я. — Итак, тема моей лекции — история и суть лекарской магии.

Шуклин сразу скривился так, будто его утки за пациентами отправили убирать.

— Что можно интересного узнать про лекарскую магию, — буркнул он. — Ну есть она и есть. Всё равно в основном препаратами всех лечим. Даже узкие специалисты, ну вкачивают магию, а всё равно препараты назначают.

— В этом и суть моей лекции, — спокойно ответил я. — Итак, лекарская магия существует уже очень долго. Никто не может точно сказать, когда она появилась. Но две тысячи лет назад древнеримский врач Гален решил систематизировать знания о ней.

Лена перехватила мой взгляд и улыбнулась. Я понял её мысли. Когда мы ходили с ней в музей, она рассказывала практически то же самое. Про Галена и Гиппократа. Помнится, я спросил, чьей стороны придерживается она, и она с уверенностью ответила, что Галена.

Если я буду снова переворачивать мир медицины, возрождая лечение именно магией, то такие союзники мне очень нужны.

— Гален считается основателем лекарской магии, он классифицировал основные аспекты, понял суть магического центра у лекарей, продумал ритуал получения новых аспектов и способы усиливать имеющиеся, — продолжил я.

Хотя аспекты я открыл далеко не все. Тот же иммунологический аспект я открыть не мог, так как самого понятия иммунитета не существовало. Несколько других аспектов я также не открывал, это сделали лекари уже после меня.

— Других известным лекарем был Гиппократ, который считал, что лекарское дело должно развиваться по пути алхимии, — продолжил я. — Лечение с помощью алхимических препаратов. Эти два мнения конкурировали между собой.

— Гиппократ жил раньше Галена, как они могли конкурировать, — удивился Никита, с интересом слушавший лекцию.

Я заметил, что её с интересом слушали все. Даже ворчливый и вечно сонный Шуклин в этот раз не пытался поспать под шумок.

— Конкурировали не сами Гиппократ и Гален, а их пути развития медицины, — спокойно ответил я. — Один видел медицину через магию, другой — через алхимию.

— И видимо победил Гиппократ, раз сейчас вы так активно пользуемся таблетками, — буркнул Шуклин. — Хотя магия интереснее.

Ого, даже Павел решил встать на мою сторону. Тем лучше.

— Нельзя сказать, что победила одна сторона, — ответил я. — Ведь каждый врач решает для себя сам, какой точки зрения ему придерживаться. Просто в современном мире алхимии отдают гораздо больше внимания. И чтобы это исправить, я и подготовил эту тему.

Далее я расписал про преимущества лекарской магии, некоторые секреты её использования, и способы увеличить уровень аспектов. Уложился лекцией в тридцать минут, и при этом не одного заскучавшего слушателя не было.

— То есть, если ходить в храм Великого Ткача и медитировать, то можно увеличить уровень магии? — недоверчиво решил уточнить Зубов. — Сомнительно звучит.

— Так и есть, — заверил я. — Если будет время — попробуйте ради эксперимента проделать это в ближайший свободный день.

Не знаю, попробует ли он на самом деле или нет, но для начала вполне неплохо ввёл всех в курс лекарской магии.

После лекции все разошлись работать, а мы с Зубовым направились к Костылеву.

Соколов занял столик в любимой кофейне с видом на дворцовую площадь, заказал себе Лавандовый Раф и круассан с кокосом, и приготовился насладиться этим спокойным утром. Но не успел сделать и глотка, как зазвонил телефон.

Только бы не Ольга Петровна! Но реальность оказалась ещё хуже, звонил нанятый им аристократ. Наверняка хочет потребовать увеличения гонорара, хотя Соколов и так заплатил ему… ну очень много, мягко говоря.

— Алло, это Костылев Савелий Владимирович, — раздался в трубке шёпот нанятого аристократа. — У меня проблемы!

— Что случилось? — вздохнул Соколов.

— У меня собираются какую-то пункцию брать! Мы так с вами не договаривались! Ладно обследования, мне это действительно нужно было пройти из-за моих проблем с давлением. Но тыкать в меня иголками! — Костылев аж закашлялся от возмущения.

Соколов с тоской посмотрел на нетронутый кофе.

— Я не понимаю, в чём суть звонка, — вздохнул он. — Какие ещё тыкания иголками?

— Я вам русским языком объясняю, мне собрались делать пункцию, — ответил он. — А я прочитал в интернете, что это не самая приятная процедура, даже под анестезией! И что мне прикажете делать?

— За деньги, которые я вам заплатил — можете и потерпеть разок, — отрезал Соколов. — Ладно вам, уж не колоноскопию вам делать собрались.

— А что это? — напряжённо уточнил Костылев.

— Лучше вам и не знать, — усмехнулся Соколов. — Скажем так, это ФГДС, но с другой стороны.

На том конце трубки воцарилось молчание, а затем стал слышен какой-то стук в дверь.

— Долго ещё вы там будете сидеть? — раздался чей-то невнятный голос.

— Ещё минутку, — огрызнулся на кого-то Костылев.

— Вы что мне из туалета звоните⁈ — воскликнул Роман.

— Ну мне же надо было где-то уединиться, — невозмутимо отозвался пациент.

Теперь Соколов с тоской посмотрел на круассан. Кажется, позавтракать сегодня не судьба. Весь аппетит перебил!

— В общем, я вам заплатил, так что разок можете и на пункцию сходить, — решил закончить разговор Соколов. — Пусть убедятся. И всё, мне пора работать.

Не дожидаясь дальнейших возражений, он спешно скинул звонок.

Затем хлебнул успевший остыть Раф, и с отвращением отставил стакан подальше. Позавтракал, блин.

Ладно, зато план идёт полным ходом. Каким бы гением медицины не был Боткин, он в жизни не догадается, что с Костылевым.

Вдвоём с наставником мы зашли в палату номер девять. Костылев уже успел натянуть на себя прежний надменный вид, и важно лежал на кровати.

— Доброе утро ещё раз, — обратился к нему Зубов. — Меня зовут Михаил Анатольевич, я заведующий отделением терапии. Ваш лечащий врач, которого вы кстати говоря сами себе выбрали, сделал назначения правильно. Дело в том, что у вас не очень хорошие показатели анализа крови, и подобная диагностическая процедура важна для понимания диагноза.

Я подметил, что Зубов тоже пока что не говорил про возможность острого лейкоза. Хотя судя по анализам там уже не возможность, а точно острый лейкоз.

— Я выбрал этого врача, потому что про него ходят восторженные отзывы, — поджав губы, ответил Костылев.

Тут бы поспорил. Благодаря стараниям Ольги Петровны про меня стали ходить весьма противоречивые отзывы. И хороших, и плохих хватало.

— И вы не прогадали, ведь Боткин — отличный терапевт, — заявил Михаил Анатольевич. — И стернальная пункция — действительно необходимая процедура.

— Я вчера спрашивал про свой анализ, вы сказали, что он ещё не готов, — Костылев переключился на меня. — А сегодня с утра он уже мало того, что готов, так ещё и не очень хороший?

— А что вас удивляет? — приподнял я бровь. — Его подготовили, и он не очень хороший. Всё так и есть.

— Странно всё это, — недовольно ответил Костылев. — И вы уверены, что мне необходима эта… пункция?

— К сожалению да, — ответил Зубов. — У нас отличный специалист, так что он сделает всё безболезненно.

Костылев задумчиво уставился в потолок.

— А колоноскопию вы делать не будете? — вдруг боязливо уточнил он.

Это что ещё за дурацкое предположение! Я бы понял такое опасение, если бы у нас до сих пор работал Болотов. Но просто так с бухты-барахты высказывать такое предположение странно.

— Нет конечно, — заверил его Зубов. — Только пункцию.

— Тогда ладно, — неохотно кивнул Костылев. — Мне тоже нужно, чтобы вы поняли, что со мной.

Слава Великому Ткачу, всё-таки согласился. Этот случай казался мне очень интересным, и хотелось как можно подробнее его изучить.

Костылев отправился на процедуру, а мы с Зубовым вышли в коридор, и он меня тормознул.

— Это очень интересный случай, — торопливо заявил он. — Я тоже проверил пациента диагностическим аспектом. Вы правы — абсолютно ничего. Даже свечения в костном мозге нет. Всё чисто. Как такое возможно?

— Я пока не определил, — честно ответил я. — для этого и нужны дополнительные обследования.

Если бы гематологический аспект был бы у меня развит на несколько уровней сильнее, я бы смог точно разглядеть, где скопления несозревших клеток. Но я пока успел провести всего одну медитацию в храме Великого Ткача. Чувствую, теперь я буду пропадать там каждые выходные.

— Занятно, занятно, — задумчиво покачал головой Зубов. — Я слышал, вы ещё и с организацией телеконференции помогаете Марии Михайловне?

Слухи по клинике быстро расходятся. Хотя в этот раз даже Ольга Петровна изначально в курсе не была.

— Да, помогаю, — кивнул я. — Кажется, она пройдёт в четверг.

— Я всегда традиционно выступаю одним из спикеров от нашей клинике, — заявил Михаил Анатольевич. — Мы обсуждаем необычные случаи. Если подготовите все материалы и обследования — то я обсужу этот случай с иностранными коллегами. Вас позвать, к сожалению, не могу, вы ещё интерн.

Да, в этот раз я на это и не рассчитывал. Но в будущем хотелось бы и на конференцию такого уровня попасть.

— Если обследования успеют подготовиться, я подготовлю для вас доклад по этой теме, — кивнул я.

Михаил Анатольевич уже собрался было уходить, но остановился.

— Ещё один вопрос, — как-то смущённо произнёс он. — А вот эти медитации в храме… Правда повышают уровень аспектов?

Клочок нашёл мне эту информацию в свободном доступе в интернете. Даже странно, что про это никто не знает, и все так удивляются этому факту.

— Правда повышают, — кивнул я. — Храм Великого Ткача находится недалеко от клиники, так что…

— Я знаю, — торопливо кивнул Зубов. — Спасибо большое. И лекция была очень познавательна. Он ещё пару раз кивнул и поспешно ушёл в ординаторскую.

Что ж, а мне пора заняться другими пациентами. Работы всё больше, времени в сутках для всех дел всё меньше.

Я направился к Фетисовой. Вообще ВИП-палата у неё изначально была проплачена на неделю, и я планировал успеть сделать все обследования за это время. Однако Маргарита Александровна проплатила ещё на неделю вперёд. По её словам, чтобы точно обследовать весь организм.

Далее она будет проходить курсы антиретровирусной терапии, вполне вероятно, что всё также в отделении терапии. Деньги в этом мире решают многое.

Так что я всё ещё оставался её лечащим врачом.

Постучавшись, я зашёл в палату, и с удивлением увидел здесь Никиту. Он с важным видом и блокнотом в руках сидел возле Фетисовой.

— Что здесь происходит? — с удивлением спросил я.

Никита резко перевёл взгляд на меня и густо покраснел.

— Константин? — не менее удивлённой выглядела и Фетисова. — А Никита Яковлевич мне сказал, что вас сегодня отправили на другое отделение. И что сегодня он будет моим врачом.

Вот это новости, а меня он предупредить об этом не захотел?

— Я, наверное, что-то перепутал, — торопливо заявил Никита. — Прости, Константин. Я тогда пойду. Извините.

Он чуть ли бегом покинул палату, чуть блокнот свой по пути не уронил.

— Ничего себе, — протянула Фетисова. — Я и подумать не могла, что молодой человек решит меня обмануть. Такой милый и обходительный, всё уточнял про моё самочувствие.

— Он не обманывал, а перепутал, — я решил выгородить Никиту, а потом разобраться уже с ним лично. — Я обычно ухожу после обеда на другое отделение, а он решил, что сегодня уйду с утра.

— Понятно, — пожала плечами Маргарита Александровна.

Она тут же потеряла интерес к этой теме.

— Ваш Жирков Дмитрий Степанович приходил ко мне, — заявила женщина. — Поставил на учёт. Десять раз заверил, что всё это строго конфиденциально. Это так?

— Конечно, — кивнул я. — За разглашение такой информации вы даже засудить можете.

— Надеюсь, не пригодится, — усмехнулась Фетисова.

Я задал несколько стандартных вопросов про самочувствие, осмотрел женщину и на этом закончил с ней на сегодня.

Потом сделал все дела в другой палате и вернулся в ординаторскую. Никита нашёлся там. Очень хорошо, как раз надо с ним поговорить.

— Что это было? — спросил я у коллеги.

Уж очень странным было его поведение.

— О чём ты? — нервно ответил он, торопливо, большими глотками, пытаясь осушить кружку кофе.

— Зачем ты наврал моей пациентке, что я ушёл в другое отделение? — вздохнул я. — Никита, не валяй дурака, отвечай.

Не было времени ещё и его отпирания выслушивать.

— Ну… — он тяжело вздохнул. — Хотел побыть побольше с Маргаритой побыть… Понравилась она мне, понятно⁈ Даже не так. Влюбился я! Не могу ничего с собой сделать! Постоянно думаю о ней!

Под конец своего монолога Никита прямо распалился, и слова в конце практически выкрикнул.

— Понятно, не кричи так, — вздохнул я.

Я и так об этом догадывался, но теперь всё точно встало на свои места. Постоянные попытки Никиты оказаться рядом с палатой. Его изменения имиджа. Да и сегодняшняя выходка.

На самом деле мне это даже наруку.

— Никогда не встречал такой роскошной женщины, — уже тише добавил коллега. — Но она на меня вообще внимания не обращает. Зато на тебя смотрит влюблёнными глазами, везучий ты.

Ага, вот только меня как женщина она совсем не интересует. Ох уж эти любовные треугольники!

Фетисова почему-то уверена, что я — любовь всей её жизни. Если бы не эта её уверенность, может и обратила бы внимание на Никиту, который и по возрасту ей ближе, и взаимностью готов ответить.

Правда, дополнительные сложности вносит наличие у Маргариты Александровны диагноза… Говорить о нём Никите я не могу.

— Думаю, у тебя получится завладеть её вниманием, — улыбнулся я. — А я в этом помогу.

И Никите помогу, и от излишнего внимания своей несостоявшейся невесты избавлюсь. Только перед этим излечу Фетисову от ВИЧ-инфекции.

— Правда поможешь? — с надеждой переспросил Никита.

— Правда, — кивнул я. — Только глупостей таких больше не делай.

— Обещаю, — серьёзно ответил он. — Больше не буду.

Он допил кофе и ушёл из ординаторской.

— Хозяин теперь задумал побыть в роли свахи? — ехидно прошептал Клочок.

— Хозяин задумал решить таким образом сразу несколько своих проблем, — ответил я. — А ты чего это в сумке хвост пролёживаешь?

— Так ты же мне никакого задания не дал! — возмущённо пискнул крыс.

— Ну и что, шпионаж и наблюдение ещё никто не отменял, — отозвался я. — Так что давай, ползи на разведку.

Клочок тяжело вздохнул, но я знал, на самом деле его очень порадовало новое распоряжение. Он обожал играть в ниндзя-крыса. Так что розовый хвост очень быстро исчез в вентиляции.

Поработать с документацией мне снова не дала появившаяся Ирина.

— Добрый день, — как ни в чём не бывало кивнула она. — Мне надо вымыть здесь полы.

Второй день подряд это уже казалось подозрительным. Ладно, вчера она только заступила на работу, и ей ещё не дали график уборки помещений. Но сегодня этот момент уже должны были уточнить.

Мыть полы в ординаторской санитарки должны были утром, с семи до восьми утра, и вечером, с восьми до девяти вечера. И график свой они составляли, опираясь на эти рамки.

Чаще всего делились на утреннюю и вечернюю смену. Утренняя приходила к шести утра и уходила в три часа дня, а вечерняя с двенадцати и до девяти вечера.

Но Ирина уже второй день подряд настойчиво пытается помыть полы в ординаторской в разгар рабочего дня, когда я пытаюсь успеть решить рабочие вопросы.

— Ты мне не будешь мешать, можешь остаться, — торопливо добавила она. — Как у тебя дела?

— Всё отлично, — разговаривать с ней не было желания. — Я лучше пойду, пока что другие дела сделаю.

Как раз решил использовать это время, чтобы навестить Марию Семёновну и Николая Андреевича. Уже давно собирался это сделать.

— Может, останешься? — настойчиво переспросила Ирина. — Ты, правда, мне мешать не будешь. Поболтаем.

Прямо упорно добивается, чтобы я никуда не уходил. И какое может быть «поболтаем» после всего случившегося?

— В другой раз, — отрезал я.

Не дожидаясь дальнейших споров, вышел из ординаторской и направился в отделение травматологии.

Мария Семёновна моему приходу очень обрадовалась.

— Совсем забыли меня, не навещаете старушку, — с деланной строгостью заявила она. Но затем не сдержала улыбки.

— Работы много, — тоже улыбаясь, ответил я. — Но сейчас нашёл минутку. Как вы?

— Да я-то хорошо, — соседка вмиг посерьёзнела. — Это хорошо, что вы пришли. Мне надо кое-что рассказать. Это связано с моей бывшей работой на секретной службе у императора.