Гений Медицины. Том 3

Глава 17

Я не услышал ничего такого, что бы ассоциировалось со словом «беда». Ну хорошо, снова пройдёт проверка. И что?

— Михаил Анатольевич, а в чём проблема? — поинтересовался я. — У нас лучшая клиника в городе. Думаю, с проверкой мы как-нибудь справимся. Ведь с прошлой удалось разобраться.

Хотя они чуть не выгнали меня из интернатуры сразу же, как пришли. Помню я эти разбирательства.

— Вы не понимаете, — мотнул головой Зубов. — Проверка из министерства здравоохранения найдёт у нас недочёты, даже если клиника будет в идеальном состоянии. И вы на это никак не повлияете, они буду проверять документацию, а не практическую работу врачей. А затем они предложат Николаю Андреевичу закрыть глаза на найденные ошибки за один допуск студентов. И главный врач согласится.

— Речь идёт о здоровье студентов! — возмутился я. — Об их способности и дальше пользоваться магией. В каком смысле он согласится?

— На него надавят, — пожал плечами Зубов. — Точнее, сначала этот вопрос будут решать через Марию Михайловну, но потом доберутся и до главного врача. Несмотря на то, что он на больничном, да. И он согласится на эти условия, потому как очень дорожит клиникой. Я же вам говорил, Артём Афанасьевич — очень влиятельный человек. Он уже давно претендует на место ректора, и ни перед чем не остановится.

Значит, у этого преподавателя есть выход на министерство здравоохранения. И он натравит на нашу клинику проверку, чтобы в итоге получить допуск для его студентов для олимпиады. Участвуя в которой, они рискуют окончательно потерять свои силы.

— Я не допущу этих ребят до олимпиады, — решительно ответил я. — Пусть пугают проверками. Мы врачи, и для нас здоровье пациентов важнее.

— Константин, я ценю вашу самоотверженность, вашу любовь к профессии и вашу принципиальность, — мягко ответил наставник. — Правда, это меня воодушевляет. Но поймите, вы не можете со стопроцентной уверенностью утверждать, что их магическая сила пропадёт после олимпиады. Да и не в вашей это компетенции, запрещать какие-то академические мероприятия. Тут будет проще… согласиться.

Зубов уже смирился, что в итоге придётся прогнуться под Артёма Афанасьевича. И сделать так, как он скажет. Но я не собирался этого допускать.

— Я могу с точностью сказать, что сила пропадёт, — отрезал я. — И изначально вы поручили осмотр этих студентов мне. Так что и ответственность теперь на мне. И я своего мнения не поменяю.

— Значит, вы глупее, чем я думал, — не выдержал наставник. — Я думал, что вы мой самый умный птенец, но ошибся. Вы не понимаете, что иногда человек ничего не может сделать! Тем более простой интерн. Бейтесь сколько угодно, у вас ничего не выйдет.

— Посмотрим, — пожал я плечами.

Михаил Анатольевич больше не стал ничего добавлять, и сердито хлопнул дверью, выходя из ординаторской. Что ж, он хотел как лучше, и явно желал добра. Но я не могу так просто смириться с тем, что мне диктуют условия.

Не теряя времени, я направился к главному врачу. Если Зубов прав, и в итоге комиссия доберётся до него, лучше поговорить заранее.

У главного врача в палате находилась и Мария Михайловна. Николай Андреевич был не в лучшем расположении духа, явно его уже оповестили о приближающейся комиссии.

— Константин, чего вы хотели? — не очень-то вежливо буркнул он. — Я немного занят. Даже на больничной койке достанут.

— Я знаю про приезд комиссии, — сразу же перешёл к делу я. — И знаю, из-за чего она в принципе приезжает.

— В каком это смысле? — перевела на меня взгляд Мария Михайловна. — Есть какая-то причина их приезда?

Понятно, значит связь ещё никто не проследил, кроме моего наставника. Для руководства нашей клиники это просто внезапная проверка. Они ещё не понимают, что её суть — заставить подписать допуск.

— Причина в том, что я не дал допуск к олимпиаде нескольким студентам из академии Элементариум, — прямо ответил я. — И их преподаватель, Артём Афанасьевич Ковригин пообещал возмездие за это.

Хотя звучит до ужаса нелепо. Из-за какого-то допуска насылать комиссию из министерства! Но этот преподаватель сильно хочет добиться своей цели.

— Так, — почесал голову главный врач. — А почему вы не дали им допуск?

Я рассказал про состояние студентов, про магические заболевания и про истощения их магических центров.

— Я бы в таком случае тоже не дала бы допуск, — честно призналась Сарыгина. — Мы ведь врачи, и здоровье людей для нас важнее всего.

— Я с вами согласен, но вы понимаете, что выхода у нас не будет, — Николай Андреевич прямо в точности повторял слова Зубова. — Они найдут у нас недочёты и заставят дать допуск.

— Или мы согласимся со списком нарушений, пообещаем их исправить, заплатим штраф, но не потупимся принципами, — предложил я свой вариант.

Не понимаю, в чём действительно проблема согласится с этими нарушениями? Ну да, это отразится на престиже клиники. Как будто то, что мы наплюем на здоровье группы людей, не отразится на престиже!

— Вы не понимаете, Константин, — вздохнул главный врач. — Наша клиника считается лучшей в городе. Этот статус добиться было не так просто. Каждый год проходят новые соревнования, где остальные также борются за этот титул. Если у нас будет в истории неудачная проверка от министерства здравоохранения — то победы нам не видать. И звание лучше клиники отберут. А это значит, уменьшат финансирование, проведут ряд санкций.

— Да и аристократы будут менее охотно у нас лечиться, — добавила Мария Михайловна. — Им вечно подавай самое лучшее. Соответственно, и доходы упадут. Придётся сокращать персонал. Да это будет катастрофа.

Доходы, статус, звание… О чём эти люди вообще говорят? Тут речь про здоровье конкретных людей.

— Значит так, — холодно сказал я. — Мне плевать на все эти звания. Давать допуск студентам я не собираюсь, по причине их здоровья. И меня ничего не заставит это сделать. Разумеется, вы можете заставить другого терапевта повторить комиссию, и выдать допуск. Но в таком случае я распространю информацию об этой ситуации через знакомого репортёра. И весь город узнает, как на самом деле обстоят дела в клинике.

— Вы пытаетесь шантажировать главного врача? — Николай Андреевич поднял бровь. — Вы ведь должны понимать, что если вы сделаете то, что говорите — я вышвырну вас из интернатуры?

— Понимаю, — пожал я плечами. — Пусть будет так. Принципами своими я не поступлюсь. Здоровье студентов на кон не поставлю. Выбор за вами. Можете и увольнять.

Я не стал больше дожидаться их ответов. Молча развернулся и вышел из палаты. Что ж, сделал всё, что мог. Теперь действительно выбор остаётся за главным врачом.

И надеюсь, он сделает правильный выбор.

О приезде комиссии доложили вскоре после ухода Константина из палаты. Мария Михайловна в ужасе перевела взгляд на главного врача.

— Комиссию придётся водить вам, — произнёс он. — Всё-таки мой постельный режим никто не отменял. После того, как закончите — уже приведёте их ко мне.

Женщина кивнула и отправилась встречать проверяющих. Трое мужчин в классических костюмах, все с похожими портфелями. Они уже ждали её на первом этаже Империи Здоровья.

Оперативно же они отправили проверку. Буквально одним днём. В академии явно подгорают сроки для отправки на соревнования. Ведь обычно между новостью о приезде комиссии и самом визите проходили дни, если не недели.

— Добрый день, — неловко поздоровалась Сарыгина. — Меня зовут Мария Михайловна, я заместитель главного врача по медико-социальной экспертизе. Но сейчас исполняю и обязанности самого главного врача, он на больничном. Однако после проверки он просил подойти к нему лично, для озвучивания… итогов.

Зачем она так много говорит? Перенервничала сильно. Это первая проверка, которую она принимала в роли исполняющего обязанности главного врача.

И что-то ей подсказывало, что этот первый опыт не будет удачным.

— Первое нарушение уже выявлено, — даже не здороваясь и не представляясь, отозвался один из мужчин. С горбатым носом, и с огромными квадратными очками. — Нет таблички с надписью «мокрый пол» вот в этом коридоре.

Он указал на коридор приёмного отделения, который вёл к служебным помещениям.

— Здесь мало людей ходят, а пол почти высох, — попыталась возразить Сарыгина.

— Правила есть правила, — отрезал проверяющий. — Дальше, покажите нам журнал посещений.

Они решительно отправились на вахту, а Мария Михайловна засеменила вслед за ними. М-да уж, худшие опасения подтверждались.

В журнале посещений кое-где отсутствовали номера телефонов посетителей. И снова робкое возражение Марии Михайловны, что это могли быть простолюдины, у которых зачастую вообще нет мобильных телефонов, было проигнорировано.

Дальше — устаревшие рекламные буклеты, отсутствие указателей в паре мест, которые вообще не были никак связаны с пациентами, нарушение температурного режима буквально на один градус в нескольких кабинетах, также не связанных с пациентами…

Голова у Марии Михайловны шла кругом, ноги гудели, она уже даже перестала пытаться спорить. Два часа проверяющие бродили по клинике, без какого-то плана, просто шли куда вздумается. И находили новые и новые недочёты.

Когда они, наконец, пришли в палату главного врача, у Сарыгиной уже совсем не осталось сил.

— Двадцать три недочёта, — объявил всё тот же проверяющий, с носом крючком. — Были выявлены в ходе быстрой проверки. Это моя команда не изучала отделения тщательно! Безобразие!

— Безобразие, — вторил ему другой проверяющий. — Вы должны понимать, что лучшая клиника в городе не может допустить такого.

— Но у нас есть предложение, как закрыть глаза на эти нарушения, — третий проверяющий произнёс это обманчиво мягким голосом.

Мария Михайловна тяжело вздохнула. Боткин был прав, они хотят, чтобы главный врач оформил допуск студентов до олимпиады. И тогда престиж и статус клиники сохранится.

Перед Николаем Андреевичем сложный выбор. Интересно, что же в итоге он выберет?

После разговора с главным врачом и заместителем, я отправился дальше работать. В этом плане сделал всё, что мог, больше повлиять на что-то было не в моих силах.

Пару часов снова потратил на продление больничных листов. Теперь это занимало больше времени, Кати Ениной не хватало.

Марии Михайловны на месте тоже не было. Подозревал, что проверка уже приехала. Им невыгодно тратить время, насколько я понял, соревнования уже на этой неделе. Артём Афанасьевич и так потерял несколько дней, пока организовывал всё это.

После работы с больничными навестил Катю Енину. Девушка уже пришла в себя после наркоза и выглядела довольно бодрой.

К её вене была подключена капельница с инфузионным раствором. Важное дело. Ведь при удалении эмбола через подключичный катетер происходит также удаление нескольких сотен миллилитров крови, и их надо восполнить.

— Вы были на операции, верно? — первым делом спросила она. — Мне сказали, что были. И что возникли какие-то осложнения, но вы меня спасли.

— Был, я же обещал. Но спасал вас не только я, но и хирург, — улыбнулся я. — Как самочувствие?

Конечно, лучшим вариантом для её фобии было бы не говорить про осложнения. Но это было невозможно, ведь наличие подключичного катетера надо как-то объяснять.

Подозреваю, что врачей она теперь будет бояться ещё больше. Как выздоровеет — надо предложить помощь нашего психиатра Ларионова. Он поможет разобраться с этой фобией.

— Слабость есть, а так неплохо, — ответила Катя. — Уже и брат забегал меня проведать. И с папой созвонилась. Сказала, что всё в порядке. Константин, я вам так благодарна на самом деле. Вы не перестаёте делать колоссальное количество хороших дел для нашей семьи, хотя как будто бы сами и не понимаете этого.

Для врача искренняя благодарность от пациента — это зачастую лучшая награда. Да, я не оперировал девушку сам, но действительно помог спасти ей жизнь. И слышать слова благодарности было приятно.

— Я рад, что всё в порядке, — кивнул я. — Теперь тебе надо скорее поправляться. И так сегодня остро ощутил твою нехватку, заполняя врачебные комиссии по больничным листам.

— До конца недели точно не выпишут, — вздохнула она. — А там уже и Николай Андреевич с больничного выйдет, так что Мария Михайловна вернётся к своим обязанностям. А меня уже куда-то устроят, наверное.

— Зато наконец появится определённое место, — подбодрил я. — А вообще, не думай сейчас об этом. Лучше выздоравливай.

Навестив девушку, я вернулся в ординаторскую. Сегодня планировалась ещё ночное дежурство, поэтому я не сильно переживал из-за несделанной ещё бумажной работы. Заполню все истории вечером.

— Ну что, Константен, доигрались? — интересно, сколько вообще меня здесь ждал Зубов, чтобы произнести эту фразу. — Нас двоих вызывает главный врач.

— Прямо из палаты? — усмехнулся я.

— Не ёрничайте, дело серьёзное, — отозвался наставник. — Проверка уже была. И что-то мне подсказывает, что всё хуже, чем я думал.

Второй раз за день я отправился в палату к Николаю Андреевичу. Его больничная палата уже трансформировалась во второй кабинет. Марии Михайловны на этот раз там не было.

— Николай Андреевич, я прекрасно понимаю, что надо согласиться на условия и поставить комиссию студентам, — торопливо заговорил Михаил Анатольевич. — Просто у моего интерна очень упёртый характер. Молодой, кровь кипит…

По крайней мере, при главном враче Зубов не пытается меня как-то уязвить. Наоборот, пытается оправдать мои поступки. Что снова показывает, что за своих птенцов он горой.

— Михаил Анатольевич, я и так это прекрасно всё знаю, — прервал его главный врач. — Ваш интерн удивительный человек. И я не забыл того, что он спас мне жизнь.

— Вы не согласились на условия? — догадался я.

— Нет, — покачал он головой. — Не смог. Вы правы, Константин, здоровье людей важнее… всего. И если выбор ставился таким образом, то было единственное правильное решение.

Я рад, что он всё-таки не пошёл на эти уступки. Не знаю точно, связано ли это с тем, что он действительно согласился со мной, или же он просто решил таким образом отдать своеобразный долг за своё спасение. Но это и не важно. Главное — что несколько молодых студентов будут в порядке, и сохранят свою магию и свою здоровье.

— А что теперь будет с клиникой? — напряжённо спросил Зубов.

— На самом деле всё не так страшно, как я подумал изначально, — усмехнулся Николай Андреевич. — Свою роль сыграло отсутствие моего заместителя.

Забавно, мои действия в итоге повлияли ещё и на эту ситуацию опосредовано. Я догадывался, что этот факт ещё сыграет свою роль, но не думал, что так скоро.

— Министерство здравоохранения определит человека на вакантную должность? — снова догадался я.

— Даже скучно с вами, — хмыкнул главный врач. — Всё так. Для устранения недочётов, и улучшения работы клиники к нам направят человека на должность заместителя главного врача. Должность пустует, так что это не то, чтобы проблема.

Я бы так не сказал. Обычно своего человека направляют не просто так. А явно с какой-то целью. Этот заместитель может пытаться сместить главного врача, установить в клинике свои порядки.

Однако рано бить тревогу. Это могут быть и просто опасения. Буду приглядывать за всей этой ситуацией. Судьба клиники мне не безразлична.

— Статус лучшей клиники останется у нас до следующих соревнований, — добавил Николай Андреевич. — А там снова конкурс, но на нас не будет этого позорного клейма. В общем, всё закончилось очень даже благополучно.

— Рад это слышать, — отозвался я. — Тогда всего доброго.

Зубов молча кивнул, и мы покинули палату главного врача. После всего случившегося ему надо было отдохнуть. Человек на больничном всё-таки.

— Константин, — остановил меня в коридоре Зубов. — В общем, я был не прав. Признаю, что испугался. Решил, что лучше где-то закрыть глаза на несправедливость, чем с ней бороться. И мне очень стыдно, правда.

— Вы желали мне добра, — пожал я плечами. — Думали, что так будет лучше для всех. Так что вы не виноваты.

— Всё равно прошу прощения, — упрямо заявил наставник. — Я многое наговорил… А для меня вы тоже уже столько всего сделали. Чего стоит одно моё возвращение в клинику. Простите.

— Забыли, — улыбнулся я.

На наставника я зла не держал. Уже хорошо его выучил, и знал, что обычно даже вся его ругань и строгость не просто так. И что за своих интернов он готов любого порвать.

Зубов вернулся в терапию, я же ещё поднялся ненадолго к Марии Михайловне. Времени полно, а с неё тоже надо было обсудить случившееся. И успокоить.

Шуклин был вне себя от радости, от того факта, что сегодня он не остаётся на дежурство. Ещё и Зубов к вечеру был в каком-то странном настроении, несмотря на ошибки в историях болезни просто отпустил домой.

Повезло!

Омрачало факт отдыха то, что надо было встретиться с Валерой, окончательно обсудить план. Но это не должно было занять много времени.

А дальше домой, к любимым компьютерным играм! Шуклин уже так давно не заходил в любимую игру, про танки. Недавно он наконец-то накопил денег на царь-танк, и ему не терпелось посмотреть на него в бою.

Валера уже ждал его за столиком. Вот чёрт, а денег-то на посиделки в кафе и нет. Ладно, закажет воды. Мол на работе поел.

— Так, я договорился, встреча в кафе будет завтра, в семь вечера, — заявил Ковалёв. — Так что и Боткина позовёшь в этот день.

— Послезавтра, — кивнул Шуклин. — Я уже сегодня звал, но дату не говорил.

Валера прищурился и посмотрел на Павла странным взглядом.

— В смысле звал сегодня? — переспросил он.

— Ну, сказал, что нам надо в кафе, но я точно не знаю когда, — пожал плечами Шуклин. — А что?

— Ты идиот, — выдохнул Валера. — Твоя задача — сделать это неподозрительно! А ты делаешь это так, что и я стал бы тебя подозревать!

И снова он оскорбляет!

— Нормально я всё сделал, объяснять надо лучше, — огрызнулся Шуклин. — Всё, я понял, завтра в семь притащу Боткина в кафе. Скажу, что там встреча с главным врачом другой клиники.

— Да не говори ты так в лоб, скажи мол сюрприз, — зашипел Валера. — А уже в кафе его раскроешь. И потом Боткин попросит время подумать, а ты будешь уговаривать его перейти. Всё понял?

— Да понял я, — отмахнулся Павел.

Правда, последние фразы Валеры он не особо слушал. Уже думал про свой свободный вечер.

А Боткин — так чёрт с ним. Шуклин и сам разберётся, что ему там сказать.

После всех этих приключений наступил относительно спокойный вечер дежурства. Из медсестёр со мной осталась Света, и пока что новых поступлений не было.

В одной из историй болезни я снова нашёл лист бумаги с отпечатком губ. Это уже третье подобное послание, а источника я пока что так и не нашёл.

Планировал поручить это Клочку, но теперь он заболел, и поиски загадочной обольстительницы ещё на несколько дней откладываются. Однако это дело не срочное, может и подождать.

Спокойное заполнение историй болезни прервал прибежавший в ординаторскую Андрей Енин, на котором просто лица не было.

Из-за Кати? Да нет, она ещё днём сказала, что он её навещал.

— Что случилось? — удивлённо спросил я. — Почему ты ещё в клинике?

Время подходило к восьми вечера, и рабочий день уже давно подошёл к концу. А дежурств в инфекционном отделении не было, это я ещё в прошлый раз узнал.

— Кость, выручай, — затараторил он. — У меня пациент пропал из палаты!

— В каком смысле пропал? — уточнил я. — Может, куда-то отошёл, и всё. Что за паника сразу?

— Да он никуда не мог отойти, он парализован! — воскликнул Андрей. — Он просто исчез из палаты!