Гений Медицины. Том 3

Глава 18

Енины сегодня просто-таки притягивают к себе самые разнообразные проблемы. И если с Катей и аппендицитом всё было логично, то здесь проблема Андрея звучала как какой-то бред.

— Так, давай по порядку, — я отложил историю болезни и приготовился разбираться. — Рассказывай, что произошло. Что это за пациент, как ты понял, что он пропал. В общем, всё.

Вообще существуют инфекции, при которых может произойти паралич конечностей. Тот же клещевой энцефалит, например. Однако обычно таких пациентов направляют в неврологию.

— Это мужчина семидесяти лет после инсульта, — торопливо начал объяснять Енин. — Он лежал в неврологии, но подхватил внутрибольничную пневмонию. И его перенаправили к нам для лечения.

Внутрибольничная пневмония — это лёгочная инфекция, которая развивается через несколько суток после поступления в стационар. Проявления у неё такие же, как и у внебольничной пневмонии, но заражение происходит в клинике.

Обычно такая форма тяжелее, так как флора, вызывающая эту пневмонию, более устойчива к антибиотикам. Ведь эти бактерии «живут» в клинике, и уже успели «привыкнуть» к условиям в ней.

— Так, пока логично, — кивнул я. — Значит, его перевели к вам. Что дальше?

— Жирков сказал положить его в бокс, — торопливо продолжил Андрей. — Его определили, я лично проконтролировал, чтобы соблюдены были все условия. А дальше Дмитрий Степанович сделал назначения, а меня попросил вечером проверить, как он. Я всё равно должен был задержаться, кое-что доделать. Вот заодно и…

— Давай ближе к делу, — не выдержал я.

— В общем, я пришёл в бокс, а там никого! — воскликнул Енин. — Ни пациента, ни его кровати. Спрашиваю у медсестры дежурной, но она ничего не видела. Никто не говорил его никуда перевозить. В неврологию позвонил, у них его тоже нет! Он исчез!

Так, если пропал пациент вместе с кроватью, логично, что исчезал он не сам. Его куда-то перевезли. Вопрос только куда.

— Идём искать, — вздохнул я. — Как зовут его?

— Кузьма Филиппович, — отозвался Енин. — Только помоги, прошу. Жирков с меня три шкуры сдерёт, если узнает, что я пациента потерял.

Ох, не об этом надо переживать, Андрюша. Совсем не об этом.

Мы пришли в инфекционное отделение, и Андрей показал мне пустой бокс. Первым делом я решил ещё раз уточнить эти моменты у медсестры. По странному совпадению, на бейджике у неё тоже было имя Наталья, хотя это была совсем другая медсестра.

— Добрый вечер, — обратился я к ней. — Вы случайно не видели, куда перевезли пациента из бокса?

— Нет, я же уже сказала Андрею Михайловичу, — недовольно отозвалась она. — Снова допрос?

Наташа, которую я привык видеть в отделении, куда отзывчивее. Что ж, сменим тон.

— Это не допрос, — уже холоднее ответил я. — В вашем отделении пропал пациент. Вы дежурите, и вы были на посту. В случае чего — и спрашивать будут с вас. Так что подумайте хорошо, точно ли вы ничего не видели.

Это подействовало на девушку, и она заметно испугалась.

— Как это с меня? — переспросила она. — Доктор же в отделении! Он и должен следить за пациентами.

Что-то тут не чисто.

— Рабочий день Андрея Михайловича официально закончился, — объяснил я. — Дежурств ночью в отделении нет. И уйти он мог во сколько угодно. Ответственности на нём нет. По правилам клиники. И то, что он остался в отделении решать свои дела — это не значит, что за пропажу отвечает он.

По правилам всё так и было. Андрей заметно приободрился после моих слов, и перестал быть таким перепуганным. Даже плечи расправились.

Медсестра напротив, испугалась ещё больше.

— Я… наверное в туалет отходила, — торопливо заявила она. — Так что точно не могу сказать. Мне же не запрещено отлучаться?

— А что за «наверное»? — поинтересовался я. — Вы сами не уверены?

— Я… уверена, точно отходила, — совсем запуталась Наташа номер два.

Явно что-то не договаривает. Так, хорошо, сделаем вид, что поверили.

— В таком случае зовите сюда санитаров, работающих в вечернюю смену, а после — начинайте осматривать все другие палаты отделения, — велел я. — С такой памятью вы могли и распорядиться о его переводе, а потом забыть.

Она сверкнула на меня недобрым взглядом, но с ответом не нашлась, и поспешила выполнять распоряжение.

— Ты думаешь, что Кузьма Филиппович где-то в отделении? — с надеждой уточнил у меня Енин.

— Думаю да, — кивнул я. — Перевести в другое отделение без тебя не смогли бы. Для такого нужна подпись врача. Поэтому для начала будем вести поиски здесь.

Вскоре пред нами предстали двое мужчин и двое женщин. Дежурные санитары.

Работа у них была разной. Женщины больше отвечали за чистоту отделения, мытьё полов, и выполняли некоторые обязанности медсестёр. Мужчины работали в качестве грузчиков, возили пациентов на обследования, таскали коробки с лекарствами, и выполняли прочую физическую работу.

— Итак, дамы и господа, в отделении пропал пациент, — объяснил я. — Он был неходячим, и пропал вместе с кроватью. Значит, в этом задействованы минимум двое людей. Кто из вас это сделал?

— А вы кто? — лениво поинтересовался один из санитаров.

— Константин Алексеевич Боткин, врач-терапевт, — представился я.

— Ну раз терапевт, то нечего на наше отделение лезть, — грубо ответил он. — Расходимся, ребят.

Ох и зря он так.

— Значит так, — мой голос стал острым, как сталь. — Вас, кажется, надо ещё и субординации научить. Я врач, и разговаривать со мной вам следует уважительно. И Великий Ткач вам судья, если вы не усвоите это правило — жить и работать вам будет куда сложнее. Особенно если мы не найдем пациента. Ответственность понесут все, кто работал в это время в вашем отделении. Вы уяснили?

— Уяснили, — слова возымели определённый эффект. — Прошу прощения.

— Мне надо повторить свой вопрос ещё раз? — приподнял я бровь. — Куда делся пациент?

— В другом инфекционном боксе, и только то, — отозвался второй санитар. — Мы просто пошутить хотели, над молодым доктором.

Ну у них и шутки. Оборжаться можно.

— Значит так, — отчеканил я. — Пациента немедленно вернуть на место. Объяснительные от каждого из вас оставить на посту медсестры. Ещё раз такое повторится — отправитесь на ковёр уже к вышестоящему начальству. Женщины, а вы можете идти.

Я проверил их несколькими аспектами. В ситуации они вообще замешаны не были. Это была инициатива именно мужской половины санитаров.

Они понуро поплелись в другой бокс, а с той стороны уже бежала Наташа номер два.

— Я нашла его, он в другом инфекционном боксе! — торжественно воскликнула она. — Я нашла!

— Мы уже в курсе, — вздохнул я. — Проследите, чтобы его вернули в его бокс. А мне надо поговорить с Андреем Михайловичем.

Для разговора я выбрал кабинет, который Жирков выделил Енину. Не самый лучший в отделении, но всё для работы было. Стол, стул, компьютер, шкаф. Для начала неплохо, у меня и то личного кабинета нет.

— Итак, и давно это происходит? — спросил я.

— О чём ты? — Андрей явно догадался, о чём я его спрашиваю, но решил разыграть непонимание.

— Я о подобных розыгрышах и неуважении со стороны санитаров, — вздохнул я. — С Жирковым они такого себе не позволяют, я уверен. А на тебе отыгрываются?

Андрей вновь покраснел почти до цвета ярко-рыжих волос.

— Несколько подобных случаев было, — нехотя признался он. — То заденут, то толкнут… Ну, я не обращал внимания, мелочи.

— Это не мелочи, — отрезал я. — Тебе нужно научить их соблюдать субординацию. Такое нельзя допускать.

— Да ну, какая разница, — попытался отмахнуться Енин. — Мне на это всё равно.

— Тебе так всё равно, что сегодня из-за этого пациент пропал, — напомнил я. — Не говори ерунды. В следующий раз поставь их на место, иначе так и будешь мучиться.

Сделать это за него я не мог.

— Хорошо, — кивнул тот.

Не уверен, сделает он это или нет, но здесь я бессилен. Помог всем, чем мог в этой ситуации.

Я оставил Андрея разбираться с пациентом и отправился назад к себе. Истории болезни всё ещё требовали внимания.

Шуклин сидел за любимым компьютером, полностью погрузившись в любимую игру. И даже не сразу услышал стук в дверь своей комнаты.

— Павел, нам надо поговорить, — зашёл внутрь отец. — Я стучу-стучу, ты не открываешь.

— Я занят, — буркнул Шуклин. — Чего ты хотел?

— Я по поводу своего обещания, — кашлянул отец.

Павел даже игру на паузу сразу же поставил. Неужели отец решил подарить квартиру раньше обещанного? Заметил, как Шуклин старается, как почти не бывает дома, торчит на дежурствах. Наконец-то!

— В общем, изучил я то, как ты справляешься в интернатуре, — продолжил отец. — С помощью своих каналов узнал о твоих успехах. Так вот, их практически нет. В интернатуре у вас двое молодых интернов, Боткин и Тарасова кажется, делают куда больше успехов.

Так отец пришёл просто соль на рану посыпать? Павел разочарованно отвернулся.

— Это ещё ничего не значит, интернатура ещё полтора месяца будет идти, — буркнул он. — И я получу место терапевта, как мы и договаривались.

— Сын, давай поговорим как взрослые люди, — решительно ответил отец. — Деньги, которые я отложил для этого мероприятия, можно потратить куда более выгодно. И сейчас есть возможность вложить их так, чтобы потом получить прибыль. Через несколько лет, но всё же. И я понимаю, что терапевтом в лучшей клинике города тебе не стать. Давай ты просто признаешь это, закончишь интернатуру, я подыщу тебе местечко попроще, и забудем про этот спор.

— Чего⁈ — подскочил Шуклин. — Отец, ты мне обещал! Если стану терапевтом в Империи Здоровья — купишь квартиру. Ты обещал! Не смей отказываться от своих слов!

Он был вне себя от ярости. Появилось желание в гневе разбить клавиатуру, но запасной у него не было, как и денег на новую.

— Павел, ну не веди себя как ребёнок… — вздохнул отец. — Подумай о нашей семье.

— Не буду я ни о чём думать, — сердито ответил Шуклин. — Я получу это место, и ты купишь мне квартиру. И точка. Разговор окончен. Всё. Конец. И вообще я спать.

Он с размаху прыгнул в кровать прямо в одежде, и демонстративно отвернулся.

Услышал, как отец ещё пару раз повздыхал, и вышел, не сказав больше ни слова.

Сума можно сойти. Решил соскочить со своего же обещания! Ну нет, Павел не даст этого сделать. Это единственный шанс на самостоятельную жизнь.

Пока непонятно, на какие деньги жить, но это всё неважно. Своя квартира, он столько об этом мечтал!

В крайнем случае её можно будет продать, взять подешевле, а на эти деньги жить и вообще не работать…

Нет, он точно должен разобраться с Боткиным. На кону слишком многое.

Дежурство прошло спокойно. Новых поступлений не было, поэтому удалось подтянуть все свои хвосты, и даже немного отдохнуть.

Утром первым на работу пришёл Шуклин, что за ним ранее не наблюдалось. Выглядел ещё более угрюмым, чем обычно.

— Доброе утро, — кивнул я ему. — Всё в порядке?

— Не твоё дело, — отозвался он. Затем словно что-то вспомнил, — слушай, пойдём сегодня в кафе?

У него как будто раздвоение личности началось. Выдать настолько разные эмоции в одном предложении!

— В кафе? — переспросил я. — И зачем?

— У меня сюрприз, — лицо Шуклина было таким кислым, что сюрприз страшно и представить. — Тебе понравится.

Сильно в этом сомневался. Однако его поведение уже начало интриговать. Настаивает на дружбе и посещении этого кафе второй день, против своей воли.

Снова с кем-то связался? Но вряд ли с Антоном. Всё-таки вопросы с врачом приёмного отделения мы решили на дуэли. И если он это нарушит — поступит бесчестно по отношению сам к себе.

— Ну пойдём, — усмехнулся я. — Во сколько?

— В восемь, кажется… Я позже точно скажу, — отозвался Павел.

Надо потом посоветовать ему сначала проговаривать фразу в голове, и потом уже озвучивать её в реальности. А то звучит он очень бредово.

— Костя, ты это видел⁈ — в ординаторскую ворвался Никита. — Вот это да! Да это же вообще!

— Что я должен был видеть? — из его выкриков было невозможно ничего понять.

— Статья в газете! Про вашего мальчика! — отозвался он. — Снова ты газет не читаешь?

Он передал мне в руки выпуск «Невского Проспекта», на заглавной странице которого виднелось фото Соколова с подписью «Таких не берут в лекари». И знакомая фамилия числилась в авторах.

Летов обещал мне, что статья выйдет в понедельник, но видимо из-за чего-то задержался. Статья выше всяких похвал, в красках пересказывает всё то, что я рассказывал лично.

Теперь и моя очередь отплатить Александру Летову. Я обещал посмотреть его мать, которая страдает хронической ишемией головного мозга. Обязательно надо добраться на днях.

— Репутация его безнадёжно испорчена, — подытожил Никита, когда я закончил чтение. — Ну после всех его подвигов такого стоило ожидать.

Это точно, проблем Соколов доставил немало. Но его последняя выходка, когда он принудил Ольгу Петровну нанести вред пациенту и вогнать того в кому — вообще за пределами понимания.

К счастью, тому пациенту уже лучше, и его даже вернули из реанимации назад в палату.

— Доброе утро, — в ординаторскую пришла и Лена. — Костя, можно тебя на минутку?

— Он сегодня просто нарасхват, — усмехнулся Никита. — Ох уж эта популярность.

Я махнул на него рукой, и вышел с Леной в коридор. Говорить в ординаторской она не захотела.

— Спасибо тебе огромное! — воскликнула девушка. — Я вчера так и не поблагодарила толком. Думала, какой вечер впереди ждёт. Но отец вообще тему перевода моего больше не поднимал. Словно забыл про эту идею.

Скорее, не хочет пока баламутить воду. Но если снова что-то учудит — я буду наготове.

— Рад был помочь, — улыбнулся я.

— Может, отметим то, что я остаюсь в интернатуре вечером? — робко предложила Лена.

Заманчиво, но на сегодняшний вечер я обещан другому.

— Сегодня не могу, давай завтра? — предложил я.

Девушка с радостью кивнула.

— И что это мы тут шушукаемся? — Зубов просто не смог пройти мимо и никак не отреагировать на наш разговор.

— Ничего, Михаил Анатольевич, — покраснела Лена и шмыгнула назад в ординаторскую.

— Птенец, любовь тут у вас? — усмехнулся наставник.

— Завидуете? — в тон ему ответил я.

Он рассмеялся, и вслед за мной тоже зашёл в ординаторскую. После привычного распределения палат и пациентов все разошлись работать. Я задержался, чтобы показать статью Зубову.

— Жёстко вы с ним, — подытожил он, закончив читать. — Это же действительно уничтожило всю его карьеру.

— Карьеру врача? Это к лучшему, — пожал я плечами. — Таких людей к пациентам вообще допускать нельзя. А что касательно репутации аристократа — то тут он сам виноват.

Он получил по заслугам. Даже не так. Я бы предпочёл, чтобы наказание за умышленный вред было более жёстким. Но решил остановиться на этом.

— Что ж, думаю, вы правы, — подумав, ответил наставник. — Кстати, сегодня должна выйти на работу новая главная медсестра нашего отделения.

— Вы принимали? — поинтересовался я.

— Нет, это главная медсестра клиники подыскала, — отозвался Зубов. — Я её ещё в глаза-то не видел.

— И зря, там такая богиня! Где мои тридцать лет и все волосы на голове, — пропел Терентьев.

Таких совпадений точно не должно быть, он явно просто стоит под дверью, ожидая самого удачного момента, чтобы вот так появиться. Ну нет у меня других объяснений!

— Ты как это делаешь каждый раз? — похоже, подобные вопросы были не только у меня. Зубов тоже выглядел удивлённым. — У тебя что, прослушка в нашей ординаторской стоит?

— Да больно надо, это у вас всегда одни и те же темы, — отмахнулся гинеколог. — Дружище, ты что-то перестал ко мне заглядывать, и рассказывать свежие новости. Я уже вообще ничего не знаю!

— Михаил Анатольевич, я пойду, — усмехнулся я.

Решил не мешать друзьям обмениваться сплетнями. Тем более что работы было много.

Фетисова снова и снова перечитывала объявление в интернете, которое нашёл для неё Никита.

Вообще эти дни стали для неё очень и очень счастливыми. Она снова почувствовала себя молодой, красивой, привлекательной. Никите она действительно нравилась, и это было взаимно.

Забавно, а ведь пророк говорил про мужчину, которого он видел в её судьбе. Она тогда была уверена, что это Костя, а оказалось…

С Костей связь только через её болезнь. И она по-прежнему верила, что он сдержит слово, и излечит её от ВИЧ-инфекции.

Но вот Никита в этом внезапно засомневался. Заявил, что с момента появления ВИЧ-инфекции ни одному лекарю не удавалось излечить пациента. И что Боткин тоже не сможет.

А затем вот — нашёл какое-то экспериментальное лечение. Скинул ссылку, и начал активно советовать пойти на него.

Она взяла время подумать, обещала ему точно определиться с этим вопросом уже после бала-маскарада.

И сейчас тщательно изучала это объявление. Отличные отзывы, почти гарантированный результат. Странно, не вяжется это как-то с тем, что болезнь такая уж неизлечимая.

И почему Никита верит в этот метод, но не верит Косте?

С другой стороны, ссориться в самом начала отношений с Никитой тоже не хотелось. Он тоже лекарь, да и опыта больше, чем у Боткина.

Может, он и правда знает, как лучше?

Мне нужно было забрать некоторые анализы, поэтому знакомство с новой главной медсестрой было неизбежно. За постом стояла молодая симпатичная женщина чуть постарше меня, в голубом медицинском костюме.

— Доброе утро, — подошёл я к ней. — Меня зовут Константин Алексеевич, я врач-интерн этого отделения.

— Надежда Васильевна, — улыбнулась она. — Теперь главная медсестра. Приятно познакомиться.

А я рад, что в отделении больше нет Соколова. Который и новую медсестру попытался бы использовать в своих целях.

Я перекинулся с ней ещё несколькими фразами, а затем попросил результаты колоноскопии Топоркова. Всё-таки если бы я просил их сразу после того, как она представилась — выглядело бы это неловко. Слишком резкий переход.

Колоноскопия подтвердила болезнь Крона, на которую я думал изначально. И это ещё одно заболевание в мою копилку, которое надо научиться излечивать полностью.

Но пока Топорков будет стоять в воображаемой очереди, и лечиться с помощью препаратов. Впереди него Арина и госпожа Фетисова.

Я решил и начать с палаты Топоркова.

— Доброе утро, Константин Алексеевич, — сразу же поздоровался пациент. — Ну что, уже есть результаты? Не зря я эту процедуру терпел?

Вообще колоноскопия проводится под общей анестезией, но последствия у процедуры действительно есть довольно неприятные. Поэтому вполне понимаю его реакцию.

— У вас болезнь Крона, — ответил я. — Это особое воспаление кишечника.

— Читал я, — вздохнул мужчина. — Только непонятно, откуда эта гадость вообще у меня взялась! Ну что за напасть… И мне теперь поставят колостому? Я прочитал в интернете, что всем ставят, у кого такое заболевание есть.

Колостома — это искусственно сформированное отверстие в брюшной стенке, через которое выводят часть кишки для отведения кишечного содержимого. Однако контролировать отхождение кала и газов через стому человек уже не может.

Прибавить к этому ещё и неэстетичный вид… Многие пациенты до последнего отказываются от подобных манипуляций.

— Заболевание распознали вовремя, поэтому пока что стома не грозит, — ответил я. — Придётся пропивать нужные препараты, проходить поддержку магией.

— Но полностью это не излечить, — покачал он головой.

Люди в этом мире совсем перестали верить в лекарскую магию! Две тысячи лет назад людям не были страшны никакие заболевания. Магия была практически всесильна.

— Излечить, но я не сразу смогу это сделать, — честно ответил я. — Мне нужно время. Однако я уверен, что смогу разобраться с этой проблемой с помощью магии.

— Хочется вам верить, — вздохнул Топорков.

Я осмотрел его, назначил консультацию гастроэнтеролога, потому что так требовал протокол, и назначил лечение.

Затем провёл плановый осмотр остальных его соседей по палате, и перешёл в другую палату.

Но сделать там ничего не успел. По всему терапевтическому отделению раздался пронзительный женский крик.

Вслед за криком раздался звук срабатывания сигнализации. Гул стоял на всё отделение!

А после этого я увидел через открытую дверь, как из раковины в туалете столбом начала бить вверх вода. Это точно ненормально…