Генерал-предатель

XXV

Трое экскувиторов брели по двору, длинные стволы их наклоненных лонг-лазов покачивались.

Они обменялись несколькими словами, затем повернулись прямо к воротам арки и исчезли на украшенной флагами улице, идущей в сторону коммерции.

Бонин подождал, пока они не ушли, затем выскользнул из теней, перебежал через двор и пригнулся за высокой кипой пачек с бумагой. Некоторые бумажки торчали наружу, и Бонин вытащил одну и прочитал. Это была грубо отпечатанная брошюра, поощряющая «граждан Посредничества» стать новообращенными и обратиться в верующих. Бонин затолкал ее туда, где нашел.

В Лиферинге наступил ранний вечер, и на улице начало мерцать освещение, хотя сами улицы все еще были достаточно загруженными. Еще час, и прозвучит сигнал о начале комендантского часа, приказывающий дневным разрешенным разойтись по домам. С выгодной позиции за сложенными брошюрами с пропагандой, у Бонина был хороший обзор на заднюю часть двора. Большое оуслитовое здание слева от него использовалось, как полицейский участок Оккупационных войск. Перед ним была большая активность солдат, а на главной дороге стояла линия припаркованных полугусеничников.

Этот маленький двор, окруженный высокой каменной стеной, располагался позади здания.

Здесь было несколько небольших пристроек, крыша одной из которых была уставлена вокс-мачтами и антеннами.

Никого в поле видимости. А так же никаких мерзких сюрпризов в виде глюфов. Чтобы проникнуть в город им пришлось миновать виселицы проволочных волков на окраинах города, и, по меньшей мере, один раз они видели мерцание глюфа позади ближайшего ряда зданий. Его вид заставил Фейгора трястись.

Но в этом маленьком дворе было достаточно пусто.

Бонин подал сигнал.

Макколл и Маквеннер залезли на стену, спрыгнули и прошли к дальней стороне двора к Бонину. Все трое вытащили свои автоматические пистолеты с глушителями.

Пока Бонин прикрывал двор, водя оружием из стороны в сторону, Макколл и Маквеннер подошли к пристройке с забитой мачтами крыше. Маквеннер прикрывал Макколла, пока он, пригнувшись, заходил внутрь.

Тридцать пять секунд спустя он вышел и сказал, что все чисто.

Бонин кивнул и включил свою микро-бусину.

— Серебро, — сказал он.

Внезапно дверь, выходящая во двор сзади основного здания, открылась. Макколл с Маквеннером скользнули в дверной проем пристройки, а Бонин бросился в тени вдоль внешней стены. Вышел сирдар в униформе, сопровождаемый младшим офицером и четырьмя экскувиторами, и начал идти по двору.

— Брагг! Брагг! — зашипел Бонин.

В тенях аллеи на дальней стороне дворовой стены Гаунт внимательно вслушивался в свой наушник.

— Бонин? Брагг или серебро? Что из этого?

Длинная пауза.

— Бонин?

— Брагг, — пришел шепот.

Роун и Белтайн были готовы перелезть через стену.

— Стойте, — сказал Гаунт. — Не чисто.

— Я слышал Бо сказал «серебро», — сказал Роун.

— Ну, он изменил свое мнение, — сказал Гаунт.

— Я все равно иду, — сказал Роун, делая жест Варлу, чтобы он сложил руки и подсадил его. — Иначе мы проторчим тут всю ночь.

— Ты что не можешь контролировать своих людей? — прошипела Кёрк.

— До сих пор этому не было никаких доказательств, — ответил Гаунт.

— Серебро. Серебро! — позвал Бонин.

— Ясно, вперед, — сказал Гаунт.

Сирдар и его эскорт ушли через ворота. Бонин просигналил снова, и Роун с Белтайном появились на стене и соскользнули во двор. Они побежали к Бонину, который показал им на пристройку, где Маквеннер ждал в дверях.

Пристройка была вокс-офисом полицейского участка. Внутри, в тусклой комнате, подсвеченной желтоватыми светосферами, стоял большой, непереносной вокс-передатчик. Пучки кабелей проросли через крышу, чтобы связать передатчик с антеннами. Это была часть главной коммуникационной сети Оккупационных сил, настроенная на главные командные каналы архиврага и для передачи данных.

Наиболее важным было то, что станция была снабжена шифровальным модулем, который дешифровал секретный сетевые коды. Два оператора составляли персонал пристройки. Макколл оставил их тела в углу комнаты.

Белтайн поспешил внутрь, и снял свой вокс-передатчик с плеча. Он снял чехол и открыл крышку кабельного порта.

— Так быстро, как можешь, — подгонял Роун.

— Не мешай мне, когда я работаю, — ответил Белтайн не поднимая взгляд. Он открыл сумку с инструментами и вынул соединительный кабель. Затем он вернул внимание к вражеской машине.

— Сонограф 160. Очень, очень старый, и, несомненно, модифицированный. Я уже очень давно не имел с такими дело.

— Давай просвети меня, почему, — проворчал Роун. Он бросил взгляд на внешнюю дверь, где Бонин и Маквеннер стояли на страже.

Белтайн для проверки дернул несколько переключателей на большом передатчике и изучил показания длины волны.

Затем он воспользовался отверткой для часов, чтобы убрать винты, держащие контрольную пластину.

Пластина отошла, обнажив кольца проводов и маленькие встроенные шунты. Используя маленькие плоскогубцы и вольтметр из снаряжения, Белтайн протестировал и затем поменял несколько проводов и вытащил один из шунтов. Затем он прикрепил один конец соединительного кабеля к своему аппарату, а другой к гнезду выхода на передатчике.

— Поторопись, — сказал Роун. Он начинал нервничать. Пучок проводов, которые обнажил Белтайн, с точностью формировали форму стигматы. Он посмотрел на что-то еще.

Белтайн включил питание своего аппарата, сделал подстройки, затем вернулся к большой машине. Он неуверенно нажал несколько кнопок на основной консоли и, когда шкалы замерцали янтарным и задрожали стрелки, начал просматривать столбцы данных, появившиеся на дрожащем графике на маленьком экране.

— Нашел, — сказал Белтайн. — Ага. Я нашел. Журнал передач. Сколько надо?

— Сколько есть? — спросил Роун.

Белтайн, всматриваясь, промотал немного дальше. — Ммм.... по крайней мере, за восемь месяцев. Мне потребуется время, чтобы забрать все.

— И сколько времени это займет?

Белтайн пожал плечами. — Может быть, пять-десять минут на неделю.

— Фес! — сказал Роун.

— Забирай последнюю неделю, — сказал Макколл. — Для большего у нас нет времени. Давайте просто молиться, что будет что-нибудь стоящее.

Белтайн посмотрел на Роуна.

— Делай, как он говорит, — согласился Роун. Белтайн настроил устройство, нажал кнопки активации на основном передатчике и на своем портативном, и информация начала стекаться по коннектору в буфер записи.

— Тихо! — позвал из двери Маквеннер.

Снаружи, двое солдат Оккупационных войск забрели во двор и шатались без дела, покуривая сигареты с лхо. Они были заняты праздной беседой.

— Ну же, — прошептал Бонин. — Покурите и свалите.

Белтайн поднялся и медленно подошел к своему аппарату, изучая маленький дисплей.

— Что-то неправильно, — прошептал он.

Роун почувствовал, как у него похолодело сердце. — Что ты имеешь в виду?

Белтайн перезапустил свой вокс и поспешил назад к главному передатчику, чтобы сделать то же самое.

— Данные передались, но они зашифрованы. Мне нужно начать сначала. То, что я скачал – бесполезно.

— Фес это! — прошипел Роун.

Солдаты во дворе все еще курили и болтали.

— Думай, думай...— сказал себе Белтайн. Он нашел шифровальный модуль и изучил его. — Почему ты не работаешь? Почему фес тебя ты не работаешь?

Он повернулся к Роуну и Макколлу. — Тут защитная блокировка. Модулю нужен ключ, чтобы заработать.

— Код?

— Нет, физический ключ. Вставляется сюда.

Макколл пошел к телам операторов. Он обыскал их карманы и, в конце концов, нашел маленький стальной ключ на тонкой цепочке на шее одного трупа.

— Этот?

Белтайн попробовал. Когда ключ повернулся, шифровальный модуль начал гудеть. Ожили два огонька монитора.

— Мы снова в деле, — сказал он и начал передачу снова.

Бонин был почти уверен, что двое солдат уже собирались уходить. В это время дверь во двор снова открылась, и выбежал младший офицер в униформе с листом бумаги в руке. Он направлялся к пристройке. Посыльный, несущий срочное сообщение для отправки операторами.

— Кто-то приближается, — сказал Маквеннер.

— Сюда? — спросил Роун.

— Прямо сюда, — ответил Бонин.

Макколл подошел к двери. — Пусть зайдет, — сказал он. — Пусть зайдет, и тогда уберем его. Бесшумно.

Посыльный подошел к двери пристройки. Затем он сделал то, чего они не ожидали. Он постучал.

Призраки беспомощно смотрели друг на друга.

Посыльный снова постучал. Ожидая у двери, от нетерпения подпрыгивая на пальцах ног, посыльный повернулся и ухмыльнулся двум солдатам. Один из них выкрикнул что-то. Посыльный ответил и рассмеялся.

Потом он снова постучал.

— Вой сан, магир? — позвал он.

Все смотрели на Роуна. — Я не знаю! — с возмущением задвигался его рот. Как же, фес, сказать «Войдите»? Все, о чем мог думать Роун, что Кёрк бы знала.

В отчаянии он выкрикнул несколько выдуманных звуков, преднамеренно сжав их до неразборчивого рявканья.

Это сработало. Посыльный открыл дверь и вошел внутрь. Его улыбка растаяла. Он увидел троих вражеских солдат в запачканных черных одеждах, собравшихся вокруг основного передатчика. Он не видел остальных двоих, которые были за дверью позади него. Бонин закрыл дверь. Левая рука Маквеннера закрыла рот посыльному до того, как он смог произнести хоть слово, а его боевой нож ударил. Он крепко держал широко распахнувшего глаза посыльного, пока тот извивался и трясся. Когда дергания закончились, он бесшумно опустил тело на пол с помощью Макколла.

Бонин осторожно приоткрыл дверь, оставив щелку, и присмотрелся. Солдаты уходили.

Макколл посмотрел на посыльного. — Он торопился. Возможно, он ожидал быстрый ответ. Я бы поставил деньги на то, что его хватятся минут через пятнадцать. — Роун посмотрел на Белтайна. — Сколько? — спросил он.

Белтайн смотрел на дисплей своего аппарата. — Идет медленно. Может быть еще десять-двенадцать минут. — Эти минуты тянулись мучительно медленно. Бонин и Маквеннер присели у двери. Макколл сидел, идеально неподвижно, в одном из операторских кресел. Роун ходил, стуча пальцами правой руки по костяшкам левой.

Он осознал, что Макколл уставился на него сузившимися глазами. Беспокойство Роуна добралось до невозмутимого, тихого старшего разведчика.

Роун бросил взгляд на Макколла. — Я – майор, — бросил он. — Могу делать то, что мне фесово нравится.

— Как раз в этом, так часто, кроются наши проблемы, — холодно ответил Макколл. Все обернулись. С возможным исключением в виде Маквеннера, Макколл был наиболее собранным и сдержанным человеком в Призраках. Никто и никогда не слышал от него, чтобы он высказал подобную насмешку.

— Ты что-то сказал? — сказал Роун и сделал шаг вперед. Кресло Макколла со скрипом отодвинулось назад, и он поднялся на ноги. Роун был намного выше Макколла, но их глаза убийственно уставились друг на друга.

— Ты на самом деле хочешь поговорить об этом, мудак? — выдохнул Макколл.

Маквеннер и Бонин уже поднялись, обходя Роуна сбоку. Окруженный тремя наиболее опасными людьми в Танитском Первом, Роун казался совершенно необеспокоенным. Он ни на секунду не отводил глаз от глаз Макколла, и сказал, — Знаешь ли, фесомордый, думаю, что хочу.

— Ой, ради феса! — крикнул Белтайн, так громко, что все вздрогнули.

— Да что с вами, майор? У вас что план подраться со всеми в отряде до того, как мы закончим миссию? — Все четверо мужчин резко посмотрели на него. Белтайн съежился, поднимая руки. — Или я могу просто заниматься своим делом.

Его выражение лица заставило Бонина тихо рассмеяться.

Плечи Роуна слегка расслабились. — Парень прав. Ради феса, — проворчал он. — Что я творю?

Макколл тоже отступил назад, уставившись в пол, прижимая пальцы к вискам. — Святой Трон, — сказал он.

— Это был я, так ведь? Это был я. — Он поднял взгляд на Роуна. — Простите, сэр, — сказал он. — Я не знаю, откуда это появилось.

Роун кусал губу и грустно качал головой. — Это со всеми нами, — сказал он. — Это со всеми нами.

— Передача завершена, — позвал Белтайн. Он начал отсоединять оборудование и собирать снаряжение.

— Идем, — сказал Роун.

— Процитирую своего друга – оператора вокса, — сказал Бонин. — Что-то не правильно. — Грузовик, выкрашенный в коричневый цвет Оккупационных войск, заехал во двор, пока они по-идиотски набрасывались друг на друга. Четыре человека спрыгнули с него и, под наблюдением пятого, тучного старого человека в форме сирдара, загружали пачки с пропагандистскими брошюрами.

— Этого еще нам не хватало, — заметил Бонин.

Роун взглянул. — Император поцелуй мой зад, — вздохнул он. — Им потребуется целая вечность, чтобы загрузить это дерьмо. Мы тут застряли, пока они не закончат.

— Или пока кто-нибудь не придет в поисках посыльного, — сказал Макколл.

— Или пока мы не выйдем и не убьем их, — предложил Белтайн. — Не я, ясное дело. Вы, парни – превосходные, крепкие типы, которые делают такие штуки.

— Последнее, что нам сейчас нужно, это драка, которая может усугубиться, — сказал Макколл.

Сумерки уже превращались в ночь. Прозвучал сигнал комендантского часа, и улицы пустели. Отряд Макколла уже слишком долго отсутствовал.

Гаунт увел остальных с аллеи, где они были слишком на виду, и они спрятались в задней комнате покинутого ателье несколькими дверями далее. Ларкин прикрывал фронт, Варл заднюю часть, а Крийд наблюдала за боковой дверью. Гаунт ждал с Кёрк, Ландерсоном, Фейгором, Керт и Бростином в комнате, наполненной безголовыми манекенами, пыльными образцами тканей и смятыми бумажными шаблонами. Эзра ап Нихт притаился в углу, медленно листая тяжелый каталог, его серые пальцы проводили с интересом по картинкам красивых джентльменов и леди, позирующих в одеждах последнего сезона.

— Что ты имел в виду, сказав, что я ушла? — внезапно сказала Керт.

— Не сейчас, Анна, — сказал Гаунт.

— Нет. Что ты имел в виду?

Гаунт быстро встал и ушел. Он прошел в заднюю комнату. — Что-нибудь? — позвал он Крийд.

Она покачала головой.

— Черт возьми, — сказал он и повернулся. Кёрк вышла за ним. Она встала в дверном проеме.

— Что такое? — спросил он.

— Твоя женщина не уходила, — тихо сказала она.

— Что?

— Я ушла, Ибрам.

Гаунт уставился на нее. Он был готов ответить, когда пропищала его микро-бусина. Роуну было сказано использовать связь только в крайнем случае.

— Первый?

— Это второй. Мы нашли, что нужно. Но мы застряли в пристройке. Несколько идиотов загружают грузовик во дворе.

— Можете разобраться, второй?

— Я бы на это сказал «Брагг», сэр. Мы бы могли их убрать, но все может быстро усложниться. Тем не менее, сидеть тут еще дольше мы тоже не хотим.

— Понял. Ждите. Когда услышишь «серебро», выбирайтесь на аллею. Отключаюсь.

— Проблема? — спросила Кёрк. Она потянулась рукой и положила ее на грудь Гаунту. Он отвел ее в сторону.

— Не сейчас, Саббатина. Мы об этом позже поговорим.

— О чем поговорим? — спросила она.

— Прекрати. — Гаунт зашел обратно в комнату. — Подъем, — сказал он. — Кажется, настало время для одного из событий, перед которым Майор Кёрк испытывает благоговейный страх.

— Планетарное вторжение? — с сарказмом усмехнулась она.

— Диверсия, — ответил он.

— Ради Трона! — прорычала она, ее нижняя челюсть нагло выдвинулась вперед. — Отлично, если только это не связано с вашим пироманьяком.

— Часть вторая плохих новостей, — сказал Гаунт. — Бростин, твой выход. Эта фесова горелка еще работает?

— Поглядим, сэр, — ответил Бростин, надевая сбрую массивного оружия на свое широкой плечо.

— Варл? — позвал Гаунт.

Варл быстро отреагировал, вбегая назад в комнату с готовым лазганом.

— Я пойду с Бростином с главного входа. Собери команду, выбирайтесь на аллею и ждите группу Роуна. Кёрк?

— Да, Ибрам?

Он проигнорировал ее фамильярность. — Следующий пункт касается тебя и Мистера Ландерсона. Ячейка Лиферинга. Как мы найдем их?

— Что-то могло измениться, но здесь использовалась точка контакта в Храме Беати, недалеко к западу отсюда, — ответила Кёрк.

Храм Беати, улыбнулся Гаунт. Как совершенно уместно. — Хорошо, — сказал он. — Поговори с Варлом, объясни, как туда добраться. Я хочу, чтобы вы оба были готовы вести отряд сразу же, как мы вернемся к вам. Если услышите кодовое слово... эм... «Саббат», пусть будет «Саббат»... если услышите это, идите без нас. Без вопросов. Варл, с того момента ты будешь старшим офицером, командующим миссией.

— Да, сэр.

— Прекрати улыбаться, Варл, — сказал Гаунт. — Если дела пойдут плохо, то это будешь ты.

— Император защищает, — сентиментально сказал Варл. — А так же гадит на нас с очень большой высоты. — Гаунт вышел с Бростином из передней двери ателье на пустую улицу. Уличное освещение было плохим в этой районе, хотя фонари горели за углом, заливая светом бульвар, к которому стоял фасадом полицейский участок. Они могли слышать движение машин и, где-то, стук гонга.

Это было хорошо. Были несколько звуков, которые Гаунт не хотел слышать, а самыми главными из них – завывания проволочных волков. Он больше никогда не хотел слышать этот специфический шум.

— Какой план? — прошептал Бростин.

Гаунт собирался ответить, когда позади них появилась фигура. Он развернулся, целясь из автопистолета.

Это был Эзра.

— Иди назад! — прошипел Гаунт. — Иди с остальными.

Лунатик нахмурился, не понимая. Очевидно, его связь была с Гаунтом, а не с отрядом в целом. Эзра ап Нихт принадлежал Гаунту, и поэтому Эзра ап Нихт будет идти туда, куда пойдет Гаунт.

— Преяти, соуле... ух...— начал Гаунт. — Ай, да фес это. Идем. Аверси веролл! — Эзра кивнул. Гаунт не удосужился сказать — и будь тих. Партизан казался неспособным быть кем-то еще.

Троица поспешила по улице. Когда они проходили открытые дворовые ворота, они посмотрели туда и увидели солдат, загружающих грузовик при свете фар машины.

Гаунт взмахом позвал Бростина и Эзру дальше, и они помчались через открытую территорию к главному бульвару.

— Этот, — сказал Гаунт, указывая на заброшенный магазин, который стоял напротив полицейского участка.

— Что этот? — спросил Бростин.

— Я хочу, чтобы ты спалил его, Бростин.

Широкая улыбка появилась на лице Бростина. — Сэр, это самая приятная вещь, какую мне кто-либо когда-либо говорил. — Они подошли к двери магазина и Гаунт выбил дверь. Это был магазин тканей – несомненно, это был галантерейный квартал города.

— Пойдет? — спросил он.

— Идеально, — ответил Бростин. — Множество источников возгорания, много фитиля.

— Фитиля?

— Это жаргон поджигателя. Не беспокойтесь. Просто будьте готовы уходить, когда я скажу.

Гаунт схватил Эзру за руку и подтолкнул назад к дверному проему. Бростин обошел переднюю часть магазина, трогая тюки с одеждой и пыльными рулонами материалов, как будто оценивая их стоимость. Он остановился на плотной бархатной материи.

— Приступим, — сказал он.

Он покачал спусковой крючок огнемета, чтобы жидкий прометиум вылился из дула и полил топливом на тюк, и на остальные рядом с ним. Почти элегантно он разлил пятна топлива на другие свертки, и провел топливом дорожки на стенах магазина.

Затем он вернулся к двери, оставив дорожку жидкого топлива на полу за собой. Он повесил огнемет на спину, вытащил спичечную коробку и присел.

— Ты не воспользуешься огнеметом? — спросил позади него Гаунт.

— Выстрел из огнемета превратит это место в печь. Я думал, что вы хотите, чтобы все выглядело, как несчастный случай.

Гаунт кивнул.

— Скажите привет Мистеру Желтому, — прошептал Бростин и зажег спичку. Она зашипели меж его пальцев. — И приготовьтесь бежать, как в аду.

Бростин резко подал вперед свою волосатую, татуированную руку, не так сильно, чтобы это могло потушить спичку, но достаточно сильно, чтобы отправить ее в полет. Она приземлилась на дорожку из прометиума на полу магазина. И мгновенно занялась.

Потрескивая, пламя устремилось вперед по топливу к тюкам с пропитанным материалом.

— Я бы хотел остаться и посмотреть, — пробормотал Бростин. — Но нам нужно уходить. Бег поможет. — Они побежали назад по улице к входу в аллею позади двора. Позади них послышался сосущий звук, а затем раздался сильный взрыв, который выбил стекла в магазине. Огненный вихрь охватил первый этаж магазина и ворвался в ночной воздух сквозь разбитые окна.

Гаунт, Бростин и Эзра скользнули в укрытие позади стены. Они уже слышали крики сквозь треск яростного огня. Фигуры выбегали из двора, выкрикивая тревогу. Двое, трое, пятеро. Тучный сирдар был последним.

— Серебро, — воксировал Гаунт.

Начали звенеть пожарные колокола. Бростин стоял у края стены и смотрел, как разрушительный пожар пожирает фасад старого магазина.

— Разве это не прекрасно, — выдохнул он.

— Ты будешь шевелиться, фес тебя? — рявкнул Гаунт.

Перегруппировавшись, отряд побежал через темную аллею, оставляя яростный огонь позади. Уже звенело больше пожарных колоколов, а свет залил ночное небо.

— Вы нашли? — спросил Гаунт Роуна.

— Мы нашли. Но позади осталось три тела, которые поднимут несколько вопросов.

— Ясно. Кёрк? Где этот храм?

— Туда! — позвала она.

Они пересекли еще две боковые улицы, и затем пробежали по пустому бульвару двадцать метров.

Внезапно Кёрк и Варл направили их в укрытие. Они укрылись в тенях, пульс бешено скакал.

Едва видимый, глюф плыл мимо в конце дороги, его непотребный свет отражался от полированных каменных плит. Керт пришлось зажать руками рот Фейгору, чтобы он не закричал.

Глюф исчез. Они снова пошли, шаги стучали по твердому булыжнику.

— Вот дерьмо! — сказал Варл.

Пять экскувиторов внезапно появились в конце улицы. Они заморгали при виде толпы фигур перед собой, и начали поднимать свои лаз-локи.

— В укрытие! — крикнул Гаунт. Все разбежались влево и вправо.

Все, кроме Эзры ап Нихта. Он уже видел таких тварей прежде. Он поднял свой рейн-боу и вонзил железную стрелу в лоб первой фигуре. Экскувитор отлетел назад и упал. Эзра перезарядился. Железная стрела издала звонкий звук, когда упала в ствол арбалета, притянутая на место мощными магнитами. Он снова выстрелил.

Второй экскувитор упал, молотя руками. Раздался сильный грохот, когда он упал на камни, а его лаз-лок треснул под его весом.

Невозмутимо, партизан снова перезарядился. Шшш-дыщь.

Оставшиеся экскувиторы открыли огонь. Их оружие затрещало, и обжигающие болты лаз-локов пролетели рядом с высокой серой фигурой. Она даже не вздрогнула.

Крийд и Варл, пользуясь лучшим укрытием на стороне улицы, высунулись и открыли огонь из автопистолетов. Прерывистые, приглушенные выстрелы свалили еще двоих экскувиторов на спины.

Последний экскувитор начал убегать. Эзра сделал пару шагов вперед, прицелился и выстрелил.

Это был дальний выстрел. Экскувитор почти исчез за углом улицы. Отравленная стрела вонзилась ему в заднюю часть бритого черепа и бросила его на лицо с треском ломающейся кости.

— Храм? — подгонял Гаунт Кёрк.

— Вон там, — сказала она.

В храме было пусто и тихо. Это было самое печальное место из тех, какие Гаунт видел на Гереоне. Трудовые отряды из местного Айконоклава превратили в мусор иконы и разбили вдребезги скульптуры. Фрески были испорчены похабщиной.

С пушками наготове, отряд крался внутрь в тенях. Тела в лохмотьях, давно разложившиеся, лежали на мраморном полу внутренней усыпальницы, где их убили месяцы назад. Женщины и дети, просившие убежища у Святой. Гаунт закрыл глаза.

Именно это они и делали сейчас.

Он прошел к разрушенному алтарю и встал на колени. Лицо Беати было едва видимо сквозь грязные надписи, которые намалевали солдаты Оккупационных войск.

— Пожалуйста, — прошептал Гаунт, обращаясь к испорченному лицу. — Пожалуйста.

— Она не слушает, — резко сказала Кёрк и прошла мимо него. — Здесь только я. — Кёрк взяла потертый золотой канделябр и повернула его так, чтобы он указывал на север.

— Теперь мы спрячемся, и будем ждать, — сказала она.

Храмовый жрец пришел сразу после полуночи, чтобы совершить свое тайное, неразрешенное служение. Когда он увидел канделябр, то сотворил знак аквилы и быстро ретировался.

Через час он вернулся.

— Привет? — позвал он. Он был старым и горбатым, а его голос тоненьким. — Привет? Здесь есть кто-нибудь? — Гаунт поднялся на ноги и выскользнул из теней.

— Привет, — сказал он.