Генерал-предатель

XII

Когда фегат проснулся, он заметил три странные вещи.

Бастион казался очень тихим, это первое. Было все еще рано (предположил он, так как у него не было хронометра), и его комната в башне была удаленной, но даже в этом случае не было совершенно никаких звуков.

Второй вещью было то, что дверь в его комнату была приоткрытой.

Это было по-настоящему странно. Телохранитель никогда бы не сделал чего-то такого, столь небрежного. Может быть, один из лакеев бастиона? В таком случае болвану не понравится выговор Десолэйна.

Но все-таки, по какой бы то ни было причине, дверь была открыта. Фегат чувствовал, как из двери тянет, холодный воздух на своей коже. Открытая дверь...

Фегат сел на стальной конструкции, которая служила ему кроватью. Как только он оказался в вертикальном положении – даже слишком внезапно – давняя накопленная боль от сеансов транскодирования обрущилась на него. Ощущение было такое, как будто заднюю часть его черепа использовали, как полковой гонг, созывающий на ужин. Боль взорвалась на задней части глаз, и он почувствовал звон в ушах. Обнаженный, он полувстал, полуупал с конструкции и его сильно вырвало в стальной горшок, который служил ему туалетом. Рвало его ужасно, и к тому времени, как он успокоился, кровь бежала у него из ноздрей.

Трясясь, его голова все еще кружилась, он встал на ноги. И вот тогда он осознал третью странную вещь.

Он не был приковал к конструкции.

Он стоял, озадаченный, довольно долго. Затем он дохромал до стула в углу и натянул тунику и штаны, которые лежали сложенными на сиденье.

Очень медленно он подошел к двери.

— Десолэйн? — тихо сказал он, его глотка охрипла от блевания. Никто не ответил. Он потянулся и притронулся к двери, а, когда она не захлопнулась, он осторожно открыл ее.

— Десолэйн?

В вестибюле было пусто. Сильный холодный солнечный свет проникал сквозь высокие узкие окна. На дальней стороне вестиблюля армированная дверь в холл тоже была открыта.

Фегат сделал еще один шаг вперед.

— Десолэйн? — позвал он.

Через сорок пять минут Десолэйн нашел фегата. Он был в комнате, сидел на деревянном стуле лицом к открытой двери. — Доброе утро, фегат, — сказал Десолэйн.

— Все двери были открыты. Я не был прикован.

— В самом деле? — сказал телохранитель. — Кто-то был невнимателен.

— Я не знал, что делать. Я звал тебя, но ты не отвечал. Поэтому я сел тут.

— Двери были открыты, и ты не был прикован, фегат. Разве ты не подумал сбежать из этой тюрьмы?

Фегат выглядел шокированным этим предложением. — Нет. Конечно, нет. Куда бы я пошел? Я знаю, что здесь я для собственной безопасности. — Он сделал паузу и поднял взгляд на телохранителя. — Это...— начал он, — был еще один обман? Тест?

— Можешь называть это так, фегат, — признался Десолэйн, вызывая лакея с подносом с завтраком. — Прошлой ночью я говорил с псайкерами. Они доложили, что вчера, впервые, транскодирование принесло плоды. Внешние мнемонические барьеры были стерты. Целый слой энграмматического подавления был убран.

— Что... что они выяснили? — спросил фегат.

— Ничего. Еще ничего. Но они, наконец-то, убрали, если угодно, оболочку ментального блока, и могут видет, как он работает внутри. Они прикидывают, что в течение недели точное транскодирование полностью разблокирует твою память.

Фегат обдумал это. — Тогда зачем этот сегодняшний тест? — спросил он.

— Это посчитали разумным. Псайкеры предположили что, когда твой ментальный блок исчезнет, твоя личность может снова проявить некоторую свободу воли. Они размышляли, как это может повлиять на твою верность и на твое решение встать на нашу сторону.

— Значит, это ты оставил дверь открытой?

— Да, фегат.

— Чтобы увидеть не стану ли я внезапно снова верен Золотому Трону? — Десолэйн вздрогнул. — Да, фегат. Пожалуйста, попытайся больше не использовать эту фразу. — Фегат улыбнулся. Это было любопытное и мрачное выражение. Он поднял свою аугметическую руку. Протезу было более пяти лет, но время не смягчило гребни рубцовой ткани в том месте, где его поженили с обрубком запястья. — Видишь это? — сказал он.

— Да, — сказал Десолэйн.

— Из-за этого, и еще из-за многого другого, я никогда не вернусь назад. Не проверяй меня снова. Это ниже нас обоих.

С первыми лучами Призраки добрались до северной границы леса. Что лежало по эту сторону – очевидно холмистая пахотная земля – было затянуто густой пеленой дыма. Дождь закончился перед рассветом, но воздух оставался влажным и содержал кислотную гниль.

На отдалении, как ряд чудовищных часовых, отмечающих границы Провинции Эдриан, из тумана выростали гигантские ветряные мельницы, их огромные лопасти были неподвижны в неподвижном воздухе. Дремлющие с вторжения, мельницы больше не производили муку. Широкие флаги безвольно свисали с некоторых лопастей, украшенные безумными эмблемами Губительных Сил.

Они сделали короткий привал на границе леса. По звукам из леса они знали, что охотничьи отряды, которые мчались по лесу у них по пятам всю ночь, были менее, чем в получасе позади них.

Главная дорога пролегала внизу долины, ниже линии деревьев, примерно на расстоянии полукилометра.

Большая часть видимой длины дороги была на насыпи. Хотя и частично скрытые туманом, на этой насыпи можно было увидеть машины и фигуры. Вражеские солдаты. Транспорты. Они хорошо заняли дорогу. Это был другой конец клещей, ловушка, в которую их гнали охотничьи отряды.

— У нас другого выбора, как только двигаться вперед, — сказал Гаунт.

— Вы видели, сколько их там внизу? — ответил Ландерсон. Кёрк просто покачала головой.

— Поправка, — сказал Гаунт. — У нас есть еще два варианта: мы остаемся здесь и умираем, или мы возвращаемся в лес и умираем. Нам нужно пересечь эту дорогу, пробраться на расстоянии от ловушки. И я не спрашиваю вашего одобрения. Я говорю вам, что должно случиться.

Он посмотрел на Кёрк. — Как только мы переберемся через дорогу, куда нам в идеале стоит пойти? — Она посоветовалась с Пловером, который, казалось, располагал лучшими знаниями о местности. Он указал на северо-восток. — Эдриан Таун примерно в десяти километрах в ту сторону. Если бы у меня был выбор, я бы пошел в ту сторону. Там наиболее хороший шанс выйти на контакт с местной ячейкой.

— Но они как раз будут ожидать, что мы пойдем в этом направлении, — сказала Кёрк. — Большой шанс, что там нас схватят.

Пловер указал на северо-запад. — Два маленьких поселения в той стороне. Миллвэйл и Витхэд. Я думаю, что мы сможем войти в контакт там. Но ничего не обещаю. Когда я был там в последний раз, экскувиторы обложили маленькие сообщества.

— Тогда мы пойдем в эту сторону, — сказал Гаунт. Он сделал жест ожидающим Призракам. — Держимся вместе, слушаем хорошо. Мы попытаемся прорваться через пикет. Переберемся через дорогу, пока время не ушло и туман все еще с нами. Видите ту ветряную мельницу?

Он указал на одно из ближайших строений слева от них, в трех километрах. Оно выглядело, как шпиль собора, пробивающийся сквозь туман. Ярко-красный флаг висел между лопастями.

— Мельница с красным флагом, — сказал Гаунт. — Это наша точка встречи. Мы пересечем дорогу прямо под этой точкой, так что мы будем на открытой местности наименьшее возможное время. И мы будем прикрывать людей Майора Кёрк. Это значит, что будем делить накидки. Крийд, приглядывай за Ландерсоном. Белтайн, на тебе Акресон. Варл, Пурчасон твой. Фейгор, Пловер. Роун, будешь прикрывать майора. Лефивра я возьму с собой.

— Я думаю, что мне... — начал Роун.

— Это решено, — прервал его Гаунт. — Теперь нам нужна диверсия. Макколл? — Сержант разведчиков почесал верхнюю губу. — Я возьму Вена и Бонина на восток. Мы что-нибудь придумаем.

— Сэр? — Это был Ларкин. Он сканировал дорогу прицелом своего лонг-лаза. Они повернулись, чтобы увидеть, на что он указывал.

Справа от них по дороге приближался грузовик. Топливная цистерна. Он останавливался время от времени, чтобы пополнить баки машин пикета.

Макколл посмотрел на Гаунта и поднял бровь.

— Хорошо, — сказал Гаунт. — Император предоставляет. Возьми с собой Бростина. Оставь Бонина со мной. — Макколл кивнул.

— Увидимся на мельнице, — сказал Гаунт.

До того, как туман мог еще уменьшиться, они выскользнули от линии деревьев и направились вниз по склону через высокую мокрую траву к дороге. Казалось, что расстояние было небольшим, но усилия были титаническими.

Они передвигались на четвереньках под натянутыми камуфляжными плащами.

Бонин был впереди, за ним следовали пары, неуклюже делящие накидки. В конце, за Керт, под ее же накидкой, полз Ларкин.

Под камуфляжем было жарко, и они начали потеть. Вскоре это стало попыткой не задыхаться, попыткой продвигаться вперед медленно и плавно. Прижимаясь к Пурчасону, Варл счел это весьма трудным. Он тащил тяжелое оружие Бростина, привязанное к его животу и груди. Они поменялись оружием, чтобы Бростин мог передвигаться более легко. Ящики с патронами свисали вокруг плеч Пурчасона. Он вызвался нести их. В полутьме под накидкой Варл вытер пот со лба и ухмыльнулся бойцу сопротивления. Пурчасон всего лишь закрыл глаза и зажмурился, капельки пота закапали с кончика носа.

Они приближались к дороге, мягко переставляя одну руку за раз. Теперь они могли слышать тихие разговоры солдат наверху, на дороге. Случайный хруст шагов. Удар двери машины. Керт поклялась, что может слышать запах сигарет с лхо.

Гаунт чувствовал, что позади него Лефивр начинает напрягаться. Дыхание человека стало более поверхностным, и он продолжал останавливаться, чтобы нервно провести рукой по лицу. Гаунту приходилось проверять, как он ползет. Если бы Лефивр внезапно остановился, Гаунт рисковал стащить с него накидку и сделать видимым.

Где-то над ними офицер кричал своим людям. Голос был громким и грубым. Лефивр замер. Гаунт чувствовал, как тот дрожит. Под накидкой от человека несло кислым запахом пота. Его челюсть дрожала, а рот двигался, произнося беззвучные слова.

Гаунт взял Лефивра за плечо и повернул его лицо к своему. Гаунт мягко покачал головой.

Офицер крикнул снова. Гаунт увидел, как паническая атака охватила Лефивра, и перевернул его на траву, зажимая ему рот левой рукой.

— Дыши, — прошептал он, — глубоко и медленно. Дыши. Наполни легкие. Любой звук сейчас, и мы умрем, так что дыши, ради Императора.

Дыхание Лефивра не замедлялось. Его глаза были дикими, побелевшими во мраке под накидкой.

Его начало трясти.

Макколл, Маквеннер и Бростин спешили через заросли на границе леса, следя за топливозаправщиком. Разведчики ничего не тревожили, но Бростин, большой и неуклюжий, продолжал ломать веточки и шуршать мокрыми листьями под ногами.

Макколл бросил взгляд на солдата с неодобрительным выражением.

— Старайся лучше, — прошипел он.

Бростин пожал плечами.

— Ты фесов Призрак! Используй свои навыки!

— Я пытаюсь! — прошептал в ответ Бростин. — Фесовы разведчики, — пробормотал он про себя.

Маквеннер развернулся и положил раскрытую ладонь на шею Бростина. Бростин тяжело сглотнул. Он был грубым человеком, набитым мускулами, и давление было легким, но не стоило заблуждаться. Один поворот запястья, и Маквеннер сломает ему позвоночник.

— Делай так, как говорит сержант, — произнес Маквеннер. — Для этого дела ты нам нужен, но не так сильно. — Бростин кивнул. Маквеннер убрал руку. Они стали красться дальше.

Бростин зажал подмышкой лазган Варла и уставился на спину Маквеннера. У разведчика была репутация, настоящая репутация, и весь полк уважал его. Один из избранных Гаунта, один из привилегированных, как и все фесовы разведчики. Бростин, чья верность была отдана Роуну, презирал их всех до одного. Еще один такой фокус, подумал Бростин, и кому-то не повезет в беспорядке следующей перестрелки.

Макколл остановился и подал сигнал. Они надели свои плащи и начали ползти на животах вниз по склону к дороге.

Прямо под дорогой на высокой насыпи, деревья покрывали уклон до заболоченной водопропускной трубы. Бонин добрался туда первым и, осторожно забравшись в холодный омут, встал на ноги.

Он откинул свой плащ. На него падала тень от насыпи, и плыл туман.

Постепенно остальные добирались до него: Роун и Кёрк, Крийд и Ландерсон, Белтайн и Акресон. Потом Керт, потом Фейгор с Пловером. Затем Варл и Пурчасон, сражающиеся с тяжелым оружием в защитном чехле.

Бонин распределил их позади себя жестами, и подал быстрый сигнал, чтобы они приготовили оружие. Они упирались в ил, спинами к насыпи. Из травы появился Ларкин, и поспешно добрался до Бонина, его сапоги оставляли всего лишь зыбь на стоячей воде.

Бонин кивнул ему.

Где босс? жестами спросил Ларкин.

Бонин почувствовал, как его сердце замерло, и огляделся вокруг. В двадцати метрах, вверх по склону, он мог видеть всего лишь очертание, прикрытое камуфляжным плащом в высокой траве. Оно не двигалось.

— Управляй им! Управляй своим страхом! — шипел Гаунт. — Фес тебя, Лефивр, возьми себя в руки! — Глаза Лефивра закатились. Задыхаясь под рукой Гаунта, Лефивр начал биться в конвульсиях.

В воздухе был сильный запах прометиума. Бормотали голоса. Они могли слышать дребезжащий звук насоса, работающего от двигателя заправщика.

Макколл, Маквеннер и Бростин крались по водопропускной трубе в тени дороги над ними. Солнце уже быстро поднималось, отбрасывая тень от дороги на покрытый травой склон. Они видели удлиненные очертания машин над ними, скучковавшиеся фигуры, вытянутые, как гиганты.

Макколл и Маквеннер повесили лазганы на спины и вытащили пистолеты с глушителями. Макколл посмотрел на Бростина.

Готов? показал он.

Бростин снова вдохнул запах топлива и улыбнулся.

Он кивнул.

Бонин всматривался в очертание в траве. Оно было все еще в тени дороги, но из-за той скорости, с какой поднималось солнце, оно не будет оставаться в тени очень долго. Накидка дергалась и колыхалась.

Какого феса...?

— Лефивр сдался, — прошептал Роун.

— Я возвращаюсь... — начал Бонин.

Роун покачал головой. — Ты нас всех выдашь. Останься здесь.

Бонин сердито посмотрел на него. — Но...

— Ты меня слышал.

Над ними, на дороге, снова послышались голоса.

— Вой алт ресер манчин?

— Эйт вой? Экия ндех, магир.

Что? Что они увидели? Роун посмотрел на Кёрк. Она покачала головой и подала сигнал — оставайся на месте. — Роун все равно вытащил свой боевой нож.

У Гаунта не было выбора. Свободной рукой он вытащил один из своих болт-пистолетов и ударил Лефивра рукояткой в висок. Боец ячейки потерял сознание. И затих. Наконец-то.

На участке дороги были два полугусеничных транспортера, топливозапрвщик и группа солдат.

Они были хорошо освещены солнечным светом. Вокруг них, ниже края дороги, белый туман плыл, как дым.

Макколл перелез через край дороги и понесся в укрытие позади ближайшего транспортника. Он чувствовал запах топлива, слышал глухой шум работающего насоса. Когда мимо проходили двое солдат, он скользнул под полугусеничник, в масляную тень.

Он учуял дым.

— Акуэда вой смеклант! — прокричал голос.

— Магир, магир, алуст мой! — протестовал другой голос. Фигуры ушли в другую сторону. Двум солдатам, курящим сигареты с лхо, пока ждали, сирдар сделал выговор, чтобы они стояли подальше от заправщика.

Они подошли к краю дороги и смотрели на лес.

Под транспортником Макколл услышал дребезг. Насос остановился, и шланг был убран. Он услышал больше голосов и открытие двери кабины.

Заправка закончилась. Заправщик уезжал.

Он посмотрел на край дороги.

Маквеннер вырос позади курящих, болтающих солдат, высокий и худой, как призрак из тумана.

Он схватил одного в удушающий захват и воткнул нож другому в спину. Когда заколотый солдат тихо упал с дороги, Маквеннер крутанул захват и сломал другому шею. Он мягко положил труп на землю и поднял свой пистолет с глушителем.

Бростин вскарабкался позади него и встал на дороге. Каким-то образом он поймал одну из полувыкуренных сигарет с лхо, которую выронили люди. Равнодушно, как будто он делал утреннюю прогулку, Бростин откинулся назад и приложил сигарету к губам.

Он глубоко затянулся, вдохнул, выдохнул, и улыбнулся от удовольствия.

Двое солдат подошли к задней части полугусеничника и увидели его.

— Вой шет... — один начал кричать.

Маквеннер уже стоял на одном колене, держа рукоять пистолета двумя руками. Оружие быстро выстрелило и оба солдата с грохотом упали.

— Доесс скара, магир? — позвал голос.

Маквеннер побежал вперед, пока не прижался к заднему крылу транспортника. Он вздрогнул, когда залп из лазгана разрезал воздух позади него.

Маквеннер огляделся. Позади него появились еще трое солдат. Держа лазган в одной огромной руке, Бростин убил их, держа сигарету у рта большим и указательным пальцем другой руки.

Дорога сошла с ума. Солдаты появлялись отовсюду, встревоженные звуком стрельбы.

Голоса чужаков вопили и кричали.

Бростин наклонился при отдаче и послал еще одну очередь, с одной руки, которая отправила еще двух солдат архиврага на дорогу. Лазерные выстрелы полетели в его сторону.

Маквеннер убрал в кобуру свой пистолет и снял лазган, открывая огонь, как только поднял ствол. Он стрелял одиночными. Он редко тратил боеприпасы впустую на выстрелы в автоматическом режиме.

С прижатым к плечу оружием, он побежал вперед, прицеливаясь и уничтожая. Каждый выстрел был превосходным и убийственным. Люди падали.

Макколл все еще был под транспортником. Он пополз к передней части, пока не оказался под решеткой радиатора.

Его пистолет плевался. Офицер, который еще недавно разговаривал рядом с заправщиком, упал.

Затем то же самое случилось и с его адьютантом. Еще один солдат бежал в укрытие и упал на лицо.

— Бростин! — крикнул Макколл.

Бонин посмотрел наверх. Звуки выстрелов эхом летели с дороги. Яростная перестрелка. Фигуры над ними начали убегать. Завелись двигатели. Транспортники укатили.

— Диверсия, — сказал он Роуну.

— Давай переправляться, — сказал Роун.

— Сделай это сам, — бросил Бонин и побежал от трубы к очертаниям в траве.

— Идем! — крикнул Роун, и основная сила начала карабкаться по насыпи на дорогу.

Бонин добрался до Гаунта.

— Идемте, сэр! — крикнул он.

— Помоги мне с ним, — запротестовал Гаунт, пытаясь тащить безвольное тело Лефивра.

— Нет времени, сэр! — воскликнул Бонин.

— Сейчас, Бонин! Император Защищает!

С проклятиями, Бонин схватился за ногу.

Макколл выбрался из-под транспортника и открыл огонь из своего лазгана. Маквеннер прикрывал его спину.

Серьезный огонь приближался с обоих направлений дороги. Отряды приближались пешком, и грузовики тоже были близко.

— Бростин! — крикнул Макколл. — Бростин, сейчас или никогда! — Он огляделся.

С винтовкой под мышкой, Бростин стоял около топливозаправщика. Водитель безвольно свисал, застреленный, из кабины. Бростин отцепил шланг и снова включил насос. Прометиум хлынул на дорогу, льясь потоком по дорожному полотну, стекая с насыпи, собираясь в лужи под транспортниками и скрюченными телами.

Бростин все еще курил сигарету. Она уже почти превратилась в окурок.

Макколл замер.

Бростин улыбнулся ему. — Все в порядке, сарж. Я сам справлюсь. Это по мне. — Макколл смотрел в изумлении. — Но...

— Серьезно, валите на фес отсюда. Ты и Вен. Сейчас же, понял меня?

Расстреляв последние заряды, Макколл и Маквеннер бросились с дороги в высокую траву со стороны мельниц.

Вонь прометиума в воздухе теперь была невероятно сильной.

Солдаты приближались с обеих сторон, придя в замешательство, когда их сапоги зашлепали по расширяющемуся озеру жидкого топлива, текущего по дороге. Поспешно они перестали стрелять и начали отступать.

Они все видели человека. Большого волосатого человека, стоящего около топливозаправщика с работающим насосом, со шлангом в одной руке и сигаретой в другой. Он заблестел с головы до ног, когда тоже окатил себя топливом.

— Вот оно, — ухмыльнулся Бростин. — Догадайтесь, что готовится.

Он сделал последнюю, длинную затяжку, выдохнул, и затем бросил окурок.

Окурок дважды крутанулся в воздухе.

А затем двести метров дороги превратились в огненную стену.